Текст книги "Красавица и ветеран (ЛП)"
Автор книги: Кэти Регнери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Глава 10
Когда вы впервые обнажаетесь друг перед другом и не испытываете ни тени смущения
И в понедельник, и в среду Саванна приходила к Ашеру за интервью, но после бомбы «давай сбавим скорость», сброшенной ею в воскресенье, что-то между ними изменилось. Ашер вел себя сдержанно, а их встречи вновь стали проходить у него в кабинете. И, честно говоря, ей совсем это не нравилось. Отойти от ситуации всегда казалось разумным решением в случае, если ты в чем-то не уверен. Но магия между ними была настолько ощутимой, а воспоминания о его прикосновениях настолько свежи, что эта самая сбавленная скорость убивала ее. И Ашера, вероятно, тоже, хотя он выбрал свой способ уважить ее желания.
Он не обнимал ее и не держал за руку, когда в четверг вечером они сидели на улице позади ее родителей и сестры с Трентом и смотрели «Шэг». И потому, когда герои на экране начали целоваться, а он наклонился и потерся носом о ее ухо, у нее перехватило дыхание – от неожиданности, облегчения и удовольствия.
– Поедем потом ко мне, – произнес он тихо.
– Завтра я уезжаю в Мертл-Бич, – прошептала она в ответ, стараясь не всхлипнуть от ощущения его губ на своем ухе. Его дыхание было таким жарким, что сердце ее застучало быстрее, а кожу начало покалывать.
– Все равно. Я отвезу тебя домой, когда захочешь.
Саванна сделала глубокий, прерывистый вдох. Она хотела его. Очень. Сильнее чем кого бы то ни было до него – будь то напористые мальчики в старшей школе, университетские умники или искушенные мужчины в Нью-Йорке. Никто из них не затронул ее сердце так, как Ашер. Ни с кем из них она не чувствовала себя так, как с ним. Да, возможно, он с нею не навсегда, но чему бы ни предстояло случиться после выхода статьи, пусть всякое промедление отправляется к черту. Она хотела быть с ним прямо сейчас.
– Хорошо.
Он выдохнул рядом с нею и нашел ее руку, а она пропустила сквозь его пальцы свои и не противилась, когда он устроил их руки у себя на бедре. Оно было горячим и твердым, и в животе у Саванны разлилось возбуждение. Сосредоточиться на фильме больше не представлялось возможным. Ей хотелось одного: запрыгнуть в его шикарный автомобиль, поехать к нему домой и позволить увести себя в спальню.
Она придвинулась к нему на низком диванчике для двоих, где они сидели, чтобы ее рот оказался поближе к его уху.
– Ашер.
– Саванна.
Он смотрел на экран, но его грудь вздымалась более сдержанно, чем несколько минут назад, а челюсть была напряжена. Его ладонь стала сжимать ее руку ощутимо сильнее, и она наклонилась к нему, овевая его ухо своим дыханием.
– И кстати… я поняла, что ненавижу… сбавлять скорость.
– Нас таких двое, – ответил он с хрипотцой в голосе.
Саванна нежно прикусила мочку его уха.
– Я могу остаться на всю ночь.
Он вздрогнул и смочил губы, но она ощутила шевеление в его джинсах рядом со своей рукой и постаралась сдержать усмешку. Его мысли были такими же порочными, как у нее.
– Я только за.
– Но секс пока что по-прежнему исключен.
Высунув язычок, она лизнула чувствительную кожу под его ухом, и он чуть слышно застонал.
– Очень жаль.
– Не жадничай, – поддразнила его она.
Она много думала об этом. Проблема заключалась в том, что рубеж, на котором они с Ашером могли заняться ни к чему не обязывающим сексом, был пройден несколько дней назад. Теперь же между ними витало слишком много чувств – сильных, еще не сформулированных чувств, которые могло разрушить любое недопонимание. Нравятся ли они друг другу? Да. Есть ли между ними страсть? Боже, еще какая. Но все остальное по-прежнему было под вопросом. Она не была его девушкой, и между ними не было никаких обязательств. Секс на этом этапе мог разбить ей сердце. И поскольку после предательства Патрика чувства Саванны были еще слишком ранимы, она не могла так скоро рисковать своим сердцем во второй раз. Только не с Ашером, который с каждым днем значил для нее все больше и больше. Она сомневалась, что сумеет оправиться, если он причинит ей боль, и это обстоятельство пугало ее сильнее всего.
