Текст книги "Отпускаю тебя (ЛП)"

Автор книги: Кейси Куинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Лайла, я знаю, ты расстроена. И мне жаль, правда, очень жаль. Но сейчас ты можешь обойтись без школы. Завтра утром мы с тобой пойдём на приём к врачу, а во вторник нужно будет сдать анализы. И честно говоря… – Тётя Кейт закусывает губу. Что бы она ни сказала дальше, ей не особенно хочется это произносить. И нас таких двое.

Она глубоко вздыхает и быстро продолжает:

– Я бы хотела, чтобы вы с Лэнденом взяли небольшой тайм-аут. Ты была очень увлечена, и вы оба через многое прошли, поэтому вам необходимо время, чтобы понять, как быть дальше. Будут ли это какие-то отношения, или же дружба, или как это сейчас называет молодежь.

– Не думаю, что это проблема. Уверена, между нами всё кончено.

– Мне жаль, Лайла. Он хороший парень. Хотя и дерётся со всеми подряд, но, наверное, это пагубное влияние атмосферы в его семье.

Дерётся со всеми подряд? Я никак не могла соединить в голове образы Лэндена, который смотрел на меня таким обожающим взглядом, и хулигана.

– Я спущусь позже, – говорю я тёте и снова заворачиваюсь в одеяло. Возможно, мне удастся заснуть и забыть обо всех этих кошмарах.

Но как только я погружаюсь в дремоту, он уже там. Окровавленный и в синяках. Сломанный. И одинокий. Совсем как я.

– Лайла, он здесь. Снова, – слышу я голос тёти через дверь.

Каждый день Лэнден приходит к моему дому. Мне хочется увидеть его, хочется спросить, всё ли хорошо между ним и его отцом. Но он знал. Всё время. Пока я думала, что он любит меня из-за меня самой, что он заметил меня из толпы и заинтересовался – он притворялся. Он знал о моих припадках и защищал меня от школьных хулиганов только для того, чтобы чувствовать себя героем. Я не хочу быть спасённой. Я пережила больше, чем Лэнден О’Брайен может себе представить, и если он думает, что я не смогу справиться с тем, что все в школе игнорируют меня, он…

– Лайла, ради бога. Он же так и будет возвращаться сюда. – Хорошо, теперь даже тётю Кейт раздражает мой рыцарь в сверкающих доспехах.

Я вылезаю из кровати и открываю дверь. Мой рыцарь одет в футбольную форму, но выглядит чертовски привлекательно.

Сегодня четверг, я не была в школе с тех самых танцев, но он приходил каждый день в одно и то же время. Тётя Кейт по моей просьбе старательно отсылала Лэндена, но, думаю, она устала быть моим личным телохранителем.

Я даже не здороваюсь с ним. Просто открываю дверь и отступаю назад к кровати. Он следует за мной. Опустившись на матрац, он смотрит на меня своим щенячьим взглядом, и я теряюсь. На его лице всё ещё видны следы синяков после встречи с Беккером, и мне становится жаль Лэндена. Виноватое выражение его лица разбивает мне сердце.

– Что? Просто скажи это, Лэнден.

– Почему ты не хотела меня видеть? И не отвечала на звонки и сообщения?

– Потому что, – выдавливаю из себя я, – потому что ты знал обо всём, но вёл себя так, будто не знал, и… И я просто сумасшедшая идиотка, которая верила, что искренне тебе нравится.

– Согласен, – медленно соглашается он. – Я знал. Я расспрашивал о тебе, когда только приехал сюда. Однажды я услышал, как Алексис Бледсо рассказывала всем, что у тебя припадки. И что с того?

– Это… подожди, а почему ты расспрашивал обо мне?

– Что? Что значит «почему»? – Лэнден качает головой, и я подавляю в себе желание немедленно запустить пальцы в его густые тёмные волосы.

– Почему ты спрашивал Алексис и кого бы то ни было ещё обо мне?

Он потирает шею и оглядывается в моей комнате.

– Я уже рассказывал тебе. Я просто хотел поговорить с тобой. Ты всегда была одна, как будто не хотела, чтобы тебя кто-то беспокоил, и я не хотел быть просто ещё одним парнем, который достаёт королеву школы.

Я фыркаю, но потом с ужасом вспоминаю, что всё ещё в пижаме. И, господи, без лифчика.

