Текст книги "Женатый мужчина"
Автор книги: Кэтрин Эллиотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)
Я хихикнула, но задумалась.
– Целые выходные? Это будет трудно устроить, Чарли. У меня есть дети.
– А на ночь? – не унимался он.
– Вот на ночь, – кивнула я, – я смогла бы выбраться. – Я представила себе какой-нибудь уютный паб, например, на старой мельнице; мы выпьем по коктейлю в баре у большого пылающего дровяного камина, держась за руки у огня; потом – ужин на двоих в маленьком ресторане при свечах, освещающих наши лица; все чувства напряжены. Позднее, опьяневшие от вина и любви, мы поднимемся по крутой лестнице в комнату с мягкой периной и потолочными балками над головой. В темноте за окном тихонько ухают совы, а мы в объятиях друг друга, вдали от мира и любопытных глаз…
– О-о-о да… – пробормотала я. – Я смогу выбраться. Более того, это было бы просто идеально.
– Отлично, – предостерегающим тоном произнес он. – Я бронирую номер прямо сейчас. Я как раз знаю одно подходящее место. О Люси, ангел мой, я так тебя хочу, я хочу наброситься на тебя и исследовать каждый сантиметр твоего тела! Кажется, меня преследует какое-то ужасное проклятие. Я с ума сойду, если скоро не увижу тебя, моя прелесть!
Я захихикала и велела ему не сходить с ума, а потом повесила трубку. Сердце билось в экстазе, прыгало от восторга. Но еще я задумалась, а захочет ли он когда-нибудь исследовать мою душу и разум, а не только тело? Но сейчас это было неважно. Мы назначили романтическую встречу, а узнать друг друга поближе можно и потом, разве нет? Весело мурлыкая себе под нос, я прибралась на столе у Кита, разложила квитанции, блокноты и карандаши в одну линию и сказала себе, что хватит капризничать.
Глава 20
Кит долго не возвращался. Он позвонил ветеринару, договорился, что Рококо останется у него до утра, и вернулся только около семи вечера. Я думала, ждать мне его или нет. Вообще-то, рабочий день у меня кончался в шесть, но я решила, что в данных обстоятельствах лучше подождать, отдать ему ключи и вкратце рассказать о произошедшем, а не бежать с корабля, чтобы он явился в пустой дом.
– Ты права, – сказал он, устало плюхаясь на диван. У него был измученный и расстроенный вид. – Реакция на инсулин. По мнению врачей, инсулина было слишком много и уколы делали слишком часто. В течение пары дней они возьмут все анализы и скажут мне. Слава богу, что ты оказалась рядом, Люси. Не могу представить, что было бы, если бы здесь заправляла Мишель. Вот именно об этом я и говорил: мне нужен ответственный человек.
Я поморщилась, вспомнив о своих совершенно безответственных выходках в спальне.
– Ты знаешь, что Чарли заходил? – пробормотала я. – Надеюсь, ты не против, Кит. – Я подняла на него полные страха глаза.
– Против? Господи, и почему я должен быть против? Нет, конечно. Во-первых, он, похоже, спас Рококо жизнь, и, во-вторых, я только рад, если твои друзья будут заходить – тогда тебе не будет так скучно. В самом деле, ты же не девочка-подросток, тайком приглашающая своего неряху-дружка, чтобы перепихнуться на моем диване! Между прочим, насчет Мишель у меня были подозрения.
Я поморщилась. Но Кит же ничего не узнает, правда? Чарли женат, а я – ответственная вдова, мать двоих детей. Ага, и чем занимаюсь! Уже не в первый раз меня захлестнуло глубокое чувство стыда, но прежде чем я с головой погрузилась в угрызения совести, Кит прервал мои мысли.
– Значит, клиентов не было?
– Что? – Я встрепенулась.
– Заходил кто-нибудь или весь день было тихо?
– Ну, не совсем тихо. После обеда пришли две бабульки.
– Правда? – Он выпрямился. Казалось, его это взволновало.
– Да, но они ничего не купили, – поспешно добавила я. – И вот только недавно заходила какая-то парочка, их очень заинтересовал ореховый туалетный столик.
– Великолепно! – просиял Кит.
– Да, они так им восхищались и сказали, что подумают. – Тут я слегка приврала. Вообще-то, они посмотрели на столик краем глаза и спросили, как выехать на шоссе, но Кит так обрадовался, что я решила приукрасить.
– А звонил кто-нибудь?
