Текст книги "Женись на мне, незнакомец"

Автор книги: Кей Грегори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Кей Грегори
Женись на мне, незнакомец

Посвящаю этот роман моему мужу Бобу,

без чьей любви, знания компьютера

и помощи на кухне мне бы никогда

не закончить эту книгу. Выражаю

глубокую признательность Джуди

Мак-Анерин за то, что у нее хватило

мужества прочитать рукопись до того,

как она стала книгой; Бобу и Грейм

Линдсей за то, что они подарили мне

идею привнести в роман

южноамериканский колорит. А также

всем (узнайте себя сами!), кто помог

мне обратить мечты в реальность.

ПРОЛОГ

Нет. О, нет. Нет! Бранд изо всех сил стукнул кулаком по подушке. Этого не может быть. Он смачно выругался про себя. Не может быть… Не должно быть…

Женщина, лежавшая рядом с ним, наморщила во сне нос, и Бранд набрал полную грудь воздуха. Надо держать себя в руках. Стены должны стоять на месте, а не ходить туда-сюда, как им вздумается.

Постепенно комната – или его голова? – пришла в норму, и он заставил себя повнимательнее вглядеться в ночную подругу. Подругу ли? Но уж то, что ночная – это наверняка. Длинные черные волосы разметались по подушке, грудь ритмично поднималась и опускалась. Похоже, она спала уже несколько часов.

Бранд потер глаза. Неужели это не сон? Ночью он был точно уверен, что рядом с ним Мэри. Правда, Мэри была всего лишь хорошенькой, а эта девушка – настоящая красавица с прелестным овальным лицом, длиннющими ресницами и чувственными губами.

Сколько же ей лет? Вряд ли больше шестнадцати.

Застонав, он перевернулся на спину и стал смотреть на голую лампу на потолке.

Значит, сон – вовсе не сон.

Ему потребовалось все его мужество, чтобы еще раз взглянуть на делившую с ним постель девицу, и он обратил внимание, что она сдвинула брови, будто предчувствуя грядущие неприятности.

Память постепенно возвращалась к нему. Вечером, когда он пытался забыться в баре, к нему подбежала какая-то девушка, громко крича, что он ее дружок. Она попросила его не бросать ее, потому что к ней пристал мужчина, от которого она никак не могла отделаться. Он ее не знал. И вообще ему было плевать на нее. Однако она показалась ему вправду испуганной, и, наверное, он сказал «да». Потом он ничего не помнил, разве что сидел в баре с кем-то не очень разговорчивым и пил, пока не забыл обо всем на свете. Скорее всего, сейчас он в комнате над баром.

Интересно, а кто она такая? На ночную бабочку не похожа. Что-то есть невинное и гордое в ее лице. Да и платье, брошенное на пол, не из дешевых.

Но если она не…

Господи, что он натворил? Бранд закрыл на мгновение глаза, а потом осторожно стянул с нее простыню.

Девушка лежала совершенно голая, и Бранд по достоинству оценил ее фигуру со всеми полагающимися выпуклостями. Мэри была такой же. Вот почему ему показалось…

Однако эта девушка не Мэри. Он вспомнил, будто ему снилась его брачная ночь, но немножко не такая, какой она была на самом деле…

Нет! Невозможно…

Или возможно?

Зажав угол простыни в кулаке, он совсем стянул ее с девушки. Так и есть. Красное пятно. Небольшое, но…

Бранд подавил рвавшееся из горла рыдание, но девушка, видимо, что-то почувствовала, потому что улыбнулась во сне и доверчиво положила руку ему на грудь.

Он содрогнулся от ужаса, а потом его залила волна нежности к девушке, которая казалась ему очень юной и совсем беззащитной. И она не побоялась отдать ему себя…

Значит, никакого сна не было. Ну, конечно. Бранд прижал к глазам кулаки, чтобы остановить молот у себя в голове, который бил, не переставая, с той секунды, как он осознал правду.

Невинная девушка из его сна подарила ему то, что можно подарить лишь один раз. В ее стране со строгими традициями такой дар предназначается только мужу. Его возлюбленная, которую он потерял, тоже берегла его для брачной ночи…

Мэри. Он откинулся на подушки, не в силах справиться с отчаянием.

– Мэри, прости!

Ответа не было. Тем не менее он в первый раз с того дня, когда потерял свою Мэри, отчетливо осознал, что будет жить, как бы одиноко ему ни было в будущем.

Девушка открыла глаза, красивее которых ему еще не приходилось видеть.

– Привет! – сказал он, любуясь ее нежной кожей, правильными чертами лица и изящной рукой, потянувшейся к нему. – Хорошо спала?

