Текст книги "Прикосновение Макса"

Автор книги: Кей Хупер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Я не буду рисковать вашей жизнью просто так. – сказал он мягко.

Девушке было очень неловко оставаться в его доме, жить с ним бок о бок под одной крышей, но то, что она все таки останется рядом с ним и будет чувствовать его силу и уверенность, приносили ей необъяснимую радость и спокойствие.

Дайна была уверенна в одном: ей не хотелось остаться в одиночестве.

Тот человек, который угрожал ей в Сан-Франциско не мог быть тем насильником из Бостона, но часть ее была все еще не уверена в этом и она боялась этого.

– Хорошо, остаюсь. – немного колеблясь тихо сказала она, затем добавила более уверенно, – Спасибо.

Макс снова улыбнулся и с надеждой спросил:

– Вы думаете, что могли бы называть меня по имени?

Она не могла не улыбнуться в ответ.

– Я буду стараться по возможности ….Макс.

– Спасибо. А сейчас почему бы не забрать все вещи из вашей квартиры и тогда вы могли бы сразу переехать.

В понедельник вечером Дайна услышала, что кто-то легонько постучал по открытой двери офиса и радостно улыбнулась, увидев Макса.

– Готова идти? – спросил он

– Мне нужно еще десять минут, – ответила она, указывая на документы, – Я уже почти закончила.

– Хорошо. Я должен найти Морган, прежде чем она уедет. Я встречу тебя в холле, когда закончишье свои дела.

Дайна кивнула. После того, как он вышел, воспользовавшись десятью минутами, что у нее были, стала размышлять о прошедших нескольких днях.

Странным было то, что зная, что та оболочка надёжности и защищённости, что окружала ее – это всего лишь видимость, несмотря на все свои сомнения, она чувствовала себя рядом с Максом в полной безопасности. А в его доме полностью комфортно и спокойно.

Он помог ей пережить этот переходный период, удивительно легким отношением и нетребовательной компанией. В воскресенье он даже заставил ее смеяться. Несмотря на то, что один раз отлучался на деловое совещание, он больше времени проводил с ней и все свое внимание сосредоточил на девушке, все делая для того, чтобы она не ощущала никакого дискомфорта. Дайна чувствовуя себя в его присутствии очень свободно и легко, гадала, как ему удалось, практически не прилагая никаких с его стороны усилий, заставить почти забыть о прошлой боли и страхе.

Она обнаружила, что ей нравится разговаривать с ним, играть в покер и даже горячо спорить о политике.

Утром в воскресенье, они тайком пробрались на кухню делать французские тосты. Миссис Перри обнаружив их, мягко пожурила за ужасный бардак, что они успели учинить, а потом помогла доделать тосты.

А после, отправившись в парк Золотых Ворот, прихватили с собой свои кулинарные шедевры и устроив маленький пикник, весело провели воскресное утро.

Теперь думая о том, что прошло, Дайна поняла, как быстро и с какой лёгкостью он смог ее понять.

И вот теперь он помогал ей почувствовать себя больше женщиной, чем она чувствовала ранее, как будто боль и страх прошедших двух лет ушли от нее куда то далеко, в забвение, ощущая, что наконец власть прошлого стала слабеть.

Дайна вернулась на работу с новыми силами и с новыми надеждами. И была очень удивлена, когда никто не стал задавать щекотливые вопросы о том, куда она пропала в пятницу в самом начале ленча.

Максу не нравились лишние вопросы.

Кто находился рядом с Максом связывала общая преданность, будто невидимой крепкой ниткой. Уважение он не просил и не требовал. Такую любовь, преданность и большое уважение он мог только заслужить.

Смотря на людей с пониманием, симпатией и большим уважением, он действительно казался способным чувствовать то, что чувствовали окружающие его люди. Это была редкая черта, внушающая уважение. Как можно было сопротивляться человеку, который отвечал «Я понимаю», и именно это имея ввиду?

