Текст книги "Подари мне горы!"

Автор книги: Кей Мортинсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Беременна… Уиллом? – в ужасе пробормотала Дженнифер.

– Ты угадала, – с горечью согласился Бардалф.

– Но… он так похож на тебя!

– У его матери были тоже темные волосы, – пояснил он. – Она была испанка. Красивая. Но только внешне. Внутренне – полная дрянь. Изабелла ненавидела животных, презирала престарелых и некрасивых людей. Была в жизни исключительная тварь. И я возненавидел ее за то, что она женила меня на себе.

– Но ведь сейчас она мертва, Бардалф! – сочувствующим голосом проговорила Дженнифер.

– Нет. Она жива.

– Что?

– Эта женщина не умерла. Я солгал Уиллу, – произнес он. – Я никогда не хотел, чтобы он увидел ее, узнал. Не хотел, чтобы он знал, какая его мать была на самом деле. Она пробовала сделать аборт, когда носила его. Убить своего единственного ребенка, Дженнифер! – Бардалф представил мир без своего самого любимого существа – сына, и тотчас его глаза наполнились слезами. – Ее сын был ей безразличен. Был в нагрузку. Потому что портил фигуру и все такое прочее. После родов ребенок полностью перешел на мое попечение, а она куда-то бесследно исчезла. Я никогда больше не видел ее и никогда не слышал о ней, и у меня ушли годы, чтобы оформить развод и освободиться от нее. Уилл не мой сын, но…

Дженнифер вдруг вся замерла, сжалась в комок. Потому что сзади нее раздался тихий звук – шорох за дверью. Бардалф на миг, казалось, сделался невменяемым. И Дженнифер тоже сразу поняла, кто это был.

12

Дверь кухни приотворилась – и в ней показался Уилл. Взлохмаченный, грязный после их вылазки с Энди на Подгорное болото (участок непролазных кустарников и топей, обязательный для посещения всеми местными мальчишками) и в то же время нервный, неуравновешенный, взвинченный.

На секунду он будто окаменел, вытаращив глаза на отца, а затем вдруг издал истошный крик и, словно раненый зверь, понесся от дверей через прихожую неизвестно куда.

– Уилл! – крикнул Бардалф, рванувшись было за сыном.

Но Дженнифер тут же остановила его, сказав:

– Тебе не надо. Я сама. Он убежал от тебя, а не бросился к тебе в объятия. Ты что, не понял, что он стоял за дверью и все слышат? Все, о чем мы с тобой говорили последние двадцать или тридцать минут. В том числе о твоей бывшей распутной жене, которая хотела сделать аборт, когда была беременна Уиллом. Беременна от кого угодно, но только не от тебя. Ведь он ничего не знал обо всех этих вещах!

– Да, но как же это…

– Очень просто, – высказала свое предположение Дженнифер. – Они с Энди вернулись с Подгорного болота, и Уилл, по всей вероятности, направился сразу зачем-то в кухню. Подойдя к двери, он, очевидно, случайно услышал какое-то слово или имя из нашего разговора, которое его насторожило, и остался стоять на месте, чтобы узнать продолжение беседы. Вот и все.

– Я должен немедленно разыскать его и все объяснить, – засуетился Бардалф. – Ведь он…

– Позволь мне самой справиться с ситуацией. По крайней мере попробовать справиться.

Выбежав в прихожую, она натолкнулась на Энди, который выглядел таким же взлохмаченным и взвинченным, как и Уилл.

– Куда он делся? – спросила Дженнифер.

– Забежал в гостиную.

Но в гостиной она его не обнаружила. Может быть, он выпрыгнул в окно? Окно было закрыто… И в этот момент раздались глухие, сдавленные всхлипывания. Они доносились из чулана.

– Где он спрятался? – рыкнул Бардалф.

Дженнифер промолчала, но жестом руки не позволила ему куда-либо двигаться. Подойдя к двери чулана, в котором когда-то отсиживал сроки наказания Бардалф, она тихим, спокойным голосом сказала:

– Уилл, это я, Дженнифер. – Ее пальцы попробовали поднять щеколду, но дверь оказалась запертой. Уилл воспользовался ключом, который опрометчиво оставил в замке Бардалф, и закрылся изнутри. – Не плачь, малыш, – ласково прошептала она.

