Текст книги "Моя родословная (ЛП)"

Автор книги: Кей Си Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– У меня нет никаких воспоминаний о тебе и никаких причин, по которым ты мог бы предположить, что я мертва. – я снова говорю ему правду, и это просто выводит его из себя из-за того, что у меня нет ответов на все вопросы.

– Недостаточно хороша, маленькая Луна. Я вижу, вам с Романом снова уютно, совсем как в детстве. Две горошины в одном стручке сеют хаос повсюду вокруг вас. Ты не можешь сказать мне, что помнишь его, но не меня, детка, я на это не куплюсь, – кричит он, угрожающе поднимая пистолет в сторону Романа.

Что, черт возьми, он имеет в виду? Я не знала Романа до того, как пришла сюда. Кто-нибудь сказал бы мне, что я уверена в этом, но выражение лица Романа говорит мне о другом.

Я знала его? С того момента в моей жизни, который я слишком боюсь вспомнить?

Он знал меня и не сказал ни единого слова?

Каждая капля доверия, которую я начала испытывать к нему, исчезла, испарилась. Я чувствую, как мои эмоции отключаются, а стены снова воздвигаются в одно мгновение. Выражение глаз Романа говорит мне, что он заметил перемену.

– Куда только что делся огонь в твоих глазах, маленькая Луна? – спрашивает Рико.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – говорю я без всяких эмоций. Что просто заставляет Рико хихикнуть.

– Хотя я удивлен, что ты позволила моему незаконнорожденному сыну участвовать в этой гребаной истории. Соглашение о родословной всегда заключалось в том, чтобы вы объединились с Романом и Уэстом, чтобы укрепить свои родословные. Если бы я знал, что мой вопрос обсуждается, я бы привел Паркера домой раньше, – издевается он.

Он дает мне слишком много информации, о которой я не знаю, одновременно наставляя на меня пистолет. Соглашение о родословной? Я, блядь, не могу справиться с этим прямо сейчас.

– Мне нужно, чтобы ты согласилась с моим способом ведения бизнеса, или мне придется избавиться от тебя, а заодно и от твоего любовничка.

– С моей стороны это было бы жестким отказом, но спасибо, – отвечаю я, когда слышу это.

Одно, второе нажатие.

Через несколько секунд дверь распахивается, и в комнате становится намного больше народу. Входят шестеро мужчин, которых я никогда раньше не видела, а за ними… моя бабушка.

Твою мать.

– Рико, объясни мне, почему я не должна просто убить тебя прямо сейчас? – ее голос гремит по комнате, как будто она здесь не самая старая.

– Мария, как приятно тебя видеть. Как ты узнала, что мы здесь?

– Похоже, моя внучка разбирается в технологиях точно так же, как и ее отец. Ты хочешь объяснить это ему, дорогая, или это сделать мне? – спрашивает она, встречаясь со мной взглядом, подмигивая, и гордость, которую я вижу в ее глазах, чуть не ставит меня на колени.

Все еще направляя пистолет на очень растерянного Рико, я прочищаю горло.

– Ну, я немного помешана на безопасности. Поэтому, где бы я ни была, я всегда устанавливаю свою собственную. Это замкнутый контур, который никогда не нарушался и не обнаруживался сканерами, – говорю я, стараясь не смотреть туда, где он находится.

– Я настроила распознавание лиц, сообщающее, кто находится в безопасности в моем пространстве, а кто нет. К сожалению для тебя, тебя нет в списке разрешенных пользователей. – я смотрю на свою бабушку, которая кивает, чтобы я продолжала.

– Когда система обнаруживает, что кто-то не авторизован в моем пространстве, она посылает сигнал бедствия Рафу, который пообещал мне сорокаминутный срок для подкрепления, где бы я ни находилась в штатах, если я не отвечу на его звонок.

Шок ясно виден на его лице, как и на лице Романа. Ненавидя то, что мне только что пришлось объясняться, я хочу, чтобы это закончилось.

– Мы закончили, или это еще больше запутает дело? – спрашиваю я, поддерживая зрительный контакт с этим придурком.

– Я не думаю, что ты достаточно сильна, чтобы использовать это большое оружие, маленькая Луна, – подначивает он меня, но уже достаточно произошло, и я не в меньшинстве, поэтому я размахиваю рукой, не двигая никакой другой частью тела, и стреляю одному из его людей в плечо, в то время как мои глаза сосредоточены на Рико.

