Текст книги "Отважная Дестини"

Автор книги: Кэтти Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Кэллум отрешенно смотрел в окно своего офиса на свинцовое небо, висящее над городом. Через час у него была назначена встреча, но он решил, что ее проведет кто-нибудь из его директоров. В последнее время это стало практикой, что не осталось не замеченным сотрудниками компании.

Честно говоря, ему наплевать.

Он оторвал взгляд от окна и соединился со своим секретарем, попросив ее отправить на встречу в «Савое» Питерса.

– Но у него уже с кем-то назначено, – безуспешно запротестовала Розмари.

– Значит, ему придется перенести свою встречу, не так ли?

– Но…

– Я уезжаю. Я не могу пойти. Это все. В случае если тебе неизвестно, Розмари, я плачу этим людям за проведение важных встреч. Им просто придется начать отрабатывать свое жалованье.

– Конечно, но… – Она вздохнула. – Вы хорошо себя чувствуете, мистер Росс?

– Разумеется, я хорошо себя чувствую. У меня что, больной голос?

– Не больной, но… – Розмари многозначительно замолчала на другом конце линии, и он еле сдержался, чтобы не ругнуться. Кэллум наслушался уже достаточно замечаний и знал, что последует дальше. – Просто раньше вы никогда не уходили с работы, а на сегодняшний день у вас намечено три встречи…

– Простая просьба, Розмари, ничего больше. Простая просьба отложить мои сегодняшние встречи, чтобы я мог уйти из офиса. Я отказываюсь понять, в чем проблема.

– Вы стали сам не свой, мистер Росс, – выпалила Розмари, набравшись храбрости. – Некоторые из нас…

– Некоторые из вас? Я плачу вам за работу, а не за то, чтобы вы обсуждали меня.

– Как долго вы намереваетесь отсутствовать, мистер Росс? – спросила Розмари, возвращаясь к своему нормальному, деловому тону, и Кэллум вздохнул, осознав, что должен извиниться, но не стал этого делать.

– Понятия не имею. День, два, может, дольше.

– Так что мне делать с…

– Реорганизуй все на ближайшее будущее. Когда я вернусь, ты сможешь распланировать мое время. – На этой ноте он отключился от внутренней линии и еще некоторое время сидел, глядя в одну точку и предаваясь мрачным мыслям. Это становилось пагубной привычкой.

Воспоминания были более реальны, чем то, что происходило в его жизни сейчас. Он полез в карман, достал портмоне и вытащил из него помятый листок. Это было бессмысленно, поскольку он знал наизусть, что там написано, но все равно не мог не читать и не перечитывать те несколько строчек, которые ожидали его два месяца назад по возвращении из Нью-Йорка.

Она, к сожалению, отвергает его предложение, хотя и благодарна за него. При сложившихся обстоятельствах она считает, что дальнейшее ее пребывание в Англии не имеет смысла, и передает полномочия по продаже компании Дереку.

Кэллум яростно просмотрел записку, сжав губы, как делал всегда, когда доходил до строчки, в которой она желает ему всего наилучшего.

Разозлившись, словно впервые прочитал это, он скомкал записку, но потом неохотно разгладил ее и убрал в бумажник. Затем пошел к двери, на ходу надевая пиджак. Розмари подняла глаза от компьютера с тревогой.

– Послушай, – неуклюже пробормотал Кэллум. – Я прошу прощения, что был резок.

– Все в порядке, – тихо ответила Розмари.

– Слишком многое свалилось на мою голову в последнее время…

– Конечно. Я понимаю. «Фелт фармацевтиклз» забрала много финансовых ресурсов. Естественно, у вас прибавилось забот…

– Естественно, – сказал Кэллум, продолжая думать о злополучном клочке бумаги. Говоря по правде, эти дополнительные расходы совсем не занимали его. Через год дела поправятся, а через два «Фелт фармацевтиклз» станет окупать себя сторицей. Жизнь была бы прекрасна, если б его волновало нечто настолько тривиальное, как деньги.

– Было бы лучше, если б вы позвонили мне, когда соберетесь возвращаться, – сказала Розмари, рассеянно листая ежедневник, стоящий перед ней.

Важные встречи с важными людьми для обсуждения важных вопросов. Кому это нужно?