– А что-нибудь еще исключено? – спросил он, его ноздри трепетали, а взгляд оставался прикован к экрану.
Саванна наклонилась, вновь задевая его ухо губами.
– Нет.
У него перехватило дыхание, и он, стиснув ее ладонь, медленно повернул к ней лицо.
– Мы уезжаем. Немедленно.
Низкий, настойчивый звук его голоса вызвал в глубине ее тела спазм предвкушения. Она закусила нижнюю губу.
– Ты разве не хочешь досмотреть…
– Нет.
Неистовое желание в его глазах – отражающее, наверное, ее собственное – было заметно даже в неярком свете кинопроектора. Они не притрагивались друг к другу с субботнего пикника, и им предстояло расстаться на целых три дня. Она видела: он хочет оказаться с нею наедине так же сильно, как она хочет того же.
Он встал, приняв решение за них обоих, и увлек ее за собой. Они прошли мимо Скарлет и Трента, которые сидели, прижавшись друг к дружке, на скамье перед ними, и остановились за креслом Джуди.
– Мама, – шепнула Саванна матери, наклонившись и взяв ее за плечи. – Мы уходим. У Ашера заболела голова.
Джуди отвела взгляд от экрана и с тревогой оглянулась на Ашера.
– О, Ашер. Милый, мне так жаль. Но вы ведь еще придете к нам?
– Да, мэм. И спасибо, что пригласили.
– Я вернусь поздно, мама, – сказала Саванна ровно. – Не жди меня.
Не успела Джуди ответить, как Саванну уже увели. С колотящимся сердцем она села в машину, и Ашер, вырулив на дорогу, свернул в сторону дома.
***
Они ехали в полном молчании, горячее напряжение между ними было таким плотным, что его можно было резать ножом, пока Ашер, переключая скорость с третьей на четвертую, с четвертой на пятую, мчался по темным, узким дорогам домой. Ужасные слова «давай сбавим скорость» терзали его с самого воскресенья, и с учетом трех долгих дней разлуки, маячащих впереди, он не мог упустить шанс побыть с нею наедине. Его выводил из себя тот факт, что она отправится в Мертл-Бич в компании красивых парней, поэтому единственное, что ему оставалось, это сделать так, чтобы в ее голове не осталось места ни для кого, кроме него.
Когда он наконец остановил машину на подъездной дорожке и выключил двигатель, наступила оглушительная тишина. Он откашлялся, еле удерживаясь от соблазна коснуться ее прямо сейчас.
– Я рад, что ты согласилась поехать со мной.
Она сделала глубокий вдох и перевела взгляд на дом.
– Невыносимо думать о том, что мы не увидимся до понедельника.
Он накрыл ее щеку ладонью и повернул к себе лицом.
– Мне тоже.
Склонившись, он прихватил губами ее верхнюю губу, а когда она с тихим стоном прильнула к нему, позволил пальцам погрузиться в ее волосы. Она взяла его лицо в свои бережные ладони, и поцелуй стал глубже. Ашер целовал ее и улыбался, потому что на вкус она была как попкорн. Он и не знал, что фильмы бывают такими сладкими.
– Я уже начинаю скучать, – пробормотал он, покрывая легкими поцелуями контур ее лица.
– Я тоже, – вздохнула она и откинула голову, открывая его губам и языку доступ к своему горлу. – Понедельник и среда были адом. Я приходила сюда и никак не могла сосредоточиться на интервью, потому что мечтала, чтобы ты целовал меня так, как сейчас. Я хотела, чтобы ты схватил меня в охапку, поцеловал и сказал: «Саванна, к черту медлительность». Ужасно чувствовать так много всего и так скоро.
Она тяжело задышала, уткнувшись ему в шею, когда его рука прошлась по ее грудям и проникла под низ ее черной футболки. Ее живот был таким теплым и мягким, что он расправил ладонь, наслаждаясь теплом ее кожи, прежде чем скользнуть выше и смять ее грудь. Она ахнула ему в рот, лишая его дыхания.
