Текст книги "Женись на мне, незнакомец"

Автор книги: Кей Грегори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 14

Изабелла прижала руку ко рту и заметила, что кусает себе пальцы.

– Я… это…

– Ага. Твой старый поклонник. Насколько я понимаю, он от тебя не отказался. Я бы на его месте тоже не отказался.

Она подумала, показалось ей или не показалось, что Бранд особо выделил «старый», потому что говорил он так, словно присутствие Феликса было ему совершенно безразлично.

– Не понимаю, – сказала она.

– А мне кажется, все просто. Он вернулся поднять то, что бросил.

– Зачем он явился? Я не слышала о нем с тех пор, как… – Она замолчала. – Феликс ничего не бросил. Я тебе сказала, между нами ничего не было. Никогда.

Неужели она опять должна играть в эту игру и говорить уже сказанные слова? Сколько раз?

– Ты сказала.

Его голос звучал ровно. Интересно, о чем он думает? Под левым глазом у него дрожала жилка.

– Я должна с ним поговорить, Бранд.

Она не хотела говорить виновато, но боялась, что именно так оно и было. Когда она потянулась к ручке, Бранд схватил ее за запястье.

Изабелла оглянулась. Что теперь? Он крепко стиснул зубы, и глаза у него горели мрачным огнем. Она напряженно ждала, что он скажет. Но он молчал, и тогда она открыла дверцу машины.

Бранд что-то пробурчал ей вслед, но не остановил ее. Не оборачиваясь, Изабелла медленно пошла навстречу Феликсу.

За спиной зарокотал мотор. Она неохотно оглянулась, но «ягуар» уже скрылся из вида.

Феликс кашлянул, и Изабелла приготовилась к худшему.

– Привет, Белль. – Он украдкой посмотрел на свитер Бранда и его шорты. – Извини, если я не вовремя.

Не вовремя? Наверное. Впрочем, какое это имеет значение? Бранд ясно дал ей понять, что его чувства к ней неизменны.

– Неважно, – сказала она устало. – Зачем ты пришел?

– Приехал по делам. Ну и зашел извиниться.

– Извиниться?

– Да. За то, как вел себя в последний раз. Это была не твоя вина, я должен был понять. Но когда кро… когда внезапно появился твой муж, я не знал, как себя вести.

Не так, как ты себя вел, подумала Изабелла.

Она ничего не имела против Феликса. Когда она собиралась в Ванкувер, то намекнула ему, что свидание с Брандом ей необходимо, чтобы развестись.

Естественно, он считал себя обманутым. Да и поведение Бранда в тот вечер…

– Пожалуйста, не беспокойся, – сказала она. – Это не имеет значения.

– Но для меня это имеет значение.

А для меня нет, подумала Изабелла. У нее достаточно своих неприятностей, чтобы взваливать еще на себя заботы о совести Феликса.

– Может быть, ты войдешь? – спросила она, искренне надеясь, что он откажется.

– Если ты не против. Буквально на минутку.

Подавляя желание сказать ему, что она против, Изабелла вставила ключ в замок.

– Кофе? – спросила она. Привычка к гостеприимству, укоренившаяся в ней с детства, автоматически заставила ее губы произнести ненужное слово. Феликс покачал головой.

– Нет, спасибо. Гм… дело в том, что Анни ждет меня в отеле. Мы… хм… собираемся пожениться.

Изабелла отошла от него подальше, чтобы не дышать тошнотворным запахом пива, и положила на место черную сумку, которую она брала на танцы.

– Уже? Но…

– Знаю, – Феликс робко улыбнулся. – Самому не верится. Ты была со мной так любезна, Белль. Анни замечательная малышка.

– Замечательная малышка?

Изабелла чуть не поперхнулась. Анни обаятельна и умеет добиться своего, но в ней около шести футов росту и она совсем не худенькая.

– Я рада, что вы счастливы, – сказала она, приходя в себя.

Феликс продолжал стоять у дверей, будто ждал чего-то еще.

– Спасибо, что зашел, – твердо проговорила она, давая понять, что ему пора уходить.

– Белль, – пробормотал он. – Прелестная малышка Белль.

Она ждала. Через открытое окно до нее доносилось чье-то фальшивое пение. Феликс огляделся. Изабелла стояла и гладила сумку, собираясь опять попрощаться, но уже тверже, и тут он бросился к ней через всю комнату и схватил ее за руку.