– Да, было два звонка. Оба от американцев. Декоратор из Лондона – он сказал, что ты знаешь, по какому поводу. У него маленькая проблема с происхождением того серебра, которое ты недавно ему продал. На самом деле он сказал, цитирую: «Если это эпоха короля Георга, то я китаец!».
– Тупой козел. Что он, георгианского серебра никогда не видел? А второй звонок?
– Девушка, звонила из Нью-Йорка. Сказала, что заедет в следующем месяце посмотреть на парные канделябры семнадцатого века. Я ответила, что ей лучше поторопиться, потому что один чемпион по поло из Аргентины хочет купить их немедленно!
– Правда, Люси? Вот молодец! Ну надо же, как сообразила! Нужно это отпраздновать. Присоединишься?
Я правда молодец? Я пораженно наблюдала, как он со счастливым видом зашагал к комоду, где хранились графинчики со спиртным. «О боже, – подумала я, – я же почти ничего не продала, две секунды поговорила с какими-то мелкими клиентами, чуть не убила его собаку и едва не переспала с его другом в спальне Тюдоров, а он смешивает мне коктейль с тоником и лимоном?» Но разве я могла возразить? Я посмотрела на часы. Скоро уже пора укладывать мальчиков, да и вообще я за эти дни почти с ними не виделась, но отказаться было бы грубо. Он протянул мне огромный стакан с джином, и, должна признать, я охотно из него отхлебнула. Потом Кит присел на диван рядом со мной и ослабил галстук.
– А-а-а-а-а… Вот так-то лучше. Какой долгий день. Консольный столик ушел за астрономическую сумму.
– Да? Я как раз хотела спросить.
– Хорошо, что не спросила. Только зря время потратил. – Он устало потер подбородок – Но это неважно. Зато мне рассказали о распродаже имущества, которая должна будет пройти на следующей неделе в Париже, в доме маркиза де Сен-Жермена, – там можно будет найти настоящие сокровища. Так что я отправляюсь туда и оставляю магазин в твоих надежных руках. – Он откинулся на диван и вздохнул. – Все так замечательно получилось, Люси, я так рад, что ты здесь! Надеюсь, тебе не было скучно? – Он обеспокоенно посмотрел на меня.
Я нервно глотнула коктейль.
– Хм-м, нет. Ничуть.
Уж сегодня-то точно нет, у меня не оставалось времени скучать с его собакой-диабетиком и разгоряченным любовником. Но что, если бы их не было? Два бесконечных дня в неделю. Каждую неделю. Я буду смотреть на отполированный пол, блестящую мебель и слушать тиканье напольных часов, поджидая случайных прохожих. Раз сегодня, по его меркам, чрезвычайно хороший день.
Я тайком покосилась на его утонченное и доброе лицо и задумалась: а он случайно не хочет сделать меня менеджером своего лондонского магазина? Чарли рассказывал, что у него есть магазин на Эбери-стрит, куда съезжаются люди со всего мира, чтобы посмотреть на его товар. Я и не думала, что у Кита есть еще кое-что про запас, но, видимо, лондонский магазин был настоящей жемчужиной, своеобразным выставочным залом, где собраны все эксклюзивные предметы из этого дома, который служил чем-то вроде склада. Так я могла бы там чудеса творить! Могла бы стать чрезвычайно обаятельной хозяйкой и даже поселиться в маленькой уютной квартирке, например над магазином: перевезти мальчиков, послать к черту Оксфордшир и тут же вернуться в Лондон! Может, я даже смогу иногда ездить вместо него в заграничные командировки. Пара дней в Нью-Йорке меня устроят идеально – быстренько пробегусь по «Блумингдейлс», потом вернусь на Эбери-стрит. Только вот в разговоре выяснилось, что Кит сам планировал заниматься именно этим. С моей помощью. Он хотел проводить несколько дней в неделю в своем стильном антикварном бутике в Лондоне, а на выходные возвращаться в загородный особняк. За исключением тех случаев, когда он за границей: тогда его можно найти в отеле «Георг V» в Париже или в нью-йоркском «Хилтоне». Я слушала его и завидовала. Хорошая же у него жизнь: спокойная, яркая, интересная, в меру роскошная – жизнь элегантного, эрудированного человека. Но тогда почему, скажите на милость, его жена сбежала с водопроводчиком?