– Саванна… – простонал он. Она нежно куснула его за верхнюю губу, а ее сосок под кружевом лифчика стал твердым, как камушек. – Как же ты меня возбуждаешь.
– Наверх, – прошептала она. – В твою постель. Немедленно.
Задыхаясь, он оторвался от нее. Не сводя с нее глаз, открыл дверцу, потом обошел машину и открыл дверцу с ее стороны, а когда она вышла, не смог совладать с собой и, не говоря ни слова, привлек ее к груди. И поцеловал в лунном свете медленно и глубоко. Он никогда еще не испытывал подобную страсть. Он попытался разобраться, почему она затронула его так глубоко – не потому ли, что у него слишком долго ничего не было? – и ответ пришел быстро. Да, держать в объятьях прекрасную девушку было замечательно, но его чувства были связаны не просто с некой абстрактной девушкой.
Они были связаны с Саванной.
С Саванной, которая пришла в его дом с тарелкой брауни, когда весь город от него отвернулся. Которая, знакомясь с ним, подала ему левую руку. Которая пахла лимонами, любила книги и вернулась домой, чтобы спрятаться. С Саванной, которая была кремнем для его кресала – чувственная, умная и полная огня. С Саванной, которая была теплой и податливой в его объятьях, разрешала ему целовать себя и каким-то непостижимым образом хотела его так же сильно, как хотел ее он.
К тому времени, как Ашер отстранился от нее, он был настолько твердым, настолько готовым погрузиться в нее, что это почти причиняло боль. Почему она исключила секс? Этот вопрос тревожил его не оттого, что все до единого мужские инстинкты в его теле требовали соития с ней, но потому, что он не понимал причину. Неужели она не хочет?
Он глубоко вздохнул и взглянул на полную луну, затем вновь опустил взгляд на ее милое, запрокинутое лицо. Поднял руку и приласкал ее щеку.
– Ты всегда прекрасна. Но в лунном свете ты – ангел.
Он поморщился от того, что не придумал менее слащавого способа выразить свои чувства, но они были такими пугающе глупыми, обещая быстро измениться от обожания до любви. Любовь. Он чувствовал ее приближение. И именно потому произнес столь нелепую вещь.
– Я не ангел, – возразила она тихо.
– Ангел. – И Ашер, больше не сопротивляясь сентиментальному порыву, поднес ее руку к губам. Он влюблялся в нее. Сентиментальность была неизбежна.
Саванна потянула его к двери, и он, проследовав за нею в дом, ногой захлопнул за ними дверь и позволил увести себя вверх по лестнице. Это было невероятно сексуально – и невероятно возбуждающе, – то, что она знала, куда идти, и безошибочно находила дорогу в темноте его дома. Она отворила дверь в его спальню, и он зашел внутрь.
***
Ее грудь тяжело вздымалась и опадала, не столько от спешки по лестнице, сколько от силы переполнявших ее чувств, от отчаянного желания почувствовать его, узнать его вкус, исследовать его тело, ощутить прикосновения его руки, его губ, его языка. Она вжалась в закрытую дверь спальни и выгнула спину, неотрывно глядя в его изголодавшиеся глаза.
Он шагнул к ней и положил ладонь на дверь рядом с ее щекой. Наклонился, задевая лбом ее лоб. Его дыхание, дразня ее рот, вырывалось наружу рывками, его бедра касались внутренней стороны ее ног. Она задышала быстро, прерывисто, отчего ее груди, вздымаясь, снова и снова терлись о его грудь. Ее соски от этого трения стали болезненно твердыми и изнывали от желания, чтобы Ашер снял эту боль губами или рукой. Лунный свет отбрасывал на его лицо тени, создавая иллюзию, что оно не повреждено.
– Ашер, – выдохнула она, глядя на него с ощущением чуда, пока ее пальцы очерчивали черты его лица. – Ты тоже прекрасен в лунном свете.
В его глазах вспыхнул огонь, и его рот обрушился на ее губы. Обхватив ее за талию, он шагнул назад и, когда его ноги наткнулись на бортик кровати, упал на постель, увлекая ее за собой и смягчая падение своим телом. Не прерывая поцелуя, он перевернул ее, продолжая прижимать к себе и вторгаться в ее рот, пока его ладонь пробиралась под футболку, чтобы стиснуть ее грудь.
