Текст книги "Интимные тайны"

Автор книги: Кэтрин Гарбера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Кэтрин Гарбера
Интимные тайны

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Мэри застыла над гробом Дэвида Дювалла. Слезы, удерживаемые из последних сил, нещадно жгли глаза. Почившему претили любые публичные проявления чувств. Эмоциональная и слезливая по своей природе, она решила почтить память деда тихой скорбью. Оставшись наедине с покойником, Мэри в последний раз коснулась дорогого сердцу лица, непривычно холодного, странно припорошенного погребальным гримом.

– Спи спокойно, дедушка.

Старик оставил Мэри Дювалл в щемящем одиночестве. Потеряв обоих родителей и младшего брата в автокатастрофе, она не обрела иммунитета к утратам. Ее новая жизнь балансировала между независимостью и неприкаянностью.

Дурные вести о здоровье деда настигли ее в Париже. Мэри незамедлительно возвратилась в столь нелюбимый ею Коннектикут. Слабеющий дед вознамерился вылепить из взбалмошной внучки достойную преемницу, дав ей хороший стимул. На короткое время…

Онемелыми губами она поцеловала благородный лоб последнего столпа гордого клана Дюваллов, чье сдержанное одобрение она ценила превыше всего. Старик был единственным в некогда большой семье, кто относился к неугомонной малышке Мэри с нежностью. Она знала, что будет скучать по нему больше, чем по кому-либо.

Стук в дверь напомнил Мэри о приближении публичной церемонии прощания. Она посмотрела на часы и поразилась скоротечности времени перед лицом смерти. Стайка родственников, слетевшихся на звон монет, ожидала своей очереди продефилировать мимо гроба в эффектных траурных нарядах.

У Мэри были свои виды на щедрое наследство Дэвида Дювалла. Уважение к деду не позволяло ей размениваться по мелочам. Она планировала учредить трастовый фонд для основания в клинике родного Иствика стационарного отделения послеродовой реабилитации для малоимущих. Она надеялась заняться финансовой поддержкой летнего лагеря для одаренных детей из необеспеченных семей. Мэри всегда с большим трепетом относилась к детскому творчеству. Сказывалось стойкое неприятие близкими ее увлечения живописью. Жизнь в Европе подарила ей первых единомышленников и познакомила со сладкими мгновениями долгожданной славы.

Мэри достала небольшой лист записанных накануне прощальных мыслей, перегнула вдвое и вложила в нагрудный карман дедовского погребального костюма, ближе к навек остановившемуся сердцу. За дверями ее поджидали Ченнинг и Лоретта Морхэд – племянники покойного.

– Я растроган. Твоя скорбь поражает правдоподобием, – съязвил Ченнинг, сопровождая сестру ко гробу.

– Я скорблю не меньше, чем вы, – сохраняя спокойствие, ответила Мэри.

– Не поздно ли, после того, как долгие годы ты только и делала, что доставляла старику одни лишь волнения? – изобразила гнев Лоретта.

Мэри отлично понимала, что парочка настроена спровоцировать скандал, и отделалась сухим ответом:

– Все разногласия мы уладили при его жизни.

– Возможно, тебе удалось одурачить умирающего старика. Но обещаю, что я глаз с тебя не спущу, лицемерка, – грозился Ченнинг Морхэд.

Сколько Мэри его помнила, он всегда был заносчивым истуканом, придавленным бременем своего высокого происхождения. Десятилетняя разница в возрасте изначально развела их пути. Но с его младшей сестрой Лореттой она была по-настоящему дружна, пока однажды подруга, будучи старше всего на два года, не решила, что незатейливые игры с восьмилетней Мэри принижают ее в глазах надменной родни.

– Оставлю вас наедине с усопшим, – поспешила закончить препирательства Мэри Дювалл.

В просторном холле она встретила своих немногочисленных подруг из организационного комитета Клуба дебютанток – золотых девушек Иствика. По доброй традиции, дебютировав в высшем свете штата, они еженедельно собирались, чтобы обсудить самые интересные происшествия в городке и окрестностях. Каждая их них была на пороге помолвки или свадьбы, отчего даже соболезнования из их уст звучали жизнерадостно.

Приписываемые Мэри неблагосклонным окружением неуживчивость и сумасбродство были лишь следствием воинственного непонимания родственников, разочарованных ее самостоятельным выбором стези. Мэри с рождения протестовала против узкой колеи, в которую ее загоняли фамильные традиции. Однако свое право на бунт Мэри оплатила слишком высокой ценой. Сейчас, у гроба деда, она дала себе зарок строить свою жизнь во благо династии, а не в отместку обидчикам, как делала прежде.

Мэри искренне поблагодарила затянутых в черное подруг и убедила себя, что охвативший ее страх перед одиночеством навеян печальной обстановкой похорон.

Парадная дверь открылась, и Мэри повернулась, чтобы встретить новоприбывшего. И замерла, увидев гостя, вынырнувшего из ее путаного прошлого, которое она надеялась похоронить вместе с дедом.

– Кейн? – соскользнуло с ее губ имя лорда Брентвуда, с которым ее связывало больше, чем светское общение, а разъединяло решительное нежелание видеть его вновь.

– Мэри… – глубокий голос заставил ее сердце сжаться.

Прежде Мэри верила, что тайны могут оставаться тайнами до конца времен. Если ее тайна будет раскрыта, это предвещает потерю наследства и уважения. Жажда новой жизни захлебнется в буре, которую поднимет в ее душе этот человек.

Кейн Брентвуд подхватил осевшую Мэри, лишь только заметил, как ее ватные ноги подогнулись под обмякшим телом. Вокруг раздался гулкий шепот пересудов. Многие из присутствующих узнали в нем заокеанского аристократа. Он крепко держал заметно полегчавшее за происшедшие годы тело Мэри Дювалл. Приподняв ее голову и заглянув в бескровное лицо с бессильно смеженными веками, он глухо спросил:

– Мэри-Белл, что с тобой?

– Кейн… – приоткрыла она лазоревые глаза.

– Что, моя дорогая?

– Увы. Не твоя, – слабо прошептала она.

– Мы должны обсудить это, – сказал Кейн тихим голосом, когда ему показалось, что Мэри оправилась после внезапного обморока.

– Полагаю, твоя жена тоже будет участвовать в обсуждении, – угрюмо предположила Мэри.

– Мы разошлись. А твой муж?

– Нет никакого мужа.

Кейн торжествовал. Он приготовился к битве за право вновь назвать ее своей. Ему дорого обошелся развод, встретивший порицание родственников. Казалось, теперь их ничего не разделяет.

– Мэри, как ты? – участливо поинтересовалась одна из подруг.

– Эмма, все хорошо. Просто мне не спалось этой ночью. – Темные полукружья глаз подтверждали это. Она собралась уходить, но он задержал ее за хрупкое запястье. Мэри покосилась на сгустившуюся рядом толпу.

– Зачем ты здесь? – с тревогой в голосе спросила она Кейна.

– Забрать то, что мне причитается.

В «Уолл-стрит джорнэл» в некрологе о смерти Дэвида Дювалла он прочел ее имя в числе ближайших родственников и, ни минуты не раздумывая, отправился в Иствик. Больше года нанятый им сыщик пытался проследить ее путь от парижской квартиры к новому пристанищу, но безрезультатно.

– Если ты говоришь обо мне, то не стоило приезжать. – Горечь пригашала синеву ее глаз.

– Удели мне минуту, – настоятельно попросил ее лорд Брентвуд.

– Зачем?

– Я должен многое тебе сказать.

– Говорите, мистер Брентвуд.

– Наедине.

Их напряженный диалог привлекал к себе все больше и больше любопытствующих. Кейн – обычно эксцентричный и нетерпеливый – отсчитывал последние секунды перед тем, как совершить нечто невообразимое, если она не поддастся на уговоры.

– Сейчас не совсем подходящий момент, – резонно возразила Мэри и высвободила запястье.

– Не отталкивай меня, Мэри-Белл, – перекрыл шепот собравшихся британский диалект лорда Брентвуда. Мэри-Белл, красотка Мэри – по старой памяти он продолжал ее звать этим игривым прозвищем, таким неуместным здесь и сейчас, среди всех этих снобов, заполнявших старинные стены родового имения.

Она неодобрительно посмотрела на него холодным взглядом синих глаз. Он принял его как вызов и ответил в свойственной только ему манере. Подойдя вплотную и склонившись над Мэри в той же позе, в какой он удерживал ее от падения, Кейн поймал ее плотно сжатые губы своим голодным ртом и долгим глубоким поцелуем воскресил в памяти забытый вкус.

Рядом кто-то фыркнул. Мэри гневно оттолкнулась от Кейна. Цепко удерживая ее талию, он зловеще посмотрел на лысоватого мужчину, презрительно спросившего:

– А кто это такой?

– Ченнинг, позволь представить тебе Кейна Брентвуда, мы познакомились, когда я жила в Лондоне. Кейн, это моя родня: Ченнинг Морхэд и его сестра Лоретта.

Ченнинг не считал необходимым скрывать свое неприязненное отношение к Мэри, и Кейн не преминул заметить это. И, демонстративно покровительственно обняв ее, сдержанно произнес, пожав поочередно Ченнингу и Лоретте руку:

– Примите мои искренние соболезнования.

– Мы были так близки с дядей Дэвидом, – запричитала Лоретта. – Он всегда был образцом для подражания. Его принципы и изысканные манеры…

– Ты совершенно права, Лоретта. Уходят лучшие. Это так печально, – прекратила поток ее артистического самовыражения Эмма, чем заслужила признательный взгляд Мэри.

Кейн живо сообразил, что в этих стенах присутствуют два враждебных полюса. Желая поскорее сориентироваться, он пытливо вглядывался в лица, скованные приличествующей случаю печалью. Он отлично знал, что нет ничего хуже, чем разбираться во взаимных претензиях членов семьи. Мэри же… насколько он мог судить, Мэри изменилась. Возможно, виной тому боль недавней утраты, возможно, здесь нечто более глубокое. Кейн пожелал разобраться и в этом. Он подхватил ее под локоть и отвел в сторону.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Спасибо, все идет своим чередом.

– Мэри-Белл, теперь, когда мы оба свободны…

– Сейчас я менее свободна, чем когда-либо. Я не имею права рисковать своей репутацией и не стремлюсь к новым отношениям.

– Ты самостоятельная взрослая женщина. Что может удерживать тебя в этом захолустье? Прошлой весной в лондонской галерее я видел несколько твоих работ. Они впечатляют и, кажется, пользуются успехом, – искренне признал Кейн.

– Ты великодушен, благодарю. Но в этом кругу никого не интересуют мои творческие достижения. Зато каждому не терпится поймать меня на бытовых промахах, – раздраженно прошептала она.

Кейн был знаком с ней почти десять лет и знал ее бесстрашной и импульсивной. Его удивила ее преувеличенная осторожность.

– У тебя есть дети, ты за них беспокоишься?

– Мой малыш родился мертвым, – тихо ответила Мэри и, как-то отстраненно помолчав, после томительной паузы продолжила: – У меня обязательства перед дедом, перед семьей. Я наследую не столько состояние предков, сколько их достоинство. Пусть наш род не такой древний, как ваш, но и мы должны сохранять наши традиции, приумножая достояние, – чопорным тоном отчеканила Мэри. – Спасибо, что приехал.

Кейн недоуменно выслушал эту тираду и кивнул головой в ответ на благодарность. Что-то надломилось в его красотке Мэри. Сердце щемило от ее потухшего взгляда.

Церемония была короткой – в отличие от поминок. Особняк семьи Дювалл кишел от наплыва желающих выразить соболезнования. Мэри, измученная суетой, уединилась в кабинете деда. Утонув в огромном кожаном кресле, она вдыхала аромат его любимого табака, которым пропахли все предметы консервативной обстановки. Он сам – огромная часть его существа – навечно остался за этим столом, как и в благодарной памяти внучки. В кабинет предупредительно постучали, дверь открылась. На пороге стояли Эмма, Лили и Каролин.

– Мы предполагали, что ты именно здесь прячешься, – тихо сказала Эмма, плотно притворив за собой дверь.

– Нет, не прячусь. Устала я.

Мэри добровольно обрекала себя на то, от чего долгие годы пыталась ускользнуть. Светские обязанности слишком быстро превращались из тяжелого испытания в непреодолимое наваждение. Она не могла заставить себя вновь выйти из своего убежища в толпу жующих ртов, досужей болтовни и любопытных взглядов.

– Этот Ченнинг – пренеприятнейший экземпляр, – выразила Каролин общее мнение.

– Он ищет меня? – равнодушно поинтересовалась Мэри.

– Нет. Просто Фелисити и Ванесса затеяли с ним какой-то спор, а Эбби сцепилась с Лореттой. Обычная история… Расскажи лучше про этого англичанина. Кто он?

– Отложим это до более подходящего случая, – отмахнулась Мэри.

– Я думаю, в скором времени такого случая не представится. Рассказывай.

– Я познакомилась с ним в Лондоне.

– Когда?

– Когда работала в универмаге «Харродс», – Мэри вспомнила, как Кейн застрял у витрины дамских платков, шарфов и кашне. Полчаса просил показать то один, то другой, пристрастно разглядывал, приценивался, после чего оказалось, что он так флиртует.

– И… – вытягивала из нее подробности Каролин. – Вы познакомились в магазине десять лет назад, а теперь он на поминках у твоего дедушки целует тебя на виду у всех. Между этими двумя событиями должно быть много интересного.

– Обычный роман, – изобразила Мэри пресную мину.

– Обычные романы от подруг не скрывают, – с недоверием заметила Лили.

– Я не виделась с ним почти три года – это длительный срок.

– Мне кажется, он так не считает, – предположила Каролин.

– У этих отношений не может быть продолжения, – вслух убеждала себя Мэри.

– Удивительно, как трезво ты все обдумала, – пошутила Лили над излишней рассудительностью ее тона.

Мэри грустно улыбнулась. Образ Кейна как раз вызывал в ее памяти безрассудность ее прежнего образа жизни, о котором дед сказал однажды, что ее проблемы тревожат его в большей степени, чем она может представить, а другим дают хороший повод для злопыхательства. А однажды очень резко заявил: «Ты компрометируешь нашу семью!» И как знать, не втянись она тогда в этот круговорот лжи и ошибок, возможно, ее малыш был бы сейчас жив.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Проснувшись ранним утром после беспокойной ночи раздумий, Кейн, как обычно, отправился на пробежку по побережью. Характер не позволял Кейну отступать. Он намерен был любой ценой вернуть расположение Мэри.

За последнее время в его жизни многое изменилось. Разведясь с Викторией, брак с которой был обречен с самого начала, Кейн окончательно отстранился от семейного бизнеса, чем несказанно шокировал родню. Они поставили перед ним ультиматум, шантажируя правами на наследство. Кейн, в свою очередь, рассудил, что это отличный повод разорвать все отношения с деспотичными родственничками.

Так полтора года назад он окончательно перебрался на Манхэттен и основал собственную инвестиционную фирму, которая быстро завоевала отличные позиции на Уолл-стрит.

Погруженный в раздумья, он пробежал удивительно много, наконец остановился, размялся, оглядывая горизонт, и решил повернуть назад, как вдруг увидел предмет своих дум. Мэри сидела на скамье и глядела в безграничные океанические просторы. Восстановив сбившееся дыхание, он подошел к ней:

– Привет, дорогая.

– Доброе утро… – Она неспешно повернула к нему свое лицо и тихо добавила: – Кейн.

Мягкое утреннее солнце лестно освещало благородные черты ее лица и высветляло глубину темных локонов цвета зрелых каштанов. Она была тиха и по-утреннему расслаблена.

– Выбрался на пробежку? – спросила она с вежливой улыбкой.

– Да. Обычный моцион. Не возражаешь, если присяду рядом? Ты извини, возможно, я источаю не самый изысканный аромат, – преувеличенно деликатно расшаркался Кейн.

– Что же, садись, – без энтузиазма пригласила она его.

– Благодарю.

Мэри сидела на скамье в забавной птичьей позе, взгромоздившись с ногами и уютно упершись подбородком в колени.

– Зачем спрашивать? Это общественный пляж.

– Просто не хочется быть назойливым, если ты не нуждаешься в компании, Мэри-Белл, – без тени кокетства ответил он.

– Если бы я нуждалась в твоей компании, мы бы не расстались, – сообщила Мэри, убирая волосы с лица.

– Времена меняются, люди – тоже, – философски заметил Кейн, присев на песке напротив нее.

– Ты даже не представляешь, насколько сильно меняются люди. Прошедшее не вернешь, – обтекаемо очертила Мэри причины их несовместимости.

– У меня нет желания возвращаться в прошлое, – возразил он.

– Тогда зачем ты здесь?

– Из-за тебя, дорогая.

– Наивно и безосновательно.

– Но это правда.

– Тем более. Я другая. Можно сказать, что ты меня не знаешь. Не знаешь, чем я сейчас живу. У меня есть обязанности, которыми я не могу пренебрегать.

– Что же это за обязанности такие? – иронически поинтересовался Кейн, потерев затылок.

– Мне не до шуток. Есть несколько серьезных проектов, которые мне необходимо осуществить. Это связано с акушерством и педиатрией, и еще несколько образовательных программ, детский летний лагерь. Тебе это не интересно, – поспешно прервала она свои откровения.

– Звучит многообещающе. С чего собираешься начать? – постарался доказать свою заинтересованность Кейн.

– Вступлю в права наследования – будет видно. Конечно, это не просто. Я плохо разбираюсь в бизнесе. Ченнинг состоит в советах директоров двух крупных организаций, он хороший управленец. Но он мне не помощь.

– Почему?

– Мы с ним на разных сторонах баррикады. Если я проштрафлюсь, они с Лореттой будут претендовать на мою долю в наследстве.

– В завещании есть какие-то условия? – приготовился вникать Кейн.

– Больше, чем ты можешь себе представить.

– Какие, например?

– Мое поведение должно быть безупречным, безукоризненным, каким еще… ах да, идеальным. А репутация – прозрачной, как слеза младенца.

– Лихо они тебя!.. – с присвистом воскликнул он.

Мэри рассмеялась, став неотразимой. Он восхищался этой женщиной с неуловимой изюминкой.

– Не смотри на меня так, – смущенно сказала она.

– Но мне нравится твоя улыбка.

– Моя улыбка… – задумчиво произнесла Мэри, и улыбка исчезла с ее лица.

Он дотронулся подушечками пальцев до ее плотно сжатых губ и произнес:

– Это было первое, что я в тебе отметил тогда, в «Харродсе».

– Мой рот? – повеселев, уточнила она и шаловливо облизала губы.

– Да. Идеальные губы для поцелуев.

– Твои тоже очень сладенькие.

– Какой кошмар. Не говори так. У настоящих мужчин не может быть ничего сладенького. Настоящий мужик должен быть суровым и невозмутимым, – шутливо сморщил он лицо.

– А ты – сладенький, – дразнила Мэри. Губы ее разомкнулись, и Кейн, поймав струйку обжигающе горячего дыхания, склонился и поцеловал ее, нежно обхватив руками голову. Этот долгий поцелуй уже не был таким нетерпеливо голодным, как накануне. Он проникновенно ласкал ее губы, нежно касаясь упругого языка своим.

Кейн и прежде своими ласками уводил ее в безоблачный мир грез. В мир, который она считала своим по праву и никогда не стояла за ценой. Но реальность оказалась слишком отрезвляющей.

Она резко прервала этот поцелуй, не сводя затуманенных глаз с некогда безумно любимого человека.

– Но почему? – недоумевал Кейн.

– В моем нынешнем положении слишком легкомысленно вести себя таким образом прилюдно.

– Пойдем ко мне в отель.

– У меня встреча с адвокатом в десять, а после деловые переговоры.

– Деловые переговоры? С кем?

– Один человек из фирмы Меррилл Линч, другой – из «Ай-Джи Эдвардс». Не помню их имен, чувствую себя неуверенной. Меня угнетает моя безграмотность в финансовой сфере.

– Можешь рассчитывать на меня. Я профессионал в таких делах.

Говорить это было излишне, поскольку Мэри отлично знала его деловые способности. Благодаря его советам по инвестициям она смогла поправить свои денежные дела, оказавшись без финансовой поддержки семьи.

– Не хочется докучать.

– К чему церемонии? Я сам тебе это предложил, – убеждал он с легкой усмешкой.

– Имей в виду, я бестолковая.

– Хорошо, что предупредила.

Она собралась возвращаться домой, и Кейн охотно вызвался проводить ее, взяв за руку.

– Позавтракаем вместе? – Он вопросительно посмотрел в ее глаза.

– Не стоит, – отказалась она, снова занервничав.

– Отчего же?

– Может статься так, что мне не понадобится твоя помощь в финансовых вопросах, – предположила Мэри, ощутив, что ей все труднее сохранять благоразумие, когда он так близок и нежен с ней.

– Напрасно. Ты же знаешь, что я квалифицированный консультант.

– Нам трудно будет сработаться.

– Глупости. Работа есть работа.

– Я боюсь дать повод Ченнингу и Лоретте потащить меня в суд! – теряя терпение, воскликнула Мэри.

Кейн остановился и, серьезно посмотрев на нее сверху вниз, заботливо обнял за плечи и прижал к себе.

– Не нужно вести себя как герой-одиночка в стане врагов. Возможно, ты еще не поняла, но я нашел тебя, чтобы остаться. С этого момента ты под моей защитой. Тебя не должно это пугать.

– Кейн… сложности будут.

– Конечно, милая, но мы справимся, – нежно заверил он, заглядывая в ее небесные глаза.

Однако убедить, Мэри было не просто. Она ясно помнила все оскорбительные слова, сказанные им при расставании.

– Могу я знать, чем вызваны такие перемены? Помнится, ты говорил, что нас связывал только секс. Заверял, что я не имею права рассчитывать на большее, поскольку тебе и без того слишком дорого обошлось мое содержание, – решила выяснить отношения Мэри.

– Может быть, я и сказал что-то в этом роде. Для того чтобы задеть твое самолюбие. Не удивительно – вошел в раж, наговорил лишнего. Мы оба не отличаемся чувством меры.

Кейн был совершенно прав. Что касалось Мэри, страстность была у нее в крови, чем бы она ни занималась. Наиболее бурно это выплескивалось на полотна. Неуемность была тем бичом, с которым она особенно старательно боролась в последнее время.

– Вот видишь. Ты сам сказал, почему нам не стоит возобновлять отношения.

– Я прошу меня простить за все, чем я тебя когда-либо обидел. Или тебе нужны какие-то поступки в доказательство моего раскаяния? Или, может быть, ты хочешь жертв? – говорил он с нарастающим раздражением, отчего его британский акцент звучал вычурнее обычного.

– Бог с тобой, возвращайся в свою жизнь, Кейн, – флегматично ответила Мэри.

– Не знаю, что они с тобой сделали, но ты действительно на себя не похожа. Зато я все тот же и сдаваться не привык. Если я поставил перед собой цель, то обязательно ее достигну.

– Это больше похоже на угрозу, чем на признание, – Мэри настороженно посмотрела на Кейна.

– Плевать! – выкрикнул он – и рассмеялся.

Кейн и прежде озадачивал ее резкими эмоциональными переходами. Чопорный в великосветских кругах, он был невероятно непредсказуем в личном общении. Ей было весело с ним. Он заражал своей беззаботностью и одержимостью. Но последняя из клана Дюваллов не могла себе этого позволить.

– К сожалению, у нас противоположные цели, Кейн.

– Ошибаешься. Тебе нужна помощь в учреждении трастового фонда. Лучшего специалиста, чем я, тебе не найти. Потому что помимо профессиональных знаний и опыта у меня мощный личный стимул. Я не бросаю друзей в беде.

Мэри в недоумении подняла брови.

– Ты сомневаешься? – спросил он, увидев ее картинное удивление.

– У меня нет оснований доверять тебе безоговорочно. Насколько я помню, друзьями мы никогда не были. Но если тебе неймется помочь мне в делах, я принимаю твое предложение, – резюмировала Мэри и протянула ему руку в знак согласия.

* * *

После трехчасовой беседы с адвокатом и Ченнингом Морхэдом голова Мэри раскалывалась. Макс Прейвин был поверенным в делах деда. Добродушный пожилой джентльмен, он на протяжении всего разговора не оставлял надежды примирить непримиримых Мэри и Ченнинга. Разумеется, тщетно.

