Текст книги "Ледяная страсть"

Автор книги: Кей Мортинсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

6

Он появился в дверях, и в комнате сразу же стало темно.

– Твой багаж, – сказал он без всякого выражения и вошел, впуская солнечный свет, в небольшую комнату.

Она кивнула ему, что, видимо, должно было означать благодарность, и огляделась. Здесь было лишь самое необходимое, но в ее маленькой квартирке в Олбани, где они жили вдвоем с дедом, условия были не намного лучше.

По крайней мере, здесь было довольно уютно, есть даже камин, который можно зажечь холодным вечером, пара удобных кресел, диван и печка.

Миранда лениво потянулась, предвкушая уединение и свободу. Марк, наверное, скоро уйдет, и она останется одна, абсолютно одна в окружении этой восхитительной природы. Просто чудо!

– Здесь нет электричества и горячей воды, – словно желая расстроить ее, сказал Марк.

Какая разница! Ощущение свободы кружило ей голову.

– Я могу вскипятить воду на печке. А поплавать можно и в речке, я помню, она недалеко отсюда.

Марк подошел ближе, заняв собой большую часть комнаты. Его взгляд был изучающим и пристальным.

– Будет трудно стирать.

Она засмеялась.

– Какой ты, Марк, вредный! Если ты думаешь, что заманишь меня в стон хоромы, соблазнив стиральной машиной, то ты сильно ошибаешься! Я потерплю, так как у меня есть цель – ты!

Она шутливо ткнула его пальцем в грудь. Ворча, он схватил ее за запястье и сердито притянул к себе. Его руки обвили ее тело, и она оказалась в плену.

Решив не давать ему никакого преимущества, она поборола сладкий восторг от такой соблазнительной близости его тела.

– Я думал, что ты придешь в ужас от этого жилища, – с некоторым разочарованием сказал он.

Так ей все-таки удалось разрушить его планы! Ура!

– Послушай, парень! – самоуверенно заявила Миранда. Ее губы слегка приоткрылись, демонстрируя ровный ряд белоснежных зубов. – Не обманись моим легкомысленным экстерьером! Я на самом деле гораздо сильнее, чем тебе кажется. Я знаю, что мне надо. И ставки в этой игре высоки. Так что не стоит недооценивать меня.

Конечно же, она не могла забыть цель, стоящую перед ней, – поскорее расстроить этот брак, узнать подробности гибели родителей, затем вернуться в Америку и навсегда забыть об участниках всей этой истории.

– Посмотрим, – прошептал он.

Через мгновение Миранда почувствовала, как ее приподнятое настроение куда-то исчезло. Марк взял ее лицо в ладони, вынуждая посмотреть ему в глаза. Она ощутила, как волна волнения и страха пронеслась по ее телу, и не смогла сдержать глубокого вздоха.

– Тебе пора на работу, – испуганно напомнила она.

– Ага.

Марк не спеша наклонил голову, и его темные ресницы бросили тень на загорелые щеки. Миранда не могла сдвинуться с места, потому что страстно жаждала этого поцелуя. Она так часто представляла, как его горячие настойчивые губы коснутся ее, что затрепетала в предвкушении.

– Миранда, – прошептал он.

Она закрыла глаза. С готовностью подняла лицо ему навстречу, когда его руки с силой притянули ее к себе. Она слилась с ним, ощущая жар его тела и… все остальное.

Это было так опасно. Это было так глупо. Ее внутренний голос что-то там телеграфировал ей, но она проигнорировала его предупреждение. Миранда ухнула с головой в омут неизведанных ощущений.

Марк едва прикоснулся к ее губам, а она уже застонала от наслаждения… Но вдруг он резко оттолкнул ее от себя.

Миранда распахнула глаза – недоумевающие, удивленные, разочарованные… Марк растерянно смотрел на нее, опустив руки. Но, когда ее затуманенный взор встретился с его взглядом, он пробормотал что-то отчаянное, снова рванулся к Миранде и прильнул губами к ее рту.

