Текст книги "Дорога"

Автор книги: Кэтрин Джинкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Специально для путешествия был приобретён совершенно новый джип «лендровер-фрилендер». Он принадлежал Крису, который мог себе это позволить; он работал ветеринаром и имел практику в Орбосте. [15]15
  Орбост – город в Австралии.


[Закрыть]Грэхем был озеленителем окрестностей Мельбурна (хотя сейчас он проходил курсы ландшафтного дизайнера) и зарабатывал достаточно, чтобы ни в чём не нуждаться. Его бывшая жена и сын жили отдельно. Его вкладом в организацию похода стала подготовка, которую он осуществил со свойственной ему тщательностью и вниманием к мелочам. По его совету Крис купил ручной насос, манометр, комплект трубок для радиатора, монтажный рычаг, раздвижной гаечный ключ, четыре канистры, девять литров машинного масла и дополнительный ремень вентилятора. После походов по национальным паркам у них остались палатка, компас, спальные мешки, аптечка, походная плита, швейцарский военный нож, алюминиевая посуда и мобильный телефон.

Грэхем не собирался повторять ошибки Берка и Уиллса.

Они остановились на ночь в Милдуре, посетили старого школьного друга и выехали довольно поздно, подкрепившись сытным завтраком; было бы невежливо отказаться от гостеприимства друга. Но когда они ехали по шоссе Силвер-Сити, думая о своём плане, Грэхем напомнил Крису, что главным было насладиться поездкой. У них было очень много времени. Они не торопились увидеть какое-нибудь краткосрочное явление природы, сезонную миграцию животных или сельскохозяйственную выставку. В пустыне время переставало существовать, а они искали покоя – особенно Грэхем. Большой город истощал его; ему приходилось быть в постоянном движении, чтобы справляться с работой, посещать курсы, присматривать за сыном, улаживать проблемы с налоговой инспекцией и адвокатом своей жены.

– Я должен побыть в тишине, – говорил он. – Мне нужно уехать из города.

Крис откашлялся.

– Я не могу дышать свободно, – продолжил Грэхем. – У меня кончилась энергия. Я рассыпаюсь на части.

Крис ничего не сказал. Из двух братьев он был наименее общительным, хотя Грэхем тоже заметно притихал, если проводил некоторое время в обществе своего брата. По мнению Криса, проблемой Грэхема было то, что его бывшая жена оказалась невротичной хиппи, которая без остановки говорила об открытии эмоционального равновесия, методах снятия напряжения и питании натуральными продуктами, одновременно набрасываясь на всех, кто к ней приближался, принимая огромные количества прописанных таблеток и устраивая бесконечные скандалы на работе (если она не брала больничный для посещения гадателей на картах Таро или гомеопатов).

Крис очень не любил её, потому что она всегда морочила голову его брату. Грэхем был простым парнем, и если бы он женился на обычной женщине, то наверняка был бы вполне доволен своей жизнью. Он же был Маккензи. Все Маккензи, как правило, достигали успеха; они были во всех отношениях терпеливы и способны на многое, если не поддавались умело разыгранным спектаклям, в которых жена Грэхема превзошла всех. Тот факт, что Маккензи были слишкомспокойны, можно было оспорить. Разумеется, жена Грэхема придерживалась этого мнения; она постоянно жаловалась, что они не общаются друг с другом, что они замкнутые, закрытыеи с ними невозможно разговаривать. Казалось, что она сама ни на секунду не закрывала рта, поэтому неудивительно, что она считала всех Маккензи скучными. Возможно, так оно и было – в какой-то степени. Они тщательно выбирали слова и впитывали идеи без комментариев. Их долгое молчание было таким же выражением уюта, как радостный шум в другой семье. Но жене Грэхема никогда не приходило в голову, что если Маккензи без воодушевления слушали её рассуждения о жизни после смерти, лечебных кристаллах и собственной интуиции и ничего на это не говорили, то это происходило лишь потому, что они находили такие рассуждения глупыми, но были слишком вежливы, чтобы это сказать.

