Текст книги "Возвышение Дерини"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Слова, милорд, – сказал Морган.

Лорис сжимал и разжимал кулаки, а затем подозвал двоих из своего окружения.

– Свяжите его.

Солдаты подошли к Моргану, заломили ему руки за спину и связали.

Лорис обратился к Келсону:

– Ваше Высочество, я понимаю, что вы пребывали в сильном напряжении все последнее время, и я предлагаю забыть те слова, которыми мы только что обменялись. И если вы желаете сейчас вернуться в свои покои и отдохнуть, я уверен, что Совет проявит понимание в силу этого обстоятельства.

– Какого обстоятельства, архиепископ? – Келсон вспыхнул. – Неужели вы думаете, что я покину Моргана на вашу милость или милость моей матери? Я полагаю, будущий король Гвинеда обязан присутствовать на заседаниях Совета, на которых решаются вопросы чрезвычайной важности, не так ли, архиепископ?

Глаза Лориса сверкнули, но он понял, что спорить глупо, и ему пришлось, наконец, признать, что мальчик, стоящий перед ним, действительно будущий король Гвинеда, каковы бы ни были его мысли и идеи.

Лорис низко поклонился, но в его глазах был вызов и неповиновение.

– Как пожелаете, Ваше Высочество.

Глава 5

Когда Келсон с Морганом прибыли в Совет, там стоял ужасный шум и гвалт. Джехана дала разрешение присутствовать на Совете нескольким дюжинам советников Бриона, и сейчас все они были здесь в ожидании последнего столкновения с Морганом. Стулья для них, поставленные за креслами постоянных членов Совета, оказались не занятыми, так как те, для кого они были предназначены, расселись по всей комнате и неистово спорили, стараясь перекричать друг друга. Темой всех разговоров был могущественный лорд Дерини, и хотя никто из этих людей не имел права голоса, тем не менее они обсуждали, что же следует сделать с опальным генералом, какому наказанию подвергнуть. Разные чувства возбуждал лорд Аларик в людях, только равнодушными он никого не оставил.

Во главе стола спокойно сидела Джехана, стараясь казаться уверенней, чем была.

Время от времени она смотрела вниз, на свои бледные руки, лежащие на коленях, и вертела золотой обруч на левой руке.

Она старалась не обращать внимания на слова и просьбы епископа Арлиана, сидящего справа от нее, из опыта зная, что молодой прелат может быть чрезвычайно убедителен в своих речах, особенно когда дело касается того, в чем он заинтересован. Он уже ясно дал понять во время предварительного голосования, где лежат его симпатии. Да, здесь было несколько приверженцев и сторонников Моргана, упрямых и неистовых в своем пристрастии.

Как только Келсон вошел в зал заседаний в сопровождении Лориса и стражников, все разговоры прекратились. Те, кто не были на ногах, почтительно поднялись и кланялись Келсону, когда тот проходил, а остальные спешно занимали свои места. Келсон сел за стол рядом со своим дядей Нигелем, а Лорис медленно прошел к Джехане.

Но ни Келсон, ни Лорис не приковали к себе сегодня всеобщего внимания. Когда Морган вошел в комнату в окружении четырех людей Лориса, все взоры обратились к нему и сопровождали его, пока он проходил по комнате. Едва лишь стало видно, что он связан, вспыхнули разговоры и шепот. Лорды обменялись подозрительными взглядами, когда Моргана посадили справа и чуть позади кресла Келсона. Лицо Келсона было угрюмым.

Все заняли свои места. Лорис поклонился королеве и положил перед ней на стол свиток. Восковые печати, скрепляющие шнурки, стукнули о стол – это был единственный звук в притихшей комнате, где только что стоял гвалт, как на городском базаре.

– Я выполнил поручение Совета и доставил арестованного, как вы приказали, королева, – сказал Лорис. Он повернулся к помощнику и взял меч Моргана. – Я передаю меч арестованного как доказательство того, что он сдался и прибыл сюда под моим конвоем…

– Архиепископ! – голос Келсона, как гром, раздался в комнате.

Лорис застыл, а затем медленно повернулся к Келсону, и их глаза встретились. Келсон встал.

