Текст книги "Красавица и ветеран (ЛП)"

Автор книги: Кэти Регнери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Конечно. Удивительно, что и ты ее помнишь. Это совсем на тебя не похоже.

Саванна усмехнулась.

– Ты тогда спрашивала, почему я не хочу быть женщиной, у которой есть все: и карьера, и муж.

– А ты ответила, что не стремишься к браку.

Саванна вздохнула.

– Да. Верно.

– Хочешь сказать, теперь твое мнение изменилось?

Чувствуя стеснение в груди, Саванна подняла взгляд на Скарлет. Да. Ее мнение изменилось. И стремилась она сейчас только к одному. Не к Финиксу и не к Нью-Йорку, а к Ашеру, и это пугало ее, потому что быть чьей-то милой маленькой женушкой никогда не входило в ее планы.

– Я не знаю, как мне поступить.

– Ах, милая. – Скарлет обняла Саванну и потрепала ее по плечу. – Кажется, ты запуталась.

– Я не могу его бросить. И не могу остаться. – Она посмотрела сестре в лицо. – Что мне делать, Скарлет?

Помолчав, Скарлет заговорила спокойным и ясным голосом, и Саванна поняла, что в сердечных делах ее младшая сестричка будет поумнее ее самой.

– Следовать зову сердца. Если оно отдано карьере, поезжай в Финикс. А если Ашеру Ли – в Мэриленд.

– А если и то, и другое для меня одинаково важно?

– Милая, одной задницей на двух стульях не усидишь. Попробуй – и свалишься на пол.

Скарлет никогда не позволяла себе сквернословить. Никогда. Целых десять секунд Саванна онемело глазела на сестру, а потом взорвалась смехом, и Скарлет, шокированно прикрыв рот рукой, тоже расхохоталась.

Однако вопрос никуда не делся. И после того, как Скарлет с Трентом ушли, он так от нее и не отцепился. Карьера или сердце? Никуда не денешься. Ей придется сделать выбор.

И каким бы он ни был, она окажется в проигрыше.

И каким бы он ни был, ей придется с ним жить.

Глава 16

Ваша первая серьезная ссора

Наступило воскресенье. В ярких лучах утреннего солнца Ашер смотрел на спящую рядом Саванну. Сегодняшней ночи предстояло стать последней ночью, которую они проведут вместе. Завтра он отправится в Мэриленд, и начнется разлука длиной в долгие полгода.

Риэлтор, которого Ашеру порекомендовали в больнице, нашел для него симпатичную меблированную квартиру в двух шагах от больницы, и Ашер подписал все необходимые для полугодовой аренды бумаги. Коробки с одеждой, книгами и прочими личными вещами курьер UPS забрал еще в пятницу утром. Все было почти готово к отъезду. У двери в спальню стояли два собранных чемодана, а еще один лежал открытым на сиденье возле окна.

Стараясь не разбудить Саванну, он встал. Подобрал с пола боксеры и надел их, а потом, присев у окна, устремил взгляд на деревья, окружавшие дом, и на виднеющуюся вдали рощу. Удивительно, но несмотря на свое страстное желание вырваться отсюда, он знал, что будет скучать по дому.

Но еще Ашер знал, что больше всего будет скучать по Саванне. Хотя он почти примирился с их расставанием – они договорились ежедневно переписываться и как можно чаще звонить друг другу, – в глубине души он по-прежнему задавался вопросом, не было ли с его стороны эгоизмом поставить что-то превыше нее. Еще не поздно, шепнул ему внутренний голос, но Ашер заставил его замолкнуть, потому что менять планы было все-таки поздно. Более того, сейчас, когда он собирался в путешествие, целью которого было сделать так, чтобы они смогли быть вместе, поехать вслед за ней в Финикс было бы чистой слабостью.

Ашер вернулся к кровати и осторожно присел у ее свернувшегося калачиком тела. Вчера вечером, разговаривая с Трентом, он не шутил. Взглянув на цветущие на ее щеках розы, он хотел было наклониться и поцеловать ее, но не стал, зная, что она может проснуться, если он поцарапает ее своей легкой утренней щетиной.

– Однажды я женюсь на тебе, – прошептал он.

– Хм-м-м? – пробормотала она хрипловато и сонно.