Она застонала, извиваясь под ним, а он, приподняв чашечки лифчика, освободил ее истомившуюся плоть, затем прильнул к ее груди и начал жадно сосать, отчего ее сосок заострился, а внутренности начали плавиться от желания и возбуждения. Она запустила пальцы в его густые волосы и испытала сперва разочарование, а потом облегчение, когда тепло его рта переместилось от одной груди ко второй. Пощипывая большим и указательным пальцами скользкий и влажный сосок, он любил второй ртом, теребя его языком и облизывая медленными кругами до тех пор, пока ей не показалось, что она сходит с ума.
Ее бедра ритмично затолкались под ним, прижимаясь к твердости его эрекции, когда он с еще большей силой начал сосать ее грудь, а ладонью скользнул вниз по ее животу и проник под эластичную ткань ее трусиков. Он вошел в нее двумя пальцами, и она ахнула, а потом закрыла глаза и всхлипнула от удовольствия, стискивая мышцы вокруг долгожданного вторжения.
– Боже, Саванна, ты такая влажная. Такая тесная.
Его слова завели ее еще больше, и она закусила нижнюю губу, когда он, переместившись ниже, покрыл легкими поцелуями ее торс, затем живот и закружил языком вокруг пупка. Она провела ладонями по своим возбужденным грудям и, пощипав мокрые соски, спустилась к талии. Стремясь предоставить ему полный доступ к своему телу, она выгнулась и дернула шорты вместе с трусиками вниз, поерзав немного, чтобы они сползли ниже коленей. Вытащив из нее пальцы, Ашер снял с нее шорты и трусики, после чего подтянул ее к краю кровати, а сам опустился на полу напротив нее на колени. Взял ее левую ногу и проложил дорожку поцелуев от щиколотки к колену, потом забросил ее себе на плечо и проделал все то же самое с правой ногой.
О боже, поняла она. Он собирается…
А потом сознание Саванны официально взорвалось.
Как только она раскрылась перед ним, его пальцы нежно раздвинули ее складки, а язык нашел подрагивающий бугорок. Он начал лакать ее разгоряченную плоть, и Саванну подбросило на постели, ее пальцы вцепились в его волосы, пятки уперлись ему в спину, и она всхлипнула, простонав его имя.
Весь опыт Саванны по части орального секса ограничивался несколькими неуклюжими эпизодами, и потому, когда он сомкнул губы вокруг ее возбужденного бугорка и начал его посасывать, перед ее глазами загорелись звезды. В момент, когда она была готова упасть за грань, отделяющую ее от безумия, он втолкнул в ее влажное тепло два своих пальца, и она ощутила, как его зубы задели ее набухшую плоть.
– Ашер! – вскрикнула она, содрогаясь, забившись в конвульсиях у его рта и затем расслабляясь под наплывом волн наслаждения. Все до единой мышцы ее тела сокращались, ритмично вибрируя, пока она переживала самый головокружительный в своей жизни оргазм.
Она обмякла, оставшись без сил, а он снова лег на кровать и, подняв ее вверх, уложил ее голову на подушку. Дотянувшись до ворота сзади, он снял с себя рубашку, затем осторожно снял с нее через голову футболку и лифчик. Саванна смутно осознавала, что теперь лежит в его постели совершенно нагая. Удовлетворенная и пресыщенная, она не могла вспомнить, чтобы когда-либо настолько доверяла мужчине. Ашер касался ее так, как мужчина касается женщины, которую любит. Он касался ее так, словно она была для него бесценна, и пусть они еще не проговаривали формально свои намерения, ей хотелось верить, что это и правда так. Он обнял ее своей надежной рукой, и она, инстинктивно прильнув к твердому, гладкому теплу его груди, встретила последнюю дрожь и судорогу блаженства.
***
Ее дыхание мало-помалу начало возвращаться в норму.
– Боже мой, – пробормотала она и поерзала на нем, подтягиваясь вверх. Трение ее грудей о его грудь было своего рода пыткой, а от вкуса ее солоноватой сладости, сохранившегося во рту, он стал таким твердым, что удивился бы, если бы в его голове осталась кровь хотя бы для одной трезвой мысли.
