Текст книги "Моя родословная (ЛП)"

Автор книги: Кей Си Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

(Луна)

Боже, я чувствую себя хорошо этим утром. Вчера вечером, после тренировки с Рыжей, я заказала стейк внизу, приняла душ и спала как убитая.

Хороший секс сделает это за тебя.

К сожалению, это не может повториться. Я увлеклась, потерялась в моменте. Я не знаю этих людей и просто позволяю им разрушать мои стены. Не довольно.

Рыжая обещала, что сегодня на обед мы сможем заказать еще фраппучино. Это жизненно важно. Они нужны мне больше, чем кислород.

Сегодня я чувствую себя немного более напряженной, так как не видела Рен с обеда. Поэтому я должна держать себя в полной боевой готовности, потому что я знаю, что она собирается нанести удар снова.

Я вхожу в вестибюль, и это похоже на дежавю. Четверо парней и три девушки сидели вокруг и вели светскую беседу. Звучит как начало анекдота. Рен практически обволакивает Романа, как вторая кожа, и меня захлестывает незнакомое чувство.

Я… Ревную?

Блядь, нет. Мне не нужно еще и с этим разбираться. Не отрывая взгляда от двери, я направляюсь в том направлении.

– Луна, детка, подожди, – кричит Оскар.

Я не хочу останавливаться, пока он идет за мной, поэтому выхожу на улицу, направляясь к Рыжей, и поворачиваюсь, чтобы посмотреть, как он приближается.

– Ну, как поживает моя любимая девочка сегодня утром? – спрашивает он.

Его мяуканье на высшем уровне, и как бы мне ни хотелось съежиться, это заставляет меня улыбаться.

– Зависит от того, Оскар, я твоя любимая девушка только сегодня утром?

Мои руки поднимаются, чтобы поправить его галстук. Он пробуждает во мне кокетство, я ничего не могу с этим поделать, и я не говорила "Никакого флирта". И это хорошо, потому что когда он стоит так близко, окруженная его ароматом, он опьяняет. Он пахнет почти фруктово, но с древесным оттенком и легчайшей ноткой ванили.

Улыбка, расплывающаяся на его лице, жгуча, как грех, но мне нравится преуменьшать его воздействие на меня.

– Детка, ты моя любимая девочка утром, днем, и в моих снах, – мурлычет он.

Он поднимает руку, чтобы погладить мое горло, и от соприкосновения кожи с кожей у меня по спине пробегают мурашки. Эти парни заставляют меня играть с огнем. Наверное, мне не следовало уделять Оскару свое внимание после вчерашнего с Романом, но я была честна, когда сказала, что мне нравится больше, чем один партнер. После Томми я решила, что если не уделять все свое время и внимание одному человеку, это исключит эмоции и преданность делу, и пока все идет хорошо. У меня бывает секс и случайные свидания, но ничего серьезного.

– Итак, я просто хотел сообщить тебе, что Ром рассказал нам о вчерашнем, и…

– Что ты хочешь этим сказать, что он рассказал тебе о вчерашнем? – говорю я, отступая с его места, заставляя его убрать руку.

Я бросаю взгляд на Рыжую, чтобы убедиться, что я не единственная, кто это слышит. Потрясенный взгляд на ее лице и прижатая к груди рука говорят мне, что он действительно только что это сказал.

– Я имею в виду, ты же видишь, что здесь больше парней, чем девушек, и так было всегда. Так что мы всегда держим друг друга в курсе того, куда движутся наши члены. Кроме того, в Фезерстоуне очень часто в отношениях участвуют несколько сторон. Обеспечение связей между семьями и все такое.

Он, блядь, серьезно? Хмурое выражение моего лица заставляет его брызгать слюной еще больше.

– Честно, детка, все хорошо. Мы уже делились кем-то раньше, и я просто хотел, чтобы ты знала, что это ничего не меняет между нами, хорошо?

Что-нибудь меняет между нами?

Нас нет.

Этот парень.

Его рот всегда все портит. Я не могу сдержать мрачный смешок, который срывается с моих губ.

– Каждый раз Оскар. Каждый. Блять. Раз. Ты так хорошо начинаешь, а потом твой язык все портит. А теперь отвали. – ворчу я, беря Рыжую за руку и ухожу.

