Текст книги "Спасение"

Автор книги: Кэтрин Ласки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА III
Ураган!

– Кому тефтельки? Сочные и свежие тефтельки! – Пут тряхнул головой, сбросив мокрый комок водорослей и морской гнили, который шлепнулся ему прямо между ушей.

– Это называется «остатки шторма». Пут непростительно грубо выражается! – без стеснения пояснила Отулисса, летевшим рядом Лучику и Серебряку.

Сорен замыкал строй, следя, чтобы новички не угодили в воронку, вызванную внезапными восходящими потоками воздуха.

– Видите? – продолжал Пут. – Вам не нужно плавать, чтобы определить температуру лежащей внизу воды. Вот сейчас я точно знаю, что море потеплело. Всем понятно?

Сорен чувствовал теплый влажный воздух, поднимавшийся от бушующих внизу волн. По странной прихоти природы море Хуулмере в районе бухты дольше всего удерживало тепло уходящего лета.

– Ураган рождается, когда более холодный воздух встречается с теплой водой. Я поручил Руби облететь вдоль границы бури, чтобы определить скорость ветра и все прочее.

Пут помолчал и обернулся на свою команду.

– А теперь – небольшой опрос!

– Как раз кстати! – оживилась Отулисса. – Обожаю опросы! Сорен бросил на нее испепеляющий взгляд, насколько позволяли «тефтельки», облепившие белоснежные перья вокруг его глаз.

– Мартин! – вызвал Пут. – Почему ветер закручивается в ураган?

– Я, я знаю! Пожалуйста! – возбужденно захлопала крыльями Отулисса.

– Закрой клюв, Отулисса! – рявкнул Пут. – Я спрашиваю Мартина.

Но не успел Мартин и клюва раскрыть, как Лучик громко пропищала:

– А моя бабушка умела планировать вниз, крутясь на лету!

– А мой дедушка! – тут же выкрикнул Серебряк. – У моего дедушки был закрученный коготь, вот!

«Великий Глаукс! – вздохнул про себя Сорен. – До чего же они еще маленькие!»

Он видел, что Пут совсем растерялся, не зная, что делать с малышней. Зато Отулисса оказалась на высоте и резко пресекла готовый было начаться спор о достоинствах бабушек и дедушек.

– Серебряк, Лучик! – ухнула она, подлетая к маленьким сипухам. – Внимание! Смотрим на мой хвост. Очень хорошо. Закрыли клювы, забыли про бабушек и дедушек, молча летим вперед. А теперь вернемся к уроку. Кто ответит на вопрос Пута? – Повисло растерянное молчание.

Потом Серебряк смущенно покачал крылышками. Отулисса резко повернула голову.

– Я чувствую ветерок сзади. В чем дело, Серебряк?

– А мою прабабушку назвали в честь облака! Ее звали Альто Кумулюс, по-моему, это означает кучевое облако.

– Спасибо за информацию, – холодно кивнула Отулисса. – А теперь, может быть, ты позволишь нам продолжить? Мартин, будь так любезен, ответь на заданный вопрос!

– Над морем поднимется ветер и начинает вращаться… как-то так, – ответил маленький мохноногий сычик, повернув голову за спину.

– Очень хорошо, учитывая, что ты еще никогда не летал в ураган, – согласился Пут.

Впрочем, сказанное относилось не только к Мартину. Из всей сегодняшней команды в ураган доводилось летать одному только Путу.

– Летать-то мы не летали, зато прочли всю необходимую информацию, – не удержалась Отулисса. – Кстати, Стрикс Эмеральда посвятила ураганам целых три главы своей замечательной книги «Атмосферное давление и турбулентность: вводный курс».

– В жизни не читал более занудной книги, – пробурчал Мартин, занимая место над правым крылом Сорена.

– А я прочла ее от корки до корки! – заявила Отулисса.

– Теперь вопрос новичкам, – продолжал Пут. – Старшие, закройте клювы. Не подсказывать! Итак, где у вас левое, а где правое крыло?

Снова воцарилась тишина.

– Та-ак. Ну-ка, похлопайте левым крылом.

Лучик с Серебряком замешкались, переглянулись – и дружно замахали правыми крыльями.

