Текст книги "Путешествие коммивояжера по продаже фаллоимитаторов (ЛП)"

Автор книги: Кевин Донайхи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Из робота начало вытекать масло на ковер.

Ральф почувствовал себя взволнованным. Возможно, лучшее, что он мог сделать, это уйти.

– Ну, всего хорошего, – сказал он. – Извините, что побеспокоил вас.

Когда он уже собирался отвернуться, в центре груди робота появилась тонкая полоска света, которая удлинилась в луч. Луч изогнулся дугой вниз и стал очертанием двери, очерченный сегмент открылся, как подъемный мост, кейс Ральфа загрохотал, и из него лучами полился свет. Затем замки отстегнулись, и фаллоимитаторы полетели из кейса в робота. Когда последний фаллоимитатор оказался в проеме, дверь и кейс захлопнулись.

На секунду Ральф испугался, что робот может взять фаллоимитаторы и уйти, не заплатив ему. Но дверь снова открылась, и из нее на крыльцо выскользнул набитый монетами живот.

Он взял одну из монет и изучил ее. На лицевой стороне была изображена счастливая моржовая голова с моноклем. На обороте было написано: «ОДИН ЦЕНТ».

Ральф положил эту монету в карман в качестве сувенира. Остальное он скинул с крыльца. «Я отдаю это земле», – сказал он. Словно по команде, травинки обвили монеты. Земля поглотила их, а затем с отрыжкой выдохнула воздух.

Ральф не возражал против потери. Деньги были средством совершения сделки, и, как только эта сделка была завершена, она становилась бессмысленной.

В доме робота заиграла громкая музыка. Он посмотрел мимо робота как раз в тот момент, когда с потолка развернулось знамя, протянувшееся от одной стороны гостиной до другой, когда посыпались ленты и конфетти.

ПОЗДРАВЛЯЮ, РАЛЬФ!

–БОГ

Знание того, что кто-то где-то наблюдал за ним, ободрило его. Возможно, определенные силы—силы, которые заботились о его наилучших интересах,—поздравляли его с тем, что он остался и довел дело до конца.

– Спасибо, – сказал он, хотя не знал, кому именно.

Робот выплюнул рулон белой ленты из прорези, где был бы военно-морской флот, будь он человеком. Когда рулон перестал становиться длиннее, Ральф наклонился и снял его.

Может быть, это был его билет из этого мира, но почерк напоминал иероглифы, и он ничего не мог разобрать. Однако одна отметина была несколько знакомой. Это было сердце, и оно напомнило ему медальон, который висел на шее у старухи. В этом образе сердца, внезапно осознал он, были слова, слишком маленькие, чтобы их можно было прочесть.

Он свернул полоску и положил ее в карман.

– Хорошего дня, сэр, – сказал Ральф, скорее по привычке, так как был уверен, что существо его не услышало, затем искренне добавил:

– И большое, большое вам спасибо.

– И вам доброго дня, – произнесло существо низким, прерывистым электронным голосом.

По дороге Ральфа накрыло чувство, похожее на дежавю. Он понял, что это было также чувство радости. Раньше радость была просто словом, которое никак нельзя было осмыслить. Размышляя над этим, он понял, что, возможно, ему просто нравится робот. Это наконец-то очертило его круг.

Ральф взглянул на небо, возможно, высматривая пылающую колесницу или ковер-самолет. Когда он выйдет за пределы этого места? Он надеялся, что это вскоре произойдет, но если ему придется ждать, быть терпеливым, то так тому и быть. В этот момент Ральф понял, что все еще несет свой чемодан. Как глупо с его стороны. Он выбросил его на улицу.

В его кармане зазвонил телефон. Его улыбка была такой широкой, что казалась вечной. Ему не терпелось поговорить с мамой, рассказать ей новости.

– Привет! – Крикнул он прежде, чем она успела заговорить.

– Боже, ты кажешься взволнованным!

– Да, мама, да! Ты не поверишь, но я продал свои фаллоимитаторы роботу!

Она вздохнула.

– Роботы – такие милые люди.

– Так и есть, мама.

– Я так горжусь тобой, сынок.

– Я тоже горжусь собой! Все кончено, и я могу идти домой!