Он выглядит как раненый щенок, но мне насрать, он будет ранен по-настоящему, если не научится закрывать рот. Оглядываясь через плечо, я вижу, что он пытается придумать, что бы такое сказать, но прямо сейчас это было бы бессмысленно.

– Что здесь происходит? – спрашивает Кай, подходя к нам, и по нашим лицам он понимает, что разговор не удался.

– Ты тоже хочешь прокомментировать мою личную жизнь, Кай? – спрашиваю я чертовски прямолинейно.

Он на мгновение задерживает на мне взгляд, язык его тела остается расслабленным, руки по-прежнему лежат в карманах.

– Нет, – отвечает он, направляясь к «Rolls-Royce».

– Ты идешь, Сакура? – зовет он, стоя ко мне спиной.

Рыжая сжимает мою руку и кивает в его сторону. Мне не нужно повторять дважды.

Кай отстраняется, позволяя мне залезть первой. Дверь закрывается, и перегородка уже поднята. Мы отстраняемся, и я счастлива погреться в молчаливой компании Кая, но, похоже, сегодня он разговорчив.

– Итак, что именно сказал Оскар?

– Разве это имеет значение? – я вздыхаю.

– Ну, учитывая размер его рта, все может быть неправильно истолковано. – понимающая улыбка тронула его губы.

– Он просто хотел сообщить мне, что вы все в курсе, что я вчера трахалась с Романом, но не стоит беспокоиться, потому что его это не пугает, поскольку вы, ребята, все равно делитесь.

Подожди.

Когда это исходит из моих уст, а не из уст Оскара, звучит по-моему весело и чертовски горячо.

– Видишь, как это звучит намного лучше, когда это говорит не Оскар? – говорит Кай, приподнимая бровь. Я могу заставить себя только промычать в ответ.

– Ром упоминал, что ты была против обязательств, потому что тебе слишком нравится член, чтобы довольствоваться одним.

Я действительно сказала ему это, и я не лгала, но я не думала, что это станет горячей сплетней.

– Мне не нравится быть горячей темой, Кай, я думаю, что в этом моя проблема.

– Удивительно, но Ром не сообщил никаких подробностей, кроме того, что вы трахались на ринге. Кстати, это круто. Обычно Оскару удавалось заставить его выложить побольше материалов для банка отшлепок, но он был очень неразговорчив.

Я могу только кивнуть в ответ, не уверенная, насколько правдивы его слова.

– Я бы также был осторожен с Рен сегодня, у нее безумный блеск в глазах, и всякий раз, когда она что-то делает, все может пойти не в лучшую сторону.

Отлично.

Мы останавливаемся возле боевой подготовки, и я выхожу, не говоря ни слова. Я бы просто хотела провести день без драм, всего один, но это маловероятно.

Рыжая ждет меня у входа, и мы вместе направляемся в раздевалки. Сегодня она тихая. Не в том смысле, что "переживает". Скорее, "Я чувствую себя комфортно и уверенно в твоем присутствии, поэтому мне не нужно шуметь", что-то в этом роде.

Очевидно, что она мне нравится. Я просто надеюсь, что это не так уж плохо.

Мы так резко контрастируем в спортивной одежде: я, как всегда, во всем черном, а на ней розовые шорты и белая майка.

Сплошные цветы и дерьмо.

Рен здесь, но она тихо разговаривает в углу со своими друзьями, и это заставляет меня насторожиться. Я ожидала, что она уже будет у меня перед носом, я чувствую, как это нарастает.

Объединяя всех в главном пространстве, это буквально огромная комната с полом, полностью покрытым разноцветными ковриками, и редкими кольцами, разбросанными по всему большому пространству. Открытое пространство над нами создает ощущение старого склада, вероятно, здесь можно было бы надстроить три этажа и сохранить высокие потолки.

Парень, который встретил меня по прибытии, – здешний учитель. Это был же он? Парень, который помог вляпаться мне в дерьмо. Потрясающе.

– Доброе утро, я Маверик Миллер, вы можете называть меня как угодно, мне все равно. Длина дорожки вокруг этого зала составляет километр. Давайте начнем с двух кругов, посмотрим, что вы можете, – ворчит он и хлопает в ладоши, призывая всех двигаться.

