Текст книги "Аромат роз"
Автор книги: Кэтрин Андерсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Отбросив метлу, она кинулась к крыльцу и закричала:
– Мой хворост! О Господи, я совсем забыла о нем!
Недоумевая, что это за хворост, Зак смотрел, как она влетела в дом и скрылась. Потом до него донесся запах подгоревшего масла. Он метнул на Ноузи испепеляющий взгляд. Проклятая собака!
Ноузи заскулил и лег на землю, положив голову на перепачканные лапы.
Зак поднял метлу и прислонил ее к изгороди. После того как Кэтрин Блейкли унесла с собой запах ванили, он ощутил наконец легкий аромат кроваво-красных роз. Криво усмехнувшись, Зак дотронулся кончиком пальца до нежного шелковистого лепестка и перевел взгляд на дом. «Все самое хрупкое и прекрасное должно иметь шипы, чтобы защитить себя», – подумал он.
Пожав плечами, он направился к сараю в поисках мотыги. Без труда отыскав ее, он вернулся в розовый сад, чтобы исправить вред, причиненный Ноузи. Но не успел он сделать и трех взмахов, как из дома вылетела Кэтрин Блейкли: похоже, его присутствие не давало ей покоя.
– Я же сказала, что сама все сделаю! – закричала она.
Она схватила мотыгу и попыталась вырвать ее. – Кэйт, я хотел…
– Какая разница, чего вы хотели! Вот я хочу спокойно дожарить хворост по рецепту моей бабушки, и именно этим и собираюсь сейчас заняться. Так что, пожалуйста, забирайте, свою собаку и отправляйтесь домой.
Чувствуя себя полным идиотом, он отдал ей мотыгу. Черт побери, не драться же с ней.
– Но вы не сердитесь? – Он и сам понимал, что задал дурацкий вопрос. Казалось, она так разъярена, что готова разнести все вокруг на мелкие кусочки. – Мне было бы неприятно думать, что проделки Ноузи испортят наши отношения.
– Уверяю вас, я не сержусь, – немедленно отозвалась она, – ни на вас, ни на вашу собаку. Просто уведите ее домой и следите, чтобы она больше не убегала.
Зак не знал никого, кто пришел бы в такое волнение из-за нескольких комков раскиданной грязи. Он задержался на секунду, глядя на нее. Стоя близко к ней, он прикинул, какой у нее рост, и решил, что она на полголовы ниже его плеча. Зак сомневался, что она потянет больше ста фунтов. Его угнетала мысль о том, что из-за его пса ей придется делать лишнюю работу, но он не видел, как это исправить.
Он повернулся было к лошади, но остановился и снова посмотрел на нее.
– Может, вы с дочерью как-нибудь в воскресенье завернете ко мне на чашку чая?
Чая? Черт возьми, что это на него нашло. У него нет ни единой чашки, и вряд ли их можно купить в Роузбурге, единственном городке поблизости.
– Спасибо за приглашение, но боюсь, что я не слишком люблю общество. Да и моя ферма отнимает у меня столько же времени, сколько ваша у вас.
Убедившись, что он уезжает, Кэтрин стала любезнее. Зак приподнял шляпу.
– Приятно было познакомиться.
– Взаимно. – Она вытерла руки фартуком и посмотрела на разбросанные вокруг кучи земли.
Зак вскочил на лошадь и свистнул Ноузи. Проезжая мимо сарая, он заметил, как что-то там быстро мелькнуло. Обернувшись, он заметил, что из-за угла строения на него смотрит маленькая девочка. Он попытался улыбнуться ей: хрупкая фигурка, черные волосы и огромные карие глаза безошибочно подсказали ему, что это дочь Кэйт Блейкли.
– Привет! – крикнул он.
Услышав его голос, девочка вскочила и исчезла. Зак посмотрел ей вслед, встревоженный выражением ужаса, промелькнувшим на ее лице. Мать и дочь были самыми пугливыми из всех, с кем ему приходилось встречаться, это уж точно.
По дороге домой Зак вспоминал испуганное лицо ребенка. Не находя этому объяснения, он попытался направить мысли в другое русло. Люди бывают очень странными. Впрочем, это не его дело. Конечно, он ближайший сосед Кэйт Блейкли, но едва ли им придется часто видеться. Может, они вообще больше не встретятся, если она не перестанет упрямиться. Зак был настоящим джентльменом.
– Проклятая собака, – буркнул он.