– Ашеру тоже понравилось, – ответил он напряженно. Лимонный аромат ее волос беспощадно дразнил его.
– Как ты этому научился? – спросила она, глядя на него огромными, восхищенными глазами. Волосы ее растрепались, и она выглядела настолько сексуально, что у него захватило дух. У меня получилось. Я смог добиться, чтобы она выглядела вот так. – Буквально одной левой.
– Я использовал не только руку.
– Я серьезно.
Ее язычок, высунувшись, коснулся его шеи, и стрелы удовольствия пронзили его от подбородка до паха. Он колебался, не зная, что делать: то ли встать и принять очень, очень холодный душ, то ли потерпеть и посмотреть, что она сделает дальше. Ожидание убивало его.
– Ашер?
– Да?
– Сегодня исключено только одно, верно?
Его дыхание участилось.
– Если ты не передумала.
– Нет. Но все остальное можно? – промурлыкала она, прихватывая зубами мочку его уха.
– Так точно, – простонал он.
– А раз все остальное можно, то… – Ее губы прошлись по его шее, оставляя быстрые поцелуи и легонько дуя на них, отчего волоски на его руках встали дыбом, а по спине побежали мурашки.
– То? – не дыша, пробормотал он, теряя нить разговора.
– …то сейчас твоя очередь, разве нет?
Его пульс разогнался так, что вся кровь в его теле хлынула вниз, поставив торчком его и без того жесткую эрекцию, которая мучительно подрагивала, вожделея ее.
Саванна ущипнула его за сосок, затем осыпала поцелуями мышцы его груди, напрягшиеся под ее губами. Перецеловала, слегка задевая кожу зубами, все шесть упругих кубиков его пресса и заскользила ладонью по его торсу вниз, и он резко выдохнул, ощутив, как она нежно сдавила бугор у него в штанах.
Пока вторая ее рука расстегивала молнию, он рефлекторно потянулся вниз – не только затем, чтобы помочь ей, но чтобы показать, как сильно он хочет предстать перед ней обнаженным. Что бы она ни задумала сделать, он был согласен абсолютно на все. Почувствовав, как ее пальцы подцепили резинку его боксеров, он выгнулся на постели, чтобы она могла одним сильным движением сдернуть их вниз.
– Ого, – произнесла она низким, охрипшим голосом. – Ничего себе.
Ашер закрыл глаза, и из его горла исторгся гортанный стон, когда ее дыхание овеяло его плоть. Кончиком носа она нежно провела до самого низа, потом поднялась вверх, а потом…
– О боже, – в предвкушении простонал он.
– Саванне тоже нравится, – озорно шепнула она.
…а потом его коснулся ее язык. Медленно, невыносимо медленно она лизнула его от основания до кончика, и он ощутил жар ее дыхания, смешанный с влажностью рта. И весь покрылся мурашками, когда она наконец взяла его в рот и влажными губами неспешно заскользила по его твердости вниз, пока его подрагивающая плоть не уперлась в заднюю стенку ее горла.
– Саванна… – Его рука взлетела к глазам. Давление меж бедер все нарастало, и он хотел, чтобы оно длилось вечно, но, черт возьми, у него так давно этого не было, и она так возбуждала его, а то, что он чувствовал к ней, было не передать словами.
Размеренно двигая головой вверх-вниз, она взяла в ладонь мягкий мешочек под его массивной эрекцией. Тот сразу поджался, напрягшись, и Ашер, содрогаясь от наслаждения, закусил губу так сильно, что почувствовал металлический привкус крови. Мучительно медленно она поднялась губами обратно до кончика, пробуя, целуя его, а затем повторила это движение вновь.
Он больше не мог сдерживаться. Это было слишком приятно после стольких лет, прошедших с тех пор, как его в последний раз любили вот так.
– Детка, я скоро… – заговорил он, чтобы предупредить ее, и почувствовал, как ее свободная рука скользнула по его ноге, по бедрам вверх и легла на его сердце, где он накрыл ее своей. И в конце концов именно это – та интимность, с которой они сплелись пальцами – толкнуло его за край.