Дурацкий вопрос! Она спала как ребенок, ведь она и есть ребенок. Или была им до нынешней ночи.

Девушка с важностью кивнула.

– Да. А ты?

Бранд закрыл глаза.

– Неплохо.

Она пожала ему руку, и он вновь посмотрел на нее.

– Кто ты?

– Изабелла. А ты…

– Я? Незнакомец, которого ты поцеловала.

Горькая шутка. Впрочем, какая шутка? Так оно и есть. Бранд нежно отвел локон с ее лба.

Она улыбнулась ему, а потом ее глаза вновь сделались серьезными.

– Тогда женись на мне, незнакомец.

Бранд такого не ждал. А она безмятежно улыбалась ему, озаряя светом сумрачную комнату, как, наверное, Ева когда-то улыбалась Адаму.

Он кивнул. Мэри нет. А эта красивая девочка-женщина не пожалела себя для него. Она просит, чтобы он на ней женился, и разве он может ей отказать в этом? После всего, что он натворил, прощальным поцелуем ему не отделаться.

Что ж, он женится. Разве ему не все равно?

А что еще остается?

ГЛАВА 1

Дом необходимо красить. Это было первое, что мелькнуло в голове Изабеллы, когда Бранд помог ей выйти из «фольксвагена», привезшего их из аэропорта. Дом ужасный. Машина ужасная. И она с сомнением посмотрела на мужа, который занимался чемоданами.

Он совсем не выглядит несчастным. Печальным – да. Тогда почему у него такой дом и такая машина? Этот мужчина ее мечты, ставший ее мужем, должен сидеть за рулем чего-то быстрого и дорогого, как те самолеты, которые он поднимает в воздух ради заработка. Да и от дома она ждала совсем не этого.

Бранд оглянулся на нее с таким видом, что она ничего не посмела ему сказать и, изобразив счастливую улыбку, огляделась кругом.

До чего же серо и уныло по сравнению с солнечной гасиендой, в которой она жила в своей Южной Америке. Дом ее родителей, например, был просторный, с большим садом, окруженным кирпичной стеной, в котором всегда можно было укрыться от солнца. А здесь даже на улице серо. Сыро, холодно и тоскливо, как не должно быть на западном побережье Канады, по крайней мере по книжкам.

– Холодно? – спросил Бранд, беря два чемодана и ступая на выложенную камнем тропинку.

– Немножко, – ответила она, стараясь не отставать от него. – В Ванкувере всегда так мрачно?

– Здесь шутят, что у нас на побережье не загорают, а ржавеют. Но это не совсем так. Смотри, как расцвел крокус. – Он показал на одинокий цветок в буйной траве. – Скоро весна.

Изабелла с удивлением услышала, что он произносит «весна» таким тоном, словно это самое ужасное время года, и поняла – он не ждет от нее ничего хорошего. Неужели так будет всегда? Что же она наделала, выскочив замуж за незнакомца со взглядом мученика, о котором ей известно лишь, что он шесть дней назад потерял любимую жену? Ее звали Мэри, и ее убило оползнем во время медового месяца.

Тем не менее Бранд по-доброму отнесся к незнакомой девчонке, которую подцепил на улице, и несмотря на то что был пьян до бесчувствия, все же ласкал ее ночью с нежностью и страстью. Три дня назад, когда она проснулась рядом с ним в постели и увидела, как он наклоняется над ней, словно не веря своим глазам, у нее не возникло никаких сомнений. С первой минуты она знала, что он предназначен ей судьбой.

Только после того как священник соединил их узами брака и они поднялись на борт самолета, ее эйфория стала понемногу проходить. Бранд выглядел таким грустным…

К тому же он почти не говорил с ней во время долгого полета в Ванкувер…

Глядя на своего высокого черноволосого мужа, шагающего по тропинке к обшарпанному дому, Изабелла мучилась не только от сырости.

– Почему мы идем сюда? – спросила она.

Бранд направился за угол, а но к старомодному деревянному крыльцу.

– Наша дверь сзади.

– Почему?

– Мы будем жить в подвале.

– В подвале? Почему в подвале?

Неужели она вышла замуж за сумасшедшего?

– В доме есть другие жильцы. Там женщина с ребенком. Мы с Мэри решили не бросать деньги на ветер, пока не скопим на собственный дом. Мэри мечтала о своем доме.

Изабелла едва верила своим ушам. Господи, что же будет?

– Значит, ты… то есть мы… будем жить, как в тюрьме?

Ей все еще не верилось.