Почти против ее желания, Дайна начинала доверять ему. Верить его обещаниям. Она убеждала себя, что это было только потому, что была испугана, разочарована во всех нарушенных обещаниях и ничего не стоящей «защитой» и, чтобы не чувствовать себя настолько одинокой и беззащитной, она приняла помощь этого человека

Но это было чем-то большим. У нее было смутное чувство, что он помогал излечивать ее не только, окружая ее стеной своей защиты, но и давая взаймы часть силы и будет дарить ее до тех пор, пока девушка не будет достаточна сильна, чтобы принять вызов судьбы и стоять до последнего за свое счастье.

Он лечил ее гордость так же как ее раны.

Это была часть его уникального обаяния, его способность затрагивать тонкие струны души так, чтобы человек стал увереннее в себе.

Дайна начала понимать, что на силу Макса и его благоприятное воздействие на других, влияло не то, кем он был, а каким был.

Она возвратилась к незаконченной работе с оттенком беспокойства, вползающее в ее сознание.

Они давно не говорили о воре, о коллекции после той беседы с Максом, но они еще к этому разговору вернуться, она это знала. Если вор не будет пойман…

В холле Макс слушал объяснения Морган, по поводу витрины для экспонатов, которая до сих пор не была включена в работу.

– Таким образом, мы должны вернуться к первоначальным чертежам. – закончила Морган раздражено. – Проклятье, можно подумать, что кроме пары человек, эта выставка ничего не значит! Многие говорят, что изменение витрины может повлиять на сроки сдачи, а может отразится на дате проведения выставки.

– Ты считаешь, что мы все-таки потеряем время? – спросил Макс.

– Ни в коем случае. Если кто-нибудь даже предложит, чтобы мы отодвинули дату открытия, то я сверну ему шею, – ответила Морган твердо.

Смеясь, Макс заключил:

– Тогда я оставляю этот вопрос в твоих умелых руках. – Он увидел ее взгляд, брошенный на часы и добавил:

– У тебя встреча?

– Да, с моими грехами, – девушка скривила лицо, а затем засмеялась. – Он, кажется совсем другого мнения.

Ее босс задумчиво произнес:

– Я всегда считал, что личное мнение персонала может пойти только на пользу управлением компании.

– Хорошо, если он не сможет управлять им, он заработает справедливый крест. Честно, Макс, если я поругаюсь с еще одним похотливым животным, скрывающейся за улыбкой щенка, то я уйду в монастырь!

– Подними выше голову, – улыбаясь сказал молодой человек, – Где-нибудь там должен быть человек, который оценит твой ум также, как и твое тело и ты, вероятно, сразу упадешь в его объятия в то же время, как только найдешь его.

– Если вы так говорите… – вздохнула Морган. – Так или иначе, я должна идти. Скажите, Дайне, что я завтра к ней зайду.

Кивнув Морган, Макс остался в холле поджидать Дайну. Он размышлял о девушке, которая еще находилась в своем офисе.

Пока разум только помогал держать инстинкты в узде….. Этому он хорошо научился. Его разум подсказывал ему, что Дайне нужно дать достаточно времени, чтобы излечить свои раны, но его инстинкты были на пределе.

Он хотел ее с того момента, как только посмотрел в ее глаза и тогда случилось нечто, что изменило его.

Она теперь не боялась его и он был абсолютно уверен, что она по крайней мере начинала доверять ему, но он не знал, что случится, если он скажет, что чувствовал к ней. Он не знал, мог ли он помочь излечить то, что произошло с ней или любой его шаг навстречу к ней, заставит ее отвернуться от него.

В первый раз в жизни он был не уверен: его инстинкты говорили ему, что самое время, а разум настаивал, что нужно ждать.

Все в чем он нуждался, был какой то знак, даже самый прозрачный намек на чувство, которое было бы больше, чем благодарность или дружеские чувства, но он не видел никакого знака. Дайна, казалось, расценивала его, как довольно приятного спутника, поэтому часто он задавался вопросом, видела ли она вообще в нем человека.