Она, как пластилин, плавилась в его руках. Ее губы приоткрылись, призывая его, ее негромкие стоны побуждали его к действию. Он вовсе не хотел этого. Он собирался забросить ее в эту глушь и оставить здесь одну на четыре дня, затем приехать и сообщить, что у нее нет ни малейшего шанса заполучить его.

Но ее губы! Теплые. Жадные. Сводящие с ума. Совершенное тело, прильнувшее к нему. Легкий, почти неуловимый запах… Он никак не мог насытиться ею. Ее гибкие руки, проворные пальцы, ноги, все ее тело… Он исследовал ее, как азартный первопроходец, он касался ее так, будто от этого зависела его жизнь, он, словно захватчик, отвоевывал все новые и новые территории…

Марк со стороны услышал низкий стон. Свой собственный. Его дрожащие пальцы бродили по белоснежным холмикам… Тело Миранды изогнулось, побуждая его быть смелее. Он облизнул губы, не в состоянии не то что сказать что-то, но даже вздохнуть. И тут он пришел в себя.

Надо поскорее убираться отсюда. Она уже заполонила его мозг, забралась ему под кожу, наполнила собой его сны. Она раздражала его, волновала и смешила. Она разбудила уже задремавшую в нем тягу к приключениям. Она довела его до такой степени сексуального возбуждения, которого он не испытывал давно.

Он резко отодвинулся от нее.

– Как быстро летит время.

Ему пришлось откашляться, чтобы быть в состоянии сказать это.

Миранда вздрогнула, словно ее ударили, и волшебство, витавшее в комнате, растаяло. Его поразило выражение беззащитности и недоумения на ее вспыхнувшем лице, но он не потрудился задуматься об этом.

Все это было одно лишь притворство. Она прекрасно осознавала, что делала. Ее единственным оружием была физическая привлекательность, и она без малейшего раскаяния пользовалась им направо и налево, надеясь поймать себе богатого мужа.

Она подняла подбородок повыше и обрела свою прежнюю уверенность, сделав недвусмысленный жест рукой.

– Тебе пора.

– Пока!

Марк с трудом сдвинулся с места и вышел, не взглянув на нее, а лишь небрежно махнув рукой. Он сел за руль, но не сразу завел машину. Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в нормальное состояние. Разозленный на себя за то, что позволил этой маленькой шлюшке соблазнить себя, он включил двигатель и стартовал на большой скорости.

Он посмотрел в зеркало заднего обзора. Домик становился все меньше и меньше, пока не превратился в маленькую белую точку на зеленом фоне.

Что бы она там ни говорила, она еще почувствует, как здесь уныло и одиноко. Особенно ночью.

Пора покончить с этими играми. С этими ухаживаниями. Он больше не позволит себе прикоснуться к ее нежной коже или нашептывать глупости в ее ушко. Если он будет работать до седьмого пота, а потом вернется в домик, то у него не будет сил так возбуждаться при ее виде. А сегодня вечером он заявит ей, что после того, как его бабушка увидела, какой вульгарной дешевкой стала Миранда, она может оставить свои надежды стать его женой.

А потом он с превеликим удовольствием поставит ее в известность, что он все это время водил ее за нос, чтобы как следует проучить. Даже мысль об этом подняла его настроение. Дыхание выровнялось, а мысли вернулись к тем вопросам, которыми нужно было заняться в первую очередь.

Когда он приехал на место, бульдозеры и экскаваторы уже были там. Он руководил всеми работами на площадке – рытьем траншей для посадки защитной лесополосы, тщательной расчисткой места пожара и разметкой местоположения новых офисов.

Через несколько дней площадку разровняют и привезут новую землю. Тогда ему придется прекратить поиски каких-либо документов или памятных вещей, оставшихся от родителей, и разрешить сровнять с землей место, где находился дом.

Напряженная работа продолжалась и вечером при свете прожекторов и фар автомобилей. Привезли обед, состоящий из тушеной баранины с овощами, но он не стал есть, не желая тратить время.

Закончили работать в десять, и люди сразу же потянулись в импровизированные души на открытом воздухе. Марк позавидовал незамысловатой веселости своих рабочих, которые обменивались анекдотами, рассказывали друг другу о своих семьях.