– Неправильно. – вздохнул Пут. – Вам придется запомнить разницу, это очень важно. Представьте, что будет, если я скомандую повернуть влево или сильнее махать правым крылом, а вы полетите в разные стороны?

Сорен с сочувствием посмотрел на малышей. Он отлично помнил, каких трудов ему стоило запомнить это отличие. А Руби, лучшая летунья в их клюве, сбивалась до самого последнего времени, но теперь – слава Глауксу! – все эти трудности остались позади.

– А теперь, – продолжал Пут, – я быстренько слетаю на разведку в противоположную сторону от того места, куда отправилась наша Руби. Хочу составить полную картину. Сорен, Мартин, остаетесь за старших. Не сходите с курса. Я скоро вернусь.

Не успел он улететь, как совы почувствовали дуновение какого-то нового ветерка.

– Мне кажется, где-то поблизости появились чайки, – процедила Отулисса, поворачивая голову в сторону ветра. – Великий Глаукс, да они летят прямо сюда! Ну и вонь! Омерзительные создания! Позор птичьего мира!

– Неужели они такие ужасные? – пискнула Лучик.

– А разве ты сама не чувствуешь? И вообще, они мокрогузые, и этим все сказано!

– Мокрогузые! – словно зачарованные хором повторили Лучик с Серебряком.

– Я еще никогда не видел мокрогузых, – прошептала Лучик.

– Лучше бы тебе их вовсе не видеть, – фыркнула Отулисса.

– Неужели они в самом деле никогда не отрыгивают погадок? – захихикала Лучик.

– А у моей сестры была подруга из мокрогузок, но родители запрещали приводить ее в наш дом. Кажется, это была какая-то певчая птица – то ли славка, то ли пеночка…

– Ну вот, опять началось, – вздохнул Мартин.

– Может быть, я тоже когда-нибудь их встречала, – заколебалась Лучик.

– Вот уж нечем гордиться! – рявкнула Отулисса. – Стыд и позор!

– Сейчас ты говоришь совсем как домашняя змея! – засмеялся Сорен.

Надо сказать, слепые змеи почитают только сов, а к остальным птицам относятся с глубочайшим презрением, поскольку постыдный изъян в устройстве пищеварения этих пернатых не позволяет им отрыгивать погадки. Из-за этого эти несчастные вынуждены извергать все лишнее прямо из-под хвоста, что воспринимается домашними змеями как верх вульгарности и неприличия. Именно за такое свойство своей выделительной системы эти птицы получили прозвище «мокрогузые».

– Вообще-то чайки могут сообщить очень ценные сведения о погоде, – добавил он.

– Ценные сведения ищут в книгах, ясно? – отрезала Отулисса. – А чайки не могут рассказать ничего, кроме неприличных анекдотов!

В это время в небе показался Пут в сопровождении одной из чаек.

– Ну, что там? – спросил Мартин.

– Штормовой нагон пока слабый, но он постоянно растет. Чайки говорят, что передний фронт шторма находится в каких-нибудь пятидесяти лигах к юго-востоку от нас.

– У меня для вас плохие новости! – прокричала рыжая Руби, неожиданно выныривая из вихря морских брызг и пены. Следом за ней летели две чайки. В следующий миг Сорен почувствовал, как какая-то чудовищная сила потянула его крылья вниз. – Вы говорите не с теми чайками! Это никакой не шторм, а настоящий ураган с оком посередине!

«Ураган? – пронеслось в голове у Сорена. – Быть этого не может! Так быстро?»

Никто из них, если не считать Пута, никогда не летал в ураган, а сейчас рядом было двое неопытных малышей. Что же теперь будет?

– Он пока еще далеко, – продолжила Руби, – но движется невероятно быстро и по пути усиливается. Сейчас к нам подступает дождь, а с ним и стена ока!

– Стена ока?! – ахнул Пут. – Немедленно меняем курс. Куда лететь, Руби?

– Налево… ой, то есть направо!

– Стена ока! – хором выдохнули Сорен с Мартином. Это было еще опаснее ока урагана.

