355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кэтрин Фишер » Оракул » Текст книги (страница 11)
Оракул
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 19:45

Текст книги "Оракул"


Автор книги: Кэтрин Фишер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Ответом было странное лопотание. Проснулась обезьянка. Она подняла голову и сонными глазами поглядела на Орфета... нет, на кого-то рядом с ним, за его спиной. Потом радостно заверещала, соскочила с рук старика, метнулась сквозь толпу, путаясь среди ног и подолов туник, вплетаясь в рисунок танца, и с довольным визгом вскочила на руки к Алексосу. Мальчик восторженно подхватил обезьянку и прижал к себе.

– Эно!

Все кошки в зале выгнули спины и зашипели. Музыка сбилась с такта. Аргелин обернулся.

И очутился лицом к лицу с Орфетом. Почуяв неладное, генерал отступил на шаг. Музыкант ухмыльнулся.

Его громадная длань мелькнула в воздухе и вцепилась в горло Аргелину.

Потом он выхватил из-под плаща кинжал и вонзил его генералу в грудь.

Седьмой Дом.
Обитель Красных Цветов

Мой брат похож на меня, как отражение в тусклом зеркале.

Когда я смотрю в воду, я вижу его. Бледного и выцветшего. Без красок в лице.

Нельзя ожидать, что бог будет любить весь мир в каждом его проявлении, правда? Смерть, темнота, трещины в камнях, где прячутся скорпионы, всё это я оставил ему.

Недавно я узнал, что люблю смеяться. Над кошкой, гоняющейся за собственным хвостом, над ярким блеском золота. Над людской глупостью.

Пусть даже я их люблю. Пусть даже однажды они разобьют мне сердце.

Бог не в ответе за своих подданных

На миг все замерло.

Мирани застыла как вкопанная; Гермия, оборвав танец, вцепилась в нее, повернула лицом к себе, сорвала маску.

– Аргелин! – завизжала она.

Генерал рухнул на землю. С улицы в громадную залу хлынул народ, генеральские телохранители кулаками прокладывали себе дорогу, толпа в панике бурлила, Мирани пыталась вырваться, отыскать взглядом громадную фигуру Орфета – тот, нещадно толкаясь, пробирался к выходу. Кто-то выкрикивал приказы: закрыть двери, никого не выпускать. Но где же Алексос?!

Уходить, лихорадочно подумала она, уходить, скорее, потом громко закричала, повторяя те же самые слова, предупреждая друзей:

– Уходите! Скорее!

В клубах дыма и теней солдаты безжалостно теснили толпу, в воздухе мелькали кулаки, и тут, словно ее крик предназначался для всех, вспыхнула паника. Кто-то завопил:

– Убийство! Генерала убили! – В следующее мгновение двери оказались запружены убегающими людьми, и теперь, поняла она, никто уже их не закроет.

И тут она увидела Сетиса!

Он сжался в углу, будто тень. За его спиной стоял Алексос; мальчик прижимал к себе обезьянку и словно не замечал ничего вокруг. Потом Сетис взял его за руку и потащил за собой.

Гермия швырнула Мирани на землю и поволокла упирающуюся девушку к кучке людей, столпившихся вокруг генерала.

– Держите ее!

Один из солдат схватил Мирани за руку. Гермия, затаив дыхание, склонилась над генералом.

– Он мертв?! – Даже голос ее побледнел от ужаса.

– Нет, – главный травник поднял испуганные глаза – Кираса на груди отклонила нож в сторону.

В следующий миг послышался голос Аргелина – хриплый надтреснутый шепот.

– Закройте двери! Найдите музыканта! Живо!

Мирани вздрогнула. Она вырвалась из рук солдата, метнулась к саркофагу Архона, в разорванное кольцо Девятерых. Многие девушки уже сняли маски; на нее полными ужаса глазами взирала Крисса.

– Мирани...

– Замолчи!

Слуги Архона, впав в безмолвное оцепенение, все еще сидели на зебровых шкурах. Она вскочила на один из топчанов и заорала во весь голос:

– Слушайте! Слушайте меня!