Едва Закария Мак-Говерн скрылся из вида, и Кэйт убедилась в том, что он больше не вернется, она бросила мотыгу и побежала искать Миранду. Дочь спряталась за кучей сена на чердаке в сарае; она сидела, прижав колени к груди и обхватив руками голову. Сердце Кэйт болезненно сжалось, когда она наклонилась, чтобы обнять Миранду.
– Радость моя, все хорошо. Не бойся.
– А этот страшный человек ушел?
Гладя дочь по голове, Кэйт вспомнила смуглое привлекательное лицо и сверкающие глаза Закарии Мак-Говерна. Никто не назвал бы его страшным. Неудивительно, что в городе о нем так много судачат. В этих местах холостяки на дороге не валяются, а Мак-Говерн весьма привлекателен: волнистые темные волосы, косая сажень в плечах.
В книжках Миранды были страшные картинки, Кэйт с этим соглашалась, но то в книжках, а тут… Но ведь она сама испугалась, вместо того чтобы успокоить девочку. Кэйт знала, что не следует обвинять во всем только Джозефа.
Она обняла узенькие плечи Миранды.
– Он ушел и, думаю, никогда больше не вернется. Он приходил за собакой. Она уже ни за что от него не убежит.
Миранда крепко прижалась к ней.
– Собака вырыла в розах, – прошептала она, – такие большие жуткие ямы. Я боялась, что ты не сможешь ее остановить. А потом пришел этот человек, такой большой, мама, больше папы. И даже больше дяди Райана.
Кэйт закрыла глаза.
– Я люблю тебя, Миранда. Всем сердцем. Ты не должна бояться. Понимаешь? Ни мистера Мак-Говерна, ни кого другого. Что бы ни случилось, я всегда смогу защитить тебя, – Кэйт сжала руку дочери, – обещаю тебе.
Миранда всхлипнула.
– Я знаю, что защитишь. Что бы ни случилось. Кэйт прикусила губу, взмолившись о том, чтобы никакие обстоятельства не помешали ей выполнить это обещание. В отличие от многих других детей, у Миранды есть только один человек, способный позаботиться о ней, – ее мать. Не дай Бог, чтобы девочка осталась без нее. Единственный родственник Миранды, ее дядя Райан Блейкли, которому, несомненно, придется позаботиться о девочке, если что-то случится, такой же сумасшедший, каким был его брат Джозеф.
– Немного хвороста подгорело, но у нас осталась еще половина теста, – прошептала Кэйт. – Может, пойдем домой? Я приведу в порядок розовый сад, а потом мы с тобой проведем чудесный вечер вдвоем. Сядем у плиты, и я буду рассказывать тебе истории.
Миранда взглянула на нее.
– А расскажешь про то, как ты была маленькой девочкой и твой папа привез тебе котенка?
Кэйт вдруг пронзила острая боль. Из всех историй, какие рассказывала она дочке, эту Миранда особенно любила. Может быть, потому, что она уносила ее в неведомый мир, где маленьких девочек оберегали, любили и лелеяли заботливые отцы.
Фантазия Миранды… Кэйт знала, что она никогда не осуществится.
ГЛАВА 3
Примерно через неделю после всех этих событий корова Генриетта не вернулась домой с пастбища. Генриетта обеспечивала Кэйт и Миранду молоком, сливками, маслом и сыром. Притом иногда Кэйт выручала немного денег, продавая излишки молочной продукции. Кэйт не оставалось ничего иного, как одеть Миранду потеплее и отправиться с ней на поиски коровы.
– Сейчас ведь лето, мама. Зачем мне так тепло одеваться?
– Скажите лучше тем тучам, что сейчас лето, мисс. К тому же пальтишко у тебя вовсе не теплое. Просто плотная саржа.
Стараясь отыскать Генриетту, Кэйт пристально всматривалась в поля. В некоторых местах трава была так высока, что в ней вполне могла скрыться корова. Люди, первыми поселившиеся в этой долине, до сих пор рассказывали, что в те далекие дни трава вырастала до семи футов. Вообразив фруктовый сад, который она надеялась развести, Кэйт подумала, не заглушит ли высокая трава молодые деревца.
– Как тебе кажется, дождь будет? – спросила Миранда.
Мокрая земля хлюпала под башмаками у Кэйт.
– Он как раз очень нам нужен. Ну да, надеюсь, пойдет.
– Это будет хорошо для роз, вот увидишь. После дождя они начнут расти, как сорняки. Скоро они так разрастутся, что под ними не будет видно земли.