Отказываясь проверять ее чувства к нему, Макс держал в узде свои инстинкты и продолжал ждать.

Непринуждённая атмосфера между ними оставалась неизменной. И каждый день возвращаясь в его дом, они наслаждались вместе тихим и спокойным вечером.

Макс после ленча отправился по делам, а Дайна расположилась на кушетке с книгой, позаимствованной из его библиотеки.

Миссис Перри уже удалилась в свою комнату. Огонь в мраморном камине почти прогорел, но еще весело плясали маленькие язычки пламени. В этом мягком, колеблющем свете, Дайна мирно спала на мягком диване.

Макс стоял и пристально смотрел на нее в течении долго времени. Ее яркие волосы блестели красными искрами так, будто эти шелковые волны имели собственную жизнь.

Полумесяцы ее темных ресниц создавали яркий контраст с безупречной сливочно-кремовой кожей. Ее губы красивой формы, немного раскрытые, нежные и красные, влекли Макса так непреодолимо, что он мог практически чувствовать их сладостную притягательность.

Ему вдруг остро захотелось прилечь к ней на диван, разбудить ее поцелуем и долго держать в своих руках. Заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не забудет о насилии и боли, или любом другом человеке кроме него.

Единственной вещью, единственной причиной, которая останавливала его, помогала управлять своим состоянием животной потребности было понимание того, что ее хрупкое доверие могло быть потеряно навсегда. Эта женщина ужасно пострадала в жестоких руках человека. Всю ее жизнь, разрушенную почти до основания, склеить было почти невозможно. И то, что она смогла начать доверять другому человеку было чем-то вроде чуда.

Он до боли не хотел терять это доверие.

Видеть глубину ее страха и знать, чем вызваны эти страдания, даже невыносима только думать об этом!

Какое наслаждение наблюдать ее спокойный и доверчивый сон в его доме, его же собственные все более беспокойные ночи, были не в счет. Пусть ей будет спокойно.

Тем не менее он осторожно сел рядом с ней на край дивана с маленькой надеждой, что все же есть какая-то особая связи между ними.

Ничто иное не могло объяснить, как быстро ей с ним стало легко и комфортно.

Девушка уснула, оставив раскрытую книгу на животе, и когда он дотронулся до нее, она сонно приоткрыла свои сверкающие глаза.

– Привет, – сказал он мягко, откладывая книгу в сторону. Бережно положил на журнальный столик, а затем улыбнулся ей.

– Я заснула? – сонно пробормотала она.

– Да, Я не хотел тревожить вас, но если вы проведете ночь здесь, то утром не сможете разогнуть шею.

– Который час?

– Почти одиннадцать.

Дайна стала вставать и Макс, взял ее за плечи, чтобы помочь ей приподняться. Он был настолько близко от нее, что они оказались ближе, чем когда-либо были прежде.

В первую секунду Дайна испытала чувство, похожее на удар тока, но это наваждение длилось не больше, чем один удар сердца. Чувствуя себя потрясённой, она замерла, словно ожидая чего-то.

Глядя в его серые глаза, она чувствовала странную, поднимающуюся изнутри теплоту, ее чувства обострились до предела. Это было так, будто какая-то часть нее, которая спала в течении долго времени, вновь пробудилась и ожила.

Макс снял с ее плеча одну руку и провел ладонью по медно-рыжим волосам, лицу, его пальцы задержались, чтобы погладить ее щеку.

– Я говорил вам, что вы красивы? – спросил он таким голосом, которого раньше она у него не слышала. Низкий и глубокий, едва сдерживающий сильные эмоции.

– Нет, – она не могла отвести взгляд от его глаз и ее кожа, казалось, покалывала и пылала там, где пальцы касались ее.

– Я так подумал, как только в первый раз вас увидел.

– Макс… – она не знала то, что хотела сказать, никакие слова не приходили в ее затуманенный мозг.

Возможно, все происходит слишком быстро или ей кажется, и ничего вообще не происходит? Ее мысли были окутаны туманом.