Но он предпочитал быть одиноким волком. Лучше холод одиночества, чем раздирающая сердце тревога за близких. Когда он закончит с реконструкцией дома, жизнь опять потечет, как обычно. Просто болезненные детские воспоминания навевают уныние и беспокойство.

Марк ненавидел тягучее чувство жалости к себе самому. У него все прекрасно. Но чем скорее он восстановит дом и плантацию, чем скорее он уберется отсюда, тем лучше для него.

Стараясь отвлечься от печальных раздумий, он забрался в машину. В его ушах все еще стоил гул работающих машин, а ноздри ощущали запах дыма.

Когда Марк миновал холм, отделяющий место особняка от временного жилища, где теперь обитала Миранда, он увидел приветливый огонек, горевший в окне, и дымок, поднимающийся из трубы. Его сердце дрогнуло, как будто он и вправду возвращался домой.

Он прекрасно понимал, что это просто смешно, и единственное, что ему в действительности хотелось сейчас, это добраться до постели. Почему-то он решил оставить машину в самом начале проселочной дороги, а к дому пошел пешком, освещая путь фонариком. Ночь стояла ясная, и небосвод был осыпан мириадами ярких крупных звезд. Он с удовольствием вдохнул чистый прохладный воздух, ничем не напоминающий о пожаре.

Марк шагал быстрым пружинящим шагом, что было несколько удивительно после такого тяжелого дня, и всего через несколько минут был на месте. Совсем немного, и он будет спать безмятежным сном младенца.

С изумлением он обнаружил, что есть еще нечто, что он никак не может выбросить из головы. Он выругался про себя, пораженный силой своей физической потребности. Он-то думал, что вполне владеет собой…

Перед ним было две возможности – или упрямо игнорировать Миранду, что было весьма затруднительно, или полностью воплотить все свои шокирующие фантазии.

Его сердце забилось чаще, и острое возбуждение охватило его тело. Глупо было бы давать обещания держаться от нее подальше. Его тело жаждало Миранду так сильно, что он был поражен. Впервые за долгие годы он испугался, что может потерять над собой контроль.

Ну что ж, она сама напросилась, чтобы ее использовали именно так. Она дразнила и доводила его до тех пор, пока он был уже не в состоянии осознавать, что делает.

Марк подошел к открытому окну и услышал, что Миранда поет какую-то незамысловатую песню из старого голливудского фильма.

Он нахмурился. Такая женщина, как Миранда, должна была бы горланить что-то более разудалое. Но она продолжала выводить припев своим нежным и чистым голосом, и звуки песни, словно бархатные мотыльки, вылетали из окна в темную ночь. Казалось, она была совершенно счастлива. Наверняка мечтает о богатом муже, цинично подумал он.

Марк заглянул в окно. Комнату было трудно узнать. Миранда переставила мебель и навела идеальный порядок. Все так и светилось чистотой.

Он затаил дыхание и замер в темноте. Она стояла к нему спиной и мыла посуду в большой миске. Аромат трав и специй наполнял дом, и он даже мог расслышать, как в печке трещат дрова, изгоняя из домика прохладу летнего вечера.

Миранда была одета очень просто, в скромное голубое хлопковое платье ниже колена. Она повернулась к окну, вытерла руки о полотенце и повесила его на вешалку.

На ее лице не было ни грамма косметики. При этом она была необыкновенно хороша и довольно улыбалась сама себе, как будто жизнь в глуши с минимумом комфорта была пределом ее мечтаний. Его сердце заныло.

Что-то здесь не вязалось. Может, она играла роль развязной бабенки, чтобы найти себе богатого мужа, а сейчас ей нет необходимости притворяться? Или она просто решила поменять тактику?

Марк задумался. Утром он совершенно не скрывал своего влечения к ней. Она, должно быть, почувствовала себя уязвимой и предприняла меры, чтобы защитить себя.

Он обдумал это. Ее целью было держать его на расстоянии до первой брачной ночи. Ей уже удалось заинтересовать его, поэтому она решила, что соблазнит его попозже, а сейчас сыграет роль невинной неприступной девушки.