– Вы принесете меч мне, архиепископ, – сказал Келсон повелительным тоном, – Морган мой пленник.

В голосе Келсона звучало столько уверенности, что он всем напомнил голос Бриона. Лорис дернулся, чтобы повиноваться, но сразу опомнился и нервно откашлялся.

– Ваше Величество? – он повернулся к Джехане, ожидая от нее поддержки.

Джехана в упор смотрела на сына.

– Келсон, если ты думаешь…

– Архиепископ принесет меч мне, мать, – оборвал ее Келсон. – По законам и обычаям это мое право. Я глава Совета, пусть только по названию.

– Пусть так, – ответила Джехана. В ее глазах был гнев. – Но это не спасет его, ты же знаешь.

– Увидим, – ответил Келсон и сел на свое место.

Лорис сделал несколько шагов и с легким поклоном положил меч Моргана на стол перед Келсоном. Когда он вернулся на свое место между Джеханой и архиепископом Корриганом, Келсон искоса взглянул на Моргана.

Морган, с тех пор как вошел в зал заседаний, не произнес ни слова, но с интересом и одобрением слушал выступление Келсона. Его лицо оставалось бесстрастным. Члены Совета сидели молча, откинувшись на спинки кресел. Они ждали следующего шага Келсона. Эти люди, облеченные правом вершить правосудие, нелегко поддавались словам, поколебать их было трудно. Однако законным путем одержать победу было невозможно, а теперь лорды могли использовать только законные пути.

Морган ощутил кожаный шнур, удерживающий его руки за спиной, и пожал плечами. Интересно, сможет ли Келсон извлечь что-нибудь полезное из этой ситуации.

Келсон осмотрел комнату с нескрываемым недовольством и щелкнул пальцами, как это делал Брион, когда ему что-то не нравилось. Его глаза испытующе останавливались поочередно на лицах лордов и затем вернулись к лицу матери, сидящей против него.

– Нигель, – сказал он, не отрывая глаз от матери. – Я уверен, что вы передали мою просьбу задержать начало заседания Совета, пока я не найду возможности прийти. Может быть, вы плохо объяснили?

Нигель тоже смотрел через стол на Джехану. Он был уверен, что Келсон знал, что он пытался задержать начало Совета, и понимал, что слова Келсона сейчас были на руку лордам, сидящим за столом.

Он холодно ответил:

– Я информировал Совет, что вы просили о задержке его. Но здесь нашлись лица, проигнорировавшие вашу просьбу. Ее Величество, королева, сообщила нам, что вы заняты важными делами, которые неизвестно сколько времени продлятся. Она настаивала, чтобы мы начинали, не дожидаясь вас.

Джехана опустила глаза, а Келсон нахмурился.

– Это правда, мать?

– Конечно, правда, – выкрикнула Джехана, вскочив на ноги. – Необходимо сделать то, что должно было быть сделанным много лет назад. Совет провел голосование, и победил здравый смысл, твой драгоценный Морган признан предателем пятью голосами против четырех.

Келсон хотел было разразиться горячей тирадой, но затем холодно решил получше обдумать тактику поведения. Он ощущал за собой Моргана.

Когда тот чуть пошевелился, его плащ задел колено Келсона. Он заставил себя расслабиться и снова оглядел всех членов Совета.

– Ну, что ж, мои лорды, – сказал он ровным голосом. – Похоже, что любые мои слова не изменят вашего мнения в этом вопросе.

Уголком глаза он заметил, что Джехана села на свое место с торжествующим видом, и продолжил:

– Но я хотел бы просить об одной милости, прежде чем подтвердить ваше решение. Я требую повторения голосования, – его глаза продолжали сканировать лица членов Совета, в них был вызов. – Как я понял, вы сомневаетесь в верности Моргана Короне и Государству. Я хотел бы посмотреть, кто из вас и верит в эту гнусную ложь, и поддерживает ее.

Лорд Роджер беспокойно встал и обратился к Келсону:

– Вы в чем-то сомневаетесь, Ваше Величество?

– Нет, – коротко ответил Келсон. – Но я все же хочу убедиться, что ваш вердикт вынесен законным путем. Ну, джентльмены, мы теряем драгоценное время. Что вы скажете? Морган – предатель или еретик? Нигель.

