Текст книги "Легенда"

Автор книги: Кэтлин Гивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 9

– Хворост очень мокрый, – проворчал Джеймс, беря его из рук Эллин, – придется подождать, пока разгорится огонь.

Они находились в маленьком, почти круглом помещении. Полы были выскоблены, в стенах проделаны ниши, словно для того, чтобы ставить в них свечи. Здесь было сумрачно, лишь из дальнего угла проникал серый свет: видимо, в том месте в стене была расщелина. Джеймс склонился над хворостом, сложенным в центре пещеры, собираясь его разжечь.

– Откуда вы узнали про эту пещеру? – спросила Эллин.

– Я был здесь много лет назад с Нейлом и отцом. Мы попали в снежную бурю, – ответил Джеймс, не глядя на нее. – Вот только я не был уверен, что мне удастся ее отыскать.

– Хорошо, что вам это удалось, – улыбнулась Эллин.

– Да. Здесь нам не страшны ни дождь, ни Фрейзер.

– Вы считаете, он все еще преследует нас?

– Я в этом не сомневаюсь.

– Почему он от меня не отстанет?

Джеймс поднял голову и взглянул на Эллин. Лицо его было освещено крошечным пламенем, которое он обмахивал рукой, чтобы огонь не погас.

– Не знаю. Думал, может, вы знаете.

– Нет. Понятия не имею. Когда я отправилась с Бриттой и Недом в Данфаллэнди, я знала, что нас могут преследовать, что нас подстерегает опасность, но ведь Фрейзер хотел убить Джона! Меня он преследовал только потому, что я могла предупредить кузена о готовящемся заговоре. Так почему он продолжает охотиться за нами?

Поднявшись, Джеймс задумчиво взглянул на нее. Девушка боится, и ему не хотелось еще больше ее пугать, но ничего не поделаешь, он должен сказать ей все, что думает по этому поводу.

– Не за нами, а за вами, Эллин, – подчеркнул он. – Ему нужны только вы. И преследует он именно вас.

Эллин обхватила себя руками и поежилась. Глаза ее расширились от страха.

– Но почему?

– Когда Фрейзер напал на вас на дороге, он собирался вас убить. Он убил Эвана и бросился к вам, чтобы и вас прикончить. Если бы мы не подоспели вовремя, вас и ваших спутников уже не было бы в живых. – Помолчав, он продолжил: – Но в последний раз его люди не собирались вас убивать.

– Не собирались, – едва слышно прошептала Эллин. – Они все накинулись на вас.

– Да. Сначала они хотели избавиться от людей Данди, потом от меня. Грант сбежал, а Нед оказал сопротивление, чего, мне кажется, они не ожидали. Я думаю, они решили сначала убить всех мужчин, а потом добраться до вас. Но не думаю, что они бы вас убили. В прошлый раз Фрейзер просто хотел заставить вас замолчать. Но сейчас, Эллин, ваш кузен Джон постоянно находится в окружении солдат. Его слишком хорошо охраняют, так что к нему не так-то легко подобраться. Мне кажется, Фрейзер хочет взять вас в заложницы, чтобы с вашей помощью заманить Данди в ловушку и убить.

Эллин побледнела.

– Я об этом не подумала.

– Сколько человек ненавидят вашего кузена Джона?

— У него нет врагов.

Джеймс печально улыбнулся:

– Чтобы у Джона Грэма не было врагов? Детка, да у Данди их легион. Половина населения юго-западной Шотландии его ненавидит, а теперь к ним прибавились и все те, кто поддерживает Вильгельма. У вашего кузена очень много врагов, Эллин. Но я говорю не о них, не о явных врагах, Кто может желать его смерти по другим причинам?

– Джон на редкость порядочный человек. Он пунктуален, благороден и честен.

– Таких людей не очень-то жалуют.

– Да.

– Так кто это – как вам кажется? Кому выгодна его смерть?

– Если король Яков не вернет себе трон, никакой власти у Джона не будет, – объяснила Эллин. – Он наверняка скоро лишится титула, если уже не лишился.

– Верно. А может быть, кто-то мстит ему за что-то такое, о чем вы не знаете? Либо... – Он легонько подул, на пламя и добавил еще одну веточку. – Кто выиграет от того, что уберет вас с дороги?

– Меня?

– Да. Кому достанутся ваши деньги?