Опять же жестом руки Дженнифер приказала Бардалфу и Энди выйти из гостиной.

– Рядом со мной никого нет, – сообщила она Уиллу. – Прошу тебя, выйди в гостиную, и мы присядем с тобой на диване и поговорим. Или просто помолчим. Доверься мне. Я представляю, в каком состоянии ты сейчас находишься. В свое время мне тоже пришлось услышать жуткие вещи о своей матери, которые ранили меня до глубины души. Так что давай встретимся и обменяемся мнениями. Думаю, мы найдем общий язык.

Всхлипывания подростка стали угасать, а через несколько минут он подошел к двери и открыл ее.

– Твоего отца нет в комнате, – успокоила она Уилла, когда тот, боязливо озираясь, вышел из мрачного чулана в гостиную. – Здесь только я. – Дженнифер обняла его и усадила рядом с собой на диван. – Если хочешь, поплачь у меня на плече. Я водонепроницаемая, – пошутила она.

Прошло несколько минут, прежде чем Уилл успокоился. Дженнифер вытерла ему слезы, и он сказал:

– Моя ма… мать оказалась тупорылой коровой. Она… она не хотела меня. Не хотела, чтобы я появился на свет…

– Зато Бардалф от тебя без ума. Он считает тебя своим сыном во всех отношениях, несмотря на то что у вас нет общей крови.

– У меня позорная мать, и я не знаю, кто был моим настоящим отцом, а не отчимом. Вот история моей жизни, – грустно произнес Уилл.

– Раньше я была примерно в такой же ситуации, Уилл. Так что мне понятны твои мысли о родителях, которые оказались не слишком совершенными. Но… прошло время, и я узнала, что моя мать вовсе не была такой ужасной, какой ее представляли мне дурные люди. Они просто оклеветали ее. И отец мой тоже оказался нормальным человеком. Я не могу сейчас утверждать, что твоя мама была святошей. Но, возможно, она просто-напросто перепугалась, потому что забеременела без любви. Знаешь, Уилл, страх может толкнуть людей на ужасные вещи. Оказавшись в опасности, они мечутся и ищут способы спасения. В них, как в любых живых существах, срабатывает инстинкт самосохранения. Именно так запрограммированы поступки людей на случаи, когда им что-то угрожает.

Слезы почти высохли на лице подростка, и Дженнифер, погладив его по голове, сказала:

– Может быть, твой отец не знал, что твоя мать беременна. Возможно, твоя мать до сих пор сожалеет, что оставила тебя, и всегда помнит о тебе. Никогда нельзя быть в чем-то уверенным до конца. Но в одном мы можем быть уверены точно.

– В чем? – пробормотал Уилл.

– В том, что Бардалф любит тебя. Дороже тебя у него нет ничего в жизни. Такой любви удостаиваются немногие люди.

– Но он лгал мне, – прошипел Уилл и от злости сжал кулаки.

– Я знаю. – Дженнифер прижала его к своему плечу. – Но это только лишний раз свидетельствует о том, насколько бережно он относится к тебе. Бардалф мог бы сразу выложить тебе голую правду о матери. Но ведь ты не хотел видеть ее плохой. Ты хотел, как всякий ребенок, видеть ее хорошей, доброй и любящей. Ведь так? Поэтому он и изобразил ее тебе такой. Хотя ему самому, возможно, было довольно мучительно говорить тебе неправду, то есть, как ты выражаешься, лгать. А ведь его бывшая жена принесла ему столько неприятностей! Она обманывала его… Но сейчас-то ты понимаешь, почему он был вынужден лгать тебе?

Бардалф, остановившись за дверью гостиной вместе с Энди, слышал весь разговор Дженнифер со своим сыном. И он еще раз убедился, что не представляет себе жизни без Уилла. И без Дженнифер.

– Да, понимаю, – прозвучал ответ его сына на ее вопрос.

Он откинул назад голову и с глубоким удовлетворением вдохнул полной грудью воздух. Все, что сказала Дженнифер его сыну, вызывало в нем чувство огромной благодарности к ней. Она была по-настоящему чуткой, нежной, любящей женщиной…

– Может быть, теперь есть смысл пригласить к нашей беседе твоего отца? – услышал он голос Дженнифер.

– Угу, – буркнул Уилл.