Она попыталась оттолкнуть его, и локтем скользнула по столу, смахивая на пол сумку, а с ней и листок линованной желтой бумаги.

– Ой! – воскликнула она, узнав корявый почерк. – Это записка от няни. Пожалуйста…

Феликс опустил голову и с неуклюжей галантностью поцеловал ее сжатые пальцы. Потом он наклонился за сумкой и желтой бумажкой.

Глядя на него, Изабелла подумала, как выигрывает Бранд, если их сравнивать. Неужели она действительно собиралась выйти замуж за этого мужчину?

Он с трудом выпрямился, положил сумку на стол и с поклоном подал ей смятую записку. Изабелла развернула ее.

– Конни и Эдвина пошли на пляж, – сказала она, торопливо прочтя записку. – Они могут вернуться в любую минуту.

Она ждала, что Феликс поймет намек.

Но он не ушел, а с трудом согнув колени, сел на стул, скрестил ноги и сцепил руки под намечающимся брюшком. Между носком и краем брюк стала видна белая кожа.

– Я обязан объяснить тебе, Белль, – изрек он.

Изабелла не хотела никаких объяснений. Она хотела, чтобы он ушел.

– Нет, не надо, – сказала она. – Я понимаю. Правда.

Феликс притворился, что не слышит.

– Дело в том, продолжал он, – что мне стало очень одиноко после твоего отъезда. Вот тогда я и приткнулся к Анни-Белинде на одном из правительственных приемов… Ну, ты знаешь, как это бывает. Мы поговорили и выпили. По-дружески.

– И одно потянуло за собой другое? – поторопила его Изабелла.

– Нет, нет. Ничего не было. Пока… – Он стал кашлять. – Ничего не было, пока… пока ты не дала мне отставку. Я тогда сам не знал. Когда я сказал тебе, что Анни обрадуется моему возвращению, я не был уверен, что так и будет.

Он откинулся на спинку стула, ожидая, что это откровение удивит ее.

– Конечно. Я же сказала, что понимаю.

Ну теперь-то он уйдет и оставит ее одну.

– Спасибо, Белль. Я надеялся, что ты поймешь. Не хочется расставаться врагами.

– И не надо.

Изабелла пошла к двери.

– Ну да. Ну да.

Он издал звук, похожий на скрежет мотора, который не хочет заводиться, и заставил себя встать.

Изабелла шла мимо дивана, когда Феликс оказался перед ней.

– Это было прекрасно, Белль, – прохрипел он.

– Ага. До свидания.

Она шагнула в сторону, освобождая ему дорогу к двери.

– Только ради прошлого, – сказал он.

– Что?

Она поняла, что он хочет, опоздав на секунду, и отшатнулась, но Феликс уже схватил ее за плечи, привлек к себе и запечатлел мокрый поцелуй на ее сжатых губах.

Изабелла тотчас вырвалась, но в комнате что-то изменилось. Стало прохладнее и… и кто-то, но не Феликс, икнул. По крайней мере, ей показалось, что икнул. Тыльной стороной ладони она вытерла губы, стирая с них вкус пива.

Теперь надо повернуться к двери, но ей этого не хотелось, потому что она уже знала, кого увидит. Зачем она дала Эдвине ключ?

Сквозняк обдувал Изабелле ноги, и она больше не могла делать вид, что ничего не замечает.

Конни с Эдвиной стояли в дверях, а за ними, через дорогу, видны были приземистые серые здания. Ветер теребил девочке волосы, и поначалу Изабелла разглядела только маленький кулачок в песке, прижатый ко рту. Эдвина закрыла дверь, и Изабелла поняла, что Конни плачет.

Эдвина, прижимая к животу сумочку, ласково гладила Конни по плечу.

Феликс, видя, что Изабелла бледнеет как мел, тоже обернулся.

– Конни! – добродушно воскликнул он. – Как поживаешь, моя девочка? Держу пари, ты выросла еще на шесть дюймов.

– Нет. – У Конни дрожала нижняя губа. – И я не твоя девочка. Я папина.

– Конечно, конечно. Но мы с тобой по-прежнему друзья, правда?

Конни покачала головой.

– Ты целовал маму, – с вызовом проговорила девочка.

– Мы с твоей мамой друзья, – возмутился Феликс и посмотрел на Изабеллу, ожидая поддержки.

А она в растерянности теребила свитер Бранда. Надо взять себя в руки и утешить Конни, да побыстрее.

