Текст книги "Сказка о девочке, о корабле, который она смастерила, и о путешествии, опоясавшем всё Королевство Фей"

Автор книги: Кэтрин М. Валенте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 21

Ты видела её?

в которой жизнь наполняется светлыми пятнами, но время всё так же неумолимо.

Сияние солнца было настолько ярким и плотным, что крупные пшеничные колосья отбрасывали друг на друга чуть розоватые тени. Все поле походило на мириады тонких накалившихся проволочек. Голубое небо возможно было рассмотреть только в густой тени деревьев.

Именно там, под защитой развесистой кроны, в которой желто-оранжевым блестели круглые плоды, лежали на мягкой траве четыре разных существа. Казалось со стороны, что они спят. Одно из них, девочка в зеленом жакете, лежала на животе, поджав руки к груди, свободно раскинув босые ноги. Её длинные темные волосы лежали крупной копной вокруг одного из плечей, а лицо было повернуто в сторону, где лежал мальчик, – розовое румяное и умиротворенное. Мальчик лежал на боку, поджав колени к груди, его ультрамариновая кожа была гладкая, на ней не было ни ожогов, ни царапин, ни черно-фиолетовых синяков, – только замысловатые черные ниточки, складывавшиеся в узоры и походившие на татуировки. Тонкие густые черные волосы были аккуратно собраны вместе на макушке и смотаны в подобие ракушки. Недалеко в стороне от детей размеренно сопел внушительных размеров красный виверн. Целые, крепкие чешуйки на его теле вздымались в такт дыханию. Рядом с кончиком его длинного хвоста, слабо сияя, прикорнул оранжевый бумажный фонарик.

Девочка проснулась первой. Она села, одновременно зевая, потягиваясь и приводя в порядок прическу, – но только лишь пальцы коснулись волос, воспоминания затопили глаза и мысли. Маркиза и Одинокая Темница и Ужасный Шторм. Сентябрь посмотрела на мирно спящего Субботу. Она снова легла на траву, повернулась на бок, так чтобы мальчик не видел ее, и заплакала, – не сдержано, но и не громко. С каждой слезинкой пережитый ужас обретал четкость и пронзительность, вынуждая плакать еще и еще, принося воспоминания о море, о розовой, как фломастер рыбе, о печали Королевы Мэллоу, о тоскующем и вредном Яго.

Когда слезы наконец закончились, Сентябрь повернулась к спине мальчика и нежно, одними кончиками пальцев, коснулась ее.

–Суббота, – прошептала она, вытирая глаза. – Кажется, сработало.

Он медленно открыл глаза.

–Почему мои волосы снова длинные? – спросила девочка, разбирая руками пряди.

Суббота перекатился на другой бок и посмотрел на нее.

–Ты же пожелала, чтобы все были не тронуты, – ответил он мягко.

Сентябрь подползла к красной громадине Дола. Надежда сжимала ее сердце и сдавливала легкие. Девочка нежно погладила виверна по широкой скуле, легко пощекотала нос.

–Дол, проснись пожалуйста. Давай, не тяни.

Большой, как декоративное блюдо, бирюзовый глаз открылся и окинул девочку взглядом.

–Я что-то пропустил? – спросил Отадолэ и зевнул, широко раскрыв пасть, просто несоизмеримо большую, чем рост стоящей возле него девочки.

Завизжав от восторга, Сентябрь ухватилась обеими руками за блестящий черный нос Вивертеки.

–Мерца! Милая, ты тоже вернулась!

Бумагу можно потом заклеить.

Сентябрь обняла фонарик, хотя сделать это было неудобно, и выглядело нелепо. Из фонарика в ответ появились длинные угловатые бледно-зеленые руки, которые обвили Сентябрь за шею, – но мгновение спустя вдруг исчезли: как будто Мерца стеснялась их, как будто они были их общим секретом, только их и ничьим больше. Вторя улыбке девочки, Мерца заморгала, как рождественский огонек.

–Прривеееет! – донесся свысока ласково рокочущий голос. Все четверо задрали голову и увидели большого Леопарда, лавирующего в незримых потоках воздуха, с Зеленым Ветром собственной персоной, восседавшим в седле, уперев в стремена ноги в зеленых унтах, его зелено-золотистые волосы развевались в разные стороны.

Сентябрь показалось, что она вот-вот лопнет от счастья, – от всех неисчисляемых объятий, от кошачьего облизывания, от того как головокружительно меняется ситуация и обстановка.

–Но тебе же запрещено здесь появляться! Как ты умудрился просочиться?

Зеленый ветер хмыхнул игриво.