Натянув одеяло до подбородка, я впиваюсь взглядом в парня, который видит меня такой, какой никто и никогда не видел.

– Но почему? – с усилием шепчу я. – Почему я?

– Господи, Лайла. Что ты хочешь от меня услышать? – Лэнден ощутимо напрягается, и я чувствую, что ему хочется вскочить на ноги и закричать. После тренировки он весь на взводе. – В свой первый день я увидел тебя, и я… Чёрт, я не знаю. Вокруг тебя было что-то вроде свечения, нимба, и я просто не мог отвести от тебя глаз. Я думал, что ты будешь вести себя высокомерно, будешь смотреть свысока на тех, кто не достоин дышать с тобой одним воздухом, что около тебя будет виться какой-нибудь красавчик, который бьёт других за то, что они посмотрели на тебя. Ничто из этого не остановило бы меня. Я был готов иметь дело с любым из твоих гипотетических поклонников. Но потом выяснилось, что всё это не соответствует действительности. Так что я подумал, почему бы нам не познакомиться и не узнать друг о друге, пока я снова не переехал или пока мы не закончили школу. Но чем больше мы общались, тем больше я хотел… большего.

Мы молчим, потому что тут нечего сказать. Я хочу поцеловать этого парня – мужчину – Лэндена. Но я не готова к этому и не уверена, что сейчас правильный момент. И ещё я не успела почистить зубы. Слёзы душат меня, потому что для Лэндена я совсем не благотворительность. Он просто заметил меня из толпы и захотел узнать поближе. А я взяла и всё испортила. Потому что никогда раньше с таким не сталкивалась и понятия не имела что делаю.

– Потому что у меня случаются приступы, и ты хотел меня спасти? – задаю я вопрос, чтобы окончательно удостовериться.

– Потому что ты красивая и добрая, и я люблю… находиться рядом с тобой.

– Лэнден, – начинаю я, но он ещё не закончил.

– Друзья делятся друг с другом своими проблемами, Лайла. И я надеялся, что, когда мы узнаем друг друга ближе, ты поделишься со мной причиной этих приступов. Я не верил тому, что говорила Алексис и другие, потому что, честно говоря, мне плевать на их мнение.

Друзья. Шесть букв. Я красивая, и он хочет узнать меня лучше. Но мы друзья. Шесть букв никогда ещё так не сбивали с толку. Но Лэнден ещё не закончил говорить.

– Тогда в школе я пережил самые страшные минуты в своей жизни. И если бы я мог предотвратить твой приступ, я бы лучше скрутил руки Беккера за спиной, чтобы он не смог ударить в дверь.

– Ты ничего не мог сделать, – говорю я так тихо, что даже не уверена, что Лэнден расслышал. Но он стремительно пододвигается ближе, и я понимаю, что он всё-таки слышал. Боль в его глазах заставляет меня продолжить говорить. Заставляет рассказать ему всё. Сделав глубокий вдох, я закрываю глаза, чтобы мне не пришлось видеть лицо Лэндена, пока я раскрываю ему свои болезненные тайны.

– Мне было тринадцать. Мы шли на спектакль «Щелкунчик» – мы ходили на него каждое Рождество.

С трудом сглотнув, я собираюсь с силами, чтобы рассказать Лэндену то, что раньше обсуждала только с врачами. Я отпускаю одеяло, которое до боли сжимала в руках. Открываю глаза и вижу, что Лэнден пристально смотрит на меня. Не отрывая взгляда от его глаз, я продолжаю:

– Родители шутили надо мной, пытаясь раскачать на руках в воздухе, как на качелях. Они всегда так делали, когда я была маленькой и все были счастливы. Тогда же я только злилась. Потому что я была подростком. – Я закатываю глаза, извиняя ту девочку, чьей единственной проблемой были её родители, которые играли с ней как с маленькой.

– Мы шли к «Атланта Сивик Сентер». Папа не хотел переплачивать за парковку, и нам нужно было пройти несколько кварталов. Мама была раздражена, потому что ей пришлось идти так далеко на каблуках, да ещё и по снегу. Всё было таким… обыкновенным. А потом раздался визг шин, и из огромной чёрной машины выскочил парень. Было очень темно, и я не смогла разглядеть его лица. Мама толкнула меня к себе за спину, чтобы защитить, хотя тогда я понятия не имела о том, что происходит.