Она откровенно изложила все свои планы относительно наследуемого ею состояния, подчеркнула, что принимает каждое поставленное перед ней условие, и обязалась строго соблюдать их. Адвокат довел до ее сведения, что, если выяснится ее причастность к какому-либо скандалу, из-за которого пострадает реноме династии Дювалл, вся унаследованная ею сумма будет взыскана, включая то, что она успеет истратить к тому времени. Возможно, осознание этого факта также стало причиной головной боли.

Возвращаясь к своему припаркованному у тротуара новенькому «мерседесу», она ощутила непреодолимое отвращение к сложившейся ситуации. Было искушение махнуть на все рукой. Так бы раньше она и сделала, повинуясь эмоциональному порыву и максимализму юности. От этого поступка ее удерживало только обязательство, данное себе, и долг перед умершим при родах младенцем. Только достигнув цели, она могла оправдать себя в собственных глазах.

Состояние смятения не позволило ей сесть за руль, и Мэри решила прогуляться вдоль побережья и зайти по пути в галерею своей подруги Эммы. Увидев сквозь громадную витрину, что Эмма занята с посетителем, Мэри предпочла подождать снаружи. В витрине экспонировалось четыре ее картины, посвященные столь любимому ею Парижу в каждый сезон года и объединенные в одну инсталляцию.

– Эти работы выгодно отличаются от тех, что ты делала прежде, – услышала она голос за своей спиной.

Обернувшись, Мэри увидела Кейна, одетого в черный пуловер и потертые джинсы. Его волосы разрозненными прядками спадали на лицо, отчего весь вид его был трогательно небрежным. Интересно, сказал ли он это просто так или действительно помнит ее старые работы?

– Ты считаешь? Нет предела совершенству. – Весь свой скепсис она вложила в интонацию.

– Художник и не должен быть удовлетворен своей работой, это удел зрителей, – резонно заметил Кейн.

– Как ты очутился в этой части города? – сменила она тему.

– Почему тебя это удивляет? Мы ведь теперь финансовые партнеры. Не мешало бы обсудить твой проект.

– Но как ты узнал, что я буду тут?

– Я не знал, просто собирался перекусить напротив, – он указал на кафе через дорогу.

– А то я на секунду подумала, что ты следишь за мной, – неосторожно высказалась она и почувствовала себя в глупом положении, поймав его удивленный взгляд.

– Кейн, мне кажется, правильнее будет все сделать самой.

– Я думал, мы уже это обсудили и пришли к окончательному решению.

– Меня беспокоит, что, если Ченнинг пронюхает о наших отношениях в прошлом, у него появятся основания опротестовать мое право на наследство.

– Он не узнает, потому что ни ты, ни я ему об этом не скажем.

Встретив Кейна, Мэри раздумала навещать галерею подруги, опасаясь возможных пересудов. Они отправились в ближайший парк со смотровой вышкой в центре. Дойдя до могучего кленового дерева, Кейн остановился, обнял Мэри за плечи и проникновенно сказал:

– Прости меня.

– За что?

– За то, что не всегда правильно поступал, когда мы были вместе.

– Нам обоим есть в чем себя винить, – неопределенно ответила Мэри, отведя глаза.

Она винила себя за боль, причиненную родителям, оскорбленным ее связью, не скрепленной узами брака. Она была тогда на вершине блаженства и не желала воспринимать их доводы.

Кейн хотел заключить ее в объятия, но она отстранила его.

– Я должна идти.

– Куда ты спешишь?

– Отпусти. Я должна соблюдать осторожность.

– Отпущу при одном условии.

– Как я устала от всех этих условий. Говори.

– Позволь мне помогать в осуществлении твоего проекта.

– Хорошо, если это будет наше единственное совместное занятие. Никаких сантиментов.

– Договорились.

– Спасибо, Кейн. Должна признать, что мне очень приятно видеть тебя вновь. – Она мягко посмотрела на него и пошла прочь.

– К сожалению, это не то, что я хотел услышать от своей Мэри-Белл, – бросил он ей вдогонку.

Она повернулась и увидела своего английского лорда вальяжно опершимся спиной о ствол клена с лукавой улыбкой на лице.

– Жаль тебя разочаровывать.

– Учти. Я буду шантажировать тебя нашими тайнами. Берегись, – шутливо напутствовал он Мэри.