Кэйт положила руку на голову дочери, не зная, что ответить. После того, как к ним забежала собака Закарии Мак-Говерна, Миранда стала так же переживать за розовый сад, как и сама Кэйт.
Миранда наморщила нос.
– Папа пришел бы в ярость при виде этих роз. Они в этом году еще лучше, чем в прошлом, правда?
От замечания Миранды у Кэйт засосало под ложечкой. Она попыталась ответить, но не смогла. Кэйт понимала, что ребенку необходимо говорить о Джозефе, чтобы избавиться от этих воспоминаний, но ей казалось, что кое о чем лучше и умолчать.
Миранда посмотрела на нее.
– Мама, почему папа не любил розы? Проглотив ком в горле, Кэйт сказала:
– Он считал, что цветы – пустая трата времени.
– А на самом деле?
Кэйт предпочла бы не отвечать на этот вопрос, но, взглянув на Миранду, увидела, что большие глаза дочери требовательно смотрят на нее.
– Думаю, я недостаточно умна, чтобы ответить на этот вопрос, радость моя.
– Почему? Если папа был достаточно умен, то почему ты недостаточно умна?
Кэйт ласково погладила черный локон, упавший на щеку девочки.
– Я женщина, а женщины – существа слабые. – Слова застревали в горле у Кэйт. В ней заклокотало беспричинное раздражение. Джозеф мертв. Мертв! Он не может выйти из могилы и упрекнуть ее в том, что она осмелилась высказать собственное мнение. Кэйт перевела дух:
– Думаю, все дело тут в истолковании Библии. Миранда в первый раз не спросила, что это значит.
– Твой папа считал, будто Сатана искушает людей красотой, желая сделать их пустыми и суетными. А я думаю, что все прекрасное создает Бог и дарует нам это как утешение от забот.
Миранда улыбнулась.
– Я думаю, что права ты, мама. Разве может Сатана создать такую прелесть, как розы?
– Молодец, неплохой вопрос!
– Я думаю, мама, что и тебя он не мог создать.
Кэйт пристально взглянула в личико дочери. Иногда ей становилось жутко от того, как много усвоила Миранда из напыщенной болтовни Джозефа.
Словно поняв, что необходимо обосновать свое последнее утверждение, девочка добавила:
– Ты не роза, но такая же красивая. Если Сатана не мог создать розы, то не мог создать и тебя.
Кэйт наконец собралась с духом и сказала:
– Спасибо, но помни, что красота должна быть не только внешней, иначе она недолговечна.
Схватив Кэйт за руку, Миранда воскликнула:
– Ты и внутри красивая, мама! Знаешь, у тебя даже внутренности красивые.
Кэйт не могла удержаться от смеха.
– Вот это комплимент!
Сорвав длинную травинку, Миранда указала ею вперед. Ее темные волосы развевались на ветру.
– Ой, смотри, мама, раньше здесь был дом. Подойдя поближе, Кэйт увидела остатки полуразрушенного фундамента и кирпичного дымохода.
– Правда.
Она редко забредала так далеко на пастбища, а если это и случалось, то высокая трава и холмистый рельеф скрывали от нее раньше остатки постройки.
– Я не знала, что здесь был дом.
– Наверное, на этом месте построили свой первый дом первые поселенцы.
– Я могла бы играть здесь в дом.
Кэйт легонько пнула ногой осыпающийся фундамент.
– Держись подальше от этого дымохода. Я не уверена, что здесь безопасно.
Миранда в силу привычки и необходимости была послушнее, чем многие девочки ее возраста. Держась на почтительном расстоянии, она обогнула груду кирпичей и пошла прочь среди высокой травы. Кэйт следила за ней, мечтая о том, чтобы каждый миг в жизни Миранды был таким же, как сейчас – беззаботным и счастливым.
Вдруг Миранда исчезла, словно штрих мела на школьной доске, стертый влажной тряпкой. Кэйт моргнула, не веря своим глазам.
– Миранда!
Ответа не было. На мгновение ей показалось, что девочка просто играет, присев на корточки и спрятавшись в траве. Но это так не похоже на Миранду. И было что-то странное в том, как она вдруг скрылась из вида, словно земля неожиданно расступилась…
– Миранда!
Кэйт бросилась бежать. Как могла она проявить такую глупость, такое легкомыслие? Ведь тот, кто бродит по развалинам, легко может наткнуться на заброшенный колодец!
Зак шагал по влажному грязному склону между двумя рядами недавно посаженных виноградных лоз. В его воображении нежные маленькие побеги на этом клочке земли превращались в крепкие ветви лозы, которые виноградари называют старым лесом. Ему мерещились целые акры таких посадок.
