Текст книги "В свете луны"
Автор книги: Кэтлин Эшенберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
Глава 15
Он стоял у дверей конюшни и беседовал с доктором Стрингером. Фонари отбрасывали свет на его лицо, под глазами пролегли тени. Доктор указал на противоположную сторону конюшни, и Ройс, кивнув, отправился туда. Он двигался, как обычно, с присущей ему ленивой, меланхоличной грацией, словно кот в жаркий летний день. Потом присел рядом с каким-то солдатом и осторожно потрепал его по плечу – командир, навестивший раненого после окончания битвы.
В памяти Аннабель всплыли слова Гордона: «Он скажет, что он бессердечный негодяй, а потом сделает что-нибудь такое доброе и благопристойное, что дух захватывает».
Милостивый Боже, как же она любила его! Какой же юной и наивной она, должно быть, казалась ему, когда положила к его ногам свое сердце, полагая, что этого достаточно.
– Санитары только что принесли горячий суп, – сказала Аннабель, вновь переключая внимание на раненого лейтенанта Уинстона Эллиса. – Вы сможете поесть?
– Возможно. Горячий суп – это совсем неплохо.
Девушка кивнула и поднялась, стараясь не смотреть в дальний конец конюшни. К тому времени, когда она вернулась с чашкой супа в руках, Ройс уже ушел, так и не узнав, что она видела его. Горячая жестяная кружка жгла загрубевшие руки Аннабель, пока она пробиралась через ряды раненых. Она внимательно смотрела под ноги, стараясь не наступить на людей и не пролить на них ни капли драгоценного супа. Она уже почти достигла того места, где лежал Уинстон, когда какой-то мужчина преградил ей дорогу.
Аннабель перевела дыхание. Длинные темные волосы мужчины падали на ворот его шинели. Он сдвинул шляпу на затылок, открыв взору Аннабель свои неотразимые серебристые глаза. Она не могла вымолвить ни слова. Ей было больно и в то же время отрадно смотреть на него. На это красивое лицо с выступающими скулами, которое по-прежнему являлось ей во сне.
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Хоть раз вы выразились вежливо, майор, – ответила Аннабель с ледяным спокойствием. – Я здесь, чтобы помогать людям. А теперь, если вы будете так любезны и отойдете в сторону…
Ройс протянул руку, словно намереваясь схватить девушку, и она отпрянула с такой поспешностью, что суп перелился через край чашки и обжег большой палец. Ройс опустил руку, и Аннабель, бочком обойдя его, опустилась рядом с Уинстоном.
– Аннабель!
Не обращая внимания на Ройса, она попыталась улыбнуться лейтенанту, который с трудом приподнялся на здоровом локте.
– Этот мужчина пристает к вам, мисс Холстон? – спросил молодой человек. – Нас здесь вполне достаточно, и у нас хватит здоровых рук и ног, чтобы вышвырнуть его вон.
– Не о чем беспокоиться. Он и сам уйдет, – ответила Аннабель, поддерживая плечи Уинстона и одновременно пытаясь подсунуть ему под спину ранец. – Хотите, я подержу чашку или попробуете самостоятельно?
Уинстон перевел взгляд с девушки на Ройса.
– Если вы подержите меня за плечо, попробую взять чашку.
Аннабель обняла лейтенанта за плечи и подала ему суп.
Он держал чашку перед собой, словно оружие, которым намеревался защитить девушку.
Ройс смотрел на Аннабель несколько долгих минут, и она не отвела глаз. Наконец он повернулся и вышел. Девушка смотрела ему вслед, пока он не скрылся за дверями конюшни. Затем повернулась к раненому лейтенанту. Уинстон внимательно смотрел на нее.
– Кто это? – спросил он.
– Майор Кинкейд.
– Тот самый майор Кинкейд?
– Да.
– Всемогущий Боже, если я останусь жив, меня отдадут под трибунал, – сказал он.
Аннабель взяла у него чашку.
– Вы непременно останетесь живы, – заверила она лейтенанта. – Вы слишком отважный, чтобы умереть.
Ледяной ветер задувал в щели конюшни, забирая тепло и навевая еще большее уныние. Доктор Стрингер столкнулся с Аннабель, когда та старалась укрыть трясущегося от холода солдата лоскутным одеялом.
– Еще несколько часов назад я велел вам поесть, – сказал доктор.
