Текст книги "В чем секрет обаяния"

Автор книги: Кэтрин Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Ты несправедлива ко мне.

– Думаю, ты должен дать мне время, иначе тебе придется иметь дело с неуравновешенной женщиной, прекрасно управляющейся с кухонным ножом.

– Ладно, – согласился Йен, чуть ослабляя хватку. – Не хочешь посмотреть телевизор?

– Почему бы тебе не уехать домой?

– Если я уеду, ты только укрепишься во мнении, что мне нужен исключительно секс. Самый бесчувственный мужчина – это тот, кто в ярости бежит прочь лишь потому, что женщина сказала "нет".

Умен. Слишком умен. И снова загнал ее в угол. Вернее, она сама себя загнала. Иен сказал именно то, что она хотела услышать.

Глава 9

Йен удобно расположился в кресле в кабинете деда и довольно ухмыльнулся. Ему, кажется, удалось повернуть время вспять. Адам выглядел по меньшей мере лет на десять моложе, чем в прошлом месяце.

– Что привело тебя в наши края? Проверяешь меня? – пошутил Адам.

– Пришлось кое-что вывезти из дома Уэсли перед распродажей.

– Я звонил тебе вчера вечером.

– Меня не было дома.

– Я все понял по твоей блаженной улыбке, как только ты вошел. Особенная женщина? Йен неопределенно пожал плечами.

– Да.

Дед подозрительно покосился на него.

– Не шути со стариком.

– Я знал, что тебе не следует ничего говорить. Ты умеешь раздувать все до немыслимых размеров.

Адам робко улыбнулся.

– Разве можно винить меня, если я хочу, чтобы ты остепенился?

– Я не сказал, что собираюсь остепениться.

– Это наступит. Иен тихо засмеялся.

– И новый ледниковый период наступит, только, надеюсь, не при моей жизни.

– Давай, продолжай сражаться, мой мальчик. С удовольствием погляжу, как ты споткнешься и упадешь.

Йен удрученно покачал головой. Дед не бросает попыток женить его.

– Как работа? – спросил Йен. – Как прошел переходный период?

– С людьми никаких проблем, однако новомодная компьютерная система до сих пор приводит меня в замешательство. Голосовая почта, электронная почта, факсы – и все это работает как по мановению волшебной палочки. Совсем не похоже на то время, когда я правил бал. Уэсли неплохо потрудился.

– Естественно. Он ведь вместе с фирмой украл всю твою элитную клиентскую базу. Адам огорченно прищурился.

– Отпусти прошлое, мальчик. Думай о будущем. Ты должен быть рядом со своей маленькой сестренкой, как я был рядом с тобой.

Гнев Йена сразу утих.

– Челси – это нечто необыкновенное. На прошлой неделе ей исполнилось три года, а она уже может обвести вокруг пальчика любого мужчину.

– Значит, ты видишься с ней. Я рад и за нее, и за тебя. Завтра я встречаюсь с ее тетей.

– Зачем?

– Пора. Она распоряжается деньгами Челси. Я должен знать, как она их тратит.

– Интересно, почему Шэннон даже не упомянула о вашей встрече? пробормотал Йен.

– Я звонил ей только сегодня. Что-то не так, мой мальчик?

– Нет, все в порядке.

– Расскажи мне о ней. Какая она? Образ Шэннон немедленно вспыхнул перед мысленным взором Йена.

– Огромные карие глаза. Огненно-рыжие волосы под стать темпераменту. И пара ног, от которых захватывает дух.

– Другими словами, она – нечто особенное. Иен с трудом справился с взбунтовавшимися гормонами.

– Что ты сказал?

– Я просил не описание внешности, но, похоже, она произвела на тебя неизгладимое впечатление.

Если бы только впечатление! Шэннон словно залезла ему под кожу, разрушила его благословенное одиночество. Вчерашний вечер стал для него пыткой. Они вместе смотрели телевизор, обнимались и целовались как школьники, а когда кино закончилось, Шэннон заставила его спать одного в гостевой комнате... И двенадцать часов спустя Йен все еще страдал от разочарования.

– Мне пора бежать. Я позвоню тебе на следующей неделе.

– Ты не сможешь бежать вечно, – насмешливо заметил дед.