– У меня так мало денег, что о них не стоит и говорить. Я получила наследство от бабушки, но оно такое крошечное, что на него и перчатки не купишь... – Не договорив, Эллин вдруг уставилась на него.

– Что случилось, детка? Вам только что пришла в голову какая-то мысль? Какая же?

– Дэвид говорил, что бабушка Би изменила завещание. Должно быть, она пообещала ему деньги, если он женится на мне.

– Следовательно, ему выгодно вас защищать, а не убивать.

– Именно поэтому Дэвид захотел отправиться с нами.

– Чтобы вас защищать? – Джеймс фыркнул. – Я бы сказал, что он не слишком в этом преуспел. А кто унаследует состояние вашей бабушки после ее смерти?

– Наверное, моя мама, а это означает, что Питни получит все.

– А что, если ваша бабушка сделала наследницей вас?

– И поэтому Дэвид захотел на мне жениться?

Джеймс нахмурился:

– Почему ему для этого понадобилось ваше состояние, Эллин? Большинство мужчин взяли бы вас замуж хоть сейчас. – Он смотрел на крошечное пламя, пытаясь отогнать от себя образ обнаженной Эллин. – Я имею в виду, даже если бы у вас не было ни гроша, – добавил он тихо.

– Но почему Фрейзер все-таки преследует нас? Может быть, он все же охотится за вами?

– За мной? Не думаю. Фрейзер хочет убить Данди, да и вас он не прочь заполучить. Вот чего, я не понимаю, так это почему он до сих пор преследует вас! Единственное объяснение, которое мне приходит в голову, – он хочет получить за вас выкуп. – Джеймс сделал к ней шаг и остановился, пораженный тем, что чуть было не совершил. Ему хотелось обнять Эллин, прижать к себе, успокоить, а потом заняться с ней любовью. Да как ему могли прийти в голову такие похотливые мысли? Эллин нуждается в защите, а не в любовных утехах. – Садитесь поближе к костру, Эллин, – предложил он. – Вы дрожите от холода.

Она подошла, встала с ним рядом и протянула руки к пламени. Джеймс снял шапку, тряхнул головой, отбрасывая волосы со лба, потом снял перевязь и шпагу, нагрудный патронташ и положил на пол пистолет. Выпрямившись, он повернулся к Эллин и стянул с ее плеч плащ, легонько коснувшись при этом пальцами ее шеи.

– У вас совсем мокрые волосы, детка. Я принесу вам сейчас сундучок, чтобы вы могли переодеться.

И, подавив желание дотронуться до нее еще раз, он резко повернулся и направился к главной пещере, громыхая башмаками по каменным плитам. Взяв сундучок Эллин и свой узелок, он на несколько секунд задержался у входа, наблюдая за лошадьми. Они вели себя спокойно. Это хорошо, подумал Джеймс, значит, непрошеных гостей пока можно не ждать. Впрочем, какой нормальный человек захочет путешествовать в такую погоду? Сегодня ночью они в безопасности. И одни.

Постояв немного и дождавшись, когда сердце начнет биться ровно, Джеймс повернулся к Эллин: она подбрасывала в костер растопку. Видя, что он идет к ней, она выпрямилась и начала выжимать мокрые волосы. Вода с них капала на пол у ее ног. Джеймс поставил сундучок, рядом с ним бросил свой узелок, и Эллин благодарно ему улыбнулась. Щеки ее уже слегка порозовели. Похоже, она начала согреваться. Усевшись на каменный пол, он стянул с себя мокрые башмаки, ощущая на себе взгляд Эллин. Но как только он взглянул на нее, она отвернулась. Поставив башмаки, у костра сушиться, Джеймс встал, подошел к узелку, порылся в нем и, вытащив сверток с едой, повернулся к ней:

– Я проголодался, детка, а вы?

– Нет, – ответила Эллин, но в этот момент в животе у нее заурчало, и она поспешно поправилась: – Да.

– Как это по-женски – говорить одновременно «да» и «нет», – хмыкнул Джеймс.

– Вы говорите это исходя из своего огромного опыта общения с женщинами?

– Конечно. В этой области у меня есть кое-какой опыт.

– Я в этом, не сомневаюсь. – Эллин отвернулась, чтобы Джеймс не заметил ее смущения.

Вручив Эллин сверток с едой, Джеймс расстелил на полу второй плед.