– Бардалф, – крикнула она, – ты здесь?

Он не мог сдвинуться с места. Стоял как вкопанный. Потому что понял, насколько был влюблен в нее. Настолько, что его легкие, казалось, перестали дышать, а сердце остановилось.

И он понял также, насколько был слеп в жизни, отвергая эту женщину ради своей личной свободы, помышляя держать ее при себе как любовницу, как канарейку в клетке, а не как жену.

– Бардалф, – раздался снова ее голос, и Энди дернул мужчину за рукав.

Нет, Дженнифер совсем не была похожа на Изабеллу. Она никогда не заманит его в западню. Всегда будет уважать его мужскую свободу… И вдруг Бардалф почувствовал, что не очень-то и нуждается в этой свободе. Он нуждался в другом: в этой женщине, в том, чтобы постоянно быть около нее, жить с ней в этом особняке, готовить вместе завтрак, помогать ребятам выполнять домашнее задание, совершать с ними прогулки по горам и долинам, осуществить перепланировку сада… Но все это и многое другое делать вместе с Дженнифер! С этой женщиной, которая запала в его сердце, чтобы он любил ее. И чтобы она любила его! Наконец, словно впервые услышав голос Дженнифер, он открыл дверь гостиной и подошел к ней и Уиллу.

– Па, привет! – с надрывом в голосе воскликнул мальчик и бросился к нему в объятия. – Извини, что я так повел себя. Дженнифер на многое раскрыла мне глаза, и я ей искренне благодарен. У меня есть ты, и это самое важное. А теперь у нас есть еще и Энди, и Дженнифер. Она именно такая, какой я всегда представлял свою маму.

– Сын, ты такой грязный!.. Да и Энди тоже. Вы что, купались в этом Подгорном болоте?

Мальчишки рассмеялись. Потом Уилл поцеловал Бардалфа и сказал:

– Я обожаю тебя, па.

– Я тоже, сынок.

Через минуту оба подростка унеслись на второй этаж, быстро разделись и наперегонки помчались в душ.

– Бардалф, – окликнула его Дженнифер.

– Дженнифер, – смущенно сказал он, усаживаясь с ней рядом на диван. – Я должен извиниться перед тобой.

– За что? – пробормотала она.

– За свой приезд сюда.

На глаза у него навернулись слезы, и он не смог сдержать их – они потекли тоненькими ручейками по щекам. Все его усилия побороть этот всплеск эмоций оказались тщетными. Привычная железная воля не помогла. А ведь он будет так нуждаться в ней в ближайшие дни, недели, месяцы…

– Почему ты извиняешься за свой приезд?

– Если бы я не приехал…

– То я по-прежнему оставалась бы мышкой, – сказала она. – И не устроилась бы на такую прекрасную работу. А Энди так и не узнал бы, насколько я люблю его.

– Ну хорошо. По крайней мере хоть какие-то положительные результаты от моего приезда есть, и это уже радует, – буркнул он.

Дженнифер видела, что в нем происходит какая-то внутренняя борьба, что в голове его царит, может быть, какая-то неразбериха, и ей хотелось помочь ему, хотелось откровенно поговорить с ним обо всем, но что-то сдержало ее, и она не произнесла ни слова. Терпение и еще раз терпение, сказала она себе, и все будет хорошо. Все образуется.

– Думаю, для всех нас будет лучше, – сказал Бардалф, – если я, погостив здесь какое-то приемлемое для обеих сторон время, уеду. А вы с Энди останетесь в особняке и будете жить, как прежде.

Дженнифер долго смотрела на него, а затем с улыбкой произнесла:

– Если дело поворачивается так, то… могу ли я сдавать комнату или комнаты?

– Сдавать? – Он мрачно задумался. – А почему же нет? Ведь особняк будет в твоем распоряжении.

– А если, – тихо сказала она, идя ва-банк, – если… я влюблюсь? Ты не будешь против, чтобы в «Монтрозском углу» поселился мой любовник?

Он нервно закусил нижнюю губу и, едва сдерживая себя, процедил сквозь зубы:

– Твой дом – твое решение.

Он был явно растерян и расстроен. И она моментально поняла это.

– В таком случае, – Дженнифер прижалась к нему теснее, – когда ты переедешь ко мне?