– Я постараюсь, – медленно проговорил он. – Но не уверен, что это осуществимо. – Впервые за два месяца у него получилось нечто похожее на улыбку, и Розмари неуверенно улыбнулась в ответ. – Там, куда еду, телефона может не оказаться. – Кэллум почувствовал, как его охватило дикое возбуждение, лишь только решение было принято. Больше никаких навязчивых воспоминаний, никаких попыток жить дальше, убеждая себя, что ему без Дестини лучше. Он поедет, отыщет ее и заставит объяснить, как можно было таять в его объятиях, а через несколько часов сбежать и даже не оглянуться.

Она уехала, а он так и не сказал, что любит ее. Гордость и страх быть отвергнутым удержали его тогда, но не удержат теперь, если это будет означать возвращение в Англию ни с чем, кроме разбитого сердца.

Он упаковал чемодан, не забывая, как она смеялась над одеждой Дерека, в которой тот приехал в поселок. Он уложил футболки, шорты, белье и кое-что из других вещей, которые, как он надеялся, там его выручат.

Потом Кэллум позвонил в аэропорт и заказал билет на самолет до Панамы на завтрашний день.

Дестини окинула свой класс унылым, безрадостным взглядом. Сегодня пришло только пять человек. Наступил сезон дождей, и мало кто захочет теперь пробираться сквозь мокрые заросли под проливным дождем. Трое были больны лихорадкой; это означало, что вечером им с отцом придется пойти к ним, чтобы исключить возможность более серьезного заболевания. От подобной перспективы сердце ее упало.

С самого первого дня возвращения в Панаму она обнаружила, что больше уже не испытывает того энтузиазма, с которым раньше относилась к своим утомительным обязанностям. И нет никого, с кем можно было бы поговорить по душам. Генри взял продолжительный отпуск и находился сейчас в Париже, у постели матери, ухаживая за ней. У нее обнаружили рак, а он об этом ничего не знал до тех пор, пока не приехал в Англию. А если она признается отцу, что скучает по Англии, это разобьет ему сердце. Она нужна ему, и она должна быть рядом, хотя сердце ее уже не здесь. Она по-прежнему выполняет все свои обязанности, но скорее автоматически, стараясь закончить побыстрее, чтобы остаться одной и предаться воспоминаниям. Ее отчаянный побег не принес ей покоя. Она хотела избежать страданий, но здесь они стали просто невыносимыми.

– Вы можете идти домой, – сказала она после двенадцати, когда дождь грозил перейти в бурю. Дестини с трудом слышала себя из-за оглушительного стука воды о стекло. – И, Паоло, проследи, чтоб твои братья немного почитали. – Она слабо улыбнулась, провожая своих учеников до двери и заставляя их надеть пластиковые капюшоны, которые были бесполезны в такой ливень и, скорее всего, будут со смехом отброшены в ту же минуту, как поселок скроются из виду.

Казалось совершенно нереальным, что меньше трех месяцев назад она была в Англии, носила роскошную одежду и неудобные туфли. Она выглянула во двор и сквозь сплошную пелену дождя увидела, что отец зовет ее.

– Срочный вызов! – прокричал он, соревнуясь с шумом дождя, и Дестини, кивнув, заспешила по длинным коридорам деревянного здания. Через несколько минут она появилась в дверях отцовского кабинета. – Извини, что прервал твои занятия, дорогая. – Он пригладил пальцами торчащие волосы и с тревогой посмотрел на нее. – Я получил радиограмму из Эль-Реала о срочном вызове.

– По поводу?

– Одиночный турист столкнулся с нашими москитами и подхватил какую-то инфекцию. Так по крайней мере считает Энрике, но он же не врач.

– А что тамошняя медицинская служба? – Хотя «медицинская служба» – явное преувеличение для описания одного врача, с которым у них была регулярная связь.

– Паоло уехал по другому срочному вызову за несколько километров и застрял там из-за дождей. Десси, я знаю, ты, возможно, не хочешь ехать, но больше некому. Если бы Генри был здесь, я бы попросил его. Последние два дня мы уже имели дело с двумя змеиными укусами, и одному богу известно, что творится в Кане. Там полно случаев лихорадки. – Он выглядел таким встревоженным, каким она его никогда не видела.