– Мисс Грэм, не поужинаете ли вы вместе со мной? Еда у нас, конечно, незатейливая, но ее вполне хватит на двоих. Ой, детка, да с вас капает прямо на стол! Переоденьтесь, а я тем временем разложу еду. – И, видя, что Эллин колеблется, тихонько рассмеялся: – Не бойтесь, я не стану на вас смотреть.

Эллин кивнула и, зайдя Джеймсу за спину, сняла мокрые башмаки, затем, отвернувшись, развязала подвязки и сняла чулки, после чего украдкой оглянулась на Джеймса через плечо. Он был занят: развязывал узелки с едой. Успокоившись, Эллин стянула с себя мокрую одежду.

Джеймс был прав: ей стало гораздо теплее. Она постояла минутку обнаженная, наслаждаясь теплом огня, а когда обсохла, быстро надела рубашку, корсаж и нижнюю юбку. Затем расстелила одежду для просушки по другую сторону костра, а сама села на плед, поджав под себя босые ноги.

– Ну что, лучше?

Эллин кивнула. Он протянул ей хлеб и мясо, завернутые в салфетку, после чего встал и, отойдя в сторону, поднялся на камень. Расстегнув брошь, которой был застегнут плед, он снял мокрую куртку и быстрым движением стащил через голову рубашку.

Эллин почувствовала, как у нее перехватило дыхание. У него были широкие плечи, мускулистая грудь, покрытая темными волосками, спускавшимися к животу и исчезавшими за ремнем килта. Бросив рубашку поверх куртки, Джеймс нагнулся и вытащил из узелка другую.

– Терпеть не могу ходить в мокрой одежде, – поморщился он. – А вы?

Эллин покачала головой, глядя, как перекатываются под кожей тугие мускулы. «Какая у него гладкая кожа, какие сильные руки! – восхищенно думала она. – А ведет он себя как человек, которому не привыкать раздеваться перед женщиной». Встретившись с ним взглядом, Эллин заметила, что он смеется: Джеймс Маккарри прекрасно знал, что делает.

– Отвернитесь, детка, – тихо попросил Джеймс.

Эллин отвернулась, однако недостаточно быстро. Она успела заметить, как он расстегнул ремень, и увидела, как мокрый килт заскользил по его бедрам. Она опустила глаза, борясь с искушением взглянуть на него. Однако сдержалась. Лишь отметила, что ноги у него с тонкими лодыжками и сильными икрами, когда он пнул килт, отбрасывая его в сторону.

Она представила, как он стоит, обнаженный, возле костра, как только что делала это сама, наслаждаясь его теплом. Если сейчас поднять голову, можно увидеть блики огня на его животе, груди, ногах, увидеть его взгляд, устремленный на нее.

– Можете смотреть, детка, – сообщил Джеймс, и Эллин сразу повернулась к нему.

Он стоял перед ней в рубашке цвета овса, которая доходила ему до середины бедер, распахнутой на груди, что, похоже, его ничуть не смущало: он весело улыбался.

– Ничего смешного я в этом не вижу! – выпалила Эллин.

– Но мы же не в гостиной, Эллин. Мы одни в пещере. Так почему бы нам не сиять с себя мокрую одежду?

– Джеймс Маккарри, вы поистине удивительный человек!

– Мне об этом уже говорили.

Эллин внезапно поняла, что не столько сердится, сколько смущена и его словами, и своей реакцией на него. Подхватив свой мокрый плед, Джеймс повесил его на выступ в стене в дальней части пещеры. В крупную зелено-синюю клетку, издалека он был похож на полог огромной кровати.

Подойдя, Джеймс уселся рядом на сухой плед и, взяв керамическую бутылку, воткнул нож в пробку и принялся ее вывинчивать. На минутку оторвавшись от своего занятия, он взглянул на Эллин оценивающим взглядом и сказал:

– Вы очень красивая, Эллин.

У Эллин от этих слов перехватило дыхание. Несколько секунд она не могла вымолвить ни слова и наконец ответила:

– Благодарю вас.

– Вам не часто доводилось слышать подобные слова?

– Что?

– Что вы красивая. Неужели Дэвид Грант вам этого не говорил?

– Дэвид? – переспросила Эллин, приходя наконец в себя.

– Он говорил вам, что вы красивая?