Почему Грэхем женился на ней, для всех оставалось тайной. Возможно, он считал её восхитительно экзотичной. Даже Крису пришлось признать, что она ослепительно выглядела и что Грэхему, скорее всего, наскучили невыразительные здравомыслящие женщины, похожие на его сестру, – женщины, с которыми общались все Маккензи. В конце концов, они были сельскими жителями, а жена Грэхема нет. Она приехала из большого города, когда её исключили из частного колледжа. Её собственная семья постоянно находилась в состоянии подпольной войны.

Неудивительно, что Грэхем предпочёл спрятаться в кустах. Только так он мог выжить.

– Жаль, что я не взял с собой Тайана, – неожиданно сказал Грэхем, когда они приближались к границе восточного часового пояса. Он говорил о своём сыне. – Тайану это понравилось бы. Его бы очень увлекла наша поездка.

Крис снова ничего не ответил. Он знал, почему Тайан не поехал с ними. Мать мальчика не разрешила бы ему принять участие в таком путешествии. Кроме того, Тайану было всего четыре года. Крис и сам не знал, готов ли Тайан к поездке. Помимо этого, у ребёнка были проблемы. Разумеется, у него были проблемы. С такой матерью и после такого развода – это было неизбежно.

Крис молча поблагодарил бога за то, что Тайан не сидел на заднем сиденье и не верещал пронзительном голосом, звук которого был похож на свисток паровоза. Он знал, что в один прекрасный день Тайан поедет вместе с ними. Путешествие по диким местам станет его обрядом посвящения. Но до этого дня Крис не хотел бы видеть его ближе, чем в данный момент.

– Хочешь, я поведу машину? – спросил Грэхем. На языке Маккензи это означало: ты почти не разговариваешь – значит, ты устал. Но прежде чем Крис успел ответить, братья заметили впереди какую-то фигуру. Подъехав ближе, они увидели, что это был огромный грузовик, неуклюже припаркованный у дороги.

Крис сразу же снизил скорость.

– Думаю, ему нужна помощь, – сказал Грэхем о мужчине, который стоял у задней части неподвижного грузовика. При более близком рассмотрении механический монстр оказался грузовиком дальнего следования с двумя огромными прицепами.

Его шофёр, наоборот, был довольно небольшой: приземистый молодой парень с копной тёмных вьющихся волос, одетый в синие джинсы и серую футболку. Остановившись рядом с ним, Крис заметил, что он выглядел так, словно пережил большое потрясение. Парень был похож на жертву дорожной аварии, но он не был ранен. По крайней мере, ему так показалось.

– Ты в порядке? – спросил Грэхем.

– Нет, приятель, не совсем. Кончился бензин.

– Да? – сказал Грэхем. Крис удивлённо приподнял бровь. Ему показалось довольно странным услышать подобное признание от человека, который зарабатывал себе на жизнь грузоперевозками.

– Ну, – заметил он, – если бы у нас было дизельное топливо, мы могли бы помочь тебе, но у нас только очищенный бензин.

Шофёр грузовика покачал головой.

– Всё равно бы не хватило. Послушайте… – он помедлил и покосился на дорогу, как будто ему было стыдно смотреть Крису в глаза. – Вы едете в Брокен-Хилл?

– Да. – Куда же ещё, подумал Крис. Он начал подозревать, что, таким образом, его просят подвезти до города. Он снова бросил быстрый взгляд на странного шофёра грузовика, замечая мобильный телефон на поясе, наручные часы и солнечные очки, которые тот вертел в руках. – Хочешь поехать с нами?

Казалось, что напряжение сразу отпустило парня. Черты его загорелого лица немного расслабились.

– Можно?

Грэхем пожал плечами.

– Здесь полно места, – сказал он.

– Спасибо. Огромное спасибо. Чёрт возьми, я просто… Он спустит с меня шкуру.

– Кто?

– Мой босс. Мне повезёт, если я не потеряю работу.

Мотор автомобили продолжал работать, и братья Маккензи ждали, пока их новый знакомый устраивался на заднем сиденье. От него пахло потом, и казалось, что он по какой-то причине нервничал – но прямой угрозы от него не исходило. Издёрган, решил Крис. Он был издёрган. И напряжён.

Возможно, дело в стимуляторах?

