Текст книги "Дорога"
Автор книги: Кэтрин Джинкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
Она позволила ему высказываться на одну из своих любимых тем ещё несколько минут, прежде чем её внимание привлёк другой предмет. Однако на сей раз это была не машина. На сей раз это был почтовый ящик.
– Посмотри, – сказала она, – это не может быть тот самый почтовый ящик, о котором они говорили?
– Возможно. – Её муж не удостоил его и взглядом.
– Он не очень далеко, правда?
– Да.
– Как ты думаешь, они могли бы дойти до него пешком? Может быть, нам стоит вернуться и сказать им о ящике?
– Верли, – сказал Росс, – то, что почтовый ящик находится недалеко, совсем не означает то, что дом находится близко. Он может быть в нескольких миляхот дороги.
– Полагаю, ты прав.
– Кроме того, очень скоро мы будем на месте. Нет никакого смысла отправляться на поиски дома, когда город находится так близко. Это пустая трата времени.
– Полагаю, ты прав, – повторила Верли.
В то же время ей совсем не нравилось то, что они оставили трёх маленьких детей на незнакомой пустынной дороге. Почему-то это не казалось ей правильным решением. Она чувствовала беспокойство.
И она почувствовала себя ещё хуже, когда через несколько километров они проехали мимо пустого грузовика – большого белого грузовика с двумя огромными прицепами, брошенного посреди пустыни.
Это ещё большеудивило её.
* * *
– Похоже на то, что скоро у нас кончится бензин, – сказал Грэхем.
Он утверждает очевидное, подумал Крис. Он сам последние пятнадцать минут беспокоился из-за уровня топлива в баке. Он знал, что-то было не так, потому что он рассчитал потребление бензина до последнего миллилитра. У него был такой склад ума, и до сих пор он никогда не подводил его.
– Не могу поверить, что мы ещё не там, – пробормотал он. – Сколько времени? Половина третьего? Мы должны быть уже в городе.
– Мы останавливались у гостиницы, – напомнил ему Грэхем.
– Да, но на сколько? На двадцать минут? На полчаса, самое большее. И мы выехали из Милдуры в десять тридцать…
– В десять тридцать пять.
– Мы уже должны быть на месте, так, Алек? – обратился Грэхем к спасённому шофёру грузовика, который почти ничего не сказал с того момента, как сел на заднее сиденье. Он принял предложение Грэхема выпить немного воды и рассказал – после того, как его спросили, – что он перевозит цемент. Но, видимо, он был немногословным человеком. Или у него было что-то на уме. Крис подозревал последнее. Ему казалось странным то, что Алек продолжал грызть ногти и постоянно выглядывать из окна.
– Да, – наконец сказал Алек, когда «лендровер» остановился на обочине. – Да, сейчас мы должны быть уже там.
– Что ты делаешь? – спросил Грэхем, повернувшись к своему брату. – Почему ты остановился?
– Чтобы залить ещё бензина.
– Но мы почти приехали.
– То же самое мы думали полчаса назад.
– Но это так, Крис. Я проверял по карте. Мы пересекли Пайн-Крик ещё до того, как встретили Алека.
– Да. Хорошо. – Крис выключил двигатель и сложил руки на руле. Он посмотрел вперёд на две невысокие отдалённые горные вершины, терявшиеся в дымке. Насколько он помнил, они назывались Пинакклы.
Но почему они не приближались?
– Алек? – сказал он.
– Да?
– Это Пинакклы? Вон те две вершины прямо перед нами?
– Да.
– Здесь есть какой-нибудь, даже не знаю, какой-нибудь связанный с ними странный оптический обман?
Последовало короткое молчание. Грэхем посмотрел на Криса так, словно у того выросло две головы. Крис повернулся на своём сиденье к Алеку, который опустил взгляд к полу.
– Нет, – сказал Алек.
– О чём вы говорите? – спросил Грэхем своего брата.
– Не знаю, приятель, – сказал Крис, – но мы едем уже около часа, с тех пор как подобрали его, так? И мы не только не приехали в Брокен-Хилл – что должно было произойти уже давно, учитывая скорость, с которой я ехал, – мы нисколько не приблизились даже к этим горам. Я хочу сказать, что они не становятся больше. Ты это заметил, Алек?