– Ты хочешь испытать меня, старина, потому что в следующий раз я буду целиться выше, – рычу я, когда его солдат падает на пол, крича от боли, как маленькая киска.

От ярости он краснеет и трясется.

– Ты еще пожалеешь об этом, маленькая сучка, – рычит он, вылетая из комнаты, его люди следуют за ним.

Один из мужчин, сопровождающих мою бабушку, захлопывает за собой дверь, в то время как другой вытаскивает кляп изо рта Романа, но мои глаза остаются прикованными к даме передо мной.

– Привет, милая Луна, я рада видеть, что у тебя дух твоего отца, а не крысиные мозги твоей матери, – говорит она с улыбкой, и я не могу не улыбнуться в ответ.

Первый раз, когда кто-то упомянул во мне черты моего отца, и я не превратилась в смерч с кулаками.

Прогресс.

Мне просто нужна гребаная минута, чтобы разобраться со всем этим, или целая гребаная жизнь.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

(Луна)

Я закрываю дверь за бабушкой и медленно сползаю по ней вниз, не в силах больше держаться на ногах.

Она была… потрясающей? Я думаю.

Она задержалась ненадолго, позволив своим людям прибраться, пока она немного суетилась. Раф позвонил и поговорил с ней, но я отказалась, когда она передала это мне. У меня было достаточно забот, я бы выразила свою благодарность, когда бы во всем разобралась.

Пытаясь занять свои мысли, я нахожу чертежи, которые кто-то принес, и начинаю просматривать отпечатки, которых у меня еще не было.

– Тебе на самом деле не нужно делать это сейчас, Луна, иди приляг. Многое произошло, – говорит Роман с порога.

Я даже не могу поднять голову, чтобы посмотреть на него, мои эмоции слишком близки к поверхности, и я не позволю ему увидеть боль, которую я испытываю из-за секретов, которые он хранит.

Прежде чем он успевает сказать что-нибудь еще, раздается стук в дверь.

– Это ребята, – бормочет он, направляясь к ним, чтобы впустить.

Я слышала, как он ранее объяснял им по телефону, что именно произошло, но я была слишком занята Марией, чтобы вмешиваться.

Паркер врывается в комнату, на его лице появляется облегчение, когда он видит, что со мной все в порядке.

– О боже мой, Луна, мне так жаль, что он это сделал, – кричит он, направляясь ко мне.

Остальные не отстают от него, но я поднимаю руки, призывая их остановиться. На их лицах появляется замешательство, но они остаются на своих местах.

– Эй, детка, все в порядке. Теперь мы все здесь, все будет хорошо, – тихо говорит Оскар, он понятия не имеет.

Не отвечая, я смотрю на Романа.

– Они знают? – спрашиваю я без всяких эмоций.

Он качает головой, когда Паркер прерывает его.

– Ты уже говорил с ней?

Прежде чем я успеваю окликнуть их, Роман наконец заговаривает.

– Мне пришлось приехать сюда, потому что я сказал им, что у меня есть кое-что важное, о чем мне нужно с тобой поговорить. Они не знали, что это было, и если ты даш мне шанс, я смогу объяснить все, чего не знал и не сказал Рико.

– У тебя было столько времени, чтобы поговорить со мной, и ты вдруг захотел поговорить сразу после того, как кто-то раскрыл несколько секретов? Чушь собачья, – рычу я.

– Это правда, Сакура. Он пообещал, что объяснит нам, что происходит, после того, как сначала поговорит с тобой здесь, – добавляет Кай.

– Да, и он обещал и нам это объяснить, мы ничего не знали о том, что за дерьмо происходит, – вставляет Оскар, свирепо глядя на Романа.

– То, что он сказал, правда?

– Луна, мы были детьми, я помню многое, но не разговоры, которые вели взрослые, я…

– Я не просила твоих дерьмовых оправданий. Это простой вопрос "да" или "нет". Это. Правда? – я выдыхаюсь.

– Да, – отвечает он едва слышным шепотом.

Я неосознанно киваю, пытаясь понять, какие эмоции я здесь испытываю.

Я чувствую себя глупо из-за того, что потеряла бдительность, еще глупее из-за того, что рискнула.