«Стеной ока» называлось кольцо грозы, образованное кучевыми облаками и закрученное вокруг ока урагана. Такая грозовая стена могла достигать в ширину нескольких сотен лиг.

– Отсюда ничего не видно из-за облаков.

«Великий Глаукс! – подумал Сорен. – Сохрани этих совят, и пусть они еще долго рассказывают свои истории о бабушках, названных в честь облаков!»

– По-моему, сейчас мы находимся как раз между двумя штормовыми ливнями.

И тут их всех затянуло в чудовищный водоворот. «Вот он, ураган», – успел подумать Сорен. Летевший впереди Мартин вдруг превратился в расплывчатое рыжее пятно.

– Мартин! – срывая голос, закричал амбарный совенок, послышался слабеющий хрип, и в вихре на миг показался разинутый клюв шотландского мохноногого сычика, судорожно пытавшегося вздохнуть. Должно быть, Мартин попал в одну из чудовищных вакуумных ям, о которых Сорен столько слышал. В следующий миг он совсем исчез, а Сорену пришлось напрячь все свои силы, чтобы не перевернуться животом кверху. Просто невероятно, до чего это оказалось трудно! Ему случалось летать в горящие леса за раскаленными углями, бороться с чудовищными огненными ветрами и странными изменениями воздуха, вызванными бушующим внизу пламенем, но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось сейчас!

– Немедленно влево, на юго-восток! Будем снижаться. Поворачиваем рулевые перья налево, вытягиваем нижние перышки! – перекрикивая ветер, командовал Пут. – Курс на подветренную сторону, левое крыло в двое выше правого! Вперед, всепогодники! Вы справитесь! Первостепенные маховые перья вниз. А теперь выравниваемся. Вперед!

Пут летел, как сам Глаукс, особенно если учесть, что он прикрывал крыльями обоих малышей, держа их с подветренной стороны.

Но где же Мартин? Мохноногий сычик был самым маленьким членом клюва.

«Соберись, сосредоточься! – приказал себе Сорен. – Ты погибнешь, если будешь думать о чем-нибудь, кроме полета. Погибнешь, слышишь? Превратишься в мертвую птицу с вырванными крыльями!»

В памяти промелькнули самые страшные истории об ураганах, которые он когда-либо слышал. Чаще всего в них говорилось об оке бури, но Сорен знал, что есть и кое-что пострашнее. Стена ока.

В самом оке урагана царит жуткое спокойствие, но стоит жертве попасть на стену, как ее начнет вращать по кругу, вырывая крылья и ломая кости, пока несчастная не задохнется и не умрет.

Сорен в ужасе таращил свои и без того круглые глаза, а его третье, прозрачное, веко, лихорадочно поднималось и опускалось, сметая с глаз летящую в них со всех сторон грязь. Сорен не обращал ни на что внимания. Перед его взором стоял маленький Мартин, втянутый чудовищным потоком прямо в «стену ока».

Воздух начал выравниваться, и вскоре липкое тепло, испарявшееся с поверхности моря, стало остывать под более холодными глубинными водами, взбаламученными штормом.

Потом начался ливень. Сильный ветер косо обрушивал вниз яростные струи дождя. Лежащее внизу море словно подернулось дымкой.

– Строимся парами, клюв! ООПП! – скомандовал Пут.

Совы послушно заняли свои позиции в соответствии с Основным Оперативным Порядком Полета. Сорен повернул голову в поисках Мартина, всегда летевшего справа. Теперь на том месте, которое обычно занимал мохноногий сыч, зияла пустота. Сорен вскинул голову, чтобы посмотреть на Руби, и увидел над собой рыжеватые перья ее брюха. Руби опустила глаза и грустно покачала головой. Сорену показалось, что в глазах у нее блестят слезы, но возможно, это была всего лишь влага от очередной «тефтельки».

– Перекличка! – ухнул Пут. – Клюв, по порядку отзовись!

– Руби здесь! – крикнула рыженькая короткоухая сова.

– Отулисса здесь!

– Сорен здесь!

А потом последовала тишина – молчание или еле слышный вздох, донесшийся с того места, где всегда летел Мартин.