– Хорошо. Пойду соберу что-нибудь. – Отец прав. Она не хочет ехать. Работы достаточно и здесь, а необходимость поездки, которая, возможно, займет много часов, приводила ее в отчаяние.

Путешествие будет отчасти сухопутным, отчасти водным и обещает быть ужасным. Несмотря на сильный дождь, в воздухе стояла духота, и Дестини знала, что им придется потратить кучу времени, расчищая дорогу. Так всегда бывает во время сезона дождей, а в этот раз осадков выпало больше, чем когда-либо.

– Это смешно, – сказала Дестини отцу, когда они медленно ехали на своем джипе. – Почему туристы считают, что могут путешествовать в одиночку по Панаме? А потом ожидает помощи, когда вляпаются в неприятности. – Мы с таким трудом доберемся туда, и окажется, что у него всего-навсего несколько комариных укусов и сильная простуда.

– Энрике говорит, что все гораздо серьезнее.

– Энрике – владелец бакалейной лавки и пансиона! – не унималась Дестини. – Едва ли он большой специалист в диагностировании болезней! А какие, он говорит, симптомы?

– Сильнейшая лихорадка, очевидно. У парня галлюцинации.

– Кажется, у меня самой скоро начнутся галлюцинации, – проворчала она, вытирая лицо платком. – Эта машина через минуту загорится. – Окна были лишь слегка опущены из-за дождя, поэтому они буквально задыхались от жары. Даже несмотря на миниатюрный вентилятор, прикрепленный к приборной доске, Дестини чувствовала, как капли пота катятся по лицу и делают тело маслянистым. Она опустила свое стекло еще на несколько сантиметров и в награду получила горсть воды в лицо. Во всяком случае, это лучше, чем духота.

– Я никогда не спрашивал тебя, Дестини, но что же все-таки произошло в Англии? – Отец не смотрел на нее, он вытягивал шею, чтобы разглядеть едва виднеющийся след колеи, и она была потрясена неожиданным вопросом. Он сдержанный и скрытный человек, когда дело касается чувств, и то, что он спросил об этом сейчас, показывает, насколько сильно этот вопрос его тревожит.

– Ничего там не произошло.

– Мне показалось, ты наслаждалась жизнью.

– Я не говорила, что наслаждаюсь жизнью, – упрямо стояла она на своем, уставившись в окно.

– Дорогая, тебе не обязательно произносить мне все по слогам. Знаю, я старый осел…

– Папа! Перестань!

– Но иногда я читаю между строк, и я уверен, ты была счастлива. Ничего похожего на то время, когда ты была в Мехико и ужасно хотела поскорее вернуться домой.

Они молчали, пока машина маневрировала в небольшом потоке, коричневом от грязи и усеянном опавшими листьями.

– Так почему же ты так внезапно решила уехать?

– Это не было внезапным решением, – возразила Дестини, стараясь быть убедительной, – просто я поняла, что больше ничего не могу там сделать, поэтому вернулась.

– Генри что-то говорил о мужчине.

– Генри? Что он говорил? Это неправда!

– Он говорил что-то о каком-то Кэллуме…

– Генри ничегошеньки не знает о Кэллуме! – выпалила она, про себя честя друга на все корки за то, что так подставил ее. Она ничего не рассказывала отцу о Кэллуме Россе, потому что не было смысла. Он бы только расстроился, думая, что она завела временную и недостойную интрижку с абсолютно неподходящим мужчиной. Не с врачом, не с кем-то, чья жизнь полностью посвящена помощи другим. А с дельцом. С тем, кого интересуют только деньги, даже когда речь идет о женитьбе, если это необходимо для осуществления его планов.

– Ну, так какой же он из себя?

– Кто «он»?

– Ты увиливаешь от ответа. И ты дуешься.

– Папа, я же взрослая женщина. Взрослые женщины не дуются. Ты вообще когда-нибудь видел, чтобы я дулась?

– Нет, – признался он, но не успела Дестини торжествующе улыбнуться, безжалостно продолжил: – Поэтому твое поведение кажется мне странным с тех пор, как ты вернулась. Ты вроде та же, но все время погружена в себя, и я не могу не думать, что с тобой случилось что-то, о чем ты мне не рассказываешь. Если б я не знал тебя, то сказал бы, что у тебя налицо все симптомы любовной лихорадки.