– Все в порядке, Дайна. Я знаю, что вы не готовы сейчас к чему-то большему. – Его голос был нежен, но оттенок желания все еще слышался в голосе. – Но я надеюсь, что однажды вы будите готовы. И я хочу быть рядом. Разве вы не поняли этого? Именно поэтому я не мог позволить вам убежать.

Ее глаза расширились, когда он наклонился ближе, затем медленно закрылись, когда его рот коснулся ее. Он поцеловал ее так нежно, что у нее сдавило горло от нахлынувших чувств, но все же достаточно требовательно, давая почувствовать ей силу его.

Прикосновение его губ длилось не больше нескольких мгновений, но девушка почувствовала, что этого было достаточно для того, чтобы что-то изменилось в ней, в ее душе.

Туман в голове все еще мешал думать. Неожиданность, изумление, ее реакция на его поцелуй – все в ней перемешалось. Но самым сильным чувством было ощущение острой боли разочарования, когда он отстранился. Почему она это чувствовала?

Макс медленно поднялся с дивана, все еще держа ее руку. Помог подняться и глядя в ее глаза, негромко произнес:

– Уже поздно, а вы хотели попасть в музей рано утром. Вам лучше идти отдыхать.

Дайна немного поколебавшись, покачала легонько головой и прошла мимо него.

– Спокойной ночи, – пробормотала она.

– Спокойной ночи, Дайна.

Он наблюдал за ней, пока она не исчезла в коридоре, борясь с побуждением вернуть ее, следовать за ней. Оставаться одному и не сказать ничего, когда он хотел так сильно быть с ней сегодня вечером и каждой ночью.

Это было одно из самых трудных вещей, что ему когда-либо приходилось делать в жизни. То, что он был еще в состоянии оставаться на месте, объясняется лишь его растущей надеждой.

Он делал успехи, он знал это. Она не напряглась и не оттолкнула его, он чувствовал ее неуверенный ответ на его короткий поцелуй.

Макс тогда не знал, что неожиданная встреча на другом конце города, определит ряд событий, которые окажут огромное влияние на количество жизней и, в конечном итоге, определит судьбу жемчужины Коллекции Беннесторов.

Глава 4

Начиная с тринадцати лет у Морган Вест стали появляться трудности по поводу внешности. Хоть и не могла придраться к своему росту, который состоял из пяти футов и пяти дюймов, ей даже нравились ее темные волосы и смуглая кожа, доставшийся ей от далеких предков индейцев. Даже высокие скулы, которые придавали ее лицу выражение гордости и некоторой резкости.

Но янтарные глаза, которые достались ей от матери ирландки, были по мнению Морган, слишком большие, а ресницы выглядели просто ужасно длинными, пушистыми и черными, как смоль. Словно их очень тщательно красили и завивали черной тушью. Девять из десяти человек предполагали, что ресницы у нее накладные.

В шестнадцать молодая девушка плача попросила домашнего врача подрезать их, но доктор это делать отказался.

Годы примирили ее с этим недостатком.

Она никогда не использовала тушь несмотря на то, что для любой женщины это было плюсом, а для Морган лишним поводом убеждать «Да, это ресницы мои, не накладные».

К сожалению, она так ничего и не решила относительно своей внешности.

Были мужчины, которые говорили, что ее длинные, красивые ноги могли вдохновить на любые любовные фантазии, были те, кто говорил то же самое про красивые округлые бедра.

Но те мужчины, у которых примитивные инстинкты пробуждались от ее пышной груди, численностью превосходили всех. А их взгляды были очень щедрыми.

И все время в средней школе и в колледже парни были столь очарованы ее «прелестями», что она часто задавалась вопросом, знали ли они ее в лицо?

Даже ученый Родосский, который нравился ей своим острым умом, сильно заикался всякий раз, когда его пристальный взгляд опускался к ее груди. И происходило это довольно часто.