– Отсутствует. Продолжаем, – приказал Пут. «Отсутствует? Продолжаем?» – ахнул про себя Сорен. Но не успел ничего возразить, потому что услышал тоненький робкий голосок:

– Серебряк здесь.

– Лучик здесь! Только меня тошнит.

– ГДЕ МАРТИН?! – в бешенстве заорал Сорен.

– Снижаемся, – устало сказал Пут. – Это дело искателей-спасателей.

И тут послышался сдавленный, задыхающийся крик, сопровождаемый волной невыносимой вони.

Сначала Сорену показалось, что Лучик все-таки не утерпел, и его стошнило. Но потом из дымки над морем Хуулмере показалась чайка, волочившая в клюве что-то очень мокрое и очень маленькое.

– Мартин здесь! – прохрипел мохноногий сычик, безжизненно болтавшийся в клюве у чайки.

ГЛАВА IV
Лес призраков

– У меня ужасно кружится голова, уж не знаю, от воды это или от запаха… Но честно вам говорю – отныне вонь чаек будет моим любимым запахом! – с этими словами Мартин повернулся и кивнул своему спасителю, носившему странное имя Сматт.

– Не стоит благодарности, – скромно опустил голову тот.

¹Мартин рассказал, что его засосало куда-то вверх, в воронку теплого воздуха, но почти сразу же налетевший холодный поток создал нисходящую тягу, и маленький сыч камнем стал падать в море. По счастью Сматт, летевший между теплым и холодным воздушным течением, подхватил его клювом, как привык хватать рыбу. Хотя, честно признаться, Мартин был значительно меньше обычной добычи морской чайки.

Клюв всепогодников благополучно приземлился на лесистый полуостров, мысом вдававшийся в море. На первый взгляд здесь все было спокойно, но когда Сорен огляделся по сторонам, ему стало не по себе. Все деревья этого леса были белоствольные и абсолютно голые, без единого живого листочка. Несмотря на ночную пору, лес источал какое-то странное свечение, по сравнению с которым даже луна казалась бледной.

– Мне кажется, – пробормотала Отулисса, внимательно всматриваясь в ночное небо, – что мы оказались как раз между двумя ливнями.

Ее слова почему-то взбесили Сорена. Отулисса явно брала на себя обязанности Эзилриба, полагая себя самой ученой совой во всем клюве! С какой-то стороны это было справедливо. Пут, временно занимавший место капитана, был великолепен в воздухе, но заметно уступал Отулиссе в познаниях. Видимо на основании этого несносная пятнистая сова без тени смущения назначила себя главным специалистом по метеорологии!

– Или в лесу призраков, – неуверенно оглядевшись, заметил Пут.

Холодок пробежал по перьям совят.

– Лес призраков? – еле слышно переспросил Мартин. – Я слышал о таких.

– Слышать-то все слышали, – кивнул капитан. – Но вот ночевать в таких лесах я бы никому не советовал.

– В любом случае, Пут, – нервно заметила Руби, – у нас нет другого выхода. Ураган еще продолжается. Я видела, каков он вблизи и надеюсь, у нас хватит ума держаться от него подальше!

– Ладно, ребята, – Сматт поднял крылья, и волна зловония снова окатила членов клюва. – Думаю, пора мне убираться восвояси.

Чайка ободряюще взглянула на Пута, легко взмыла в воздух и растаяла в темноте.

– А мы что будем делать, Пут? – дрожащим голоском переспросил Серебряк.

– Руби права, выбирать нам не приходится. Надеюсь, мы не потревожим здешних скрумов.

– Скрумов? – хором взвизгнули Серебряк с Лучиком.

– Лично я в них нисколечко не верю, – выдавил Мартин, вонзая когти в заросшую мхом землю. А потом, видимо, для подтверждения своих слов, храбро поднялся в воздух и закружил между деревьями, выискивая подходящую ветку.

– Поосторожнее с деревьями! – крикнул ему вслед Пут. – Не дай Глаукс, потревожишь скрумов!

Сорен скептически склонил голову к плечу. После того как Мартин попал в ураган и едва не утонул в море, скрумы ему вряд ли будут страшны!

Скрумами назывались бестелесные души умерших сов, которые по какой-то причине не смогли улететь в совиный рай, носящий название глаумора.