Его кулаки сжались. Это все ее книжки. Дама, написавшая книжонку «Как найти себе богатого мужа», наверняка не понаслышке знала о том, что мужчины мечтают о раскованных блудницах в постели и послушных скромницах на кухне.

Миранда, казалось, знала все о черной магии совращения и теперь испытывала свои чары на нем. Если полистать ее книжку, наверняка можно найти пару глав о том, как завести мужчину, а затем медленно доводить его до кипения.

Его губы цинично изогнулись. К сожалению, автор этой книги не написал ничего о том, как обращаться с мужчинами, которым претит быть игрушками в руках женщин.

Но в Миранде была загадка, которую он не мог разгадать. Ангел она? Или сирена? Ему предстоит узнать это. Понять раз и навсегда, что же она за человек на самом деле.

Сжав губы, Марк подошел к двери и дернул за ручку. Заперто. Пение прекратилось.

– Миранда! – сердито крикнул он в наступившей тишине. – Открой дверь.

– Не открою! – ответила она из-за запертой двери и, подумав, добавила неуверенно: – Дедушке бы это не понравилось.

Марк выругался вполголоса.

– Открывай! Не ночевать же мне на улице!

– Разве ты здесь живешь? – удивленно спросила она.

– Сейчас же брось эти свои шутки. Я ведь тебе сказал, что этот дом для нас двоих. Ты наверняка видела здесь вторую спальню. Впусти меня! Я ужасно устал, и мне нужно выспаться. У меня сегодня был тяжелый день.

– Да я даже не успела распаковать вещи, и у меня не было времени рассматривать, сколько спален в этом доме. Я думала, что буду жить здесь одна, а ты когда-нибудь навестишь меня… Слушай, поезжай-ка в гостиницу. Тебе это вполне по карману, и там к тому же гораздо удобнее. Там есть ванна и отличный ресторан.

– Миранда, ты беззастенчиво врешь! Ты прекрасно знала, что я вернусь.

Он снова подошел к окну, не дожидаясь, пока она сообразит закрыть его, и в мгновение ока перемахнул через подоконник. Когда он приземлился, ее широко раскрытые глаза округлились от ужаса. Она отступала от окна, пока не уперлась спиной в закрытую дверь.

– Не приближайся ко мне! – вскричала Миранда в ужасе.

– Что ты так разволновалась? Это я, Марк, а не серийный убийца, разгуливающий на свободе.

Ее голос задрожал.

– Но ты так ворвался сюда и был так зол…

– Сколько раз тебе повторять, что я здесь живу и собираюсь делать это впредь. И я не позволю никому, а тем более тебе, закрывать дверь перед моим носом.

Марк бросил на пол сумку с грязными вещами. Его глаза были холодны как лед.

– Я устал и не собираюсь тратить время на дурацкие шутки.

Миранда отступила к печке. Ее грудь вздымалась под тонким трикотажем платья. Она была так прекрасна. Так уязвима. Огонь, пылающий в теле Марка, опалил его губы.

– Я просто хочу что-нибудь поесть, что ты так всполошилась, – с трудом пробормотал он, не спуская глаз с ее груди, с тоненькой талии, перетянутой простым ремешком.

– А… – с облегчением протянула она. – А я так испугалась. Прости. Я забыла, что у тебя есть любовница.

– Что? – Он сердито нахмурился. – Что ты такое несешь?

– Ну, та женщина, которая подарила тебе часы.

– С чего это ты взяла, что мне кто-то их подарил? Я их сам купил.

На столе он обнаружил пару булочек, кусочек сыра и быстро сделал себе бутерброд.

– Так у тебя нет любовницы? – почти прошептала она.

– В моей жизни вообще нет места женщинам, – отрезал он. – Скажу еще раз, если ты еще не поняла этого, что у меня был трудный день. Так что прекрати свои допросы.

– Так ты все это время работал? – неуверенно спросила она. Напряжение стало постепенно покидать ее тело.

Марк просто кивнул, безучастно жуя кусок хлеба. Она подошла к кухонному шкафу и открыла дверцу.

– Тогда тебе нужно что-то посущественнее. Когда ты ел в последний раз?

Глава десятая. Ангел на кухне, цинично подумал он.