По его упрямо сжатым губам Аннабель поняла, что он не станет слушать никаких отговорок. Девушка кивнула и направилась к двери. По пути остановилась возле Чарли и накрыла его своим плащом.
– Ему недолго осталось, – сказала она Уинстону.
Аннабель стоило немалых усилий открыть дверь, только сейчас она почувствовала, как сильно устала. Спину ломило, ноги словно налились свинцом. Аннабель закрыла дверь, сделала несколько неверных шагов и прислонилась к стене конюшни.
Она скрестила руки на груди и запрокинула голову. Глаза слипались, ее клонило ко сну. Она не знала, сколько времени простояла так, и пришла в себя, только когда ее стала бить дрожь.
Аннабель открыла глаза, и ее взору открылась ужасная картина. Мужчины в пестрых потрепанных униформах сидели возле костров. Металлические стойки проступали в темноте, как скелеты в мерцающем оранжевом свете, закопченные котелки висели над пламенем, из них шел пар, наполняя помещение прозрачным туманом.
Аннабель стояла на промерзшем полу, и холод проникал сквозь подошвы ее поношенных ботинок. Некоторые солдаты, свернувшись калачиком под лоскутными одеялами и попонами, похрапывали. Другие бредили вокруг, разговаривая вполголоса, куря табак и прихлебывая чай из жестяных кружек. У многих руки висели на перевязи, кое-кто опирался на костыли. Сквозь бинты на ранах сочилась кровь.
Это была кавалерия Джексона, и сердце Аннабель разрывалось от боли за всех этих мальчиков, оторванных от дома, от горных ферм и пахотной земли равнин.
Из окон кирпичного дома лился свет, и Аннабель видела женщин, ухаживающих за ранеными офицерами. Кто-то сообщил ей, что в одной из комнат умирает генерал Грегг.
Внутри было тепло и много еды. А снаружи находились мальчики, оторванные от родного дома. Решение оказалось простым. Когда Аннабель подошла к ближайшему костру, усталость отступила. Кто-то пробасил:
– А ну-ка подвиньтесь, парни, освободите место для нашего сержанта в юбке.
Раздались шумные приветствия, и Аннабель в замешательстве остановилась. Высокий солдат в синих брюках из грубой шерстяной ткани, какие обычно носят рабы, взял девушку за руку и подвел ближе к огню. Кто-то подал ей жестяную кружку. Из нее пахло переваренным кофе. Аннабель обхватила кружку, грея ладони, и посмотрела на сидящего рядом солдата.
– Аннабель Холстон, – сказал он. – В последнее время вы жили в «Излучине», а родились и выросли в Лексингтоне. – Он поднял здоровую руку и приподнял поношенную шляпу. – Сержант Ланс, родился и вырос близ Салема, мэм. Все только о вас и говорят. О том, как вы стояли на вершине холма вместе с генералами, командующими боем. Я слышал собственными ушами, как Старый Зануда сказал: «Она достойна похвалы».
Сержант так здорово подражал интонациям генерала, что Аннабель не выдержала и рассмеялась.
– Это было не совсем так, – возразила она. – Я находилась там, потом началась стрельба, а он забыл послать ко мне сопровождающих. Но откуда вы все это знаете?
– Англичанин, сопровождающий Лонгстрита, как его имя? – Он задумчиво почесал подбородок. – Не важно. Но я слышал, что он…
Аннабель вспомнила:
– Фримантл, до недавнего времени служивший в гвардейском полку ее величества. И если он приедет в «Излучину» в надежде на гостеприимство, я непременно что-нибудь подолью ему в кофе.
Раздался взрыв хохота. Босоногий солдат подкатил поближе к огню бревно и жестом пригласил девушку сесть. Аннабель хотелось предложить ему свои ботинки, пусть и поношенные, однако нога у солдата была вдвое больше ее собственной. Аннабель перешагнула через бревно, чтобы сесть, и решила прийти сюда завтра и принести столько одеял, сколько сможет найти. Если на всех не хватит, пусть хоть обмотают ими окровавленные ноги.
Аннабель пила маленькими глотками горячий кофе и беседовала с солдатами о доме. Капрал из кавалерии Стюарта сказал, что видел Гордона, и Аннабель почувствовала некоторое облегчение.