Несмотря на браваду. Йен сознавал, что сломя голову несется к катастрофе. Не сосчитать, сколько раз он отрицал эту истину даже перед самим собой: он увлечен Шэннон гораздо сильнее, чем диктует благоразумие. Необходимо отступить прежде, чем он увязнет по уши... Однако он знал, что не отступит.

Перед тем как войти в здание, Шэннон дважды проверила адрес. Идя на встречу, она никак не могла избавиться от дурных предчувствий. Йен не предупредил, что его управляющий хочет поговорить с ней. По собственному опыту она знала, что, когда подчиненный просит о личной встрече, жди неприятностей. Неужели Йен не сказал своему управляющему, что, по условиям завещания, она не имеет права участвовать в управлении "Уэстервелт компани"?

Вероятно, следовало сначала позвонить Йену. Впрочем, если цель этой встречи достаточно невинна, не стоит устраивать много шума из ничего, а если нет – можно будет позвонить Йену и после.

Шэннон взглянула на имя, нацарапанное на листочке бумаги. Адам Уэстервелт. Как он связан с "Уэстервелт компани"? Был ли он прежде компаньоном Уэсли Брэдфорда?

Окинув быстрым взглядом свое отражение в зеркальной двери, Шэннон подошла к секретарше.

– Чем могу помочь? – спросила миловидная женщина.

– У меня в одиннадцать часов назначена встреча с Адамом Уэстервелтом.

– Да, он ждет. Я вас провожу. – Женщина провела Шэннон по лабиринту коридоров и наконец открыла дверь углового кабинета. – Мисс Мур здесь, сэр.

– Прощу вас, – раздался бодрый низкий голос. Шэннон с изумлением смотрела на Адама Уэстервелта. Ничего подобного она не ожидала. Когда они разговаривали по телефону, у нее создалось впечатление, что ее собеседник довольно молодой мужчина, а сейчас из-за письменного стола поднимался старик.

– Вам сообщения по электронной почте, сэр, сказала секретарша, прежде чем прикрыть за Шэннон дверь.

Адам обошел стол и галантно выдвинул для гостьи стул.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

– Благодарю вас. – Шэннон скользнула на кожаное сиденье, тихо зашуршавшее под ней.

– Я сам ненавижу эти проклятые стулья, отечески улыбнулся Адам, не сводя ясных серых глаз с ее лица, явно оценивая ее. Неоскорбительно, скорее, как отец, разглядывающий повзрослевшую дочь. – Мой внук был прав.

Шэннон замигала от изумления.

– Простите?

Адам опустился в рабочее кресло и сложил на столе натруженные руки. Улыбка осветила его морщинистое лицо.

– "Огромные карие глаза. Огненно-рыжие волосы под стать темпераменту..." Пожалуй, остальное я не стану повторять.

– Я не понимаю вас, сэр.

– Йен.

Шэннон сглотнула комок в горле.

– Вы – дедушка Йена?

– Насколько я понимаю, он не упоминал, что отдал мне свои акции компании.

Чтобы Йен обсуждал с ней свои семейные дела? Да поинтересуйся она, который час, он стал бы выяснять, зачем ей это надо.

– Нет, сэр. Вероятно, он забыл. – Шэннон гордо вскинула голову, изо всех сил стараясь не показать, как ей обидно. Неужели она так безразлична Йену, что он не счел нужным рассказать ей даже о своем дедушке? – Теперь мне ясно происхождение названия фирмы.

– Полагаю, мой внук не знакомил вас с семейной историей.

– Йен очень скрытен. Вероятно, решил, что его семья меня не касается. И, думаю, так оно и есть.

– Вы не правы. Как опекун его сестры, вы являетесь членом семьи. И Иен восхищается вами.

Восхищается? Вероятно, старина Адам постеснялся повторить слова внука. Возможно, она задержала внимание Йена на более долгий срок, чем другие женщины, но чувств не задела. Йен хотел переспать с ней.., и, кажется, хочет еще.., пока.

– Поэтому вы и пожелали меня увидеть?

– Признаю, что мне было очень любопытно посмотреть на женщину, которая сумела вытащить моего внука из его скорлупы, однако я понял, что именно вы та особенная женщина, уже после того, как назначил вам встречу. Я хотел обсудить наследство Челси. Не представляю, что вы знаете о фирме и разбираетесь ли в акциях и фондах.

– Я получила степень бакалавра в Принстоне, а последние восемь лет работала в крупной корпорации в отделе планирования инвестиций и до сих пор консультирую некоторых из прежних клиентов.

