Текст книги "Возвышение Дерини"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Проклятые звери посходили с ума! Ну, подождите, я сейчас…

– Не надо, Эван, – мягко возразил ему Брион. – Не утруждайте себя, вероятно, сегодня просто не судьба… ох!

Брион внезапно оборвал фразу и застыл, серые глаза расширились от боли.

– О Боже! – прошептал он, глаза его медленно закрылись, как будто он не в силах был переносить эту боль. Кнут и поводья выскользнули из онемевших пальцев, король схватился за грудь и, застонав, стал заваливаться вперед.

– Сэр! – закричал Эван.

Брион начал соскальзывать с седла. Роджер и Эван подхватили его под руки и, осторожно опустив, положили на землю. Другие, заметив неладное, быстро спешились и поспешили на помощь. Откуда-то появился принц Нигель, он молча опустился на землю рядом с королем и положил его голову к себе на колени.

Роджер и Эван осторожно опустились рядом. Нестерпимая волна боли схлынула, отпустила короля, и он слабым голосом позвал:

– Келсон!

Келсон был далеко впереди, гадая, что же там произошло. Он видел, что среди королевской свиты произошло что-то серьезное, и, хотя не догадывался, что именно, поскакал обратно галопом. Приблизившись, в центре толпившихся людей он увидел своего отца, распростертого на земле, и, резко осадив коня, соскочил с него и бросился к отцу, расталкивая придворных.

Дыхание Бриона было тяжелым. Он стиснул зубы, так как жгучая боль усиливалась с каждым ударом сердца. Его глаза лихорадочно бегали по сторонам, стараясь найти сына. Он совершенно не замечал усилий Эвана, Роджера, епископа Арлиана, пытавшихся хоть как-то помочь ему, облегчить его страдания.

Все, чего он хотел сейчас, – это видеть Келсона. Мальчик бросился перед ним на колени. Король ахнул и стиснул руку сына, так как волны боли снова пробежали по его телу.

– Так скоро! – попытался он прошептать, судорожно, до боли стискивая руку своего мальчика…

Глаза короля полузакрылись, по телу пробежала судорога, и затем оно спокойно вытянулось.

Пока Нигель и Эван в безумной спешке искали пульс или хотя бы какие-нибудь признаки жизни, Келсон смотрел и не верил тому, что отец умер. Однако придворные поднялись, в молчании опустив головы. И со сдавленным рыданием Келсон прижался лбом к руке отца.

Епископ Арлиан, сделав над собой усилие, начал читать молитву. Его тихий голос казался резким в наступившей, скованной ужасом, тишине. Все, что были вокруг, опустились на колени, один за другим, и вот уже хор голосов возносил вслед за епископом слова молитвы:

– Подари ему вечную жизнь, о Боже.

– Пусть всегда будет свет сиять над ним…

Келсон позволил знакомым фразам протекать мимо него. Они притупили сосущую боль внутри, абсолютная пустота сменилась тупым оцепенением, судорога, перехватившая горло, ослабла. Через некоторое время он уже смог поднять голову и осмотреться вокруг.

Нигель казался совершенно спокойным, почти умиротворенным. Он стоял на коленях, его руки касались безжизненной головы короля: снова и снова длинные пальцы разглаживали прямые черные волосы на чистом безмятежном лбу – мягко, почти нежно. Его мысли блуждали где-то далеко, а где – об этом знал только сам Нигель.

А Роджер – Роджер смотрел и не видел, его глаза следили за пальцами Нигеля, его губы сомнамбулически повторяли слова молитвы, но он не понимал, что видит или что говорит.

Но о том, что делал Эван, молодой принц вспомнил много позже, когда другие подробности этого страшного дня милосердно стерлись из его памяти. Почему-то Эван держал в руках кожаную красную шляпу Бриона. Это яркое пятно было совершенно неуместным в окружающем смятении и ужасе.

Каким-то чудом белое перо на шляпе оказалось неповрежденным, его белоснежная чистота была незапятнанной. И когда Эван прижимал шляпу к сердцу, перо качалось перед глазами Келсона, гипнотически приковывая его взгляд к себе.