Солдат устроился на земле возле девушки и положил локти на прижатые к груди колени. Под его пилоткой виднелся окровавленный бинт. Судя по его внешности, он был жителем горного района, фермером, закаленным невзгодами и тяжелым трудом еще до начала войны. Сдвинув на затылок пилотку, он молча смотрел на огонь.
Было так холодно, что даже у костра Аннабель не могла согреться, вся съежилась и дрожала, обхватив руками колени. Кто-то укрыл ее попоной. Девушка хотела отдать ее обратно, тем более что пора было возвращаться в конюшню, но тут услышала мужской голос и задрожала еще сильнее.
– Все в порядке, солдат, – произнес низкий голос. – Возьми попону.
Она увидела, как грязные ботинки перешагнули через бревно, и Ройс сел рядом с ней, накинув на нее шинель.
– Не убегай, Энни, – сказал Ройс, обнимая девушку за плечи. – Я просто пытаюсь согреть тебя, раз уж Господь дал тебе ума не больше, чем индейке, и ты сидишь здесь на холоде вместо того, чтобы греться в доме у камина.
У Ройса была удивительная способность заставлять Аннабель смеяться. Ей было смешно даже сейчас, когда дрожь пробирала ее до костей. О Господи, он в целости и сохранности и излучает тепло. Но он спокоен, в то время как ее сердце готово выпрыгнуть из груди. Нет, она не позволит ему сделать с ней это опять. Аннабель оттолкнула Ройса и отодвинулась от него.
– А я думал, что мы друзья, – лениво протянул он.
– Меня не интересует, о чем вы думали, майор. – Аннабель встала и бросила шинель ему на колени. – Извините, но у меня есть работа.
Ройс вскочил на ноги и схватил девушку за запястье.
– Я увезу тебя домой. Именно там твое место. Мужчины воюют, а женщины сидят дома.
– Война! Я сегодня стояла на холме и видела, как солдаты падали, словно кегли, а какой-то умник назвал это зрелище великолепным! Великолепным! – Девушка наклонила голову и махнула рукой. – Внутри этих зданий находятся раненые, окровавленные люди, некоторые из них почти дети. Многие умирают, и это не великолепно. Возможно, я слабовольная женщина, недостаточно сильная для того, чтобы принимать участие в вашей кровавой бойне, но, скажу вам, сэр, я достаточно сильна, чтобы подобрать то, что вы оставляете за собой. Тысячи женщин встают рано утром и разгребают то, что натворили вы, мужчины. Не понимаю, кому нужна эта война, и никогда не пойму, но вашим мужским приказам подчиняться не стану. Когда сочту нужным, тогда и уеду домой.
Воцарилась напряженная тишина. Аннабель поднесла руку к лицу и с удивлением обнаружила, что щеки мокры от слез.
Ройс вынул из кармана носовой платок и протянул Аннабель, но та не взяла его.
Солдат, сидевший у ее ног, первым нарушил тишину.
– Они здесь, мэм… – произнес он без всяких эмоций.
Аннабель медленно повернулась и посмотрела на него:
– Что?
– Они здесь, потому что янки здесь. Мы должны победить их.
Аннабель подумала, что это и есть ответ на ее вопрос, кому нужна эта война…
Мужчины, которые рвались в бой сегодня утром, стояли теперь, опустив головы, теребя перепачканные шляпы и ковыряя мысками ботинок землю, как нашкодившие мальчишки.
– Примите мои извинения, джентльмены. У меня был трудный день, – сказала она.
– Черт возьми, мисс Холстон, – медленно произнес поджарый солдат. – Моя жена никогда не ругается так вежливо.
Кто-то засмеялся, и напряжение было сломлено. Не глядя на Ройса, Аннабель перешагнула через бревно и направилась к конюшне. Он догнал ее.
– Я увезу тебя домой, пока ты совсем не обессилела, – произнес Ройс, и Аннабель поняла, что это приказ. Казалось, воздух между ними вибрировал, словно натянутые струны скрипки.
– Там лежит мальчик немногим старше Бо. Он… он умирает, и я обещала ему… – Голос ее дрогнул, она судорожно сглотнула, но глаз не отвела. – Пейтон прислал Кларенса. Он поможет с похоронами. Вы не нужны мне, майор.
Аннабель слышала, как Ройс вобрал в легкие воздух и медленно выпустил его обратно.