С низким, гортанным рыком он сдался, полностью отдаваясь наслаждению, которое дарили ее ласки, и, достигнув кульминации, извергся толчками в ее рот. Сотрясаясь, он выгнулся вверх и, когда затихла последняя дрожь, а ее рот мягко отпустил его, откинулся назад на подушки – физически истощенный, опустошенный. Она приняла все, что у него было, до капли, и он почти перестал дышать от благодарности и любви к ней, а когда она плавно скользнула по его телу вверх, восстал из своей блаженной комы, опрокинул ее на спину и, задыхаясь, постанывая, жадно нашел ее рот.
Он ощутил на ее языке свой вкус и моментально начал твердеть снова. Его эрекция устроилась в мягком тепле курчавых волос меж ее ног, он задвигался на ней, и она, отвечая на поцелуй и вплетая пальцы в его волосы, тихо застонала ему в рот.
– Саванна… – вымолвил он. – Детка, я так сильно хочу тебя… так сильно…
– Нет. Не так, – сказала она, задыхаясь, и ее ладони плавно спустились к его бедрам. – Но вот так нам можно.
Опираясь на локти, он поцеловал ее и, быстро твердея, начал тереться о ее мягкое лоно. Накрыв ее щеку ладонью, он смотрел ей в глаза, пока она выгибалась под ним, и ритмично двигался, с каждым рывком вперед лаская ее плоть, и тогда она взяла его лицо в ладони и, притянув к себе, втолкнула язык ему в рот, царапая ногтями его щеку.
Она была влажной и скользкой, и он без усилий скользил то вперед, то назад, вызывая у нее стоны и всхлипы, когда их поцелуи начали повторять движения их тел.
Ее крики стали громче, чаще. Приподнявшись, чтобы понаблюдать за нею, он увидел, как она зажмурилась и, вминаясь в подушку, откинула голову далеко назад. А потом разлетелась под ним на части, содрогаясь от толчками проносившихся по ее телу волн.
За всю свою жизнь Ашер не видел ничего прекраснее.
– Ашер, Ашер, Ашер… – шептала она, а он чувствовал под собой ее долгие спазмы, вибрацию, которая шла из ее нутра, из глубин ее тела и через кожу по всей длине массировала его твердую плоть, которая продолжала двигаться поверх ее пульсирующего лона.
Чувствуя приближение своей собственной разрядки, он ускорил темп. Взглянул на нее сверху вниз, и внезапно ее отяжелевшие веки дрогнули. Яркие, сияющие в лунном свете глаза открылись, и она прошептала:
– Сейчас.
И его сердце взорвалось, все одновременно сжалось и разлетелось во все стороны, за веками вспыхнул фейерверк, и он горячо и липко кончил между их тел, соединяя себя и ее мощью своего высвобождения. А когда он, наконец, перестал дрожать, то перекатился набок и притиснул ее к себе, влюбленный в нее – отчаянно, окончательно, бесповоротно.
***
– Душ, – пробормотал Ашер ей на ухо спустя долгое мгновение тишины. Полностью удовлетворенные, они лежали, обнявшись. – Нам определенно нужно принять душ.
Саванне не хотелось двигаться. Ее обнаженное тело под пуховым одеялом ощущалось точно желе, теплое и растаявшее. Она слегка подтолкнула его и, когда он откинулся на спину, распласталась на его груди. Их тела были по-прежнему интимно соединены горячей и скользкой влагой.
– Потом, – пробормотала она. – Просто подержи меня так еще немного.
Под ее взглядом его рука, обнимающая ее, напряглась. Дотянувшись до его лица, она осторожно погладила поврежденную кожу его правой щеки.
– Расскажи мне о том, как это случилось.
Его брови сошлись на переносице, а черты лица стали жесткими, когда он с неуверенностью во взгляде посмотрел ей в глаза.
– Я думал, интервью у нас проходят в четыре ч…
– Никаких интервью. Никаких журналисток. Только твоя дев…
К ее щекам прилил жар, когда она поняла, какое слово чуть было не сказала. Несмотря на то, что они сейчас пережили, он так и не назвал ее своей девушкой. Она отвела глаза в сторону и, чувствуя себя подавленно, опустила подбородок ему на грудь.
А потом ощутила на волосах его ладонь. Он ласково гладил ее.
– Если моя девушка спрашивает, то я ей отвечу.
Она тихо рассмеялась ему в грудь, потом с облегчением подняла лицо.