– Да, – признался Алек, не отрывая взгляда от пола.
Грэхем повернулся, чтобы рассмотреть Пинакклы.
– Ты шутишь, да? – спросил он.
– А тебе что кажется? – сказал Крис.
– Не знаю. Я не обращал на них внимания.
– Ну а я обращал. Я всегда и на всё обращаю внимание. Следовательно, или я совершенно не умею читать карты, распределять время и рассчитывать потребление топлива, или я нахожусь на другой дороге. Я на другой дороге, Алек?
– Нет, – сказал шофёр грузовика.
– Не обижайся, приятель, но ты всё-таки не папа римский, – заметил Грэхем, обращаясь к своему брату. – Я хочу сказать, что никто не ожидает от тебя полной непогрешимости. Но мы точно не сбились с дороги. Мы пересекли Пайн-Крик – там был дорожный знак.
– Да, а теперь посмотри на карту. Ручей находится не более чем в сорока пяти километрах от Брокен-Хилла Мы должны были приехать в город час назад, Грэхем.
– Ты уверен? Ты уверен, что часы работают?
– Нет. И я также не уверен в работе счётчика топлива. Или спидометра. Но ты считаешь, что они должны работать, так? Ведь это же совершенно новая машина.
Братья Маккензи погрузились в беспокойное молчание. Наконец, Грэхем прервал его.
– Ладно, – заметил он, – мы никуда не приедем, если будем сидеть здесь. Сейчас я залью в бак ещё топлива, мы поедем дальше и посмотрим, что из этого получится. Может быть, мы всего в пяти минутах от города, только ещё не знаем об этом.
– Нет, – неожиданно заговорил Алек. – Нет, это не так.
Братья Маккензи обернулись, чтобы посмотреть на него.
– Мы совсем не в пяти минутах от города, – продолжил Алек. – Мы вообще не приедем туда.
– Что? – сказал Крис.
– В моём Дизельном Псе было почти семьсот литров топлива. С таким количеством я должен был доехать до чёртовой Тибообурры, не говоря уже о Брокен-Хилле. Но я не доехал. – Алек не смотрел им в глаза.
– Где вы меня нашли? – продолжил он хриплым голосом. – Пинакклы казались оттуда точно такими же. И с тех пор они нисколько не приблизились. Я наблюдал. Я проверял. – Он откашлялся. – Здесь явно происходит какая-то чертовщина, если вы этого до сих пор не заметили.
Грэхем и Крис переглянулись. Одна и та же мысль промелькнула у них в голове: он сумасшедший.
– Да, я знаю, – нетерпеливо сказал Алек. – Вы думаете, что я сошёл с ума. Но я вам точно говорю, мы туда не приедем. Мы будем ехать всё дальше и дальше, но нисколько не приблизимся к городу. В конце концов, вы останетесь без топлива. Посреди пустыни. Как я.
– Ну… – Крис осторожно подбирал слова – И что же ты предлагаешь?
– Я предлагаю развернуться и отправиться назад к гостинице.
Грэхем издал приглушённый возглас.
– Что? – сказал он.
– Не знаю, Алек. – Крис старался рассуждать разумно. – Не знаю, настолько ли всё серьёзно.
– Да, – ответил Алек. Его голос казался безжизненным. Он наклонился вперёд и схватил руками подголовники передних сидений. – Всё очень серьёзно. Если вы не вернётесь, то застрянете здесь. Без еды, без воды, без бензина, без всего.
Крис помедлил. Он не мог определить, находился ли Алек под воздействием стимуляторов, или в его словах действительно был смысл. Что-то здесь не укладывалось в разумное объяснение, это было очевидно. Но законы природы гласили, что если ты будешь продолжать ехать вперёд, то ты должен куда-нибудьприехать. Не сделать этого было физически невозможным.
– Хочешь сказать, что на самом деле мы стоим на месте? – спросил Грэхем. – Ты это имеешь в виду? Я же вижу, как движется местность, Алек. Мы проезжаем предметы, понимаешь?
Алек покачал головой.