Рыдания душат меня, и становится всё труднее дышать. Лэнден терпеливо ждёт, пока я возьму себя в руки, чтобы закончить рассказ. Он хочет протянуть руку и дотронуться до меня. Я могу это точно сказать по тому, как непроизвольно дёрнулась его рука. Но он не двигается с места, и я отчасти рада этому. Объятие или даже прикосновение руки сейчас просто уничтожит меня.

– Парень закричал моему папе, чтобы он отдал свой бумажник. Из-за маминой спины я видела, как папа выворачивает карманы, но бумажник остался в кармане его пиджака. И когда папа сделал движение, чтобы достать бумажник… наверное, грабитель решил, что сейчас мой отец достанет пистолет, потому что он выстрелил в нас. Четыре раза.

Я вздрагиваю, потому что до сих пор слышу этот звук. Бах! Бах! Бах! Бах!

– Потом грабитель запрыгнул в машину и скрылся. Он даже не взял бумажник.

Наконец, я возвращаюсь в реальность и вижу перед собой Лэндена и свою комнату, вместо пустынной холодной дороги в Атланте. Лэнден уронил голову на руки, избегая смотреть на меня.

– Но он тебя не поранил? – Наконец, он поднимает на меня взгляд налитых кровью глаз. – То есть физически.

– Под волосами у меня есть шрам, над левым ухом, там пуля просто оцарапала мне кожу. – Неосознанно, я осторожно прикасаюсь к шраму, как будто он всё ещё болит. Это просто напоминание. Что всё может измениться в одну секунду.

– Господи, – произносит Лэнден сквозь зубы. – И эти приступы?

Я пожимаю плечами, потому что я уже прошла через худшее.

– Начались вскоре после этого. Мама… упала на меня, и я сильно ударилась головой. Я была практически без сознания, когда нас обнаружили. У меня было тяжёлое сотрясение мозга, и позже диагностировали посттравматическое стрессовое расстройство. Оно и есть причиной этих приступов.

– Они начинаются сами по себе или из-за громких звуков?

– Хм, наверное, и то, и другое. У меня было очень мало приступов, которые случались вообще без причины, большинство было спровоцировано резкими звуками. Однажды, когда я только перешла в эту школу, на уроке химии у кого-то взорвалась микстура. Я упала на пол на глазах у всех. Я была унижена в своих собственных глазах и этим приступом всё просто испортила. Тётя Кейт позволила мне перейти на домашнее обучение. В этом году я вернулась, надеясь начать всё сначала. Но никто ничего не забыл. Все они избегают меня.

– Брент Беккер больше не жилец, – спокойно говорит Лэнден.

– Но он не виноват. Никто не виноват, Лэнден. Это просто… моя жизнь. – Я вижу, как он делает глубокий вдох. Он как будто повзрослел на десять лет после этой беседы.

– Того грабителя поймали?

Я качаю головой:

– Нет. Полицейские сказали, что, наверное, это была какая-нибудь подпольная банда, но никого не арестовали.

– Мне жаль, Лайла. Боже мой! Мне так жаль.

Я не знала что ответить, поэтому просто промолчала.

– Ну а приступы, с ними можно что-то сделать? Терапия, операция, или что там ещё?

– Я пробовала принимать несколько препаратов. Некоторые из них действительно помогали, но после них я чувствовала себя будто омертвевшей. Тёте Кейт не нравилось, когда я была похожа на зомби, так что сейчас я пью только таблетки от мигрени, которые немного помогают и при приступах. Обычно я чувствую себя хорошо, только если громкий резкий звук не застаёт меня врасплох. Я постоянно делаю ЭКГ, чтобы убедиться, что мой мозг нормально функционирует.

– Спасибо, – тихо говорит Лэнден, и я смущаюсь.

– Спасибо за что? – За то, что делаю ЭКГ?

– За то, что рассказала мне. За то, что доверяешь. – Его рука скользит по одеялу, пока не находит мою руку, и я чувствую себя в безопасности. Впервые в жизни.

Лэнден пристально вглядывается в меня. На секунду я уверена, что он собирается меня поцеловать. Потом он наклоняется и касается губами моего лба. Время останавливается. Кажется, даже сердце замерло. Это небольшое прикосновение что-то меняет между нами. Когда Лэнден отрывается от меня и отклоняется, я заставляю себя дышать.