– Она спрашивает.
– Погоди. – Он тоже улыбнулся и потряс головой, точно был изумлен или озадачен. – Это что сейчас было?
– Мой мужчина любит менять тему, – заметила она чопорно.
– Дашь мне минутку, чтобы это переварить? Я ведь восемь лет жил один. Я – Ашер Ли, дэнверский отшельник, и ты – роскошная, потрясающая Саванна Калхун Кармайкл, самая прекрасная женщина, которая когда-либо возвращалась из Нью-Йорка в Дэнверс, и которая секунду назад добровольно, безо всякого принуждения или угроз назвала себя моей девушкой.
– Так точно, – сказала она, сплетаясь с его ногами.
– Я должен знать. Говори, с какой ты планеты?
– Это секрет.
– А, то есть сам факт ты признаешь.
– Я ничего не признавать, – отчеканила она с русским акцентом.
Ашер рассмеялся, и ее уставшие мышцы встрепенулись, снова готовые потребовать его внимания.
– Детка, ты сводишь меня с ума, – сказал он.
Она поцеловала теплую, упругую кожу над его сердцем.
– Об этом ты мне уже говорил. Я хочу узнать, что с тобою случилось.
– Это тяжелая история, красавица. Не легкое чтиво.
– Я читаю и серьезную литературу, красавец, – ответила она. – Это часть тебя. И я часть тебя. Пришло время нам встретиться.
Его улыбка померкла. Он мягко склонил ее голову обратно себе на грудь, словно ему было легче решиться на этот рассказ, если Саванна не будет смотреть. Он перебирал ее волосы, а она терпеливо ждала, давая ему время собраться.
– Мы были в районе Жари. Несколько наших ребят ушли в пеший патруль. Один из них, старший сержант Уильямс, подорвался на мине, и меня, как ближайшего полевого медика, отправили к нему на помощь. Когда я туда добрался, он так и лежал на поле. Меня встретил капрал из его отряда, парень по фамилии Лагерти. Он повел меня к Уильямсу, мы шли, разговаривали, и внезапно он наступил прямиком на еще одну мину. Она была справа от меня. Подбросила его на пятнадцать футов в воздух и убила.
– Сначала я ничего не почувствовал, – продолжал он. – Мина взрывается не так громко, как все думают, но оставляет огромное облако пыли и песка. Меня отбросило в сторону. Я знал, что я жив. – Ашер замолк, и она почувствовала, как он сглотнул. И стала ждать, прижавшись губами к его груди. Когда он заговорил снова, его голос дрожал. – Потом я не раз жалел, что не умер. И теперь мне за это стыдно. Многим досталось хуже, кто-то потерял обе ноги или три конечности, но продолжал бороться за жизнь. В тот момент я не понимал, насколько все плохо. Я не знал, что мне оторвало руку, а лицо превратилось в кусок рубленого мяса.
Он убрал руку с ее волос, и Саванне показалось, что он вытирает слезы. Она и сама плакала. Слезы все капали и капали ему на грудь, но она не вытирала их, продолжая прижимать ладони к его теплой коже. Он снова положил руку на ее волосы, но уже не гладил ее, а просто оставил ладонь лежать.
– Шрапнель на лице… я ее не чувствовал. А рука… я даже не знал, что ее нет, пока кто-то не положил меня на спину со словами «лицо, серьезное ранение шрапнелью», а кто-то еще сказал: «Трое пострадавших, один с отрывом конечности». Я никак не мог понять, о ком, черт возьми, они говорят. Единственным пострадавшим был Уильямс. Кому тогда оторвало конечность?
– Я все порывался сесть. Я хотел сесть и помочь раненому с оторванной конечностью, но они продолжали повторять: «Нет, нет. Не вставай. Лежи.» Я попытался открыть глаза, но веки, они… и я…
– Не надо больше, – произнесла Саванна тихо, но твердо, тыльной стороной ладоней вытирая глаза. Приподнявшись, она взглянула на него, на ужас и безысходность, которыми заволокло его взгляд. – Ашер? Ашер, посмотри на меня.
Его дыхание было быстрым, неглубоким и немного хриплым, словно он проснулся от очень дурного сна. Когда он неуверенно посмотрел на нее, его глаза блестели.