– Это Грэхем, а я Крис. – Услышав, как хлопнула дверь, Крис убрал ногу с педали тормоза, и они снова тронулись в путь. – С тобой будет всё в порядке в Брокен-Хилле? Ты там кого-нибудь знаешь?

– Я там живу.

– Понятно.

– Меня зовут Алек. Алек Маллер.

– У тебя есть спутниковый мобильник?

Этот вопрос задал Грэхем. Он провёл много времени, исследуя рынок мобильных телефонов, прежде чем выбрать подходящее изделие. Алек поменял положение тела.

– Да, – ответил он. – Но он не работает.

– Почему? Кончился заряд батареи?

– Не знаю.

– Ты пробовал кому-нибудь позвонить? – прервал его Крис, и братья обменялись быстрыми взглядами.

Грэхем добавил:

– У нас тоже есть телефон, если тебе нужно позвонить.

Ответ последовал не сразу. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Крис увидел, что Алек грыз ногти, а на его лице застыло обеспокоенное выражение. Крис решил не настаивать. Подгонять с ответом и любопытствовать было не в правилах Маккензи. Затем Алек сказал:

– А вашработает?

– Наш телефон? Должен работать.

– Да, – сказал Грэхем. – Вот.

Он достал его из бардачка Крис смотрел на дорогу, поэтому он не очень хорошо видел, что делал Грэхем. Но по доносящимся звукам можно было предположить, что Грэхем имел дело с техническим прибором, который отказывался функционировать.

– Эта чёртова штуковина не работает, – наконец объявил Грэхем.

– Да? – Крис нахмурился. – Не может быть.

Грэхем молча передал телефон брату. Продолжая следить за дорогой и удерживая руль одной рукой, Крис вертел в другой руке маленький чёрный аппарат, нажимая на кнопки большим пальцем, пока ему тоже не пришлось признать, что Грэхем был прав. Проклятый телефон действительноне работал.

Поскольку они были из рода Маккензи, Крис и Грэхем не начали сразу же обвинять друг друга в том, что кто-то из них уронил, намочил или забыл зарядить телефон. Вместо этого оба некоторое время размышляли, пытаясь понять, что могло произойти. Алек, в конце концов, заговорил первым.

– Я думал, что дело в магнитных полях, – сказал он.

Крис взглянул в зеркало заднего вида Грэхем повернулся. Они увидели, что Алек нервно кусал губы.

– Что? – спросил Грэхем.

– Я думал, что это как-то связано с магнитными полями или чем-нибудь в этом роде. Помехи, понимаете.

– Ясно, – сказал Грэхем и снова повернулся лицом к ветровому стеклу. Крис промолчал. Не ему судить, но он начал подозревать, что Алек был не особенно умён. Сначала он отправился в дорогу с недостаточным количеством бензина, затем начал винить таинственные «магнитные поля» в том, что у него не работает телефон. По мнению Криса, это всё равно что обвинять инопланетян в перегревшемся двигателе.

– Ладно, не так уж это и важно, – спокойно заметал Грэхем. – Скоро мы будем на месте Так, Крис?

– Я не знаю. Все указатели испорчены до не читаемости. Что скажешь, Алек? Ты же местный житель. Нам ещё долго ехать?

Алек ответил не сразу. Крис услышал шуршание ткани и скрип сиденья. Очередной взгляд в зеркало обнаружил, что Алек внимательно смотрел в окно, продолжая кусать губы.

– Не знаю, – наконец вздохнул шофер грузовика. – Мне кажется, скоро мы это выясним.

* * *

На каменистой гряде позади Торндейла, где по твёрдой потрескавшейся земле были разбросаны опалённые солнцем кусты, Маллит обнаружил настоящую путаницу запахов, которая сбивала его с толку.

Очевидно, мальчик, которого он преследовал, часто бывал на этом холме. Он катался по его отлогой стороне на листе рифлёного железа. Он выкапывал камни и собирал маленькие красные ягоды с колючих веток кустов соляного куста. Он рисовал палочкой картины на земле.