– Ничего, детка. – Он нежно пригладил ее волосы. – Я хочу сходить прогуляться.

– Я с тобой, – прошептала она, не открывая глаз.

– Спи.

– Я могу поспать и потом. Когда ты уедешь. – Из уголка ее глаза сбежала слезинка и, скатившись по носу вниз, неслышно капнула на подушку.

Сердце Ашера сжалось. Он коснулся губами ее виска.

– Спи, радость моя. Сейчас только половина девятого. Я вернусь через час.

– Хорошо, – сквозь дремоту проговорила она и легла на другой бок.

Она проснулась в слезах. В слезах – тогда как больше всего на свете он хотел сделать ее счастливой. Он так хотел найти какой-нибудь способ убедить ее, что они еще в самом начале чего-то прекрасного, что их отношения – особенный дар и что, пока они остаются сильными, честными и преданными друг другу, они смогут быть вместе до конца.

Ашер натянул беговые шорты и футболку, затем выудил из шкафа кроссовки. С больной ногой было не побегать, но вот утренние прогулки шли ей на пользу.

У подножья лестницы он встретил мисс Поттс. С воскресенья – когда Саванна перебралась к нему – они в какой-то степени избегали друг друга, поскольку мисс Поттс не одобряла то, что Саванна ночует в его постели. Впрочем, надо было отдать ей должное. Почтительно озвучив свое мнение в первый же день, она с тех пор держала его при себе.

– Доброе утро, мисс Поттс, – сказал Ашер.

– Ах, Ашер. – Она улыбнулась ему, и на ее лице собрались морщинки. – Не представляю, что я буду делать без вас в этом большом старом доме до самого Рождества. Вы точно не хотите, чтобы я приехала в Мэриленд?

Он покачал головой и, обняв ее, ласково притянул к себе. В его жизни так долго не было никого, кроме мисс Поттс. До сих пор он не задумывался о том, что Саванна своим появлением, можно сказать, оттеснила пожилую женщину в сторону.

– Вы были так добры ко мне, – проговорил он, сжимая ее плечи.

Она шмыгнула носом.

– Вы мне как внук. Вы дали мне то, чем жизнь не сочла нужным меня одарить.

– Мы навсегда останемся одной семьей. – Он улыбнулся ей. – Мисс Поттс, ну кто, кроме вас, сможет при надобности задать мне взбучку?

– Ох, не знаю, – сказала она, а потом указала взглядом наверх. – Мне кажется, вон той девушке вполне по силам удержать вас в узде. – Еще раз всхлипнув, она просияла широкой улыбкой. – И, знаете, я была бы не прочь обзавестись парочкой правнуков. Пока я еще молода, чтобы с ними понянчиться.

– Не гоните лошадей, мисс Поттс. И кстати. Я думал, вам не нравится, что Саванна спит в моей постели.

– Мне не нравится, что в вашей постели спит ваша девушка. Вот если б она была вашей женой… – Глаза мисс Поттс заискрились, и она легко коснулась его руки. – Вам будет хорошо с нею, Ашер.

– Да, – сказал он. – Я знаю.

***

Когда телефон зажужжал в третий раз, Саванна сдалась. Зевнув, она медленно открыла глаза. Вскоре раздалось четвертое и пятое бз-з, и она оглянулась в поисках чертовой трубки. У нее, конечно, были разрешены алерты из Твиттера, однако после нью-йоркского провала она настроила сервис так, чтобы уведомления приходили только в том случае, если где-то упоминалось ее имя. Бз-з, бз-з, бз-з.

– Черт, да что с тобой такое? – невнятно пробормотала Саванна. Нашарив на тумбочке телефон, она откинулась на подушки и сощурила сонные глаза, привыкая к яркому свету экрана. Сначала она увидела время – 9:12 утра. А после – оповещения, одно за другим всплывающие на экране.

Выпрямившись, она ввела пароль. И при виде усыпанных красными кружками иконок у нее екнуло сердце, а в кровь будто вбрызнули адреналин. Девятнадцать непрочитанных писем, пятьдесят шесть уведомлений из Твиттера и тридцать одно… нет, тридцать два… нет, тридцать три из Фейсбука. Что происходит? Неужели помимо своего имени она оставила включенным еще какой-то алерт, который сегодня утром, точно вирус, разлетелся по всем новостным сетям?