Бранд остановился перед узкой дверью, с которой осыпалась почти вся краска, и изобразил некое подобие улыбки.

– Не в тюрьме, конечно же. В рекламе было сказано «люкс, подвал».

Люкс? Но люкс – значит роскошь. Может быть, его жилище и не так уж плохо?

Изабелла немножко повеселела, но тут Бранд отпер дверь, которая с противным скрипом отворилась, и то, что предстало глазам Изабеллы, было хуже самых страшных кошмаров.

Крутые ступеньки вели вниз. От цементного пола в помещении было еще холоднее, чем на улице. Две разные двери в противоположных стенах совсем отсырели, словно долго пролежали в луже. А почему бы и нет? Она бы не удивилась.

– Вот наша комната, – сказал Бранд, распахивая дверь направо.

– А там что?

– Не что, а кто. Его зовут Гари Роузбой. Сторож в порту. По крайней мере, так он говорит. Но работает он и вправду не когда все.

– Ты ему веришь?

Бранд пожал плечами.

– Конечно. А почему нет? У меня с ним другие проблемы.

Изабелла решила не задавать лишних вопросов. Бранд и так цедил слова сквозь зубы.

Она с сомнением посмотрела ни открытую дверь, не понимая, зачем надо ютиться в такой тесноте. В ее собственной стране места сколько угодно… Неужели Бранд в самом деле хочет, чтобы она тут жила? Переступая через порог, она закрыла глаза в страхе перед тем, что ей предстоит увидеть.

Разлепив веки, она в ужасе уставилась на зеленый линолеум на полу и несколько секунд собиралась с духом, чтобы оторвать от него взгляд.

Они были в кухне. Белая раковина, одноконфорочная плита, печка, какую теперь можно отыскать, верно, только у антиквара или старьевщика. Еще деревянный стол и два стула с квадратными спинками и зелено-красными сиденьями.

– Какая маленькая, – вздохнула Изабелла. – И темно здесь. А как ужасно пахнет. Неужели только одно окошко?

– Это же подвал, – напомнил ей Бранд и включил свет. – Так лучше?

Не лучше. При свете видны были трещины в стенах. К тому же, Бранд словно стал больше, а комната меньше.

– Ужасно грязный пол, – сказала она. – А что это на печке? Это ведь печка, правильно?

Ее охватил неодолимый страх.

– Печка.

Неужели он разозлился? Разозлился, что ей не нравится эта дыра?

– А где гостиная? – спросила она. – Ванная? Спальня?

– Гостиная?.. – рассмеялся Бранд. Она в первый раз слышала, как он смеется, и ей это не понравилось. – Гостиная? – повторил он. – Гостиной нет. А ванная здесь, хотя не уверен, что в ней все в порядке. Спальня сюда.

Не глядя на нее, он открыл дверь и прошел в другую крошечную комнату.

В ней стояла большая кровать с медной спинкой, еще был некрашеный комод и, как ни странно, новый письменный стол. Голубые стены и ковер, если сравнить со всем остальным, сияли чистотой. Что ж, неплохо. Изабелла открыла было рот, но Бранд не дал ничего сказать.

– Кровать я вынесу.

– Вынесешь? Но…

– И поставлю две одинарных. Прошу прощения, но комната будет общей.

– Зачем? Ведь мы же не будем…

Она умолкла.

– Не будем, – сказал Бранд. – Мы не будем спать на одной кровати.

– Но… мы женаты.

– Знаю. Но тебе нечего огорчаться. Один раз случилось. Второго не будет.

– Почему? – изо всех сил стараясь сохранить спокойствие, спросила она.

– Ты же почти ребенок.

– Неужели?

Бранд закрыл рукой глаза.

– Пойми, Изабелла. Тогда я только-только потерял жену. Я сам не знал, что делаю. Ты помогла мне, и я тебе очень благодарен.

– Помогла? И все?

– Нет, не все. И ты сама это знаешь не хуже меня. Но я совсем обезумел, когда потерял жену, ведь я ее ждал четыре года.

А… Ну, конечно. Бранд все еще любит пухленькую блондиночку Мэри. Ничего не поделаешь. Но ей-то каково? Тем не менее Изабелла прикусила язык. Нет, нет, неразумно пока требовать от него каких-то чувств. Но скоро, когда его боль немножко уляжется, она найдет дорогу к его сердцу. И он полюбит ее сильнее, чем любил свою робкую малышку Мэри.

Изабелла расправила плечи. За исключением одного раза, когда она сбежала из дому, она всегда получала все что хотела. Любое платье. Любое украшение. Почему же теперь должно быть иначе? Только оттого, что на сей раз ей понадобился мужчина? Она заставит его полюбить себя. Заставит. Ничего, немножко терпения и ласки.