Однако самый свежий след совсем не напоминал след сороки, занятой поиском пищи. Он вёл прямо через холм к норе, которая была выкопана в противоположном склоне. Нора казалась большой и глубокой – достаточно большой для Маллита, – но он попятился назад, тяжело дыша. Кто-то недавно касался рассыпанной у входа земли; на ней остались ямки и линии. В пыли можно было с трудом различить маленький отпечаток ладони.

Сверху посыпались камни, и с холма неловко спустился человек. Он неуклюже остановился, чуть не потеряв равновесие под весом ружья. Одной ногой он упирался в большой обломок скалы. Другая нога находилась в удобном изломе.

Он внимательно рассмотрел нору, немного наклонившись, чтобы заглянуть внутрь. Но её мрак казался непроницаемым.

– Хм, – сказал он, снова выпрямившись. Затем он подтолкнул Маллита прикладом ружья. – Взять его, Маллит! Взять его, малыш!

Маллит попятился назад. Ему не понравилась эта нора.

– Маллит… – угрожающе сказал человек. Маллит знал этот тон и знал, что он означает неприятности. Но он не мог заставить себя войти в нору.

– Маллит! – Злой окрик. – Ко мне!

Опустив голову и хвост, Маллит медленно пошёл вперёд. Человек схватил его за ошейник и потянул в сторону входа в нору. Маллит сопротивлялся. Он не любил маленькие узкие места Он отчаянно боролся с удушающей хваткой ошейника, продолжая пятиться назад.

Его хозяин был вынужден положить ружьё и обеими руками затолкать Маллита в нору. Однако с Маллитом было не так-то просто справиться. Он был ловкой и мускулистой собакой. Раз за разом, когда у человека получалось засунуть его в нору, Маллит вертелся и извивался, пока ему не удавалось выбраться наружу. Человек выругался. Он схватил собаку за ошейник и за задние ноги. Он бросил его в нору и дал ему хорошего пинка ногой для воодушевления. Когда Маллит попытался выбраться, нога, обутая в тяжёлый ботинок, осталась на своём месте, с силой прижимаясь к его спине. Поэтому Маллиту пришлось развернуться, сгибая позвоночник, словно пружину, чтобы снова попробовать выбраться на свет. Это было очень неудобно. Ему было трудно дышать. Может быть, по этой причине он потерял голову, и когда в норе оказалась рука хозяина, искавшая ошейник, Маллит укусил её.

Рука быстро исчезла. Наступила тишина Маллит робко выбрался из норы и остановился, тяжело дыша и нервничая, готовый бежать. Но человек не ударил его. Вместо этого он взял ружьё, прицелился и выстрелил.

У Маллита земля ушла из-под ног.

Звук выстрела разнёсся эхом, в тишине пустынной местности. Маллет задёргался, и кровь начала выливаться толчками из ярко-красных ран, оставленных на присыпанной землёй белой шкуре.

– Проклятая собака, – пробормотал его хозяин, прежде чем присесть и снова заглянуть в нору. – Натан? – сказал он, повысив голос. – Ты это слышал. Если ты не выйдешь, я сделаю то же самое с тобой!

Он подождал, чувствуя сильное напряжение в мускулах.

Но внутри норы ничто не шевелилось; оттуда не доносилось ни единого звука.

Глава 6

Для Верли не имело значения то, что они покупают подержанный фургон, потому что его прежние владельцы хорошо заботились о нём. Они не курили. Плита содержалась в чистоте. Подушки на небольших диванчиках (которые превращались в односпальные кровати) былинемного затёртыми, но Верли позаботилась о них, заменив прежние наволочки совершенно новыми. Она повесила занавески, которые сочетались с подушками, и купила ковёр, который сочетался с занавесками. Росс какое-то время ворчал из-за ковра, но Верли считала виниловое покрытие пола фургона немного холодным, а его цвет непривлекательным. Она хотела, чтобы фургон выглядел как можно уютнее.

В конце концов, им предстояло провести в нём не меньше четырёх месяцев.