На линии повисло неловкое молчание.

– Мама? – Спросил Ральф.

– Мне неприятно это говорить, – сказала она наконец, – но ты заглядывал в свой чемодан с тех пор, как робот купил твои фаллоимитаторы?

– Нет. Зачем?

– Я просто думаю, что тебе стоит посмотреть в него, вот и все.

Ральф наклонился, открыл футляр. Большой розовый фаллоимитатор, пронизанный пульсирующими венами, находился слева от меньшего полупрозрачного синего фаллоимитатора и справа от реалистичной, но очень большой базовой модели.

– О, черт возьми, мама! – сказал Ральф. Он подумывал о том, чтобы поспешить обратно в дом. Там он пристанет к роботу, заставляя его купить последние три фаллоимитатора.

– Ты никогда не должен возвращаться в дом, где ты уже побывал, – сказала мама немного более суровым тоном. – Это часть правил.

– Ладно. Я просто... немного разочарован.

– И все же, сынок, это хорошо, – сказала она. – На самом деле, это очень, очень хорошо. Просто подумай, насколько ты теперь ближе...

– Я знаю. Я знаю. Быть рядом – это здорово, но это не то же самое, что сделать это.

– Я понимаю, дорогой, но ты отлично справляешься. Я так горжусь тобой. Никогда не забывай об этом и продолжай двигаться. Сделай это для своей старой, мертвой матери.

– Я так и сделаю. Я обещаю. И спасибо тебе, мама.

Ральф почти видел ее улыбку.

– Не говори, спасибо. Ты сказал все, что я хотела услышать.

Глава третья

Солнечные лучи больше не пробивались сквозь облака. Вдалеке кричали ночные насекомые. Во всех домах впереди и позади Ральфа одновременно погас свет.

Оглядываясь назад, он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь видел домовладельцев во дворах после наступления темноты. И никаких проблесков света или теней, проходящих мимо окон. Возможно, все ушли через туннели или просто перестали существовать до утра.

Если так, то он представлял, что было бы нормально приютиться в одном из домов, так как казалось преступлением, чтобы так много места оставалось неиспользованным ночь за ночью.

Затем Ральфу показалось, что он вспомнил что-то о большой, угрожающей черной тени, которая предупреждала его никогда не приближаться ни к одному дому после наступления темноты. Но что, если эта тень была просто призраком из какого-то давнего сна? Может быть, он уже входил в дома, спал в них много раз.

Отдохнувший продавец, решил Ральф, предпочтительнее измученного, поэтому он вошел на территорию. Вместо пластмассового животного на мраморном основании, окруженном небольшим садом с травами, стояла металлическая скульптура красного разбитого сердца. Прямо за домом был участок густого леса.

Одно из окон было приоткрыто. Ральф услышал песню, доносящуюся из окна, ее мелодия была теплой и счастливой, а слова были приглушены стенами. Его одолело любопытство. Он подошел к подоконнику, ухватился за него и приподнялся.

Потеряв равновесие, он упал с окна на пол. Его левое плечо немного покалывало, но боль была забыта, когда он отчетливо услышал слова песни:

– Твои испытания близки к концу.

Расслабься в воспоминаниях;

Расслабься в том, что скоро произойдет,

И снова стань самим собой…

Сначала расслабились его плечи, а затем и разум, когда он шел по кабинету, заполненному удобной мебелью и очаровательными безделушками. На телевизоре стояла пара бронзовых рук, сложенных в молитвенном жесте. На каминной полке над зажженным камином выстроились старые фарфоровые куклы.

В соседней спальне на комоде стояли разноцветные баночки с духами. На столбике кровати висела серая шаль. У тумбочки стояла полка с пожелтевшими журналами. На стене над кроватью висела семейная фотография, выцветшая, потрепанная по краям, на фотографии были изображены три улыбающихся человека. Самый маленький парень выглядел как ребенок, которым когда-то мог быть Ральф.

Ральф вдруг вспомнил, что именно в этой комнате когда-то спала его бабушка. Ее звали Мег. Или Мардж. Или Мейбл. Ральфу хотелось позвонить и ей, но, возможно, она была мертва так давно, что ее голос стал всего лишь шепотом.