Удачная комбинация генов отразилась и на соблазнительной фигуре девушки. Тонкая талия, словно у Скарлетт О'хара, которую мужчина мог запросто обхватить двумя руками. Мягкие изгибы бедер, согласно восхищенным взглядам, сопровождающие ее постоянно, выглядели очень аппетитно в обтягивающих джинсах.

В тринадцать, Морган была рада и взволнованна вниманием. Однако, в восемнадцать, она стала чувствовать раздражение от такого обильного внимания к своей персоне.

С годами ситуация нисколько не изменилась. И девушка нисколько не гордилась, что ей приходило множество предложений сняться для обложек журналов. За исключением того, что Создатель счел целесообразным быть одинаково щедрым не только с ее внешностью, но и с умственными данными. (На ее великолепном теле, которое ни один раз создавало пробки на дорогах, были не только красивые глаза испуганного котенка, но и потрясающий интеллект.)

Фактически, Морган проходила несколько раз тест I.Q., который определил ее уровень как одаренный гений.

Люди, которые не обладали экстраординарной внешностью или умом, утверждали, что это может быть только проклятием. Другие настаивали, что обложка книги всегда соответствует ее содержанию. Но большинство людей считало, что если есть сорока дюймовый бюст, то это не идет ни в какое сравнение с высоким I.Q., даже если последний будет иметь такой же размер.

Морган, все слышала. На нее смотрели, неважно мужчины или женщины, будто на украшение, сексуальную кошечку или идиотку. Или все вместе.

По своему опыту она знала, как трудно доказать, что красивая женщина может быть еще и интеллектуально развитой.

Это было одной из главных причин, почему Макс Баннистер заслужил ее полную и вечную преданность и уважение.

Он, что и говорить, явно был обескуражен ее красотой, как только она вошла в его офис, но после чего провел с ней часовое собеседование, не позволяя своему взгляду опуститься к ее груди и даже никак не показывая, что избегает смотреть в ту сторону.

И с тех пор, он сумел не только полностью сделать так, чтобы ей было удобно, но даже ответил подлинной симпатией и пониманием, когда у нее было особенно неудачный период, заставляя ее не обременять себя в всплесках эмоций.

Макса она очень любила. Он был одним из очень немногих друзей – мужчин, которые когда – либо у нее были и она была просто счастлива от того, что со временем его интерес и понимание нисколько не уменьшились.

У него был превосходный вкус цвета и стиля, и в течении многих месяцев подготовки к выставке Тайны Прошлого, она постепенно переходила от темных и цветных блуз делового костюма к более изящной и открытой одежде.

Когда Макс говорил, что она выглядит восхитительно и ей подходит ее наряд, девушка знала, что так оно и есть. Однажды он сказал ей, что она подобна королеве, и сделано это было скорее оценивающим тоном, нежели как комплимент, и у Морган, совершенно бессознательно, даже походка стала как в юные годы…

Долгое время она не могла понять, как это происходило. Потом она заметила, что Макс так хорошо ладит с простыми людьми, потому что он сам был из той же среды. Нужное слово в подходящий момент, искренний комплимент, умение определить сильные и слабые стороны, когда нужно поощрять первое или избежать второе, либо немного изменить. Вокруг Макса люди словно расцветали.

Это было самое восхитительное, что Морган когда – либо видела, и когда смотрела в зеркало, сама была изумлена.

За несколько месяцев он очень тихо, мягко и ненавязчиво вырвал у нее с корнем горечь и разбил в дребезги. Благодаря ему она стала гордится своей внешностью так же, как когда-то гордилась умом.

Ну почти также.

Ей уже это не доставляло столько проблем, как раньше.

Действительно, восхищение мужчин, как она полагала, косвенно отразилась на этой ситуации, которая была довольно продолжительное время.

В последние годы она погрузилась в работу, но после исцеления чарами Макса, она начала снова ходить на пробные свидания. Это была просто неудача, твердила она себе, что у молодого куратора, который всегда относился к ней с уважением, под улыбкой таился подлый мотив.