– Теперь ты уйдешь?
– Что? – переспросила она и затрясла головой. – Нет, я никуда не уйду.
С потерянным выражением на лице он сглотнул.
– Я предупреждал тебя, что это не слишком красиво.
– Ашер, – промолвила она с сердцем, разрывающимся от боли за то, что пережил этот необыкновенный человек. – Честное слово, я не уйду.
Она прижалась губами к его солоноватым от слез губам и покрыла их неровные контуры крошечными нежными поцелуями. Они не были гладкими, как когда-то. Но она любила их такими, как есть.
Его рука медленно прошлась по ее обнаженной спине к шее, удерживая ее на месте, когда он захватил губами ее нижнюю губу. Она оседлала его, перекинув ногу через его тело, и он сел и обнял ее, крепко прижав к груди, а когда она скрестила щиколотки у него за спиной, поцеловал ее глубже, смакуя ее вкус, поглаживая кожу ее бедра, пока она посасывала его язык.
Она почувствовала, как в ее живот уперлась его эрекция, упругая и пульсирующая, и в тот же миг приняла решение, зная и душой, и сердцем, что поступает правильно.
– Я хочу тебя, – прошептала она ему в шею.
– Я тебя тоже, – дрожа в ее объятьях, выдохнул он. – В следующий раз я…
– Не в следующий раз. – Она заглянула ему в глаза. – Сейчас.
Он нахмурился, и его прерывистое дыхание опалило ее губы.
– Потому что тебе стало жаль меня?
– Жаль? Я сейчас тебя стукну, Ашер.
– Тогда что изменилось? – спросил он, и она, увидев в его глазах замешательство, смягчилась.
– Во-первых, я не была твоей девушкой, когда пришла сюда.
Она лизнула его губы, и они разомкнулись для нее, а язык закружил вокруг ее языка, пока она устраивалась у него на коленях, прижимаясь складками своего лона к основанию его эрекции и глотая его стон, когда ее скользкое тепло слилось с ним.
– А еще…
– Еще? – онемело повторил он.
– Меня так сильно влечет к тебе, Ашер, и…
– И?
– И тебя так же сильно влечет ко мне.
– Да, – сказал он. – Я никогда не испытывал ничего подобного. Ни к кому, за всю свою жизнь.
– Я тоже, – призналась она, подавшись вперед и любуясь тем, как он, резко выдохнув, поморщился от боли и удовольствия. Боже, как же сексуально он выглядит с таким лицом, как сейчас. Она подвигала бедрами, чтобы еще раз увидеть его реакцию.
– Саванна, – предостерегающе произнес он.
– Я не хотела заниматься с тобой сексом, потому что не была уверена в том, кто мы друг другу, но сейчас…
– Сейчас ты уверена?
– Нет. Не совсем. Но я знаю, что небезразлична тебе. И почему-то… этого мне достаточно. – Она всмотрелась в его лицо. Она больше не могла ждать. Она больше не хотела ждать. – Я на таблетках. Ты чист?
Он заглянул ей в глаза.
– Ты же знаешь, что да.
– Мне нужно было спросить, – проговорила она и наклонилась, чтобы снова поцеловать его.
Она взяла его лицо в ладони и качнулась к нему. Между исступленными поцелуями скользнула по щекам к шее, потом к плечам и, ухватившись за них, привстала, затем отклонилась назад и поймала взгляд его глаз.
– Помоги мне, – попросила она тихо, глядя на него со всей расцветающей в ее сердце любовью.
Его рука спустилась по ее спине вниз и приставила его плоть к ее входу.
– Ты уверена? – спросил он, готовый остановиться, если она ответит «нет».
– Уверена, – сказала она, а потом медленно, мучительно медленно опустилась на него сверху.
***
Задержав дыхание, он оставался совершенно неподвижен, пока ее тугая влажность идеально, мучительно крепко обволакивала его. Он чувствовал каждую кромку ее шелковистой внутренней плоти, каждую мышцу, которая приспосабливалась к его длине и толщине. Он пульсировал внутри нее, поток эйфории уносил всю кровь из его головы, его бросало то в жар, то в холод, пока она опускалась. И только в момент, когда кончик его члена коснулся ее матки, он вздохнул.