– Ничего мы не проезжаем, – возразил он.
– Приятель…
– Послушайте, я знаюэту дорогу! – Алек почти кричал. – Я могу проехать по ней с закрытыми глазами! Ничего не меняется! Вокруг всё то же самое! Тот же самый отрезок пути, снова и снова!
Грэхем развёл руками.
– Но Алек, – спокойно сказал он, – разве в пустыне не так?
Алек бросился на своё сиденье с шумным вздохом.
– Вы не понимаете, – простонал он. – Вы не знаете эту местность. Она совсем не похожа на проклятую пустыню Симпсона. Она другая.
Крис мысленно вернулся к бесконечному однообразию пути от Коомбы до ручья Пайн-Крик. Он приподнял брови и посмотрел на Грэхема, который задумчиво почёсывал щёку.
– Ну, я не знаю, – сказал Грэхем. – Что ты думаешь? Он всё-таки местный житель.
– Ты хочешь вернуться в Коомбу? – спросил Крис у своего брата.
– Не особенно.
Крис развернулся и наклонился к свободному проёму между передними сиденьями.
– Алек, – сказал он, – я приму к сведению твоё мнение. Я понимаю, что ты здесь живёшь. Но если ты ничего не имеешь против, мы добавим бензин в бак и посмотрим, как далеко нам удастся продвинуться.
Алек меланхолично покачал головой.
– И если мы не доберёмся до Брокен-Хилла, скажем. – Крис взглянул на часы, – к половине пятого, тогда я соглашусь, что у нас действительно проблемы, и мы повернём назад. Хорошо? Или кого-нибудь остановим. Это тебя устроит?
Алек пожал плечами.
– У нас полно еды, – заметил Грэхем.
– Да. А ещё у нас есть палатки. И походная плита, – добавил Крис. – Так что с нами всё будет в порядке, что бы ни случилось.
Алек вздохнул и посмотрел в окно.
Грэхем вышел из машины, чтобы снять с крыши канистру бензина Крис снова посмотрел на карту.
Было очень жарко.
* * *
Человек ждал рядом с телом Маллита. Он прождал почти два часа после того, как изобразил шумный уход. Громко топая тяжёлыми ботинками, кашляя и ругаясь из-за камней, сыпавшихся у него из-под ног, он вскарабкался на вершину каменистой гряды. Он даже прошёл вперёд ещё несколько метров, прежде чем очень тихо снять ботинки и медленно, осторожно вернуться назад. С одной стороны гряды возвышалась небольшая площадка откуда хорошо просматривался вход в таинственную нору. Съёжившись на этом наблюдательном пункте, созданном силами природы, он установил ружьё между колен и начал ждать. Он ждал и ждал. Солнце медленно передвигалось по небу, обжигая своими лучами его шею и плечи, не защищённые одеждой. По его ногам ползали муравьи, они перебирались на руки, в складки одежды, в носки. У него над головой кружились и жужжали мухи, атакуя его глаза и губы, садясь на тёмные пятна крови на его одежде. Он не решался сдувать их, не говоря уже о том, чтобы издавать другие звуки; вместо этого он без особого успеха отмахивался от них руками, думая о том, правильно ли он поступил, застрелив собаку. Труп привлекал тучи мух. Они прилетали отовсюду, жужжа от возбуждения. Раны Маллита уже казались чёрными от мух.
Один или два раза человек чуть не вздохнул и чуть не чихнул. Ему едва удалось сдержаться. Около часа спустя появилась ворона, чтобы рассмотреть дохлую собаку. Одним блестящим чёрным глазом она осторожно наблюдала за её хозяином. Затем прилетела другая ворона потом ещё одна. Но они не приближались к быстро остывающему мясу. Казалось, что они не доверяли человеку и его неподвижному бдению. Они оставались на некотором расстоянии, иногда делая несколько шагов вперёд, иногда удаляясь, но они не переставали следить за ним.
Человек тоже следил – он следил за норой. Он смотрел на покрытый мраком вход до тех пор, пока тот не начинал расплываться перед его глазами, и тогда ему приходилось несколько раз моргнуть и посмотреть в сторону. Иногда его взгляд охватывал горизонт, отмечая положение солнца, длинных теней. Иногда он смотрел на часы и хмурился. Становилось поздно. Слишком поздно. Ему предстояли другие дела.