– Это то, что делают друзья? – Я принуждаю себя рассмеяться, чтобы снять напряжение. Но взгляд его потемневших глаз заставляет меня умолкнуть.

– Без понятия. Мы чертовски больше, чем просто друзья, Лайла Флаэрти.

18

Лэнден

Её тетя явно страдает гиперопекой. Сначала я решил, это из-за физического состояния Лайлы, но спустя месяц знакомства я почти уверен, что её тетя считает меня кем-то вроде альфа-самца.

Лайла и её тётя-полицейский-вертолёт придут к нам на День благодарения, и я нервничаю по нескольким причинам. Лайла знает, что мы с отцом не ладим. Но она не имеет ни малейшего понятия о всей сложности ситуации. Вот он я, рассказывающий ей всякую фигню о том, что друзья делятся друг с другом секретами, а сам… а у самого есть один большой секрет.

Когда раздаётся звонок в дверь, моё сердце делает кульбит, разгоняя кровь так, что я слышу её в ушах. Боже, мне нужно расслабиться.

Шагая к двери, несколько раз сжимаю и разжимаю кулаки, чтобы успокоиться. Всё будет хорошо. Нужно просто держать рот на замке и не провоцировать его.

Так просто. Полковник весь день пил пиво и смотрел футбол. Я могу просто неправильно вздохнуть и этим спровоцировать его. Не знаю, почему моя мама решила, что этот обед обязательно пройдёт хорошо.

Я распахиваю дверь, вижу Лайлу у порога и забываю как дышать. Наверное, я никогда не привыкну к этому. К этой улыбке. К этим глазам, которые загораются всякий раз, когда видят меня. Никогда не привыкну.

– Привет, милая. – Я обнимаю Лайлу, но её тетя выразительно поднимает бровь, так что я вынужден отступить.

– С Днем благодарения, – тихо говорит Лайла. – Мы принесли пироги.

Я киваю, забираю у них из рук два пирога и веду их в кухню. Мама шумно одобряет тёмно-красный свитер Лайлы, потом они начинают говорить о праздничном меню, а я накрываю на стол.

Когда мама зовёт отца присоединиться к нашей компании, я случайно роняю разделочный нож. Мы просто сидим, когда он входит. Воздух как будто становится плотнее, и я, почти не думая, кладу свою руку на обнажённое колено Лайлы. Каким-то образом это меня успокаивает. Я быстро поднимаю глаза на неё, чтобы убедиться, что всё хорошо, и вижу, как она закусывает губу. Чёрт, я сам хочу кусать эти губы. Ладно, я, может быть, и не совсем успокоился, но, по крайней мере, больше не думаю о том, каким именно образом Полковник испортит нам ужин.

Она кладёт свою руку поверх моей, и я едва не давлюсь напитком. Приходится сначала откашляться, прежде чем заговорить:

– Папа, гм, это Лайла Флаэрти и её тётя, Кэтрин.

– Кейт, – поправляет меня тётя Лайлы.

Она поднимается навстречу моему отцу и протягивает ему руку для пожатия, но отец игнорирует её жест, делая большой глоток тёмной жидкости из своего стакана. Он так пристально разглядывает мою девушку, что я борюсь с желанием вытолкать его из комнаты. Глаза тёти Кейт сужаются, и краем глаза я вижу, что она тоже разглядывает его. Может быть, это и к лучшему, что они с Лайлой узнают о моих секретах именно сейчас.

– По этой причине ты на прошлой неделе пропустил два мяча?

Его голос ещё более хриплый, чем обычно, он говорит медленно и делает большие паузы между словами. Отлично. Он пьян. Не то чтобы он полон солнечного света, когда трезв, но алкоголь проявляет в нём всё самое худшее, и я не хочу, чтобы Лайлы коснулось хоть что-то, связанное с моим отцом.

– Нет, сэр, – отвечаю я спокойно, надеясь, что он больше не будет об этом спрашивать.

Моя мама, наш семейный миротворец, вскакивает с места и наполняет тарелку для отца.

– Садись. Расслабься, – говорит она ему. Он подчиняется, но продолжает в упор разглядывать девушку рядом со мной. А Лайла как будто замерла, и я слегка сжимаю её руку. Лайла силится улыбнуться, и я снова ощущаю жгучее желание поцеловать эти губы. Желание потеряться в ней.