– Нам привозили баранину на обед.

– Но сейчас уже поздний вечер! – Ее дымчатые глаза смотрели на него в упор. – Ты наверняка умираешь от голода! Сейчас пожарю тебе картошку, а в шкафу есть немного консервированного мяса.

– Прекрасно!

Миранда казалась искренне озабоченной. Она повернулась к плите, и он едва сдержался, чтобы не погладить ее аппетитные округлости. Она завязала полотенце на поясе и принялась хлопотать у плиты.

– Полезная штука эта книга, наверное….

– Послушай, всего минуту назад ты не хотела пускать меня в дом, а сейчас ты сама заботливость. Как это понимать? – Он попытался хитростью выманить у нее признание.

– Нужно здраво смотреть на вещи. Ты ведь все равно уже вошел, и мне вряд ли удастся выпроводить тебя. Так что я вполне могу покормить тебя ужином. – Она быстро взглянула на него через плечо. – У тебя усталый вид. И к тому же женщина должна заботиться о своем мужчине.

Он был прав. Это никакая не искренняя забота, а просто слепое следование дурацким инструкциям.

– А что еще женщина может предложить своему мужчине? – насмешливо спросил он.

– Персик. Я собрала пару штук, когда гуляла днем, – сказала она с таким видом, будто догадалась, что именно он имел в виду.

Марк скорчил гримасу. Прямо образцовая хозяюшка, куда деваться. Ну ладно, пусть поиграет немного. Она явно хочет произвести на него благоприятное впечатление. Пусть. Тем приятнее будет поставить ее на место, заявив, что ловить ей здесь нечего.

– Чем ты еще занималась сегодня?

На ее лице появилась слабая улыбка, и она задумчиво посмотрела в окно. Нож, который только что чистил картошку, застыл в воздухе.

– Обследовала окрестности, – сказала она мечтательно.

– Босиком? – спросил он, заметив, что она была не обута.

У нее были такие маленькие ножки с прелестными розовыми пяточками, с высоким подъемом, который он не уставал бы целовать…

– Нет, – сказала она и покраснела, как будто смогла прочитать его мысли.

Он почувствовал, что атмосфера стала накаляться. В ней появилось невидимое глазу электричество, проникающее в его подсознание, лишающее его воли.

Да нет, это все ему кажется. Просто свет лампы был совсем слабым и придавал всему происходящему некий романтический оттенок, а лицо Миранды казалось еще нежнее и трогательнее в неверном освещении.

– Нет, я гуляла в кроссовках, – заикаясь, объяснила она. – Я надела старую рубашку и джинсы.

– А сейчас ты почему переоделась? – недоверчиво спросил он, хотя прекрасно знал ответ. Потому что светло-голубой цвет подчеркивал ее нежность и чистоту.

– Да я испачкалась!

– Как это произошло? – Он постарался произнести это безразличным голосом.

Это становилось похожим на допрос, но он уже не мог остановиться.

– Я полезла за камышами на реке, поскользнулась и упала в грязь. – Ее глаза смеялись. – Представь себе, сколько чайников воды мне пришлось вскипятить, чтобы выстирать одежду. А потом я взяла с собой немного еды, – кстати, здесь полно запасов, можно прожить не одну неделю, – и пошла к мосту.

Марк недоуменно поднял глаза.

– Так ведь туда идти километров пять!

Миранда продолжала рассказывать, не переставая чистить картошку. Это требовало определенной сосредоточенности, и время от времени розовый кончик ее языка появлялся между полными губками.

– Я и не заметила, что зашла так далеко. Я столько вспомнила за эти несколько часов!

– Что же ты вспоминала? – Его голос был почти лишен эмоций.

– Как мы гуляли здесь с папой… Как собирали лаванду, сбивали орехи длинными шестами… Представляешь, я еще не забыла названия местных растений.

Она поднесла руки к носу и понюхала их, и он понял, что она растирала лавандовые листочки в своих тонких пальчиках, как когда-то они делали в детстве. Он чуть не встал и не подошел к ней, чтобы убедиться, что был прав.