Ему нужно было вернуться в дом. Помыться. Найти другую одежду. У него был план – тщательно составленный – и этот план будет защищать его до тех пор, пока он правильно выполняет каждый шаг, прежде чем перейти к следующему. Логика и организация помогут ему пройти через это, словно заклинание против сил хаоса, направленных на него, но только не в том случае, если он споткнётся. Не в том случае, если он позволит врагу устанавливать свои правила.
Ему показалось, будто он услышал в норе какой-то звук – негромкий скребущий звук – и он наклонился вперёд, сощурив глаза. Он знал, что ребёнок был там. Он чувствовал это; воздух практически звенел от напряжения, и источником этого напряжения была нора. Но если Натан былтам, то он как всегда притворялся. То же самое было дома, когда он прятался в гараже или в корзине для белья, как проклятый таракан. Это был не ребёнок, это был маленький коричневый таракан.
Возможно, это Грейс научила его прятаться. Она знала все колдовские трюки и наверняка пользовалась ими. А этот ребёнок, ребёнок с её кровью – кто знает, на что он способен? Сейчас он затаился. Спрятался под землёй. Они всегда так поступали. Следили. Ждали. Чёрные тени, которые во мраке плели паутину своего колдовства.
Теперь этого не будет. Они больше не испортят ему жизнь. Проклятие снято.
Наконец, ему надоело ждать. Он не мог рисковать и оставаться здесь дольше. Он должен уйти отсюда, прежде чем случится что-нибудь плохое – прежде чем тёмные силы её воли каким-нибудь образом не соединятся вновь. Сейчас она была мертва, но он не доверял ей. Он почти боялся того, что ему не удалось уничтожить её отравляющий дух, несмотря на все свои усилия. Что если он просто освободил его, выпустил его в воздух или в землю? Что если её дух сможет нанести ответный удар своим обычным способом – заставив весь мир ополчиться против него?
Это может произойти, если он не будет держаться своего плана. Его план, его программа действий – это всё, что у него есть. Он создал себе защиту против её колдовства, используя измерения, механизмы, расписания и другие достижения цивилизации, с помощью которых человечеству удалось подчинить себе естественные силы Вселенной. И он победил. Несмотря на все её тайные познания, она одурачена и побеждена.
Потянувшись к своим ботинкам, он надел сначала один, потом второй, резко дёргая за шнурки, словно хотел их оторвать. Его руки с длинными пальцами и узловатыми суставами были костлявыми, забрызганными высохшей кровью. Под ногтями у него тоже была кровь.
Наконец, со стоном облегчения он встал, потягиваясь и разминая мышцы. Он поморщился, когда с первым порывом ветра до него долетел слабый запах разлагающегося мяса. Пока запах был не слишком силён, но скоро он станет невыносимым. Под этим солнцем Маллит начнёт разлагаться мгновенно. Из его внутренностей будет сочиться жидкость, живот вздуется, и по нему начнут ползать черви.
Размышления на эту тему доставили хозяину Маллита некоторое удовлетворение, потому что это было всё, что заслужил Маллит. Внезапно внутри у него вспыхнула горячая ярость, которая подействовала на него, как кровоизлияние – только словно вместо крови по его жилам потекла густая, насыщенная серой лава. Он с силой наступил на голову Маллита, четыре или пять раз, чувствуя, как хрустят мелкие кости. Затем он повернулся, присел и засунул ствол винтовки глубоко в нору.
– Скажи «спокойной ночи», маленький ублюдок! – выплюнул он. Когда он нажал на спусковой крючок, нора взорвалась. Мелькнула вспышка, раздался грохот, и в воздух поднялся столб пыли. Человек засмеялся и снова зарядил ружьё, передёрнув затвор. Вторая пуля заняла место первой. Когда он снова засунул ствол ружья в нору, ему показалось, будто он что-то услышал – слабый стон? Может быть.
Но в ушах у него до сих пор звенело.