Пробежка по этому месту сейчас звучит как мечта.

Я смотрю на Рыжая, когда она говорит: – Не беспокойся обо мне, беги. Отвлеки свой мозг.

Я благодарно улыбаюсь и делаю то, что она сказала.

Я не могу сказать, то ли люди специально медлят, чтобы затянуть это, то ли они действительно настолько негодны, но я не собираюсь ждать. Я отключаюсь и просто ощущаю ритм своих рук, упругость шага и биение своего сердца. Мне нравится это чувство.

Я быстро совершаю двойной пробег, за мной довольно близко следуют Косточки.

Я замедляю шаг, приближаясь к Маверику, который, похоже, пока не готов начать что-то еще.

– Эээ, ты можешь пробежать еще раз или приседать, – пренебрежительно говорит он, махнув на меня рукой.

Я не задерживаюсь и делаю еще один круг.

Я слышу приближающиеся шаги слева от меня. Взглянув, я вижу Паркета.

– Надеюсь, рот Оскара не лишил меня шанса на то, что ты станешь моим другом, – мягко говорит он.

Заметив легкую морщинку напряжения на его лице, я продолжаю свой темп, отвечая.

– Паркер, я никогда не принимаю решение о дружбе, основываясь на чьих-то поступках, и я не думаю, что могу судить о ком-либо, кроме Оскара, основываясь на его проклятом рте. Хорошо?

Я мгновенно вздыхаю с облегчением, и он искренне улыбается мне.

– Извини, я больше ничего не скажу. Я люблю бегать, и теперь, когда я знаю, что ты меня не ненавидишь, я снова могу войти в свой ритм.

С этими словами мы бежим трусцой в тишине. Я знаю, что он там, но он не отвлекает, и это действительно немного… приятно? Кто знает, но это не то, с чем я знакома.

Как только Маверик завладел всеобщим вниманием, он решает разделить нас на группы, чтобы посмотреть, что мы уже знаем.

– Каждая группа может сесть на синий коврик вокруг большого красного в середине. Затем мы сможем проработать несколько приемов, посмотреть, на что все способны. Это позволит мне лучше группировать вас на тех же уровнях на будущих занятиях.

Вау, на мгновение он действительно прозвучал профессионально.

Разделяясь на шесть групп, каждый из нас занимает свое место. Я не знакома ни с кем, но я заметила, что Рыжая была в группе с Рен. Черт. Роман тоже там, так что, надеюсь, Рен захочет стать его партнером, а не возиться с моей девочкой.

Мы медленно обходим все группы, некоторые ничего не знают об обороне и едва могут нанести пробный удар, в то время как другие более осведомлены. Однако никто не был на уровне "Тузов".

Оскар, который всегда выпендривался, хвастался, что все время подбадривал своего противника криками, только для того, чтобы блокировать каждое движение и наносить каждый удар, и, честно говоря, его противник был бы достойным против любого другого.

Движения Кая были настолько плавными и отточенными, что невозможно было придраться ни к его атаке, ни к защите. Было жарко видеть, как движется его тело.

Но ничто… ничто не могло подготовить меня к встрече с Паркером.

Я не знаю, почему я чувствую себя такой оберегающей по отношению к нему. Может быть, это потому, что я увидела в нем уязвимую сторону, и теперь я не могу видеть дальше этого. Посмотрим, каким "Тузом" его все считают.

Срань господня.

Когда он атаковал, он был сверхточен, а уровень его мастерства превзошел мои ожидания. Его защита, вероятно, была сильнее. Сила, которую он продемонстрировал, поразила меня. Мне уже нравился его ум, его душа, но, да поможет мне бог, это тело могло причинить хаос, и это заставляло меня гореть.

Нет.

Перестань позволять этим парням действовать тебе на нервы своими сногсшибательными телами.

Меня вызывают следующей, мой оппонент – парень по имени Тайлер, который, как я полагаю, состоит в "Бубнах", и он построен как дом. Ухмылка на его лице делает его похожим на головореза, особенно с короткой стрижкой и татуировкой пистолета на шее.

Как оригинально.

– Тайлер нападает первым, Луна защищается.