– Дядя Феликс поцеловал меня на прощание, – объяснила она. – Друзья так делают иногда.

– Но не в губы. – Конни, как обычно, называла вещи своими именами.

Изабелла не знала, что сказать.

– Иногда в губы. А тебе лучше пойти в ванную и смыть с себя песок. Эдвина, не хочешь присесть?

Эдвина покачала головой.

– Нет, нет. У тебя и без меня полно хлопот.

Можно и так.

– Да, – подтвердила Изабелла. – Я позвоню тебе попозже.

– Конечно, дорогая. Дай знать, если понадобится помощь.

Изабелла кивнула.

– Спасибо. Обязательно.

По беспокойной улыбке Эдвины она поняла, что пожилая женщина правильно оценивает ситуацию и склонна к сочувствию. Спасибо хоть за это. С Конни, которая уже ушла в ванную, похоже, будет потруднее справиться.

– Я тоже пойду, – сказал Феликс после того, как Эдвина стала тяжело подниматься по лестнице. – Жаль, что так получилось, – добавил он, глядя ей в лицо. – Ты объяснишь маленькой Конни, да? Я не хотел ее расстроить.

Изабелла вздохнула.

– Знаю, что не хотел. Все в порядке. Передай привет Анни.

– Обязательно.

Феликс, прощаясь, пожал ей руку и весело направился к серому «бьюику», припаркованному на углу.

– Счастливый, – пробормотала Изабелла, закрывая дверь. И долг исполнил, и совесть чиста. По крайней мере, хоть его проблемы решены.

Когда она вернулась, Конни свернувшись клубком, лежала на диване. Изабелла села рядом и попробовала взять ее к себе на колени.

Конни не далась ей.

– Не плачь, дорогая, – сказала Изабелла, гладя мягкие волосы дочери. – Пожалуйста, не плачь, дядя Феликс всего лишь хотел быть любезным.

– Мы будем жить на Болотах? – спросила Конни.

Она решила воспользоваться моментом, села и пристально уставилась на мать.

– Не думаю, – покачала головой Изабелла.

Не стоит внушать ребенку несбыточных надежд.

– Но я хочу. Я хочу жить с папой.

– Ты будешь с ним видеться, даже если мы не будем жить на Болотах.

– Нет. Я хочу…

– Знаю. – Она должна быть терпеливой. – Твой папа и я хотим сделать, чтобы было хорошо всем. Когда мы решим, как нам быть, тогда и поговорим. Хорошо?

– Нам лучше жить на Болотах. С Пушком.

У Конни только одно на уме.

– Хорошо, хорошо…

Изабелла потерла рукой лоб. Она чувствовала подступающую головную боль.

– Посмотрим, – сказала она.

Конни, будучи оптимисткой, приняла это за согласие и соскочила с софы.

– Нарисую Пушка, – объявила она.

Изабелла, наблюдая, как Конни ищет в спальне бумагу и цветные мелки, пожелала себе иметь хотя бы половину ее детской жизнерадостности.

Вечером, когда Конни отправилась спать, Изабелла села в кресло и отсутствующим взглядом уставилась в экран телевизора. Она не включила его. Ей нужна была ясная голова.

События последних двух дней с ужасающей ясностью показали, что ей пора принимать решение.

Но это было не легко. Не меньше, чем Конни, ей хотелось быть возле Бранда, даже если она не могла быть его женой…

Она долго вспоминала, как ночью спала в его объятиях, веря, что все наконец уладится. Потом она вспомнила выражение его глаз, когда он увидел Феликса, ждущего у дверей.

Ну, и какой бы стала ее жизнь, если бы она позволила себе поддаться порыву и остаться? Он же не доверяет ей. Сомневается и подозревает. И воспоминания тоже никуда не делись.

Изабелла не спала почти до утра, но приняла решение.

– Папа, папа, не разрешай маме увезти меня.

– Что? Погоди минутку, родная. О чем ты?

Прошло шесть дней после того, как Бранд позволил Изабелле выйти из его машины. Он знал, что если он не сделает этого, то разыграется сцена с кровью и выбитыми зубами, в которой он будет потом раскаиваться. В общем-то, у него не имелось причин бить Феликса. Но он знал, что сделал бы это, если бы остался.