Ее шея дернулась, когда раздался звонок домашнего телефона. За все время он просыпался при ней всего пару раз и только во второй половине дня, когда мисс Поттс звонила со свежими сплетнями ее приятельница София. Почему он звонит сейчас? В девять утра в воскресенье. В праздничный день. Когда ни один дэнверец не позволил бы себе побеспокоить соседа. Кто звонит Ашеру в такой неурочный час?

Чувствуя, как по коже ползет нехорошее предчувствие, Саванна вернулась к своему сотовому и нажала на иконку Твиттера. Шестьдесят два уведомления? Когда за весь июнь она получила всего пять? Под звон домашнего телефона она начала листать сообщения.

О боже.

#БожеБлагословиАмерику #ЧитатьСРОЧНО #СаваннаКармайкл #ФиниксТаймс Любовная история века!

#Красавица_и_чудовище #ЛучшаяИсторияЛюбви Вы обязаны это прочесть!! #ВсегдаВерен #СаваннаКармайкл

#РоманСолдатаИРепортерши Читайте в свежем номере #ФиниксТаймс #СаваннаКармайклАшерЛи благослови вас Господь

– П-погодите… Что?!

Рот Саванны сам собой распахнулся, пока она перечитывала последний твит. Почему там стоит имя Ашера? Домашний телефон опять зазвонил, а на экране сотового появились новые оповещения.

С бешено бьющимся сердцем она открыла почту и принялась просматривать заголовки писем. «Отличная статья», «Очень понравилось», «Поздравляю»… От Мэддокса не было ни слова, поэтому она запустила на телефоне браузер и вбила в адресную строку www.phoenixtimes.net.

– Ну же, давай открывайся, – пробормотала Саванна и, спрыгнув с кровати, надела трусики.

Где сейчас может быть Ашер? Внизу? Нет. Откуда-то она помнила, что он ушел на прогулку в лес. И, кажется, поцеловал ее перед уходом.

– Быстрее, – заклинала она маленький курсор, который крутился, загружая страницу. Она натянула через голову блузку и, не отрывая глаз от экрана, начала беспокойно расхаживать из угла в угол. От нарастающей внутри паники ее бросало то в жар, то в холод. – Дыши, Саванна, – приказала она себе, стискивая телефон во вспотевшей ладони. Во имя всего святого, как такое могло произойти? Несмотря на постоянно выскакивающие оповещения, она продолжала отчаянно убеждать себя, что все это какая-то ошибка.

Когда главная страница наконец-то открылась, она кликнула на рубрику «образ жизни», и загрузка началось по новой.

– Проклятье, ну давай же, – проговорила она, опустила взгляд и… и увидела заголовок.

Саванна и Ашер: Всеамериканская история любви.

– Нет! – вскрикнула она и, прокрутив страницу ниже, прочла под заголовком именно то, чего так боялась. Имя автора. Свое имя. Саванна Кармайкл.

В доме снова зазвонил телефон. Сраженная, она осела в кресло возле окна и уставилась на экран.

Одним солнечным майским днем я постучалась в дом Ашера Ли. На мне был сарафан, взятый взаймы у сестры, а в руках я держала тарелку брауни. Мистер Ли был загадочным монстром нашего городка. Изгоем. Отшельником. Страшилищем. В Хэллоуин дети забрасывали его жилище яйцами, а матери наказывали своим дочерям возвращаться домой до темноты, чтобы Ашер Ли не сделал с ними что-нибудь страшное. Но знаете, что? Ашер Ли оказался обычным человеком, отличающимся от остальных мужчин лишь своими отвратительными увечьями, полученными на службе нашей великой Родине.

Она слабела с каждой минутой, читая свою до неузнаваемости отредактированную статью. Слов «загадочный монстр», «страшилище» и «отвратительные увечья» в ее тексте не было. И она не писала о матерях, которые якобы прятали от Ашера своих дочерей.

– О господи.

Она слышала, что некоторые газеты так поступают, но ей – ни разу, ни на секунду – и в голову не приходило, что под «правками» Мэддокс Макнаб подразумевал практически полную переделку ее статьи.

Они опубликовали их реальные имена. И ради сенсации перекроили весь ее текст. И поставили под этим текстом ее имя.