– Кто что сказал? И что правда? – Оскар кричит, пытаясь не отставать.

– Ты знал, что я видела, как умирал мой отец? – спрашиваю я у зала, и все, кроме Романа, потрясенно качают головой.

– Знаешь ли ты, что мой мозг отказывается признавать этот момент и все моменты, которые когда-либо были до него? – я спрашиваю громче, а они просто продолжают трястись, никто не смеет заговорить.

– Знаешь ли ты, что если упоминать случайные вещи из того времени, они действуют на меня как спусковой крючок и бесконтрольно переводят в деструктивный режим?

Теперь я в ударе.

– Вы знали, что Роман, блядь, знал, кто я? Знал меня ребенком? Очевидно, я была его гребаной невестой, как будто это вообще возможно? О, и Уэст тоже, очевидно, мне всегда было суждено быть шлюхой. Позволить взрослым использовать мою киску, чтобы укрепить этот долбаный мир. Вы знали что-нибудь из этого?

Меня трясет от ярости.

Как смеют эти люди делать или говорить что-либо из этого.

– Пожалуйста, принцесса, позволь мне объяснить получше. Позволь мне позвонить Рафу.

– Пошел ты и пошел на хуй Раф. Я не верю ни единому слову из твоих уст, – усмехаюсь я.

– Принцесса, мы можем пройти через это.

– Мы? Мы? Роман, теперь нет никаких гребаных "мы". Ты все обосрал. С меня хватит. Со всем этим, со всеми вами. Мне нужно, чтобы вы ушли, – заканчиваю я на спокойной ноте, подавляя свои чувства.

Роман видит это. Я, возвожу свои стены, вышвыривая их за них.

– Подожди минутку, я не собираюсь идти ко дну вместе с ним. Я не имею к этому никакого отношения, – кричит Оскар.

– Дело не в тебе, Оскар, дело во мне, и прямо сейчас я даже не хочу находиться в одной комнате с кем-либо, кто связывает меня с этим ублюдком. А теперь. Уходите.

– Луна, я не оставлю тебя вот так, – твердо говорит Паркер, но уже слишком поздно.

Моему разуму нужен перерыв от всего, в том числе и от них.

Прямо сейчас все, что мне нужно, – это Рыжая.

К черту все, я ухожу.

Я начинаю отключать всю свою технику, бросая ее в чемоданы, в которых они были отправлены.

– Сакура, оставь все это, я приведу все в порядок и отнесу обратно в машину, – приказывает Кай.

Что ж, я не откажусь, если это означает, что я уберусь отсюда быстрее.

Я беру свой телефон и небольшой рюкзак, готовая идти.

– Луна, пожалуйста, не уходи вот так. Мы можем во всем разобраться, – умоляет Роман, но для меня это слишком тяжело.

– Мне нужно гребаное пространство, от тебя, от всего этого. Ты должен уважать это, – вздыхаю я.

Он стоит перед главной дверью, не давая мне уйти.

– Роман, прямо сейчас ты делаешь только хуже.

– Пожалуйста, «Meu Tesouro», не уходи, – умоляет он, но я не слышу конца его предложения.

Я ничего не слышу.

Я ничего не чувствую.

Я ничего не вижу.

Кроме боли. Она пронизывает каждый дюйм моего тела.

– Как ты меня только что назвал? – я плачу от ярости.

Он белый как полотно. Он знает, что только что облажался и сделал все еще хуже, но мне все равно. Ни за что прямо сейчас.

Ваза на столике у двери оказывается у меня в руках, и я запускаю ее через всю комнату, заставляя всех подпрыгнуть от шока. Включая меня, это похоже на переживание внешнего тела.

Я сейчас себя не контролирую. Я ненавижу это.

Что это делает со мной. Я вижу боль в их глазах, и мне насрать. Они все могут гнить в аду, мне все равно.

– Мне так жаль, Луна, пожалуйста, – плачет Роман, когда я вижу, как он набирает номер Рафа на телефоне.

Прежде чем я успеваю выбить его у него из рук, он начинает говорить.

– Я только что потерял ее. Я назвал ее прозвище, я не хотел. Это просто вырвалось. Раф, скажи мне, что делать, ее глаза – черные бездны пустоты. Черт, – кричит он. Не сводя с меня безумных глаз, он в отчаянии проводит рукой по лицу.