–Правила Маркизы больше не актуальны! Никакая цепь не сдержит моего стремления к тебе, мой маленький каштанчик. К тому же, я с подарками!

Зеленый Ветер расстегнул и сбросил свой зеленый плащ, расстелив его на траве. В то же мгновение, на его поверхности появились множество аппетитных зеленых яств: шарики фисташкового мороженного, кубики мятного мармелада, несколько яблок и еще больше оливок, круглый пирог со шпинатом и продолговатая чиабата, замешанная вместе с петрушкой, укропом и тимьяном. Последними из рукавов появилась россыпь крупных зеленых корнеплодов редьки.

Все были охвачены восторгом и предвкушением пирушки, – одна только Леопард нервно переминалась с лапы на лапу.

–А мой брат не пошел с вами? – проскулила она. – Я его не вижу среди вас.

Сентябрь пристыженно покраснела, мгновенно забыв о празднике.

–О нем ты ничего не говорила в своем желании, – прошептал сочувственно Суббота.

Леопард мяукнула, громко и жалобно, словно котенок, не нашедший своего приятеля по играм.

–Ну да ладно. Всё равно бы он вернулся к ней, я уверена, хотя Мэллоу любили мы оба. Какую бы роль она не играла или играет, она остается собой всегда. Зато в шторм лучше брата нет защитника.

–Она всего лишь спит, – медленно произнесла Сентябрь. – Она проснется когда-то, да, Грин?

–Никто не может сказать точно, – вздохнул Зеленый Ветер. – Спящие Девы к сожалению приманивают к себе желающих поцеловать их. Но это лишь наблюдение чисто гипотетическое в своей основе. Тебе не стоит думать об этом. На какое-то время ты в безопасности. Какой смысл очернять сегодня послезавтрашними печалями или скорбями?

Думая о том, что сказал Зеленый Ветер, Сентябрь машинально перекатывала из ладони в ладонь яблоко, которое очень, очень сильно напоминало ей жемчужину. Она хотела спросить у Грина самое главное, что ее действительно волновало, но правильные слова подбирались с неохотой.

–Грин, – дрожащим голосом начала она. – Я знаю, что Маркиза не показала мне мои часы. Тогда… где же они? Сколько времени мне осталось?

Зеленый Ветер рассмеялся. Крона дерева громко зашумела, ветки затряслись и несколько плодов упало на землю.

–Милая, у тебя их нету! Маркиза знала об этом, поэтому хотела обмануть тебя, подсунув свои. Часы есть у тех, кто Наткнулся. В этом их трагедия. В судьбах других тоже немало трагизма, но он не такой. Подменыши не могут уйти, не попросив помощи. Ну а Зачарованные… – Зеленый Ветер вытащил из кармана кителя песочные часы. Бордово красные песчинки, цвета вина, лежали горстью в нижней колбе. Подставка часов была сделана из эбенового дерева и к ней также была прикреплена оловянная табличка. « Септемба Морнинг Бэлл»было выгравировано на ней.

Верхняя колбочка часов была практически пуста.

–Там еще есть песок, – указал Суббота.

–Ты прав. Но у Зачарованных своё огорчение. Особенное. Близкое к отчаянию. Тем, кто Наткнулся, не положено остаться. Зачарованным уготовано не покинуть Королевство.

–Что? – воскликнула Сентябрь.

–Сентябрь, ты помнишь свою любимую толстую оранжевую книжку, полную сказок и старинных легенд и историй? Помнишь историю об одной девочке, которая спустилась в подземелье и провела там всю зиму, так что в ее отсутствие мир иссох от скорби и печали, покрылся снегом и льдом? Ведь ее удерживали под землей всего шесть съеденных зернышек граната. И домой она могла вернуться только с наступлением весны.

–Помню. – медленно выдохнула Сентябрь.

–Это и значит быть Зачарованной. Когда упадет последняя песчинка, ты отправишься домой, как когда-то бедняжка Мэллоу. Но как только наступит Весна, ты вернешься снова, а часы перевернутся и время потечет снова. И всё будет совсем не так, как было. Всё начнется с чистого листа. Ты теперь скована с нами воедино. Но ни здесь, ни дома твоя жизнь не будет цельной. Быть Зачарованной, значит не иметь возможность уйти и не иметь возможность остаться. Королевство всегда примет тебя радушно, и я безумно рад тому, что ты так себя зарекомендовала, даже не смотря на то, что я беспардонно скрыл от тебя правду, когда пригласил сюда. Но я уверен, что предупреждал тебя не есть ничего. Так что, если надумаешь подавать апелляцию, думаю, ничего не выгорит тебе от этого.

Сентябрь засмеялась.