– Может быть, если бы ты тратил больше времени на тренировки, а не глазел на эту блондиночку, то не пропустил те мячи. Ты облажался по полной.

Я убираю руку с колена Лайлы, чтобы не сделать ей больно.

– Нам забили два тачдауна[5], сэр. Не думаю, что два мяча спасли бы ситуацию.

Лайла сосредотачивает всё своё внимание на тарелке. Она ничего не ест, просто смотрит на неё. Возможно, ей хочется поскорее уйти. Лайла не меняет своей позы, когда я неожиданно чувствую её руку на своём бедре. Несмотря на напряжённость, повисшую в комнате, от которой мы оба почти уже не можем дышать, я ощущаю острое возбуждение в ответ на её прикосновение.

– Ты меня вообще слышишь? Два гола решили бы всё. Если бы ты серьёзно занимался футболом, тебе бы было не всё равно. – Полковник всегда считал, что голы решают всё. Но сейчас мне плевать. Всё, на чём я сейчас сосредоточен, – это маленькая тёплая ладошка на моём бедре.

Она медленно поглаживает меня, вероятно, думая, что этим отвлекает меня от грубости отца. Мама с Кейт пытаются поддержать светскую беседу, но их попытки тщетны.

– Ты меня слушаешь? Чёрт тебя дери! Не можешь выказать мне своё уважение всего каких-то пять минут. Как, чёрт возьми, ты собираешься поступать в Вест-Пойнт?

Его кулак громко ударяет по столу, и Лайла вздрагивает. Сукин сын.

– Не делай так, – ровно говорю я. Она убирает свою руку, и я чувствую себя потерянным. Я больше не привязан к этому миру ничем хоть сколько-нибудь имеющим для меня значение.

Полковник приподнимается, его глаза наливаются кровью.

– Что ты сейчас сказал?

– Джек, – вмешивается мама. – Почему бы тебе не вернуться к себе, а я принесу тебе пирог?

Он игнорирует её. Как обычно.

– Ты дерзко ответил мне. Давай, сделай это ещё раз. Что ты там сказал?

Адреналин ударяет мне в голову, и я тяжело дышу.

– Я сказал – не смей так делать. Не стучи и ничего не ломай при Лайле. Шум может спровоцировать…

– Всё хорошо, – тихо говорит Лайла. – Со мной всё хорошо.

Её рука возвращается на прежнее место, и я понимаю, что произойдёт сегодня вечером. Всё обретает смысл. Вот почему мама пригласила их сегодня. Она думала, что Полковник при гостях будет вести себя подобающе. Как же она ошибалась.

Тётя Лайлы, по-видимому, уже поняла это.

– Думаю, нам пора идти и оставить вас наедине. – Она встаёт со своего места и недвусмысленно кивает в сторону гостиной.

Мы оба смотрим на Лайлу, ожидая её решения. Если у неё есть хоть капля здравого смысла, она побежит прямиком к двери, не оглядываясь.

– Вы, двое, успокойтесь, – суровым голосом приказывает мама.

– Не командуй тут. Только потому, что он тут с этой блондинкой, он считает, что может…

– Простите? – вставляет Кейт.

– Извинись, – приказываю я отцу. Вот оно. Я так давно этого ждал. И почти чувствую облегчение. Сегодня я дал ему отпор. Но я не хотел бы, чтобы при всём этом присутствовала Лайла.

– Не знаю, что она с тобой сделала, или, может, она считает, что твой член больше, чем есть на самом деле. Но ты ступаешь по тонкому льду.

Отец встаёт, в упор глядя на меня и опираясь обеими руками о стол. Наверное, он таким образом сдерживается, чтобы не сломать мне шею на глазах у стольких зрителей. Никогда не понимал, почему он меня так ненавидит. Я просто принимаю это как должное.

– Лайла, мы уходим. Сейчас же, – заявляет Кейт. Она тянется к Лайле, и я понятия не имею, что происходит в следующий момент, – картинка перед моими глазами расплывается от боли.

Мне понадобилось мгновение, чтобы осознать происходящее. Этот ублюдок ударил меня, когда я отвернулся.

Когда моё зрение проясняется, я вижу Лайлу. На её глазах блестят слёзы, пока Кейт тянет её к двери.