– Как зовут его мать? – спросила Аннабель у Уинстона.
– Миссис Элма Рид. Уоррентон.
Аннабель подавила тяжелый вздох.
– У меня есть родственники поблизости, и я передам ей Библию лично.
– Он был бы рад.
Аннабель обнимала безжизненное тело Чарли и не могла от него оторваться. Потом дотронулась до здорового плеча Уинстона.
– Мы поместим вас в дом. Там есть свободный матрас.
Аннабель устало откинула с лица волосы и пошла искать санитаров. Вскоре Уинстона перенесли в дом. Прислонившись к стене, девушка наблюдала, как тело Чарли положили на носилки и понесли к двери. Потом закрыла глаза, не в силах пошевелиться и ощущая в душе холодную мучительную печаль.
– Вас ждут снаружи, чтобы увезти домой, – сообщил доктор Стрингер.
Аннабель оглядела конюшню, разрываясь между желанием остаться и потребностью убежать из этой обители страдания хотя бы на несколько часов.
– А вы не уходите?
– Нет, – ответил доктор. – Когда станет невмоготу, я найду палатку, бутылку и напьюсь до беспамятства до следующей битвы. Скоро рассвет, мисс Холстон, вы и так достаточно сделали. Поезжайте домой, отдохните немного и благодарите Господа, потому что все могло быть гораздо хуже.
– Великолепная победа, – прошептала Аннабель.
– Великолепная, – вздохнул доктор.
Аннабель смотрела, как он пошел вдоль рядов раненых, устало опустив плечи, и подумала, что именно такие, как он, и есть настоящие герои. Вздохнув, Аннабель подняла свой плащ и укрыла им стонущего, полураздетого солдата, даже не заметившего, что она склонилась над ним. Затем она взяла ранец Чарли, перекинула через плечо и распахнула дверь конюшни.
И тут она увидела Ройса. Накинутая на широкие плечи шинель ниспадала элегантными складками. Аннабель огляделась в поисках Кларенса и быстро повернула назад, подальше Ройса. Услышав за спиной топот его ботинок, она ускорила шаг.
– Аннабель!
Девушка бросилась бежать и спряталась в беседке, скрытой засохшими ветвями роз. Ее юбка зацепилась за сухие шипы. Аннабель дернулась и услышала треск рвущейся шертяной ткани. Ройс схватил Аннабель за руку. Она попыталась вырваться, но силы были неравными.
– Энни, черт бы тебя побрал, я не собираюсь посягать на твою добродетель, – произнес Ройс, но Аннабель продолжала вырываться.
Ройс отпустил ее руку, грубо схватил за плечи, и она оказалась с ним лицом к лицу.
В полном изнеможении она уронила голову ему на грудь, он обнял ее своими горячими ладонями.
– Кларенс. Где Кларенс? – хрипло спросила она.
– Я отослал его домой несколько часов назад, чтобы какой-нибудь интендант не выследил его и не завербовал на военную службу. Ты смеешься?
Аннабель действительно смеялась. Она была близка к истерике.
– Переживай лучше за лошадей, за овец, на худой конец сушеный окорок, а о Кларенсе не беспокойся. Он теперь свободен, – вымолвила она, уткнувшись в золоченые пуговицы шинели Ройса. – Если они пройдут проверку у Пейтона, он подпишет бумаги.
– Черт бы меня побрал, – пробормотал Ройс.
Аннабель отступила на шаг, и Ройс отпустил ее. Девушка посмотрела на свои красные обветренные руки, недоумевая, куда подевались ее перчатки. Она спрятала руки в складках платья и принялась изучать грязные разводы на ботинках Ройса. Пряди волос упали ей на лицо.
Аннабель потерла сухие воспаленные глаза и посмотрела на сереющее небо. Ройс не сводил с нее глаз.
Совсем не так Аннабель представляла себе эту встречу. Она мечтала о том, чтобы Ройс зашел в ярко освещенный зал и увидел ее, танцующую в объятиях другого мужчины. Ее волосы тщательно уложены, руки белые и гладкие, а платье элегантное. Ведет она себя высокомерно, как настоящая леди. Несколькими ироничными фразами ставит его на место и, несмотря на его рост, взирает на него сверху вниз.