– Ой, пап, ради бога!

– И единственное имя, которое было упомянуто в связи с твоим пребыванием в Англии, не считая Уилсона, – это Кэллум.

– А он именно такой тип мужчины, в которого я бы ни за что на свете не влюбилась! – Дестини вспомнила его жесткое умное лицо, умелые руки, которые исследовали ее тело до тех пор, пока она не начинала задыхаться от желания, и его предложение, которое было словно удар в солнечное сплетение. Холодное, логичное, лишенное каких бы то ни было чувств и эмоций. Теоретически он действительно тот тип мужчины, в которого она бы никогда не влюбилась, что лишний раз подтверждает, сколь велика пропасть между теорией и практикой.

– Почему? – спросил отец удивленно. – Он жестокий? Зануда? Тупица?

– Нет, ничего подобного.

– А, понимаю, – пробормотал отец.

– Просто он думает, что все будет по его, даже когда его планы… – Ее щеки вспыхнули, и вовсе не от жары в машине. Дестини резко замолчала на середине предложения. – Он думает, что, если считает какое-то положение вещей разумным, все должны соглашаться с ним.

– Мы говорим о покупке компании? Потому что, насколько я понимаю, предложение было очень щедрым, и для меня большое облегчение, что у тебя теперь более чем достаточно средств, чтобы переехать в Англию, когда пожелаешь…

Дестини поглядела на отца так, словно он внезапно лишился разума. О чем он говорит? С первого дня ее возвращения в Панаму она чувствовала, будто все вокруг нее неуловимо, но несомненно меняется. И теперь вдруг отец намекает, что она может захотеть вернуться в Англию. Почему?

– Я не собираюсь возвращаться туда, – торопливо сказала она. – С какой стати?

– И действительно, с какой? – отозвался отец, что не очень-то походило на ответ. – Примерно через час мы должны добраться до станции, если погодные условия не изменятся к худшему, а потом возьмем лодку до Реала. Если повезет, река будет спокойной.

– Если все лодочники не попрятались по домам от дождя, – угрюмо пробормотала Дестини.

К тому времени, когда они наконец добрались до станции, окончательно стемнело, и они были вынуждены переночевать на станции. Дестини легла в постель липкая, грязная и растрепанная. Ноги гудели из-за походных сапог, которые она надела в дорогу, чтобы защититься от змеиных укусов. Но Хуан, который знал их и любил, принес два ведра речной воды, так что ей удалось лечь спать с чистыми ногами.

За ночь дождь немного поутих. Дестини проснулась скорее под занудную морось, чем под шумный ливень, который не прекращался последние несколько недель.

– Надеюсь, твой кузен отвезет нас, – сказала Дестини Хуану, когда они вышли наружу, – если, конечно, он опять не набрался.

– Жозе бросил пить, – усмехнулся Хуан, а Дестини скептически взглянула на него. – Нет, правда! Думаю, это после той лекции, которую ты ему прочитала.

– Что ж, твоя мама будет довольна.

– Теперь ему осталось найти жену и подарить матери несколько внуков.

– В семнадцать?

– Начать никогда не поздно. – Он нахально взглянул на нее. – Я бы посоветовал тебе не слишком затягивать с этим, старушка. – На что Дестини приказала ему заткнуться. Однако, когда они начали второй этап своего путешествия, нагруженные коробками с провизией, одеждой и бесценными медикаментами, настроение ее заметно улучшилось.

Как только они прибыли в дом Энрике, отец повернулся к ней и попросил остаться пока здесь.

– Я поставлю диагноз, а потом мы сможем обсудить, что нужно делать.

Он исчез в доме, а Дестини осталась снаружи, глядя на серый моросящий дождь и пытаясь снова приспособиться к жизни, которая перевернулась с ног на голову. Она вздрогнула, когда отец вернулся.