Он выстрелил ещё и ещё раз. Он стрелял до тех пор, пока не опустел магазин, потому что у него было много боеприпасов. Очень много. У него даже было ещё одно ружьё – чертовски старая винтовка, которую он забрал у старика. Она выглядит, как ненужный хлам, но она действительноработает, конечно, если ты не полуслепой инвалид. Он не удержался от смеха, когда подумал о том ковыляющем идиоте, который нёс пули в кармане, словно упаковку мятных леденцов. Шаркал своими домашними тапочками.
Подсадная утка.
Человек выпрямился, тяжело дыша. Он посмотрел по сторонам, но увидел только пустынную местность; вороны улетели. Поблизости не было никаких подозрительных облаков пыли. Теперь он снова был спокоен – даже безмятежен – потому что выполнил свою работу. Наконец работа была сделана. Она стоила долгого ожидания – стоила бесконечного, мучительного, удушающего ожидания. И он чувствовал какую-то слабость, какое-то отупение в мыслях… Ну, так и должно быть. Этого следовало ожидать. Это всё равно, что прибежать после марафона или приходить в себя после долгого, тяжёлого заплыва. Разумеется, ты будешь чувствовать головокружение.
Ему захотелось сфотографировать это место, но он не был глуп, что бы ни говорили другие. Он знал, что не следует оставлять себе никаких сувениров. Это не входило в его план. Теперь ему нужно было избавиться от своего ружья и оставить старую винтовку. Он был готов поспорить, что никто не знает об этой развалюхе – теперь, когда её владелец был мёртв. Она из тех вещей, что фермеры находят под своими сараями для стрижки овец и прячут в чуланах. Чертовски старая. Его собственное ружьё не было зарегистрировано на него, так что здесь всё было в порядке. Оно было украдено одним его приятелем. Тот продал его за выпивку.
Ясно? Он знал, что делает. У него всё было под контролем. Теперь он держал под контролем всё – абсолютно всё. Даже эту шлюху, эту стерву, это проклятую, проклятую суку, которая наводила на него порчу. Он вырезал её глаза. Он размазал их по твёрдой земле.
При мысли о ней его чуть не стошнило. Его руки тряслись, когда он начал шарить по карманам в поисках патронов. Но потом он случайно посмотрел на землю и увидел блестящий тоненький ручеёк, который медленно, очень медленно вытекал из норы.
Он казался почти чёрным, но это было не так. Он был насыщенного тёмно-красного цвета.
С удовлетворением человек отвернулся. Он пошёл к дому размеренными шагами, некоторое время подзывая свистом собаку, прежде чем он вспомнил об участи Маллита. Тогда он засмеялся дрожащим пронзительным смехом и стукнул себя по лбу.
Несколько мух последовали за ним. Большинство осталось рядом с собакой, и совсем немногие начали исследовать нору, привлечённые обещанием скорой поживы.
Глава 7
Воздух в машине казался густым, как гороховый суп, от стоявшего в нём напряжения.
Верли знала, что Росс начинал беспокоиться. После почти сорока лет совместной жизни она без труда видела признаки этого. Его поза оставалась неизменной и напряжённой. Он постоянно фыркал и откашливался. Он не сказал ни слова за последние двадцать минут.
Верли тоже молчала. Она знала, что если озвучит засевший в мыслях вопрос, то он или с яростью набросится на неё, или с раздражением попросит её помолчать, потому что пытается сосредоточиться и понять, что происходит.
Она осторожно потянулась к своему кошельку и достала мятную конфету, которую постаралась развернуть как можно быстрее.
– Я бы тоже съел одну, с большим удовольствием, – сказал Росс, протянув руку. Верли передала ему собственную конфету и выбрала себе другую. Некоторое время они задумчиво посасывали мятные леденцы.
– Мы хотя бы раз ездили по этой дороге, когда жили в Брокен-Хилле? – наконец спросила Верли. – Не думаю, что мы по ней ездили, правда?
– Нет, – ответил Росс. – Нам приходилось ездить только в Сидней. Мы всегда пользовались шоссе Барьер-хайвей.
– А как называется это шоссе? Я забыла.
– Силвер-Сити-хайвей.