Когда-нибудь, пообещал он себе, в феврале будущего года он отберет лучшие из них, покроет их толстым слоем опилок до той поры, пока весной не наступит время прививки и не начнется все сначала. Нужны годы тяжелой работы, но когда-нибудь у него будет много плодоносящих старых деревьев и виноградник, не хуже тех, что он видел во Франции во время их с Сириной медового месяца.
В этом климате виноград должен расти хорошо. Даже виноградные лозы, брошенные без присмотра во дворе, пускали корни и давали побеги. Господи, да если они выживают и плодоносят без всякого ухода, он наверняка преуспеет в этом предприятии. Он знал, что ему повезет.
Нет, конечно, Зак не поставил все деньги на одну карту. Он уже засеял несколько акров пшеницей, а поле побольше отвел под кормовую люцерну. Если не получится с виноградом или виноделием, ему будет куда отступить. На случай нужды у него есть неплохой счет в банке – деньги, вырученные от продажи первого дома, который он построил для Сирины сразу после свадьбы.
Сирина. Костяшками пальцев Зак потер рубец на щеке. Теперь, после отъезда из Эпплигейт Велли, он редко вспоминал ее.
У подножия холма виноградник кончился, и Зак, ускорив шаг, направился к лошади. Это было его любимое время дня, позади часы изнурительной работы, впереди вечер. Он уже предвкушал, как вкусно поест дома: его новый работник, китаец по имени Чинг Ли, сделал наконец его жизнь сносной. После ужина Зак мечтал развалиться в качалке перед камином – в руках книжка, у ног дремлет Ноузи. И ничего, что огромный дом обычно казался ему гнетуще-тихим и одиноким: рано или поздно он найдет хорошую, домовитую женщину, которая ценит в мужчине не только смазливую внешность.
Поднявшись на крыльцо, он стал открывать дверь, но его внимание привлек какой-то шум. Он повернулся и посмотрел через двор на дорогу. В лицо ему ударил не по-летнему холодный ветер, и он порадовался тому, что поднял воротник своей кожаной куртки. По дороге, ведущей к его ферме, мчалась, накренясь и раскачиваясь, повозка, и если зрение его не обманывало, правила ею Кэйт Блейкли, и правила не слишком умело. Если Кэйт сейчас не остановится, она сломает свою глупую шею.
Случилось, видно, что-то ужасное. Никто не стал бы так загонять лошадь, не будь на это веской причины. Он пересек двор и направился к дороге, чтобы перехватить ее. Увидев его, Кэйт встала и изо всех сил натянула вожжи, на всем скаку остановив свою старую заезженную кобылу. Повозка при этом страшно заскрипела, и Зак понял, что эта рухлядь держится только на честном слове. Кобыла, явно не привыкшая к такому жестокому обращению, хрипела и задыхалась, при каждом вздохе ее взмыленные бока судорожно вздымались.
– Вы убьете лошадь, если будете с ней так обращаться, – сказал он, подойдя к повозке.
Кэйт была смертельно бледна, губы ее беззвучно шевелились. Не успел Зак спросить ее, что стряслось, как она решительно спрыгнула на землю. Он протянул руку, чтобы помочь ей.
– М-ми-миранда, – произнесла она, заикаясь, – старый колодец… Я не знала, что он там есть.
Не сводя с него взгляда, она вцепилась в его куртку.
– Пожалуйста, помогите мне. У меня не хватит сил вытащить ее оттуда. Я боялась, что не справлюсь, и мы обе останемся там навсегда.
На мгновение Заку показалось, что у него остановилось сердце. В висках тяжело застучало. Не стоило спрашивать, кто такая Миранда: только мать могла так смертельно испугаться за своего ребенка. В его памяти промелькнуло бледное личико девочки с глазами серны. Старый колодец. О Господи!
– Она в сознании? – спросил Зак.
Лицо Кэйт передернулось. Она проглотила стоящий в горле ком. Видно было, что она старается держать себя в руках.
– Я… думаю, что нет. Я звала ее, но она не отвечает.
Зак отцепил ее пальцы от своей куртки.
– Я побегу за лошадью и веревкой. Подождите меня здесь, хорошо?
Кэйт судорожно кивнула и прислонилась к бортику повозки.
