Текст книги "Романтическое предложение"

Автор книги: Кэти Деноски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Тревис внимательно смотрел, как Фин подходит к кушетке и садится. Он пытался заставить ее полежать еще день, но она заявила, что врачи велели ей соблюдать покой в течение двух дней, а с того дня, когда она потеряла сознание и упала, прошло уже четыре. Тревис неохотно согласился, что она будет ходить, но потребовал, что при этом будет находиться рядом с ней.

Она бросила на него такой взгляд, который заставил бы оцепенеть от ужаса любого ее подчиненного, но на Тревиса не произвел ни малейшего впечатления. Она была на его территории, а не в своем зале заседаний. Это там она могла сказать «Подпрыгните», и все лишь покорно спросили бы «Насколько высоко?».

– Тревис, пожалуйста, прекрати смотреть на меня так, будто я могу развалиться в любой момент. – Она покачала головой. – Если не считать моих больных ребер, я здорова, как любая из твоих лошадей.

Он пожал плечами.

– Ну, на лошадь ты совсем не похожа.

– Спасибо. – Фин нахмурилась. – По крайней мере, хотелось бы думать, что ты прав.

– Мисс Фин, хотите, я приготовлю вам что-нибудь поесть или выпить, – спросил Спад, входя в комнату.

– Нет, спасибо, мистер Дженкинс, – вежливо ответила Фин.

– Хорошо. Но если вам что-нибудь понадобится, только крикните, – предложил Спад, улыбаясь во весь свой беззубый рот. – Я прослежу, чтобы вы это сразу же получили.

– Ценю вашу доброту, – улыбнулась Фин в ответ.

Тревис смотрел вслед старику, пока тот возвращался в кухню. Фин очаровала Спада еще в свой первый приезд на ранчо, и Спад очень обрадовался, когда узнал, что она остается.

– Впрочем, думаю, мне кое-что нужно.

Она поднялась на ноги прежде, чем Тревис успел пересечь комнату, чтобы помочь ей встать с кушетки.

– Куда ты идешь? Если тебе что-то надо взять в спальне, то я это принесу.

Отрицательно покачав головой, Фин подошла к вешалке у двери.

– Я хочу выйти и подышать свежим воздухом.

– Ты думаешь, это хорошая идея? – спросил Тревис, следуя за ней.

Он знал, что не стоит и пытаться отговорить ее. Когда он был женат, то выучился главному – никогда не говорить женщине, что ей нельзя что-то делать.

Он помог Фин надеть куртку, взял свою и попробовал применить иной подход.

– С утра температура упала на десять градусов и было несколько снежных шквалов. Ты можешь замерзнуть, и если задрожишь, твоим ребрам может быть больно.

– Брось это, ковбой. Вы с мистером Дженкинсом все время пытаетесь не позволить мне ничего делать, и я сойду с ума от безделья. – Она улыбнулась. – Ну что, будешь стоять здесь и спорить или идешь со мной?

Покорившись судьбе, он открыл дверь.

– Раз уж мы выходим, то могли бы проверить, достаточно ли сена и воды у лошадей.

В сарае Фин будет защищена хотя бы от ветра!

Ее зеленые глаза весело замерцали, и она казалась такой довольной, что он почувствовал, как знакомое пламя разгорается у него внутри.

– Мы возвращаемся на место преступления?

Громко рассмеявшись, он кивнул.

– Что-то в этом роде.

Тревис не говорил ей об этом, но ни разу после той ночи он не мог находиться в сарае и не думать о Фин и их любовных ласках.

– Как себя чувствует жеребенок? – спросила она, когда они пересекали двор.

Тревис даже не пытался остановить свою хитрую усмешку.

– Ты даже помнишь, что там был жеребенок?

– Вы неисправимы, мистер Клейтон! Конечно, я помню жеребенка. Ведь из-за него-то мы той ночью и пошли в сарай. Могу побиться об заклад, что он здорово изменился за прошедший месяц.

– Все малыши растут быстрее в первый год жизни, чем потом, – заметил он, открыл дверь сарая и подождал, пока Фин войдет. – Когда Джес была ребенком, она росла очень быстро, и я могу поклясться, что иногда она менялась буквально за одну ночь.

– К сожалению, единственное, что я помню о младенчестве Джесси, – это маленький сверток в руках у монахини, – грустно сказала Фин, подходя к большому стойлу, которое Тревис отвел для кобылы и жеребенка. – Патрик дал им строгий приказ. Он даже не хотел, чтобы я знала, мальчик у меня или девочка. Но, прежде чем унести Джесси из родильной палаты, медсестра успела по секрету шепнуть мне, что у меня родилась прекрасная маленькая девочка.

Грудь Тревиса стеснилась, когда он представил себе Фин, которая смотрит, как у нее отнимают ребенка, и не знает, увидит ли снова свою малютку.