Эллин покачала головой.

– Странное поведение для влюбленного, вы не находите?

– Дэвид вовсе меня не любит. Он лишь притворяется таковым, чтобы Кэтрин его ко мне приревновала.

– Но он поехал за вами.

– Потому что его об этом попросила бабушка Би.

– Давно вы его знаете?

– Почти вею жизнь.

– И вы умеете читать его мысли?

– Конечно, нет. Что вы хотите этим сказать?

– Мне кажется, вы знаете Дэвида Гранта гораздо хуже, чем думаете, детка. – Он продолжал медленно вывинчивать пробку. – Он либо влюблен в вас, либо следит за вами совсем по другой причине.

– И по какой же?

– Быть может, Дэвид Грант услышал о том, что вы станете богатой, и нежданно-негаданно влюбился в вас?

– И богатство это даст мне бабушка?

– Вполне вероятно.

Эллин пожала плечами.

– Он всегда был к вам внимателен? – продолжал Джеймс.

Эллин кивнула.

– Значит, он пытался заставить Кэтрин ревновать в течение долгого времени? – Джеймс вытащил пробку из бутылки, удовлетворенно крякнув. – Если он вас любит, то почему сбежал? Если бы я любил женщину, которой грозит опасность, я бы никогда ее в беде не бросил.

– Джеймс, я не хочу вас даже сравнивать. Вы не сбежали и меня не бросили. Я вам очень благодарна за то, что вы меня защищаете, очень.

Джеймс улыбнулся:

– Скажите мне это еще раз, Эллин. Мне так нравится, когда меня хвалят. – Он поднес бутылку к носу и понюхал. – Виски! Я думал, нам дадут с собой вина.

– Это плохо?

– Может, да, а может, и нет. Сейчас узнаю. – Он поднес бутылку к губам, сделал глоток, после чего вручил бутылку ей. – Совсем неплохо. Попробуйте, сразу согреетесь.

Эллин осторожно сделала глоток и закрыла глаза, чувствуя, как полилась по горлу огненная жидкость. Потом сделала еще один глоток.

– Неплохо, – похвалила она, возвращая Джеймсу бутылку.

– Вы когда-нибудь пробовали виски?

– Вы здесь не единственный шотландец, Джеймс. Конечно, пробовала. Бабушка научила меня пить виски.

– А меня – отец.

– Отец рассказал мне, где его можно использовать, а бабушка научила пить.

– Вы пьете виски? – удивился Джеймс.

– Она пьет. Я – очень редко.

Вытянув длинные ноги, Джеймс спросил:

– Так где его можно использовать?

– Ну, во-первых, его можно пить, это очевидно. Во-вторых, можно использовать для приготовления пищи, в-третьих, промывать раны и мыть руки. Ну а в-четвертых, чистить мебель.

Джеймс от души расхохотался.

– Это зависит, конечно, от качества виски.

– Детка, предупреждаю вас, если вы в Торридоне начнете чистить мебель виски, вы долго не проживете.

– Я это запомню.

Несколько минут они сосредоточенно жевали. Эллин не сводила глаз с огня. Джеймс вновь протянул ей бутылку.

– Если я выпью еще, я могу опьянеть, – предупредила Эллин, сделав сначала один глоток, потом другой, а потом поставила бутылку на пол.

Джеймс сделал щедрый глоток.

– Мне будет нелегко сдержать данное вашему кузену обещание.

– Джеймс, вы пообещали ему, что никому не позволите меня обидеть. Нас здесь только двое, вы и я. Никогда не поверю, что вы это сделаете.

– Я целовал вам руку, Эллин. Дважды.

– Никакого ущерба мне это не нанесло.

– Вас это оставило равнодушной? – спросил Джеймс, вскинув брови.

– Нет, не оставило, но и не обидело.

– Вас это не обидело, – повторил Джеймс.

– Да, – кивнула Эллин.

Он наклонился к ней совсем близко, губы его почти касались ее губ.

– А хотите проверить, оставит ли вас равнодушной кое-что еще?

– Да, – прошептала Эллин, запрокидывая голову.