За шесть дней он три раза звонил дочери и один раз жене – договориться о поездке Конни в парк Стэнли. О, он хорошо знал, что обошелся с Изабеллой грубо, но ему во что бы то ни стало нужно было вылезти из трясины, в которой он боялся утонуть. И если даме не нравятся его манеры, что ж, очень плохо. Он хотел ее как никогда раньше, но не мог дать ей то, чего она хотела.

Когда-то, возможно, был шанс. Но с тех пор, как он узнал Конни…

Наступила суббота, и он приехал за Конни, которая с заплаканным лицом вцепилась в его колени и завопила:

– Мамочка сказала, что мы должны уехать, а я не хочу. Ненавижу Эдмонтон. Я хочу жить с тобой и Пушком. Папа, не разрешай ей увозить меня. Это нечестно. Я не хочу…

– Тихо. Успокойся. Помолчи минутку. – Бранд подхватил ее на руки. – О чем ты? Мама не собирается…

– Собирается. Собирается. И она сказала, что я тоже должна. А я не хочу. Я не поеду в Эдмонтон. Папа, скажи ей, что я не должна ехать.

Бранд оглядел квартиру поверх головы Конни. Два шкафа в кухне были открыты и почти пусты. На диване лежал коричневый чемодан, набитый одеждой. Из спальни появилась Изабелла с большой охапкой белья.

– Что происходит? – требовательно спросил Бранд. Он чуть не сорвался на крик, но заставил себя сохранять холодность. – Планируешь отпуск?

– Это не отпуск, – вмешалась Конни, не давая матери ответить. – Все из-за дяди Феликса. Я знаю.

– Конечно же нет, – сказала Изабелла.

– Да. Да. Ты его целовала.

Ого. Бранда словно ударили по голове. Он повернулся к жене, еле удерживая руки в карманах. Она встретила его взгляд с холодным, но виноватым видом.

Значит, правда. Она снова ему солгала.

Последние шесть дней были для него сущим адом. Он держался вдали от Изабеллы, потому что считал это правильным. Все же, когда он проснулся сегодня утром, зная, что увидит ее, он не удержался и улыбнулся миссис Крэкитт, когда она принесла ему кофе, сказав ей, что день будет на редкость хороший.

– Вы выглядите так, как будто выиграли миллион, – заметила миссис Крэкитт.

И он признал, правда про себя, что, хотя ему не нужен другой миллион, он именно так себя чувствует.

Но не сейчас. Во рту появился привкус уксуса, голову как будто сдавило обручем.

– Итак, – сказал он Изабелле, – мы должны благодарить твоего престарелого Ромео. – Он показал на набитый чемодан. – Я вижу, ты все-таки собираешься к нему.

Изабелла покачала головой. Темные волосы упали ей на грудь. У нее вдруг стали огромными глаза.

– Я не целовала Феликса. Конни видела, как Феликс целовал меня. На прощание. Он собирается жениться на Анни-Белинде.

– Думаешь, я поверю?

Голос Бранда звучал на редкость взволнованно. Он даже сам удивился.

– Почему бы и нет? Это правда.

Она крепко вцепилась в белье.

– Да?

– Да. Феликс пришел извиниться.

Конни, которая все еще прижималась к нему, коснулась пальчиком его лба.

– Ты весь потный, папа, – сказала она.

Ее рука была такой маленькой. И теплой. Бранд крепко обнял ее.

– Пожалуй, – согласился он.

Он не добавил, что вспотел не из-за духоты в комнате.

Изабелла заговорила, с трудом выдавливая из себя слова.

– К Феликсу это не имеет отношения, – сказала она так тихо, что он едва расслышал. – Но… я сожалею, Бранд… нам с Конни придется уехать из Ванкувера.

Нет! Бранд почувствовал, как его охватывает ярость. О нет, очаровательная бессердечная Изабелла. Ты могла сбежать только один раз, второй раз тебе это не удастся. Если мне придется применить силу, чтобы остановить тебя, я это сделаю.

– Нет, – произнес он с такой холодной властностью, что увидел, как она отшатнулась. – Ты не уедешь, Изабелла; больше не уедешь. И конечно же, не увезешь мою дочь. Распаковывайся.

Изабелла от неожиданности чуть не уронила белье на пол.

До этого она лишь однажды видела Бранда в такой ярости. Да и ярость ли это? Его голос был ровным. Лицо бесстрастным. И все же ярость полыхала в его глазах.

Изабелла обошла диван, прислонилась к стене, и они через всю комнату посмотрели друг другу в глаза. Бранд все еще держал на руках Конни, а Изабелла прижимала к груди белье, как щит.