Адам был явно поражен.

– Восемь лет! – пробормотал он. – Вы могли бы кое-чему научить меня.

– Сомневаюсь, сэр, – улыбнулась Шэннон.

– Адам, – поправил старик, усмехаясь, и Шэннон поняла, у кого Йен унаследовал свою потрясающую улыбку. – Странно, что мой внук ни разу не упомянул ни о вашем образовании, ни о квалификации.

Шэннон неловко заерзала на стуле. Для нее сюрпризом было и то, что Йен вообще упомянул о ней. Видимо, он гораздо откровеннее с дедом и – раз отдал ему свою половину фирмы – очень любит его.

– Йен больше интересовался моей семьей, чем мной. Он только-только начал воспринимать Челси как свою сестру.

– Йен медленно привыкает, но как только...

– Не поймите меня не правильно. Он очень добр к Челси. Она уже думает, что солнце всходит и заходит по его приказу. – А разве не этого я добивалась? Я же сама требовала, чтобы Йен установил отношения с Челси, а не со мной, подумала Шэннон. – Я уже объясняла Йену, что не собираюсь вмешиваться в дела фирмы. Все ваши решения меня вполне устроят.

Адам почесал кустистую бровь.

– У вас наверняка есть какие-то идеи насчет денег Челси.

– Мне эти деньги не нужны. Долгосрочные инвестиции. Возвращение дивидендов в основной капитал и отдельный фонд на высшее образование. Можете рискнуть и вложить небольшую сумму в "Фонд Магеллана".

– Ценные бумаги?

– Может быть, позже, если позволят прибыли. Адам ухмыльнулся.

– Если эта фирма будет преуспевать так же, как в последние несколько лет, вам придется принимать решение раньше, а не позже.

– Я уверена, что вы прекрасно справитесь, иначе Йен не передал бы фирму в ваши руки. Старик прищурился.

– Все равно передал бы, но я бы хотел, чтобы он сам объяснил вам – почему.

На этой загадочной ноте разговор явно закончился. Шэннон поднялась, почти физически ощущая витающие в воздухе обман, предательство и интриги. К несчастью, она не могла представить счастливый конец истории этой семьи, так как пропустила слишком много страниц.

– Простите, мне пора идти. Я встречаюсь в Нью-Йорке с клиентом. Рада была познакомиться с вами, Адам.

– Взаимно. – Старик тоже встал и вынул из ящика письменного стола коробку. – Подарок малышке на день рождения.

Шэннон застыла, не в силах пошевелиться, во все глаза глядя на яркую упаковку. Ее собственные родители даже не вспомнили или не пожелали вспомнить о дне рождения внучки!

– Благодарю вас.

– Не стоит благодарности. Я счастлив. – Провожая Шэннон к двери, Адам положил ладонь на ее плечо. – И не сдавайтесь.

Шэннон быстро шагала по Уолл-стрит к автобусной остановке, лавируя между медлительными пешеходами. Если повезет, она доберется до автостоянки, где оставила свою машину, раньше, чем закончится последний рабочий день недели и жители пригородов, работающие в Нью-Йорке, ринутся домой.

Ее бедные ноги уже изнывали от высоких каблуков, и она подумала, что при желании минут через пятнадцать могла бы оказаться в квартире Иена. Очень соблазнительная мысль. И всего-то требуется – поступиться гордостью и принять ту малость, которую предлагает Йен... Взвесив все "за" и "против", Шэннон решила, что еще не готова капитулировать.

Она остановилась на углу, дожидаясь зеленого света светофора. Автомобили мчались мимо, оставляя во влажном воздухе удушающий след выхлопных газов. Сверкающий лимузин свернул на боковую улицу в опасной близости от тротуара, не снижая скорости. Шэннон отшатнулась и словно наткнулась на каменную стену.

– Простите, – пробормотала она, пытаясь восстановить равновесие, но что-то не давало ей выпрямиться. На какую-то долю секунды ее сердце остановилось, тело оцепенело, рука будто по собственной воле прижала к боку сумочку. Шэннон резко развернулась и оказалась лицом к лицу с грязным лохматым мужчиной с разинутым беззубым ртом. Резкий щелчок заставил ее опустить взгляд. В лучах заходящего солнца серебром сверкнуло выскочившее из рукоятки лезвие ножа. Шэннон автоматически вцепилась в сумочку обеими руками.