Обняв ее щеки ладонями, Джеймс притянул ее к себе и коснулся губами ее губ. Губы его оказались мягкими и требовательными. Эллин уперлась руками ему в грудь, чувствуя биение его сердца, а под тонкой рубашкой – тепло его кожи. Потом руки ее скользнули выше, по бугристым мускулам, она обняла его за шею и почувствовала, как он задержал дыхание. Так вот что Маргарет имела в виду, когда говорила, как кружится голова, как замирает, а потом начинает бешено биться сердце, когда ты прижимаешься к мужчине, а он обнимает тебя, касается губами твоих губ! И это только поцелуй... Тело Джеймса страстно отзывалось на ее прикосновение, да и у Эллин соски затвердели, и она еще крепче прижалась к нему.

Губы его коснулись ее губ раз, другой, после чего жадно впились в них, отчего у Эллин закружилась голова. Язык его скользнул в ее рот желанным гостем, и она застонала от наслаждения. Наконец она отстранилась и, прижав руку ко рту, изумленно воззрилась на Джеймса. Он настороженно смотрел на нее.

– Никакого ущерба, – прошептала она, глядя на его губы. Она осторожно коснулась его щеки, потом пальцы ее заскользили по его подбородку, шее и остановились на ключице. – И не оставило меня равнодушной.

– Меня тоже, Эллин, – прошептал Джеймс. Он наклонился и, схватив Эллин под мышки, поставил ее на колени и сам тоже встал на колени рядом с ней. Губы его снова прильнули к ее губам, руки, скользнув по спине, добрались до ягодиц и крепко их сжали.

Эллин обняла Джеймса за шею, с наслаждением принимая его ласки. Она должна сказать ему, чтобы он остановился, но ей было очень трудно произнести эти слова. Впервые в жизни ее ласкал мужчина, и это оказалось настолько необычно, что не хотелось думать о последствиях. Зачем о них думать, если это так приятно? Она хочет его, хочет сильно, страстно, так к чему, терзать себя сомнениями? Сердце Эллин исступленно билось в груди. А быть может, это билось его сердце?

Дыхание Джеймса было прерывистым, его восставшая плоть с силой упиралась Эллин в живот. Рука его была уже у нее на груди. Погладив ее, она скользнула в вырез рубашки, пробралась внутрь, и Эллин ощутила на коже его теплые пальцы.

Она выгнула спину и запрокинула голову, и губы Джеймса, оторвавшись от ее рта, спустились вниз, на шею, пока не добрались до груди. Эллин провела рукой по его плечам, с наслаждением ощущая прикосновение жестких курчавых волосков, и тотчас почувствовала ответную реакцию: Джеймс судорожно вздохнул и глухо застонал.

А в следующую секунду Джеймс задрал ей юбки, и Эллин почувствовала, что ее голая нога трется о его ногу. Рука Джеймса скользнула вверх, и Эллин задохнулась от восторга. Подняв голову, Джеймс улыбнулся ей.

– Эллин, с самой первой минуты, когда я тебя увидел, я почувствовал, что между нами возникла какая-то связь, что нам судьбой предопределено быть вместе. Не могу этого объяснить, не понимаю этого, но так и есть.

– У меня такое же чувство, – прошептала она. – И я тоже не могу этого объяснить.

– Но оно есть.

– Да, есть.

Джеймс улыбнулся.

– Поцелуй меня еще, детка. – И он вновь прильнул к ее губам с такой страстью, что Эллин задохнулась. От него пахло виски, а губы были сладкими, как мед. Голова у нее закружилась, а сердце замерло в груди, и когда Джеймс поднял голову, оторвавшись от нее, она обиженно захныкала и прошептала:

– Джеймс, не останавливайся.

Быстрым движением Джеймс сбросил с себя рубашку и отшвырнул ее в сторону. Теперь он стоял перед Эллин на коленях обнаженный. Он был необыкновенно красив. Стройное, мускулистое тело, восставшая плоть, без слов заявлявшая о том, что он готов заняться с Эллин любовью. Ярко-синие глаза потемнели от страсти.

Погладив широкие плечи Джеймса, Эллин заскользила руками по его груди, а потом они спустились ниже, добрались до талии, прошлись по упругим мышцам живота, по бедрам.

Джеймс, не выдержав напряжения, притянул ее к себе, впился в губы долгим поцелуем, после чего, уложив Эллин на плед, склонился над ней.

– Эллин, – прошептал он, покрывая поцелуями ее шею, – какая же ты красивая!