Эван заметил взгляд Келсона и смутился. Он потупил взгляд и, как будто увидел шляпу и колыхающееся перо. Секунду он колебался, а затем медленно взял перо в огромную ручищу и стал сгибать, пока то не сломалось.

Келсон смотрел.

– Король умер, сэр, – глухо проговорил Эван. Его лицо было пепельным под ярко-красной бородой и усами. Он медленно разжал пальцы и смотрел, как обломанный конец пера медленно опускается, чтобы упасть на плечо Бриона и застыть там.

– Я знаю, – медленно ответил Келсон.

– Если… – голос Эвана оборвался, но, справившись с собой, он начал снова:

– Если…

Он не смог закончить и, сотрясаясь от рыданий, уткнулся лицом в шляпу Бриона.

Нигель оторвал взгляд от лица брата и посмотрел на Эвана, затем дотронулся до плеча старого воина.

– Все нормально, Эван, – мягко проговорил он. Его рука бессильно опустилась, Нигель снова вернулся взглядом к лицу Бриона, а затем его глаза встретились с глазами сына его брата.

– Ты теперь король, Келсон, – сказал он. – Какие будут приказания?

Келсон еще раз взглянул на мертвого отца, наклонился и сложил ему руки на груди.

– Прежде всего, – сказал он непреклонно, – пошлите за генералом Морганом.

Глава 2

Спустя несколько недель Морган и его адъютант, оба в голубых накидках, въезжали через северные ворота Ремута, столицы королевства Бриона. Несмотря на утреннее время их лошади казались усталыми, они тяжело дышали и в морозном воздухе вокруг них клубились клочья белого пара.

В Ремуте начинался базарный день, и улицы уже были полны народа. Кроме того, намеченная на завтра коронация привлекла в город путешественников из всех Одиннадцати Королевств. Шумные толпы заполнили узкие извилистые улицы города, сделав их совершенно непригодными для передвижения.

Повозки с товарами, роскошные экипажи, купеческие караваны, уличные продавцы с лотками, наполненными всякой всячиной, скучающие дворяне в окружении многочисленной свиты – все смешалось в пестром калейдоскопе цветов, звуков, запахов, бурлило в лабиринте разукрашенных улиц города.

Ремут Прекрасный – так его называли.

И это не было преувеличением – каждый мог убедиться сам.

Когда Морган на уставшей лошади пробирался вслед за лордом Дерри среди пешеходов и экипажей, направляясь к главным воротам дворца, он поневоле обратил внимание на свою скромную походную одежду, так контрастирующую с кричащим великолепием, окружавшим их: пыльный черный камзол поверх кольчуги, тяжелый черный шерстяной плащ, закрывавший его от шлема до колен, голубая накидка, забрызганная грязью.

Странно, как быстро меняется атмосфера в городе. Он подумал, что всего несколько недель назад все эти веселые горожане, оживленно снующие вокруг, были одеты одинаково: они носили траур по случаю кончины своего монарха. Теперь же ничто не напоминало об этом в атмосфере веселья, праздника, предстоящей коронации.

Что это – короткая память или благословенная способность людей забывать, когда проходит время? Почему возбуждение ожидающейся коронации заставило простых людей забыть все свои заботы и дела? А может быть для тех, кто не знал Бриона, это всего лишь изменение имени, которое нужно поставить после титула «король»?

Другое имя… другой король… королевство без Бриона…

Воспоминания… девять долгих дней… сумерки… четверо всадников въехали в лагерь под Кардосой… почерневшие от горя лица лорда Ралсона, Колина, двух солдат, принесших ужасные вести… Отчаянные, безуспешные попытки преодолеть огромное расстояние и коснуться разума того, кто больше не мог отозваться, даже если бы был близко… Оцепенение, владевшее ими, пока длилась бешеная скачка в Ремут… Загоняли лошадей, брали по пути новых…

А потом кошмар… западня в густых зарослях… резня, из которой только он и Дерри смогли выбраться живыми…

Опять нескончаемая дорога, долгие мили.

И теперь мучительное осознание того, что все действительно так и есть, что Брион умер, его время прошло, что никогда они не будут скакать вместе по холмам Гвинеда.