Услышав предостережение Пута, Лучик с Серебряком немедленно ударились в слезы.

– А ну замолчите, живо! – рассердилась Отулисса. – Нет никаких скрумов, ясно? Это всего лишь колебания атмосферы. Отраженный свет или что-то еще в этом роде. Стрикс Эмеральда написала об этом целую книгу под названием «Спектральные аномалии: изменение формы и света».

– Нет-нет, это скрумы! – в два голоса надрывались совята.

– Моя бабушка говорила, что они есть! – сердито крикнула Лучик, с силой вонзая когти в мох.

– Мне надоели байки про твою бабушку, – рявкнула Отулисса. – Пут, как долго мы будем тут сидеть?

– Пока ураган не стихнет. Мы же не можем тащить малышей, – он кивнул на Серебряка с Лучиком, – сквозь такую стихию!

– Вы оставите нас здесь, со скрумами? – ахнула Лучик, а Серебряк, словно по команде, залился новыми рыданиями.

Руби поднялась вверх и уселась на ветку над головами малышей. Когда совы сердятся, они распушают перья. В мертвенном белом сиянии леса Руби стала вдвое больше и казалась кучкой пламенеющих углей.

– Я по горло сыта вашим хныканьем! Лично мне наплевать, есть тут скрумы или нет. Я есть хочу. Я устала. Хочу поужинать сочной крысой или полевкой, на худой конец. Впрочем, от белки я бы тоже не отказалась. А потом отправлюсь спать. А вам обоим я советую заткнуться, потому что если вы немедленно этого не сделаете, то клянусь Глауксом, вы пожалеете, что не попались в лапы скрума!

– Полагаю, нужно слетать на охоту, – подала голос Отулисса.

– Да-да, конечно! Немедленно! – засуетился Пут и принялся расхаживать по ветке туда и обратно. – Вот только не знаю, можно ли тут чем-нибудь поживиться?

Сорен, Мартин и Руби отлично видели, что Пут теряется перед Отулиссой. Он был великолепен в небе, но оказался совершенно беспомощен на земле, тем более, в качестве командира. Что и говорить, никогда еще отсутствие Эзилриба не ощущалось так остро!

Видимо, Пут и сам это понимал, потому что вдруг развил лихорадочную активность. Он откашлялся, слегка раздулся и попытался взять начальственный тон:

– Сорен, вы с Руби облетите северо-восточную часть леса. Отправляйтесь прямо сейчас, ребята. Шутка ли, семеро голодных клювов! Мартин с Отулиссой полетят в юго-западном направлении. Я остаюсь с мелюзгой.

– Ха! – ухнула Руби, поднимаясь в небо. – Сдается мне, Пут сам боится скрумов, вот и послал нас. А ты боишься, Сорен?

Стоило им набрать высоту, как странный белесый туман, расползшийся по земле, стал заметно таять.

– Немного, – признался Сорен.

– Что ж, по крайней мере, честно. А почему – «немного»?

– Когда я думаю о скрумах, то испытываю не столько страх, сколько печаль. Ведь это души, которые не могут достичь глауморы… Разве это не грустно?

– Наверное, – ответила Руби.

«Наверное? – недоверчиво покосился на нее Сорен. Неужели она не понимает, насколько это печально?» – Честно говоря, Руби нельзя было назвать глубоко чувствующей совой. Она превосходно летала, была надежным товарищем и умела повеселиться, однако ей заметно не хватало образного мышления.

Однако следующий вопрос Руби поставил Сорена в тупик.

– А почему они не могут попасть в глаумору?

– Честно говоря, я и сам точно не знаю. Миссис Плитивер говорит, что их удерживают незавершенные на земле дела.

– При чем тут миссис Плитивер? Ей-то откуда знать! Она же змея!

– Иногда мне кажется, что миссис Пи знает о совах больше, чем сами совы, – серьезно ответил Сорен и вдруг склонил голову набок: – Тихо! – Руби немедленно закрыла клюв. Как и все совы, она с огромным уважением относилась к необыкновенно острому слуху амбарных сов. – Суслик. Прямо под нами.