– Я понимаю, – сказала она, касаясь руки Бранда. – Прошло слишком мало времени, и ты ее еще не забыл. Я и не ждала, что так быстро…

– Я ее никогда не забуду.

Бранд произнес это с такой обреченностью, что Изабелла почти поверила ему, пока не вспомнила, как ей почти всегда удавалось получать желаемое. Рано или поздно.

– Конечно, не забудешь, – ласково проговорила она. – Я понимаю. Пойдем. Нам надо разобрать вещи.

В ту ночь Бранд улегся на пол в спальном мешке. Когда Изабелла проснулась утром и увидела его на полу, она сразу вспомнила и потрескавшиеся стены, и печку, и серое небо, и зонтики, и сутулые спины.

Она закрыла лицо руками и заплакала.

Бранд повернулся с боку на бок.

– Заткнись.

– Что? – не поверила своим ушам Изабелла. – Что ты сказал?

– Ммм. Я сказал «заткнись».

Наверное, до него все-таки дошло, что он сказал что-то не то, ибо он мгновенно проснулся и привстал на своей постели. Однако виноватым он не выглядел.

– Послушай, Изабелла, не надо плакать. Я знаю, наша квартира не Бог весть…

– Она ужасная. Ужасная.

Это тоже. Но главное – сонный и желанный Бранд, который не хочет спать с ней рядом, не то что приласкать ее.

– Тебе надо было найти что-нибудь почище.

Правду она ему не могла сказать. Это было бы слишком унизительно.

– Мэри обещала сама тут все сделать, – недовольно отозвался Бранд. – Ведь это всего лишь грязь.

В ответ на его слова Изабелла завыла, как волчонок, потерявший мать. Слезы градом текли у нее по лицу.

Бранд тихо выругался, встал и отправился в ванную. Изабелле ничего не оставалось, как ударить кулаком подушку, чтобы как-то спустить пар. Буквально через секунду она услыхала громыханье труб. Бранд включил душ.

Черт бы его подрал. Он не имел никакого права говорить ей, чтобы она заткнулась, и не имел никакого права привозить ее в эту мокрую берлогу, и не имел права… не любить ее хотя бы чуть-чуть.

Когда он вернулся из ванной, она все еще плакала, но больше от злости, чем от огорчения.

Бранд посмотрел на черноглазую и почти голую нимфу, заливавшуюся слезами в его постели, и не выдержал:

– Послушай, я знаю, это ужасно…

– Хуже, чем ужасно. – Изабелла кулачками терла глаза. – А тебе все равно.

– Не все равно.

Он стоял в дверях голый, лишь обернув полотенце вокруг бедер, и его густые черные волосы падали ему на лоб. Она, видела загнутые верхушки его ушей. Когда она в первый раз заметила их, она очень смеялась, но Бранд чуть ли не с гордостью объявил, что у всех Райдеров такие уши. Теперь они стали для нее его неотъемлемой частью, и она их любила.

Изабелла с головой укрылась простыней. Он был таким желанным, когда мокрый и теплый после душа стоял в дверях, что ей еще больше захотелось плакать.

– Неужели ты не можешь хотя бы извиниться? – проворчала она из-под простыни.

– Извиниться? С какой стати?

– С той… Зачем ты привез меня сюда?

– Ты сама этого хотела, – устало проговорил он. – Ты попросила, чтобы я женился на тебе. Помнишь?

Изабелла отбросила простыню и села в постели.

– Помню. Но я даже представить не могла…

– Что самолеты не обогатили меня? Увы, я не виноват, Изабелла. Через несколько лет…

– Ты должен был мне сказать.

– Вроде я говорил.

– Да. Но я не знала…

– Ладно, – перебил он ее. – Ты не знала или не понимала, как у меня мало денег. А если бы знала, ты не вышла бы за меня?

Ему было все равно, что она ответит. Это она знала точно. Вопрос был задан не из любопытства, а так – просто сорвался с языка. А она бы все равно вышла за него замуж. Во-первых, у нее не было выбора. Во-вторых, ей этого хотелось.

Но она не собиралась признаваться в этом Адонису с полотенцем на чреслах, который загораживал собой дверь.

– Ты должен извиниться передо мной.

– Ну, уж нет. Я женился на тебе. И этого вполне достаточно. А теперь вылезай из постели и хватит хныкать.

Изабелла, с которой никто и никогда не говорил так грубо, в изумлении промолчала и сделала, как он велел.