– Это серьезно, Дестини. Тропическая лихорадка. У него очень высокая температура. Он то приходит в сознание, то снова теряет его. Я обмыл его и переодел, но нужно немедленно начать вводить антибиотики на случай возникновения вторичной инфекции. Поэтому…

Дестини кивнула. Она знает, что делать. Им придется круглосуточно дежурить, чтобы делать ему инъекции. При нормальных обстоятельствах у них было бы необходимое оборудование, чтобы вводить антибиотики через капельницу, но здесь все будет очень примитивно.

– Он выкарабкается? – спросила она, идя вслед за отцом в комнату. Тот пожал плечами.

– Посмотришь и потом скажешь мне, что думаешь. Давно я не видел такого тяжелого случая тропической лихорадки…

Дестини подошла к кровати, с одной стороны сочувствуя туристу, но с другой – злясь на него за то, что он имел глупость отправиться в трудное путешествие в такую погоду.

Но когда она взглянула на больного, кровь разом отхлынула от ее лица. Отец что-то говорил, но его голос был лишь посторонним шумом, незначительным по сравнению с гулом в голове.

Кэллум Росс, пепельно-серый и небритый, лежал на постели. И он умирал. Дестини почти видела, как жизнь тоненькой струйкой вытекает из него, а она продолжала ошеломленно смотреть до тех пор, пока не почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. Дестини ухватилась за спинку кровати.

– Мы сделаем все от нас зависящее, – тихо сказал отец, – но это тяжелый случай.

– Это Кэллум Росс, – прошептала Дестини, переводя пораженный взгляд на отца. – Этот мужчина Кэллум Росс.

– Что за?..

– Пожалуйста, папа. Дай мне ввести ему антибиотики. – Но ее рука так дрожала, что она не смогла, и отец быстро сделал укол сам.

Дестини оставалась с Кэллумом весь день, наблюдая за подрагиванием век над закрытыми глаза-ми и то и дело проверяя, не начала ли появляться характерная сыпь, означающая конец лихорадки.

– Ах ты, дурачок, – шептала она, не выпуская его руки. – Что это взбрело тебе в голову? Не смей умирать здесь у меня. Я никогда тебе этого не прощу. – Слезинка скатилась по ее щеке, за ней быстро последовала другая. Позже, когда отец зашел, чтобы дать очередную порцию лекарства, Дестини уже достаточно успокоилась, чтобы сделать укол самой.

Тело Кэллума, которое она знала очень хорошо, теперь, под воздействием болезни, казалось таким уязвимым. Когда она обтирала его, то заметила первые признаки истощения. Он не ел несколько дней, а щетина на лице начинала переходить в бороду.

– Я могу побрить тебя, – сказала она, разговаривая с ним, хотя он по-прежнему оставался без сознания. – Ты доверишь это мне? Ну почему тебе не сиделось на месте? – сердито прикрикнула она на него. – Если ты подверг себя опасности только из-за пары деловых вопросов, которые хотел задать мне, я тебя убью, Кэллум Росе. Ты слышишь меня? – Нет, разумеется, он не слышал, но она все равно продолжала говорить, пока сон в конце концов не сморил ее.

Дестини проснулась на рассвете и оставила Кэллума ненадолго, чтобы освежиться и перекусить.

Она не отвечала на отцовские вопросы и ничего не объясняла.

Вернувшись в комнату, Дестини обнаружила, что Кэллум поменял положение на кровати. Он уже не лежал на спине с поднятым кверху серым лицом, а перевернулся на бок, хотя глаза по-прежнему были закрыты. И дыхание у него, кажется, стало более глубоким, хотя она прекрасно понимала, что это, возможно, лишь плод ее воображения.

Она осторожно приподняла его повыше и попыталась влить в рот несколько ложек жидкой пищи.

– Я говорила тебе, что ты дурак, Кэллум Росс? – пробормотала она, начиная привыкать разговаривать с тем, кто не слышит ее. – Разве я не говорила тебе, какие неприятности случаются с туристами, которые предпринимают рискованные путешествия? – Она услышала дрожь в своем голосе. – Папа задает о тебе миллион вопросов, а я не представляю, что ему сказать. Он хочет знать, почему я ношусь как безголовая курица с тем, кто, как я сказала ему, не имеет для меня значения. Он не может понять, что ты делаешь в Панаме. Как обычно, ты вывел меня из равновесия. – Она померила ему температуру и занесла ее на диаграмму, которая была теперь приколота к спинке кровати, затем откинулась назад и посмотрела на мужчину, лежащего на кровати перед ней. – Ты рисковал своей жизнью… ради чего? Ради каких-нибудь бумаг, которые я забыла подписать? Ты глупый человек. – Ее голос снова зазвучал неестественно, и она глубоко вдохнула, пытаясь овладеть им.