Сусликов оказалось целых три. Руби в очередной раз доказала свою необычайную ловкость, умудрившись схватить сразу двух. Как оказалось, им с Сореном повезло куда больше, чем Мартину с Отулиссой, которые вернулись обратно с одной жалкой мышкой на двоих.

– Сначала – доля охотников, – важно объявил Пут, кивая ловцам. По неписаным законам совиного мира охотники имели право первыми выбрать любой кусок. Сорен оторвал заднюю лапу суслика. Лапа оказалась жилистой, честно говоря, едал он сусликов и посочнее. Может быть, в лесу духов сусликам не удается нагулять бока? От этой мысли у Сорена сразу пропал аппетит. А вдруг суслики питаются призраками или призраки – сусликами? Выходит, он слопал пищу скрумов? Мускульный желудок его испуганно сжался, прессуя кости и шерсть добычи.

Когда с едой было покончено, занялся рассвет. Но из-за густого тумана, окутавшего голые ветки и белые стволы деревьев, в лесу по-прежнему стояли сумерки.

– Думаю, пришло время отдохнуть! – бодро объявил Пут. – Вздремнем ненадолго, а перед первой тьмой отправимся в обратный путь. Ворон не бойтесь, их здесь нет, – он медленно повернул шею, внимательно осматривая лес.

– Тут одни только скрумы, – пропищала Лучик.

– Закрой клюв! – прикрикнул на нее Мартин.

– Спокойнее, Мартин. К чему такой тон, дружище? – остановил его Пут, стараясь говорить, как…

«Как кто? – подумал Сорен. – Как Эзилриб? Да он все равно ни капельки не похож на нашего капитана!»

– Я тут немного подумал, – продолжал Пут. – И вот что мне пришло в голову: если это и впрямь лес духов, как некоторые полагают, то лучше бы нам не спать на этих деревьях, – он мотнул головой, словно хотел отогнать белые безлиственные скелеты, обступившие маленький отряд живых сов.

Повисла тишина. Сорен ясно слышал, как колотятся сердца его товарищей. «Выходит, скрумы – это очень серьезно». Даже Руби, и та выглядела слегка встревоженной. Совы – за исключением пещерных, вроде Копуши – никогда не спят на земле. Они с детства знают, что спать на земле опасно. А что, если появятся хищники – еноты, например?

– Я знаю, о чем вы думаете, – нервно продолжал Пут, отводя взгляд, чтобы не смотреть в глаза своему клюву. – Вы считаете, что для сов спать на земле противоестественно. Но здесь не обычный лес. Говорят, эти деревья принадлежат скрумам. Откуда нам знать, на какое дерево захочет опуститься призрак? Лучше не рисковать, верно? В конце концов, я старше и опытнее вас. И скажу вам честно, на желудке у меня совсем неспокойно!

– У меня тоже! – немедленно поддакнул Серебряк.

– Потому что у тебя желудок с горошину, – еле слышно процедил Мартин.

– Ладно, ребята, не трусьте. Просто нужно проявить бди… мость.

– Ты хотел сказать «бдительность»? – фыркнула Отулисса.

– Не надо умничать, детка. Я хочу сказать, что надо по очереди дежурить. Сначала сторожить будем мы с Мартином. Потом – Отулисса с Руби. А ты, Сорен, будешь караулить последним. Тебе придется бодрствовать в одиночку, зато твоя стража будет самой короткой, так что, бояться нечего.

«Вот как? А зачем тогда караулить?» – подумал про себя Сорен, но не произнес ни слова, поскольку ни один член клюва не имел права оспаривать решения командира. Все повернули головы в его сторону.

– Я буду дежурить с тобой, Сорен, – немедленно вызвался Мартин.

Сорен растроганно заморгал.

– Спасибо тебе, Мартин, но… не нужно. Ты устанешь. Тебе сегодня и так пришлось несладко… Я хочу сказать, что ты чуть не утонул в море, и вообще… Не волнуйся, я справлюсь.

– Послушай, Сорен, я же серьезно предлагаю!

– Не надо. Со мной все будет в порядке, – твердо заявил Сорен.