– А еще мы собирали инжир и миндаль на плантации. И маленькие хрупкие желтые нарциссы, которые покрывали склоны холмов в самом начале весны. Я послушала, как журчит ручей, полежала немного в траве, слушая жужжание пчел, и попробовала определить птиц по их песенкам. Никогда не подумала бы, что снова смогу сделать это. Где-то в отдалении я слышала гул машин, наверное, строится какая-то новая вилла. Я была так рада, что нахожусь посредине этой первозданной красоты, а не на усадьбе.

– А потом что? – У него был очень хриплый голос, и Миранда подумала, что он, наверное, весь день курил.

– Вернулась домой, отчистила пол в кухне, вымыла печку и растопила ее. Потом приготовила себе ужин и села у крыльца смотреть на звезды. Я давно не видела такого ясного звездного неба!

На ее лице застыло мечтательное мягкое выражение.

– Здесь так спокойно. Но потом стало прохладно, и я вернулась в дом, чтобы почитать немного перед сном.

– И что же ты читала?

– Семейную сагу. – Она указала на книжку в бумажном переплете, лежащую на столе.

Он поднял ее и бросил взгляд на заднюю обложку, прочитав там несколько предложений, а затем презрительно хмыкнул.

Марк, молча, смотрел в огонь, а Миранда продолжала готовить в полной тишине. Неужели семейная жизнь похожа на этот вечер, который они проводят вместе? Она слегка улыбнулась.

– И чему ты улыбаешься? – услышала она голос Марка.

– А откуда ты узнал, что я улыбаюсь? – спросила она удивленно.

Он подошел к ней, чтобы посмотреть, как продвигается приготовление ужина.

– По твоему дыханию.

Она покраснела, но понадеялась, что он не заметит этого при слабом свете. Как странно, что он так тонко чувствует ее.

– Вот ужин и готов. Садись, – сказала она ему дрожащим голосом, вспомнив, что сегодня ночью в этом доме кроме них не будет ни кого.

– Садись рядом. Нам надо кое-что обсудить.

Она присела, заинтригованная, в кресло напротив. Марк сначала недоверчиво поковырял вилкой в тарелке, но затем принялся есть с большим аппетитом.

– Вкусно, – с удивлением заметил он. – Я даже и не думал, что так хочу есть. Итак, ты хорошо провела этот день, – вернулся он к их первоначальному разговору.

– Да, просто чудесно.

Без всякого предупреждения он поймал ее руку и перевернул ладонью вверх, кончиками пальцев гладя загрубевшую кожу.

– Ты занимаешься надомной работой в своем Олбани?

Миранда покраснела.

– Нет. Я работала в детском доме, пока его не закрыли.

Он отпустил ее руку и откинулся на спинку стула, не сводя с нее глаз.

– В детском доме? – протянул он недоверчиво и подцепил кусочек картофеля на вилку. – Расскажи мне о нем.

– Да, в общем-то, не о чем рассказывать.

– Нет уж, расскажи, мне очень интересно, поверь, – процедил он язвительно, как бы не доверяя ей.

– Ну ладно, – вздохнула она, складывая руки на груди. – У нас были самые разные дети – сироты, малолетние преступники, ребята, чьи родители или родственники находились в больнице или тюрьме и не могли присматривать за ними, дети, чьи матери были лишены родительских прав. Я занималась малышами. – Она заметила сомнение в его глазах и заговорила еще горячее. – Я была так привязана к ним, Марк. Мне хотелось подарить им хоть немного любви. Мне совсем не стыдно сказать, что, когда моих ребятишек передали в другой детский дом, а наш закрыли, я даже плакала.

– Ты плакала, потому что осталась без работы, – ядовито сказал он.

– Не только, я скучала по ребятам, – возразила Миранда.

По его глазам она поняла, что не смогла убедить его.

– Работа в детском доме не очень похожа на карьеру танцовщицы в варьете, – язвительно напомнил ей он.

– Ничего общего, – спокойно согласилась она.

Марк все еще не потерял надежды раскрыть тайну ее противоречивой личности.

– Но то, что ты рассказала мне, вовсе не объясняет состояния твоих рук.