Во время ужина он был совершенно очарователен, а позднее он спросил у девушки, собирается ли она посетить музей, чтобы посмотреть последнюю выставку посвященную Египту, показ которой был запланирован только несколько дней.

«Приходите и посмотрите на мою гравировку»– сказал он и этого сомнительного предложения было достаточно, чтобы она стала более осторожна.

Тем не менее, она хотела посмотреть выставку.

Выкроив час из своей собственной предстоящей выставки, девушка планировала принять предложение, она была уверенна в том, что сможет справиться с влюбленным куратором.

В любом случае, там будет охранник.

Это просто смешно– иногда бормотала девушка, вставляя свой ключ в замок боковой двери.

– Что?

– Ради меры безопасности свет в зале должен быть.

Он должен был быть, Морган знала об этом, даже когда музей закрывался, охрана никогда не забывала оставлять свет.

Они не сделали в темноте и трех шагав, как вдруг он издав тихий хрип, упал на пол.

Позже, Морган сама была не уверенна, что произошло в тот момент, когда она стояла в густой темноте, и только чистый инстинкт выживания толкнул действовать.

Приподняв Питера, который упал между ней и дверью, она хромая потащила его к двери и, подперев им дверь, бросилась бежать по коридору.

Пробежав около дюжины шагов, девушка услышала позади себя быстрые и тяжелые шаги преследователей. И вдруг наступила тишина, гнетущая искусственная тишина.

Морган хорошо знала этот музей. Как и многие археологи, которые проводят многие часы в прошлом, девушка тоже считала своим домом склады древних сокровищ.

Но сейчас она меньше всего хотела затеряется в прошлом.

Со скоростью, на которую только была способна, девушка пробегала через лабиринты офисов и кладовые через большие комнаты музея.

Морган понимала, что в этом нет никакого смысла, но у нее не было другого выбора. Большинство экспонатов были освещены каждый в отдельности, и она станет видима для преследователей, если только раньше не сможет скрыться в небольшом проходе. И спрятаться в углу, где даже тусклый свет практически не проникнет.

Она скрылась в первом углублении в картином зале. Ощущая только холодный твердый мрамор под ногами, Морган бросилась бежать через несколько больших арок не зная, правильно ли сделала этот выбор. Это она поймет позже.

Должно быть в музее не один вор и они должны быть возле самых дорогих экспонатов, не так ли?

Они могут взять только ювелирные украшения. И наверняка они захотят найти большую коллекцию жемчужин.

Воры не должны были пойти туда, где располагались менее ценные экспонаты различного оружия и артефактов, поэтому у нее было достаточно места для убежища.

Девушка сделала еще одну безнадежную попытку проскользнуть в самую темную арку в зале, когда внезапно кто-то схватил ее.

Будто железные руки обхватили ее со всех сторон и, буквально оторвав от пола, прижали ее спину к гранитному телу. Большая темная рука зажала ей рот, не дав ей даже вздохнуть.

В одно ужасное мгновение у Морган пролетела мысль, что это одна из статуй жестоких воинов прошлого ожила и схватила ее.

Но ощущение сверхъестественного в миг растаяло, когда низкий голос прошипел в ее ухо:

– Шшшш…!

Это не был охранник.

Рука, зажавшая ей рот, была в тонкой эластичной черной перчатке, и как она могла видеть, другая рука была тоже в перчатке.

Что-то твердое и жесткое впивалось ей в спину, вызывая нестерпимую боль. Он дернул девушку еще ближе к себе, и она почувствовала шерстяную ткань на своей коже… лыжная маска? Щетина на подбородке терла ей щеку.

Лучше тот дьявол, что ты знаешь, чем тот, кого нет..

Противоречивые мысли пронеслись в ее голове – она хотела бороться против этого сильного мужчины, но трезвый разум одержал верх, потому что она знала – дьявол лучше, чем этот человек.