На деле все оказалось совсем не так, как было спланировано. Во время первой стражи никто не сомкнул глаз – во-первых, все ужасно нервничали, а во-вторых, спать на земле оказалось настоящей пыткой. Но по мере того, как тьма бледнела, а белизна деревьев таяла в свете разгорающегося утра, совы начали клевать клювами. Головы их клонились все ниже и ниже, пока не попадали на грудь или за спину: надо сказать, что очень молодые совы во сне частенько поворачивают голову назад, так что она оказывается у них прямо между лопаток.

* * *

– Сорен, проснись! Твоя очередь, – шептала Руби. Он моргнул и открыл глаза. Потом поднял голову.

– Не трусь. Тут никого нет. Ни ворон, ни енотов, ни скрумов-проглотов, – тихонько закурлыкала Отулисса, как делают все совы, когда смеются.

Сорен подошел к невысокой кочке, торчавшей посреди поляны. Расправив крылья, он легко вспорхнул на вершину наблюдательного пункта.

Пока он спал, туман снова сгустился. Легкий ветерок, круживший между деревьями, перемешивал и взбалтывал сизую дымку, придавая ей самые разные очертания. Одни туманные облака были длинные и узкие, другие – пышные и пушистые. Сорену припомнилась глупая болтовня маленьких совят про бабушек и дедушек. Вообще-то совята были славные, хотя и раздражали немного. Неужели еще совсем недавно он и сам был таким?

Сорен плохо помнил своих родителей, а бабушку с дедушкой и вовсе не знал. Не успел узнать… Сорен моргнул и снова уставился в клубящийся туман. Странно, он никогда не думал, что туман можно рассматривать, как облака – вот енот, а олень вскочил на торчащий из земли пень, а выпрыгнула из воды рыба. Сорен так загляделся, что не сразу заметил, как сизый туман постепенно соткался в одну огромную бесформенную маску, а потом вдруг распался на две груды. Облака заколыхались, принимая какую-то форму, показавшуюся Сорену мучительно знакомой. Что это? Кто это? Вот перед ним возникла красивая пушистая фигура, и Сорен даже издали почувствовал, какая она теплая и мягкая. Ему показалось, что из тумана кто-то его зовет, но вокруг по-прежнему не было ни души. Что за наваждение такое?

Он замер. Без сомнении, что-то происходило! Сорен нисколько не боялся. Ему было не страшно, а грустно – ужасно, невыносимо грустно. Какая-то неведомая сила тянула его к двум туманным фигурам. Они были такие пушистые и так знакомо наклоняли головы, словно хотели выслушать его. Ну конечно, это они его звали, они говорили с ним – только без звука. Голоса их звучали у Сорена в голове.

А потом ему почудилось, будто он вышел из своего тела. Крылья его сами собой распахнулись. Сорен поднялся в воздух – и одновременно остался сидеть на кочке. Он отлично видел свои крепко впившиеся в мох, когти. И в то же время какая-то тень покидала его тело. Это был он – и не он. Его тело – бледное, сотканное из тумана, было сродни двум другим призрачным теням. То, что было им и одновременно не им, поднималось все выше и выше, а потом, взмахнув крыльями, полетело на самый край поляны, где на ветке большого белого дерева уже ждали его две призрачных птицы.

– Отраженный свет?

– Нет-нет, Сорен, это не отраженный свет.

– Скрумы?

– Пусть будет так…

– Мама? Папа?

Туман задрожал и вспыхнул, как вспыхивает темная вода под луной.

Набрав высоту, Сорен посмотрел вниз и увидел собственную фигуру, несущую караул на прежнем месте. Он вытянул коготь – коготь оказался прозрачным! А потом он опустился на ветку, и тут же почувствовал странный покой. Как будто все это время в желудке у него зияла рана, а теперь она вдруг затянулась и исчезла. Сорен протянул коготь к матери, но его лапа прошла насквозь ее туманное тело.

– Я умираю? Я тоже стану скрумом?

– Нет, любимый.

Никто не называл его любимым с тех пор, как он был похищен патрулями Сант-Эголиуса.

Сорен склонил голову набок, чтобы получше рассмотреть своих родителей, но туман постоянно менял форму, растекался и снова собирался воедино. Он узнавал мать с отцом, и все-таки они не были настоящими. Перед ним сидели две туманные тени. И все же это были они.