– Отдай, – потребовал дрожащий от ярости голос.

Инстинкт отказался подчиниться здравому смыслу, и Шэннон начала бороться.

– Идиотка, – рявкнул грабитель, ловким движением разрезая кожаный ремешок. Конец лезвия полоснул по руке Шэннон. Сумочка упала в руки грабителя, он бросился бежать, оттолкнув Шэннон, и она налетела на остановившуюся у светофора машину.

Преодолевая острую боль, Шэннон сжала ладонью порез. Кровь хлестала из раны, заливая повисший лохмотьями рукав дорогого голубого костюма. Кто-то завизжал – слава Богу, не она. Из ее раскрытого рта не вырвалось ни звука.

– Вы видели, кто это сделал?

– Вы ранены, мисс?

– Нужно вызвать "скорую".

– Позвоните в полицию.

Реплики встревоженных зевак, сталкиваясь, звенели в ушах Шэннон. Кто-то помог ей подняться на тротуар, и она тяжело привалилась к фонарному столбу. Мысли как сумасшедшие метались в голове. Шэннон не могла думать, не могла отвечать на сыпавшиеся со всех сторон вопросы, только таращилась в лабиринт городских улиц, где давным-давно растворился грабитель.

Йен в несколько шагов преодолел длинный коридор, ведущий к отделению "Скорой помощи". Несмотря на яркое освещение, атмосфера была угнетающей. От стонов пациентов, заполнивших приемную, его тревога вспыхнула с новой силой. Йен нетерпеливо забарабанил связкой ключей по стойке. Несколько человек мрачно уставились на него, и он прекратил стучать.

– Чем могу помочь вам? – наконец спросила пухленькая регистраторша, разобравшись с короткой очередью.

– Я приехал за пациенткой, которую недавно привезли. Шэннон Мур.

Девушка сверилась с компьютером.

– Четвертая палата.

Йен кивнул и протолкнулся к указанной двери. В последний раз он был в больнице, когда умерла его мать. Горестные воспоминания, естественно, не улучшили его настроение, как и вид Шэннон, сидевшей на краю каталки, свесив ноги.

Правая рука Шэннон была забинтована, на бледном лице красовалось несколько царапин. Женщина-полицейский стояла рядом и что-то записывала. Увидев Йена" она захлопнула блокнот и успокаивающе улыбнулась Шэннон.

– Кажется, ваш транспорт прибыл. Шэннон подняла глаза.

– Йен! – Голос сорвался, и ей пришлось откашляться. – Как ты сюда попал?

– Мне позвонила Уэнди. Она не смогла найти няню. Ты в порядке?

– Да.

Женщина-полицейский коснулась плеча Шэннон.

– Она – настоящий борец. Поэтому и оказалась здесь. Не захотела без боя отдавать свою сумочку.

– Это была инстинктивная реакция, а не смелость.

– И чертовски глупая реакция, – проворчал Йен. Он понимал, что Шэннон не виновата, но, глядя на нее, несчастную, перебинтованную, не мог справиться с гневом, который больше не на кого было излить.

Шэннон закатила глаза и повернулась к женщине-полицейскому.

– Я могу уехать?

– На данном этапе я закончила. Если мы что-нибудь найдем, то позвоним вам.

Йен отодвинулся, пропуская ее. Шэннон спрыгнула с каталки, подошла к стулу со своей одеждой и начала одеваться. Ее юбка почти не пострадала, но блузку можно было выбросить в помойку.

Сняв свою рубашку. Йен накинул ее на плечи Шэннон.

– Почему ты не позвонила мне?

Шэннон осторожно просунула руки в рукава.

– Обязательно выяснять отношения сейчас? Ее отчужденность и самообладание взбесили его. Неужели она не понимает, как серьезно могла пострадать?

– Нет. Поговорим в моей квартире. – Йен стал застегивать пуговицы. Запах антисептика, смешанный с духами Шэннон, хлынул в его ноздри. -Где твоя машина?

– На стоянке у вокзала. Ты сможешь подбросить меня туда?

– Я отвезу тебя домой завтра.

– Челси... – По ее до этого момента словно окаменевшему лицу бурей пронеслась тревога.

– Переночует у твоей подруги. С ней все будет в порядке. Может, хватит спорить?