Тайлер идет прямо на меня, хватая за талию. Я инстинктивно резко толкаю его локтем в шею, одновременно нанося удар ногой по внутренней стороне бедра. Он быстро разжимает хватку, и мы начинаем снова.

На этот раз он приближается ко мне, немного снизив свой рост, хватает меня сбоку за талию и отрывает от земли.

Черт.

Он совершает ошибку новичка, перекидывая меня через спину, слава богу, так что я могу обхватить его рукой за шею и притянуть к себе так сильно, как только могу. Это застает его врасплох, и он опрокидывается назад, увлекая меня за собой.

– Хорошо. Хорошо, – кричит Маверик. – Я не думаю, что нам нужно что-то еще от кого-то из вас, пожалуйста, присаживайтесь.

– Что? Позволь мне защищаться, – требует Тайлер, ударяя себя в грудь, как будто ему нужно четко понимать, о ком он говорит.

– Я достаточно насмотрелся на ваши боевые навыки обоих, и именно об этом речь. Теперь садитесь, – отвечает Маверик, переходя к следующей паре.

– Пошла ты нахуй, сука, – рычит мне Тайлер, проходя мимо, но я даже не удосуживаюсь ему ответить.

У меня сейчас нет времени на этого придурка. Я не виновата, что у него синдром маленького человека.

Последняя группа – Рыжая, с Романом и Рен.

– Рен и Бекки, пожалуйста, – зовет Маверик.

Прежде чем я успеваю вздохнуть с облегчением, Рен прерывает меня.

– На самом деле, Мэв, я думаю, что мои навыки лучше проявились бы против Джессики, верно, Джесс?

Мэв?

Она обращается к нему ‘Мэв’, но ее глаза прикованы ко мне, хитрая сучка. Она мне не ровня, поэтому вместо этого пытается трахнуться с моей подругой. Джесс видит, что происходит, но не двигается и не отвечает. Я готова штурмовать их группу, когда слышу Романа.

– Маверик, я в паре с Джесс, продолжайте это дерьмо.

Я, блядь, могла бы поцеловать его прямо сейчас.

Не подведи меня, Роман.

Она мое солнышко.

– Не глупи, Ром, детка, – ласково перебивает Рен, кладя руку ему на грудь.

Маверик переводит взгляд с них троих, и единственный кивок Романа показывает, насколько серьезно он к этому относится.

– Я не буду повторяться, Рен, поторапливайся, или я могу объявить тебе провал, – кричит Маверик, поворачиваясь спиной к разыгравшейся драме.

Она сердито смотрит на всех, когда ступает на мат, с озорным блеском в глазах. Она встает передо мной и подает сигнал Бекки атаковать первой.

Я пытаюсь подняться на ноги, но недостаточно быстро. Бекки прыгает в мою сторону, когда Рен падает и перекатывается. Я поднимаю ноги в воздух в качестве защиты и готовлюсь к удару, соприкасаясь с грудью Бекки, заставляя ее вернуться на мат.

– Гребаная сука, – рычит Бекки.

Я не знаю, чего она ожидала от меня, но я не виновата, что ее подруга– сука, и она счастлива поиграть в миньона. Поэтому я просто пожимаю плечами.

Они снова занимают свои позиции, но на этот раз подальше от меня. Хотя я не спускаю с них глаз. Рен выпендривается, перекидывая Бекки через плечо, когда она атакует. Бекки понятия не имеет, что она делает, и бесполезна в самозащите.

Последнее движение, и они придвигаются ко мне все ближе, а я отказываюсь оставаться на заднице. Стоя, я остаюсь на том же месте, отказываясь отступать. Я не покажу слабость. Не перед этой сукой.

Все вокруг, должно быть, тоже чувствуют, что что-то грядет, потому что все разговоры прекратились, все глаза сосредоточились на коврике.

Бекки поворачивается спиной к Рен, позволяя ей атаковать сзади. Она насмехается надо мной, подтверждая, что я была права, встав.

– Сейчас же! – кричит Рен.

Бекки быстро отходит в сторону, позволяя Рен наброситься на меня. У меня нет возможности обдумать, что делать, я просто должна двигаться. Я знаю, что мне нужно ударить ее издалека, иначе она повалит меня, и у меня будет меньше шансов приземлиться сверху.