Нигель встал:

– Лорд Аларик невиновен, Ваше Высочество.

– Благодарю, дядя, – Келсон кивнул, и Нигель сел на свое место. – А вы, лорд Бран?

– Виновен, Ваше Высочество.

– Лорд Ян?

– Виновен, Ваше Высочество.

– Лорд Роджер?

– Виновен, Ваше Высочество.

Келсон нахмурился.

– Мой лорд, епископ Арлиан, что вы скажете?

– Он невиновен, Ваше Высочество, – уверенно ответил Арлиан, игнорируя взгляды Корригана и Лориса, устремленные на него через стол.

Эван не мог поднять взгляд на Келсона. Он всегда недолюбливал Моргана, но Брион умер при нем, и если слухи правдивы…

– Ну, Эван?

После долгих колебаний пришел ответ:

– Виновен, Ваше Высочество.

Келсон с участием кивнул и, перескочив взглядом мать, обратился с вопросом к архиепископу Корригану. Сомнений в ответе прелата у него не было.

– Лорд архиепископ?

Корриган уверенно встретил взгляд Келсона.

– Виновен, Ваше Высочество. А мы еще не начали рассматривать его грехи Дерини!

– Простого слова «виновен» недостаточно, – резко сказал Келсон. – Здесь судят не его принадлежность к расе Дерини. Судят человека. И, я должен добавить, человека, который много сделал для Гвинеда.

– Кто много сделал для Гвинеда? – съязвил Корриган.

– Хватит, архиепископ! – оборвал его Келсон, а затем перевел глаза на Мак Лейнов, и его взгляд потеплел при виде нескольких дружеских лиц. – Дюк Джаред?

– Невиновен, сэр, – ответил Дюк.

– А лорд Кевин?

– Невиновен, Ваше Высочество.

Келсон кивнул, мысленно подсчитывая голоса.

– Я уверен, что лорд Дерри тоже проголосовал за Моргана, так что пять против пяти, – он посмотрел на мать. – По-моему, подозрения не подтвердились, мать.

Джехана взорвалась.

– Лорду Дерри не разрешили голосовать, Келсон. Он не член Совета.

Глаза Келсона сузились, и в них загорелся опасный огонек. В душах некоторых членов Совета шевельнулся холодок: в мальчике они узнали Халдана, вызывающего страх и уважение. Неужели он пойдет по стопам своего отца? Это означает, что присутствующих ждут большие неприятности. Келсон медленно кивнул.

– Хорошо. Я настаивал, чтобы лорд Дерри голосовал за Моргана в его отсутствие, но раз уж Морган здесь, он сам может проголосовать. Я думаю, за что он отдаст свой голос – всем понятно.

– Морган не может голосовать, – сказала Джехана. – Он под следствием.

– Но он остается членом Совета до тех пор, пока его не осудят, мать. Пока он не будет официально лишен всех своих званий и прерогатив, вы не можете лишить его права голоса, особенно после того, как ему не позволили высказаться в свою защиту.

Джехана вскочила на ноги. Ее лицо горело от гнева.

– А если вы не можете лишить его права голоса, то не можете лишить и меня! И раз вы явились на Совет и приняли на себя руководство им, то я теперь свободна. А я скажу, что он виновен во всем, в чем его обвиняют. И тогда у нас будет шесть против пяти. Ваш драгоценный Морган будет осужден, Келсон! Что вы на это скажете?

Оглушенный, Келсон опустился в кресло. Его лицо побелело, как будто на него обрушилась непомерная тяжесть слов матери. Он не хотел видеть высокую фигуру, как статуя возвышающуюся справа от него. Он не мог заставить себя встретить взгляд этих серых глаз и признаться в поражении. В отчаянии он снова стал рассматривать лица членов Совета. И вдруг его взгляд упал на пустое место рядом с лордом Дерри – лорд Ралсон! И тут же в его голове стал вырисовываться неясный план.

Он заставил свои глаза бродить по комнате бесцельно, с отсутствующим выражением. В них не должно мелькнуть ничего такого, что дало бы возможность его врагам понять, что у него созрел план. Он еще не слышал, чтобы колокол пробил три раза, и, пока он этого не услышит, надо тянуть время, тянуть сколько можно.