– Скорее, мистер Мак-Говерн, пожалуйста, скорее! Зак никогда особенно усердно не молился, но по пути к ферме Блейкли, показавшемся ему бесконечным, он возносил молитвы к Всевышнему ежесекундно. Даже если бы он не видел Миранду, то, как судорожно вцепилась в него Кэйт, выражение ужаса на ее лице заставили бы его испугаться за жизнь девочки. Шесть месяцев назад у этой несчастной женщины утонул муж. Потерю дочери она уже не смогла бы перенести.
Когда они наконец домчались до колодца, и Зак, наклонившись, окликнул Миранду, та не ответила. Он вынул из кармана монетку и бросил вниз, чтобы узнать глубину колодца. Наклонив ухо, он долго ждал всплеска.
– Кажется, он сухой, – наконец сказал он.
Зак не знал, хорошо это или плохо. Будь там вода, Миранда захлебнулась бы, если воды не было, она могла сломать себе шею. По лицу Кэйт Зак понял, что ей не надо этого объяснять, и отдал должное ее самообладанию. Любая мать при таких обстоятельствах впала бы в истерику.
Привязав веревку к седлу Дандлера и велев Кэйт не выпускать из рук уздечку, Зак стал спускаться в темный проем колодца. Молчание девочки все больше тревожило его. В затхлом воздухе было трудно дышать.
Хотя света, падавшего сверху, явно не хватало, глаза Зака скоро привыкли к темноте, и, еще не достигнув дна, он уже увидел в нескольких футах от себя светло-серое пальто Миранды. Примерно на полпути был выступ, за который она каким-то чудом зацепилась: девочка скорчилась на камне, коленки прижаты к груди, голова втянута в плечи. Даже в полутьме он заметил, что ее бьет дрожь. Она несомненно была в сознании. Но почему же девочка не откликалась, когда они с Кэйт звали ее?
Зак быстро прикинул расстояние от верха колодца до выступа. Она пролетела не так уж много, но вполне могла набить синяки, даже сломать руку или ногу. Впрочем, по ее напряженной фигуре было ясно, что этого не случилось.
Во влажной земляной стене колодца Зак нащупал ногой опору, закрепился и оценил ситуацию. Отсюда казалось, что выступ достаточно надежен и сможет выдержать вес Миранды, но выдержит ли он и его вес? Значит, пока Зак будет держать одной рукой ребенка, другой он должен крепко уцепиться за веревку.
Запрокинув голову, он крикнул:
– Кэйт, я ее вижу, кажется, с ней все в порядке.
В то самое мгновение, когда раздался голос Зака, откуда-то слева, в нескольких футах под ним, послышалось шипение. Похолодев, он всматривался в темноту, едва слыша, что отвечает ему Кэйт. Вдруг он услышал шипение прямо у себя под ногами. Потом ему показалось, что шипение доносится отовсюду.
Обнаружив в колодце дьявола, Зак ощутил бы столь же неистовый импульс ринуться наружу, ибо больше всего на свете боялся змей. Даже при виде безвредного полоза кровь стыла у него в жилах. Черт с ним, незачем разыгрывать из себя героя! В это время он услышал стон Миранды, слабый, исполненный ужаса, и это привело его в чувство.
Зак отдернул ногу от стены и на секунду повис на веревке, страх парализовал его, он не мог двинуться.
Всего в нескольких футах под ним были гремучие змеи, судя по звукам, логово этих мерзких тварей, а чтобы добраться до Миранды, ему нужно спуститься в самый клубок змей.
Перебирая веревку руками, он медленно пополз вниз. Пот струился по его лицу. Дышать становилось все труднее. Руки и ноги дрожали.
Только не думать, не замечать этих звуков, не прислушиваться к ним. Ребенок – вот что самое главное. Наконец Зак оказался на уровне выступа.
– Миранда, милая, – прошептал он.
Ответом ему было только шипение змей. Зак знал, что в любую секунду они могут наброситься на них. Неудивительно, что Миранда не отвечала матери.
– Миранда, милая, – снова прошептал он. Держаться на веревке было чертовски трудно. Зак знал, что любое резкое движение привлечет внимание змей. Следовало подумать и о том, как Миранда отнесется к попытке забрать ее, если он прежде не объяснит ей, что хочет делать. Вдруг она отшатнется от него и сорвется с уступа. Прерывистым шепотом он произнес:
– Я Мак-Говерн, человек, которого ты видела на прошлой неделе. Моя собака испортила клумбу твоей матери. Ты помнишь меня, милая?