Вся полнота горя обрушилась на Моргана, как что-то физическое, материальное, и это ощущение грозило поглотить его полностью, захлестнуть, такого с ним не было во время долгих дней скачки сюда, в Ремут.

Охнув, он ухватился за луку седла, чтобы не упасть.

– Нет!

Он не должен позволить эмоциям овладеть им, впереди его ждет работа. Там впереди власть, которую нужно сберечь, король, которого нужно короновать, битва, которую нужно выиграть.

Он заставил себя расслабиться, дышать глубоко и ровно, подавить в себе почти физическую боль, обрушившуюся на него. Время для личных переживаний будет потом, а может быть, такое время и не наступит, если он проиграет, и тогда он воссоединится в смерти с Брионом. Но хватит об этом. Теперь все переживания – роскошь, которую он не может себе позволить.

Момент слабости миновал, он полностью овладел собой и посмотрел, не заметил ли Дерри ту внутреннюю борьбу, которую ему пришлось выдержать.

Нет, не заметил или не показал виду. Молодой лорд Марчер был слишком занят: он изо всех сил старался удержаться в седле, огибая горожан, которые потоком текли по улицам, то и дело создавая какие-то немыслимые водовороты. Больше уже ни на что он не в состоянии был обращать внимание.

Морган знал, что раны, полученные молодым лордом, когда они пробивались сквозь засаду, были достаточно серьезны и причиняли ему страдания, хотя он ни разу не показал этого во время пути.

Морган подъехал поближе к товарищу и хотел с ним заговорить, как вдруг лошадь Дерри споткнулась. Морган схватил поводья, и лошадь чудом удержалась на ногах, но всадник тяжело упал вперед на луку седла и едва удержался в нем.

– Дерри, что с тобой? – спросил с тревогой Морган, опуская поводья и поддерживая молодого человека за плечо.

Они остановились посреди улицы. Дерри медленно выпрямился. Его лицо, почти совсем закрытое шлемом, исказилось выражением нестерпимой боли. Он осторожно взял забинтованную левую руку в правую, закрыл глаза, сделал глубокий вдох. Затем снова открыл глаза и слабо кивнул.

– Сейчас все будет нормально, милорд, – прошептал он, снова засунул забинтованную руку в черную шелковую повязку и покрепче уселся в седле.

У Моргана возникли сомнения. Он сам решил осмотреть раненную руку, но тут возле самого его уха раздался громкий голос:

– Дорогу королю Хаувица! Дорогу Его Величеству! – и затем немного потише:

– Вы не могли найти другое место, чтобы держаться за руки?

В то же мгновение кожаный кнут щелкнул по лошади Моргана. Лошадь отскочила в сторону с энергией, которой Морган в ней не подозревал, толкнув лошадь Дерри прямо в гущу кричащих пешеходов.

Глаза Дерри горели огнем, и когда Морган повернулся к нему, тот уже готов был дать соответствующий ответ. Морган знаком попросил его молчать. Он изобразил на своем лице то, что надеялся выдать за ласковое выражение, и показал Дерри, чтобы тот сделал то же самое.

Над ними возвышался семифутовый гигант, закованный в бронзу и одетый в фиолетовые цвета Объединенного Королевства Хаувица и Ланнеда. При обычных обстоятельствах и один-то он выглядел устрашающе, а тут его сопровождали еще семеро таких же. Дерри к тому же был ранен. Так что соотношение сил не позволяло ввязываться в бой. Кроме того, Морган вовсе не горел желанием быть арестованным и попасть в тюрьму. Ставка была слишком высока.

Морган с нескрываемым интересом следил, как гиганты проезжали мимо. Он обратил внимание на густые черные бороды и волосы, спускающиеся из-под шлемов, украшенных крыльями, что указывало на их принадлежность к наемникам Коннаити, отметил фиолетово-зеленые ливреи с гербами Хаувица, рассмотрел длинные мечи на поясах, витые кнуты в руках.

Никаких указаний на то, кто или что этот король Хаувица, не было, но у Моргана имелись свои предположения. Гиганты эскортировали конные носилки, поддерживаемые четырьмя серыми лошадьми. Гобелены, скрывающие то, что находилось внутри носилок, были разукрашены вызывающими головную боль зелеными, фиолетовыми и оранжевыми розами.