– Мне очень жаль, – это всё, что я могу сказать, но звон в ушах не позволяет мне расслышать свои собственные слова.

19

Лайла

Он ударил Лэндена. Его собственный отец ударил его так, что его отбросило назад.

Я прикасаюсь руками к своему лицу и почти чувствую боль Лэндена, как будто она моя собственная. Вот почему он не говорит о нём. Вот почему напрягается при любом упоминании об отце, футболе и всём, что с ними связано. Теперь всё обрело смысл, и я чувствую себя такой ужасно самовлюбленной эгоисткой. Я настолько была занята своими собственными проблемами, что забыла поинтересоваться проблемами Лэндена.

Тётя Кейт тащит меня из кухни, но, когда мы добираемся до входной двери, я не могу уйти. Я не могу просто так уйти от парня, который убаюкивал меня, который шептал мне на ухо, что я в безопасности, кто был со мной, когда никого не было рядом.

– Дай мне пару минут, пожалуйста? – умоляю я тётю, когда мы уже выходим на улицу. Тётя Кейт достаёт из сумочки ключи от машины. – Позволь мне хотя бы попрощаться и убедиться, что он в порядке.

Тётя шумно втягивает воздух.

– Пять минут.

Я не могу поверить, что он живёт в таких условиях. Мне необходимо увидеть его, обнять и сказать, что всё хорошо. Несмотря на то, что это, очевидно, совсем не так. Мне просто нужно… сделать хоть что-то.

– Десять, пожалуйста? Ты же видела…

Она закрывает глаза. И потом снова поворачивается ко мне.

– Скажи ему, что он может побыть у нас какое-то время. По крайней мере, пока его отец не протрезвеет.

Я киваю, чувствуя, как в груди разливается тепло благодарности.

– Хорошо. Передам. Спасибо.

Я тихо закрываю за собой входную дверь и, хотя инстинкт кричит мне не делать этого, направляюсь в сторону гостиной.

Как будто сам дом может излучать напряжение и тревогу. Как будто Лэнден и его отец имеют невидимые ауры, которые пронизывают всё, с чем соприкасаются. Каждый шаг даётся мне с трудом, словно нужно преодолевать плотный и тяжёлый воздух. Сердце колотится так сильно, что я чувствую, как оно ударяется о грудную клетку. Наконец, я достигаю кухни, откуда сбежала пять минут назад. Или спаслась.

Мама Лэндена стоит у холодильника, закрыв глаза. В руках она мнёт зелёное кухонное полотенце. Её губы двигаются в беззвучной молитве, и мне хочется накричать на неё, чтобы она сделала хоть что-то.

Парень, которого я уже видела таким однажды после матча, стоит рядом. Его ярко-зелёные глаза яростно сверкают, грудь вздымается. Взглянув вниз, я замечаю, что его кулаки сжаты.

Полковник лениво опирается о стол, и его лицо кривит ухмылка. Они все как будто готовятся к бою. Застыли в ожидании, когда противная сторона сделает первый шаг. Каждый жаждет начала кровопролития. Во мне растёт желание закричать и заплакать одновременно. Но больше всего мне хочется ударить по голове чем-нибудь тяжёлым этого урода, отца Лэндена.

Никто даже не смотрит в мою сторону. Я практически ощущаю привкус адреналина во рту.

– Ударь меня снова, – произносит Лэнден так тихо, что я его едва слышу. – Только теперь по всем правилам. Ударь меня, когда я прямо смотрю тебе в лицо, а не когда я отвернулся.

Его голос спокоен и пронизан холодной ненавистью. И чем-то ещё. Может быть, печалью. Неуверенностью. Или болью.

Его родной отец. Мой разум пытается осознать сам факт того, что человек не гордится таким сыном, как Лэнден.

– Лэнден, – тихо шепчу я. Едва мой голос достигает ушей Лэндена, как он непроизвольно поворачивает голову, и его глаза расширяются при виде меня. Если его отец воспользуется моментом, чтобы снова застать Лэндена врасплох, не знаю, что я сделаю.

Полковник издаёт какой-то звук, возможно слово, но я не могу разобрать что именно.

– Может быть, вам разойтись по комнатам, мальчики? Вы пугаете бедную Лайлу. – Его мама вымученно улыбается и фыркает, как будто эта ситуация не более чем весёлая шутка.