На середине статьи она остановилась, потому что ее внутренности завязались в узлы, которые не собирались распутываться сами собой. Ей не нужно было читать дальше, чтобы понять: ее текст вывернут наизнанку. Тем временем приходили все новые и новые оповещения. Люди читали и комментировали «ее» статью.

Шок быстро трансформировался в ярость, и она нашла рабочий номер Макнаба. Через шесть гудков включился автоответчик.

– Вы позвонили Мэддоксу Макнабу, главному редактору…

Саванна прервала звонок, и по ее щеке скатилась слеза. Она не знала его домашнего номера. Но у нее был телефон Дерби Джонс.

– Алло? Который час? – спросил заспанный голос на другом конце провода, и Саванна поняла, что в Финиксе еще полвосьмого. И что сегодня воскресенье. И праздничный день.

– Дерби? Извини, что разбудила. Это Саванна Кармайкл.

– Саванна. Саванна? А. Ну да. Привет. Слушай, ты не рано?

– Знаю. Прости. Я отниму у тебя буквально секунду. У тебя есть номер сотового Макнаба?

– Мэддокса? Да. Где-то был. О, он у меня в телефоне. Переслать тебе?

Саванна представила, как Дерби лежит и с закрытыми глазами держит телефон, готовая перевернуться на другой бок и снова заснуть.

– Дерби, это очень важно.

– Хорошо. Я перешлю его прямо сейчас. – Саванна услышала, что голос ее знакомой прояснился. – Как только повешу трубку.

– Спасибо. Прости еще раз, что разбудила.

– Да ничего. Эй… все в порядке?

Выглянув в окно, Саванна увидела Ашера. Он шел по тропинке из леса – высокий, с гордой осанкой, с золотистыми солнечными бликами в темно-каштановых волосах. Выражение его лица было задумчивым, а на губах играла легкая улыбка, словно он размышлял о чем-то приятном. Внезапно, словно почувствовав, что она за ним наблюдает, он взглянул на окна своей спальни и, увидев ее, в знак приветствия поднял руку. Чувствуя, как к горлу подступают слезы, она тоже подняла руку и приложила свою трясущуюся ладонь к разделяющему их стеклу.

– Нет, – ответила она. – Все далеко не в порядке. Пока, Дерби.

Не отводя глаз от Ашера, она отключилась, а он, поскольку на расстоянии не мог разглядеть выражения ее лица, улыбнулся, прижал к губам палец и послал ей воздушный поцелуй.

В отчаянии она цеплялась пальцами за стекло. Сама того не желая, она совершила предательство: раскрыла самого закрытого человека из всех, что ей встречались. Сможет ли он простить ее?

Но сперва… Динь. Пришла смс от Дерби. Сперва нужно поговорить с Мэддоксом Макнабом.

***

Вытерев грязные подошвы кроссовок о коврик, который мисс Поттс постелила возле порога, Ашер бодрым шагом зашел на кухню. Кофе был уже сварен, а Саванна проснулась. Он очень переживал из-за того, что она проснулась в слезах, и, зная, что сегодняшний день будет тяжелым для них обоих, принял во время прогулки одно решение. Он был пока не готов сделать ей предложение, однако хотел, чтобы она знала о его серьезных намерениях. Он хотел заверить ее, что она – его вечность, что главное – беречь связавшие их бесценные чувства, и тогда после шестимесячной разлуки они обязательно встретятся снова.

Когда на стене зазвонил телефон, он вздрогнул он неожиданности, потом оглянулся, ожидая, что на кухню вот-вот ворвется мисс Поттс, и, не дождавшись ее, снял трубку сам.

– Алло?

– Ашер Ли?

– Да.

– Мистер Ли! Здравствуйте! Это Дженнифер Дюран и «Друзья телеканала Fox», нам интересно, возможно ли подписать вас на участие…

– Воу! – сказал он. – Давайте-ка чуть помедленней. Вы из телевизионного шоу?

– Угу-м. Кстати, как к вам предпочтительней обращаться: Ашер или же… Хэрроу?

– Что? О чем вы…

Женщина кокетливо хихикнула, потом продолжила более профессиональным тоном:

– Нам хотелось бы, чтобы вы пришли к нам на передачу и рассказали о том, как вы познакомились, как вспыхнула искра – обо всем со своей точки зрения.