План Росса был прост. Теперь, когда он оставил свой пост в банке и ушёл на пенсию, он хотел снова посетить все города, в которых раньше работал. Долгие годы он стремился занять высокую должность в управлении, и это было его конечной целью. Росс старательно исполнял свои обязанности, сидя за гроссбухами и разбираясь с дебитом и кредитом. Скромную должность кассира он сменил на место бухгалтера, затем стал руководителем отдела, затем региональным представителем, прежде чем ему удалось занять высокую должность в управлении банка. Во время своего пребывания в Вагга-Вагга [16]16
  Вагга-Вагга – город в Австралии.


[Закрыть]он познакомился с Верли и женился на ней. Тогда она работала кассиром в его отделе. Из Вагги они переехали в Мельбурн, затем в Балларат, [17]17
  Балларат – город в Южной Австралии, штат Виктория.


[Закрыть]Брокен-Хилл, Дарвин и Сидней; они прожили в Сиднее двадцать два года, чтобы дать своим детям (Марку, Джоди и Сьюзен) возможность получить первоклассное образование в хороших частных школах.

Они жили в солидном доме, расположенном на тенистой улице Роузвилль, и впервые Верли удалось в полной мере проявить свою домовитость. Она смогла посадить и вырастить великолепный сад, наполненный розами и деревьями с густой листвой. Она отремонтировала кухню, купила мебель из красного дерева – которую усердно отполировала – и нашла себе круг приятных друзей, большинство из которых регулярно посещали церковь. Почти все её подруги были заботливыми матерями с собственными машинами. Сейчас у Сьюзен, старшей дочери Верли, было двое детей; она вышла замуж за врача и теперь жила в Хантерс Хилле. [18]18
  Хантерс Хилл – город в Австралии.


[Закрыть]Марк был одним из партнёров крупной адвокатской конторы. Джоди работала в Лондоне. Верли гордилась ими всеми, но сейчас у них была своя жизнь, и она почти не видела их. Поэтому она не стала возражать, когда её муж высказал идею совершить путешествие. На самом деле она с радостью приняла его предложение. Дом на улице Роузвилль был довольно сырой и требовал ухода, который стоил им больших усилий. Соседи менялись; многие старые друзья продали свои дома и переехали на южное побережье или в Голубые горы, [19]19
  Голубые горы – горы в Австралии, часть Большого Водораздельного хребта (штат Новый Южный Уэльс), к западу от города Сидней.


[Закрыть]освобождая дорогу новым семьям с детьми школьного возраста, которых Верли находила очень шумными. Некоторых людей она не могла понять. Казалось, что сегодня они учили своих детей всему, кроме дисциплины.

Она согласилась с предложением Росса купить фургон для путешествия. Пока Росс сидел над картами, справочниками и атласами дорог из «Ридерз Дайджеста», Верли занялась фургоном, который они приобрели у одного из бывших коллег Росса. Она наполнила шкафы, повесила картины и купила несколько диванных подушек. Вместе с Россом они купили походную плиту, фильтр для воды, портативную видеокамеру. Правда, Сьюзен попыталась отговорить их, указывая на то, что у Верли было повышенное кровяное давление – разве ей следует предпринимать такое долгое и напряжённое путешествие? Но Верли посмеялась над страхами дочери. Эта поездка не будет напряжённой. Это будет чудесная поездка Верли умирала от желания увидеть старые любимые места разыскать друзей, с которыми они давно потеряли контакт, посмотреть на бывшие места работы, сфотографировать дома в которых они с Россом когда-то жили. И конечно, Росс был в своей стихии. Она беспокоилась из-за его выхода на пенсию; как он с этим справится? Но теперь она видела, что беспокоилась напрасно. Планируя маршрут, рассчитывая затраты, предупреждая друзей и заботясь о запасах продовольствия, он был счастлив, как жаворонок.

Конечно, она не знала, что случится потом, когда путешествие закончится. Но она сумеет справиться с трудностями, когда наступит их время. Может быть, Росс тоже решит продать дом. А если он так и поступит, то сложный процесс переезда на южное побережье займёт его на долгое время.