– Ты будешь видеть, как растет этот ребенок, с того мгновения, как он родится, Фин. – Скользнув руками вокруг нее, он прижал ее к себе. – Мы оба будем этот видеть.

Фин молча кивнула, и Тревис понял, что она изо всех сил пытается сдержать свои эмоции.

Его сердце едва не разрывалось при мысли о той боли, которую перенесла Фин. И в этот момент Тревис понял нечто очень важное – отныне каждый день своей жизни он будет проводить так, чтобы Фин больше никогда не испытала ни одного грустного мгновения.

Он глубоко вздохнул раз, потом другой, когда пришло осознание только что случившегося с ним. Никаких сомнений не осталось.

Из разных они миров или нет, но он любит Фин!

Ему было страшно подумать, что она могла бы не чувствовать того же по отношению к нему. Но ни тени сомнения не было у него, что он должен рискнуть и предложить ей свое сердце. И где бы ни предстоит им жить – в «Серебряной Луне» или в Нью-Йорке, – Фин и ребенок для него важнее всего на свете. И он должен сказать ей об этом.

Прижавшись губами к ее губам, он поцеловал ее так страстно, что его колени едва не подогнулись, и когда он поднял голову, им обоим уже не хватало воздуха. Тревис сделал шаг назад, чтобы удержаться от еще одного поцелуя.

– Как только я накормлю лошадей, мы вернемся домой. Предстоит долгий разговор, дорогая.

Фин мерила шагами гостиную и говорила по телефону.

– Кейд, ты в этом уверен? «Обаяние» догнало «Успех»?

Когда они с Тревисом возвратились из сарая, Спад сообщил, что ее сотовый телефон «стрекотал как сверчок с четырьмя задними ногами» (именно так и сказал старик) примерно каждые пять минут с тех пор, как она вышла из двери. Фин посмотрела на номер и немедленно позвонила в офис, чтобы узнать, почему Кейд звонил ей четыре раза меньше чем за тридцать минут.

– Хлоя услышала это, когда утром ходила пить кофе. Потом Джесси услышала то же самое в бухгалтерии. – Кейд сделал паузу. – Я пытаюсь получить официальное подтверждение этого, но по всем признакам кажется, что мы устранили отставание и у нас ничья с Шейном и его «Успехом».

Фин испытала удовлетворение, что окупились дни тяжелой работы, проведенной всеми сотрудниками. В другое время такие новости привели бы Фин в восторг. Но почему-то сейчас это уже не было столь же важным для нее, как три недели назад.

– Когда будешь знать точно, позвони мне. – Фин посмотрела на Тревиса, который напряженно смотрел на нее. – А сейчас мне надо идти. Передай Джесси привет и скажи, что я люблю ее.

Фин закрыла телефон и положила его на стол у кушетки. Тревис кивнул.

– Я так понимаю, что твой журнал побеждает в соревновании твоего отца?

– Пока мы держимся, – ответила она. – Еще немного поработаем и, не сомневаюсь, выйдем вперед и победим.

Она увидела, как приподнялась его широкая грудь, когда он глубоко вздохнул.

– И в январе ты вступишь в должность руководителя компании твоего отца?

– Так решил устроить Патрик, – постаралась ответить Фин уклончиво, насколько возможно. Она еще никому не говорила, что в случае своей победы уйдет в отставку, чтобы всю жизнь посвятить своему ребенку.

Тревис покачал головой.

– Ты не ответила на мой вопрос.

Может быть, настал момент признаться, что победа для нее уже не столь важна, как когда-то? Что ее приоритеты изменились, и она не хочет ничего иного, кроме как быть женой Тревиса и матерью их ребенка?

– Я… то есть… мы…

Она замолчала, изо всех сил пытаясь найти ответ. Не в ее характере было лгать. Но она не была уверена, что ей хватит храбрости сказать ему правду.

Поверит ли он, что все эти годы она пыталась сделать так, чтобы «Обаяние» заменяло ей семью, которую она так хотела иметь? В какие слова могла она вложить свои чувства к Тревису, не рискуя тем, что его возможный отказ разобьет ей сердце? Как она будет жить дальше, если окажется, что он хочет только иметь ребенка, а сама она ему не нужна? Что случится, если она объявит, что безнадежно влюблена в него и хочет бросить свою холодную, одинокую квартиру, чтобы провести жизнь с ним и их ребенком в «Серебряной Луне»? Сможет ли она выжить, если он не захочет этого?

– Фин, что с тобой?

Она взяла себя в руки. Что с ней происходит? Она же Финола Эллиотт. Она никогда не боялась вызова и всегда побеждала. Почему же в эту минуту ей так трудно решиться и объяснить мужчине свои мечты, что она чувствует и чего хочет?