Полковник неожиданно встаёт и выходит через заднюю дверь. Я вздрагиваю, когда она хлопает, но я ждала этого звука, поэтому не боялась очередного приступа.

Но Лэнден взрывается:

– В следующий раз, когда он хлопнет чем-то или сделает хоть что-то, из-за чего Лайла будет так вздрагивать, клянусь, я его убью, – сообщает он маме. Потом поворачивается ко мне.

Наши взгляды встречаются, и по моему телу разливается тепло. Я хочу обнять Лэндена, поцеловать его. Сказать, что это не его вина. Сказать, что во всём виноват его отец. Я хочу уговорить его пойти со мной домой и никогда не возвращаться в это ужасное место. Место, где он должен чувствовать себя любимым, но не чувствует.

Руки сводит от желания прикоснуться к нему, но силовое поле, созданное его ненавистью к отцу, сдерживает меня.

– Я пойду вниз. – Вот и всё, что он говорит, прежде чем оставить меня со своей матерью наедине.

Взглянув на неё, я чувствую, что в моих глазах застыли вопросы. Но, начав говорить, она так и не поднимает на меня взгляда.

– Он не плохой человек, просто… раздражительный. Он сейчас пойдёт в сарай и выпустит там пар. Лэнден, наверное, внизу, в своей комнате, делает то же самое. По крайней мере, до завтра в доме будет спокойно. – Она слегка пожимает плечами и закатывает глаза. – Мужчины.

Она виновато улыбается мне, но её глаза не лгут. Я не улыбаюсь в ответ. Я знаю, что она делает. Она пытается представить всё так, будто в произошедшем нет ничего ужасного.

Сколько лет это продолжается? Мой желудок сжимается от мысли о маленьком мальчике с взъерошенными тёмными волосами и ярко-зелёными глазами, с которым обращаются как с бездомной собакой.

– Ладно, – выдавливаю я. – Спасибо за ужин. Я пойду вниз попрощаться.

– Дверь слева по коридору. – Это всё, что она говорит в ответ.

Когда я нахожу эту дверь, то сперва думаю, что его мама ошиблась. Или я перепутала двери. Было очень темно, и я ухватилась за перила, чтобы не оступиться и не сломать себе шею.

– Лэнден? – шепчу я в темноту.

– Ты почти на месте. Сделай пять шагов и поверни направо. Дай мне руку. – У него глухой и низкий голос. Раненый. Рассерженный.

Я делаю всё так, как мне было сказано, и наконец чувствую под рукой шероховатую поверхность потёртого кожаного дивана.

Я опускаюсь на сиденье рядом с Лэнденом. Проходит минута, но никто не произносит ни слова. Пока наконец я не взрываюсь:

– И часто так?

– Смотря что ты подразумеваешь под словом «часто».

– Господи, Лэнден. Это не нормально. Он тебя бьёт. – Я нахожу в темноте его ладони и обхватываю их своими. Не знаю, как успокоить его, не знаю, как утешить. Но мне так этого хочется!

– Это просто происходит, – весь его ответ. Его тон, серый и невыразительный, разрывает мне сердце, сдирает кожу и оставляет нервы оголёнными.

Мне хочется обнять его. Поцеловать, поглотить. Заставить его забыться. Успокоить его, как он успокаивал меня. Я делаю несколько глубоких вздохов и поворачиваюсь к Лэндену. Я не вижу этого, но чувствую, что сейчас он весь напряжён, что сейчас он сидит, сжав кулаки.

– Мне так жаль. – Я нежно обвиваю руками его шею, притягивая к себе.

Он слегка фыркает в ответ:

– Жаль? Какого чёрта, Лайла? Не извиняйся за то, что мой отец напился и показал себя таким дерьмом по отношению к тебе. Так только хуже. Я должен был выбить этому козлу все зубы.

– Нет, не должен был. Ты же сказал, он пьян. Никакая сила этого не изменит.

– Кроме выстрела, – еле слышно замечает он и откидывается назад.

Я открываю рот, чтобы возразить, но Лэнден кладёт голову мне на колени и глубоко выдыхает. Я запускаю пальцы в его волосы.

– Болит? – спрашиваю я, слегка прикоснувшись к его челюсти. Здесь слишком темно, но пальцами я ощущаю, что она опухла. В горле застревают слёзы. Это не поможет Лэндену. И к тому же я никогда ни перед кем не плакала. С самого детства.