Что бы он ни решил, Верли последует за ним. Она всегда так делала. Долгие годы научили её, что жизнь только в том случае становилась сносной, если все важные решения принимал Росс. Она давно перестала обижаться на его убеждение, что кто зарабатывает деньги, тот устанавливает законы. Будучи мирной, податливой женщиной, она не особенно раздражалась. Вместо этого она лишь тихо занималась своими делами – детьми, домом, садом, разным рукоделием, чтением английских детективов, – высказывая свои жалобы немногим близким подругам. В конце концов, она больше не была легкомысленной молодой особой. Если жизнь и научила её чему-нибудь, так это не ожидать всегда счастливого конца.

Готовясь к путешествию, Верли ещё раз проверила комнатные растения в горшках, которые она закрепила в специальных подставках, чтобы они не упали и не разбились, когда фургон поедет по неровным участкам дороги. Она также взяла своё вязание, шитьё и несколько скромных подарков для старых друзей: металлические статуэтки, отрезы льняной и шёлковой ткани, ароматическое мыло, предметы украшения. Ничего бьющегося. Ничего большого. Именно она настояла на том, чтобы взять портативный телевизор. Росс возражал, но Верли уговорила его. Она знала Росса. Она также знала, с чем ей придётся иметь дело, если он останется без вечерних воскресных выпусков спортивных новостей. Кроме того, им предстоит проводить вместе долгие вечера. Росс не читал книг – только газеты, – и Верли не выносила мысли о том, что ей придётся разговаривать с ним в то прекрасное время суток, которое она любила проводить с чашкой кофе и последним детективом Джеймса.

Телевизор займёт Росса, если он не сможет найти собеседника. Он был довольно беспокойным человеком и любил небольшой шум. Верли была другой; она вырастила троих детей и предпочитала тишину. В этом, как и во многих других аспектах жизни, они существенно отличались.

Например, в Милдуре Верли не стала бы жаловаться на то, что им подали недожаренного цыплёнка. Она бы просто попросила заменить блюдо. Соответственно она бы не устроила такого скандала из-за ошибки, которую Росс обнаружил в счёте, предъявленном ему владельцем автомобильного парка. Казалось, что Росс постоянно искал примеры мошенничества или плохого обслуживания – возможно, это было неизбежным результатом работы в банке. Напротив, Верли не любила конфликты. Она была готова признать себя трусихой в этом отношении. Но как переживал бы Росс, если бы она не выражала своё настроение с такой неохотой?

По-другому и быть не могло.

К счастью, остановка в придорожной гостинице «Коомба» прошла без неприятных инцидентов. Несмотря на тучи мух в помещении магазина и слишком ограниченный выбор мороженого в холодильнике, Росс не нашёл ничего достойного его недовольства. Он заправился, купил себе мятные конфеты «Корнетто» и снисходительно улыбнулся выбору Верли – «Трайпл Трит». Затем они продолжили свой путь, радуясь тому, что на дороге почти не было машин. Машины на дороге означали людей, которые тащились позади их неуклюжего фургона, а это в свою очередь означало людей, рискующих жизнью в попытках обогнать Росса на узкой дороге. Даже если обгон на такой ровной, прямой дороге был не особенно опасным, помимо этого всегда были водители, которые висели у них на хвосте. А Росс страстно ненавидел их. Они приводили его в ужасное настроение.

Верли предпочитала ездить с ним, когда он был спокоен и доволен собой.

– Посмотри, – сказала она почти сразу после того, как они пересекли Пайн-Крик, – кто там впереди? Знаешь, Росс, мне кажется, кому-то нужна помощь.

Серая точка на горизонте по мере приближения приобретала определённую форму. Верли увидела машину, оставленную рядом с дорогой; люди, собравшиеся вокруг неё, сначала напоминали тёмные тени, похожие на муравьёв. Однако, несмотря на то, что Росс начал снижать скорость, вскоре стало очевидно, что им махал какой-то мужчина. Мужчина с маленьким ребёнком.

К тому времени, как они подъехали к серой машине, Верли смогла увидеть, что этот мужчина был высоким, немного худым и уже начинал терять волосы. Мягкое доброжелательное выражение лица делало его похожим на рассеянного профессора. На нём были сандалии, шорты и свободная футболка, а на запястье дорогие часы. Верли обратила внимание на часы, на маленькую девочку, которая держалась за его левую (и очень волосатую) ногу, и на тот факт, что он снял солнечные очки, когда Росс остановил фургон рядом с ним. Этот человек, решила она, не представлял угрозы. Его мягкие голубые глаза и робкая улыбка внушали такое же большое доверие, как и количество членов его семьи.