Капитулируя, Шэннон вскинула руки и тут же поморщилась от боли.

– У меня нет денег, а следовательно, и выбора.

– Я рад, что ты меня понимаешь.

Подписав документы, они покинули больницу. Поддерживая Шэннон под локоть, Йен довел ее до автостоянки на противоположной стороне улицы. Он заметил, как Шэннон съежилась, когда парковщик приветствовал их широкой усмешкой. Они действительно представляли странную парочку. Он, в дорогих слаксах и футболке, и Шэннон, в элегантной юбке и мужской темно-синей рубахе.

Как только подогнали машину. Йен устроил Шэннон на пассажирском сиденье, расплатился с парковщиком, вывел машину со стоянки и ловко влился в почти непрерывный транспортный поток.

Шэннон сидела совершенно прямо, не касаясь спинки сиденья, крепко сцепив пальцы, сжав веки, явно не обращая внимания на его водительское мастерство.

Или это запоздалая реакция на нападение, или она просто не желает с ним разговаривать и прибегла к военной хитрости. Так или иначе. Йен решил подождать, пока они не приедут домой, где он выспросит все.

Глава 10

Йен принес из кухни стакан воды. За те десять минут, что они находились у него в квартире, Шэннон ни словом не обмолвилась об инциденте, из-за которого оказалась в больнице. Она быстренько позвонила Уэнди и сообщила, что не будет ночевать дома, а затем стала взахлеб расхваливать интерьер квартиры, хотя Йен и в лучших обстоятельствах был равнодушен к окружающей его обстановке.

– Спасибо, – сказала Шэннон, беря стакан. -Знаешь, пара ярких подушек оживила бы гостиную.

Не в силах больше выносить ее светскую болтовню, Иен грозно нахмурился.

– Послушай, Шэннон, неужели никто никогда не говорил тебе, что нельзя вступать в драку с уличным грабителем? Она тяжело вздохнула.

– Конечно, говорили.

– Тебя просто опасно пускать в город одну. Что ты вообще здесь делала? Я думал, что ты сегодня встречаешься с моим дедом.

Ее глаза широко распахнулись.

– Он тебе сказал? Иен кивнул.

Шэннон сделала маленький глоток и отставила стакан на столик.

– У меня были кое-какие дела.

– Второй раз за неделю, – заметил Йен. – Какие такие важные дела заставляют тебя подвергать себя опасности?

– Не стоит об этом говорить. Я еду домой. Постираю твою рубашку и пришлю тебе.

Она вскочила на ноги, но Йен ухватил ее за талию и привлек к себе.

– Ты никуда не поедешь. У тебя нет денег.

– Я пойду пешком. Все лучше, чем сидеть здесь и выслушивать, как я заслужила, чтобы меня ограбили средь бела дня в центре города. Между прочим, это один из самых безопасных районов.

– Согласен. Я не прав. Права ты. Шэннон прекратила вырываться и подняла на него глаза.

– И все-таки из-за чего ты так раскипятился?

– Почему ты не позвонила мне?

– Почему я должна была позвонить тебе?

– Я думал, что мы.., э...

– Как-то связаны? Чем-то обязаны друг другу? У нас роман? Какое именно из этих выражений заставляет тебя заикаться? – Смертоносные стрелы ее сарказма летели так точно в цель, что Йен отпустил ее. – Я собиралась позвонить, но потом решила тебя не беспокоить.

– Беспокоить? Ты совсем мне не доверяешь.

– Глупа та женщина, которая осмеливается беспокоить тебя по пустякам. Разве не от таких ты шарахался всю свою жизнь?

– Позвони мне, когда сломаешь ноготь, и узнаешь, каков я в ярости, но можешь быть уверена: я хочу знать, если с тобой случилось что-то серьезное. Больница – это серьезно.

– Меня даже не собирались оставлять в стационаре. Всего пара швов.

– Двенадцать, а не пара. Шэннон вздохнула.

– Напомни, чтобы я пристрелила Уэнди, как только снова ее увижу. Она не должна была звонить тебе.

– Если бы она не позвонила, ты все еще сидела бы в больнице.

– Во всяком случае, медсестры не обращались со мной, как с неразумным ребенком, – жалобно возразила Шэннон.

– Я тебя лучше знаю, так что мне виднее.

– Если ты собираешься ругаться всю ночь, я лучше пойду.