На мгновение Бардалф будто превратился в глухонемого. Он не произнес ни единого звука, не пошевельнул ни единым мускулом. И больше походил на ледяную статую, чем на живого человека. Спустя минуту наконец раздался шепот:

– Что ты… сказала?

– Что я люблю тебя! – Ее пальцы вонзились в его вьющиеся иссиня-черные волосы. – И думаю, что ты тоже любишь меня! И я хочу быть с тобой! Мне не важно, сколько времени мы проживем вместе. Я не хочу ущемлять твоей свободы…

Его губы впились в ее губы, и между поцелуями полились самые нежные слова о любви, блаженстве и счастье. Он говорил ей о том, что хотел бы остаться с ней вместе до конца жизни.

– Ты для меня означаешь все, – ласково твердил Бардалф, обнимая Дженнифер и не отрывая взгляда от ее небесно-голубых глаз. – Я не могу представить свою жизнь без тебя. С тобой она наполняется смыслом, покоем и радостью. Любовью к тебе проникнута каждая частичка моей души и тела. Я восторгаюсь тобой, Дженнифер. Преклоняюсь перед тобой.

– Ух ты! У меня появилась мама! – раздался позади них торжествующий голос Уилла.

– А у меня папа! – воскликнул вслед за ним Энди.

Взрослые переглянулись между собой, и Дженнифер шутливо произнесла:

– А у нас появились добровольцы-бойскауты.

– Думаю, нам надо накормить наших любопытных следопытов ужином и побыстрее отправить спать, – сказал Бардалф. – А затем мы устроим для себя небольшую вечеринку.

– У-у-у! – загудели оба подростка, облачившиеся после душа в банные полотенца.

– А ну-ка марш переодеваться, – скомандовала Дженнифер и шлепнула Энди и Уилла по задницам, обернутым влажными полотенцами.

– Ха. Родители. Подумаешь! – проворчал Уилл, и мальчишки опять ринулись на второй этаж, крича и хохоча от удовольствия.

– Я никогда еще не был так счастлив в жизни, – сказал Бардалф и нежно погладил ее по щеке.

Дженнифер потянулась к нему, и их губы слились в поцелуе. Теперь она ощущала в душе полный покой и твердо верила, что все ее мечты сбудутся.

Она встретила глубокую, настоящую любовь – любовь умного, сильного мужчины – и чувствовала себя счастливейшей из женщин. Чего еще ей было желать от жизни?

– Я прошу тебя выйти за меня замуж, – прошептал он ей на ухо. – Стань моей женой. Для меня сейчас нет ничего важнее и дороже этого. Я хочу, чтобы у нас появились еще дети. Новые бойскауты. Им всем будет веселее и легче в жизни!

– Бардалф, я согласна быть твоей женой. С огромным желанием и счастьем! – Дженнифер весело рассмеялась и добавила: – И готова нарожать столько бойскаутов и герлскаутов, сколько тебе захочется.

Он обнял ее и жадно заглянул ей в глаза. Они сияли голубизной вечного неба…

Эпилог

С тех пор прошло примерно три десятилетия. За это время Дженнифер родила Бардалфу трех мальчиков, которые уже выросли и тоже обзавелись семьями. И вот наступила пора, когда оперившиеся птенцы, получив образование и ту или иную специальность, стали разлетаться из родного гнезда. «Монтрозский угол» постепенно пустел.

Молодые и юные отпрыски счастливых Гидеонов привыкли к горам, полюбили их и селились недалеко от Монтроза и друг от друга.

Уилл женился, соорудил ранчо у подножия Сангре-де-Кристо и стал заниматься разведением скота.

Поднебесные пики горной гряды не только поражают фантастической красотой. Для всякого горца, живущего в этом суровом краю, они имеют важнейшее практическое значение, задерживая приносимую ветрами влагу и возвращая ее человеку в виде дождя, снега или горных потоков.

Без гор тут не было бы воды, рассуждает Уилл, а без воды невозможно было бы заниматься скотоводством.

Энди с семьей поселился на высокогорном плато Анкомпагре, построив там дом и занявшись выращиванием овса, ячменя и пшеницы.