Позволяя своим инстинктам взять верх, я выставляю правую ногу вперед, слегка поворачиваюсь и немного приседаю, перенося вес тела на заднюю ногу.

Я вижу это. По ее глазам она понимает, что ей пиздец, но замедлять темп уже слишком поздно.

Я поднимаю правую ногу и с силой вытягиваю ее прямо ей в лицо.

Треск.

От прикосновения ее голова откидывается назад, вместе с ней откидывается и все остальное тело, и она теряет сознание.

Часть меня хочет чувствовать себя плохо, но она, черт возьми, это заслужила. Я просто защищалась, и я предупредила ее, что каждый раз, когда она будет набрасываться на меня, будет только хуже, но на этот раз это перед репетитором. Черт.

– Что, черт возьми, ты наделала? – Бекки кричит, и несколько других девушек встают и присоединяются к шокированной Бекки.

Я не смотрю ни на кого, кроме Мэверика, мне все равно, что здесь говорят другие. Мне должно быть все равно, что он говорит, но его взгляд на эту ситуацию оказывает на меня наибольшее влияние. Он достает из кармана маленькое устройство, нажимает на него, и из динамиков по всему залу доносится тихий звон колокольчика.

Внезапно к нам подбегают трое с носилками. Они ни на кого не смотрят, просто осторожно укладывают Рен.

– Удар по голове, вперед, – говорит Маверик, и они уходят.

Он смотрит на меня сверху вниз, и все смотрят, что происходит дальше. Со мной.

– Раф чертовски хорошо, обучил тебя двигаться, да?

Он ухмыляется и подходит ко мне с поднятой рукой.

Он, блядь, шутит?

Я не знаю, но я все равно даю пять за то, что выбила из нее все дерьмо. При этом умудряясь сдерживать улыбку облегчения.

– Какого черта, мистер Миллер, разве вы только что не видели, что она сделала с Рен? – Бекки визжит.

– Конечно, я, блядь, видел. Как ты думаешь, зачем ты здесь? Этот мир – не цветы и радуги, милая.

Обращаясь ко всем, он продолжает.

– Этот мир – смерть, он коррумпирован, беспощаден и полон тьмы. Если вы хотите получить хоть какой-то шанс выжить, я предлагаю вам научиться видеть в темноте.

Его слова глубоко задели меня. Он знает, что все, что он сказал, правда, и потеря в его глазах подтверждает это. Не теряя больше времени, он возвращается к делу.

– Ром и Джессика, вперед.

Напряжение ясно читается на ее лице, и я не знаю, как я могу помочь ей. Роман что-то шепчет ей на ухо, и что бы он ни говорил, на ее опустошенное лицо немного возвращается румянец, и она отчаянно кивает.

Рыжая стоит посреди ковра, принимая нейтральную позу, как я ей показывала, она выглядит расслабленной и ничего не подозревающей. Идеально.

Роман хватает ее сзади, позволяя ей продемонстрировать использование локтя в нескольких местах. Затем он отступает назад, чтобы подойти к ней спереди, позволяя ей продемонстрировать небольшую работу ногами.

Я рада, что она приняла во внимание то, что я показала ей вчера. Я вижу, что Роман тоже нажимает не слишком сильно, рад позволить ей показать, что она умеет защищаться. Когда они отступают, Роман смотрит на Маверика.

– Ты уже знаешь, что я тоже могу защищаться, показывать тебе это сейчас неуместно.

С этими словами он садится. Благодарность на лице Рыжей ясно видна, она не может атаковать, и нам не нужно, чтобы кто-то из этих придурков это знал.

Мэверик не спорит, он просто переходит к следующей паре. Когда он в конце концов объявляет время, все расходятся по раздевалкам. Рыжая берет меня под руку, и мне не может не понравиться эта связь.

Эта девушка – сестра, которую я никогда не хотела.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Да, я просто рада, что Роман наблюдал за нами прошлой ночью, так что он знал, на что я способна.

Как она вообще может говорить это так небрежно? Что, черт возьми, она имеет в виду, он наблюдал за нами?

Я спрашиваю ее об этом, а она просто смеется, положив голову мне на руку.

– Он сказал, что в следующий раз ему нужно настоящее приглашение на наш сеанс "девушка с девушкой".