– Вспыхнула искра? Вы о статье? О взрыве?

– О, нет. Нет, этой темы мы касаться не будем. История любви – вот во что влюбилась Америка.

– История любви?

– Саванна и Ашер: Всеамериканская история любви. Мистер Ли, я, видимо, позвонила невовремя?

Что? Что она такое несет?

– Именно так, мисс Дюран. Мне нужно идти. Перезвоните в другое время.

Прежде чем она успела ответить, Ашер повесил телефон обратно на стену и задумался. Да, сегодня было Четвертое июля, а значит статья Саванны о его службе в Афганистане и о том, как неприветливо его встретили дома, вышла в печать. Он планировал дождаться, когда она проснется, чтобы они могли прочесть ее вместе. Быть может, медиа зацепил тот факт, что статью написала молодая одинокая женщина? Он покачал головой, разливая по кружкам кофе, а потом, внезапно кое-что вспомнив, застыл.

Как к вам предпочтительней обращаться: Ашер или же… Хэрроу?

Его лицо запылало. Какая-то незнакомая женщина использовала интимное прозвище, которым его иногда называла Саванна. Может, она тоже была поклонницей сериала с Ричардом Хэрроу, а ему позвонила из-за схожести их увечий? Его сердце забилось быстрее. Нет. Что-то не сходилось.

Динь-динь.

Динь-динь.

Быстрым шагом Ашер пересек кухню.

– Алло? – в смятении ответил он сжато. У него возникло ощущение, словно что-то произошло без его ведома, и это ощущение ему не понравилось. Наверное, если подняться наверх и поговорить с Саванной, то можно попробовать выяснить, что все это значит.

– Ашер Ли, это Клифтон Уинтер, вице-президент Van Cleef & Arpels…

– Что? Кто?

– …первоклассного ювелирного салона на Манхэттене. Мы всячески поддерживаем вернувшихся с войны ветеранов, и хотели сообщить, что, если вы изучаете рынок на предмет изысканного обручального кольца для мисс Кармайкл, то у нас имеется…

– Мистер Уинтер! Мне кажется, вы ошиблись…

Его собеседник обратился к кому-то рядом.

– Черт, я же просил тебя достать мне Ашера Ли, Дэнверс, Виргиния!

На фоне зазвучал женский голос.

– Это он и есть.

– Это мистер Ли?

– Да, но…

Связь оборвалась. Ашер поднял голову и увидел Саванну – ее палец зажимал кнопку на базе. Молча она забрала у него телефон, осторожно положила его на стол, и на ее лице появилось какое-то странное – покорное и убитое – выражение, когда трубка начала издавать короткие злые гудки.

– Саванна, – произнес он, пристально всматриваясь в ее глаза, – что за черт происходит?

***

– Сядь, пожалуйста, – попросила она, отходя в другой конец кухни, где стояли две кружки, куда он, должно быть, только что налил кофе.

Он сел за стол, а она, поставив перед ним кружку, заняла место напротив.

– Ашер…

– Почему мне звонят телешоу и ювелирные магазины?

Она закусила губу, не представляя, с чего начать.

– Я использовала псевдонимы. Клянусь богом, Ашер. Я не брала наши настоящие имена.

– Ты имеешь в виду, в статье? – Он непонимающе уставился на нее. – Но я не возражал против использования своего имени. Я же дал тебе согласие на интервью.

– Да. Я знаю. О твоих… о твоих увечьях, об Афганистане и о возвращении домой.

Он кивнул.

– Верно. Так что…

– Но в итоге статья получилась совсем не об этом. – Его лицо не изменилось. Оно по-прежнему выражало только осторожное любопытство. Он еще доверял ей. Он еще ни о чем не догадывался. Она крепко зажмурилась, пытаясь придумать какое-то объяснение. И не смогла.

– А о чем тогда? – спросил он.

– Ашер… – начала она, глядя на него со слезами в глазах.

– О чем получилась твоя статья, Саванна? – настойчиво повторил он.

– О нас.

Его глаза потемнели, а губы сжались в тонкую линию.

– О нас.

Саванна взяла его за руку, умоляя небеса сделать так, чтобы он смог понять, как произошла вся эта катастрофа.