Он вошел в короткий и узкий коридор, прежде чем оказался на кухне. На холодильнике, под магнитом в форме яблока был рисунок фигурки из палочек, стоящей рядом с домом из палочек в мире из палочек, со счастливым солнцем и без злобных голубых глаз в поле зрения.

«ДЛЯ БАБУШКИ», – гласили большие, красные, написанные мелком слова наверху.

Повернувшись направо, он увидел вход в столовую, а за ним массивный, богато украшенный деревянный стол, показной в такой домотканой обстановке. На фарфоровых тарелках, блюдах и чашках было достаточно еды, чтобы накормить по меньшей мере двадцать человек. Ральф посмотрел на индейку в центре стола. В животе заурчало, и он посмотрел вниз, на свои похожие на палки руки, затем пощупал ребра под рубашкой.

Тем не менее, он еще минуту смотрел на еду, наслаждаясь потрясающим видом, прежде чем подойти к столу и занять свое место. Он коснулся индюшачьей ножки. Она была горячая. От еды шел теплый пар, который конденсировался у него под рукой. Он схватил нож – золотой, судя по виду – и вонзил его в индейку, отрезав кусок. Он бросил его на свою тарелку, откусил кусочек, и о, как это было чудесно на вкус, как Рождество и День Благодарения вместе взятые.

Он быстро потянулся за ложкой, погруженной в миску с картофельным пюре, но, подняв ее, заметил, что она соединена проводом со дном миски. Что-то щелкнуло; лезвие гильотины с потолка врезалось в стол. Ральф посмотрел вниз. Его вилка была разрезана пополам; верхняя четверть большого пальца тоже отсутствовала.

Он встал. Опустилось лезвие шириной с саму комнату, расколов всю кухню. Левая сторона комнаты отпала, индейка поднялась с тарелки, подняла крылышком разделочный нож и сверкнула им. Отрубленная шея раскрыла рот и неприятно улыбнулась.

Просвистело третье лезвие, на этот раз сбоку. Ральф пригнулся, когда она снесла верхние части дома. Прежде чем он смог переориентироваться, с пола взлетели вращающиеся лезвия на стеблях и соплах, разбивая доски и поднимая в воздух облака пыли, и скелеты, ползающие повсюду.

Устройства бросились в погоню, все время воспроизводя странно успокаивающую музыку из крошечных динамиков. Ноги Ральфа хотели затанцевать против его воли, но он не мог впустить эти частоты в свой мозг. Он игнорировал их, насколько мог, и перепрыгнул через четвертый клинок, угрожавший его ногам.

Выйдя на улицу, он побежал в сторону леса. Сопла, шланги и лопасти выключили свою музыку, издавая сбивающие с толку дребезжащие звуки. Обернувшись, Ральф увидел открытую, наполненную иглами пасть шланга, висящую всего в нескольких дюймах от его шеи.

Побежав быстрее, он почувствовал запах сосновой хвои, полевых цветов и ароматных корней. Он сосредоточился на этих запахах и выбросил из головы все, что не было связано ни с ними, ни с его стучащими ногами. Через несколько секунд темнота сменилась переплетением коричневого и зеленого. Сопла, шланги и лопасти попытались догнать его, но ударились о стволы деревьев или были опутаны лианами.

Ральф продолжал движение, пока не выбился из сил. Он упал в ложе из сосновых игл под мертвым деревом.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в сознание, и еще больше времени, чтобы перестать чувствовать, что он вот-вот умрет. Он дышал так тяжело, что боялся, что его легкие могут лопнуть; он беспокоился, что его сердце может выскочить из груди или что в его мозгу может взорваться кровеносный сосуд. Теперь все, что он чувствовал – это пульсирующее ощущение в большом пальце. Кровотечение прекратилось, но он боялся инфекции. У него не было бинтов, и он никогда не был в кабинете врача.

Ральфу не хотелось думать об этом. Ему от этого не стало легче. Однако была одна вещь.

Ему не нравилось убивать маленьких животных—или что-то в этом роде, если уж на то пошло,– но это было неизбежно. Крупная добыча была исключена из меню. Это должно было быть существо достаточно маленькое, чтобы сила фаллоимитатора, брошенного ему в голову, либо убила его, либо лишила сознания. И все же скудный ужин был лучше, чем вообще никакого ужина.