Гул голосов на мгновение запнулся.

– Аргелин – предатель! – крикнула она морю обращенных к ней лиц. – Он с Гласительницей строят заговор против Бога! Они изберут нового Архона и сами будут им управлять! Новый Архон не будет истинным!

– Заткните ей рот! – взревел Аргелин, тяжело приподнимаясь с земли. Его люди сомкнулись тесным строем вокруг генерала, направились к ней. Она набрала полную грудь воздуха и успела еще прокричать:

– Это правда! Со мной говорил Бог! – Но тут сильные руки схватили ее, повалили, прижали к топчану; в лицо ей ощетинился частокол копий.

Она дерзко вскинула глаза.

– Вы не посмеете меня тронуть!

Аргелин медленно склонился над ней. Она увидела его гладкое лицо, побелевшее от боли, мокрые от пота волосы.

– Ей-богу, госпожа, еще одно слово, и я лично перережу тебе горло.

Во внезапно наступившей тишине солдаты с ужасом переглянулись. Гермия тронула Аргелина за плечо.

– Господин генерал!

Его глаза почернели от ярости. С громадным усилием он отвел взгляд от Мирани, поддерживая руками рваную, расстегнутую тунику, и она увидела кровь, услышала еле сдерживаемый стон боли. Гермия схватила его за локоть и повернула к себе.

– Эй, вы! – Ее голос был ровен и повелителен. – Отведите генерала в безопасное место. Четверо стражников – доставить Носительницу на Остров! Крисса, Ретия, идите с ней. Не оставлять ее одну ни на минуту! Ни на миг! Поняли?!

Крисса, побелев как полотно, кивнула.

– Где убийца?

Взмокший от ужаса сотник отдал ей честь:

– Ему удалось выбраться из Дома, госпожа, но далеко он не уйдет. Я отправил на поиски своих людей, а ворота Города охраняются непрестанно. Уже вызвано подкрепление.

Лицо Гермии перекосилось от ярости.

– Город – это лабиринт, идиот! Он может укрыться где угодно!

– Он не знает всех ходов и выходов, госпожа. Он музыкант и никогда здесь не бывал.

Она нехотя кивнула.

– А мальчишка?

– Должно быть, с ним. Никто не видел, как он уходил...

Заметив, что Мирани внимательно слушает, Гермия обернулась к стражникам.

– Уведите ее, живо! – Потом в гневе вскричала: – Клянусь, Мирани, ты пожалеешь, что родилась на свет! – На мгновение девушке показалось, что Гласительница ее ударит; но Гермия уже взяла себя в руки снова обратилась к сотнику: – Раздобудь планы Города. Я сама организую поиски!

Аргелин, поддерживаемый своими людьми, стоял у нее за спиной. Когда Мирани уводили, она обернулась и увидела, что Гласительница стоит рядом с генералом, обнимает его, склонив голову ему на грудь. Он же – через плечо Гермии – смотрел Мирани вслед.

Потом ее вывели из Дома.

Площадь уже была расчищена от толпы. Повсюду сновали солдаты. В спешке разжигали костры. Мирани огляделась. Где же Сетис? И где мальчик? Если Сетис не потерял Алексоса, то, наверное, спрятал его где-нибудь в Городе. Или все-таки выдал властям? И где Орфет, неугомонная душа? Его так легко узнать. Может, он думает, что убил генерала? Или спрятался где-нибудь и теперь бушует от ярости, обозленный неудачей?

Солдаты поспешно открыли ворота, выпуская Мира ни, сотника и сопровождавших их девушек. Стражники с подозрением вглядывались в каждую тень, поблескивали наконечники копий. При свете факелов Мирани разглядела поджидавший их закрытый паланкин. Сотник раздвинул занавески.

– Входи, госпожа. Я поеду с тобой.

Мирани бросила умоляющий взгляд на Криссу, и та поспешно вмешалась:

– С ней поеду я!