– О нас. О том, как мы узнавали друг друга. Как начали все больше и больше времени проводить вместе. Как стали друзьями, а потом полюбили друг друга и…

– Господи боже, Саванна. Ты написала нашу историю?

Когда она стесненно кивнула, он забрал у нее свою руку.

– Я не разрешал тебе этого делать.

– А я не разрешала им делать то, что они сделали. У моей статьи был другой заголовок. Кассандра и Адам: Всеамериканская история любви. Я отдельно попросила их использовать псевдонимы. И ни словом не упомянула Дэнверс. Клянусь, я сделала все, чтобы защитить твое прайвеси.

– О да, сейчас я ощущаю себя очень защищенным.

– Прости… Я…

– Дай мне ее прочитать.

Плечи Саванны с облегчением опустились. Да. Да, если он прочтет оригинальную версию, то поймет, что она, пусть и использовав их историю, защитила их анонимность и описала в самых прекрасных словах то, как они узнавали друг друга, то, как они полюбили друг друга, и то, что его увечья, как только она узнала его ближе, перестали иметь для нее значение.

– Я принесу лэптоп и покажу тебе свой оригинал…

– Нет. Я хочу увидеть то, что сегодняшним утром прочел весь мир.

– Но… – Она сглотнула. – Они многое изменили.

Взглядом он бросил ей вызов.

– Но суть написанного тобой сохранилась, ведь так?

– Пожалуйста, не читай ее, – взмолилась она.

– Почему же?

– Потому что там не то, что я написала. – Страшилище. Монстр. Она смотрела на благородного, удивительного мужчину, который сидел перед нею, и ее сердце обливалось кровью от того, каким его изобразили в статье. – Ее всю перекроили. Я написала совсем другое. Я не думаю так о тебе. Я не думаю так о нас.

В его глазах загорелась тревога, а потом ярость.

– Принеси свой лэптоп, Саванна. Сейчас же.

Она вышла из кухни. И увидела сидящую на лестничной ступеньке мисс Поттс.

– Ох, не знаю, сможет ли он простить тебя, – произнесла она тихо Саванне вслед.

– Я тоже, – пробормотала Саванна. А еще я не знаю, смогу ли простить себя.

***

Ашер ощущал на себе ее взгляд все время, пока читал статью – гадкий, «желтый» материал, где все было извращено для большей сенсационности. Где он был изображен полупомешанным Квазимодо, а она – американской красавицей, которая сжалилась над чудовищем.

Отрывок за отрывком читая об их отношениях, он каждый раз с трудом сглатывал шок. Их первое прикосновение, когда во время интервью он дотронулся до ее руки. Их первый поцелуй. Его первое признание в любви. Роща. Поездка в горы. Столкновение с Лэнсом. Выходные в Мэриленде. Ее рассказ о Ричарде Хэрроу. Там было все. Но подано оно было так, словно она, полюбив его вопиющие недостатки, очеловечила зверя. Она была представлена образцом женской добродетели, которая каким-то образом умудрилась за увечьями разглядеть его сердце. И весь текст был пропитан тошнотворно-приторными намеками. Ему снесло поллица и оторвало руку, но – ах! – до чего же сладким он оказался в постели.

В некоторых местах у него перехватывало дыхание, потому что они напоминали об идеальных моментах, проведенных с ней рядом, однако его лицо помрачнело, когда он понял, что лучшие моменты его жизни, выставленные на первой полосе, разнесутся по всем новостным каналам, подхваченные желающими разместить у себя душещипательную историю в честь национального праздника.

«Красавица и чудовище» со «Звездно-полосатым» на фоне.

Кто бы ни написал эту строчку, он явно обладал талантом, печально подумал Ашер. Он дочитал статью до конца, до последнего абзаца, где Саванна выражала надежду на то, что, несмотря на агорафобию Ашера и его отпугивающую внешность, у них есть-таки будущее.

Смятение и злость, ударившие его после, были настолько острыми, а боль от ее предательства – так велика, что он усомнился в том, сможет ли поговорить с ней, удержавшись от непростительных слов. С тихим щелчком он медленно закрыл крышку лэптопа.

– Я этого не писала, – тихо произнесла она, ломая руки.

– Забавно. – Он поднял голову. – А здесь говорится обратное.

– Можно показать тебе оригинал?