Он услышал, как что-то забегало в кустарнике. Он подождал несколько секунд и увидел, как оттуда высунул голову кролик, подергивающий носом.

Ральф нащупал свой чемодан и открыл его. Один фаллоимитатор проснулся. Он узнал фаллоимитатор, которого убил, схватил его и закрыл футляр, прежде чем бодрствующий фаллоимитатор смог подумать о побеге. Он переместил свою метательную руку в нужное положение, но зашуршал листьями. Хотя Ральф быстро бросил фаллоимитатор, кролик исчез еще до того, как дилдо упал на землю.

– Черт возьми!

Он достал фаллоимитатор, подождал, пока добычи не станет еще больше, подождал, пока не вообразил, что с таким же успехом может лечь спать. Затем послышались звуки.

Он задался вопросом, что бы это могло быть. Эта штука казалась приличных размеров, когда она катилась по листьям. Может быть, это был скунс. Ральф вспомнил, как съел одного, и это не соответствовало ни его вкусу, ни желудку.

Тварь подобралась ближе. Это был сурок.

– Оставайся на месте, – прошептал он себе под нос. – Не шевели ни единым мускулом.

Сурок повернулся к Ральфу. Услышал ли он его и понял ли, что он сказал? Ерунда. Ральф бросил фаллоимитатор. Он пролетел по воздуху, дважды крутанувшись, прежде чем ударил толстую, пушистую голову твари и вырубил ее. Его задняя нога дернулась.

– Попался!

 Ральф сорвался со своего места и подбежал к животному, прежде чем оно успело сориентироваться. Он понял, что удар только оглушил его.

Он поднял мертвый фаллоимитатор и положил его в карман. Он не прошел и полпути, когда сурок пришел в себя. Существо царапало его руки и кричало, как человек, широко открыв рот, его ноздри раздувались так непристойно, что Ральфу показалось, что он увидел бы мозг животного, если бы освещение было лучше.

Он не мог вынести этого зрелища, не говоря уже о звуке. Он прижал сурка к ближайшему дереву и сильно ударил фаллоимитатором по его голове.

Он все еще дергался, поэтому Ральф бил по нему снова и снова.

– Просто умри уже! – Закричал он.

Несколько минут спустя голова сурка свесилась с руки Ральфа. Он наблюдал за ней еще несколько минут, почти ожидая, что он дернется или закричит. Когда этого не произошло, он решил развести небольшой костер, а затем заняться неприятной задачей – проткнуть сурка палкой.

Мясо сурка потрескивало и трещало на огне. Когда мясо было готово, Ральф снял его с огня, вытер одеяло из черного расплавленного меха и поднес хрустящего сурка к губам. Он откусил кусочек, и в нем поднялись воспоминания о холодных, сладких вещах на палочках, которые совсем не имели такого вкуса, как это. Хотя он надеялся, что пройдет много времени, прежде чем он снова съест сурка, он доел все мясо, кроме морды и хвоста.

С животом, набитым мерзкой, волосатой пищей, Ральф лег спать. Чтобы согреться, он насыпал сосновые иголки поверх груди, прежде чем свернуться в клубок эмбриона. Это заняло несколько минут, но он задремал, когда огонь погас и почерневшие куски дерева превратились в потрескивающие красные и белые угли, а затем вообще превратились в ничто.

Ральф, вздрогнув, проснулся. Его сон нарушил шорох поблизости. Он повернулся на звук и увидел белые, светящиеся тела тех, кого он называл Проходящими Мимо Шарами. Он забыл о них и о названии, которое дал им. Теперь ему казалось, что он видел их каждую ночь, и они всегда делали одну и ту же непостижимую вещь, неся светящиеся серебряные шары, как священные предметы, передавая их взад и вперед, ненадолго поднимая их вверх, позволяя лунному свету поцеловать их или, может быть, давая глазу в небе лучше рассмотреть их.

Кем они были? Чего они хотели? Были ли они живыми подсказками? Ангелы? Дьяволы? Посланники?

Он должен был подойти к ним.