Даже сейчас, прекрасно сознавая, что следует отступить, Йен не смог этого сделать.

– Ты хочешь предстать перед Челси в таком виде?

Шэннон отрицательно покачала головой.

– Нет. Но я не могу прятаться от нее, пока все заживет.

– Естественно, однако завтра ты уже не будешь таким пугалом.

– Я не пугало. Я зла до смерти. Проклятый ублюдок стащил все мои кредитные карточки и деньги, не говоря уж о ключах. О Боже, слесарь не сможет сменить замки, пока я не вернусь домой.

– Я сам сменю замки завтра. А пока выйду, куплю чего-нибудь на ужин.

– Нет! – Шэннон вцепилась в его руку. – Я не очень голодна.

Она боится его отпускать? Значит, не так уж невозмутима, как пытается его уверить. Значит, она нуждается в нем. Так почему он не бежит прочь? Странно, у него нет ни капельки желания бежать... Наоборот, он чувствует облегчение.

– Ладно. Прими ванну, а я пока приготовлю нам сандвичи.

Шэннон с наслаждением погрузилась в горячую воду, положив забинтованную руку на край ванны. Приятное тепло постепенно разливалось по напряженному телу, однако воспоминания о дневных событиях не давали ей полностью расслабиться. Она столько лет прожила в Нью-Йорке без всяких происшествий. Не потеряй она бдительность – из-за мыслей о Йене, между прочим! – не стала бы такой идеальной жертвой.

Шэннон закрыла глаза, наслаждаясь тишиной. Еще одна нотация, и она бы не выдержала. Между прочим, медсестра в больнице предупредила о возможности подобной реакции близких: раз Йен не смог защитить ее, он постарается выместить на ней свою ярость.

Тихий стук в дверь прервал ее блаженный покой.

– Ты в приличном виде? – крикнул Йен. Шэннон скользнула поглубже в воду.

– Нет!

– Хорошо. – Йен вошел в ванную комнату с мобильным телефоном в руке. Челси хочет с тобой поговорить.

– Что ты ей сказал?

– Ничего. Она думает, что у нас вечеринка в пижамах, как у детей. Я чуть не сказал, что на наших вечеринках не бывает пижам.

Шэннон взяла трубку.

– Привет, Челе. Что ты делаешь?.. Снова мультики?.. Ты хорошо себя ведешь?.. Да, Йен приедет завтра... Подарок? Посмотрим. Если ты не будешь мучить Уэнди... Я тоже тебя люблю... До свидания... Нет, ты первая повесь трубку.

Услышав щелчок, Шэннон нажала кнопку отключения и положила телефон на пол.

Йен присел на край ванны, отвел мокрую прядь волос с ее щеки. Его взгляд скользнул по ее телу, однако лицо осталось невозмутимым.

– Ты таращишься, – упрекнула его Шэннон.

– Просто думаю о физике.

– Ядерной физике или астрофизике?

– Ни о той, ни о другой. О плавучести. Шэннон проследила за его взглядом и увидела собственные груди, словно плывущие по воде. Огромным усилием воли она заставила себя сохранить самообладание.

– В моем возрасте следует радоваться любой поддержке.

В смехе Йена Шэннон не расслышала никаких признаков недавнего гнева.

– Хочешь потру тебе спинку?

– Нет, спасибо.

Кончик его пальца скользнул по ее щеке, плечу, рисуя узоры на мокрой коже.

– А спереди?

Шэннон брызнула в него водой.

– Остынь!

– Невозможно.

– Осторожнее, Йен, или я приму тебя за другого, неравнодушного.

– А почему ты считаешь меня равнодушным? Шэннон чуть приоткрыла рот.

– Может, потому, что ты так старательно подавляешь свои чувства.

– Во всяком случае, я последователен в своих действиях.

– Последовательно доводишь меня до бешенства, – согласилась Шэннон. – Ты мог бы передать мне полотенце?

– Ты уже закончила?

– Лечебное действие ванны закончилось.

– Я не хотел отвлекать тебя.

– Тогда сними руку с моей груди.

Его большой палец еще раз погладил затвердевший сосок, затем Йен наклонился и легко поднял ее из ванны. Вода, льющаяся с ее дрожащего тела, тут же промочила его футболку и джинсы. Полотенце, вероятно, было бы эффективнее, однако далеко не так упоительно, как его тело.