Развязав тесемки корсажа, Джеймс обнажил ее груди и взял их в свои ладони. Улыбнувшись, он наклонился и прильнул к ним губами. Жаркая волна страсти накрыла Эллин с головой. Она закрыла глаза и запустила руки в волосы Джеймса, наслаждаясь его ласками.

Наконец Джеймс поднял голову:

– О, детка, ты еще слаще, чем я предполагал!

– А ты предполагал такое? – улыбнулась Эллин.

– Да, с той минуты, как увидел тебя.

Проведя рукой по его бедру, Эллин прошептала:

– Я тоже.

Джеймс тихонько рассмеялся бархатным смехом.

– А теперь?

– Да, я...

Договорить Эллин не успела: губы Джеймса вновь прильнули к ее губам, руки уверенно, забрались под юбку и сейчас гладили ее ноги. Раздвинув ее колени, Джеймс высоко задрал на ней одежду и, откинувшись, оглядел Эллин.

Не в силах сдерживаться, Эллин тихонько застонала, когда пальцы Джеймса заскользили по нежным розовым лепесткам, даря ей ощущения, более пьянящие, чем виски. Выгнувшись всем телом, она подалась ему навстречу, нетерпеливо ожидая новых наслаждений.

Он наклонился и, раздвинув ее нежные губы языком, скользнул внутрь, Эллин тихонько ахнула и закрыла глаза. Желание, о существовании которого она и не подозревала, охватило ее целиком. Дыхание Джеймса стало прерывистым и хриплым.

– Джеймс, – прошептала она, гладя его по спине, но вскоре ей этого показалось мало. Сунув руку между их телами, она обхватила пальцами восставшую плоть, а когда Джеймс застонал, улыбнулась и вновь едва слышно выдохнула его имя: – Джеймс.

Неожиданно издалека донеслось лошадиное ржание. Эллин открыла глаза: Джеймс напряженно прислушивался, подняв голову, руки его уже не ласкали ее. Раздался какой-то непонятный шум, и он все нарастал. Создавалось ощущение, будто шуршали сотни листочков бумаги. Что там такое?

Лошади заржали и начали бить копытами землю. Ржание становилось все громче. Приподнявшись на руках, Джеймс пристально всматривался в глубину пещеры. Когда его жеребец, фыркнув, пронзительно и призывно заржал, Джеймс откатился от Эллин, вскочил на ноги и выхватил шпагу.

– Что случилось? – испуганно прошептала Эллин.

Не отрывая глаз от входа в главную пещеру, Джеймс ответил:

– Летучие мыши.

– Летучие мыши! – дрожа, повторила Эллин. Вскочив, она натянула рубашку, завязала корсаж, поправила юбки. – Правда летучие мыши?

Кивнув, Джеймс направился к костру. Подойдя, положил на землю оружие и, повернувшись к Эллин, сказал:

– В глубине пещеры, там, куда мы не ходили, есть еще одна огромная пещера. Там полно летучих мышей, наверное, тысячи. Они вылетают и залетают в пещеру через большое отверстие, расположенное в стене. Вот они-то сейчас и галдят.

– А они могут прилететь сюда?

– Думаю, могут, но мы им не нужны, детка, им нужна еда.

Эллин смотрела, как он натянул рубашку, и уже в следующую секунду его широкие плечи, узкие бедра и упругий живот скрылись из виду. Она глубоко вздохнула. Чем это они только что занимались? И как им теперь быть? Она зябко обхватила себя руками, глядя, как Джеймс натягивает башмаки и застегивает ремень на килте.

– Хочешь на них взглянуть?

Эллин кивнула и надела мокрые туфли. Вытащив из костра горящую ветку, Джеймс поднял ее над головой и повел Эллин к выходу из пещеры. Лошади, стоявшие у входа, беспокойно перебирали ногами. Шуршащий звук доносился откуда-то из-за их спин и сверху. Эллин с беспокойством оглянулась на Джеймса. Вставив горящую ветку в расщелину в скале, он подошел к ней и вывел из пещеры.

Дождь прекратился, ветер утих. Луна теперь светила ярко. Холодные белые лучи, делали тени более глубокими, окрашивали камни и деревья в серый свет. Эллин подняла голову; Казалось, в небе, над верхушками деревьев, висит огромное облако, Оно колыхалось, словно живое. Это облако и издавало странные шуршащие звуки, которые Эллин слышала в пещере. Эллин с любопытством и некоторым страхом смотрела на него, распахнув, глаза. С каждой секундой облако становилось все меньше, шуршание тише, и вот оно перешло в тихий шорох, а еще через мгновение в небе не осталось ничего, кроме луны. Облако исчезло.