Он покачал головой.

– Что-то меня больше не тянет читать.

– Ашер, мы пострадали оба. Клянусь, я такая же жертва, как и ты.

Взгляд Ашера взметнулся к ее глазам, и он покачал головой, чувствуя, как внутри медленно разгорается ярость. Его сердце стиснула боль, потому что она была так прекрасна, и он так сильно любил ее, несмотря на этот унизительный, выхолощенный, предательский текст. Он вычленил из потока эмоций гнев и ухватился за него.

– Нет, детка. Неправда. У тебя был выбор. А у меня – нет.

Он впервые назвал ее деткой, не вложив в это слово ни капли любви, и она вздрогнула, в то время как он остался совершенно бесстрастен.

– Ашер, я ничего не могу поделать с тем фактом, что они опубликовали наши реальные имена, или с тем, что они, искромсав статью правками, сделали из нас карикатуры. Но пожалуйста, можно я объясню, зачем я ее написала?

Он кивнул, отчаянно желая услышать от нее что угодно, что помогло бы ему понять. Чтобы он мог и дальше доверять ей, любить ее, сохранить ее в своей жизни.

– Мне был нужен этот сюжет, Ашер. После истории с Патриком Монро мне нужен был шанс. Мне нужно было доказать, что я не какая-то посредственная бездарность. Помнишь, как я пришла к тебе и сказала, что Макнаб хочет что-то сексуальное и…

– Стоп! – Лицо Ашера опалило жаром. – Пожалуйста, будь осторожна с тем, что ты скажешь дальше.

– Нет, все нормально. Они захотели что-то более сексуальное, и я…

– И ты спуталась с калекой… с чудовищем, по ночам нападающим на маленьких девочек.

– Ашер, замолчи! – Она вздрогнула как от пощечины. – Нет! Господи, нет! Я ничего подобного не писала, и все было не так! Не смей говорить о нас такими словами.

– Не сметь говорить правду? О да. Теперь я вижу, что от правды тебе не по себе.

На глазах у нее заблестели слезы, и она, не сводя с него глаз, закрыла рот. Ее грудь тяжело вздымалась. Она дышала так часто, что он слышал короткие всхлипы в глубине ее горла, но отчаянно старался их игнорировать.

Внутри него начала разворачиваться боль, до странного похожая на то, что он пережил в первые месяцы в Сан-Антонио, когда решал, жить или умереть. И когда он оценил ситуацию и осознал, что их прекрасные отношения могли быть всего лишь частью ее плана, то на мгновение пожалел, что не выбрал смерть.

Сделав глубокий вдох, он попытался взять себя в руки. Быть может, все это время она писала о взрыве. Быть может, она изменила статью в последний момент, когда ее отказались печатать.

– Ладно, – произнес он, удерживая голос ровным. – Ответь мне на один вопрос. Как давно ты знала?

– О чем?

– О том, что подача будет другой. О том, что в центре будем мы, а не взрыв и не мое неудачное возвращение в общество.

Судя по ее лицу, она знала, что он задаст ей этот вопрос. Он хотел знать, когда начались их отношения – до или после. И она явно собиралась назвать второй вариант. Он закрыл глаза.

– Ашер, прошу тебя, – прошептала она.

– Как давно? – сверкая глазами, потребовал он ответа.

Ее голос надломился.

– С того вечера в роще.

– Вау, – выдохнул он, отвернувшись. – С того вечера, когда мы впервые поцеловались. Когда мы впервые ласкали друг друга. – Его дыхание стало хриплым и затрудненным. – Какое коварство. Так правдоподобно исполнить роль искусительницы.

– Все было совсем не так. Это была не роль. Мэддокс знал, что ты нравишься мне, он захотел, чтобы статья была именно об этом, и я просто…

– …спуталась с калекой. Ради сюжета. Чтобы спасти свою карьеру.

– Замолчи! Нет! – воскликнула она с неожиданной силой. – Мои чувства к тебе не были ложью. Я ни секунды не притворялась. Мне было неловко рассказывать нашу историю, и я решила использовать псевдонимы, чтобы опубликовать ее без ущерба для нас. Но им, очевидно, захотелось, чтобы история была максимально реальной. Если б я знала… Ашер, я бы никогда не отправила статью, если бы знала, что они используют наши настоящие имена.