– Я бы хотела сказать ему, чтобы он вместо этого отсосал у меня, но, ну, сейчас у меня нет для этого возможностей, не так ли?

Хихиканье, срывающееся с ее губ, заставляет меня тоже расхохотаться, и некоторые люди вокруг нас хмурятся.

Продолжайте пытаться сломить меня, и я просто стану выше, буду смеяться громче.

Да пошли вы все.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

(Луна)

Бизнес-класс такой же бесполезный, как и вчера, когда репетитор все время заискивает перед Оскаром. Рен здесь нет, что меня не удивляет, но это все равно выбивает меня из колеи. Ее мать – директор, и она, похоже, уже стремится превратить мою жизнь в ад. Вероятно, я делаю себе только хуже, но я отказываюсь позволять кому-то топтать меня.

Мы решили не заходить в главный кафетерий, мне сегодня больше не нужны драмы. Поэтому мы с Рыжей решаем расслабиться на солнышке, потягивая холодный кофе и поедая буррито на площади. Вокруг почти никого нет – совершенство.

Отправляясь вместе на урок истории, я рада, что здесь не так много студентов. Рыжая объяснила, что многим студентам историю преподают их родители, когда они моложе. Это занятие для всех, кто не получил памятку.

Это их наследие.

Кажется, я могла бы раскопать информацию об истории моей семьи, но я не уверена, готова ли я к этому. Войдя, я сразу замечаю Паркера. После того, что он мне рассказал, для него имеет смысл быть здесь.

Боже, это было только вчера?

Кажется, что это было целую жизнь назад.

Он отодвигает сиденье рядом с собой, и я не могу не подчиниться. Теперь я сижу между двумя своими слабыми местами. Я облажалась.

– Привет, я скучал по тебе за ланчем, – говорит Паркер, когда я расслабляюсь на сиденье.

– Да, мне нужен был холодный кофе и солнечный свет.

– Ты ведь не пьешь это фраппучино, не так ли? – он морщится.

– Эй, во всем виновата Рыжая. Я была более чем довольна своим черным кофе, пока она не заставила меня посыпать его шоколадом с единорогом и радужной пылью. Теперь я зависима, – заявляю я, указывая прямо на нее.

Они оба просто смеются надо мной.

– Рыжая, да? Ты даешь всем своим друзьям прозвища при вступлении в свою компанию или что?

– Кто знает. Она первая, – отвечаю я, нахмурившись.

Я не могу не быть с ним откровенной, и это меня раздражает, я должна быть настороже со всеми, но эти двое просто не оставляют мне выбора.

– Всем добрый день, меня зовут Джина. Если вы еще не заняли места, занимайте любое. Где вы здесь сидите, не имеет значения, и, к сожалению, это не изменит историю. – у нее мягкий голос.

Естественно светлые волосы и носик пуговкой, ее флюиды напоминают мне Рыжую. Не подходит для этого мира, но кто знает.

– Вы обнаружите, что мы проводим здесь довольно много времени, наблюдая за большим экраном. Это связано с тем, что были сохранены реальные кадры многих важных событий в истории Фезерстоуна, которые дадут лучшее представление, чем учебник. Я должна предупредить вас, что кое-что из того, что вы увидите, не для слабонервных, но вы не можете покинуть эту комнату. – она заканчивает со вздохом, глядя себе под ноги, когда слышен тихий щелчок замка.

Черт. Мы будем вынуждены наблюдать за развитием событий, а они заперли нас внутри. Насколько все будет плохо?

Индикаторы гаснут, и экран мигает.

– Добро пожаловать в Академию Физерстоун. Основана в 1925 году, чтобы передать наш кодекс поведения, верности и семейных навыков по всей вашей родословной. Чтобы гарантировать, что мы всегда на высоте, всегда сильнее и всегда правим. В Физерстоуне есть много составляющих, и вы все здесь для того, чтобы расширить свои возможности, используя унаследованные вами навыки. Преступный мир – это Физерстоун, и никогда наоборот. Академия Физерстоуна расшифровывается как:

Мошенничество

Растрата

Нападение

Пытка

Торговля людьми

Вымогательство

Рэкет

Сексуальная эксплуатация

Кража

Воспрепятствование отправлению правосудия

Наркотики

Шпионаж

На протяжении многих лет мы следовали тенденциям и расширялись за счет дополнительных торговых точек, но они были нашим ядром и останутся таковыми.