Аннабель заставила себя взглянуть Ройсу в глаза. Складки в уголках его рта стали глубже, и неожиданно лицо озарила ослепительная улыбка.
– Смертельно рискуя своей мужественностью, гордостью и сомнительной репутацией непобедимого среди прекрасных цветков нашего Юга, я готов сопроводить леди домой. Леди готова ехать?
У Аннабель снова начался приступ тошноты, все поплыло перед глазами. Ройс обнял ее, и девушка прильнула к нему.
– Думаю, леди готова, – тихо произнес Ройс.
* * *
Они скакали в густом, словно луковый суп, тумане, как и предыдущим утром. Только теперь он казался еще гуще, потому что солнце взошло позднее. Аннабель казалось, что она никогда не согреется и не обретет способности здраво мыслить.
Она крепко держала поводья из жесткой кожи, уши болели от пронзительного свиста северо-восточного ветра, а дрожь невозможно было унять. Аннабель казалось, что они никогда не доедут до дома: Ройс выбирал окольные пути и не пропускал ни одной потайной тропинки, которые, видимо, знал с детства. Уже за одно это его можно было возненавидеть.
– Н-не могли бы мы п-поехать к-коротким путем?
– Пикеты нервничают, поэтому стреляют без предупреждения и только потом задают вопросы.
Девушке не хотелось думать о Ройсе Кинкейде, раненых солдатах, нервных пикетах и своих зубах, выбивающих дробь.
– Ехали бы вдвоем на моем коне, было бы теплее.
– М-мне н-не холодно.
Краем глаза Аннабель уловила какое-то движение. Это Ройс натянул шляпу на глаза и опустил голову. Она готова была поклясться, что он улыбается, и ей захотелось влепить ему пощечину. Вскоре Аннабель услышала душераздирающие крики, глухие стоны, вопли. Даже конь испугался и, запрокинув голову, шарахнулся в сторону, едва не сбросив Аннабель на землю.
К счастью, Ройс успел схватить коня за уздечку. Аннабель представила себе солдат в голубой форме, лежавших в крови грязи вдоль Санкен-роуд, которым даже некому было подать воды.
– Но они ведь не останутся здесь лежать? – с замиранием сердца спросила Аннабель.
– Они будут лежать здесь вместе с мертвыми до тех пор, пока противная сторона не попросит перемирия для захоронения своих убитых. Хотя был приказ начинать еще одну атаку в четыре часа утра.
Аннабель ушам своим не верила, Ройс говорил об этом совершенно спокойно.
– Они умрут, прежде чем подоспеет помощь.
– Счастливчики.
Нервы Аннабель были на пределе. Она попробовала спешиться, но свалилась на землю, потеряв равновесие, и теперь цеплялась за мерзлую землю, пытаясь подняться. По стуку копыт, раздавшемуся рядом с ее головой, девушка поняла, что мерин, должно быть, снова испугался. Аннабель почувствовала, как ее выворачивает наизнанку, и едва не потеряла сознания.
Ройсу не удалось схватить мерина под уздцы, потому что он никак не мог справиться с собственным конем. На какое-то мгновение Ройса охватил леденящий ужас – ему показалось, что еще немного и вставший на дыбы Аякс размозжит копытами голову девушки.
Ройс успокоил коня и спешился, услышав, как конь Аннабель продирается сквозь ветви где-то впереди в густом тумане. Он мог лишь надеяться, что дорогостоящий конь вернется в «Излучину», прежде чем его обнаружит какой-нибудь лишившийся собственной лошади кавалерист. Но в данный момент больше всего его волновала женщина, склонившаяся над замерзшей землей и содрогавшаяся от приступов тошноты.
Ройс привязал Аякса к дереву и попытался добыть из своей фляжки воды, чтобы смочить носовой платок. Он засунул фляжку под мышку, стараясь растопить замерзшую воду теплом своего тела, и присел на корточки рядом с девушкой.
При виде Аннабель тогда, в конюшне, он испытал шок, который поразил его, как удар кнута. Один-единственный взгляд на нее перечеркнул восемнадцать месяцев, когда он отрицал свои чувства к ней. Теперь Ройс знал наверняка, что никогда не захочет никакую другую женщину.
Он всячески противился приказам приехать сюда, потом надеялся, что случай сведет его с Аннабель, но не ожидал встретить ее в этом аду – холодной конюшне, битком набитой смертельно раненными и завшивевшими солдатами. Но почему, собственно, это зрелище повергло его в шок? Ведь Аннабель всегда оказывалась в самых неподходящих для нее местах.