–Ну да, предупреждал.

Она подумала, каково будет маме обнаруживать каждую весну ее исчезновение. Но тут же ей вспомнился рассказ Маркизы. Разве не говорила она того, что домашний мир ничуть не изменился в ее отсутствие, словно она никуда и не пропадала? Может быть, ее мама не будет скучать по ней. Может всё будет как долгий приключенческий сон.

Отадолэ согнул свою длинную шеи и аккуратно толкнул головой девочку в плечо.

–Когда придет весна, мы сможем встретиться в Муниципальной Библиотеке. Я расскажу тебе столько всего, сколько узнаю к этому времени! Ты будешь восхищаться моим умом, любить меня и гордиться мною!

–Дол, милый, да я и так люблю тебя!

–Каждый способен любить сильнее, – промурчал стеснительно Вивертека.

Внезапно, мысли Сентябрь перескочили в другую область, которую она всегда с печалью и сожалением наблюдала, но думать сосредоточенно об этом избегала.

–Грин! Раз уж законы Маркизы больше не действуют, может, стоит расковать Долу крылья!

–Определенно, стоит!

Сентябрь подбежала к большому бронзовому замку, сковывавшему длинную цепь, несколько раз обмотанную вокруг тела виверна. Ни одно из звеньев не потускнело и не покрылось ржавчиной.

–Эх, если бы я знала, как открыть его! – со вздохом пробормотала она. – Никудышный из меня оказывается вор!

Не тяжело, думаю, представить, как этот простой жалостливый вздох, вспорхнул ввысь, окутанный плотным облаком золотого пшеничного сияния. В прозрачной синеве неба его видно было издалека, словно бакен на спокойных, но переменчивых волнах воздуха. И это невероятное парение положило конец изнуряющему поиску, который день за днем не давал покоя Драгоценному Ключику. Неописуемый крик восторга, который он издал, действительно невозможно передать ни одним сочетанием звуков и слогов. Гораздо проще охарактеризовать скорость, с которой он помчался в объятия Сентябрь.

Отделившись от мерцающего силуэта солнца, Ключик летел, как маленькая комета. Ближе к земле, в тени деревьев и зелени листвы он был похож на светлячка. Не сбиваясь с курса, он опускался ниже и ниже, как раз к тому месту, где ждала его девочка, – к скважине большого бронзового замка. Его прибытие было встречено общим вздохом сюрприза и удивления, а потом, когда он блеснул, повернувшись, в замке, еще продолжительным воплем очарования и восхищения. Дужка замка выпала из гнезда, цепи повалились на землю. Отадолэ впервые с того далекого дня, когда он был еще маленькой ящеркой под маминым присмотром, распустил крылья.

Тень, немного гуще и больше, чем от дерева, накрыла всех, когда виверн принялся бить крыльями воздух, разминая мускулы. Через секунду-другую он взлетел. Слезы капали вниз с его морды, он восторженно и сдавленно дышал.

–Ты знала, что я умею летать, Сентябрь? Ведь я лечу! Лечу! – выпуская струи пламени в воздух, Вивертека поднимался выше и выше.

–Ну конечно, знала, милый Дол! – наблюдая за пируэтами в воздухе, которые исполнял ее друг, прошептала Сентябрь.

–Ты все время следовал за мной? – удивленно спросила Сентябрь Ключик, который теперь легко узнала: именно он помог ее разгадать головоломку мира.

Ключик повернулся в замке, снова не без удовольствия сверкнув в плотных жарких солнечных лучах.

–Но это же просто невообразимо!

Ключику показалось, что эта восторженная чистая нота в голосе девочки исторгнет из него жизнь. Это чувство повторилось, когда девочка вытащила его из замка, – Она прикасалась к нему своими пальцами!

–Сможешь сделать то, что я попрошу?

Какой это был лишний, неуместный совершенно вопрос. Ну конечно, он сможет.

– Полетай и раскуй все замки, на ком бы ты их не встретил. Облети всё Королевство. Принеси желанную весть каждому, кто ходил по земле, умея летать. Когда всё будет сделано, думаю, наступит уже весна, и я снова вернусь сюда, и вот тогда мы уже никогда не разлучимся. Ты будешь кататься на лацкане моего жакета, мы будем вместе смеяться, гуляя под луной, и будем ходить на парады, где все будут смотреть только на нас.

Ключик поклонился девочке, – естественно, нигде не перегнувшись. После этого он взмыл в воздух и полетел, сверкая как маленькая искорка.

–Что ж, время практически вышло, – деликатно напомнил Зеленый Ветер. Бордовые песчинок оставалось не так уж и много в верхней колбе.