Вечером, когда усталый Бранд завернул за угол и стал спускаться по ступенькам, до его носа донеслись непривычные запахи. Что еще затеяла Изабелла? Он был не настроен на сюрпризы.

День выдался не особенно удачным. Но иначе и быть не могло. Без Мэри жизнь стала ему не мила, и Изабелла лишь напоминала ему, как много он потерял. Да и начальство добавило со своей стороны. Надо же! Ему идти к врачу! А что с ним такое? Да ничего, с чем он не мог бы справиться сам.

Бранд потянул носом. Запах, тянувшийся из-под двери, был куда приятнее прежнего.

Бедняжка Изабелла. Ничего странного в том, что она плакала. Он должен был бы быть подобрее. Но, черт побери, чего она ждала? Этот дом он собирался делить с Мэри, и ему нелегко слушать, как его малышка-жена ругает его, будь она хоть сто тысяч раз права. Наверное, ему надо было заранее сообразить, что с ней будет при виде подвала. А он даже не подумал об этом. Для него-то это все не имело никакого значения. А теперь тем более не имеет.

Он еще раз потянул носом и открыл дверь. На печке что-то готовилось. Жаркое? Подгорает как будто… Бранд бросился к кастрюле, и тут из спальни вышла Изабелла.

На ней были свитер и зеленая юбка, которые он купил ей вместе с плащом, и они очень ей шли. Разве только сажа на носу противоречила образу маленькой жены, который она придумала себе.

– Привет. Я тут прибралась немного.

– Ага. Вижу по твоему носу.

– По носу?

Изабелла побежала в ванную смотреть на нос, а Бранд воспользовался этим и оглядел кухню.

Линолеум блестел как новенький. Стены чистые. Плита белая, а не серая, какой была прежде. Стол передвинут к стене, отчищен и на нем две салфетки. Стулья еще мокрые. Бранд с облегчением вздохнул, не заметив никаких рюшечек, куколок. Изабелла вполне разумно и практично решила вопросы, связанные с устройством. Бранд провел ладонью по волосам. Кто бы подумал, что его южноамериканская избалованная девочка может быть отличной хозяйкой?

– Вот так лучше, – сказал он, улыбаясь, когда Изабелла показалась из ванной комнаты. – Ты совершила тут чудо.

Она так и просияла от его похвалы. И это бы согрело ему сердце, если бы оно могло хоть немного согреться.

– Тебе нравится? Правда?

– Очень нравится. А что ты еще делала?

– Ой! – Изабелла прикрыла ладошкой рот. – Я начала готовить обед, но…

– Ничего. Я, кажется, успел вовремя.

Он поднял крышку и с сомнением посмотрел на нечто коричневое внутри. Ему-то было все равно, что есть, но Изабелла хотела его порадовать, и он изобразил удовольствие. К тому же она совершенно преобразила их квартиру, а у него хватало печалей…

Изабелла подошла поближе и тоже заглянула в кастрюлю.

– Я все испортила? Да?

– Не так уж и испортила.

Бранд едва удержался от искушения. Ему захотелось обнять и утешить ее, как она всего несколько дней назад утешила его. Бедная малышка. С каким несчастным видом она смотрит на пропавший обед!

– Не расстраивайся. Ты не единственная женщина, которая не умеет готовить. Надевай пальто. Тут неподалеку пиццерия. Поедим там, а потом я покажу тебе Ванкувер в дождь.

– Пиццерия! – Она округлила глаза. – Никогда не ела пиццу. Это вкусно?

– Очень.

Он взял ее за руку, и она одарила его такой же светлой и доверчивой улыбкой, как в их первое совместное утро.

Господи, до чего же она красива! Впрочем, это он понял, едва в первый раз взглянул на нее. Но когда она улыбалась, она и вовсе становилась одновременно Клеопатрой, Еленой Троянской и Афродитой – невинной победительницей мужских сердец.

И все же она еще почти ребенок, который легко огорчается и так же легко забывает о своих огорчениях. Бранд покачал головой. Дети – не только радость, но еще и большая ответственность. Дай Бог, чтобы ему хватило на нее сил, потому что, если дурак доктор хоть что-то смыслит в своем деле, скоро он и с комаром не справится, а что уж говорить об этой красавице девчушке, изображающей из себя взрослую женщину.

Он пожал ей руку и напомнил, чтобы она надела пальто.

Когда они поднимались по лестнице, он в тысячный раз за последние шесть дней пожелал, чтобы все это оказалось сном и с ним снова была его Мэри, а Изабелла осталась сновидением, которому нет доступа в дневную жизнь.

Проснувшись утром, он опять увидел ее, прекрасную и нежную, в своей постели.