Он скрестил руки на груди и изобразил на лице смущение и покорность.

– Мои лорды, – начал он, стараясь, чтобы в его голосе слышалось утомление. – Кажется, мы проиграли, – он сделал жест, показывающий, что в это «мы» он включает и Моргана, и Нигеля. – Я прошу вашей милости еще в одном вопросе, прежде чем произнесу приговор. Я прошу, чтобы все обвинения против генерала Моргана были зачитаны. Есть возражения? – Джехана с трудом сдержала улыбку торжества и снова села.

– Конечно, нет, Келсон, – она подняла свиток и протянула его Эвану. – Лорд Эван, прочтите полный список обвинений против него.

– Его милости лорду Аларику Энтони Моргану, дюку Корвина, Лорду-генералу. От королевы и лордов Регентского Совета Гвинеда. Ваша Милость, вы вызываетесь перед Королевским Советом Гвинеда, чтобы ответить на обвинения в деяниях, которые вы совершили против Короны. А именно, вы…

Пока Эван читал список обвинений, Келсон, наконец, рискнул взглянуть на Моргана. Он удивлялся, почему за все время Морган не сделал ни одной попытки выступить в свою защиту, но затем понял, что любая защита, даже самая искусная, была бы сегодня бессмысленной, учитывая настроение членов Совета. Морган не мог бы сказать ничего, что могло бы убедить их в его невиновности.

Сейчас его голова была опущена, глаза прикрыты длинными ресницами. Келсон видел, что генерал понимает свое положение. И он, вероятно, сейчас строит всякие фантастические планы бегства, собирает свое могущество Дерини, чтобы обрести свободу – свободу, которую он должен получить любой ценой, если хочет помочь своему юному королю. Конечно, он не знает, что у Келсона есть план.

Внезапно Келсон понял, что его план может сорваться. Ведь если Морган начнет раньше, чем начнет Келсон, а Келсон не мог начать до того, как пробьет колокол, то все надежды на законное решение вопроса рухнут.

Осторожно Келсон подвинул ногу так, чтобы она была на расстоянии нескольких дюймов от ноги Моргана. Затем, когда Эван был уже близок к завершению чтения, Келсон заворочался на своем месте и легонько толкнул ногу Моргана.

Морган взглянул на мальчика, увидел почти незаметный кивок головы и моргнул в знак согласия. У мальчика был план. Он должен дать ему попытаться.

– …Передо мной сегодня, Джехана Регина милостью божьей, – голос Эвана затих, и он сел на место. И тут же, как только он сел, зазвонили, отбивая время, колокола храма.

Один, два, три, четыре.

Келсон считал удары и мысленно стукнул себя, услышав четвертый. Четыре пополудни. Он ждал трех, а три давно уже было. Он давно уже мог действовать, а не ждать.

Келсон встал, все еще стараясь, чтобы по его лицу невозможно было прочесть, что же он намерен делать.

– Мои лорды, Ваше Величество, – начал он официально, слегка поклонившись матери. – Мы прослушали обвинение против нашего генерала, – он заметил, что на лице Джеханы вспыхнуло подозрение при слове «мы» – она поняла, что это значит.

Келсон указал рукой на Моргана и продолжал:

– Мы также услышали пожелания, нет – требования членов Совета. Но нам кажется, что следует сделать еще кое-что, прежде чем вынести суждение по этому делу.

Среди членов Совета пронесся недоуменный шепот, и Келсон заметил на лице матери плохо скрытое удивление и ожидание чего-то неприятного для нее.

– Так уж получилось, – продолжал Келсон тем же размеренным повествовательным тоном, – что мы лишились нашего хорошего и преданного слуги – лорда Ралсона Эверинга, – он указал жестом на пустое кресло Ралсона и перекрестился. Весь Совет слушал его внимательно, с любопытством ожидая, куда он клонит. – И мы решили, – продолжал Келсон, – назначить нового члена Совета, чтобы заменить его.

– Вы не можете сделать этого! – закричала Джехана, вскакивая на ноги.