Вместо этого сконцентрировалась на своем тяжелом дыхании и, стараясь дышать спокойно, Морган посмотрела на темный потолок. Прижавший ее мужчина, потащил девушку вглубь арки к статуе древнего воина, где полностью просматривался зал.

Там он резко остановился и девушка увидела искаженное от гнева лицо и жесткий взгляд, смотревший вперед.

Это прибавило ей уверенности. Когда мужчина замедлил шаг, она попыталась слабо сопротивляться. Стальные руки сжали ее сильнее, почти сломав ее ребра.

Только через три секунды она смогла вздохнуть.

– Эд! – Голос низкий и грубый прозвучал всего в нескольких футах от их местоположения.

Морган замерла.

Она услышала едва слышный ропот двух голос, которые быстро приближались. В первом голосе совершенно очевидно слышался гнев.

– Я думаю, что она побежала именно этой дорогой. Черт возьми! Она может быть где угодно! В этом мавзолее полно места, где можно спрятаться.

– Она успела увидеть тебя? – голос Эда был спокойным.

– Нет, зал был слишком темным. Когда я треснул ее жениха, она убежала, как кролик. Почему, дьявол их побери, они именно сегодня должны были прийти сюда? Если он захотел романтики, то повел бы ее к себе. Судя по тому, что я видел, она бы ему грела кровать неделю.

Несмотря на абсурдность ситуации, у Морган от похотливых слов преследователя все закипело внутри.

Эд нетерпеливо проговорил:

– Бред. Мы позакрывали все двери, поэтому она не сможет просто так выйти, к тому же телефонные провода мы тоже обрезали. Вернемся к своему делу, а ее оставим здесь. Она будет закрыта тут до утра, поэтому помешать нам никак не сможет.

– Мне это не нравится, Эд.

– А тебе это не должно нравиться. И прекрати произносить мое имя ты, дурак!

Наступила минута молчания, после чего девушка услышала, что они направились через арку к проходу. Морган слышала, как их шаги затихают в тишине.

Обладая хорошим слухом, она пыталась услышать голос Эда. Прошло не менее пяти минут пока не затихли полностью шаги, тогда с мучительной медлительностью мужчина стал ослабевать свою железную хватку и опускать ее вниз, пока ее ноги не коснулись холодного пола.

Его голос прозвучал опять возле ее уха, но не шипящий, как раньше, а уже мягкий и спокойный.

– Я не собираюсь вам навредить. Понимаете? Нужно было спокойствие, а вы могли бы привести их прямо к нам.

Морган понимающе кивнула. Как только он ее освободил, она отошла на полшага и повернулась у нему.

– Если вы не с ними то, что вы… – начала она шепотом, а затем увидела ответ на свой вопрос….

Наступила минута молчания, после чего девушка услышала, что они направились через арку к проходу. Морган слышала, как их шаги затихают в тишине.

Обладая хорошим слухом, она пыталась услышать голос Эда. Прошло не менее пяти минут пока не затихли полностью шаги, тогда с мучительной медлительностью мужчина стал ослабевать свою железную хватку и опускать ее вниз, пока ее ноги не коснулись холодного пола.

Его голос прозвучал опять возле ее уха, но не шипящий, как раньше, а уже мягкий и спокойный.

– Я не собираюсь вам навредить. Понимаете? Нужно было спокойствие, а вы могли бы привести их прямо к нам.

Морган понимающе кивнула. Как только он ее освободил, она отошла на полшага и повернулась у нему.

– Если вы не с ними то, что вы… – начала она шепотом, а затем увидела ответ на свой вопрос….

Это был высокий мужчина более шести футов и двух дюймов, с широкими плечами и сильным гибким телом, о чем свидетельствовали стальные мускулы. У нее возникло неопределённое желание потрогать их. Одетый с ног до головы в удобную черную одежду, он очень эффектно смотрелся с тонким кожаным поясом вокруг талии. А сквозь черную лыжную маску светились пара самых зеленых глаз, что она когда-либо видела.

– Ой! – только сказала она. – Ах, Боже!