Остальные все еще стоят в шоке, но в их глазах только беспокойство. Я просто не могу сейчас подключиться к этим эмоциям. Я могу справиться с болью и только с ней.

– Тебе лучше держаться от меня подальше. Всем вам, – рычу я, выбегая из комнаты.

Меня никто не останавливает. Я на автопилоте.

Я немного осознаю, когда еду на «Дот», но все зависит от мышечной памяти, потому что я не осознаю, что меня окружает.

Я не знаю, как долго я еду, когда наконец останавливаюсь возле "Туз".

У меня такое чувство, что меня здесь давно не было, хотя прошло всего двадцать четыре часа с тех пор, как я уехала. Я подумываю о том, чтобы пойти к Рыжей, но в таком состоянии я, вероятно, просто испорчу ее в процессе.

Поднимаясь к себе в комнату, я останавливаюсь у таблички на двери, и если бы я уже не была в разгаре нервного срыва, это уж точно привело бы меня в отчаяние.

АКАДЕМИЯ ФИЗЕРСТОУНА

ПИРАМИДА

ВЫ ОБЯЗАНЫ ПРИСУТСТВОВАТЬ НА ПРОБНЫХ ИГРАХ СЕГОДНЯ В 12 ЧАСОВ ДНЯ.

ПОСЕЩЕНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО.

ВЫ МОЖЕТЕ ВЗЯТЬ С СОБОЙ ТОЛЬКО ОДНО ОРУЖИЕ ПО ВАШЕМУ ВЫБОРУ, НО ЭТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПИСТОЛЕТ.

ВАША ЖЕРТВА РАДИ НАШЕГО ОРДЕНА ДОСТОЙНА УВАЖЕНИЯ.

Что, черт возьми, мне делать?

Я задавала себе этот вопрос снова и снова, а сейчас почти восемь. В моем нынешнем состоянии просить о помощи было бы хуже, чем отпилить себе руку, но мне нужно знать, узнал ли Раф что-нибудь об этом или нет. Он пытался дозвониться мне без остановки после того, как Роман позвонил ему, но с тех пор я так и не успокоилась, поэтому решаюсь на сообщение.

Луна: Пирамида сегодня в полдень. Ты что-нибудь узнал? Не звони мне.

Я также прилагаю фотографию уведомления. По крайней мере, они предупредили меня за два часа, которые могли бы сделать, но я не знаю, как подготовиться, чтобы максимально использовать это время.

Раф: Черт. Я уже в пути.

Раф: Ничего существенного. Позволь мне поднажать и посмотреть, смогу ли я что-нибудь придумать.

Мне сейчас не нужен рядом ни один из этих скрытных придурков, они все могут идти к черту.

Стук в дверь застает меня врасплох. Я открываю канал на телефоне и вижу Рыжую снаружи.

– Луна, я знаю, что ты там. Открой дверь прямо сейчас, – кричит она.

– Сейчас неподходящее время, Рыжая, – кричу я в ответ, подходя ближе к двери.

– Не надо мне этого дерьма, Луна. Если еще один человек позвонит мне на телефон, я, скорее всего, запущу его. А теперь впусти меня, чтобы я могла помочь.

– Нет.

– Сейчас же Луна! – кричит она, ударяя кулаком по дереву.

– Я оказываю тебе услугу, Рыжая. Будь благодарна, что я могу видеть сквозь весь этот туман в моем мозгу, чтобы признать твою важность для меня. Я не могу обещать того же, когда ты здесь, – честно отвечаю я.

– Луна Стил, открой эту гребаную дверь сейчас же, – кричит она.

Заставляет меня распахнуть дверь, чтобы она заткнулась к чертовой матери. Но когда я это делаю, она мило улыбается мне и проносится мимо.

Что за хуйня здесь только что произошла?

У нее в руках уведомление, когда она заходит на кухню и включает кофеварку. Поднимая на меня глаза, она оглядывает меня.

– Твои глаза уже не те, – бормочет она.

Я не знаю, что она хочет, чтобы я ей сказала, поэтому ничего не говорю.

– Что для тебя будет лучше – поспать несколько часов или поесть?

– Я не спала с тех пор, как вздремнула вчера утром, то есть около двадцати двух часов, но мой мозг не собирается отключаться прямо сейчас, – честно отвечаю я, она кивает и протягивает мне кофе.