Возвращаясь домой тем вечером, я размышляла над этим вопросом. Мы выпили больше, чем один коктейль, и хорошенько посмеялись. Мы выяснили, что у нас полно общих знакомых, любителей антиквариата – эклектичная компания до истерики изнеженных людей, которых особенно много в Нью-Йорке. Мы хохотали до визга, вспоминая их чудачества. Неужели она все это променяла на трубы и клапаны? Хотела бы я увидеть этого водопроводчика. Хотела бы я увидеть парня, который мог предложить больше, чем Кит. Хотя Чарли же говорил, что ее антиквариат не интересует. Он описал ее как Барби, которая только и знает, что бегать по модным фитнес-клубам. Контрастные пряди в волосах, круглогодичный загар и страсть к посещению винных баров. А поскольку антиквариат для Кита был не только работой, но всем его миром, я прекрасно понимала, почему их брак развалился.
«Очень важно, чтобы работа супруга тебя интересовала», – подумала я, проезжая по темным деревенским дорогам. Неду всегда нравилось бывать на закрытых торгах, даже если о коллекции он ничего не знал; ему нравилась напряженная атмосфера аукциона, он был в восторге от обстановки и воспринимал аукцион как театральную пьесу. Занавес поднимался и опускался лишь с последним ударом молотка. Я же провела много счастливых часов, просматривая вместе с ним отснятые эпизоды: пусть я не вникала в мелочи, но мне нравилось смотреть, как он снова и снова прокручивает пленку, пережевывает каждый кадр, решает, что вырезать, зная, что именно от этого зависит успех или провал, и терпеливо ждет того момента, когда будет полностью доволен. У нас с Недом была гармония, хотя обитали мы в совершенно разных мирах.
Я глубоко вздохнула, проезжая мимо ворот Незерби. Воспоминания о тех днях до сих пор причиняли мне почти физическую боль. Я ощущала тупую боль внизу живота, потому что знала: у нас было то самое. Та незаметная, особая гармония, которую все ищут и так редко кто обретает. А некоторые просто притворяются, что нашли ее, женятся и довольствуются тем, что есть. Притираются друг к другу и делают все возможное, горько улыбаются и говорят: «Мы хорошо ладим. Просто у каждого брака бывают неудачные периоды».
Нет, у нас все было иначе. Наша любовь была настоящей. И я знала, что сейчас ищу того же самого, потому что человеческая природа просто не может без любви. Но когда я задумывалась об этом серьезно, как, например, сейчас, в машине, подъезжая к дому, в котором он вырос, я пугалась до смерти. Потому что тот человек, с которым я пытаюсь обрести эту гармонию, в какой-то степени так же недоступен, как и Нед. Я не говорю, что Чарли все равно что мертвый, но он же женат. Кто знает, может, он и уйдет от своей жены, но… Машина вдруг резко завиляла. Уйдет от жены? И бросит ребенка? А хорошо ли это, Люси? Неужели ты хочешь именно этого? По моей спине пробежал холодок. О боже, иногда я сама себя пугаю. Но только иногда. Как правило, я зарываю голову в песок и вообще не думаю о его жене. А когда думаю, она всегда в монашеском обличье, принимает духовный сан. И это ее выбор, ее решение. А я тут ни при чем.
Подъезжая к амбару, я посмотрела на ночное небо и выбрала звездочку – днем я обычно выбирала облако.
– Ну и что бы делал ты? – хриплым шепотом спросила я звезду. – Что бы делал ты, если бы я умерла, Нед? Если бы все случилось наоборот?
Я часто над этим думала. И мне кажется, он ответил бы так же, как я. И стал бы искать другую. Но все же действовал бы более осмотрительно и сдержанно. Конечно, он был бы убит горем, как и я сначала, а потом наступил бы период успокоения. Спокойное время, когда бы он, как и я, заботился о мальчиках, занимался обычными делами, день за днем, и был бы одинок. Но потом, Нед, разве потом ты бы не вышел из машины, не посмотрел бы на небо и не решил осторожно попробовать снова? Как я пробую сейчас? Ты бы не стал вечно прозябать в одиночестве, как бы глубока и сильна ни была наша любовь. Но я поняла, что даже не могу посмотреть этой звездочке в лицо. Я поняла, что Нед попробовал бы начать новую жизнь гораздо более честным и менее грязным путем, и уж ни в коем случае не с замужней женщиной. Он бы нашел более подходящую кандидатуру.