– Не совсем, – улыбнулся он.

Морган почувствовала волну раздражения от его несвоевременного юмора, но каким-то образом сумела сохранить свой голос на прежнем уровне.

– Вы просто еще один вор!

– Пожалуйста! – в его голосе слышалась обида. – Такое банальное слово. Мерзкое, одним словом. Я предпочитаю называть себя капером.

– Вот еще, – резко сказала девушка, – Вы не судно в открытом море и мы не в состоянии войны. Вы вообще обыкновенный беглый преступник.

Она могла бы поклясться, что в его ярких зеленых глазах проскочила искорка смеха.

– Моя дорогая, – сказал мужчина, – Я вообще необычный. На самом деле я один из последних исчезающего рода, затерявшийся среди тревожном высокотехнологичном мире. Если Вам нужно как-то называть меня, можно «вором-домушником». Однако, мне бы больше понравилось, если бы Вы звали меня просто Квин.

Морган пристально посмотрела на него. Квин?

Квин. Она слышала про него. Господи, конечно же она знала о нем! Вот уже почти десять лет имя Квин наряду со множественными псевдонимами на разных языках, у журналистов это прозвище ассоциировалось дерзким воровством полным драматизма. По мнению газет он не торопясь ограбил лучшие дома Европы, освобождая их от штрафа и произведений искусства, с деликатной точностью и изощреным вкусом «кота».

И при этом каким-то образом он обходил самые дорогие и сложные системы безопасности практически смехотворно легко. Также в соответствии с газетами, он никогда не использовал оружия, никогда никого не убивал и никогда не был пойман и это все сделало его чуть ли не народным героем.

– Дьявол! – выдохнула Морган.

– Еще нет. – Он, казалось, еще более забавлялся. – Я вижу, что моя репутация опережает меня. Как приятно! Интересно знать, когда твою работу высоко ценят.

Она проигнорировала его легкомысленный тон.

– Я думала, что вы исключительно европейский вор.

– Ах, Америка… но эта ведь эта страна возможностей. – проговорил он почтительным тоном.

Она не знала смеяться или снова его проклинать. Встревоженная своими мыслями, девушка удивлялась себе – что могла она найти в этом забавного. У нее никогда не было ни малейшего желания романтизировать кражу, особенно ею любимых древних артефактов и бесценных произведений искусств. И неважно насколько восторженно писали некоторые журналисты о подвигах преступников со вкусом и без каких-либо склонностей к насилию, но она сама в нем не видела ничего от Робин Гуда и того мифа, но только одно знала: никому никогда даже в голову не приходило, что Квин пойдет делиться трофеями с бедными.

– Что вы здесь делаете? – требовательно спросила она.

– Я думаю, что ответ очевиден.

Морган глубоко вздохнула:

– Черт возьми, я имею ввиду… перестаньте пялится на мою грудь!

Квин прочистил горло и подозрительно скромным тоном проговорил:

– Я держал в своих руках одни из самых прекрасных произведений искусства. Но несколько минут назад я даже и не подозревал, что самая изысканная работы природы находится совсем рядом. Могу, ли я сказать…?

– Нет, не вы не можете! – процедила Морган сквозь зубы, борясь с желанием захихикать. Его лесть была, безусловно, приятной, но достаточно, банальной.

– Нет, конечно, нет. – согласился Квин. Затем с сожалением добавил. – Существуют определенные недостатки в воспитании вора – домушника.

– Ах, теперь вы сказать, что я из высшего общества?

– Как Вас зовут? – игнорируя ее вопрос, поинтересовался он.

– Морган Вест. – Было достаточно странно, что она даже не думает сама спросить у него хоть что-то.

– Морган… Необычное имя. Происходит, я думаю, от имени Моргана. Я полагаю, взятого из старого валлийского языка. – На этот раз он сам остановился, а затем вдумчиво добавил– И знакомое.… Ох, теперь я вспомнил. Вы директор предстоящей выставки Тайны прошлого.