– Мы знаем, что лорда Ралсона, обладавшего многими достоинствами, заменить трудно и даже невозможно, но мы также уверены, что лорд Дерри тоже достоин этого почетного поста. Син лорд Дерри.

Члены Совета были потрясены таким поворотом событий. Келсон знаком приказал Дерри подняться. Юноша посмотрел на Моргана, как бы прося совета, но Морган был удивлен не меньше остальных.

Келсон поднял руку, требуя тишины, и, не дождавшись ее, стукнул по столу рукояткой меча Моргана. Джехана вызывающе встала на другом конце стола, пытаясь перекричать шум в комнате.

– Келсон, вы не можете сделать этого! – наконец прокричала она, дождавшись относительного спокойствия. – У вас нет права! Вы знаете, что не можете назначить нового члена Совета без одобрения регентов. Вы еще не достигли совершеннолетия!

В глазах Келсона воцарился холод. Они стали серо-стальными. И когда он взглянул на лордов, в комнате установилась гробовая тишина.

– Лорды Совета, моя драгоценная мать, вероятно забыла, что ровно четырнадцать лет и один час назад в другой комнате этого самого дворца она принесла в мир сына: Келсона Синила Энтони Халдана. Когда она исполнила свою миссию и врачи передали ей в руки сына, колокол пробил три часа пополудни.

Лицо Джеханы стало пепельно-бледным. Она рухнула в кресло, медленно кивая головой. Ее глаза бесцельно блуждали по комнате, ничего не видя.

– Да и вы, мои лорды! Перенесение коронации на завтра вместо сегодняшнего дня послужило причиной вашей забывчивости. Как вам известно, по законам Гвинеда король не может быть коронован, пока не достигнет совершеннолетия. А так как мое совершеннолетие должно было наступить сегодня в три часа, коронация была отложена на завтра, но в королевские права я вступил сегодня. Я – король!

Никто не двинулся с места и не произнес ни слова, пока Келсон не закончил свою речь. Они просто смотрели, ошарашенные, как Келсон подозвал Дерри к себе. И когда тот подошел с поклоном, Келсон поднял меч Моргана рукоятью вверх и держал его перед Дерри.

– Син лорд Дерри, клянешься ли ты на этом кресте, что будешь всегда честен, справедлив и предан на Королевском Совете?

Дерри упал на одно колено и положил руку на рукоять меча.

– Торжественно клянусь, монсеньер.

Келсон склонил меч, Дерри поцеловал его и поднялся на ноги.

– А что вы скажете по поводу того дела, которое рассматривается сейчас, мой лорд Дерри? – спросил Келсон. – Виновен Морган или нет?

Дерри торжествующе посмотрел на Моргана, а затем на Келсона. Голос его был ясен и тверд:

– Лорд Аларик невиновен, Ваше Величество.

– Невиновен, – повторил Келсон, с удовольствием произнося это слово, смакуя его. – Это приводит нас при подсчете голосов к шести против шести, – он посмотрел на мать, которая все еще не могла оправиться от неожиданного удара. – И, следовательно, я объявляю лорда Аларика Энтони Моргана, дюка Корвина и Лорда-генерала королевских армий, невиновным в тех грехах, в которых его пытались обвинить здесь. Если кто-нибудь послезавтра пожелает возобновить расследование и сможет представить неопровержимые доказательства, я готов рассмотреть их. А сейчас заседание Совета закрывается.

После этих слов он снял с пояса кинжал Моргана и разрезал стягивающие генерала веревки. Затем, вернув Моргану меч, он поклонился Совету и вышел из комнаты. Морган и Дерри вышли за ним следом.

Как только дверь за ними закрылась, тишина, царившая там, взорвалась шумом, спорами, криками. Не вызывало сомнений, что все проделанное Келсоном было законно, но это был совершенно неожиданный удар. И все соглашались с тем, что этот удар был нанесен в лучших традициях Бриона, искусно и в самый неожиданный момент. Происшедшее вызывало смешанные эмоции: и восхищение ловким ходом Келсона, и досаду от того, что им не удалось избавиться от Моргана.

Но для Джеханы дело, обещавшее поначалу уверенную победу над ненавистным Дерини, превратилось в сокрушительное поражение.