– Понятно.
Очередное долгое молчание. Верли тайком изучала указатель расстояния, который быстро приближался к ним, пока они на полной скорости не пронеслись мимо него. К своему разочарованию, она увидела, что и на нём тоже ничего нельзя было прочесть. Это показалось ей странным. Разве дорожные службы не должны заботиться о знаках и указателях расстояния на шоссе? Иначе на что идут средства, получаемые от налогов?
Если Росс и заметил, как она повернула голову назад и поправила солнцезащитные очки, то он ничего не сказал. Но когда она взглянула на часы, он больше не смог себя сдерживать.
– Хорошо! – отрывисто сказал он. – Я знаю! Прошёл уже один час и десять минут, к твоему сведению!
– Я ничего не сказала, – обиженно попыталась оправдаться Верли.
– Тебе и не надо было ничего говорить. Я прекрасно знаю, что происходит, и тебе нет нужды лишний раз напоминать мне об этом.
Верли благоразумно воздержалась от ответа. Сохранять оскорблённое молчание казалось ей намного достойнее, чем вступать в глупый спор, словно они были дошкольниками. Но она не могла молчать долго; она была слишком обеспокоена. Её всё сильнее терзали мысли о семье Фергюсонов.
– Может быть, на карте опечатка? – наконец предположила она, и Росс издал преувеличенно шумный вздох.
– Я знал, что это не даёт тебе покоя. Я это знал.
– Просто я беспокоюсь из-за той семьи, а ты разве нет?
– Мы сделаем все необходимые звонки, как только приедем в город.
– Но они сказали, что дорога может занять около двух часов. Наверняка уже стемнеет, прежде чем кто-нибудь доберётся до них.
– Она никак не может занимать два часа, потому что от Брокен-Хилла до Милдуры всего три с половиной часа пути.
– Кто тебе это сказал?
– Никтомне не говорил, я определил это сам.
Верли не стала предполагать, что, может быть, Росс совершил ошибку в своих расчётах. Ей не нужно было это предполагать. Она просто позволила наступившему молчанию длиться до тех пор, пока он сам это не понял.
С возгласом отвращения он резко вывернул руль, и машина ушла в сторону, съезжая с асфальтового покрытия на твёрдую засохшую землю. Остановка получилась довольно драматичной, потому что фургон требовал бережного обращения, но и такой неожиданности оказалось достаточно, чтобы испугать Верли.
– Росс! – воскликнула она.
– Дай мне проклятую карту! – пролаял он. Вместо того чтобы помочь ему, Верли открыла дверь и вышла из машины. Она поморщилась, когда ей пришлось заставить затёкшие мышцы снова работать. От долгого сиденья у неё болели колени.
Она открыла багажник и достала яблоко из корзины для пикника.
Тишина произвела на неё сильное впечатление – показалась почти неестественной, когда двигатель машины перестал работать. Окружавшая их местность была совершенно пустынной, хотя наверняка прямо за горизонтом находился Брокен-Хилл. Очищая своё яблоко от кожуры, Верли развернулась на 360 градусов и чуть не подпрыгнула, когда увидела ворону, сидящую на белом столбике не более чем в пяти метрах от неё.
Слабый ветерок взъерошивал её угольно-чёрные перья. Птица немигающим взглядом смотрела на неё.
Птица, пожирающая падаль, подумала она. Фу. Видимо, где-то поблизости лежит мёртвое тело.
Из машины доносилось громкое шуршание бумаги; Росс до сих пор пытался справиться с картой. Дорожная карта была разложена на сиденье Верли, но она всё равно вернулась в машину, потому что неожиданно почувствовала себя выставленной на всеобщее обозрение под этим высоким сводом неба. Она предложила своему мужу кусочек яблока.
– Нет, спасибо, – пробормотал он.
– Как ты думаешь, мы можем включить радио?
– Через минуту.
Верли посмотрела на прибор, показывающий уровень топлива. Разумеется, он не работал – двигатель был выключен. Она подумала, проверял ли его Росс в последнее время, но знала, что лучше его об этом не спрашивать. Такой вопрос ещё больше повысит уровень его стресса.