Но неужели они все это время были здесь, дожидаясь его? Незавершенное дело? Значит, это правда?

– «Мы думаем, что да», – прозвучал у него в голове голос отца.

– Разве вы сами не знаете?

– Не совсем так, милый. Мы не уверены. Мы просто знаем, что что-то не так. У нас есть чувства, но нет на них ответа.

– Вы хотите меня о чем-то предупредить?

– Да, любимый. Но вся беда в том, что мы не знаем, от чего хотим тебя уберечь.

Интересно, знают ли они про Клудда? Сорен хотел рассказать маме с папой, как братец Клудд выбросил его из гнезда, но в мозгу у него вдруг стало пусто. Слова посыпались с клюва. Он отлично слышал звук собственного голоса, но не чувствовал ответного отклика.

Он рассказывал родителям о Клудде, а мама с папой даже не шелохнулись. Они ничего не слышали! В голове у Сорена стало совсем тихо. Видимо, его родители могли разговаривать лишь на безмолвном языке мыслей. Но Сорену, как назло, никак не удавалось мысленно подобрать слова, а родители были бессильны ему помочь.

«Металл! Берегись Металлического Клюва!» – вдруг взорвалось в голове у Сорена.

Он узнал голос своего отца. К сожалению, этот крик исчерпал силы скрума. Прямо на глазах у Сорена отцовская фигура начала таять, расплываясь в тумане. То же самое происходило с матерью. Марево, из которого были сотканы их фигуры, бледнело и истончалось.

Сорен протянул коготь, чтобы удержать его.

– Не уходите! Не уходите, прошу вас! Не покидайте меня! Вернитесь!

– Да что ты так вопишь, дружище? Перебудил всех нас! Сорен очнулся на земле, прямо над ним возвышался сонно моргавший Пут. Как он очутился внизу? Только что он сидел на ветке дерева, но совсем не помнил, чтобы слетал на землю! И тумана больше не было. Совсем не было.

– Прости, Пут. Я взлетел вон на то дерево. Мне показалось, я что-то там заметил, – пробормотал Сорен.

– Не болтай чепухи, дружок, – рассмеялся Пут. – Я проснулся несколько минут назад. Ты стоял здесь, на кочке. Сна у тебя не было ни в одном глазу, как и полагается хорошему дозорному. Можешь мне поверить – я бы тебе хвост вырвал, усни ты на посту!

– Значит, я все это время был на этом месте? – недоверчиво спросил Сорен.

– Клянусь тебе, – буркнул Пут и посмотрел на Сорена с таким любопытством, с каким обычно смотрят на сумасшедших. – На этом же месте, все время. Будь ты на дереве, я бы это заметил, можешь мне поверить!

«Значит, это был всего лишь сон? Но он казался таким настоящим… Я слышал голоса мамы и папы! Они звучали у меня в голове, как наяву».

– Пора отправляться, – Пут посмотрел на небо, окрасившееся тусклым багрянцем. Розовые облака поползли над землей. – Полетим на запад, пойдем галсами.

Галсами назывался очень простой способ передвижения, при котором ветер дует не в клюв или хвост, а в заднюю часть крыла, обеспечивая постоянный разгон для полета.

– Строимся в пары! – скомандовал Пут. Взлетать надо было с земли, что было несколько сложнее подъема с ветки дерева. Но совы отлично справились со стартом. Сорен с Мартином взлетали последними. Они поднимались тугими спиралями, и вскоре лес призраков остался внизу.

Обернувшись, Сорен увидел, что туман собрался вновь. Длинные его струи, похожие на прозрачные шелковые шарфы, скользили между деревьями. Сорен до боли напрягал глаза, стараясь разглядеть в колышущейся дымке силуэты отца с матерью. Хотя бы еще разочек их увидеть, последний раз! Но над белым лесом густым пологом лежала бесформенная мгла.

Если бы Сорен мог видеть сквозь туман, он заметил бы, как маленькое перышко, очень похожее на его собственное, только прозрачное, медленно кружась, падает с ветки высокого белого дерева.