– У вас всё в порядке? – спросил Росс, и мужчина приблизился к его окну.

– У нас кончился бензин, – сказал он.

– Вот оно что.

– И наш мобильный телефон здесь не работает. Может быть, у вас есть спутниковый телефон?

– Нет. Нам очень жаль.

Затем заговорила жена этого мужчины (по крайней мере, Верли решила, что это была его жена). Она выглядела моложе и энергичнее своего мужа; её ярко-зелёные глаза выделялись на загорелом лице. Она отвела в сторону маленькую девочку и наклонилась, чтобы обратиться к Россу через наполовину открытое окно.

– Вы едете из Коомбы? – спросила она.

– Да, мы там останавливались, – ответил Росс.

– Как давно?

– Как давно мы там были?

– Да.

– Ну. – Росс взглянул на Верли, которая уже открыла рот, чтобы прийти к нему на помощь. Но Россу не требовалась помощь. Он просто собирался с мыслями. – Полагаю, полтора часа назад, – заявил он.

– Да? – Женщина выглядела удивлённой. Она выпрямилась.

Её муж сказал:

– Мы пытались доехать до Коомбы, но, видимо, неправильно рассчитали время. Дорога заняла у нас больше времени, чем мы ожидали. Сегодня утром, около десяти часов, мы выехали из Брокен-Хилла.

– Но вы едете не в том направлении, – прервала его Верли. – Я хочу сказать, сейчас вы едете в Брокен-Хилл.

Сразу же зазвучали торопливые объяснения. Заговорили даже дети – мальчик-подросток и хорошенькая девочка лет десяти, которая выглядела очень мило в розовом летнем платье (как грустно, подумала Верли, что сейчас всё меньше девочек носят платья). Их мать несколько раз хлопнула в ладоши.

– Дети! – прикрикнула она. – Тихо!

Затем она снова заглянула в машину.

– Мы увидели, что у нас осталось мало бензина, – сообщила она Верли, – и повернули назад. Мы надеялись добраться до фермы, расположенной недалеко отсюда.

– Здесь есть ферма? – спросила Верли.

– Ну… Мы видели почтовый ящик.

– Понятно.

– Мы не знаем, как далеко от дороги может находиться дом, – продолжила женщина, но потом запнулась. – Если бы… я хочу сказать, если вы сможете увидетьего… если он расположен не очень далеко.

– Вы не могли бы позвонить и сообщить о нас? Если у них есть телефон? – закончил её муж. – Я понимаю, что не должен просить вас о таком большом одолжении…

– О, нам не придётся этого делать, – решительно сказал Росс. Он говорил вежливо, но Верли чувствовала нетерпение, скрывавшееся за его спокойным, хорошо модулированным голосом. – До Брокен-Хилла совсем недалеко. Мы найдём телефон там.

– Это очень мило с вашей стороны. Просто мы немного обеспокоены из-за детей. – Рассеянный профессор жестом показал на самую маленькую девочку. – Понадобится не менее двух часов, чтобы добраться туда, и столько же, чтобы вернуться назад, а поскольку сейчас уже третий час.

– Нет, нет, – сказал Росс. – Два часа, чтобы доехать до города? Ничего подобного. Нет, самое большое – полчаса.

Члены семьи обменялись многозначительными взглядами. Наконец, отец сказал:

– Понимаете, мы ехали три часа, прежде чем нам пришлось повернуть назад. И мы уехали не очень далеко.

– Но мытолько что пересекли Пайн-Крик. Смотрите сюда – Верли, ты не достанешь нам карту?

Верли послушно вытащила карту из бардачка. Она была сложена так, чтобы они могли видеть шоссе Силвер-Сити. Забрав бумажную карту у жены из рук, Росс постучал по толстой красной линии указательным пальцем.

– Вот – видите? – сказал он. – Это дорога, это Коомба, а это Пайн-Крик. Мы пересекли ручей несколько минут назад. А это значит, что мы не больше чем в сорока пяти километрах от Брокен-Хилла.

Рассеянный профессор и его жена столкнулись головами, когда они вместе наклонились к карте. Росс извинился. Он протянул им карту, затем посмотрел в зеркало заднего вида. Верли знала, о чём он думает. Сейчас вся заблудившаяся семья собралась вокруг их машины, а он недостаточно далеко отъехал от проезжей части. Если вдруг сзади появится какой-нибудь автомобиль, может произойти авария.

– Но мы ехали несколько часов, – возразил мальчик, повысив голос. – Как такое может быть, что за всё это время мы не проехали сорока пяти километров?

Его отец нахмурился, изучая карту.

– Этому должно быть объяснение, – начал он, прежде чем Росс прервал его.

– Знаете, вам лучше уйти с дороги, – заметил Росс. – Здесь не особенно много машин, но никогда не знаешь, что может случиться.

– Ах, да! Да, конечно…

– Дети, вернитесь в машину!

– Но мама!

– Я сказала, немедленно сядьте в машину!

– Если хотите, я позвоню в национальную службу помощи автомобилистам, – предложил Росс. – Вы принадлежите к ней?

Последовало непродолжительная дискуссия об этой транспортной организации и о том, в состоянии ли подобные службы оказать помощь тем своим членам, у которых кончился бензин. Росс пообещал, что если им не повезёт, то он позвонит в полицию.

– Возможно, было бы лучше, если бы кто-нибудь поехал вместе с нами, – сказал он. – Вы или ваша жена. Может быть, ещё маленькая девочка.

– О, нет. Спасибо, но мы не хотим расставаться.

– Мы не можем поехать все вместе? – предложил мальчик. Маленькая девочка подергала отца за шорты:

– Можно мне в фургон? – спросила она.

– Нет, дорогой. – Верли повернулась к ним. – Правила дорожного движения запрещают ездить в прицепе.

– Мы не поместимся, – объяснила мать своим отпрыскам. – Не волнуйтесь. Они обязательно позвонят кому-нибудь, и нам помогут.

– Но для этого нам нужно знать ваши имена, – пробормотал Росс. Он достал свою записную книжку и шариковую ручку и записал всю необходимую информацию. Рассеянный профессор оказался Ноэлом Фергюсоном. Его жену звали Линда Фергюсон. Росс записал их адрес и регистрационный номер машины вместе с маркой автомобиля и местом производства. Затем он положил записную книжку в нагрудный карман и отдал ручку Верли, которая спрятала её в своём кошельке.

– Надеюсь, что вам вскоре встретится человек, у которого есть лишний бензин. К сожалению, у нас нет. – Вообще-то, они с Верли обсуждали предложение взять с собой лишнюю канистру бензина, но, в конце концов, он воспротивился. Они всё равно будут держаться главных дорог. А в случае аварии присутствие канистры бензина в фургоне может оказаться опасным. Кроме того, Росс был слишком хорошо организован, чтобы рискнуть и предпринять длительный переезд, не имея доступа к бензину.

– Я не могу понять людей, которые не умеют планировать, – сказал он, когда Фергюсоны остались позади. – Очевидно, этот парень выехал из Брокен-Хилла с почти пустым баком. А теперь он застрял посреди пустыни с женой и тремя маленькими детьми. – Росс покачал головой. – Некоторые люди просто не умеют думать вперёд.

– Но он показался мне довольно милым. Да и вся семья тоже.

– Я не говорю, что они не милые. Я говорю только то, что они почти преступно небрежны. А потом они ждут, чтобы другие вытаскивали их из неприятностей, – как те глупцы, которые пускаются в поход без необходимого снаряжения и которых приходится эвакуировать на самолётах. – Он прищёлкнул языком. – Боюсь, это старая история. Недостаток предусмотрительности.

Верли ничего не ответила. Разумеется, Росс обладал предусмотрительностью в избытке, но не во всех сферах жизни. Он никогда не проявлял достаточно предусмотрительности, когда дело касалось разделения светлых и тёмных вещей во время стирки или предчувствия (и улаживания) конфликтов с детьми.