Ее ногти, впившиеся в ладони, оставили в них полукруглые выемки. Она была в отчаянии.

Морган был свободен.

И, хуже того, Келсон перед лицом Совета боролся с ней не бессильными детскими угрозами, а разумными решительными действиями. Это было открытием для Джеханы, к которому она не была готова, и это беспокоило ее гораздо больше, чем освобождение Моргана. Если бы Келсон выказал нерешительность, сомнения при защите Моргана, она могла бы надеяться, что еще есть возможность повлиять на него. Но теперь, когда Келсон стал королем, настоящим королем, а не просто титулованным, – как теперь освободить его от дьявольского влияния Моргана? Ее мальчик – какая неожиданность! – вырос и стал мужчиной – королем.

Ян смотрел на все происходящее с интересом. Трудно было извлечь какие-то конкретные выводы из хаоса, возникшего после эффектного выступления и ухода Келсона, однако совершенно очевидно, что Келсон приобрел себе не одного сторонника из числа лордов, которые раньше были его противниками. Даже в криках Роджера и Брана Кориса слышалась немалая доля уважения. Хотя Ян был вынужден признать поражение в этом столкновении с Келсоном и гордым полукровкой Дерини, он не собирался объявлять открытую войну.

По правде говоря, он и не предполагал выиграть этот раунд. По тому, с каким спокойствием вошел Морган в зал заседаний, было ясно, что у него есть план. Морган никогда бы не позволил себя арестовать, если бы у него была хоть тень сомнения в том, что ему удастся освободиться в любой момент, когда он пожелает.

Однако он не думал, что все заседание прошло по сценарию, задуманному генералом. Он был почти убежден, что все это дело рук Келсона, основанное на простом и удачном стечении обстоятельств. Действительно, вряд ли можно было серьезно надеяться, что выступление Келсона завершится победой и Морган окажется на свободе.

В том, что Келсон действовал не по заранее задуманному плану, сомневаться не приходилось. И это следовало принять во внимание. Келсона уже нельзя недооценивать, сбрасывать со счета. Ну, а сейчас нужно многое сделать. Раз Морган опять на свободе, совсем не вредно продолжить распространение слухов, чернящих это имя. Да и Чариссу нужно поскорее информировать о внезапном повороте событий на нынешнем заседании Совета.

Оставив Брана Кориса и Роджера, Ян незаметно выскользнул из зала заседаний и направился к казармам. Его ждала работа, много работы, так что терять время на споры не имело смысла.

Морган в восторге хлопнул в ладоши, когда он, Келсон и Дерри спешили через внутренний дворик к королевским покоям.

– Келсон, ты был великолепен! – сказал он, обняв мальчика за плечи. – Ты все сделал в лучших традициях Бриона. Ты даже меня удивил.

– Правда? – спросил Келсон. Он явно наслаждался успехом.

На его лице играла улыбка, он все время оглядывался, идут ли они за ним, а сам почти вприпрыжку забегал вперед и снова останавливался, поджидая их. Часовые, которые встречались им на пути, с любопытством смотрели на них, но, насколько Морган мог заметить, никто не следил за ними.

– Я не знаю, что чувствовал ты, – продолжал мальчик, – но я все время ужасно боялся. А когда часы пробили четыре вместо трех, у меня чуть не остановилось сердце.

– Радуйся, что не случилось обратное, – фыркнул Морган. – Представь, что было бы, если бы колокол пробил вместо трех два раза.

Келсон засмеялся.

– Я думал об этом.

– И еще, – продолжал Морган. – Я не хочу умалить значение того, что ты назначил лорда Дерри новым членом Совета, но они могли воспротивиться участию нового голоса в голосовании, так как оно было проведено до твоего совершеннолетия. Ты просто задавил их.

– Знаю, – ответил Келсон. – Но ничего. Я полагаю, никто из них не сможет сказать, что я действовал незаконным путем.

– Рискованная штука, – сказал Морган. – И все же, должен сказать, во всем этом было много возбуждающего, а это мне по вкусу. Жить в риске – хорошо, но…

– А если вы спросите меня, милорд, – вмешался Дерри, – то я скажу, что по мне лучше было бы поменьше риска. Мне было бы спокойнее заранее знать, что все кончится хорошо.