Слева опять раздалось зловещее шипение. Затем еще, и еще. Он преодолел панический страх. Одно неверное движение, и он покойник. От ужаса он покрылся гусиной кожей. Затаив дыхание, Зак всматривался в темноту. Мгновение спустя он различил неясные очертания гремучей змеи, свернувшейся в кольцо на маленьком каменном выступе. Она была огромной. Добрых шесть футов в длину и толщиной в человеческое запястье.
Дрожащими пальцами Зак медленно расстегнул куртку.
– Миранда, сейчас я заберу тебя, совсем скоро, и суну тебя под куртку, где ты будешь в безопасности. Ты понимаешь меня? Когда я сделаю это, ухватись изо всех сил руками за мою шею, а ногами держись за мои бедра. Змеи не достанут тебя через куртку, они не прокусят овчину.
Девочка испуганно вздохнула. Зак прекрасно понимал, каково ей. Но если он не начнет действовать, змеи наверняка ее укусят, и, вероятно, не один раз.
– Я знаю, что тебе страшно, – шептал он. – Просто доверься мне. Я не позволю им добраться до тебя.
Зак взмолился, чтобы это обещание не оказалось пустыми словами. Медленно, даже слишком медленно, он дотянулся ногой до выступа; веревка перестала раскачиваться. Едва он шевельнулся, что-то ударило его в бедро, словно кулаком. Он опустил глаза: кошмар стал явью – его укусила гремучая змея. Ядовитой твари не помешала плотная джинсовая ткань. Зака охватил такой ужас, что он едва не выпустил из рук веревку.
– Сука! – Освободив одну руку, он оторвал от себя огромную змею и отбросил ее как можно дальше. Боль в ноге распространялась, как пламя по керосину. Вниз к икре и вверх к бедру.
– Боже Всемогущий, о Боже Всемогущий…
Зак потянулся было к своей нестерпимо горевшей ноге, но заниматься собой не было времени. Он распахнул куртку: теперь нужно схватить Миранду и прижать ее к груди. Девочка дрожала как осиновый лист.
– Они хотят наброситься на меня, наброситься на меня.
Зак разжал зубы:
– Нет, я не позволю им, все хорошо, милая. Он запахнул поверх нее куртку.
– Видишь, через овчину они тебя не укусят. Обхвати меня ногами, повыше, чтобы они не высовывались из-под куртки.
Насмерть перепуганная, Миранда молча повисла на нем и тихо засопела. У Зака от напряжения онемели руки и спина, но он не решился опереться на выступ. Если камень упадет, Миранда может разбиться. А если она и не пбгибнет при падении, на нее непременно набросятся гремучие змеи.
– Обхвати меня ногами, – повторил он, – я не позволю им причинить тебе зло, обещаю.
Слабо всхлипнув, Миранда повиновалась. Заку не пришлось напоминать ей, чтобы она ухватилась за его шею. Она прильнула к нему, как детеныш опоссума. Ощущение ее слабого тельца, прильнувшего к нему, неожиданно успокоило его. Зак похолодел при мысли о том, что он– единственная преграда между этим ребенком и смертью.
Онемевшими пальцами Зак застегнул куртку.
– Пригни голову, милая, и обязательно обхвати меня ногами так высоко, как только можешь.
– Я… я боюсь.
Зак чувствовал, как пот струится по его лицу.
– Не бойся. Ты со мной. Не высовывайся из-под куртки, и они не укусят тебя.
Хотел бы Зак быть в такой же безопасности. К несчастью, большая часть его тела осталась без прикрытия. Убедившись, что Миранда полностью укрылась под его курткой, он обеими руками ухватился за веревку. Теперь, когда его глаза привыкли к темноте, он увидел над собой нескольких змей, угрожающе свернувшихся на каменных уступах. Зак уже не надеялся миновать их и остаться невредимым.
Посмотрев на луч света, падавший сверху, Зак решил не двигаться, пока змеи не успокоятся. Он слегка уперся ногой в выступ стены, чтобы немного уменьшить напряжение в руках. Хоть бы дождаться того, чтобы они успокоились, тогда, может быть, они пропустят его и не набросятся.
После одного укуса у него есть шанс выжить.
Жгучая боль в бедре заставила его отказаться от этого плана. Чем больше змея, тем больше у нее яду. Укусившая его – была огромной. У него есть десять, от силы пятнадцать минут, потом яд начнет действовать. Один он мог бы еще подняться наверх, но сможет ли он вытянуть Миранду?
Он знал, что выбора нет, не мог позволить себе выбирать. Он уже пожил на свете, а Миранда только начинает жить. Будь прокляты эти змеи, он должен подняться немедленно.