«Как Кит Александер, например», – раздраженно прокричал мой внутренний голос, когда я закрыла за собой дверь. «Да, конечно, это было бы намного удобней», – со вздохом подумала я. Едва ли он горит желанием пригласить меня на свидание или что-то в этом роде, но я почувствовала, что между нами пробежала искра. Предлагая мне второй коктейль, он тем самым показывал, что моя компания ему приятна и он не прочь увидеть продолжение вечеринки. Это, конечно, не много, но и не мало, и в нашем возрасте, учитывая наши обстоятельства и прошлое, этого вполне достаточно. Я намеки понимаю. И все бы так мило устроилось! Кит – умный, интересный человек, обожает антиквариат и будет обожать меня, а еще у него два взрослых сына, которые станут примером для моих маленьких сыновей, и при этом им даже не надо менять подгузники – о нет, самое большее, что я от них получу, это большой мешок с грязным бельем! И мы все сможем ужинать за большим дубовым столом на кухне в особняке Фрэмптон. Широко раскрыв глаза, Бен с Максом будут слушать рассказы добродушных сыновей Кита о каникулах в Африке или Перу (в глубине души оба они испытают огромное облегчение, оттого что их отец наконец-то нашел себе милую девушку, которая разделяет его интересы). У нас будет большая счастливая семья. И Нед бы меня одобрил, я уверена. О да, насчет Кита у Неда не возникло бы никаких возражений, но вот Чарли? Я поморщилась, спрятавшись от укоряющего, сверкающего взгляда небес, и побежала к амбару.
Подойдя к двери, я посмотрела наверх. В спальне мальчиков было темно: значит, надеюсь, они крепко спят. Триша забыла задернуть шторы. Вставляя ключ, я заглянула в окно. Горел неяркий свет от двух настольных ламп, и я ее не видела. Наверное, она в туалете или наверху. Тут я поняла, что надо было позвонить ей, предупредить, что я задерживаюсь, но Триша же такая умница. Наверняка догадалась, что надо уложить мальчиков и дождаться меня. Когда я вошла, то услышала какое-то движение. Она сидела на диване ко мне спиной, но когда она встала и обернулась… оказалось, что это вовсе не Триша. Это была Роуз.
– О! Роуз, что вы тут…
– Извини, что испугала тебя, Люси. – Она улыбнулась.
– Нет… нет, все в порядке. А мальчики?
– Они в доме. Мы уложили их в комнате для гостей.
– Я думала, что Триша посидит с ними здесь.
– Боюсь, я не могу позволить ей все время сидеть у тебя, Люси. Джоан нужна ее помощь на кухне. Завтра я устраиваю большой званый обед, так что сегодня вечером она работает в доме.
– Понятно. – Я смущенно покраснела и подошла к кухонному столу. Ну да, как нагло с моей стороны предположить, что она будет работать на меня все время! Но вообще-то, Роуз сама внушила мне эту мысль. И мне не нравилось, что я возвращаюсь, а мальчиков нет дома. Мне не нравилось, что они ночуют в Незерби. Но ведь я сама виновата, наверное, что не позвонила и не договорилась заранее. Какая же ты дура, Люси.
– Надо было позвонить Трише, – согласилась я. – Если бы я знала, что она не может остаться, то приехала бы пораньше. Мой новый начальник предложил выпить с ним по коктейлю.
– По паре.
– Что? – Я оторопела. Роуз посмотрела на часы.
– Уже почти половина девятого. Надо же, как долго он заставляет тебя задерживаться. У вас там явно была вечеринка с коктейлями!
– Просто сегодня выдался очень… суматошный день. И он вернулся поздно. Так что да, мы выпили по паре коктейлей. – О господи, ну почему я должна объяснять ей, с кем и где я была? Или подсчитывать, сколько я выпила? Я осторожно положила сумку и ключи от машины на стол. – Хм-м, Роуз, как вы вошли?
– У меня, разумеется, есть ключ, – как ни в чем не бывало произнесла она.
Разумеется. Как оказалось, она приготовила себе чашку кофе, прочитала пару журналов, которые лежали раскрытыми на столе, открыла пачку арахиса и даже пересыпала его в миску. Я бы, конечно, не возражала, если бы то же самое сделали Джесс или Тереза, например, но даже они бы сначала позвонили и спросили разрешения, а Роуз… Так просто взять, достать ключ из сумочки и расположиться в моем доме…
– Дорогая, я пришла потому, что хотела извиниться. Вчера вечером я вела себя непозволительно – какой позор, что я обвинила тебя во всех грехах! Я прошу, точнее, я умоляю тебя простить мне мою истерику. Пусть все это останется в прошлом, и начнем с чистого листа, ладно? – Ее голубые глаза встревоженно округлились, взывая ко мне; она нервно теребила кольца. Я никогда не видела, чтобы Роуз нервничала.