– Нет, – твердо проговорила она. – Извини, Бранд. Конни будет приезжать к тебе…

– Ты не уедешь из Ванкувера, Изабелла. По крайней мере, не с Конни.

О Господи! Он не видит очевидного. В последний раз он был в такой ярости той ночью, когда… Она судорожно проглотила застрявший в горле комок. Хватит мечтать. В последний раз он был в таком состоянии, когда они зачали Конни. Это была самая прекрасная и самая ужасная ночь в ее жизни. Но результат вроде ничего…

– Бранд, правда, я не хочу делать тебе больно. Но ты не можешь заставить меня остаться, – спокойно сказала она.

– Не могу? – Его улыбка привела ее в дрожь. – Изабелла, ты собиралась сбежать, как в прошлый раз? Не сказав ни слова своему преданному мужу?

– Нет! Конечно, нет. – Изабелла сунула пальцы в бледно-желтую наволочку. – Мне еще надо договориться с преемником. Я не могу разочаровать клиентов. И укладываться мне еще долго. Я… я думала… Ты говорил, что у тебя утром встреча. Я собиралась сказать сегодня.

– Да? К этому времени, полагаю, ты бы уже собралась и тебе оставалось бы только поставить меня в известность. Правильно? Я угадал? К несчастью для тебя, я освободился раньше, чем ты ожидала.

Конни ткнулась носом в шею Бранда.

– А я рада, что ты пришел рано, папочка, – прошептала она, крепко обнимая его. – Теперь нам не надо ехать в Эдмонтон, правда?

– Конечно, нет.

Бранд разжал ее руки и бережно поставил дочь на пол.

– Бранд, ты не имеешь права, – вмешалась Изабелла. – Конни, мне жаль, дорогая, но это решает не папа. Тебе же нравилось в Эдмонтоне. Ты была там счастлива…

– Ну, да. Раньше. У меня тогда не было Пушка. И не было моего папы.

Конни выпятила нижнюю губу и упрямо топнула ногой по потертой ковровой дорожке.

Бранд положил руку на голову дочери.

– Послушай, дорогая, – сказал он таким голосом, что Изабелла поняла, как ему трудно держать себя в руках. – Мы с твоей мамой должны сами обсудить…

– И ты хочешь, чтобы я пошла к Эдвине, – вздохнула Конни.

У Бранда дрогнули губы, и он коснулся пальцами ее носика.

– Правильно.

Конни еще раз топнула ножкой.

– Хорошо, – согласилась она. – Я пойду. А ты обещай, что не позволишь маме увезти меня в Эдмонтон. Я хочу остаться здесь, с тобой.

– Обещаю, – твердо произнес Бранд.

Конни кивнула.

– Ладно. Тогда я пошла.

– Минутку. – Изабелла улыбнулась, стараясь не показывать ребенку свои страдания. – Сначала мы должны убедиться, что Эдвина свободна.

Она взялась за телефонную трубку.

Эдвина была свободна, и Бранд, усадив Конни на плечи, живо отнес ее наверх. Изабелла услышала их смех и внезапно ощутила комок в горле. К тому времени, когда Бранд вернулся, она сидела на диване, скрестив ноги и обхватив себя обеими руками.

– Очень эффектно, – сказал Бранд, захлопывая дверь. – Потерявшаяся маленькая девочка. Я уже видел это раньше, Изабелла, и, боюсь, меня это не трогает.

Изабелла сложила руки на коленях. Ей хотелось бы сказать, что он в своих джинсах и темно-синем свитере ей совершенно безразличен, но это было бы неправдой. Как бы он ни злился, она чувствовала исходившую от него энергию и страстно желала броситься в его объятия.

– Почему, Изабелла? – спросил он. – Ты убегаешь и разбиваешь жизнь других людей… в данном случае мою и моей дочери… Или у тебя на уме что-то другое? Феликс, например?

Она сжала руки в кулаки. Не было смысла показывать ему, как ей больно. Не было смысла и лгать ему ради спасения своей гордости. Что значит гордость в сравнении с необходимостью жить и знать, что мужчина, которого она любит, никогда ее не полюбит?

– Я уже говорила тебе, что Феликс женится на Анни, – спокойно сказала она. – И у меня одна-единственная цель. Уехать как можно дальше от человека, который постоянно причиняет мне боль.