– При всем уважении, госпожа, если она от тебя убежит, я поплачусь жизнью. Садись во вторые носилки.

Мирани опустилась на красные атласные подушки, отодвинувшись подальше от сотника. Он уселся напротив, крикнул что-то в окно. Носилки поднялись, качнувшись и поплыли вперед, к Мосту, хорошо знакомым ей путем.

Она сидела, съежившись, все тело напряглось, налилось болью. Мирани заставила себя расслабиться, разжала кулаки, откинулась назад в жаркой темноте, свернулась клубочком, накинула на лицо край платка.

Офицер смущенно смотрел в окно.

Попытка провалилась. Всех ее друзей поймают и убьют. А завтра ее саму ждет наказание, уготованное тем, кто предает Бога. Ее заживо замуруют в гробнице Архона. И никто ее не спасет!

Она содрогнулась от страха, покрылась холодным потом. Перед глазами снова и снова проплывали страшные картины случившегося: прыжок обезьянки, взмах ножа, свирепый хохот Орфета. А потом, как мимолетный всплеск радости, бесстрастное лицо Сетиса среди окруживших его теней.

Но если его поймают, он тоже погибнет...

И тут она и в самом деле расплакалась, спрятав лицо в ладонях, сотрясаясь всем телом, а сотник все смотрел и смотрел в проплывающую мимо ночную тьму.

* * *

– Налево. Налево! – Сетис захлопнул тяжелую дверь, задвинул оба засова, верхний и нижний. Во внезапно наступившей темноте слышалось только тяжелое дыхание Орфета, хриплый кашель, заполнявший все закоулки коридора.

Великан привалился к стене.

– Погоди... дай дух перевести...

– Вперед! – прорычал Сетис. – А то никому из нас больше не удастся вздохнуть еще раз.

Захлопали двери. Прогрохотали сапоги по каменным плитам пола, заскрипели столы, загремели расшвыриваемые гири и весы.

– Они здесь. Когда обнаружат, что дверь заперта, пойдут другой дорогой. Их очень много. – Сетис яростно сверкнул глазами. – Ну почему, ради Бога, ты не подумал как следует своей глупой башкой? Надо было подготовиться получше! Найти сторонников, разместить их в толпе. Переманить на свою сторону кого-нибудь из высоких армейских чинов; мало, что ль, таких, кто с радостью сбросит генерала?! А прежде всего, продумать пути отступления!

Сумрачная громада подняла голову. Орфет заговорил хриплым шепотом.

– Умником себя считаешь? Да у тебя духу не хватило даже...

– Не забывай, это я тебя вывел! – Сетис трясся от ярости. – И его! Ты так дрожал за свою шкуру, что бросил своего ненаглядного Архона на произвол судьбы!

– Клянусь, я...

– Заткнись! А Мирани?! Как спасется она, ты подумал? – От досады он ударил кулаком по каменной стене и аж зашипел от боли. Алексос поднял глаза и нахмурился.

– Не надо, Сетис. Ты пугаешь Эно...

Обезьянка сидела у него на руках. Казалось, ничто другое мальчика не интересует.

Выругавшись себе под нос, Сетис выпрямился и побрел дальше, даже не удостоверившись, идут ли за ним остальные. Напрасно он вернулся к ним, ох, напрасно! Ему казалось, что он тонет в песчаном море: чем сильнее барахтаешься, тем глубже погружаешься, и вот уже нечем дышать, и не видно выхода. Он остановился.

– Надо отыскать ее. И спасти!

Орфет схватился за бок.

– Ты один у нас умник. – Великан тяжело оперся на стену; из раны, полученной в драке со стражниками на площади, текла кровь. – Но мы сами еще не выкарабкались...

Где-то впереди хлопнула дверь. Сетис снова выругался, свернул направо, в проход, ведущий к комнатам художников, и побежал. В самом конце коридора он нашарил лестницу. Ступеньки были покрыты какой-то маслянистой слизью, капавшей с потолка.

Алексос у него за спиной спросил:

– Куда мы идем?