– Хорошо, – ответила я, присаживаясь на табуретку у стола. Господи, да я уже почти обо всем забыла. Это было только вчера, но мне казалось, будто тысячу лет назад. С тех пор так много всего произошло.
– Не понимаю, что на меня нашло. Разумеется, я была расстроена. Но ты тут совершенно не при чем.
– В некоторой степени вы были правы, – медленно проговорила я, ломая голову, к чему она затеяла это покаяние. – Я действительно познакомила Розанну с Гектором. Но, как я вчера уже говорила, Гектор – взрослый мужчина.
– Именно, – охотно согласилась она. – Ты читаешь мои мысли. Он глупый взрослый мужчина, который думает одним местом в штанах, и то, что он делает, – его личные заботы. Молю Бога, чтобы он образумился и пришел в себя. Но Люси, я ни при каких обстоятельствах не хочу, чтобы эта история испортила наши отношения. Мы теперь стали такими близкими подругами, и я не допущу, чтобы что-то угрожало нашей дружбе.
Я снова оторопела. Близкими подругами? Неужели? Я лично никогда не считала нас сердечными друзьями, но Роуз ведь такая ледышка, может, она так себе дружбу представляет? Может, по ее меркам, ближе уже некуда? Как бы то ни было, твердо решила я, все равно гора с плеч. Она права, мы не смогли бы жить в такой напряженной обстановке. Кто-то должен был прояснить ситуацию. Я улыбнулась.
– Я согласна. Было бы ужасно жить бок о бок в напряженных отношениях.
– Именно, – кивнула она. – Было бы еще хуже, если бы ты чувствовала себя неуютно и решила переехать. Я всю прошлую ночь не спала, беспокоилась, но ведь ты не собираешься переезжать, правда, Люси?
Ага. Значит, вот в чем дело. Я пристально посмотрела на нее. Она примостилась на подлокотнике одного из мягких диванов с обивкой цвета терракоты, который сама и выбрала, в окружении восточных подушек, которые она же и заказала по модному каталогу, в мягком свете настольной лампы. И я поняла, что она меня купила, что Джесс была права. И еще я поняла, что это ключевой вопрос и мне нужно ответить на него очень осторожно.
– Нет, Роуз, я и не думала переезжать.
– О, я так рада! – просияла она.
– Но, – я заколебалась, – я также не могу дать вам гарантию, что пробуду тут вечно.
– Ну конечно же не вечно! – Она нервно рассмеялась. – Не до тех пор, пока тебе стукнет восемьдесят шесть, а мне сто с чем-то, конечно, нет!
– Хм-м, нет, о таком далеком времени я не говорю. Я хочу сказать, что не знаю, как повернется моя жизнь. Не знаю, где я буду работать, к примеру.
– Но ты же устроилась на работу в особняке… Идеальный вариант, прекрасное работа, и все эти антикварные вещицы…
– Да, в данный момент это прекрасная работа, но она бесперспективна.
– Конечно, но с двумя детьми и финансовым обеспечением любая работа… ну, в общем, сгодится. Я знаю вас, молодых современных девушек: вам кажется, что вы должны чем-то заниматься, но сама посуди – они тебе нужны, эти перспективы?
– Не знаю, насколько нужны, но я хочу делать карьеру, – твердо проговорила я. – У меня всегда была перспективная работа, и я никогда не воспринимала ее как «ну, в общем, сгодится». К тому же, как знать, может, придется учесть и другие факторы. Например, я встречу кого-нибудь. И может, даже захочу выйти замуж, – с вызовом добавила я.
Тут она помрачнела и выпятила подбородок. Потом взяла себя в руки.
– Ну да, да, конечно. Ты молода, и никто не ждет, что ты будешь вдовой вечно, но для большой семьи этот дом вполне сгодится, а если что, можно сделать пристройку…
Я онемела. Ну надо же, как она все продумала.
– Да, наверное, а может, этого и не произойдет. Может, я и не выйду замуж, и не смогу сделать карьеру, и не найду нормальную работу, потому что будет уже слишком поздно. И тогда я останусь здесь и буду воспитывать своих сыновей, и буду очень счастлива и безумно благодарна вам за то, что вы обеспечили мне такую жизнь. Я просто хочу сказать… – я попыталась говорить честно, – что не умею предсказывать будущее. И ничего не могу обещать.
Роуз кивнула и опустила голову.