– Я не буду спрашивать, все ли с тобой в порядке, потому что знаю, что это не так. Сейчас ты даже на себя не похожа. Это меня немного смущает, – говорит она с ухмылкой, но я не реагирую на это.

Я все еще в том же состоянии духа. Ощущаю только боль, больше ничего.

Может быть, сегодня хороший день для чего бы то ни было.

Еще один стук в мою дверь, и мне чертовски надоело, что все вмешиваются.

– Ты хочешь быть моей лучшей подругой? Избавься от того, кто находится по другую сторону этой двери. Я покончила со всем этим дерьмом, – рычу я, запираясь в ванной.

Я даже не утруждаю себя просмотром своего телефона.

Принимая душ, я пытаюсь обрести хоть какой-то контроль над собой, но это бессмысленно. Я потерялась в печали внутри себя и не готова к тому, чтобы меня вытащили. Я не подумала захватить с собой свежую одежду, поэтому оборачиваюсь полотенцем и направляюсь в свою комнату.

Выхожу в гостиную, там тихо. Слишком тихо.

– Рыжая?

Ничего.

Она все еще имеет дело с тем, кто, блядь, появился у двери? Я направляюсь в ту сторону, но останавливаюсь как вкопанная, когда дверь широко открыта. Я не чувствую никого в своей квартире, но на самом деле я не осознаю ничего из того, что меня окружает. Включив камеру наблюдения на телефоне, я медленно направляюсь к двери, но при мне нет оружия, а кожу прикрывает только полотенце. Так что моя нынешняя атака, скорее всего, будет заключаться в том, чтобы ткнуть им в глаз своим гребаным соском или что-то в этом роде, но я все равно веду себя как идиотка.

Там никого нет, просто еще одна карточка приклеена к двери. Черт возьми, что теперь?

ЗАВЕРШИТЕ ПИРАМИДУ, ЧТОБЫ СПАСТИ СВОЕГО ДРУГА

Ах черт. Они, блядь, сделали это сейчас. Ярость, которая уже поглотила меня, утроилась до свирепости.

Я сожгу это гребаное место дотла.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

(Луна)

Я действую на автопилоте, полностью отдавшись ему. Я надеваю свой классический черный ансамбль из спортивного бюстгальтера и шорт с ботинками. Нигде не указано, что это будет за ситуация на самом деле, но я не настолько глупа, чтобы упускать из виду тот факт, что это своего рода пробная версия Игр. Использовать мою подругу как некую угрозу или стимул для участия, я не знаю, но я чувствую войну внутри себя.

Я заплетаю волосы, как делала бы перед боем дома, только на этот раз мне нужно выбрать оружие, которое я возьму с собой. Я выбираю кинжалы, которые прихватила из хранилища Рафа, но кто знает, с чем я столкнусь.

Мой телефон разрывается от звонков от парней, но пошли они к черту. Я каждый раз проверяю, потому что, если Раф позвонит, мне придется ответить, любая форма предупреждения была бы полезна.

Я стою в своей гостиной, позволяя ярости поглотить меня. Я решила не пытаться взять себя в руки, потому что у меня нет ни единого шанса, что это произойдет вовремя, а ярость в моих венах вытеснит все эмоции от того, что должно произойти.

Я разогреваю свое тело и отрабатываю движения на открытом пространстве. Я слетаю на полную катушку. Мое тело готово к работе, а разум сосредоточен только на том факте, что они взяли Рыжую.

Я прикрепляю кобуры с лезвиями к своим шортам и чувствую, что готова покончить с этим настолько, насколько это вообще возможно. Я даже не знаю, куда иду, так что надеюсь, что кто-нибудь знает.

Хватаю телефон на случай, если позвонит Раф, и выхожу. Снаружи меня ждет «Rolls-Royce», и я благодарна Йену за то, что он водитель.

– Мисс Стил, я здесь, чтобы отвести вас на мероприятие, когда вы будете готовы, – тихо говорит он, как будто тоже жалеет об этом.

– Ты можешь мне что-нибудь сказать, Йен?

Он мгновение рассматривает меня, прежде чем открыть передо мной дверцу машины. Думая, что это большое жирное "нет", я начинаю забираться внутрь, когда он шепчет мне на ухо.