Ройс встревожился не на шутку, опасаясь, как бы Аннабель не стала кашлять кровью. Но она наконец встала на колени. Ройс протянул ей влажный платок, и девушка уткнулась в него лицом.
– С тобой все в порядке? – спросил Ройс, понимая, что не мог задать в сложившейся ситуации более дурацкого вопроса.
Аннабель уронила руки на колени и запрокинула голову.
– Я только что нарушила шестую заповедь пособия для настоящих леди.
– Шестую заповедь пособия для настоящих леди?
Девушка все еще дрожала.
– Она гласит, что настоящая леди может упасть в обморок перед джентльменом, главное, чтобы ее не стошнило и она не испортила ему одежду.
– Ну, ты лишь слегка нарушила эту заповедь, дорогая, Я бессердечен, бездушен, у меня отвратительная репутация. Но это была очень хорошая шинель. – Ройс подал девушке фляжку. – Сделай пару глотков, не больше, иначе тебя снова стошнит, – предупредил он.
Аннабель сполоснула лицо и руки, выпила немного воды и отдала Ройсу фляжку. Серый туман клубился вокруг них, словно тонкий саван, а издалека все еще доносились стоны. Аннабель сидела на промерзшей земле, дрожа как осиновый лист. Ройс выпрямился, подошел к коню и убрал фляжку. Когда через несколько минут Ройс обернулся, она уже была на ногах.
Его шинель свисала с ее худеньких плеч и почти касалась земли. Полы шинели распахнулись от ветра, и взору Ройса открылось измятое голубое платье в пятнах крови. Пряди влажных, спутанных волос обрамляли ее лицо. Оно было пепельным, как окутавший их туман. Мертвенно-бледные губы девушки дрожали.
– Энни! – Ройс поднял руки. – Святый Боже, Аннабель…
Аннабель попятилась, качая головой, но, встретившись со взглядом Ройса, остановилась. Ее глаза округлились и стали темными, словно две глубокие бурные реки, и Ройс почувствовал, что тонет в них. Он обхватил ладонями ее лицо и опустил голову.
Аннабель рванулась с такой силой, что едва не упала. У Ройса перехватило дыхание, потом он задышал шумно и прерывисто. Милостивый Боже, если бы он послушался своего тела, то взял бы ее прямо здесь, больную и беззащитную, на жесткой холодной земле.
– Садись на коня.
Грудь Аннабель приподнялась, когда она сделала глубокий вдох.
– Лучше я пойду пешком.
– Садись на этого чертова коня, или я перекину тебя через седло!
Аннабель пристально посмотрела на Ройса:
– Я не смогу снова пройти через это, Кинкейд.
Ройс смотрел в ее глаза и видел в них чего-то, чего не выразишь словами и чего он не понимал. Но он знал; что заглянул в ее душу и никогда в жизни этого не забудет. Любовь – слово для лицемеров, чтобы оправдать свое прелюбодеяние до тех пор, пока одна из сторон не устанет от игры. Он знал это в отличие от Аннабель. Но он страстно желал ее, и это причиняло ему боль. Ройс подхватил девушку, но она напряглась и уперлась в его грудь руками.
– Я всего лишь хочу отвезти тебя домой, – тихо произнес Ройс, ощутив легкое прикосновение ее волос к его шее, когда Аннабель наконец затихла.
Ройс помог ей сесть в седло, отвязал коня, вскочил на него позади Аннабель и потянулся, чтобы взяться за поводья. Аннабель наконец перестала дрожать. Стонущие раненые остались позади, и вскоре в тишине слышен был лишь стук копыт и звон капель, падающих с ветвей.
– Ты давно вернулся? – тихо спросила Аннабель.
– Здесь я уже два дня, а до этого был три дня в Порт-Ройял.
– Ты собирался приехать в «Излучину»?
В голосе Аннабель звучало напряжение, и Ройс понимал ее. Но лгать ей он не мог, слишком многим он был обязан этой храброй женщине.
– Я воюю, Энни. И у меня нет ни времени, ни желания участвовать в теплых семейных встречах.