Келсон засмеялся. Они уже поднимались по лестнице в его покои.

– Вообще-то я согласен с Дерри. Я не ощущаю никакой уверенности в благополучном исходе, – он искоса посмотрел на Моргана. – А ты не думаешь, что нам следует послать сообщение отцу Дункану? Ты же обещал дать ему знать обо всем, что случится.

– Верно, – кивнул Морган. – Дерри, не можешь ли ты сходить в храм Святого Хилари и рассказать Дункану о том, что случилось?

– он улыбнулся и продолжал:

– Ты скажи ему, что все хорошо и мы собираемся немного соснуть до назначенного времени.

– Хорошо, милорд, – сказал Дерри. – Мне возвращаться обратно, когда я выполню поручение?

Морган кивнул.

– Но отдохни тоже. Я хочу, чтобы ты командовал охраной у покоев Келсона всю ночь, если, конечно, у тебя нет других планов. Я знаю, что тебе можно доверять.

– Слушаю и повинуюсь, милорд, – ответил Дерри с улыбкой. – А вы постарайтесь остаться живыми, пока я не вернусь и не возьму на себя вашу охрану.

Морган только улыбнулся и кивнул ему головой. Дерри тут же исчез.

Ян уже почти достиг того места, куда направлялся. Он находился в самом сердце дворца. Проходя бесчисленные лестницы, извилистые коридоры, он по-кошачьи неслышно и мягко ступал по холодным каменным плитам пола. В его глазах горел опасный огонек, когда он проходил мимо часовых, но те его не останавливали: Яна здесь знали.

Наконец, немного не дойдя по поворота в узкий коридор, он остановился, положил руку на рукоять меча и стал дюйм за дюймом, прислушиваясь и оглядываясь, осторожно продвигаться вперед, пока не дошел до самого поворота.

Отлично. Часовой на месте, как и следовало ожидать. Улыбнувшись про себя, он завернул за угол и неслышными шагами приблизился к часовому, который не замечал Яна, пока тот не подошел совсем близко. Их разделяло не более двух футов – только тогда часовой увидел его.

– Милорд! Что-нибудь случилось?

– Нет, конечно, нет, – невинно приподняв одну бровь, ответил Ян. – А почему ты так решил?

Часовой успокоился и улыбнулся.

– Милорд, меня поразило ваше появление здесь. Ведь сюда почти никто не приходит, пока что-нибудь не случится.

Ян засмеялся. Он поднял руку и перед глазами часового появился его палец.

– Как твое имя, часовой?

Глаза часового против его воли следили за движениями пальца, и он отсутствующим тоном сказал:

– Майкл де Форест, милорд.

– Майкл де Форест, – кивнул Ян, медленно водя пальцем перед лицом часового.

– Ты видишь мой палец, Майкл?

– Да-а, милорд, – пробормотал Майкл. Его глаза были прикованы к пальцу Яна и были не в силах оторваться от него. – Милорд, я… что вы делаете?

– Ты только следи за моим пальцем, Майкл, – прошептал Ян. Его голос был тих, но в нем появилась угроза. – Ты следи… и ты уснешь.

Как только он произнес слово «уснешь», его палец легонько коснулся лба часового, глаза Майкла закрылись. Ян, произнеся какую-то фразу, которая еще углубила состояние транса, спокойно подошел к часовому, взял у него из рук копье и прислонил его к стене.

Оглядевшись вокруг, чтобы убедиться, что за это время никто поблизости не появился, он подтащил Майкла к стене и тоже прислонил к ней, затем положил свои пальцы на его виски и закрыл глаза.

Постепенно из головы Яна стало исходить бледно-голубое излучение, постепенно распространяясь на его тело, ноги, руки, а затем оно перекинулось и на часового. Как только свет коснулся головы часового, тот содрогнулся, как будто сделал последнее усилие, чтобы освободиться от темных чар, связавших его, а затем расслабился, когда сияние охватило все его тело. Теперь, когда они оба оказались в голубом фосфоресцирующем сиянии, Ян заговорил:

– Чарисса?