Миранда посмотрела на свои ладони.

– Я сама веду наше хозяйство. А дедушка весьма строг и требует, чтобы дом содержался в идеальном порядке. Так что мне нет нужды сидеть на диете, чтобы быть в хорошей форме. Вычистишь до блеска всю квартиру, вот и сбросишь пару килограммов. Я занимаюсь домом с тех самых пор, как мы приехали в Штаты.

– С одиннадцати лет? – Марк недоверчиво поднял брови. – Ты ведь была совсем ребенком! Разве это не слишком большая ноша для малышки?

– Но в этом есть и свои положительные стороны, – возразила она. – Некоторые люди платят огромные деньги за личного тренера. А у меня все бесплатно. Ничто не может помочь набрать лучшую форму, чем поход по магазинам или уборка дома. – Она засмеялась.

Марк с трудом мог представить, какую тяжелую жизнь вела Миранда. Но, вспоминая, каким суровым человеком был старый Пауэлл, Марк был готов верить девушке. Кроме того, он помнил взгляды старика на предназначение женщины, которые он никогда не скрывал.

Глаза Марка погрустнели. Этот старый хрыч, вместе того чтобы пожалеть бедную девочку, потерявшую родителей, взвалил на нее груз домашних забот. А она ведь была так привязана к своему мягкому отцу. Бедняжка! Марку было почти жаль ее.

– Он не должен был заставлять тебя работать как каторжную. Ребенок, прежде всего, должен чувствовать заботу и любовь, – со страстью в голосе произнес он, но, заметив удивленный взгляд Миранды, добавил сухо: – У тебя, наверное, совсем не оставалось времени на друзей.

Она пожала плечами.

– Что поделаешь! Дедушка нуждался во мне. В домашних делах он совершенно беспомощен, а когда он обанкротился, то был в ужасном состоянии, так что мне пришлось утешать и опекать его. Но у меня есть настоящие друзья. Мы не часто с ними видимся, но это люди, на которых я могу положиться.

Марк вспомнил ту нервную девочку, которую знал когда-то. Как она, должно быть, горевала по своим родителям, по тому свободному образу жизни, который вела в Австралии, когда очутилась в крошечной квартире вместо привычных хором.

Он взглянул на нее и понял, что ему хочется знать о ней все. Как прошли ее подростковые годы, ее юность.

– Но, наверное, твоя жизнь переменилась, когда ты стала работать и встречаться с молодыми людьми.

– Да не очень, – грустно сказала Миранда. – Работу по дому все равно нужно было кому-то делать. – Она склонила голову набок, как будто раздумывая, стоит ли рассказывать дальше. – К тому же у меня было не так уж много кавалеров. Дедушка их всех разогнал. На работе у меня женский коллектив, только иногда встретишь в коридоре какого-нибудь усталого доктора или вечно куда-то спешащего социального работника.

Ну, вот это уж точно враки. Невозможно научиться так кокетничать, моя посуду на кухне. Она могла бы выступать за сборную США в мировом первенстве по флирту, если бы такой существовал.

– Да ни за что не поверю, что мужчины не обращали на тебя внимания.

– Я иногда ходила на свидания, конечно. – Она опустила глаза. – Но на первом месте всегда стояла забота о дедушке.

– Ты все еще ему стираешь, убираешь и ходишь по магазинам?

– Да, конечно. Он слишком стар, чтобы менять свои привычки. Кроме того, он очень плохо себя чувствует. Я сейчас не работаю, и мне приходится все тянуть на себе. Если бы ты знал, что значит быть бедным, – с неожиданной страстью в голосе проговорила она. – Ты вряд ли когда-нибудь шарил по карманам или под кроватью в надежде найти какую-нибудь монету, чтобы купить хоть несколько картофелин и кусочек сыра. – Ее глаза горели сердитым огнем. – Ты вряд ли когда-либо умолял свою квартирную хозяйку отсрочить платеж за квартиру хотя бы на неделю.

Установилась тишина, и Марк лишь, молча, смотрел на Миранду, приходя к выводу, что все это, видимо, правда.

Миранда вскочила с места, взяла миску с горячей водой и поставила в нее грязную тарелку.