Еще шестеро свирепых гигантов сопровождали кортеж сзади. По всему было видно, что подобраться поближе к носилкам и заглянуть внутрь Моргану вряд ли удастся.

Ну и ладно, Морган уже сделал в уме отметку относительно того, кто нагло именует себя Его Величеством. Он не забудет короля Хаувица и его свиту.

Очевидно, Дерри думал о том же самом. Когда кортеж проехал, он наклонился к Моргану и спросил с кривой ухмылкой:

– Во имя всех дьяволов ада, кто этот король Хаувица?

– Не скажу наверняка, – ответил Морган громким шепотом, который был слышен и в толпе. – Не думаю, что он из тех, кто занимает высокий пост. Скорее всего, это какой-нибудь мелкий посол, страдающий манией величия и преувеличивающий собственную значимость.

Морган хотел, чтобы его услышали, и вокруг раздался хохот. Последний гигант обернулся и посмотрел на них, но Морган сделал невинную физиономию и поклонился. Гигант поехал дальше.

– Ну что же, кто бы он ни был, – сказал Дерри, когда они поехали дальше, – его слуги очень плохо воспитаны. Кто-нибудь должен их проучить.

На этот раз Морган ухмыльнулся.

– Этим я сам займусь, – пообещал он.

Он кивком показал на процессию, которая уже готова была скрыться за углом улицы. Первый гигант непрерывно работал кнутом, раздавая удары направо и налево, разгоняя людей и расчищая дорогу, невзирая на то, что здесь было много знатных людей, так как процессия уже приближалась к дворцу.

И вдруг случилась странная вещь. Длинный черный кнут, которым гигант действовал с таким искусством, внезапно как бы обрел собственный разум. Возвращаясь после очередного пренебрежительного удара по уличным зевакам, он внезапно и необъяснимо обвился вокруг передних ног лошади гиганта. Прежде чем кто-либо смог понять, что произошло, и лошадь, и всадник покатились с грохотом и металлическим лязгом по мощеной улице.

Когда гигант поднялся вне себя от ярости, он был встречен смехом, насмешками и улюлюканьем зрителей. Освободить ноги лошади ему удалось только разрезав свой кнут. Процессия, сопровождаемая свистом, двинулась дальше.

Морган увидел достаточно. Удовлетворенно улыбнувшись, он кивнул Дерри, чтобы тот ехал за ним, и свернул на менее оживленную улочку.

Когда они доехали до конца улицы, Дерри искоса взглянул на своего командира.

– Приятно было посмотреть, когда этот гигант запутался в собственном кнуте, милорд, – в голосе Дерри было восхищение. – Уж очень он неуклюж, верно?

Морган поднял брови.

– Думаешь, я устроил этот инцидент? Просто гиганты часто страдают плохой координацией движений. Это потому, наверное, что у них мало мозгов. – И почти про себя добавил:

– А кроме того, я терпеть не могу людей, которые бьют других кнутом.

Главный двор королевского дворца был переполнен народом. Такого количества людей здесь Морган не мог припомнить со времен своего детства. Им с Дерри приходилось протискиваться сквозь толпу. Интересно, как они собираются размещать всех этих людей? Очевидно, что многие из прибывших на завтрашнюю коронацию обосновались в самом дворце. Вся площадь перед главной лестницей была заполнена экипажами, паланкинами, каретами, вьючными животными. Повсюду сновал народ: дворяне, их жены, дети, слуги – все бурлило, шумело, кричало. Гам и вонь были страшные.

Морган поразился, как много дворян из Одиннадцати Королевств решили принять участие в празднестве, – конечно, не потому, что считал коронацию не особенно выдающимся событием, вовсе нет. Его удивляло, что тут добровольно собрались представители враждующих кланов, да и их отношение к королевской власти было неоднозначным. Но еще более будет он удивлен, если до конца празднеств здесь не разразится хотя бы одна крупная ссора с кровопролитием.

Вот уже две группы слуг ожесточенно спорят, чей хозяин займет более почетное место за королевским столом. Интересно, почему они так ревниво относятся к положению своих хозяев внутри их круга? Ведь по отношению к лордам, например, они все равно будут занимать более чем скромные места. Взять хоть пять Штатов Форсин. Все пять находятся под защитой и экономическим контролем Орсаля из Хорта, флаг которого уже развевается над башнями главного укрепления. Представители Хорта будут сидеть немного впереди всех посланцев Штатов Форсин.

Сам Орсаль, который контролирует всю торговлю в Южных морях, скорее всего, не побеспокоится прибыть сюда. Его отношения с Ркасси на юге уже давно перестали быть дружественными, и старый морской лев вполне мог решить, что благоразумнее остаться дома и охранять свои порты. Таков был старый Орсаль.

Но молодой Орсаль прибыл. Справа развевались его флаги цвета морской волны. Его слуги сейчас занимались разгрузкой багажа.

Морган отметил в уме, что завтра после коронации ему следует встретиться с Орсалем, если, конечно, останется жив, да если и Орсаль не погибнет, что вполне вероятно предположить, учитывая их сложные отношения со Штатами Форсин. Может быть, завтра удастся добиться приемлемого решения некоторых проблем. Во всяком случае, Орсаль должен знать его точку зрения. Корвин и Хорт всегда поддерживали хорошие отношения.

Морган кивнул в знак приветствия, когда мимо проходил лорд-канцлер Торента, но он больше не думал об иностранных эмиссарах. В первую очередь ему сегодня следует встретиться с лордами Регентского Совета.

Морган заметил ярко-оранжевый бархат лорда Эвана, почти не отличающийся по цвету от его огненно-рыжей шевелюры. Эван входил в главные двери дворца на самом верху лестницы.

Слева от себя Морган увидел пажа, ведущего в королевские конюшни двух лошадей с попонами клана Мак Лейнов. Значит, здесь можно рассчитывать на поддержку. Лорд Джаред, его обожаемый дядя, правил почти пятой частью Гвинеда, если считать графство Керни, принадлежащее его старшему сыну. Сам граф Керни Кевин уже давно был другом Моргана, а скоро будет и его родственником. Можно еще принять во внимание и младшего из Мак Лейнов – Дункана, на которого тоже можно положиться.

Кивнув Дерри, чтобы тот следовал за ним, Морган поехал сквозь толпу к лестнице. Там они спешились. Ласково погладив лошадь, Морган бросил поводья Дерри, снял шлем и стал рассеянно приглаживать свои светлые волосы, отыскивая взглядом знакомые лица.

– О, Ричард Фиц Вильямс! – закричал он, подняв руку в перчатке.

Высокий темноволосый юноша в королевской ливрее обернулся на звук своего имени и улыбнулся, узнав того, кто его звал. Но пока он быстро пробирался к Моргану, улыбка его исчезла, уступив место тревожному выражению.

– Лорд Аларик, – прошептал он, поспешно поклонившись. В его глазах было беспокойство. – Вам не следовало бы появляться здесь. Говорят, что Совет настроен против вас, и это чистая правда!

Его глаза беспокойно перебегали с Моргана на Дерри и обратно. Дерри застыл было, держа в руках шлем, который он в тот момент привязывал к седлу, но, поймав короткий выразительный взгляд Моргана, вернулся к своему занятию. Морган обратился к Ричарду:

– Значит, Совет намерен действовать против меня? – спросил он, изображая полнейшее недоумение. – А почему?

Ричард поежился и постарался избежать испытующего взгляда Моргана. Он когда-то обучался под его руководством и всегда восхищался им, несмотря на все, что о нем говорили, но сейчас он не хотел быть первым, кто расскажет ему обо всех неприятностях.

– Я… я мало что знаю, – пробормотал он. – Они… да вы ведь, наверное, и сами слышали всякие слухи о вас? – он со страхом посмотрел на Моргана, как будто надеясь, что тот все-таки не слышал, но Морган поднял бровь.

– Да, я знаю слухи, Ричард, – вздохнул он. – Но ты-то им не веришь?

Ричард отчаянно замотал головой.

Морган в возбуждении хлопнул свою лошадь по шее, и животное вздрогнуло от неожиданности.

– Дьявол бы побрал их всех! Это именно то, чего я боялся!

Дерри, ты помнишь, что я говорил тебе о Регентском Совете?

Дерри засмеялся и кивнул.

– Отлично, – обратился к нему Морган. – Ну, тогда как тебе понравится, если я предложу тебе пойти и постараться умиротворить Лордов Совета, а я пока улажу кое-что?

– Но вы же не собираетесь задерживаться, сэр?

Морган расхохотался и хлопнул его по плечу.

– Дерри, мальчик! Мне нравится, как ты мыслишь. Напомни мне, чтобы я подумал о достойной награде для тебя.

– Да, сэр.

Морган повернулся к Ричарду, вручая ему поводья и шлем.

– Ричард, ты посмотришь за нашими лошадьми и одеждой?

– Конечно, милорд, – ответил слуга, с удивлением глядя на двух смеющихся людей, – но будьте осторожны оба, сэр.

Морган кивнул с благодарностью и решительно направился вверх по ступеням. Дерри последовал за ним.

Лестница и вход были заполнены дворянами и их женами в роскошных нарядах. Морган опять забеспокоился, что он выглядит среди них настоящим бродягой в своей грязной дорожной одежде. Однако вскоре ему стало ясно, что одежда в этой ситуации ничего не значит. Когда он проходил, все разговоры моментально прекращались, особенно среди женщин, и все взгляды обращались на него, а когда он возвращал взгляды со своей обычной улыбкой и поклоном, женщины отшатывались в испуге, а руки мужчин тянулись поближе к оружию.

Теперь он все понял. Несмотря на долгое отсутствие, его узнавали и связывали с ним дикие слухи о Дерини. Кто-то хорошо поработал, чтобы запачкать его имя. Эти люди действительно верят, что он злой колдун Дерини из легенд!

Отлично. Пусть смотрят. Он будет играть. Если они желают увидеть вкрадчивого, самоуверенного, смутно угрожающего Лорда Дерини в действии, он должен их удовлетворить!

Морган остановился перед дверью, чтобы стряхнуть пыль с одежды и придать себе соответствующий вид. Он поправил одежду так, чтобы его меч и кольчуга зловеще сверкали из-под плаща, а его волосы блестели, как полированное золото при свете солнца. Его вид должен производить впечатление.

Когда ему показалось, что желаемый результат достигнут, он еще раз оглядел себя, а затем повернулся на каблуках, как шаловливый мальчишка, и вошел в холл. За ним, как внимательная голубая тень, проскользнул Дерри. Под копной густых темно-каштановых волос блестели глаза.

Холл был огромен. Он и должен быть таким, так как Брион был великим королем, имел много вассалов и содержал огромный двор.

Высокий потолок холла поддерживали огромные дубовые балки, на которых висели шелковые боевые знамена, знаменующие собой союз Одиннадцати Королевств, сформировавшийся за двадцать пять лет правления Бриона. Знамена Картмора и Кассана, Керни и Келдыш-Райдинга, Свободного Порта Конкардина, Протектората Меары, Хаувица, Ланнеда, Коннейта, Хорта Орсаля, епископальные знамена духовных лордов всех Одиннадцати Королевств – все они свисали здесь с дубовых балок, мерцая шелковыми и золотыми надписями и символами в неровном свете, исходящем от фонарей и трех огромных очагов, обогревающих холл.

Гобелены на стенах соперничали блеском и роскошью с боевыми знаменами. А над главным очагом поблескивал в складках малинового бархата Золотой Лев Гвинеда.

Ярко-красный лев, стоящий на задних лапах, – геральдический герб Халдана – висел на панели над очагом. Но на геральдическом жаргоне невозможно было описать исключительное мастерство ремесленников и ювелиров, которое отличало это творение.

Сама панель была установлена еще за пятьдесят лет до Бриона его дедом, королем Мелькольмом. Времена были трудные, и прошло почти три года, пока искусные ремесленники Келдыш-Райдинга завершили свою работу. И затем прошло еще пять лет, в течение которых мастера по золоту и драгоценностям из Конкардина делали свое дело. И только отец Бриона, Дональд, смог, наконец, повесить это исключительное произведение искусства в главный холл.

Морган вспомнил свою реакцию, когда он, маленький мальчик, впервые увидел Льва. Однако это первое впечатление полностью слилось в его памяти с воспоминанием о том дне, когда король Бриона, стоя перед Львом Гвинеда с улыбкой приветствовал юного пажа, вступающего в королевский двор.

Морган наслаждался воспоминаниями. Он снова и снова рассматривал герб, медленно, внимательно. Это уже вошло у него в привычку – после долгого отсутствия приходить сюда. И только спустя долгое время он позволил взгляду оторваться от герба и скользнуть влево, где висело еще одно знамя.

Зеленый Грифон на черном шелке нарушал все законы геральдики относительно сочетания цветов.

Изумрудный Грифон Корвина – его крылья украшены золотом и драгоценностями, голова откинута назад, клюв и когти угрожающе направлены на врага. Он поблескивал таинственно, зловеще на черном мерцающем шелке. По краю знамени вился золотой бордюр – двойное переплетение трав. Этот рисунок взят из старого герба Морганов. Он указывает на его, Моргана происхождение.

Морган стремился забыть о владениях старых Морганов. Около двух десятков их поместий были разбросаны по Одиннадцати Королевствам, но все они предназначались в приданое его сестре Бронвин, которая собиралась будущей весной выйти замуж за Келвина Мак Лейна. Когда это случится, только имя и двойное переплетение трав на знамени останутся у него от предков.

Внезапно кто-то окликнул его, оторвав от размышлений. Оглянувшись, он увидел лорда Роджера, примерно в двенадцати шагах от себя. Роджер пробирался к нему сквозь толпу дворян, на тонком лице его было написано беспокойство, узкие темные усики слегка шевелились от нетерпения.

– Морган, мы уже давно ждем вас! Что случилось? – он настороженно взглянул на Дерри, очевидно, не узнавая его и потому не доверяя его присутствию. – Где лорд Ралсон и Колин?

Морган, не отвечая на вопросы, продолжал пробираться через холл. Он заметил Эвана, Брана Кориса и Яна Ховела. Если он дождется этих троих, ему не придется повторять рассказ несколько раз, слишком мучительно возвращаться к воспоминаниям: он был близок с Ралсоном.

Когда он добрался до этих троих, слева от него появился Кевин Мак Лейн и похлопал его по плечу в молчаливом приветствии. Роджер почти бежал за ним вне себя от ярости.

– Морган! – кричал он. – Вы не ответили на мои вопросы!

Что с ними случилось?

Морган поклонился, приветствуя группу дворян.

– Роджер, мне неприятно говорить об этом, но Ралсон, Колин, два охранника и три моих лучших офицера – все погибли.

– Погибли! – ахнул Эван.

– О Боже, – прошептал Кевин. – Аларик, что случилось?

Морган заложил руки за спину и приготовился к испытанию.

– Я был в Кардосе, когда пришли печальные вести о смерти короля.

В сопровождении эскорта – Дерри и троих моих людей – мы немедленно выехали в Ремут. После двух дней пути мы попали в засаду – думаю, это было где-то близ Валорета. Ралсон и наш эскорт были убиты в бою. Колин умер от раны на следующий день. Дерри, возможно, потеряет левую руку, но он остался жив, во всяком случае.

Ян нахмурился и погладил бороду, изображая озабоченность и беспокойство.

– Это ужасно, Морган, ужасно. И сколько людей, вы сказали, напали на вас?

– Я не называл цифр, – ответил Морган без всякого выражения.

Он посмотрел на Яна, пытаясь понять подоплеку вопроса. – Но полагаю, их было человек десять или двенадцать, ты согласен, Дерри?

– Мы убили восьмерых, милорд, – заявил Дерри. – Остальные разбежались.

– Хм… – фыркнул Эван. – Девять воинов Гвинеда убили только восьмерых бродяг, напавших на них? Полагаю, вы могли бы лучше сделать свое дело.

– И я тоже, – добавил Ян, складывая руки на груди. – Я не претендую на роль эксперта в таких делах, как лорд Эван, но мне кажется, что это был плохой бой. Конечно, никто из нас там не был… – он пожал плечами и многозначительно замолчал.

– Это верно, – сказал Бран Корис. Его глаза подозрительно сузились. – Никто из нас там не был. Как мы можем быть уверены, что все случилось так, как рассказываете вы? Почему вы, Морган, не использовали свое могущество Дерини, чтобы спасти их? А может быть, вы и не хотели их спасать?

Морган напрягся и взглянул на Брана. Если этот идиот не поостережется, то начнется заваруха, которую Моргану придется закончить. А Морган вовсе не хотел ввязываться в кровавое столкновение прямо здесь и сейчас.

– Я не слышал этого замечания, – сказал он с нажимом. Черт возьми! Уже во второй раз за сегодняшний день ему приходится уклоняться от хорошего боя! – Я повиновался приказу моего короля, и я приехал, – он повернулся налево. – Кевин, ты не знаешь, где сейчас Келсон?

– Я доложу ему, что вы здесь, – ответил Кевин, выскальзывая из рук Брана, который хотел задержать его. Яркое пятно его одежды запетляло среди толпы – видно было, что он спешил.

Бран опустил руку на рукоять меча и посмотрел на Моргана.

– Ловко подтасовано, Морган. Но семь смертей – слишком большая цена за ваше присутствие здесь!

Он начал вынимать меч, но Эван остановил его руку и принудил спрятать меч обратно.

– Остановись, Бран! – воскликнул он. – А вы, Аларик, лучше бы не появлялись. К тому же и королева не хотела, чтобы за вами посылали. Я не думаю, что вы сможете увидеть мальчика до того, как переговорите с Ее Величеством.

– Я рад, что королева думает обо мне, Эван, – мягко ответил Морган. – Но, к счастью для моей совести, меня не заботит, что она обо мне думает. Я дал слово королю Бриону, и я сдержу его, – он посмотрел вокруг. – И я не думаю, что Брион был бы доволен, узнай он о вызове меня в Совет. Ведь именно поэтому вы все здесь собрались, джентльмены, не так ли?

Лорды Совета обменялись недоуменными взглядами, пытаясь угадать, кто же из них выдал их планы Моргану.

В другом конце холла появился принц Нигель и, обменявшись несколькими словами с вышедшим Кевином, направился к Моргану.

– Вы должны понять, Морган, – сказал Роджер, – что никто из нас ничего не имеет против вас, но королева… она очень плохо перенесла смерть Бриона.

– И я тоже, Роджер, – ответил Морган, и его серые глаза сверкнули. Нигель решительно встал между ними и взял Моргана за руку.

– Аларик, очень рад тебя видеть. И лорда Дерри тоже.

Дерри поклонился с благодарностью. Он был польщен, что принц королевской крови узнал его, и был рад, что ссоре положен конец. Все остальные тоже поклонились.

– Я хотел просить вас о милости, – обратился Нигель к молодому человеку, играя роль гостеприимного хозяина. – Не могли бы вы занять место Аларика в Совете, Дерри? У него есть кое-какие неотложные дела.

– С удовольствием, Ваше Высочество.

– Отлично, – сказал Нигель и, подхватив Моргана, направился в ту же сторону, куда исчез Кевин. – Надеюсь, вы простите нас, джентльмены?

Когда Нигель и Морган исчезли в направлении королевских покоев, Ян мысленно восхитился ловкостью, с какой Нигель осуществил маневр. Но ничего, это еще не конец дела. Даже если Морган сможет переговорить с Келсоном, а Ян уже не имел возможности предотвратить эту встречу, то все равно лорда Дерини ожидает еще несколько неожиданных сюрпризов.

Теперь следовало заняться этим лордом Дерри. И Бран Корис – он тоже преподнес сюрприз. Ян знал, что сила Моргана в Совете уменьшилась на один голос со смертью Ралсона. А теперь, оказывается, Бран Корис тоже выступает против него. Интересно, что же побудило его к этому? Ведь в прошлом он всегда занимал нейтральную позицию.