– Ты видела когда-нибудь такое? – спросил Джеймс.

– Нет.

– Я тоже, хотя дома у нас много пещер. – «Дома?» – подумал он. Это простое слово напомнило ему об ответственности, лежавшей на его плечах.

Налетел порыв ветра, и Эллин зябко поежилась.

– Пойдем обратно? – предложил Джеймс.

Эллин пошла первой, Войдя в пещеру, она подождала, пока он погладит лошадей, которые уже немного успокоились, однако все еще нервно косили глазами и держались настороже, готовые к любым неожиданностям. Вытащив из расщелины почти догоревшую ветку, Джеймс поднял ее над головой и пошел вперед, освещая дорогу.

Войдя в пещеру, Эллин подошла к костру, добавила в него хвороста, пока Джеймс снимал башмаки. Она сняла мокрые туфли, аккуратно поставив их по другую сторону костра. Волосы у нее были растрепаны, губы вспухли от его поцелуев, одежда надета кое-как. Прелестная женщина, которую следует холить и лелеять, любить красиво и не торопясь, а не наспех, в сырой пещере, человеком, собравшимся вскоре бросить ее и отправиться на войну. У кого сейчас есть время любить?

Что же он наделал? О чем только думал? Ведь он чуть не скомпрометировал ее, несмотря на обещание, данное Данди и самому себе. Да, она хотела его, но только потому, что выпила виски и мало что смыслит в любовных делах. Он сам виноват в том, что случилось.

– Я сначала подумала, что это Фрейзер, – призналась Эллин.

Острое чувство стыда пронзило Джеймса. Он защитил ее от Фрейзера только для того, чтобы самому на нее покуситься.

– Сначала я тоже так думал, а потом вспомнил про летучих мышей.

Эллин поднесла руки к огню.

– Интересно, где сейчас Бритта и Нед? – вздохнула она.

Он не ответил.

– Думаю, их уже нет в живых.

– Я тоже так думаю.

– Тогда где их тела? Ведь тела погибших людей Джона Фрейзер оставил.

– Не знаю.

– А если он взял их в заложники, как ты думаешь, он оставит их в живых?

– Если он взял их в заложники, то им не долго осталось жить. – Джеймс вздохнул. – Скорее всего, они уже мертвы.

Глаза Эллин наполнились слезами.

– Нед так храбро сражался.

– Да.

– Как ты думаешь, Фрейзер все еще преследует нас?

– Очень может быть. Именно поэтому мы и прячемся в пещере. Фрейзер вполне мог расспросить о нас фермера, у которого мы останавливались, и догадаться, куда мы направились. Ему не помешает броситься за нами следом даже в такой сильный ливень, хотя вряд ли ему известно об этой пещере. Однако расслабляться пока не стоит.

– Джеймс, то, что произошло между нами, до того как мы услышали летучих мышей... Я...

Он поднял руку, останавливая ее.

– Больше этого не случится, Эллин.

– Я...

– Детка, больше этого не случится.

– Ты жалеешь о том, что было? – настороженно спросила Эллин.

– Да.

Эллин прикусила губу и отвернулась, сдерживая слезы. Нет, нельзя его винить. Она слишком много выпила, но ведь не он заставлял ее пить и он не навязывался ей. Она сама вешалась ему на шею. Чуть ли не просила его заняться с ней любовью. Она вспомнила слова, которые шептала ему в порыве страсти, и вспыхнула от стыда. Наверно, она сошла с ума.

О чем она только думала? Неужели совсем потеряла голову от страха и настолько испугалась одиночества? А может быть, решила доказать себе – а заодно и Джеймсу, – что она из тех женщин, которые укладываются к мужчине в постель в первый же день знакомства? И почему она это сделала? Потому, что выпила слишком много виски, или потому, что она безнравственная особа?