Марку многое стало понятным за последние полчаса. Миранда просто устала от такой жизни и теперь хочет воспользоваться шансом, чтобы выбраться из бедности. Марка охватили смешанные чувства. Сочувствие. Жалость к ребенку, который не знал ни беззаботного детства, ни бунтарского отрочества. Недоверие. И еще гнев на старика, который использовал свою внучку, чтобы сделать свою собственную жизнь легкой и удобной, обеспечить себе уход в старости.

Но все это не меняло ситуацию. О браке между ними, как и прежде, не может быть и речи. Никто никогда не заменит ему Дебби. Он больше не чувствует в себе способности любить.

И хотя он понимал отчаянное стремление Миранды выйти замуж за обеспеченного человека, он все же не мог не чувствовать ничего кроме презрения к человеку, который на первое место ставил материальные потребности, а не любовь и уважение.

Втайне он почувствовал угрызения совести. Когда он скажет ей, что у нее нет никаких шансов, это будет серьезным ударом для нее. Брак с ним был ее билетом в рай, и она поставила на эту карту все.

Она вернется домой такой женщиной, как и прежде. У него заныло сердце, когда он представил ее жизнь после возвращения домой, хотя он и попытался убедить себя, что она была такой же эгоистичной, как и ее дедушка, если намеревалась использовать его для достижения своей цели.

Но Марк не мог не признать, что его все же тянуло к ней. Не думая ни о чем, он подошел к девушке, обнял ее и крепко прижал к себе.

– Мне очень жаль, что у тебя была такая трудная жизнь.

Она не шелохнулась, ее руки все еще были в тазике с мыльной пеной. Как раз в этот момент одна из керосиновых ламп мигнула и погасла, оставив их в полутьме.

Он заметил, что ее руки дрожат, и прижался щекой к ее щеке.

– Да жизнь как жизнь. Могло быть и хуже. Я ведь не жалуюсь… – заявила она и так энергично бросила мочалку для посуды в миску с водой, что обрызгала их обоих.

– Да оставь эту посуду, – прошептал Марк, охваченный желанием заботиться о ней.

– Нет! – воскликнула она, неожиданно отпихивая Марка локтем. – Я не знаю, что нашло на меня. Мы с дедушкой вполне обходимся. У каждого из нас свои достоинства и свои слабости. Я молодая и энергичная, а он больной и старый. Я никогда не стала бы жаловаться на единственного близкого человека в моей жизни.

Он поднял руки, как будто сдаваясь, момент душевной близости прошел.

– Ну, хорошо, хорошо! Но ты ведь хочешь кардинально изменить свою жизнь?

– Хочу! И я сделаю это! – отрезала она.

Он плотно сжал губы. Его сочувствие куда-то испарилось.

– Да ну?

Ее серьезный взгляд едва коснулся его. Нет, она больше никогда не будет прежней. Да, она будет выполнять все те же обязанности, но она поняла, что за пределами дома есть жизнь. Она видела себя со стороны – провинциальная Золушка с руками прачки.

– Ты ведь так и не съел персик, – отрывисто сказала она, и ее сердце сжалось от напоминания о том, что они вскоре расстанутся и никогда больше не увидятся.

А ей так хотелось остаться. Почувствовать его руки, обнимающие ее, ощутить теплоту его губ…

Их глаза встретились, и между ними пробежала искра. Его глаза были темными, словно растопленная смола, с неожиданным выражением страстного стремления… Она ожидала встретить в этих глазах лишь чувственное влечение, но в них было что-то еще – странная нежность и острая безнадежная жажда.

Миранда и сама не поняла, как встала. Подошла к столу. Взяла тарелку, нож и поставила все это на стол перед ним.

Она сама не чистила персик, когда ела его днем. Он тоже не стал этого делать. Да и зачем, если его кожица была тонка и ароматна?

Марк поднес персик к носу и вдохнул аромат фрукта. Его глаза прикрылись, когда он вонзил зубы в спелую мякоть.

Он медленно открыл глаза и посмотрел на Миранду затуманенным взором из-под густых ресниц, не прекращая при этом поедать персик.