– Гм, – наконец сказал он, и она подождала. Он начал складывать карту, но это у него, конечно, не получалось. Ему пришлось развернуть её, затем снова сложить и опять развернуть. В конце концов, он бросил её на колени своей жене с нетерпеливой просьбой «позаботиться о чёртовой карте», пока он ведёт машину. Верли послушно расправила огромный лист бумаги, на котором ещё не появились удобные складки, потому что карта была совершенно новой.
Складывать её было всё равно, что складывать одеяло.
– Ну, – сказал Росс, – я не знаю. Если верить этой карте, то мы должны быть уже там.
– Правда?
– Я знаю, что мы двигаемся в правильном направлении. Я знаю, что мои часы работают, потому что часы на приборной доске показывают то же самое время. – Он повернул ключ в замке зажигания и осторожно выехал на дорогу. – Я могу предположить только то, что карта неверна. Видимо, они сделали опечатку в обозначении расстояния.
Верли немного наклонилась вправо, чтобы посмотреть на счётчик топлива. Бак был наполнен меньше, чем на четверть.
– Но мы же сможем доехать до города? – озабоченно спросила она.
– До города? Конечно, сможем.
– Я хочу сказать, у нас не кончится бензин? Прежде, чем мы успеем туда приехать?
Она знала, что Россу очень не понравится этот вопрос, но задала его, не подумав. Он метнул на неё раздражённый взгляд из-под густых, посеребрённых сединой волос.
– Я только что сказал тебе, что мы успеем доехать до города, – ответил он.
– А тебе не кажется, что тот грузовик, мимо которого мы проехали – брошенный на дороге грузовик, – тебе не кажется, что его водитель пользовался той же самой картой?
Росс ничего не сказал.
– Росс? – настаивала Верли. Он сердито сдвинул брови.
– Откуда мне знать, чёрт возьми? Может быть, что-то сломалось или произошла авария.
– А вдруг у него кончился бензин? Как у той семьи?
– Верли. – Росс издал шумный вздох, который говорил о том, что его терпение на исходе. – Просто скажи мне, что тебя беспокоит.
– Я боюсь, что у нас кончится бензин.
– Не бойся. У нас не кончится бензин, потому что мы почти приехали.
В его голосе звучала абсолютная убеждённость, но Верли знала, что он её не чувствовал. Да и как он мог быть уверен? Она посмотрела вперёд, замечая две отдалённые вершины смутно знакомых гор. Они как-то назывались, но она не могла вспомнить их название.
– Росс, – сказала она.
– Что?
– Нам хватит бензина, чтобы вернуться в Вентворс?
– Нет. – Его голос прозвучал невыразительно, но Верли уловила угрозу.
– А в Коомбу?
– Нет.
Так вот, в чём дело. У них не было другого выбора, кроме как ехать вперёд. Однако вид тех двух вершин успокаивал. Кажется, вспомнила Верли, эти вершины находились совсем недалеко от Брокен-Хилла.
– Росс?
– М-м-м.
– Включи радио, пожалуйста.
Росс удовлетворил её просьбу. Он наклонился вперёд, чтобы нажать несколько кнопок и покрутить ручки. Машина наполнилась громким электрическим треском. Проверяя все доступные частоты радиоволн, Росс предпринимал бесплодные попытки изолировать какую-нибудь радиостанцию – услышать ровное течение речи или звуки музыки.
Вскоре он сдался.
– Плохой приём, – пробормотал он. – Не удивительно.
Но Верли была удивлена. Если они находились так близко от Брокен-Хилла, подумала она, то почему они не могут поймать ни одну местную радиостанцию? Но она ничего не сказала.
Они ехали в полном молчании, двигаясь в сторону всё таких же далёких очертаний гор.
* * *
Крис сдержал своё слово. В половину пятого Пинакклы казались не ближе, чем в три часа тридцать минут, поэтому он остановил машину и обратился к двум пассажирам.
– Ладно, – сказал он, немного развернувшись на своём сиденье. – Что теперь?