– Нет, конечно же, – затараторила она. – Но знаешь, так лучше для мальчиков, у них здесь есть стабильность. В сентябре они начнут ходить в новую школу, ты же не хочешь снова таскать их с места на место?
– Я вовсе не собираюсь этого делать, – терпеливо проговорила я. – Но если бы я и решила переехать, ничего страшного. Дети очень легко адаптируются.
– И нельзя забывать, что здесь все их родственники, – продолжала она, не обращая внимания на мои слова и пробуя новую тактику, – это им очень полезно. У них нет отца, но зато есть его семья, его родители, бабушка с дедушкой, совсем рядом…
– Не спорю, это здорово, конечно. Но то же самое у них было и в Лондоне. Только там были мои родители, – я пристально посмотрела на нее, – которых, кстати, теперь они видят все меньше.
– Конечно, – занервничала она, – но ведь мальчики носят фамилию Феллоуз, не так ли? Это фамилия их семьи, очень старинная фамилия. А корни так важны, не правда ли, Люси?
Я кивнула. Наверное, лучше мне не отвечать. Лучше придержать язык и не говорить: «Ага, в отличие от моей фамилии. И от моих польско-ирландских эмигрантских корней». В который раз во рту у меня появился гадкий привкус.
– И смотри, какое им тут раздолье. Так много пространства, огромная территория, по которой можно бегать, озера для рыбалки, бассейн – им так весело!
Я опять кивнула, не напоминая о том, что в Лондоне им тоже было весело: у них были друзья, с которыми они катались на скейтборде, и парки, где можно было ездить на велосипеде, и Национальный исторический музей с динозаврами. Не говоря уж о том, что они куда меньше времени проводили в машине – школа была в пяти минутах ходьбы. Вместо этого я осторожно обдумала каждое слово:
– Роуз, я очень рада, что вы пришли; очень мило с вашей стороны извиниться. И это вовсе необязательно, так как я на вас не обижаюсь. Но если вам нужна гарантия, что мы останемся здесь жить на долгое время, я вам ее дать не могу. Я благодарна, очень благодарна, как я уже говорила, но я честно не знаю, как повернется моя жизнь. Если бы я была посвящена в ход собственной судьбы, я бы с радостью поделилась с вами, но мне ничего не известно. Поэтому я ничего не могу обещать.
На секунду ее глаза угрожающе вспыхнули. Потом она подняла подбородок и улыбнулась.
– Разумеется, не можешь, а кто может? Даже те из нас, чья жизнь устроена, не могут знать, что ждет их за углом. – Она погрузилась в задумчивое молчание, и в тот самый момент за высокими окнами из зеркального стекла вспыхнули фары, осветив весь дом и заставив нас прикрыть глаза. Потом фары погасли, и через секунду у амбара остановилась машина. Роуз поднялась на ноги.
– Это Арчи. Я сказала, что зайду к тебе, и он, наверное, решил, что мне слишком опасно возвращаться домой в темноте.
Я слезла с табуретки и проводила ее до двери, борясь с эмоциями и надеясь, что была с ней не слишком жестока.
– Роуз, нам здесь правда нравится, – начала было я, – и мальчикам, и мне. Не поймите меня неправильно, здесь настоящая идиллия, просто…
– Я знаю. – Она остановилась и вдруг поцеловала меня в щеку. – Просто ты не знаешь, что взбредет тебе в голову. – Она слабо улыбнулась. – А разве кто-нибудь знает?
Я смотрела, как она садится в машину, подбирая ноги и закрывая за собой дверцу. Когда машина развернулась и протарахтела мимо, я заметила, что за рулем сидит вовсе не Арчи, а доктор Дэвид Мортимер.
Ну конечно, улыбнулась я. Трудно было представить, что Арчи тревожно смотрит на часы в библиотеке, ставит в сторону стакан с виски и поднимается с кресла, чтобы заехать за женой. Что он волнуется, как она пойдет домой в темноте. Но я прекрасно могла представить, как он кивает сидящему напротив и говорит: «Не окажешь мне услугу, друг?»
«Как всегда, – подумала я, запирая за собой дверь, – у них под рукой оказался преданный слуга. Разумеется, это была бесплатная услуга, но взамен этот пожилой холостяк получал множество других благ. Охота, воскресный обед, неограниченный доступ к бару с напитками. И за все это приходилось платить, будучи всегда дружелюбным и обаятельным. Но доктор тоже зависит от них, ни больше ни меньше. Он тоже всегда готов прибежать на их зов».