Сначала была тишина, разрываемая лишь дыханием двух мужчин – легким Яна и тяжелым прерывистым Майкла, затем губы часового дрогнули.

– Чарисса, ты слышишь меня?

– Слышу, – ответил Майкл шепотом.

Ян улыбнулся и заговорил спокойно, не отрывая глаз.

– Хорошо. Сожалею, но у меня для тебя плохие новости, дорогая. Наш замысел в Совете провалился. Келсон объявил себя совершеннолетним, на место Ралсона назначил нового члена и затем, как король, отменил результаты предыдущего голосования. Я ничего не мог поделать. А попытка со стенректом тоже не удалась, как тебе, наверное, уже известно.

– Я слышала, он умер, – прозвучал голос часового. – А что теперь с Морганом?

– Не знаю, – поджал Ян губы. – Он и Келсон ушли в покои Келсона на ночь. И наш юный принц, вероятно, не желает, чтобы что-нибудь приключилось с его любимчиком. Пока они не ждут никакой беды, а я тем временем планирую проделать несколько фокусов, на которые им придется тратить драгоценное время и энергию вплоть до завтрашнего утра. Согласна?

– Очень хорошо, – прошептал часовой.

– Неужели тебе не хочется спросить, что же я задумал? – поинтересовался Ян.

Впервые в этом бесстрастном голосе появился какой-то намек на эмоцию.

– А тебе бы очень хотелось этого, да? – даже сквозь чужой голос, произносивший слова Чарассы, пробился сарказм. – Это для тебя возможность похвастаться своим умом? – затем наступила пауза. – Ни к чему. Если ты что-то задумал, лучше закончить сеанс связи прежде, чем ты выдохнешься и истощишь этого субъекта до состояния, когда он не сможет восстановиться.

– Как желаешь, моя девочка, – засмеялся Ян, – хотя вряд ли ты беспокоишься о нашем медиуме. У меня относительно него свои соображения. Хорошей охоты, Чарисса.

– И тебе, – последовал ответ.

После этого свечение, в котором находились Ян и часовой, исчезло. Ян опустил руки и через некоторое время смог открыть глаза. Часовой уже уверенно стоял у стены, но глаза его все еще были закрыты. Ян осмотрелся, затем взял часового за руку и не выпуская его из-под контроля, повел на пост.

– Милорд, – мямлил Майкл, тряся головой в попытках освободить ее от тумана, – что случилось? Что вы…

– Ничего особенного, Майкл, – ответил Ян, доставая из-за голенища сапога узкий кинжал. – Ты ничего не почувствуешь.

Как только Майкл уловил блеск стали, он собрал последние остатки сил и забился, вырываясь из рук Яна. Но бесполезно. Его сопротивление было слишком слабым и потихоньку угасло. Он безвольно стоял там, где поставил его Ян, и завороженно смотрел на приближающуюся сталь.

Со спокойствием хирурга Ян откинул ворот кольчуги и приложил острие кинжала к груди, чуть левее середины, а затем легким движением вонзил кинжал точно меж ребер, чтобы поразить сердце.

Едва лишь Ян выдернул кинжал, глаза часового закатились, помутнели и он со сдавленным стоном опустился на пол. Кровь алым фонтаном хлынула из раны, пропитывая одежду и на полу стала быстро растекаться лужа крови, все увеличиваясь в размерах. Но сердце все еще продолжало биться, раненные легкие с хрипом вдыхали и выдыхали воздух, продлевая мучительную агонию.

Ян нахмурился и наклонился над умирающим. Это убийство не назовешь чистым, Морган не допустил бы такой оплошности, а хуже всего то, что теперь ему придется прикончить человека на земле.

Он задумчиво прикусил губу, рассматривая раненого, затем вновь вонзил в старую рану кинжал и провернул его. На этот раз, когда он выдернул клинок, сердце не билось. Человек был мертв.

Удовлетворенно хмыкнув, Ян вытер кинжал о плащ убитого и повернул на бок, стараясь не задеть лужу крови под ним, потом взял его руку в свою, окунул пальцы мертвого в кровь и на чистой каменной стене над головой убитого начертал грубый рисунок – изображение Грифона.