– Ты думаешь, для меня важно именно это? Раскрытие моего имени? Саванна, то, что случилось со мной в Афганистане, было ужасно, однако оно не было каким-то неприкосновенным секретом. Ты – вот, что я считал неприкосновенным. И нас. И то, что у нас было. – Ероша волосы, Ашер проглотил выросший в горле ком. Он взглянул в лицо женщине, которую любил и на которой хотел жениться, и с ощущением тошноты в желудке понял, насколько сильно они, как оказалось, не совпадали. – Ты взяла самые значимые, самые чудесные моменты моей жизни и на потребу публике выплеснула их на газетную полосу – вот, что меня тревожит. Ты взяла слова, которые мы говорили друг другу, наши чувства, наши самые личные, самые интимные моменты и использовала их. Ради всеобщего развлечения. Ради того, чтобы вернуть свою драгоценную карьеру. Неважно, нарочно или случайно, но ты использовала нас. Ты рассказала не просто какую-то милую анонимную историю. Ты рассказала нашу историю – без моего согласия. Ты раскрыла те особенные детали, которые определяли, кем мы были друг другу. Момент, когда я сказал, что влюбляюсь в тебя был личным. По-настоящему личным. Таким не делятся со всем светом. Я даже не знаю теперь, чем были для тебя наши отношения. Потому что для меня они были всем. Раем. Смыслом жизни. А ты… ты видела в них всего лишь тему для громкой статьи. – Тяжело дыша, Ашер замолк. Он устал, у него кружилась голова. Он хотел свернуться, как ребенок, в кровати и заплакать. – Для тебя хоть что-нибудь из того, что у нас было, имело значение? Хоть какое-то?

Она потянулась к нему, но он убрал со стола руку и откинулся на спинку стула.

– Для меня все имело значение. Ашер, ты для меня важнее всего на свете.

– Нет. Не смей говорить так. – Он встал из-за стола и отвернулся, потому что смотреть на нее было выше его сил. – Это все ложь. Я совершенно точно не важнее твоей карьеры, ведь, пусть тебе, как ты утверждаешь, было неловко, но ты знала, чем ты рискуешь. И все равно написала эту статью. Твоя карьера перевесила все.

– Нет, Ашер. Так было в начале, но сейчас это не так.

– Даже если я поверю, ты не думаешь, что совесть проснулась в тебе несколько поздновато?

– Не говори так. Пожалуйста, не говори, что уже слишком поздно. Я сказала Макнабу, что мне не нужна его проклятая работа. Я сказала, что никогда не буду работать на него после того, что он совершил.

– Жаль. Ведь ты так упорно добивалась этого места.

Его тон был холодным, как лед, но ничего поделать с этим Ашер не мог. Он не знал, чему верить. Он хотел верить ей, но с его точки зрения все выглядело далеко не так, как она расписала. Она использовала его, не говоря уже о том, насколько обжигающе-гадкой получилась сама статья. Некоторые ее куски, впрочем, тронули его – или могли бы тронуть, если б статья была не о нем. Однако ее героем был именно он, и то, как его изобразили, было хуже, чем унизительно.

– Ашер, – всхлипнула она, вставая. Потянулась к нему и, когда он от нее отшатнулся, опустила руки.

– Саванна, я понятия не имею, что правда, а что нет. Мы сблизились очень быстро, но я верил, что так вышло, потому что нас переполняли чувства, и мы просто последовали зову наших сердец. Но теперь я вынужден спрашивать себя, что тобой двигало. Не была ли ты в первую очередь мотивирована статьей, о которой тебя попросили. Не были ли твои чувства сфабрикованы ради смачной истории. Прекрасные вещи, которые мы говорили друг другу, оказались вырваны из контекста и обесценены, выставлены напоказ, точно разгуливающая на панели шлюха.

С залитым слезами лицом она сделала шаг вперед и положила ладони ему на грудь.

– Мне очень жаль, что все так случилось. Мне жаль, что я вообще взялась за эту статью. Мне жаль, что я доверяла им, а они нас предали.

Он выдохнул, его тело встряхнуло от прикосновения ее рук – и от неточности ее слов.

– Ты сама предала нас, Саванна. В момент, когда отправила им статью и выставила нас на всеобщее обозрение.