–Теперь я понимаю, – уныло пробормотала Сентябрь.

–Что? – спросил Суббота.

–Что означала надпись на руке указателя. Что значит, потерять сердце. Возвращаясь домой, я оставлю его здесь, и думаю, оно вряд ли когда-нибудь там застучит снова.

–Я сберегу его для тебя в целости, – прошептал суббота, поражаясь, насколько храбро звучат эти простые слова.

–Ты не забудешь отыскать До Скорого и передать ей Ложку, а, Грин?

–Ну конечно, моя скворушка.

–И обещай показать Мерце Пандемониум, Дол. И море и лисапедов, и всё-всё-всё, что есть в мире.

–Как я могу обещать такое, – захохотал Вивертека. – А вдруг Библиотека не предоставит мне полноценного выходного для этого!

Мерца нисколько не расстроилась, закачавшись в воздухе, да и Сентябрь поняла, что Дол шутит.

Она повернулась к Субботе.

–Ты видела её? – озобоченно спросил Марид, пристально разглядывая Сентябрь глубокими темными глазами. – Нашу дочку. Там на верхней шестеренке. Видела, да?

–Что? – изумленно переспросила Сентябрь. Но в следующее мгновение ее уже не было в тени деревьев недалеко от пшеничного поля, простиравшегося на многие мили во все стороны. Она исчезла внезапно и мгновенно, словно пламя задутой свечи.

ГЛАВА 22

«Зачарованный» значит «не остающийся нигде».

в которой Сентябрь возвращается домой.

Вода в мойке давно уже остыла, хлопья мыльной пены полопались и улетучились, так что розовые цветы на желтых чайных чашках не навевали никаких ассоциаций. Их просто надо было вымыть, пока мама не вернулась с завода. Немного холодно было стоять босиком на деревянном полу. Сентябрь обернулась и увидела под подоконником одинокую черную туфельку; рядом с ней радостно тявкая, возилась крохотная собачка. Сентябрь подняла глаза вверх и увидела привычные еще бледные красноватые отблески на стекле окна. Вечер, еще нерешительный, подкрадывался к ее маленькому дому. Скоро он плотно прильнет к окнам своим черно-синим телом и будет знать все, чем заняты жильцы.

–Ой, вот-вот ведь вернется мама! – неожиданно опомнилась девочка. – Как же действительно рада я буду увидеть ее!

Она подбежала к плите и поставила греться чайник. Потом порезала кружочками апельсин, разложила их на небольшой чистой тарелке и поставила на стол. Потом открыла окно и вдохнула полной грудью.

В кладовке девочка нашла шерстяной плед и, по-удобней кутаясь в него, устроилась в большом, уже довольно ветхом отцовском кресле. Оно стояло прямо напротив входной двери, так что мама, вернувшись домой, первым делом смогла бы увидеть свое дитя, с которым ничего страшного не случилось. Глаза девочки слипались, и сопротивляться этому было бесполезно. Сентябрь рада была проспать целое столетье.

–Интересно, чем же на самом деле занимаются феи? – спросила она полушепотом у собачки, елозившей возле кресла. Почувствовав, что на нее обратили внимание, она оставила в покое хвост, улеглась, положив голову на лапы, и стала смотреть на хозяйку. – Когда я вернусь, первым делом спрошу об этом Дола! Думаю, за год он дочитает энциклопедию до буквы «Ф». Через год я не собираюсь вести себя так безрассудно и оставлю маме записку, чтобы не волновалась. И молока налью целью целый стакан и ставлю для неё.

Подтянув краешек пледа до самых щек, Сентябрь крепко уснула. Она не почувствовала даже, как вернувшаяся со смены, (которая выдалась в этот день длиннее обычной) мама перенесла ее в кровать.

Кроме того, что ее дочь цела, тепла и спит, чуть приоткрыв рот, она не заметила ничего. А кто бы заметил? После такой тяжелой, изнурительной смены на заводе. Возможно это даже и к нашему счастью, что уставшие мамы не способны разглядеть деталей, – иначе неизвестно какими бы скандалами обернулся вечер, случись Сентябрь объяснять вещи и пережитые трудности, для которых у нее совершенно не было необходимых слов. Всяким историям необходимо заканчиваться. Ради других историй, поджидающих в уголках последних страниц книги, манящих еще большими приключениями, балами и пирушками под пронизывающим лунным светом. Поджидающих там , где приходит снова весна.

Ведь на самом деле, тень мамы со спящей на руках дочерью, которая провожала их до самой лестницы на второй этаж, должна была бы топорщиться с одной стороны, там где свисали ноги Сентябрь, – однако тень была продолговатой и гладкой.