– Нам здесь нравится, – заметила как-то в разговоре с Дженнифер его жена Нэнси. – Здоровый климат, хотя и несколько суровый в зимнее время. Может быть, благодаря именно такому климату наши дети редко болеют, и мы мало тратим на их лечение… Когда я чувствую запах солнца на сосновых иголках рядом с нашим домом, я просто не представляю себе, что могла бы жить где-то еще.

Старший общий сын Дженнифер и Бардалфа, которого они в честь ее покойного отца назвали Джерри, стал электронщиком, пожил какое-то время в Денвере, а потом поселился с женой и двумя дочерьми вблизи горной речушки в штате Орегон.

– Работая в городе, – признался он однажды матери, – я возвращался домой уставшим и мало уделял времени дочкам. Здесь же они могут находиться рядом со мной весь день, пока я занимаюсь каким-то делом. Дочки стараются помогать мне в работе и таким образом многое узнают, многому учатся сами.

Второй общий сын Гидеонов, Фрэнк, и его молоденькая жена Марита уехали в горную глушь Аляски и там сами выстроили для себя деревянный дом неподалеку от Мак-Кинли – самой высокой горы в Северной Америке.

Недавно у них родился мальчик, и пока они занимаются натуральным хозяйством. Рядом с ними, в таких же простых домах, поселились семьи их двух друзей-однокурсников по университету штата Колорадо. Чувство изолированности от остального мира, общие заботы и интересы всех трех семей еще более укрепляют их давние узы дружбы, побуждают к более активному общению и долгим откровенным разговорам за вечерними чаепитиями.

Кстати, Фрэнк и Марита познакомились тоже в горах. Их свела вместе одна из студенческих вылазок в горы… Тогда, сраженный на месте яркой красотой девушки, не умея сдержать рвущегося из души ликования, влюбленный Фрэнк воскликнул:

– Мне кажется, я мог бы подарить тебе весь мир!

На что Марита, смеясь, ответила:

– Это слишком много. Подари мне горы!

Третьему сыну Бардалфа и Дженнифер, линотиписту Лоуэллу, пришлись по душе лесистые холмы вокруг местечка Олео-Эйкерс (плато Озарк у Южных Аппалачей). Здесь он живет с женой и дочкой, а на работу ездит в город Спрингфилд (штат Миссури), удаленный на расстояние в 60 миль. Таким образом ежедневно он совершает на машине 120-мильное путешествие на работу и обратно.

Но это не мешает ему быть не только прекрасным печатником, но и натуралистом, исследователем истории Озаркского края. Кроме того, удаленность Олео-Эйкерс от больших городов и промышленных центров позволяет семейству молодых Гидеонов посвящать больше времени любимым увлечениям – охоте, рыбной ловле, чтению, прогулкам на каноэ, лошадях или просто пешком…

Несмотря на разбросанность мест проживания, все потомки Гидеонов довольно часто ездят друг к другу в гости, а по большим праздникам – на Рождество, Новый год и в дни рождения родителей регулярно встречаются все вместе в «Монтрозском углу».

Сам Бардалф Гидеон за последние годы отошел от детективных романов и переключился на мемуарно-очерковый жанр. То есть снова вернулся в журналистику, которой активно занимался в молодые годы.

Пишет он в основном о горных районах США, об американских горцах. Его очерки, статьи, публицистические выступления охотно печатают местные и центральные издания, и это дает ему хороший заряд бодрости и творческого удовлетворения.

В одном из недавних очерков Бардалфа были такие слова:

«Горец по своему душевному складу свободен не только от страха перед временем, перед неизбежным пределом жизни. Его внутренний мир не обременен изнуряющей ношей бесконечных материальных устремлений, эгоистических амбиций и завистливых надежд. В его представлении вершины древних гор, стремительно и гордо уходящие в бездонное небо, как бы олицетворяют извечное напоминание людям: „Все тщеславные победы и успехи твои, человек, преходящи“.

Эту внутреннюю независимость и свободу от „всего, что не является настоящей жизнью“, всякий горец, в том числе американский, ценит превыше всего на свете»…

В журналистской работе Бардалфу оказывает большую помощь его жена Дженнифер. Она составляет различные справки, делает выписки, проводит исследования, дает ему советы «посторонней читательницы», иногда усаживается за пишущую машинку…

Недавно вышла в свет его книга под названием «Воспоминания о молодых годах». В посвящении были слова: «Удивительной, вечно юной, любимой моей Дженнифер. Автор».