– Там, внизу, есть комната, где сжигают старые пергаменты. Большая печь. Может, если заползти туда...

Вокруг стояла непроглядная тьма, предательские ступеньки скользили под ногами. Сверху послышалось не довольное рычание Орфета.

– А вдруг они подожгут печь прямо с нами внутри? Заодно избавятся от лишних хлопот...

Сетис ничего не ответил. Он уже стоял на холодном каменном полу. Темнота вокруг пахла застоявшимся дымом и пеплом.

Тихонько залопотала обезьянка.

– Утихомирь ее! – зашипел Сетис, но Алексос остановился и тронул его за плечо.

– Она предупреждает нас, – прошептал он. – Здесь кто-то есть!

В подземелье было сыро и холодно. Высоко над их головами переплеталась паутина глиняных труб. Где-то капала вода.

Подождав секунду, Сетис спросил:

– Кто здесь?

Голос его эхом прокатился по стенам, развеялся шепотом сквозняков в дальних закоулках.

В наступившей тишине он услышал, как Орфет подошел ближе и достал тихо звякнувший кинжал.

– Оставь его, где он есть, хозяин, – послышался спокойный голос – Этот нож и так принес немало бед.

Алексос охнул и отступил на шаг. Казалось, испуганный мальчик готов кинуться бежать. Орфет схватил его за руку.

– Кто ты такой?

Но Сетис уже понял, кто это.

* * *

Она лежала на кровати и утирала слезы.

– Где ты был? Где ты теперь? Разве ты не знаешь, что у нас произошло, что пытался совершить Орфет? А если ты этого не хотел, то почему не остановил его?

«Бог не в ответе за своих подданных».

Ответ прозвучал так отчетливо, что она едва не вскрикнула. Гайя, стоявшая у окна, обернулась. Мирани поспешно закрыла глаза и притворилась спящей.

– С ними ничего не случилось? Они сумели уйти?

«Где-то в темноте. Где-то под землей. Кругом солдаты».

– Сетис с тобой?

«Мирани, мне страшно. Здесь у меня есть тень. Но у Богов ведь не бывает тени, правда?»

Дверь открылась, вошла Ретия. Она коротко кивнула, и Гайя вышла, подметая пол туникой. В дверях девушки обменялись несколькими фразами. Мирани понимала, что они смотрят на нее. Не открывая глаз, она проговорила вполголоса:

– Ты должен помочь нам! Мы многое сделали для тебя, потому что ты нас попросил, а теперь все пошло не так, как надо. Ты должен нам помочь!

Она поймала себя на том, что говорит с Богом ласково, как с ребенком. Как будто он просто Алексос, а ни какой не Бог. Может, так оно и есть? Она уже ничего не понимала...

Ответа не было. Она лежала и ждала, но Бог молчал. Ретия вошла в комнату, села на подоконник, глядя вниз, на бескрайнее синее море.

Мирани облизала пересохшие губы.

Ее рука выскользнула из-под тонкой простыни, поднялась к столу, нащупала изящный фруктовый ножик.

Пальцы осторожно сомкнулись на рукоятке.

Она узнаёт свою судьбу

Креон медленно поднялся, расправляя конечности как бледный уродливый паук. Он был на голову выше их всех и поэтому смотрел сверху вниз, устреми на Алексоса взгляд странных бесцветных глаз.

– Это ты, брат? – пробормотал он. – В самом деле ты?.

Обезьянка сидела у Алексоса на плечах и крохотными ручонками дергала его за волосы.

– Я Архон, – просто сказал он.

– И не только...

Алексос испуганно взглянул на него.

– Разве я тебя знаю?

Креон криво улыбнулся. Но тут тихий шорох заставил его поднять глаза: этажом выше кто-то со стуком распахнул дверь.

– Нам нужна помощь, – быстро сказал Сетис.

Наступило молчание. Стоило альбиносу крикнуть позвать солдат... Но он только кивнул.

– Сюда. Скорее, – шепнул он.