Ральф сел, отряхнулся и пошел. Ветки под его ногами издавали очень громкие звуки, громче, чем они имели право звучать. Он проклинал их, но Проходящие, казалось, не обращали на это внимания. Они продолжали проходить, подниматься, подниматься и подниматься.

Подойдя ближе, он увидел, что твари были голыми, но без гениталий.

Он подкрался к ним и обратился к одному из них.

– Не могли бы вы мне помочь? Я хочу знать, почему я здесь и что происходит.

Эта штука просто светилась. У нее не было лица.

– Если вы можете что-нибудь сказать или сделать, я был бы вам очень признателен.

Они поднимались…

Ральф прикусил нижнюю губу.

– Ты не можешь сделать что-нибудь еще?

Существо вытянуло яркий палец, указывая на карман его брюк.

Ральф был в замешательстве, пока не вспомнил, что он там хранил. Он протянул руку и поморщился, когда ткань царапнула его рану. Другой рукой он глубоко порылся и вытащил бумажную полоску, которую дал ему робот.

– Ты это серьезно? – Спросил он.

Светящееся существо кивнуло и забрало полоску у Ральфа. В центре его головы открылась черная дыра. Он вставил полоску в отверстие.

Ральфу хотелось закричать, возможно, даже ударить Проходящего по Шару. Это разрушило бы жизненно важную часть головоломки. Но его гнев утих, когда существо представило свой шар для осмотра Ральфу. Внутри кристалла он увидел изображение полоски, сердце крупным планом, и теперь крошечные слова внутри него были разборчивы: ПЕРВЫЙ ДОМ ЭТОГО ДНЯ СТАНЕТ ДЛЯ ВАС ПОСЛЕДНИМ, ЕСЛИ ВЫ ХОРОШИЙ ПРОДАВЕЦ.

Ральф, пошатываясь, вернулся обратно, все тело покалывало. Прошел почти час, прежде чем им овладел сон. Его мысли метались, но в хорошем смысле, когда он представлял себе все то, что скоро может произойти.

Глава четвертая

Ральф проснулся прекрасным весенним утром. Мгновение спустя он поднялся на ноги, так как казалось неправильным тратить время на то, чтобы валяться без дела в такой многообещающий день.

Но что, если ты все испортишь?

Эта мысль попыталась рассеять добрые чувства, укоренившиеся в нем, поэтому он стряхнул их прочь. Он совершит лучшую чертову продажу в истории искусства продаж и будет вознагражден за это.

Ральф освежился под струей яркой, почти темно-синей воды, цвета более успокаивающего, чем ярко-красные полосы, пересекавшие его искалеченный большой палец. Заражение крови, подумал он, но постарался больше не беспокоиться об этом. Доктор сможет это вылечить, как только он продаст свой последний фаллоимитатор и навсегда покинет это место.

Он вернулся к своему чемодану, открыл его, заглянул внутрь, но ему никто не сопротивлялся и не пытался убежать, двое выживших довольствовались тем, что просто тихо покачивались. Может быть, это были те, кто вел себя хорошо. Или, может быть, они стали менее буйными теперь, когда больше не было безопасности в количестве.

Ральф закрыл чемодан и поднял его, чтобы начать свой день. Он казался почти невесомым в его руках, совсем не похожим на тяжёлую ношу.

Ральф вышел на дорогу и столкнулся лицом к лицу с другим рекламным щитом. На нем было то же самое изображение счастливой семьи, питающейся хлопьями для завтрака, но на этот раз текст гласил: «ЭТО НЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО».

Его память о вчерашнем дне уже ухудшилась, но он был почти уверен, что предыдущий знак был связан с правительством. Затем он вспомнил подсказку у дома взорвавшегося человека, хотя и не был уверен, подсказала ли она ему доверять или не доверять рекламным щитам.

Неважно. У него были дела поважнее, более важные, о которых следовало подумать.

Автобус уже стоял на остановке, когда он проходил мимо него. Он бросил на него второй взгляд, но только потому, что не мог припомнить, чтобы когда-либо видел автобус на своем маршруте. Скоро он получит лучший выход, чем через общественный транспорт.

Все дома перед ним были в форме приземистых, почти невыразительных прямоугольников. Невозможно было сказать, что будет особенным, решающим фактором, но это было где-то на линии, и, если потребуется, Ральф потратит весь день, чтобы найти это.

Он миновал всего десять домов, и вот оно: тень дерева, отбрасываемая на дом, удлинилась, потеряла ветви и листья, превратилась в линию, которая затем стала черной, как краска. Основание линии раздвоилось в стрелку, которая указывала вниз, на дверь. Через несколько секунд стрела исчезла, безобидная тень дерева снова легла на дом, но этот мимолетный знак был всем, что ему было нужно.

На лужайке находилась пластиковая статуя толстого розовощекого херувима. Когда Ральф впервые заметил его, на его лице было нейтральное выражение. При втором взгляде оно улыбнулось ему. Пластиковые глаза блеснули. Ральф не мог не улыбнуться в ответ.

Улыбка исчезла, когда он взглянул на свой кейс. Он был испещрен красными и желтыми выделениями из его большого пальца. Ральф поставил чемодан на землю и вытер палец о траву. Он подумал о том, чтобы снова посмотреть на свой большой палец, но не хотел, чтобы этот образ был свеж в его памяти, когда он будет пытаться совершить продажу.

Он вышел на крыльцо, постучал в дверь. Когда она открылась, на пороге стоял молодой, опрятного вида мужчина, одетый в бежевые брюки и белую рубашку на пуговицах. Его лицо было мягким и приятным, чем-то напоминая херувима.

Ральф начал свою болтовню.

– Здравствуйте, меня зовут Ральф, и я коммивояжер по продаже фаллоимитаторов.

– Здравствуйте, сэр, – сказал мужчина. – Меня зовут Стив, и я ваш потенциальный клиент.

Ральф был ошеломлен. Он нашел кого-то вежливого и хорошо разговаривающего.

– Что ж, приятно познакомиться, Стив, – сказал он. – Могу я заинтересовать вас одним из моих прекрасных фаллоимитаторов?

– Я мог бы взглянуть...

Конечно, ты мог бы, подумал Ральф. Он открыл футляр, опасаясь, что фаллоимитаторы могут оказаться в буйном настроении—Закон Мерфи—но двое живых были такими же тихими и аккуратными, как и раньше.

Стив вытянул голову, чтобы заглянуть внутрь. По мнению Ральфа, он выглядел впечатленным.

– Мне нравится его цвет и текстура, – сказал Ральф. – А вам разве нет?

– Боже, как красиво! – Стив указал на красный рядом с ним. – Но я думаю, что этот мне нравится еще больше.

Ральф улыбнулся. Не было никакой возможности, чтобы он не совершил эту сделку.

– Я бы сказал, что у них обоих есть положительные качества, – сказал он.

Стив изучил третий фаллоимитатор; его лицо сморщилось.

– Разве этот не мертв?

Ральф прикусил нижнюю губу.

– Нет, это не так.

– О, хорошо. Думаю, он просто тихий.

– Да, и лично я обнаружил, что тихие фаллоимитаторы – лучшие фаллоимитаторы.

– Да, все это очень мило, – он помолчал, затем посмотрел на Ральфа. – Но скажите мне, они дорогие?

– Всего по пенни с каждого.

– В самом деле? Я думал, будет намного дороже.

– Мне просто нужно их продать. Меня не волнует получение прибыли. Я бы отдал их, если бы мог, но это против правил.

Стив почесал подбородок.

– Хорошо, цена хорошая, продукт хороший. Все выглядит хорошо.

– Итак, вам интересно! Замечательно! – Он сверкнул улыбкой, которая, как он чувствовал, скрепит сделку.

Мужчина протянул руку—«Вот оно!» - Кричал разум Ральфа—но он взял только два фаллоимитатора и дал Ральфу два пенни.

– Вы забыли один, сэр, – сказал Ральф.

Стив выглядел смущенным.

– Нет, я не забыл.

– Но вы забыли, – он наклонил футляр и указал. – Смотрите, вот он.

– Я просто не могу купить последний.

Что-то перевернулось у него в животе.

– Что?

– Мне ужасно жаль.

Ральф боролся с нарастающим ужасом, но Стив и раньше был легким клиентом, и он не закрыл дверь, он все еще стоял на пороге, улыбаясь, будучи вежливым, но, самое главное, доступным. Заставить Стива взять последний фаллоимитатор должно было стать настоящим и последним испытанием его характера продавца.

Он взял себя в руки, бросил два пенни на землю и сказал:

– На самом деле, это набор, а вы бы не хотели разбивать набор, не так ли? Отдельные части могут стать одинокими.

– Это просто невозможно. Без обид.

Контроль над ситуацией казался утраченным. Был ли корабль уже потоплен? Что, если... что, если он не должен был лгать? Если это было испытание, то он уже провалил его. Ральфу хотелось погрызть ногти. Он провел руками по волосам. Сбрось его тело с крыльца и повали в траву.

Успокойся, черт возьми!

Он прочистил и без того прочищенное горло, прежде чем заставил себя говорить связно.

– Вы должны взять его, сэр. Это мой последний дом, и у меня действительно не может остаться товар.

Мужчина только покачал головой.

Ральф сжал кулаки. Если ты не возьмешь его, я...  Он заставил себя остановиться, понимая, что теряет свое профессиональное хладнокровие, становясь неуважительным.

– Мне очень жаль, – сказал он. – Это, должно быть, из-за жары.

Внезапно сверху посыпались снежинки.

– Нет проблем, – ответил Стив, но ни словом не обмолвился о покупке другого фаллоимитатора.

– Давайте, просто возьмите эту штуку.

– Слишком много фаллоимитаторов, и вы знаете, что об этом говорят.

Ральф понятия не имел. Все, что он знал, это то, что его эмоциональные шлюзы вот-вот лопнут.

– Почему ты просто не можешь купить фаллоимитатор, сукин ты сын! – крикнул он. – Ты хочешь, чтобы я вечно занимался этим дерьмом? – Он поднял большой палец, теперь распухший, пульсирующий и зеленый. – Ты хочешь, чтобы это убило меня?

Стив поднял руки в умиротворяющем жесте.

– Нет, сэр, и я тоже не хочу делать это вечно. – Он взглянул на оставшийся фаллоимитатор. – Тем не менее, я сказал вам, что это было очень мило, и я не изменил свое мнение.

Ральф схватил фаллоимитатор и помахал им перед лицом своего клиента.

– Тогда возьми эту чертову штуку!

– Но я не могу, как бы сильно я этого ни желал. Бог всегда покупает последний фаллоимитатор у продавцов.

Ральф снова вспомнил о знамени.

– Бог?

Стив кивнул.

– Вы сказали…

– О да, я видел много путешествующих продавцов фаллоимитаторов. Они повсюду в этих краях.

Он и представить себе не мог, что могут быть другие, и не был уверен, верить этой новости или нет.

– Я просто игнорировал их в прошлом, – продолжил Стив, – или был груб с ними. Иногда очень, очень подло. – Его глаза потеряли фокус. – Одного я даже порубил и хранил в подвале, пока до меня не донесся запах.

Ральф сделал два шага назад.

– Что ты сделал?

– И я занимался любовью с такими частями, с которыми ты не поверишь! Но теперь я другой человек. Я понимаю, каково это – изо дня в день делать одно и то же, почти не надеясь когда-нибудь остановиться,  – он вдруг показался задумчивым. – У меня тоже была своя жизнь, ты знаешь. Мы все это сделали, и, боже, теперь я это так ясно вижу.

Смотря на этого человека, Ральфу почти хотелось плакать.

– Прости, что разозлился на тебя.

– О, все в порядке. Мне жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы, наконец, помочь коммивояжеру по продаже фаллоимитаторов, но мне нужно идти, – он сделал короткую паузу. – Удачи.

С этими словами тело Стива замерцало, как рождественская елка. Он помахал рукой, когда искр стало больше, улыбнулся и затем исчез.

Повернувшись, Ральф заметил развилку на обычно прямой дороге. Ему не терпелось пойти по этому пути, посмотреть, куда он приведет. Потом он вспомнил о ком-то по имени мама и понял, что должен позвонить ей, поделиться этой замечательной новостью.

Он полез в карман. Нашел телефон. Он набрал наугад несколько цифр, услышал гудки и стал ждать, когда мамин сладкий-сладкий голос наполнит его ухо.

Вместо этого все, что он слышал, было отдаленное бормотание, как будто несколько человек разговаривали друг с другом вдали от приемника.

– Привет, – сказал он.

Это звучало так, как будто люди шли к телефону. Один голос звучал грубо, по-мужски.

– Я... я хотел бы поговорить с мамой, пожалуйста, – продолжил Ральф.

Внезапно в трубке послышался сердитый мужской голос:

– Повесь трубку!

Ральф быстро подчинился. Его нервы были напряжены, но он заставил себя расслабиться и не слишком много думать об этом. Может быть, он ошибся номером. Возможно, он сможет сам рассказать маме о событиях этого дня лично, как только все закончится.

На новой дороге единственное, что заметил Ральф, это еще больше рекламных щитов, сотни, если не тысячи, выстроившихся по обе стороны и блокирующих все остальные сенсорные сигналы.

«ЭТО ДЕЛАЮТ ИНОПЛАНЕТЯНЕ», – гласил один из них.

Он задался вопросом, связано ли это с его затруднительным положением или было просто сексуальным заявлением.

Другой гласил: «ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МЕРТВ».

И на следующем рекламном щите, всего в нескольких ярдах выше: «ТЫ НИКОГДА НЕ СМОЖЕШЬ УМЕРЕТЬ».

За этим последовал целый ряд положительных утверждений, которые последующие сделали отрицательными. Так много групп были замешаны, а затем оправданы: банкиры, масоны, иллюминаты, телепроповедники, работающие матери, электрики, стоматологи-гигиенисты и, что более прозаично, водитель автобуса, клиенты Ральфа и даже он сам.

Он решил больше не фокусироваться на этом, так как совершенно ясно вспомнил подсказку взорвавшегося человека. Это была просто ложь и отвлекающие маневры, которые он должен был игнорировать, прежде чем откроется правда.

Он продолжал сражаться. Дорога изгибалась. Рекламные щиты исчезли, и открылась панорама, открывающая холм, основание которого простиралось на мили. Изменение рельефа ошеломило Ральфа, и он направился к нему, как проситель к идолу.

Тротуар вскоре превратился в заросшую тропинку, которая змеилась вверх по холму. Это было странно, но было очень приятно подниматься вверх после стольких лет, проведенных на ровной и однообразной земле.

Недалеко от вершины он заметил вывеску, вывешенную перед терновым кустом. НЕМНОГО ОСТАЛОСЬ ДЛЯ ПОНИМАНИЯ, говорилось на ней. Ральф повернул в указанном направлении, вступив на тропинку, которая шла между параллельными рядами дубов, каждое дерево было равноудалено от других. Ветви над головой сплетались в органический навес.

Он шел по этой тропинке, пока не заметил место, где не хватало дерева. На его месте был еще один знак: «ИДИ СЮДА».

Ральф оказался на поляне. Подняв глаза, он увидел возвышающееся здание в форме фаллоимитатора, возвышающееся на расстоянии поля впереди. Его дымоход—выступающий из кончика пениса—на самом деле был дымовой трубой, извергающей клубы пара.

Он побежал к зданию и остановился, увидев еще одну вывеску, на этот раз на двери.

ЭТО ТО САМОЕ МЕСТО; СТУЧИТЕ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ОТВЕТЫ.

Когда он это сделал, дверь не распахнулась, а скользнула в сторону так быстро, что, казалось, исчезла. Перед ним стоял робот, за ним старая, курящая женщина, затем взорвавшийся мужчина и сотня, тысяча других лиц, все, что он видел раньше, хотя большинство из них он забыл.

Наконец его взгляд остановился на красивой светловолосой женщине. На ней было простое белое платье, которое сверкало. Ее голову окружал диск тусклого света.

– Ты Бог? – спросил ее Ральф.

– Да, это так.

– Я подумал, что ты можешь быть страшным, – говоря это, он смотрел себе под ноги, униженный в ее присутствии.

– Пожалуйста, посмотри мне в глаза. – Она коснулась его щеки, ее руки были теплыми. – Не нужно бояться.

Ральф неохотно поднял глаза. Ее радужки были ярко-синими островками в белом море, и, когда он посмотрел в них, нервозность улетучилась.