Лицо Джеймса было, освещено огнем костра. Он сидел, глядя на языки пламени, о чем-то глубоко задумавшись: губы плотно сжаты, глаза опущены. Она и сейчас его хочет. Она слышала о таких женщинах от мамы и ее подруг. Они обсуждали их, когда думали, что Эллин нет поблизости. Эллин смотрела на Дэвида, Эвана и других мужчин более старшего возраста, которых Питни привозил к ней знакомиться, и задавала себе вопрос: неужели можно потерять от них голову?

А вот теперь она не задает себе такого вопроса, она и так знает на него ответ. Она хочет Джеймса Маккарри, она воспылала к нему страстью с самого первого дня их знакомства, и даже сейчас, когда он ее отверг, она хочет его, как и раньше.

Он красив, это верно, но дело даже не в этом. Между ними существует незримая связь, причем настолько сильная, что временами ей кажется, что ее можно потрогать рукой. И Джеймс тоже это чувствует, она всегда это знала. И другие наверняка это видят. Фергюссон ясно дал ей это понять, остальные были более сдержанны, не высказывались столь откровенно, однако скорее всего от них тоже ничего не укрылось.

Но как можно не хотеть такого потрясающего мужчину, не мечтать оказаться в его объятиях и в его постели хотя бы разок?

Так что же ей теперь делать?

Нейл потрепал лошадь по шее, надеясь, что это поможет ему успокоиться. Что-то произошло. Что-то такое, что заставило его пробудиться от крепкого сна, встать, одеться и отправиться бродить по замку. Ему послышался женский вздох, и он проснулся. Вздох этот до сих пор звенит у него в ушах. Кто она, эта женщина? И почему при воспоминании о ее вздохе он сразу уносится мыслями к Джеймсу? Он не чувствует, что брату угрожает опасность, не опасается за него. Совсем другие ощущения, не испытанные им ранее, овладевают Нейлом, и он даже не может понять, что они означают.

Так все-таки кто она, эта женщина? Реальная, из плоти и крови, или какой-то призрак, посланный, чтобы его предупредить? Предупредить – о чем? Нейл не видел ее лица и не знал, какое отношение она имеет к Джеймсу. И эта женщина не просто выбила его из равновесия, она разрушила связь, существовавшую между ним и братом. В прошлый раз, когда он увидел ее во сне, он ощутил лишь легкое беспокойство. Но теперь беспокойство мучило его даже днем: Нейл был уверен в том, что Джеймс от него отдаляется.

Но почему? У них с братом и раньше были женщины, однако связь между ними никогда не нарушалась. Но эта женщина – кто бы она ни была – оказывает на Джеймса огромное влияние. И это Нейлу не нравилось. В какой-то степени он испытывал даже ревность к тому, что сейчас испытывает Джеймс, и это было странное и непривычное чувство. Но Нейл точно знал, что это не было завистью к брату. Да и чему завидовать – Джеймс свободен как птица, а на его плечах лежит ответственность за свой народ и свои земли.

Еще ребенком он знал, что, хотя Джеймс владеет кораблями и имуществом, он никогда не будет носить титул и никогда не станет владельцем замка. И Нейл всегда считал это справедливым. У Джеймса есть все возможности преумножить свои богатства и стать независимым, в то время как Нейл унаследует земли и замок и станет лордом этой провинции.

До смерти отца близнецы всегда были равны и все делили пополам. Но сейчас Джеймс испытывал такие сильные чувства, какие Нейлу еще не доводилось испытывать.

Нейл вновь потрепал лошадь по шее, пристально вглядываясь во тьму. Вернется ли брат домой? И если да, то таким же, как прежде, или другим? И если другим, то что изменилось в нем?

И все-таки кто она, эта женщина?

Они лежали на холодном каменном полу, Эллин позади костра, закутанная, по настоянию Джеймса, в плед, Джеймс – ближе к входу в пещеру. На нем была лишь рубашка, которую он достал из узелка с вещами, второй он укрыл ноги. Эллин спала беспокойно, время от времени просыпалась и тогда вновь начинала думать свою невеселую думу.

Да, сейчас она в безопасности. Нельзя сказать, чтобы она счастлива, да и стыдно ей было того, что совсем недавно произошло между ней и Джеймсом, и он наверняка теперь презирает ее, но главное – никакая опасность ей пока не грозит. Вот и нужно думать об этом, а не мучиться угрызениями совести. Бритта с Недом наверняка скоро вернутся – хотелось бы надеяться, что целые и невредимые, – а кузен Джон собирает войско, чтобы начать войну.