Они пробежали через сводчатый зал, вздымая невидимые облачка пепла, кашляя, когда пыль попадала в горло. В дальнем конце зала высилась громадная печь, нелепое сооружение из кирпича, разрушенное и никому ненужное. По выщербленным плитам на ее стенках Креон ловко вскарабкался на самый верх; дальше путь преграждала глухая стена, но он коснулся невидимого выступа, и вбок скользнула потайная дверь. Приглядевшись, Сетис понял, что это деревянная створка, искусно расписанная под кирпич.

– Входите.

Один за другим они забрались внутрь. Впереди шел Сетис, сразу за ним – Алексос. В кромешной темноте обезьянка то и дело попадалась им под ноги. Как только вошел Орфет, Креон притворил дверь, потом протиснулся вперед и сказал:

– Это мое царство, писец. Поклянись, что никому не расскажешь о том, что увидишь здесь. Все поклянитесь!

– Клянусь, – нетерпеливо отмахнулся Сетис, прислушиваясь к доносящимся сверху шорохам.

– Толстяк.

Орфет вздохнул. Сетис понял, что музыкант слишком устал для споров.

– Да. Да! Клянусь Оракулом!

– Я тоже, – сказал Алексос, но Креон покачал головой:

– Боги не клянутся, мой маленький брат. Запомни это!

Он быстро зашагал вперед, и остальные двинулись следом, осторожно ощупывая руками осыпающиеся кирпичные стены. Сетис попытался сообразить, где они находятся. Судя по всему, они направлялись на восток и сейчас как раз проходили под залами, где трудятся писцы, а может быть, и под громадными казармами, где обитают рабы. В одном он был уверен абсолютно твердо: они находились очень глубоко, по меньшей мере на два уровня ниже обитаемых этажей.

Наступила тишина, нарушаемая лишь шорохом их шагов. Коридор то и дело разветвлялся; во мраке Сетис не раз замечал боковые проходы и спрашивал себя, не ведут ли они к самим гробницам. Потом дорога круто пошла вверх. Креон шагал уверенно, ощупью отыскивал знакомые повороты и ни разу не споткнулся, вовремя пригибая голову в тех местах, где потолок опускался слишком низко. Разве нужно зрение тому, кто живет в темноте, подумал Сетис, и на миг на душе у него стало почти легко, но тут на него обрушились воспоминания о Мирани, потом – о Шакале, и под конец острой болью сердце пронзила мысль об отце. Он представил себе, как тот выглядывает из дверей, смотрит на узкую улочку, спрашивает себя, почему сын никак не возвращается.

Он решительно отбросил эту мысль. Сейчас важнее всего – Мирани. Все прочее после!

Креон свернул направо, потом нырнул в сводчатый проем, такой низкий, что пришлось ползти. Орфет, естественно, застрял, его с трудом вытащили. Должно быть, дренажная штольня... Потом проход снова расширился, Сетис поднялся на ноги и почувствовал на руках что-то влажное. Неужели вода?

Миновав еще два поворота и спустившись на сорок ступенек вниз, Креон остановился и обернулся к своим спутникам.

– Пришли...

Он поднял с пола небольшую лампу, поджег фитиль. Бледный голубоватый язычок пламени выхватил из мрака его мертвенно-бледное лицо. За спиной у Креона виднелась дверь.

Дверь была огромная, ее верхняя створка терялась в темноте. На красноватой медной панели еще сохранилась облупившаяся краска древних картин: в тусклом свете лампы Сетис различил лица полузабытых богов, пейзажи, сюжеты легенд, позабытых всеми, кроме поэтов, сцены сражений и любви из давным-давно утраченных мифов.

Он протянул было руку, но альбинос мягко отстранил его и снял с шеи небольшой ключ. Криво усмехнувшись, он вставил его в замочную скважину и без малейших усилий повернул.

Потом, поднатужившись, распахнул тяжелую дверь.

– Мое царство, – сказал он.