– Боль? – Бранд скривил губы. – Ты говоришь о боли? А как насчет Конни? Она не хочет уезжать. Или ее чувства для тебя ничего не значат?

– Очень много значат. Но она всего только маленькая девочка, Бранд, и ей хочется, чтобы ее родители были такими же, как другие. Семьей. Мы этого не можем, ведь так? Но более всего ей нужна мать…

– И отец. Не говоря уж о собаке. Если ты настаиваешь на отъезде, это твое дело. Конни – моя, и я не позволю тебе тащить ее в другой дом, в другую школу, к другой няне.

– Ах, вот как! Полагаю, ей лучше бродить по твоему особняку, где за ней будет присматривать миссис Крэкитт, пока ты Бог знает где и…

– Да. Лучше. Когда Конни будет со мной, меня не будет дома ровно столько времени, сколько необходимо для работы. К тому же приедет моя мать.

Бранд скрестил руки на груди и посмотрел на нее сверху вниз. Изабелла поерзала на диване.

– Мэйрид? Но у нее свой дом…

– …Который она сейчас продает, потому что хочет переехать поближе к внучке. Это еще одна причина, почему я не позволю тебе увезти Конни.

Изабелле показалось, что ее загоняют в угол. Ну да. Бранд если что-то решит, то стоит насмерть. А она не хочет причинять боль Мэйрид… никому не хочет причинять боль. Но придется. Она не может оставаться в Ванкувере, зная, что Бранд волен в любой момент появиться и разбить ей сердце.

Она смотрела, как он стоял возле двери, расставив ноги и откинув назад голову, и глядел на мир, словно воин, который только что победил в битве смертельного врага. Ей даже пришло в голову, что он сейчас поставит ногу ей на горло и завопит во всю мочь.

Может быть, уступить? Легче ведь остаться и сделать, как хочет Бранд…

Нет! Она выпрямилась. С ума сошла. А если еще не сошла, то скоро сойдет, если не проявит твердость.

– Не стоит, Бранд. – Изабелла остановила взгляд на золотом колечке на своем пальце. – Я должна уехать, нравится тебе это или нет.

Он ничего не сказал, пока она крутила кольцо, глядя, как золото ловит солнце и не обращая внимания на мужа. Когда тишина стала настолько тягостной, что она не смогла дольше ее выносить, она подняла глаза.

Бранд, наклонив голову, стоял, уперев большие руки в бока и, казалось, готов был крушить и ломать все, что станет на его пути. Когда он пересек комнату и схватил ее за руки, она вскрикнула. Он поднял ее и поставил на ноги.

– Ты думала, я тебя ударю? – спросил он. – Нет, Изабелла, даже тебе не под силу довести меня до этого. Для этого… Не важно. Сейчас я скажу тебе одно. Теперь я буду бороться. Если ты попытаешься увезти Конни…

– Я увезу Конни.

– Нет. Ты сделаешь так, как лучше для нашей дочери.

Для нашей дочери? На этот раз он не сказал «моя дочь».

– Да, – согласилась она. – Сделаю. Извини, Бранд…

Бранд покачал головой.

– Извини? Нет. Я обещаю тебе, Изабелла, эту битву я не намерен проиграть.

Внезапно он отпустил ее, и она упала на диван.

Когда она вскочила, он уже был за дверью.

Изабеллой овладело жгучее желание заставить его понять, ведь она любит его больше жизни, а он хочет забрать у нее дочь.

Она побежала за ним.

– Ты проиграешь, – крикнула она. – На этот раз, Бранд, мы оба проиграем.

Он остановился, и на мгновение ей показалось, что она видит смятение и усталость в его глазах. Он пожал плечами.

– Скажи Конни, что я приеду днем, – сказал он и пошел дальше.

Изабелла, ссутулившись, побрела обратно. Она постояла, прислонившись к косяку, потом села на диван и закрыла глаза.

Бранд очень разозлился. Разозлился, потому что любит Конни и не хочет ее потерять. И еще он злится, потому что думает, будто она нарочно мучает его. Неужели она стала бы причинять ему боль, если бы нашла другой выход!

Может ли она, даже ради Конни, жить рядом с Брандом? Может ли она жить с ним без любви? Она закрыла руками глаза. Конни легко возбудима. Все дети такие. Каково ей будет жить в доме, в котором люди не любят друг друга? Раньше или позже, но она почувствует, что с ее родителями что-то не так. Наверняка тогда ей будет больнее, чем теперь.

Вздохнув, Изабелла заставила себя сесть прямо. Ничего не решив, она все-таки должна забрать Конни у Эдвины. Девочке обещали, что она пойдет с отцом в парк Стэнли, и хоть раз Бранд должен сдержать свой норов и вернуться.

Изабелла неохотно поднялась по лестнице. Эдвина с улыбкой открыла дверь и тотчас помрачнела.

– Что случилось? – спросила она, глядя на осунувшееся лицо Изабеллы. – Нам показалось, что мы слышали крик, но Конни сказала, что это папа и он все сделает как надо.

– Конни оптимистка, – сказала Изабелла, делая попытку улыбнуться. – Кричала больше я.

Она объяснила, что произошло. Эдвина неодобрительно покачала головой.

– Современная молодежь, – пробурчала она. – В мое время мы не бросали мужей и не убегали в чужие города…

– Эдмонтон вовсе не чужой, – возразила Изабелла.

У нее не было настроения слушать рассуждения о долге и о капризных женах, которым лучше оставаться со своими мужьями, даже если те их не любят.

– А где Конни?

– В ванной. Пускает мыльные пузыри. Я ей скажу, что ты здесь.

– Я сама схожу. Спасибо, Эдвина.

Изабелла прошла через заставленную мебелью комнату и остановилась у открытой двери в ванную.

– Конни! – позвала она. – Конни, пора…

Она внезапно замолчала.

Пол мокрый. Зеркало покрыто тонкой пленкой мыла. Но Конни нет.

Изабелла недоуменно посмотрела на Эдвину.

– Она, должно быть, сбежала, пока я наливала чайник. Конни! Конни, ты где? – громко позвала Эдвина.

Ответа не было. Они проверили спальню, кухню, три туалета и комнату для гостей. Потом вернулись в ванную. Это заняло немного времени. Конни не было в квартире.

– Наверное она пошла домой, – сказала Изабелла. – Пойду проверю.

Но Конни не заходила домой. Или если заходила, то за розовым бегемотиком. Его тоже не было.

– Может быть, она пошла к другим соседям? – предположила Эдвина.

– Конечно.

В доме было всего восемь квартир. В трех из них не ответили на настойчивый стук Эдвины. Еще в трех Конни не видели и вообще не были уверены, что знают ее.

Изабелла побежала на улицу. За угол завернул автобус. Но темноволосой девочки нигде не было видно.

– Ты посмотри на этой стороне, а я на той, – крикнула Изабелла дрожавшей Эдвине. – Она не могла уйти далеко.

Не могла? Или могла? Ей ведь всего четыре года.

– Конни! – крикнула она, завернув за угол и заметив двух малышей, взбегавших по ступенькам длинной лестницы. Но это были мальчик с веснушчатым лицом и маленькая девочка с голубыми глазами.

У Изабеллы дрогнуло сердце. Конни не могла потеряться. Не могла.

Вот! Наверняка это она смеется в молочной.

Она поспешила туда. Но единственным покупателем в магазине был долговязый юнец, пытавшийся уговорить хозяина продать ему сигареты. Они не смеялись.

Изабелла взглянула на часы. Конни потерялась полчаса назад. Если только…

Ну, конечно. Она уже, наверное, дома с Эдвиной. Наверняка. Только зря потратила время, заглядывая Бог знает куда.

Изабелла побежала обратно.

Когда она встретилась с Эдвиной, обе тяжело дышали, а у Изабеллы еще кололо под ложечкой от быстрого бега.

Конни не было. Они обменялись парой слов и вновь разошлись.

За три четверти часа они дважды прочесали все соседние улицы, а Изабелла даже обежала пляж.

– Куда она могла пойти? – плакала она. – О, Эдвина, ты не думай, я понимаю, она такая маленькая. Все могло случиться.

В газетах только и делали, что писали обо всяких ужасах. Например, на прошлой неделе одна малышка… Madre de Dios! [2]2
  Матерь Божия! (исп.)


[Закрыть]Нет. Изабелла прижала руку ко рту, чтобы остановить рвущийся крик.

Эдвина покачала головой. Ее полное лицо сморщилось от горя.

– Я виновата, Изабелла. Она, правда, была там. В ванной. Я не понимаю…

– Это не твоя вина.

У Изабеллы не было времени заниматься чувствами Эдвины, и она к тому же хорошо знала, что за несколько секунд ребенок может спрятаться так, что взрослые его ни за что не найдут.

– Она что-нибудь говорила?..

– Нет… Хотя, пожалуй… – Глаза Эдвины заблестели. – Да, ты напомнила. Она сказала что-то о сюрпризе, который она приготовит для папочки, и еще вроде… докажет мамочке, что она уже взрослая. Она сказала, большие девочки живут там, где им нравится.

– Нет! Она не могла… – Изабелла прислонилась к стене. – Она была встревожена? Огорчена? Ее отец…

– Нет. Не думаю. Хотя… пожалуй, немного. Она была уверена, что папа не допустит ничего плохого. Может быть… может быть, ты позвонишь ему? – В голосе Эдвины слышались слезы.

Изабелла моргнула.

– Позвонить Бранду? – изумленно повторила она. – Да. Конечно. Ты права.

Она метнулась к телефону, но у нее так тряслись руки, что она набрала не тот номер. Она попыталась еще раз и опять безуспешно. Подошла Эдвина, забрала у нее аппарат и сама набрала номер.

Ответила миссис Крэкитт.

– Да, мистер Райдер только что приехал, – подтвердила она. – Не думаю, что он сейчас будет разговаривать…

– Он должен взять трубку, – потребовала Изабелла.

– О, конечно, минутку.

Миссис Крэкитт со стуком положила трубку, и минуту спустя Бранд был у телефона.

– Да, – резко сказал он.

– Бранд, это Изабелла…

– Миссис Крэкитт мне сказала. В чем дело?

Она вытерла пот.

– Конни, – прошептала она. – Бранд, она исчезла.

– Что? Что ты сказала? Повтори.

– Я говорю, Конни, – кричала Изабелла. – Она исчезла.

– Ис… Что значит – исчезла?

Он говорил скорее с раздражением, чем с беспокойством.

Изабелла объяснила. Наступила тишина. Ей казалось, что она слышит, как он ищет выход и принимает решение. Взаимные обвинения будут позже.

– Слушай, – резко сказал он. – Оставайся дома. На случай, если она вернется. Ты звонила в полицию?

– Нет еще. Я…

– Тогда позвони. Скажи Эдвине и кому-нибудь еще, чтобы поискали. Я присоединюсь, как только смогу до вас добраться.

Бранд был деловит и энергичен. Изабелла не поняла, что у него на душе.

Она передала его слова Эдвине. Та кивнула и пошла за помощью. Изабелла стала звонить в полицию, стараясь держать себя в руках.

Женщина на другом конце провода была не особенно внимательной. У Изабеллы сложилось впечатление, что она привыкла иметь дело с чересчур заботливыми мамами и думает, будто Изабелла тоже из их числа. Тем не менее она все выслушала и пообещала, что полицейский позвонит ей, как только освободится.

Больше делать было нечего. Изабелла принялась шагать взад и вперед по комнате. Ей стало холодно, но она не пошла за свитером. То и дело она подбегала к окну и оглядывала улицу.

Людей было много, но среди них не было маленькой девочки в розовом спортивном костюме.

Через двадцать две минуты под окном взревел «ягуар».

– Что нового? – отрывисто спросил Бранд, заходя в квартиру и словно занимая командный пост.

– Ничего, – покачала головой Изабелла. – Эдвина и соседи ищут…

– Хорошо. Полиция была?

– Нет еще.

– Все нормально. Скажи точно, что произошло.

У него было не лицо, а маска – суровая и непроницаемая.

Изабелла заставила себя не ходить, пока вновь рассказывала с подробностями, что случилось.

Бранд хлопнул рукой по бедру.

– Ясно.

Он посмотрел поверх ее головы, будто ее не было в комнате.

Изабелла почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Она подняла руку смахнуть их и удивилась, ощутив на локте пальцы Бранда. Он подвел ее к креслу.

– Сядь, – скомандовал он, но ласково. – Не беспокойся. Мы ее найдем.

– Куда ты? – спросила она, потому что он был уже на полпути к двери.

– Искать мою дочь.

– Я тоже пойду. Я должна что-то делать.

– Нет. Ты останешься здесь и будешь ждать полицию. Если хочешь что-то сделать, свари кофе.

Она кивнула. Ее охватило необычное оцепенение, превращавшее кровь в лед и опустошавшее разум. Это сон. Не реальность же. Конни не потерялась. Ее маленькая девочка со смеющимися глазами. Это ошибка. Конни всего лишь этажом выше. Она может вернуться в любую минуту…