Я оглядываю комнату, нас здесь меньше двадцати, и мы все в замешательстве смотрим на экран. Я рада, что это не только я. На экране отображаются старые фотографии, но ничего конкретного, в то время как голос за кадром звучит жутковато из динамиков.

– В течение восьмидесяти трех лет мы росли как одна семья, стремящаяся к величию. Существовала иерархия, но она никогда не была очевидной, поскольку все мы знали о своей важности для общего дела. Восемьдесят три года с момента открытия Академии Физерстоун переносят нас в 2008 год. 2008 год был годом, когда многое в Физерстоуне изменилось, и эти изменения влияют на вас сегодня. Катастрофические события изменили наш курс, нашу структуру и наши ценности. И все из-за одного человека. Человека, который посещал эту Академию, чтобы заниматься распространением наркотиков, но в последующие годы решил, что хочет большего. Больше власти, больше контроля, больше денег. В течение шести месяцев он продолжал пренебрегать нашим кодексом поведения, нашей лояльностью и убивать невинных людей в надежде стать Королем Преступного мира.

Мне было шесть, когда все это произошло, но я ничего не помню, вероятно, потому, что это совпадает с моим отцом, и это оставляет меня в недоумении.

– Вы узнаете, как мы вели себя до этого времени, чтобы понять наше поведение после этого опустошения. Человека, который изменил все наши жизни, звали Тони «Тотем» Лопес, он заслужил свое имя «Тотем» из-за катастрофы, которую он вызвал, и своей способности ускользать от правосудия, потому что по сей день Тони Лопес избежал смерти, и мы продолжим готовиться к его возвращению.

Я смотрю на Рыжую, и она смотрит в ответ, пожимая плечами, потому что знает об этом столько же, сколько и я.

– Мы начнем с обзора нашей текущей структуры. Шесть зданий обеспечивают соблюдение иерархии, гарантируя, что каждый знает свое место и не пытается переступить границы дозволенного, но продолжает чтить свою родословную и приверженность Фезерстоуну.

Есть восемь родословных, которые имеют доступ к вершине, известной как Кольцо. Ривера, Стил, О'Шейн, Фьюз, ** БИП**, Дитрихсон, Гиббс и Морган.

Что, черт возьми, это был за звуковой сигнал? Я не расслышала названия.

Подожди.

Черт.

Я смотрю в сторону Паркера и вижу, что его руки на столе перед ним сжаты в кулаки. Как унизительно публично следить за тем, чтобы его фамилия не произносилась в его присутствии.

Они недостойны его.

Ни единой унции.

Я ничего не могу с собой поделать, но хочу предложить ему свою поддержку. Кладу руку ему на плечо и нежно сжимаю. Он медленно расслабляет свою напряженную позу и кладет свою руку поверх моей, сжимая ее, как спасательный круг.

Он обхватывает мою ладонь, и скользит ее вниз по своей руки, и переплетает пальцы.

Это нехорошо. В прошлый раз я не знала, что делаю, это просто случилось. Теперь я чувствую давление, требующее, чтобы ему стало лучше, но я не знаю как.

Я смотрю на него и удивляюсь, что он наклоняет голову в мою сторону. Его глаза потемнели, но он не потерялся в них, по крайней мере, не полностью, как вчера.

– Телефон, – говорю я ему одними губами, но он просто опускает взгляд на свой блейзер.

Я воспринимаю это как подсказку и другой рукой нащупываю его внутренний карман, вытаскивая телефон. Он заблокирован, поэтому я прижимаю телефон к его большому пальцу, открывая его.

Я делаю паузу на мгновение, на его домашнем экране – фотография четырех парней. Они расслаблены, улыбаются и выглядят счастливыми.

Эта фотография…

Вспоминая, что я на самом деле должна делать, я ищу номер Романа и набираю текст левой рукой, черт возьми, это может занять вечность.

Паркер: Привет, это Луна. Ты нужен Паркеру. Он не так плох, как вчера, но я не знаю, что делать, не привлекая к нему внимания.