* * *

Мирани уснула. И проспала всю ночь. Поэтому утром она чувствовала себя намного лучше. Ей по-прежнему не разрешали выходить из комнаты, даже чтобы принять ванну, и все Девятеро по очереди дежурили у ее постели Когда наступил вечер, она выпила из хрустальной чаши холодной воды с едва уловимым привкусом лимона.

На подоконнике, поджав ноги, сидела Ретия. Она хмурилась, темные волосы растрепались, обрамляя лицо спутанными прядями. Далеко над морем ослепительной синевой сияло жаркое, пустынное небо.

Почувствовав взгляд Мирани, Ретия обернулась.

– Ты, наверно, с ума сошла, – пробормотала она.

Мирани допила воду. Поставила чашу, снова наполнила ее, нарочито медленно, стараясь придумать хоть какой-нибудь план. Выбраться из Дома. Сейчас это важнее всего.

– Почему? – спросила она.

Ретия резко обернулась.

– Подумать только – вступить в заговор с целью убить генерала!

– Это сделала не я.

– И что это за чепуха про Гермию?! – Ретия презрительно рассмеялась. – Согласна, она не величайшая из Гласительниц, каких знал Остров, и ее суждения иногда безнадежно глупы, но как ты могла подумать, что сумеешь занять ее место! – Она впилась взглядом в Мирани. – Но, с другой стороны, никогда бы не подумала, что у тебя хватит духу на такое...

Мирани пожала плечами, ощущая в складках туники холодную твердость ножа.

– Как я понимаю, ты рассчитываешь занять место Носительницы... когда меня не станет.

Ретия смотрела на море.

– Конечно, займу, – высокомерно заявила она. Потом оглянулась: – Хотя не понимаю, о каком расчете тут можно говорить.

– Врешь! – Мирани встала и подошла к окну. – Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Ты с самого начала шпионила для Гермии. Именно ты зашла сюда и нашла обрывки записки, которую мне передал Архон, и отнесла их к ней. Ты рассказала ей, что Орфет и Алексос прячутся в Храме! Если она велит тебе спрыгнуть с обрыва, ты и это сделаешь.

Изумленный взгляд Ретии стал ледяным. Она встала и влепила Мирани увесистую пощечину. Девушка отшатнулась, прижав ладонь к вспыхнувшей щеке.

– Для начала хватит, – презрительно бросила Ретия. – Запомни: ни для кого я не шпионю, и меньше всего – для Гермии. Я не обшариваю полы в поисках обрывков чужих писем и не опускаюсь до того, чтобы сплетничать, даже о тебе. Поэтому будь добра объяснить, с чего тебе пришла в голову такая чушь!

Мирани глубоко вздохнула. От удивления она потеряла дар речи. И больше всего ее пугало то, что горячее презрение Ретии было искренним. Совершенно искренним.

Она в замешательстве опустилась на кровать.

– Кто же это был, если не ты?! О Храме мало кто знал. Сетис...

– Тот самый писец, с которым ты ушла?

– Да. И, конечно, Крисса. Мне пришлось рассказать ей, потому что... – Она запнулась. – А она выложила все тебе, и...

Ретия расхохоталась.

– А тебе не приходило в голову, что я ни за что на свете не стану слушать эту пустозвонку?

– Значит, ты не...

– Просто не стану время терять.

Девушки долго смотрели друг на друга. Наконец Мирани еле слышно прошептала:

– Не может быть... Крисса! Она бы и не сообразила... ума не хватило бы... Просто смешливая глупышка.

– Выходит, не такая уж и глупышка. – Ретия села рядом с Мирани. – Надо же – сказала тебе, будто я тебя выдала! Ну и мерзавка!

От потрясения Мирани не находила слов. Крисса была ее подругой, единственной подругой на Острове! Неужели все это время она вела двойную игру?! Но Крисса сказала, что рассказала обо всем Ретии, а Ретия это отрицает, и с упавшим сердцем Мирани вдруг поняла, что если кто-то из них двоих и достоин доверия, то только эта высокая, гордая девушка, которую она всегда побаивалась. А это значит...