– Я не знаю, что происходит внутри мисс Стил, если бы я знал, я бы сказал вам, все, что я знаю, это то, что сегодня умрут люди. Я молюсь, чтобы вы не оказались одной из них.

С этими словами он откидывается назад и закрывает дверь.

Устраиваясь в кресле, я представляю, что обычно меня тошнило бы от подобных слов, но все, на чем я сосредоточена, – это выживание и тот факт, что они забрали Рыжую.

– Мисс Стил, я также знаю, что Ривера, О'Шей, Фьюз и Паркер были остановлены при входе обратно на территорию и препровождены прямо в Боевое здание, – добавляет он.

Так что именно туда я и направляюсь, и, по-видимому, там будет аудитория.

– Там много других?

– Здесь вся Академия, мисс Стил, и еще один водитель, который только что упомянул Кольцо, хотя некоторые, похоже, не слишком рады, поскольку они не знали об этих событиях.

Ладно, это намного серьезнее, чем я думала, и это явный признак того, насколько безумным это может стать. Я больше не задаю вопросов, и он больше не разглашает никакой информации. Мы едем в полной тишине.

Когда мы подъезжаем к Боевому зданию, вокруг толпится несколько человек, но при виде «Rolls-Royce» они спешат внутрь. Вероятно, чтобы получить хороший обзор дерьмового шоу, которое вот-вот начнется.

Йен открывает мне дверь, и меня встречает Уэст. Прежде чем я успеваю послать его нахуй, он берет меня за руку, поворачивая экран своего телефона в мою сторону.

Я пишу, чтобы быть уверенным, что ничего не скажу лишнего. Мне жаль, что так происходит. Ты пройдешь через это Луна.

К черту его и его извинения. Я знаю, что мой мозг закрыл от меня мое прошлое, чтобы справиться с болью, но он такой же, как и все остальные, хранит секреты, в этом нет никакой разницы. Они могут придумать мне любое оправдание, какое захотят.

Я незаметно убираю телефон, ничего не говоря, просто позволяя ему тащить меня за собой. Когда мы подходим к главным дверям, я слышу всех с другой стороны. Уэст приподнимает мой подбородок, заставляя меня встретиться с ним взглядом, но он, должно быть, видит, что что-то взволновало меня, потому что проводит пальцем возле моих глаз, зная, почему они выглядят такими разными, такими мрачными. Он нежно целует меня в макушку, и с меня хватит, я отстраняюсь от него.

– Ты готова? – спрашивает он, и все, что я могу сделать, это пожать плечами.

Готова ли я? Нет.

Нужно ли мне делать все возможное, чтобы выжить и быть уверенной, что Рыжая будет со мной? ДА.

С этими словами он открывает дверь, и воздух наполняется криками толпы. Я не знаю, куда в первую очередь деть глаза.

Студенты сидят на трибунах, как будто это гребаный спорт. Взрослые смешались с ними, со страхом в глазах уставившись в центр зала. Под ними – две коробки, между которыми разделены с члены Кольца. Дитрихсон, Рико и моя гребаная мать в одной стороне ложи, рядом Рен сидит с самодовольной ухмылкой на лице. Какого черта моя мать не сидит с моей бабушкой? Почему она сидит с врагом? Меня не должно удивлять ее дерьмо.

В другой ложе – Мария, Джулиана Гиббс, Бетти Морган и Реджи Ривера. Я не знаю, где мистер Фьюз или мистер О'Шей, но их сыновья с Паркером и Романом, которые находятся в ложе с моей бабушкой вместе с Рафом. Скорбь на их лицах видна отсюда, но я ее не чувствую. Хотя я все еще не вижу Рыжую.

Главная достопримечательность комнаты – это буквально пирамида из боевых рингов. Три ринга по обеих сторонах, последний – навершине. Тот что в стороне от толпы, чем-то прикрыт. На каждом ринге, кроме последнего, кто-то есть. Это там я должна драться?

Прежде чем я успеваю прокрутить в голове различные сценарии, в воздухе раздается звук микрофона, привлекающий всеобщее внимание.

– Добрый день, дамы и джентльмены, большое вам спасибо за то, что присоединились к нам сегодня по этому особому случаю.

Барбетт Дитрихсон приветствует присутствующих, это гребаное имя разжигает мой огонь.

– Не так уж часто в Игры добавляется новое дополнение, но для нас здесь, в Академии, большая честь проводить испытания, когда придет время, – говорит она так приторно сладко, что меня тошнит. Мне кажется, я слышу, как Уэст тоже издает какой-то звук рядом со мной, но я не отвожу взгляда.

– В предыдущие годы Академия позволяла людям заявить о себе, чтобы стать частью подобного мероприятия, но в этом году мы решили применить другой подход. Если студент вытягивали Дикую-карту, это приводило его к участию в испытании. Сегодня у нас восемь студентов, которым посчастливилось выбрать эти карточки, и я бы хотела, чтобы вы, пожалуйста, поаплодировали им.

Она даже не хлопает в ладоши. Я бы хотела, чтобы она просто продолжала заниматься тем, чем мы здесь должны заниматься.

– Как вы можете видеть, у нас есть пирамида, сформированная из рингов. В трех рингах по обе стороны пирамиды вы найдете присутствующих учеников, а за занавешенной вершиной находится еще один ринг, которое в данный момент пустует.

Приступай к этому, черт возьми.

– У нас есть еще два ученика, которые стоят по бокам, я хотела бы представить мисс Луну Стил и мистера Тайлера Бишопа.

При звуке моего имени моя спина выпрямляется.

– Цель игры состоит в том, чтобы Луна и Тайлер преодолели три ринга и сразились на вершине, победитель должен завершить финальный акт, прежде чем выиграть Пирамиду Смерти, – ликующе кричит она.

Пирамида смерти? Вздохи в комнате слышны даже мне, запертой в своей телесной оболочке прямо сейчас. Я рада, что нахожусь в таком состоянии духа, иначе я не знаю, как бы я ко всему этому отнеслась. Вместо этого я позволяю этому захлестнуть меня с головой и ломаю шею, готовясь к выходу. Я не утруждаю себя тем, чтобы смотреть на Тайлера, это было бы бессмысленно.

– На каждом ринге они должны сражаться насмерть или, как минимум, один из них должен быть без сознания, прежде чем они смогут перейти к следующему рингу. На третьем ринге их любимое оружие вступит в действие, а не на ринге раньше. Если ученик, который уже вышел на ринг, победит наших главных бегунов, то вместо этого они продолжат испытание на выживание. Жизни каждого человека буквально поставлены на карту. Разве это не фантастика?

Она начинает хлопать, но очень немногие следуют ее примеру, даже те, кто это делает, не уверены, почему они следуют ее примеру, вероятно, из страха. Бросив взгляд на ложи, я вижу, что Рико и моя мама громко хлопают, и я даже не удивлена.

Из другой коробки раздается хлопок, привлекающий всеобщее внимание. Это Паркер, с красным лицом, он кричит, но я не слышу, что он говорит, но это определенно мне или обо мне. Рафу приходится оттаскивать его назад и успокаивать. Самая маленькая часть меня понимает, что ему сейчас больно, но в таком состоянии меня это мало волнует, и я снова смотрю на эту сучку.

– Чтобы придать дополнительный стимул главным участникам к победе, я бы хотела сейчас убрать занавес с вершины пирамиды, – она делает паузу, ожидая, пока они опустят ткань.

По комнате разносится несколько криков, и я неохотно поднимаю глаза, чтобы посмотреть, что было спрятано.

Эти мерзкие куски дерьма.

Я собираюсь их погубить.

К столбу привязаны Рыжая и Бекки. Мне было наплевать на последнюю, но страх в глазах Рыжей подпитывает мой гнев. Все, что я вижу, – это Красный Цвет, как в прямом, так и в переносном смысле.

– Последнее действие, о котором я упоминала ранее, – спасти кого-то, кто важен для них. Сегодня утром мы забрали Джессику и Бекки из комнат наших бегунов именно в том состоянии, в котором мы их нашли, и только посмотри на это Рен. Бекки была голой в комнате твоего парня. Разве ты не рада, что они трахались у тебя за спиной, так что тебе не прийдется давать показания?

Глядя на Рен, она бледнеет, как привидение, но кивает вместе с своей матерью, полные восторга.

Она злая сука.

– По мере того, как внизу начнется битва, двух девушек наверху начнут медленно подвешивать. Они должны добраться до верха и вовремя перерезать веревку. Теперь, я думаю, я все рассказала. Начнем?