Она вздохнула и не произнесла больше ни слова. Ройс даже подумал, что Аннабель уснула, и старался не разбудить ее. Но как только впереди появилась «Излучина», девушка пошевелилась, и он понял, что Аннабель не спала.
Из окон первого этажа лился свет, а над передней дверью горел фонарь. Не успел Ройс спешиться, как дверь распахнулась. Он ожидал увидеть Пейтона, но в галерее показался Джулз, сопровождаемый чернокожей женщиной, которую Ройс не сразу узнал. Это была Пэтси. Он почувствовал, как Аннабель напряглась, и вскоре понял почему.
– Как вы могли, маленькая мисси, остаться в лагере на всю ночь? – проворчал Джулз, когда Ройс спешился.
– Миз Энни, чего я только не делала, но я всего лишь черномазая служанка, и белые господа не стали меня слушать. У миз Августы добрые намерения, но она с ума сходит от беспокойства за массу Гордона. Вы ведь знаете, какой она бывает, когда все идет не так, как нужно. А ведь все пошло не так, как нужно, с тех самых пор, как вы уехали вчера с массой Пейтоном, а когда масса Пейтон вернулся, то помочь ничем не смог.
Аннабель на мгновение прикрыла глаза, а потом с улыбкой посмотрела на Ройса:
– Я знаю, что тебе нужно воевать, но, быть может, ты все же зайдешь на минутку? Выпьешь чашечку кофе и возьмешь с собой какой-нибудь еды. А может, даже познакомишься со своим племянником?
Его ждали солдаты, да и бой должен был начаться, как только поднимется туман. К тому же менее всего ему хотелось заходить в этот дом. Он слышал, как Пэтси спорила с Джулзом, и понял, что «Излучина», как и остальные отдаленные поместья, переполнена беженцами.
– Когда ты спала в последний раз? – спросил Ройс, внезапно осознав, какой тяжелый груз несла на своих плечах Аннабель.
Он как сейчас видел ее маленькое тело на грязной дороге, содрогающееся от тошноты, вызванной изнеможением. Девушка пожала плечами и направилась к лестнице. Ройс последовал за ней, потому что не мог оставить ее в эту минуту.
Она взяла Джулза под руку и, похлопывая по ней, обратилась к Пэтси:
– Через несколько минут мы все уладим, а пока не могла бы ты подать майору Кинкейду кофе и приготовить для него галеты?
Пэтси опередила Аннабель, громко фыркая, а та, не обращая внимания на недовольство служанки, переключила внимание на Джулза.
– Со мной все в порядке. А оставалась я так долго потому, что там был один солдат, который напомнил мне Бо… – Она повернулась так быстро, что Ройс едва не налетел на нее: – Ранец Чарли, – вспомнила она. – Я обещала ему послать его матери Библию.
Ройс поймал девушку за руку.
– Джулз позаботится об этом.
Он провел ее через дверь, а Джулз отправился за ранцем. Тут навстречу им выбежала жена Гордона. Похоже, у них появилась еще одна проблема: семья Саттеров расположилась лагерем в столовой. Внимание Ройса отвлекла Пэтси, сунувшая ему в руку кружку с каким-то горячим напитком, а потом присоединилась к Августе. Аннабель стояла к нему спиной, но Ройс заметил, как она в полном изнеможении провела ладонью по лбу.
– Достаточно! – произнес он своим командным голосом, и в комнате мгновенно воцарилась тишина.
Аннабель сбросила с плеч шинель Ройса и передала Пэтси. Августа в ужасе закрыла рот рукой, выдохнув:
– Энни!
Джулз ошеломленно застыл на месте. Даже у Ройса замерло сердце.
Аннабель смущенно отряхнула подол платья.
– Могу себе представить, какой у меня вид… – Голос ее дрогнул. Она сжала руку Пэтси и виновато посмотрела на Августу: – Позволь мне сначала переодеться, Гасси.
Платье Аннабель было все в грязи и разорвано, но Ройс не замечал этого. Аннабель была в полном изнеможении, под глазами пролегли темные тени. Девушку по-прежнему била дрожь, и Ройс опасался, что она сейчас потеряет сознание.
– Пойди переоденься, – обратился он к ней. – Пэтси поднимется к тебе через минуту.
Аннабель не ступила и пары шагов, как покачнулась, едва не упав.
Ройс успел подхватить ее и осторожно понес по лестнице.