– Не очень. Терпимо.

– Ты не должен это терпеть, – говорю я, понижая голос до шёпота. И вытираю слезинку с щеки.

– Как и ты. Ни от него, ни от кого бы то ни было ещё. Послушай, всё это дерьмо в школе, то, как все…

– Шшш. – Я качаю головой, хотя знаю, что он меня не видит. – Я могу с этим смириться.

– Скажи только слово, и я разберусь с этим. Я уже предупредил Кэма и Ди-Даба. Если ты услышишь, что хоть кто-то заикнулся на тему Чокнутой Флаэр…

– Лэнден. Хватит. Всё хорошо. Меня это больше не волнует. С тех пор, как… – С тех пор, как появился ты. С тех пор, как ты заметил меня. – С тех пор, как ты со мной.

Он замолкает на целую минуту. И я почти начинаю бояться, что он впал в кому от моего неожиданного признания. А потом я ощущаю тёплое и нежное прикосновение на внутренней поверхности бедра. Господи боже. Лэнден только что поцеловал меня в бедро. Он никогда не целовал меня даже в губы. Я хочу этого. Хочу этого так сильно, что едва сдерживаюсь, чтобы не приподнять его лицо к себе. Но напряжение после сегодняшних драматических событий и упоминаний о том, как все относятся ко мне в школе… Наши раны открылись, и мы раскрылись друг другу. Это чувство наполняет комнату, и я задыхаюсь.

Часть меня не хочет, чтобы Лэнден целовал меня прямо сейчас, потому что я не хочу, чтобы память об этом моменте была связана с воспоминаниями о пережитой боли. Другая часть не хочет, чтобы он целовал меня, потому что сейчас, когда все его секреты вышли наружу, я отдам ему всё. Всё. И если он поцелует меня прямо сейчас, мы не остановимся на этом.

А мы оба знаем, что я не готова к этому.

Моё дыхание сбивается, потому что Лэнден оставляет ещё один поцелуй. Выше. Его правая рука медленно скользит под моим платьем, нежно поглаживая меня.

Сердце колотится всё быстрее.

– Лэнден, – шепчу я.

– Скажи мне остановиться, и я остановлюсь. – Его дыхание щекочет мою кожу.

Я хочу сказать кое-что, но не говорю ни слова. Я слышу только своё собственное дыхание. Теперь он раскрыл губы, и я чувствую, как его влажный язык приближается к моим трусикам. Странный, почти плачущий звук вылетает из моего горла, когда он сжимает меня крепче, и его рука почти достигает того места, где меня никто не трогал.

Это глупо. Мы должны прекратить немедленно. Разве что… кажется, ему это необходимо. Отвлечение. Что-то хорошее – вместо удара исподтишка от пьяного отца, который должен любить своего сына. Защищать его. А не быть тем, от кого нужно защищаться.

И я всем сердцем желаю, чтобы он ко мне прикоснулся.

Его пальцы останавливаются возле края нежного кружева. И он оставляет ещё один поцелуй. И ещё один. Он ждёт разрешения. Он не продолжит, пока я не позволю.

Я взъерошиваю его волосы и заставляю себя подумать трезво.

Лэнден ни разу меня не целовал, и я собираюсь позволить ему дотронуться до меня. Позволить его пальцам войти внутрь меня. Или ласкать меня там. Или и то, и другое. Что бы он ни хотел сделать, я собираюсь ему позволить. Я слышала, как девчонки обсуждали это в раздевалке. Я знаю, что будет. Я живу в реальном мире. Просто я никогда не думала, что однажды это произойдет со мной.

– Ты можешь, – мягко говорю я в темноту.

– Лайла, – стонет он, немного отодвинув свою руку.

– Я хочу.

Это правда. Я готова. Готова ко всему. Пока он рядом со мной. Я ему доверяю. И почти пьяна от осознания этого. Или, может быть, из-за того, что его пальцы и губы касаются меня между ног. Наверное, и то и другое.

– Лайла, твоя тётя собирается уходить, – кричит его мама сверху.

В эту секунду у меня почти останавливается сердце.

Интимность момента мгновенно разрушается, и мы возвращаемся к реальности. Лэнден выпрямляется так стремительно, что почти опрокидывает меня на спину.

– О боже. Прости. Я не должен был… я не ожидал, что…