Я бросаю последний взгляд на ложу, где все находятся, и Рико ловит мой взгляд, посылает мне воздушный поцелуй и подмигивает, как будто он имел какое-то отношение ко всему этому, но я не отвечаю.

Сейчас я сосредоточена на Рыжей.

Ее жизнь в моих руках, и я уничтожу всех на своем пути к ней.

(Паркер)

– Кому-нибудь, блядь, лучше объяснить мне, какого черта это происходит прямо сейчас? – я кричу, когда они оттаскивают меня от стекла.

Меня швыряют на стул подальше от пирамиды, но я никогда этого не забуду. Ее швырнули в бездну без всякой причины. Я слышу, как все кричат, и бью Рафа по руке, чтобы увидеть, что происходит.

То немногое, что еще держало меня в узде, теперь исчезло, когда я поднимаю глаза и вижу связанную Джессику.

Раф попытался объяснить, с каким дерьмом приходится иметь дело моей девочке, что привело к тому, что она вспылила, потому что Роман назвал ее прозвищем, которое использовал ее отец. Меня коробит, когда я смотрю на нее и ничего не вижу в ответ, как будто она меня не узнает. Мой прекрасный ангел где-то там, я просто не вижу ее снаружи.

Раф сказал, что обычно ей требуется день или два, чтобы прийти в себя, но ставить ее в такую ситуацию, пока она в таком настроении, когда ее лучшая подруга подвешена, кто знает, что может случиться.

Я просто хотел бы быть с ней, чтобы немного облегчить боль, но, видимо, из-за моей связи с Романом я попадаю в список дерьма. Уэст сказал, что сейчас все будут в ее дерьмовом списке, независимо от причастности, но я знаю, что когда она выберется из темной дыры, в которой оказалась, это ничего не изменит. Она покончила с нами, со мной.

И все потому, что Роман гребаный идиот.

Я не могу даже смотреть на него прямо сейчас, никто из нас не может.

Я понимаю, что кое-что из этого он рассказывать не собирался, но если не учитывать, что он был ее другом детства и связан брачными узами, неудивительно, что она сбежала.

– Кто, блядь, создал эту чертову игру? – я спрашиваю комнату.

На самом деле я не жду ответа, но бабушка Луны смотрит на меня с жалостью в глазах.

– Это сделал твой отец.

Мое сердце останавливается, я уверен, что я мертв. Если нет, то вполне возможно.

В моих жилах течет та же кровь, которая была достаточно жестокой, чтобы придумать это и заставить мою королеву пройти через это в процессе.

– Никто из нас не святой, Паркер. Мы все добавили свои грехи к Физерстоуну, и мы все будем продолжать это делать. Таков образ этой жизни, и нравится тебе это или нет, ты – ее часть. Ты должен решить, как выглядят твои грехи и в какие ценности верят окружающие тебя люди, – предлагает она.

– Правила, установленные перед нами, трудно изменить в этом мире, если только все участники Кольца не будут согласны друг с другом. Как вы можете видеть, здесь это не так, поэтому мы должны следовать этим правилам, иначе мы все потеряем головы, – добавляет отец Романа.

– Я слышу много слов, но ни одно из них не говорит нам, как помочь Луне, – рычит Роман.

– Это потому, что она должна сделать это сама, нравится нам это или нет. Это была ее судьба, когда она выбрала Дикую карту, – бормочет Мария Стил.

Как будто она понимает, что таковы правила, но в глубине души ей это не нравится.

– Судьба? – выпаливает Кай, застав всех врасплох.

Он не произнес ни слова с тех пор, как Луна вышла из гостиничного номера.

– В этом нет никакой судьбы. Они заставили ее взять все три карты, потому что кто-то решил, что было бы хорошей идеей навязать ей три родословные.

– Черт, – ругается Ривера, глядя на других участников Кольца.

– Это все было подстроено, не так ли? Ее стерва-мать пришла, убеждая нас, что это было правильно, укрепить Луну в мире, который она еще не понимала, и мы согласились, ожидая, что это все равно не пройдет мимо всех участников.

Другая леди, по-моему, бабушка Уэста, хлопает рукой по столу рядом с собой.

– Эти бесовские ублюдки. Они согласились, потому что хотели принудить ее к этому испытанию. Убрать ее прежде, чем она успеет что-то изменить, я сама, блядь, кастрирую этих придурков.