Губы Йена легко коснулись ее виска, и новая, бесконечно приятная дрожь пробежала по ее телу. Шэннон подняла голову. Йен чмокнул ее в губы и поставил на пол.

Не успела она возразить, не успела даже вздрогнуть от холода, как Йен снял с крючка махровый халат и завернул ее в пушистую ткань, окутавшую ее с ног до головы. Рукава свисали дюймов на шесть ниже кончиков ее пальцев.

– Ну вот, – удовлетворенно заметил Йен. – Теперь я. Бог даст, смогу вести себя прилично. Шэннон топнула ногой.

– Прилично? Кто тебя просил? Его глаза весело засверкали.

– И что? Никаких упреков в высокомерии, мошенничестве, холодности? Похоже, ты все еще в шоке. Тебе необходимо перекусить, или позвонить мамочке, или...

– При чем тут мамочка, черт побери? Йен обнял ее одной рукой за талию и повел в гостиную.

– Разве женщины обычно не звонят своим мамочкам после таких испытаний?

– Только не я. Не хочу лишних угрызений совести. Мама умудряется сделать себя центром любой катастрофы, касается она ее или нет. -Шэннон села на диван, подобрала под себя ноги. -Тиффани меня бы выслушала. А потом сказала бы, что я тупица, потому что не двинула негодяю.., ну, ты знаешь куда.

Йен даже застонал, живо представив подобный удар.

– У твоей сестры были очаровательные манеры.

– Если ей и не хватало такта, она с лихвой возмещала это целеустремленностью. Тиффани настойчиво шла к намеченной цели. В других обстоятельствах ты, вероятно, даже восхищался бы если не ее методами, то ее упорством.

Шэннон погрустнела. У нее даже не было времени оплакать потерю сестры, так как в первые месяцы с Челси было очень трудно.

Йен с любопытством взглянул на нее.

– Ты любила сестру?

Шэннон смахнула одинокую слезу.

– Конечно. Тебя это удивляет? Я могла не соглашаться с ее образом жизни, но она была моей сестрой.

Йен устроился в углу дивана.

– Семейные узы имеют такое большое значение?

– Ты это должен знать. Ведь ты же отдал Адаму свою половину фирмы Уэсли.

– Она никогда не была фирмой Уэсли. Я просто вернул собственность законному владельцу. Пока моя мать боролась в больнице с недугом, Уэсли перевел ее акции на свое имя. Плюс двадцать процентов, свадебный подарок Адама, и он получил контрольный пакет. – Йен сжимал и разжимал кулаки, как обычно, когда говорил об отце. – Два года спустя, когда его власть окрепла, Уэсли развелся с матерью. Она даже не подала в суд, чтобы вернуть фирму. Просто взяла отступное деньгами.

Только сейчас Йен осознал, как сильно капитуляция матери повлияла на его мнение о женщинах. Он видел, что она стойко сражалась с болезнью, но во всем, что касалось мужа, проявляла слабость. Годами она мирилась с обманом и неверностью, лишь бы не потерять привычный образ жизни. И в самом конце предпочла деньги хорошей драке.

– Но Адам владел почти половиной фирмы!

– Он не мог оставаться на вторых ролях. Это было для него невыносимо. Он продал свою долю Уэсли и ушел в отставку.

Шэннон опустила голову на плечо Йена.

– Очень жаль. Твой дед – замечательный человек.

Иен пожал плечами.

– Да, замечательный. Вероятно, это его самый большой недостаток, – Как так?

– Он слишком доверяет людям, и в этом его беда. Когда-то он восхищался Уэсли, уважал его напористость и честолюбие. Ну и куда это его завело?

– Виноват твой отец, а не Адам.

– Нельзя успешно вести дела, оставаясь просто хорошим человеком.

Шэннон приподняла голову и посмотрела прямо в глаза Йену.

– Вероятно, семья имела для него большее значение, чем успешный бизнес.

– В конечном счете, он потерял и то, и другое.

– У него остался ты. Йен горько рассмеялся.

– Ты считаешь меня наградой?

– Не знаю. У тебя бывают звездные моменты. -Шэннон легко провела рукой по его мускулистому бедру, и Йен тихо застонал. – Как жаль, что они так редки.

Йен крепко сжал ее запястье.

– Не играй со мной, Шэннон.

– Боишься меня? Не будь рохлей.