Алек издал прерывистый вздох. Всё это время он смотрел на часы и думал о том, как поступит Крис; признает ли он, что происходит что-то очень и очень странное, или нет? Алек не считал себя интеллектуалом, но он был достаточно сообразительным, чтобы доверять своим инстинктам. Крис был ветеринаром – он сам это упомянул, – но, несмотря на своё образование, он вёл себя как человек, который не поверит тому, что происходит прямо у него под носом, пока это не будет научно доказано.
Алек уже давно перестал искать научное объяснение. Он почти поверил, что они каким-то образом попали в сюжет из «Сумеречной Зоны», и он был напуган. Где-то в уголке его сознания шевелилась мысль о том, что они попали в дыру во времени, как люди в «Звёздных войнах» или герои фильма «День Сурка» (он смотрел этот фильм дважды, потому что ему нравилась Энди Макдауэлл). Конечно, он понимал, что это настоящее безумие, но какое ещё можно найти объяснение? Если только у него не началась шизофрения. Если только это не было одной большой галлюцинацией. Нельзя исключать и такую возможность.
Или это был типичный случай для «Секретных материалов»? Может быть, тут как-то замешаны пришельцы? Или здесь находится секретная военная база, привлекающая галактическое внимание?
– Сейчас мы должны были уже приехать, – объявил Грэхем, изучая карту.
– Я знаю, – ответил Крис. – И что же мы будем делать? Ваши предложения, пожалуйста.
– Может быть, на карте ошибка? – спросил у него брат, слегка нахмурившись.
– Я не знаю. Как ты думаешь, Алек, на карте какая-то ошибка?
Алек покачал головой. Он от всей души пожелал, чтобы эти двое из состояния сомнения перешли в состояние паники. Он сам уже давно был в панике – его сердце билось быстрее, чем обычно. Но Маккензи не были похожи на людей, которые будут паниковать. Они негромко переговаривались, а их движения были размеренными. У обоих были одинаковые, широко поставленные и лишённые выражения голубые глаза и чуть вытянутые задумчивые лица. Волосы Грэхема казались рыжеватыми по сравнению с волосами Криса и Грэхем носил небольшую бородку в отличие от Криса, который был чисто выбрит. Даже так их легко было принять за близнецов.
– Значит, ты хочешь вернуться в гостиницу «Коомба»? – спросил Крис у Алека. – Ты хочешь, чтобы мы поступили именно так?
Алек кивнул.
– У них есть телефон, – объяснил он. – Я мог бы позвонить оттуда.
Крис некоторое время размышлял. Грэхем сказал:
– Я думаю, какая-нибудь другая гостиница находится ближе. У них у всех есть телефонная связь, так?
Алек немного подумал. Он не хотел говорить о том, что по непонятной причине его сильно нервировала перспектива удаления от главной дороги. Поэтому он ничего не сказал.
– Это так нелепо, – неожиданно заметил Крис, уныло покачав головой. – Я не могу поверить тому, что происходит. В этом нет никакого смысла.
– Ну, иногда такое случается. – Грэхем разглаживал карту. – Где находится ближайший населённый пункт? Все они отмечены здесь, смотри.
– Ты знаешького-нибудь из тех, кто живёт поблизости? – Спросил Крис Алека, и тот снова покачал головой. У него был друг, чьи родители владели небольшой фермой и выращивали какой-то сорт персика, но она находилась к западу от Брокен-Хилла.
– Нет никакой гарантии, что кто-нибудь окажется дома, – пробормотал он. – Они здесь часто совершают долгие переходы.
– Всё-таки они находятся ближе, чем Коомба, – сказал Крис. – Мы рискнём. Все со мной согласны? Итак, мы едем назад.
Он посмотрел на Грэхема, который в свою очередь взглянул на Алека. Повисла долгая пауза. Крис держал руку на рычаге переключения передач и ждал.
В этот момент мимо них с шумом промчался седан стального цвета, к которому был прицеплен большой домик-фургон, выкрашенный в белый цвет. Они смотрели, как он быстро удаляется от них, направляясь по шоссе на север. Алек чувствовал глубокое беспокойство, потому что не знал, о чём думают остальные.
– Они никуда не приедут, – резко сказал он. – Всё кончится тем, что они застрянут посреди пустыни.