Дестини медленно начинала понимать, что, хотя и вернулась в Панаму, убеждая себя, что останется здесь навсегда, даже если ей суждено умереть незамужней, какая-то часть ее верила, что однажды они встретятся. Потому что чудеса иногда случаются. Но если Кэллум теперь умрет, не будет никакого чуда.

В течение следующего дня она продолжала ухаживать за ним: обтирала, кормила и ждала, ждала, ждала, почти не смыкая глаз.

Все, чего она хотела, – это сигнала, что он пошел на поправку.

– Он вне опасности, – констатировал отец на третий день, после того как провел необходимые обследования. – Лихорадка начинает понемногу спадать. – Вместо того, чтобы покинуть комнату, он медленно прошел к окну и встал спиной к нему. – И мне хотелось бы получить некоторые ответы от тебя, юная леди.

– Какие ответы? Я могу предсказать исход не более, чем ты, папа, – проворчала Дестини, намеренно неправильно истолковывая его слова.

– Какие отношения между тобой и этим молодым человеком?

– Отношения? Отношения?

– Именно. – В его глазах была непоколебимая уверенность, которую она встретила мятежным взглядом.

– Я просто ухаживаю за ним, как ухаживала бы за любым другим идиотом, который умудрился вляпаться в историю, потому что слишком тупоголов, чтобы отправиться в путешествие по стране, о которой ничего не знает.

Отец не ответил. Он просто продолжал терпеливо на нее смотреть, а Кэллум неподвижно лежал на кровати между ними.

– Ладно! – почти выкрикнула она, гневно зыркнув на отца, который ангельски кротким выражением лица добьется, чего хотел, быстрее, чем любыми пытками. – Мы виделись с ним время от времени, когда я была в Англии! Разве я виновата, что этот мужчина слишком навязчив? – Она наблюдала, как отец медленно подошел к кровати. Они оказались лицом к лицу. – То он использует любую уловку, чтобы выманить у меня компанию, а то… а то навязывает себя, и мне ничего не остается, как обедать с ним!

– А-а.

– Ладно! Возможно, я… возможно, я находила его привлекательным… – Она улыбнулась отцу слабой, извиняющейся улыбкой. – Правда, – продолжила она, обращаясь уже к лежащему на кровати мужчине, – нельзя сказать, что ты выглядишь очень привлекательно в данный момент, но, в конце концов, чья это вина? – От паники и беспокойства ей хотелось придушить его и одновременно крепко прижать к себе.

– Значит, моя маленькая девочка поехала в Англию и повзрослела, – задумчиво проговорил отец.

– Если под взрослением ты подразумеваешь, что я влюбилась в самого неподходящего мужчину на земле! – Она ласково погладила лоб Кэллума.

– Я так и предполагал.

– Но это ни к чему не приведет! – закричала Дестини. – Он меня не любит!

– Но ты любишь его.

– Жизнь несправедлива, не так ли, папа? Вы с мамой прекрасно подходили друг другу, а я… мне пришлось проехать полмира, чтобы влюбиться в холодного дельца, который не знает значения слова «любовь».

– С чего ты это взяла?

Она смиренно вздохнула.

– С того, что он сделал мне предложение, но… – торопливо продолжила она, видя, что отец собирается говорить, – не потому, что любит меня. Он сказал, что наш союз будет прекрасным деловым соглашением. Он хотел заполучить мою компанию. Мы поладили. И он счел, что наш брак будет выгоден для нас обоих. – Дестини снова почувствовала себя шестнадцатилетним ребенком, но ей не нужно было сочувствие, которое она видела в глазах отца. – Вот такие у нас отношения. Я люблю его, но хочу, чтобы ты пообещал больше никогда не говорить об этом.

В этот момент с постели послышался голос Кэллума:

– Но мне все это ужасно интересно. Пожалуйста, продолжайте. Не обращайте на меня внимания.