– Ты уверена... – начала она, но Ретия не дала ей договорить:

– Она всегда была на короткой ноге с Гермией.

– Правда?!

– Еще до твоего появления. Кое-кто из нас все-таки замечает, что творится прямо у них перед носом.

Мирани была оглушена известием.

– Значит, ты знала об Аргелине и Гермии? Если ты так умна, то должна была видеть, что они замышляют...

Ретия пожала плечами.

– Может быть. – Она рассеянно смотрела на свои ладони, то сжимая их в кулаки, то снова разжимая. Потом подняла глаза. – Мирани, твои слова о заговоре против Оракула...

– Это чистая правда!

– И о том, что с тобой разговаривает Бог. Я не верю.

– И это тоже правда. – Мирани хотелось вскочить закричать, но она глубоко вздохнула и заговорила как можно спокойнее: – Мальчик, которого мы нашли и есть настоящий Архон. Воплощение Бога на земле. Готовится великое святотатство, и если меня уберут с дороги, то остановить их будет некому. Разве что за это возьмешься ты.

– Я!? – Ретия холодно рассмеялась. – Даже не думай. Я стану Носительницей.

Безнадежно. Хотя какая-то крошечная нотка в этом презрительном смехе прозвучала фальшиво. Мирани привстала и с жаром воскликнула:

– Ретия, отведи меня к Оракулу!

– Ни за что!

– Отведи меня к Оракулу. И я докажу, что мои слова – правда.

Но Ретия не успела ни ответить, ни даже взглянуть на Мирани. Распахнулась дверь, и в комнату вошла Гермия.

Обе девушки торопливо вскочили.

Она была в маске, в полном облачении Гласительницы. За ней следовали остальные жрицы из Девятерых, и на каждой была подобающая званию маска.

– Ретия, возьми. – Гермия протянула ей маску Виночерпицы. Ретия заколебалась, но всего лишь на миг.

Потом надела маску и встала на свое место в полукруг. Жрицы стояли вокруг Мирани, улыбаясь золочеными лицами, и лицо Криссы было таким же золотым и улыбалось вместе со всеми. Мирани впилась в нее гневным взглядом.

– Я тебе доверяла, – прошипела она. – Считала тебя подругой!

Приглушенный голос Криссы звучал самодовольно.

– Не говори глупостей, Мирани. Я сама разберусь, что хорошо, а что плохо.

– Хорошо для кого?!

– Хватит! – Гласительница повелительно подняла руку. – Кольцо разорвано! Девятеро собрались на суд, вынесли приговор, и тебе пришло время узнать свою судьбу.

Она и так ее знала. И все остальные тоже знали. Поэтому Мирани заставила себя выпрямиться, гордо поднять голову. При мысли о том, отец сидит у них дома на Милосе и читает ее последнее письмо, она чуть не заплакала, но лишь еще крепче сжала губы.

– Ты виновна в измене Оракулу. Завтра на закате тебя уведут с Острова и похоронят заживо в вечной гробнице Архона. Без воздуха и воды ты умрешь медленной смертью, которой желает Бог. А после смерти твоя душа будет в вечных муках блуждать по пустыне, палимая солнцем, обдуваемая всеми ветрами. Ты никогда не обретешь покоя. Никогда не отведаешь воды в садах Царицы Дождя, а семья вычеркнет твое имя из своих сердец.

Где-то далеко в жарком вечернем воздухе пронзительно закричала чайка.

Восемь одинаковых лиц безжалостно улыбались ей.

* * *

Когда они ушли, Мирани без сил рухнула на кровать. Руки блестели от пота, колени подкашивались.

Не говоря ни слова, она смотрела, как Ретия сняла маску и в неловком молчании остановилась у дверей. Высокая девушка заговорила, и голос ее звучал немного сердито, как будто она стеснялась своей слабости.

– Я отведу тебя к Оракулу, – бросила она – Но твое доказательство, Мирани, должно быть очень веским.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю