Текст книги "Исполнение желаний"

Автор книги: Кэтрин Блэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Заходите к нему первой, Клэр, – сказала Инез.

Клэр подошла к кровати и посмотрела на Николаса, ответила на его улыбку и наклонилась, чтобы поцеловать его в лоб. Она рассмотрела вспухшую щеку и длинную глубокую царапину с одной стороны шеи. Ей сдавило горло, и в первый раз в жизни она не могла придумать, что сказать ему.

Он сжал ее запястье.

– Не переживай так, моя радость. Я очень сожалею, что так вас всех перепугал. Но это все не столь ужасно, как кажется. Я буду на ногах через несколько дней. Мануэль рассказал мне сегодня утром, что ты приходила вчера вечером.

– Он снова приезжал сюда? – спросила она машинально. – Он послал в Казу Родриго, и тот привез нас обеих вместе с собой в бунгало.

– Обеих?

– Да, Инез и меня.

– Вот это да! – это было непроизвольное восклицание. – Как это могло случиться – Инез вошла ко мне в комнату, а ты – нет?

Это было трудно объяснить, а он внимательно смотрел на нее. Ради них обоих, и в особенности ради Инез, она должна быть очень осторожной, но некоторое откровение не могло принести вреда.

– Инез все время плакала – португальцы гораздо более эмоциональны, чем мы, – и, поскольку ты заснул, Мануэль направил ее сюда, чтобы успокоить.

– Я понимаю.

Хотя было совершенно ясно, что он не совсем все понял.

– И это подействовало? Я имею в виду, успокоило ее?

Клэр кивнула и изобразила безразличие.

– После этого она выглядела почти счастливой, подобно милой матери, чье больное дитя наконец мирно уснуло. Ты, вероятно, выглядел во сне красивым и молодым. Если тебе трудно, то, пожалуйста, ничего не говори, – добавила она.

– Нет, совсем не трудно. Присядь, Клэр.

Она повернулась, чтобы придвинуть плетеное кресло к кровати, и села в него.

– Инез пришла со мной, – отметила она между прочим.

Его ответ, когда он собрался, был как бы равнодушным.

– Принеси еще одно кресло, пожалуйста, и попроси ее войти.

– Мой дорогой Николас, – ответила Клэр с оттенком насмешки. – Я считаю, что португалки не нуждаются в сопровождении других женщин, когда мужчина даже не в состоянии подняться с постели. Я зайду к тебе позже.

Она слегка ему подмигнула и вышла из комнаты на узкую веранду. Довольно беспечно она сказала:

– Я займусь сеньором Маркесом, Инез.

После этого она уселась в садовое кресло по другую сторону от Жильберто.

Около часа Клэр сидела рядом с ним, а затем прогуливалась по заросшим тропинкам во все еще мокром неухоженном саду. Он беспрерывно говорил и жестикулировал, читая ей наизусть длинные выдержки из какой-то драмы. О, он питал страсть к хорошим пьесам! Но больше всего он любил классическую оперу. Мисс Уиндхем непременно должна приехать на следующий сезон в Лиссабон. Она должна увидеть Франческу Альварес в роли Мими в «Богеме». Франческа великолепна, она несравненна.

– Некоторые считают, что ее голос не достигнет полного расцвета, пока она не выйдет замуж, но это скорее романтическое мнение ее поклонников. Они всегда будут говорить подобные вещи. Надо еще посмотреть!

– А она что, уже помолвлена? – спросила Клэр, решившись в отчаянии на столь мужественный для себя вопрос.

– Кто знает? Франческа непредсказуема. Я думаю, что она наконец влюблена.

– В... графа?

Он кивнул многозначительно:

– Да, в графа. Поскольку она приехала в Кастело, это оказалось неизбежным. Мне бы следовало это предугадать. У нее есть буквально все – все, кроме отличного супружества.

Клэр все еще держалась довольно уверенно:

– А как с его стороны? Он ведет себя так, как будто он тоже... влюблен?

– Нет ни одного мужчины в Кастело... – что я говорю, в Португалии! – который бы не обожал Франческу. В последнее время Мануэль ходит погруженный в свои размышления, и нетрудно догадаться почему. Это разорвет мое сердце, но я не буду потрясен, если в один прекрасный день будет объявлено о дне их свадьбы.

По случайному совпадению, хотя в тот момент Клэр не осознавала всей иронии происходившего, Инез позвала ее из окна спальни:

– Клэр, может быть, вы к нам войдете?

Жильберто отвесил ей поклон, и Клэр вошла в дом, а затем направилась к комнате Николаса. Она легонько постучалась и вошла. Николас лежал, слегка улыбаясь, а Инез стояла у спинки кровати, очень прямо, несколько раскрасневшись, и тоже улыбалась. Клэр обо всем догадалась еще до того, как он начал говорить.

– Мы решились, Клэр, к лучшему это будет или к худшему! Мы помолвлены! Когда контракт будет завершен, мы уезжаем в Опорто, чтобы пожениться.

Она издала глубокий вздох.

– Какое облегчение! Я так рада. Мне бы хотелось от души тебя обнять.

– Я обещаю тебе это, когда станет возможно.

– Мы хотели, чтобы вы узнали об этом первой. – Возбуждение сияло в черных глазах другой женщины. – Я не дождусь, чтобы известить об этом таиту. Он будет долго смеяться, когда узнает о том, что вы здесь говорили, Николас, как я почти что сама сделала вам предложение! Его деньги – тьфу! Если это то, что стоит между нами, то я никогда не буду их иметь! Он все может оставить моему брату. Но, судя по тому, как он себя чувствует сейчас, я думаю, что он проживет двадцать, а то и все тридцать лет и сам потратит все свои деньги!

– Я надеюсь на это, – сказал он со страстью в голосе.

– Все это утомило вас, Николас, – сказала Инез. – Мы теперь оставим вас, а я попрошу Жильберто принести вам чего-нибудь выпить. После этого вы должны поспать, чтобы скорее выздороветь. А сегодня во второй половине дня я буду здесь, у вас, с моим отцом.

Она обошла вокруг кровати, наклонилась и легко прикоснулась губами к его губам.

– Я так счастлива, что помолвлена с англичанином, – сказала она мягко. – Мы, португальцы, слишком официальны, никто не имеет права целоваться до тех пор, пока на руке нет обручального кольца. До встречи, мой дорогой!

– Да! Моя дорогая! – он сказал это так тепло и проникновенно.

Когда Клэр вышла из комнаты, Инез протянула свою тонкую руку.

– Теперь вы мне почти как сестра, – проговорила Инез. – Мы можем быть откровенны друг с другом. По крайней мере, настолько откровенны, насколько это возможно между сестрами. Это будет полезно нам обеим.

В течение нескольких следующих дней Клэр предоставилась возможность большой практики по части организации официальных встреч. Как только о помолвке Инез с Николасом стало известно, в Каза-Венуста устремился бесконечный поток визитеров. Большинство из них уверяли, что они уже давно предвидели этот союз, в то время как другие выражали полнейшее удивление. И почти каждый спрашивал напрямую или завуалированно о праздновании этого события. Ответ был всегда один: будет скромный прием, как только Николас выздоровеет. Клэр приятно удивляло, что все эти люди рассматривали Николаса как самого подходящего мужа для Инез.

Сломанные ребра срастались. Николас уже мог садиться, а затем с посторонней помощью выходить и сидеть в кресле на крыльце. Вскоре после этого смог отказаться от халата и наконец надеть пиджак. И вот настал день, когда он приехал на чай в Казу. Вчетвером они сидели на веранде за столом, когда новый, красного цвета автомобиль подкатил к самым ступенькам и оттуда вышел Мануэль.

– Мой Николас!

Веселый и элегантный в своем легком тропическом костюме, он присоединился к небольшому торжеству.

– Я только что был у тебя дома и обнаружил, что твой слуга блаженно спит, а комнаты такие же убогие и безлюдные, как будто бы ты снова возвратился на эту проклятую дорогу. Сеньор... – он поклонился старшему, как оно следовало в соответствии с обычаем. – Инез... Клэр! Прошло уже две недели с тех пор, как я видел вас в последний раз, Клэр.

Было ли это преднамеренно, в особенности с ударением и раскатистым «эр», заставляя ее имя звучать как в одной из старых романских любовных песен?

– А точнее говоря, ровно двенадцать дней, но я узнавал все новости о вас от Инез, хотя сомневаюсь, чтобы вы проявляли подобный же интерес к моей особе. Вы должны рассказать мне о том, какие чувства вас обуревают. Вы уступаете ведь собственного опекуна его невесте.

Он был в отличном настроении. Стоя между Инез и сеньором Сарменто, он время от времени ловил взгляд Клэр. Он светился насмешкой и удивлением. Это раздражало ее, но это был какой-то холодный гнев, что позволяло ей временно оставаться сильной и беспечной.

Мужчины закурили; сеньор Сарменто зажег первую в этот день сигару. Николас заметил, что ему очень хотелось бы вернуться к работе.

– Это естественно, – согласился Мануэль, – но ты будешь приступать к работе постепенно. Не бродить туда-сюда по жаре и не доходить до точки кипения в этой своей полотняной конторе. Я понимаю, что ты снова начнешь торопить завершение контракта, хотя теперь уже по другой причине. Я все еще никак не могу понять, почему бы вам с Инез не пожениться сразу здесь же, на острове. У нас тут есть два священника и бракосочетание законно, где бы оно ни происходило.

Николас в замешательстве заерзал в кресле, оказавшись в центре внимания.

– Мы уже обговаривали эту возможность и решили несколько подождать.

Мануэль стряхнул пепел сигареты.

– Ты невероятный человек, Николас. Не считаешь ли ты, что эта свадьба может показаться для других слишком поспешной?

Николас усмехнулся.

– Ты считаешь, что с милым рай и в шалаше. Но я не считаю, что это так, и мне бы хотелось поначалу решить вопрос с домом, а Инез мечтает о бракосочетании в своей собственной церкви среди родственников и друзей. И мы пригласили тебя как истинного португальца.

Мануэль махнул рукой.

– Ладно, я не оставлю тебя в этот критический момент в твоей жизни. Ты почти что прав, рассуждая подобным образом. Но через неделю ты вполне будешь в полной форме, чтобы по крайней мере отпраздновать свою помолвку.

– Мы организуем коктейль, – проинформировала его Инез. – Вы приедете к нам со своими гостями из Кастело?

– Коктейль? – Мануэль наклонился к ней, полный любезности и очарования. – Небольшой прощальный вечер перед тем, как улететь на свадьбу вашего брата в Опорто? А может быть, вместо этого дать в вашу честь обед в Кастело? Мне доставит огромное удовольствие сделать это для вас. Мы пригласим всех ваших друзей на острове.

– Вы слишком добры, Мануэль.

– Вовсе нет. Ты согласен с моей идеей, Николас?

– Да, но я...

Мануэль рассмеялся и ударил ладонью по столу.

– Нет, я никогда не встречал более скромного человека. Вы должны научить его гордиться вами, Инез!

– Так же, как вы бы сами гордились своей невестой, Мануэль?

– Я бы не тратил на это много времени, – признался он. – Я бы никогда не перенес этих бесконечных трех месяцев на помолвку. Мне кажется, что формальность помолвки – излишняя трата времени, и я никогда бы не согласился на столь длительные испытания.

Он обернулся к Клэр:

– А каковы ваши взгляды на этот вопрос, сеньорита?

Он вызывал ее выйти из скорлупы молчания и возразить на его болтовню. На самом же деле ему было совершенно безразлично, каким было ее мнение на этот счет.

– У меня нет никакого мнения, сеньор.

– Не может быть, – прокомментировал он с бесцеремонной прямотой. – Вы слишком молоды, но мне представляется, что вы принадлежите к числу тех, кто предпочитает отложить замужество, чем ускорить его.

Он откинулся в кресле и заговорил со старым сеньором по-португальски.

– Это будет прекрасно – возвратиться в Португалию, не правда ли? Я тоже собираюсь это сделать. Через десять дней семья Монтейра улетает самолетом, и Родриго сам пожелал отвезти вас и Инез, а затем привезти Инез обратно, чтобы дожидаться Николаса. С Родриго вы будете в полной безопасности.

– Прекрасно. Мне нравится этот молодой человек, он очень серьезен и четок во всем, что он делает. Значит, ваша компания вскоре распадется, Мануэль.

Он пожал плечами.

– После отъезда семьи Монтейра нас останется пятеро: трое мужчин, сеньора Пантал и Франческа. Гости, по-моему, уже насладились отдыхом и развлечениями. Я думаю, что к концу месяца все разъедутся.

Значит, так оно и будет. На будущем Клэр была поставлена точка. Ей больше не приходилось выбирать между проживанием вместе с Инез в Португалии и преподаванием чумазым веселым детишкам на острове. У нее больше не было выбора вообще. Ее будущее было уже предрешено. Судьба распорядилась таким образом, что ей предстояло в конечном итоге возвратиться в Англию, возобновить, если повезет, свою карьеру или искать что-нибудь другое, если удача ей не улыбнется.

Извинившись, она встала и вышла в сад под предлогом поставить на место отвалившуюся деревянную жердь, которая поддерживала высокие цветы. Она утрамбовала ногой землю, сорвала увядший бутон и побрела в сторону финиковой пальмы, чтобы ее не было видно с веранды.

Мгновение спустя она услышала шаги по дорожке. Отодвинув ветку, перед ней стоял Мануэль. Он все еще пребывал в доброжелательном настроении и совсем не был похож на того холодного, отчужденного графа, чей тон извергал презрение, когда она не пожелала открыто проливать слезы по Николасу. Но после того как он посмотрел на ее опущенные плечи и наклонился к ней, его глаза вдруг утратили блеск доброжелательной насмешки, а уголки рта стали жесткими.

– Мне нужно возвращаться в Кастело. Я последовал за вами, чтобы попрощаться, я уверен, что вам было бы обидно, если бы я не сделал этого. Мы только что решили, что было бы самым лучшим, если бы сеньор Сарменто и Инез улетели со Святой Катарины в следующее воскресенье, а потому вечер в честь помолвки состоится в пятницу.

– У вас остается слишком мало времени, чтобы приготовиться к этому, – сказала она с некоторым отчуждением.

– Все будет организовано без лишних хлопот. На острове есть все необходимое для этого.

Он помолчал.

– Инез сказала мне, что двое слуг будут заботиться о вас во время ее отсутствия. Мне пришло на ум, что Каза может показаться вам слишком безлюдным местом. Мне бы доставило большое удовольствие, если бы вы поселились в Кастело на время ее отсутствия.

Если бы он улыбнулся при этом или хотя бы добавил малую толику теплоты в свою вежливую речь, Клэр сдалась бы на милость победителя. Жить рядом с ним в этих великолепных стенах, пробуждаться в одной из шикарных комнат, выходивших окнами на закрытый сад и массивные колонны аркады, бродить по прекрасным салонам, террасам с декоративными полами, обширнейшим зеленым лужайкам... Ей предлагалось путешествие в рай, но делалось это с холодной вежливостью. В любом случае там будет Франческа, которая поведет себя так, как будто она уже стала хозяйкой замка.

– Я люблю уединение, – ответила она. – Я буду совершенно счастлива с Энрикой и Жозефом.

– Значит, вы отклоняете мое приглашение.

– Мысль была очень щедрой, – сказала она. – И я благодарю вас за это.

– Вы действительно отказываетесь. Причем без всяких причин.

– Разве в этом есть необходимость?

– Это обычная вещь, даже среди упрямых англичан.

– Очень хорошо. Я не верю, что вынесу две недели в Кастело, сеньор.

– Пусть будет так. Мне нечего больше сказать.

Саркастически улыбнувшись, он поклонился и ушел. Клэр водила по густой траве носком туфли. В какой-то степени она одержала победу над своей слабостью, той частью своего существа, которая была согласна на любые дальнейшие страдания, только бы быть рядом с Мануэлем. Жалкая победа, которая оставила ее опустошенной и несчастной.

Глава 9

По всей вероятности, Клэр просто повезло, что у Инез не оказалось в гардеробе платья, которое бы соответствовало ее представлениям о том, какое именно одеяние должно украшать главную фигуру помолвки.

– Для простого вечера на нашей вилле вполне бы подошло платье из зеленого шелка, но не для роскошного приема в замке Кастело – я же знаю Мануэля! И конечно, следует отдать должное Николасу. Одним словом, необходимо новое платье.

– Какие проблемы? Мы сошьем его за три дня, – сказала Клэр. – Давайте посмотрим, какие ткани залежались в ваших сундуках.

После этого они направились в кладовку, где за многие годы скопилось такое количество всякого рода отрезов тканей, что разбегались глаза!

– Вот это могло бы подойти, – сказала Инез с сожалением в голосе, извлекая голубую ткань, – из этого могло получиться великолепное платье, но на него уйдет уйма времени. Какая жалость, что приходится все делать в такой спешке.

Но вот наконец она, взяв ножницы, разрезала нитки красивой упаковки.

– Вот это то, что надо! Парча цвета слоновой кости, которую мне прислал ко дню рождения мой брат. Я отложила ее до лучших времен, потому что раскрой парчи – очень трудное дело, но вместе с вами, я думаю, у нас хватит ума!

Фасон, на котором в конце концов остановились, был весьма амбициозным – средневековый стиль, с большим вырезом на груди, с серебряными филигранными пуговицами ручной работы.

Весь день Клэр уходил на бесконечные подгонки размеров, повторные прикидки перед раскроем и невероятное количество проглаживания ткани. А Инез работала до поздней ночи, обшивая петли, делая классическую форму воротника и рукавов.

В день приема по случаю помолвки Николас возвратился к себе в бунгало сразу же после полудня, чтобы отдохнуть. Клэр тоже направилась к себе в спальню. Платье наконец было готово и висело в платяном шкафу Инез в пластиковом футляре. Клэр считала, что настало время, чтобы приготовить к вечеру свой собственный наряд, белый костюм.

Нарядившись в костюм, она еще раз осмотрела свою прическу с довольно смело укороченными прядями с обеих сторон. Налет изысканности придавал ей явную уверенность в себе; ей доставил заметное облегчение тот факт, что она теперь не казалась до абсурда юной.

Когда Клэр спустилась в прихожую, где Инез в своем очень симпатичном парчовом платье слоновой кости стояла рядом с одетым в вечерний фрак Николасом, он с откровенным интересом осмотрел ее с головы до ног.

– Приветствую тебя, Зеленые Глаза! – сказал он. – Если бы не эта отделка, ты бы смотрелась совсем обычной. Очень разумно!

– Очень хорошо, правда? Это все благодаря изобретательности твоей будущей жены, – ответила ему Клэр, переводя разговор на наряд Инез.

– Вы обе будете проводить вместе лучшие времена, когда мы приобретем свой дом в Португалии, – заметил он.

Клэр взглянула на него, избегая светлого взгляда Инез, и взяла сигарету из его пачки, лежавшей на столе.

– Я надеюсь, что ты не рассчитываешь на то, что я собираюсь жить вместе с вами, – заявила она.

– Конечно, ты будешь с нами. Мы с Инез хотели бы этого.

– Я не верю в это, – сказала она бесстрастно.

Он нажал кнопку своей зажигалки и дал ей прикурить.

– Тебе же будет лучше, потому что от добра добра не ищут.

– Конечно, – сказала Инез. – Мы постараемся сделать тебя счастливой.

– Спасибо. – Клэр стряхнула пепел в пепельницу. – Но когда вы поженитесь, я уеду в Англию.

– Нет, не уедешь! – сказал Николас.

– Уеду, – ответила Клэр.

– Я все сделаю для того, чтобы ты оставалась с нами.

– Ничто не заставит меня изменить своего решения.

– Прекратите спорить. – Инез встала между ними. – Какие же вы оба упрямые! Впереди еще недели и недели, и мы все еще сто раз обсудим. Николас может быть скажешь Жозефу, чтобы он сходил за таитой? Мы обещали Мануэлю приехать заранее, чтобы приветствовать гостей.

Наконец они расселись в машине, Николас сел за руль. Перед ними показался порт – неправильной формы полукруг с сиявшими там и тут огоньками, на рейде на фоне черного моря стояли покрытые гирляндами лампочек судна, а вдали вспыхивали и гасли маяки, предупреждая проплывавшие мимо корабли.

Они были первыми с острова гостями Кастело. Жильберто и Родриго поздравили Николаса и склонились к длинным, тонким пальцам Инез, а Франческа протянула им руку и резким голосом провозгласила, что она желает им огромного счастья.

Прибывало все большее количество друзей, и Мануэлю приходилось часто спускаться по лестнице, чтобы встречать их, в то время как Николас и Инез оставались у входа в зал, принимая поздравления.

Салон быстро наполнялся хорошо одетыми женщинами и мужчинами в белых вечерних пиджаках.

Наконец всех пригласили к обеду, и слуги показывали гостям отведенные им места. Клэр сидела между Родриго и Николасом. Справа от Николаса сидела Инез, а затем во главе стола восседал Мануэль. Справа от него находилась Франческа, ее утонченная элегантность сочеталась с его уверенностью в себе и мужским шармом. Они так совершенно дополняли друг друга!

Обед казался бесконечным, а количество блюд просто было невозможно сосчитать. Наконец пришло время для главного тоста вечера. Бокалы были вновь наполнены. Мануэль, стоя, произносил слова поздравления на португальском языке:

– Мне доставляет большую честь и огромное удовольствие... мой дорогой друг Николас и наша прекрасная Инез Сарменто... Я знаю, что все их добрые друзья, собравшиеся здесь, присоединятся ко мне...

И так далее.

Раздались громкие крики «Viva!», бокалы сомкнуты и осушены до дна. Инез сияла, Николас, довольный и смущенный, встал и благодарил Мануэля... а для Клэр завершилась первая часть ее страданий.

Когда другие женщины поднялись на второй этаж, чтобы поправить или привести в порядок свои прически и макияж, она последовала за ними. Но вскоре громкая болтовня и резкие запахи духов вынудили ее спуститься в зал, а затем во двор. На террасе появились отдельные пары, начались танцы. Потом появились Николас с Инез; он смотрел на нее и улыбался без всяких причин, как это происходит с мужчиной при виде его любимой избранницы. Они спустились по ступенькам, постояли некоторое время на хорошо освещенной лужайке, а затем удалились в тень сада.

Голос над головой Клэр произнес:

– Временами это доставляет горькую радость – наблюдать неописуемое счастье других, не так ли?

Тон Мануэля сочетал сдержанность с издевкой, но в то же время содержал в себе нечто недосказанное.

Клэр повернулась к нему. Свет уличного фонаря несколько сгущал пламя ее волос и делал более темным цвет ее красных губ.

– В отдельных случаях это приносит радость без горечи, – возразила она.

– С этим нельзя спорить. Я просто попытался принести вам свои соболезнования. Что вы теперь будете делать, интересует меня, потеряв Николаса?

Насмешка была явно провокационной. Клэр пожала плечами и повернула в другую сторону лужайки.

– Спасибо за вашу заботу, но я уже слишком взрослая, чтобы иметь опекуна, не так ли?

– Возможно, но все-таки вы все еще девочка. Мне очень грустно, что вас вдруг лишили этого надежного якоря – всегда стоявшего на страже Николаса. Придется вам искать кого-нибудь еще, кто бы взял на себя заботу о вашем испуганном сердце, но нет такого человека, который будет любить вас так же безмолвно, как он.

Клэр сжала зубы, а ее ногти вонзились в ладони. И все-таки она сумела произнести:

– Конечно, это очень плохо, но я как-нибудь это переживу.

– Но разве вы не испугались немножко? – настаивал он мягко и монотонно. – Николас никогда больше не будет заботиться о вас. Он был надежен, что для вас было крайне важным. Вы никогда бы не поверили, что он окажется таким жестоким и выберет себе в жены совсем другую женщину и таким образом предоставит вас менее обузданным страстям совсем другого мужчины. Каким это окажется для вас крахом! Я очень сочувствую вам в вашей отчаянной ситуации.

Возмущение Клэр достигло предела. Она заговорила очень резко, выплескивая свои слова в темноту ночи:

– Я совершенно не нуждаюсь в ваших симпатиях, сеньор, а кроме того, не считаю, что заслуживаю вашего глумления. С той самой поры, как только я встретилась с Инез, я всегда надеялась, что Николас женится именно на ней!

– Интересно, – парировал он все с той же оскорбительной усмешкой. – И ради того, чтобы способствовать успеху этого маленького проекта, а именно, что Николас должен жениться на Инез, вы принимаете от него янтарный браслет и на виду у всех целуетесь с ним. Вы также разыскиваете его, чтобы при любой возможности остаться с ним наедине. Мне кажется, моя дорогая Клэр, что вы слишком неуклюже проводили свою кампанию, чтобы способствовать их сближению, не так ли?

– Браслет был мне преподнесен в подарок в мой день рождения! И Инез это поняла.

– А поцелуй? – на этот раз в голосе был намек на обострение разговора. – На него вас просто вынудили эти несносные островитяне? Не пытайтесь убедить меня, что она тоже это поняла и одобрила! По моему мнению, это сближение произошло вопреки, а не благодаря вашим усилиям!

– А по моему мнению, – бросила она ему, тон ее голоса был сдержанный, но взбешенный, – вы относитесь к числу ненавистников и хорошо знаете об этом. Мне кажется, что вы получаете извращенное наслаждение, нанося мне оскорбление. Думайте что хотите, но освободите меня от ваших нападок и сарказма. Я перенесла уже достаточно!

Он поклонился, его лицо было совершенно лишенным каких-либо эмоций.

– Вы совсем еще ничего не перенесли, мое дитя, ровным счетом ничего. У вас пока еще не было опыта в перенесении душевной боли. Я могу заверить вас, что если бы вы были влюблены в Николаса, то страдали бы от болезни гораздо более разрушающей, чем оскорбленная гордость!

Он склонился с террасы и позвал:

– Родриго!

За все время, пока молодой человек пересекал двор и поднимался по ступеням, Мануэль хранил гробовое молчание, стоя рядом.

– Родриго, – сказал Мануэль таким голосом, словно его мысли блуждали где-то совсем далеко, – Клэр хотела бы потанцевать. Когда вальс закончится, попроси Баптисту сыграть тарантеллу и сделай так, чтобы научить ее этому крестьянскому танцу. Ты по этой части мастер.

После этого он вернулся к своим обычным манерам и заметил:

– Народные танцы довольно утомительны. Но они позволяют тратить энергию без сожалений. До встречи, сеньорита.

В сверкающем светом салоне радостные выкрики становились все оживленнее. Инез пришлось пройти через весь набор испытаний, которые предписывались португальскими обычаями всем будущим невестам, и даже Николас оказался вовлеченным в праздничный круговорот вечера.

А потом центром внимания стала Франческа. Рядом стоял Мануэль и говорил с ней о чем-то, что интересовало всех, кто был в пределах слышимости их беседы. Он направился к пианисту, а Франческа улыбалась публике. Его руки поднялись вверх в театральном жесте, чтобы воцарилась тишина. Все замолчали, и вскоре до Клэр, сидевшей поблизости от высоких дверей, донеслись звуки ее томного голоса.

– Мне доставит большую радость спеть для вас сегодня вечером. Мануэль не одобряет этого, потому что роса утомляет мои связки, но сегодня я его не послушаюсь. Это совсем не обычный день, и я бы хотела приложить свои усилия, чтобы он остался для всех еще более памятным.

Она пела легко и очень чисто. Она научила себя трудному искусству выглядеть привлекательной при взятии самых высоких и трудных нот, а также улыбаться в нужные моменты. Произведение, которое она пела, подошло к концу, и после совершенно полного молчания аудитория взорвалась аплодисментами с истинно португальским темпераментом и с многочисленными выкриками одобрения.

Франческа улыбалась в ответ, словно это была ее самая любимая аудитория.

– Я рада, что вам это понравилось. Но я очень люблю наши португальские песни, те, которые мы все поем время от времени.

Это, конечно, вызвало новый взрыв веселых возгласов и шумных выражений в знак согласия. Она была поистине величественна, эта Франческа. Столько красоты во внешности и в голосе, да к тому же еще и великолепное остроумие! Ее можно было слушать бесконечно. Как они были счастливы заполучить на свой маленький остров Святой Катарины эту знаменитую певицу, которая пела в этом зале, наполняя воздух льющейся мелодией и добротой.

– Я спою еще раз – всего только раз, – сказала Франческа. – Для тех, кто влюблен. Я думаю, что это вполне соответствует происходящему. Песня называется «Цветок любви».

Это была волнующая маленькая песенка; возможно, что лирика ее была несколько банальной, но она была очень умно построена, чтобы достичь высокого пафоса.

Слушатели просили, чтобы она спела еще, но Мануэль, стоявший сзади, спиной к стене, отрицательно покачал головой. Франческа сделала отрепетированное движение плечами:

– Граф говорит нет, и мы должны подчиниться. Мне доставило огромную радость петь для вас, моего народа на этом острове. Скоро я покину Святую Катарину, но не для того, чтобы, как все вы полагаете, начать в Лиссабоне новый оперный сезон. Я покидаю сцену, моя карьера...

Она не смогла продолжить фразу. Ее слушатели стали кричать в знак протеста и возмущенно возносить руки к небу. Они громко требовали, чтобы им объяснили причину такого решения, теряясь в догадках. Клэр сидела, словно превратившись в камень. Ею овладела дрожь, а ее виски стали холодными и влажными.

Там, где раньше была Франческа, теперь стоял Мануэль. Он поднял руки, и все возгласы постепенно смолкли.

– Не печальтесь по поводу новости, которую вам сообщила Франческа, мои друзья. Португалия теряет поистине поющую птицу, но она приобретет женщину, которая добьется несомненного успеха в супружеской жизни. Теплая звездная ночь, волнистое море и пасторальная красота острова пришлись по душе Франческе, и она желает жить нормальной жизнью в доме, который она разделит с обожающим ее мужем. А разве найдется такой мужчина, который не обожает Франческу? – он сам рассмеялся при этом. – Сегодня я пока не могу сказать большего, но не удивляйтесь, если через неделю или две вы снова будете сюда приглашены на очередное празднование помолвки, и будьте уверены в одной вещи: Франческа возвратится на Святую Катарину – она снова будет петь для вас. Она обещала!

Почти ничего не видя перед собой, Клэр вышла из комнаты на террасу. Родриго проследовал вслед за ней, безукоризненно внимательный.

– Вам не очень хорошо, Клэр? Может быть, я принесу нюхательную соль?

– Со мной все в порядке, Родриго. Возвращайтесь, пожалуйста, в зал.

Он поколебался, вспомнив, несомненно, что ему было поручено сопровождать ее. Но она пошла от него прочь, и, поскольку португалец прежде всего джентльмен, он возвратился с нахмуренным видом обратно в салон.

Клэр тем временем бежала по лестнице вниз и вскоре оказалась в темноте, в дальней части площадки, где скульптуры сливались с естественным рельефом на фоне разросшихся магнолий и гардений. Она остановилась у каменной скамьи и опустилась на нее, бессознательно прижав пальцы к сердцу, ощущая быстрые и болезненные толчки.

«Франческа снова приедет на Святую Катарину – она обещала».

Это все-таки свершилось, а она оказалась к этому неподготовленной. Мануэль и Франческа!

Она не могла представить себе Мануэля как мужчину, который был идиллически и трепетно влюблен. Но ей было легче легкого с содроганием вообразить его играющим в мирскую игру – в любовь с Франческой, которая с радостью пожертвует своей блистательной карьерой ради того, чтобы стать его женой. За последние недели они, видимо, пришли к общему согласию. Мануэль был удовлетворен, что Франческа любит его; для него его собственные чувства к женщине были на втором плане. Как он произнес с юмором и изысканностью: «Есть ли такой мужчина, который бы не обожал Франческу?» С ней ему не составит труда заниматься любовью.