Ответ последовал незамедлительно.

Роман: Что случилось? Какого цвета у него глаза? Он вообще нервничает?

Черт, верно…

Паркер: Они перечисляли восемь имен Туза, и когда дело дошло до его фамилии, раздался действительно громкий звуковой сигнал.

Паркер: Я не могу разглядеть его глаза, потому что выключен свет, но они темные, не такие темные, как вчера, но близко.

Паркер: Он не ерзает. Его ноги неподвижны, руки были сжаты в кулаки, но теперь они сжимают другую мою руку, как будто от этого зависит его жизнь, и я думаю, что потеряла чувствительность.

Видео все еще воспроизводится, но я понятия не имею, что происходит. И снова я сосредотачиваюсь на том, чего не должно быть. Здесь я сама себе злейший враг.

Роман: Не отпускай его руку. Ты явно удерживаешь его в сознании, даже если хоть на маленькую часть. Я буду там как можно скорее, но, возможно, занятия закончатся раньше, чем я это сделаю.

Я не утруждаю себя ответом, это слишком тяжело, а он все равно уже в пути. Паркер, кажется, доволен тем, что выжимает жизнь из моих рук, но в остальном он ничего не делает.

Я смотрю на Рыжую слева от меня, она видит, что что-то происходит. В ее глазах мелькают тревожные вопросы, и я слегка улыбаюсь ей, прежде чем пытаюсь сосредоточиться на экране.

Вот почему у нас есть Кольцо, они контролируют главу Фезерстоуна, гарантируя принятие правильных решений, но даже их родословные не получают мгновенного доступа к столу Кольца. Законы Фезерстоуна гласят, что для того, чтобы войти в Кольцо, вы должны сначала принять участие в Играх. Игры определяют, кто сильный, а кто слабый, и в контролируемой среде могут играть другие имена, но там речь идет о жизни или смерти. Вы можете участвовать группами по шесть человек, или в одиночку, или вообще не участвовать. Если вы не «Туз», то в уставе указано, что вы ДОЛЖНЫ участвовать в Играх.

Что это, блядь, было? Что это вообще значит? Я не хочу заходить ни в какие игры. Я не хочу, чтобы меня заставляли бороться за место за столом, от которого я хочу быть как можно дальше.

Видео останавливается, и включается свет.

– Большое вам спасибо, класс, на сегодня это все. Ваше задание – узнать что-нибудь о своей родословной, чего вы раньше не знали. Будь то из библиотеки или спросив напрямую, но я хочу, чтобы это было на следующей неделе. Мы закончили.

Я смотрю на Паркера, и ему удается слегка улыбнуться мне.

– Эй, как думаешь, мы сможем выбраться наружу, или ты хочешь подождать Романа здесь?

– Убирайтесь с моей гребаной дороги, идиоты, – рычит Роман с другой стороны двери.

– Неважно, этот сварливый ублюдок уже здесь, – говорю я, преувеличенно закатывая глаза, и это на самом деле вызывает у меня небольшой смешок.

Я сжимаю его руку в ответ и немного расслабляюсь. Роман подбегает и приседает с другой стороны от Паркера.

– Эй, приятель, ты в порядке?

Он не отводит от меня глаз, но слегка улыбается, как будто он пьян.

– Видишь ли, Роман дал мне прозвище, – говорит он едва слышным шепотом, и я смеюсь.

– Ты справишься с большим злым волком? – спрашиваю я.

– Я его любимчик, конечно, со мной все будет в порядке.

Я в последний раз сжимаю его руку и встаю, поворачиваясь, чтобы увидеть, что Рыжая терпеливо ждет с беспокойством в глазах. Роману удается поднять Паркера, но в ту же минуту он снова хватает меня за руку.

Я смотрю туда, где мы соединены. Мне непривычно держать кого-то за руку. Я всегда была слишком независимой, чтобы хотеть держать парня за руку, и в любом случае я не очень ласкова, особенно на публике. И все же здесь я снова не могу заставить себя сказать "нет".

Я смотрю ему в глаза.

– Ты маленькое дерьмо, Паркер, Паркер, не заставляй меня давать тебе злое прозвище, – предупреждаю я, но внутри от этого контакта у меня мурашки бегут по коже.