На этот раз его смех прозвучал гораздо искреннее. Она сумела разговорить его, но – что гораздо важнее – точно поняла, когда отступить.

– Водители грузовиков порой аккуратнее выбирают выражения.

– Подумаешь! Мои манеры заметно улучшились-с тех пор, как я взяла к себе Челси. Прости, если я не похожа на светских девиц, к которым ты привык.

Йен притянул ее к себе на колени.

– Откуда ты знаешь, к чему я привык?

– Ты не доверяешь тем женщинам, у которых на счету меньше денег, чем у тебя.

– Я не доверяю и тем женщинам, которые во что бы то ни стало хотят сохранить образ жизни, к которому их приучили папочки.

– Ты не любишь богатых, не любишь бедных. Ты очень многого себя лишаешь. И с чем же остаешься?

– С тобой.

Надолго ли? – чуть не спросила Шэннон, да только на самом деле она не хотела знать ответ. Не сегодня.

– Шэннон, я не узнаю тебя. Ты не споришь? Не иначе как заболела. Я отнесу тебя в постель. Шэннон улыбнулась ему.

– Звучит многообещающе.

– И оставлю одну, – уточнил Йен. Ее рука слишком быстро выскользнула из болтающегося рукава и шлепнула Иена по плечу.

– Ни еды, ни секса. Моей ноги больше не будет в этой берлоге!

– Для женщины, которая не пожелала позвонить мне сегодня, твое стремление к моему обществу необъяснимо.

Несмотря на поддразнивание, Шэннон различила обвиняющие нотки в его голосе.

– Мы снова начнем обсуждать это?

– Мне неприятно думать, что ты не хочешь звонить мне. Я волнуюсь о вас с Челси, и ты должна звонить мне, если что-то случается.

– Ладно. В следующий раз, когда меня ограбят, я тебе обязательно позвоню.

Его глаза гневно вспыхнули, но так же быстро погасли, когда Йен заметил ее улыбку.

– Позволь мне сделать тебе сандвич.

– Я бы поела после.

– После чего?

Ее пальцы скользнули под его мокрую футболку.

– После того, как разгорится аппетит. От ее игривых прикосновений мышцы его живота напряглись.

– У тебя двенадцать швов на руке и целый набор ушибов и ссадин.

– Наверное, я не очень аппетитно выгляжу в данный момент, – уныло протянула Шэннон. Йен сокрушенно вздохнул.

– В этом-то вся беда. Ты выглядишь чертовски аппетитно. Я так боюсь причинить тебе боль, что, вероятно, этим все и закончится.

– Тогда сегодня я просто возьму вину на себя. – Шэннон расстегнула пряжку его ремня и дернула молнию на джинсах. Ее рука скользнула внутрь. – А с этим ты справишься?

Йен жадно глотнул воздуха.

– Не уверен.

– Ну и хорошо.

От ее откровенных ласк его дыхание стало прерывистым, глаза подернулись пеленой.

– Будешь продолжать в том же духе, все закончится раньше, чем начнется.

Шэннон победно улыбнулась. Похоже, надвигается расплата. Йен явно теряет свое хваленое самообладание!

Все еще сомневаясь, Йен поднялся, поставил ее на ноги, снял и отшвырнул джинсы. Когда он снова потянулся к ней, она толкнула его на диван и уселась на него верхом. Просторный халат соскользнул с ее плеч.

– Так не пойдет, – воспротивился Йен, пытаясь перевернуть ее на спину.

– Меня так вполне устраивает.

Начав сражение, Шэннон не собиралась уступать без борьбы. Йен обхватил ладонями ее бедра, приспосабливаясь к ее ритму.

– Полегче, крошка.

– Не сейчас, – прошептала она, изгибаясь, сжимая его все сильнее. Его стон, возвестивший о капитуляции, прозвучал для нее небесной музыкой.

Вот и все, что мне необходимо, думала она. Никаких расчетов, никаких опасений, никакой скованности. Только его тело, слившееся с моим телом.

На этот раз победила она, только гордость не позволит Йену долго оставаться побежденным.

– Мне жаль. – В его извинении не было ни капельки искренности.

– А мне нет. – Она пробежала пальцами по его шелковистым волосам. Расквитаешься со мной позже.

– Ты чертовски права, расквитаюсь, – поклялся он, словно речь шла о его чести. От его сбившегося дыхания словно бальзам лился на ее душевные раны.