Она взглянула в его невероятно синие глаза и поняла почему. Любовь Тревиса была для нее много важнее и «Обаяния», и должности главы «Эллиотт пабликейшн холдингс».

Решившись, она открыла рот, но Тревис отрицательно покачал головой.

– Погоди, мне надо кое-что сказать тебе.

– Мне тоже.

Как же Фин хотелось, чтобы Тревис взял ее руки в свои и дал ей хоть малейший знак, что чувствует к ней то же, что и она к нему!

– Потом, после меня, – возразил он и указал на кушетку. – Ты могла бы сесть. Я не очень хорошо умею говорить, и мне может понадобиться некоторое время.

Садясь, она задержала дыхание, ожидая, что сейчас услышит слова, такие важные для нее.

– Когда Джесси в первый раз заговорила о попытке найти тебя, я был против этого.

– Я… я не знала. Джесси никогда не говорила об этом.

– Я был чертовски не прав, и она хорошо сделала, что не обсуждала это с тобой. – Он потер затылок и шею, чтобы уменьшить напряжение. – Ты должна понять, Фин. Я не был уверен, что ты будешь рада встретить дочь, которую когда-то давно отдала в чужую семью. В те годы ты была очень молода, а некоторые женщины не любят вспоминать прошлое. И с той минуты, когда моя жена и я удочерили Джесси, я посвятил свою жизнь защите нашей малышки от всего, что могло бы причинить вред и ее телу, и ее душе.

Комок стоял у Фин в горле, и она едва могла сглотнуть. Как повезло Джесси, что она попала к таким прекрасным людям, как Клейтоны! И хоть Фин было тяжело признать это, но жизнь Джесси с папой и мамой, пусть и приемными, оказалась намного лучше, чем могла бы быть, если бы Фин растила ее одна.

– Ты боялся, что я откажусь от нее, – прерывающимся голосом прошептала Фин.

Он кивнул.

– Из-за этого я провел много бессонных ночей, пока Джесс не позвонила и не рассказала, как ты была счастлива, когда она сообщила тебе, кто она.

Слезы подступили к глазам Фин.

– Я любила ее с того мгновения, когда обнаружила, что беременна.

– Теперь-то я это знаю. – Он улыбнулся. – В первый же момент нашей встречи я понял, что ты была вовсе не такой, какой я боялся тебя увидеть.

– Правда?

– Ты оказалась не бездушным руководителем с мертвой хваткой, а теплой, привлекательной и очень соблазнительной женщиной.

Она едва не задохнулась. Считать себя соблазнительной ей никогда и в голову не приходило!

– Не может быть!

– Дорогая, ты заставила меня потерять голову в тот самый миг, когда я увидел тебя.

Его смех согрел ее, но на какое будущее она могла надеяться? Он назвал ее соблазнительной, но до сих пор не сказал, что любит ее…

– Да, надо признаться, что нас с тобой сразу потянуло друг к другу.

– Но и наши проблемы оказались огромными. – Он вдруг стал серьезен. – Ты живешь в Нью-Йорке, а моя жизнь проходит далеко от него. Твоя карьера великолепна. – Он пожал плечами. – А я всего-навсего владелец ранчо и веду простую жизнь. И я никак не могу представить себе, что у нас с тобой что-то получится.

Ее сердце упало. Неужели он намекает, что их отношения закончены? Но почему он не хочет хотя бы попытаться преодолеть трудности?

Тревис сидел, свесив между колен сцепленные руки, и после долгого молчания произнес:

– И еще до того, как мы по-настоящему узнали друг друга, мы обнаружили, что ты беременна.

Она смахнула со щеки непрошеную слезу.

– Ты и нашего ребенка считаешь проблемой?

– Черт побери, конечно же, нет! – без колебания ответил он. – Ничто не может сделать меня счастливее, чем весть о том, что у нас с тобой будет ребенок. – Тревис встал и подошел к Фин. – Но я не знаю, как нам справиться со временем и расстоянием.

Тревис опустился на колено и спрятал руки Фин в своих ладонях.

– В жизни я никогда ничего не делал вполсилы и впредь не собираюсь. Я так же не хочу быть частично занятым папой, как и ты не хочешь быть частично занятой мамой.

Ее сердце замерло.

– О чем ты говоришь, Тревис?

– Я хочу, чтобы мы поженились, Фин, – сказал он серьезно. – Я хочу, чтобы мы с тобой стали настоящими родителями и вместе воспитывали этого ребенка.

Он опять говорит только о своем желании иметь ребенка, но не о своих чувствах к ней! А она… Она больше всего на свете хочет быть женой Тревиса, но как? Он же не любит ее!

– Я… я не знаю, что тебе ответить.

Он наклонился и мягко прижался губами к ее губам.

– Ответ «Да» меня вполне бы устроил, дорогая.

У нее в горле внезапно пересохло. Когда она опять смогла говорить, то коснулась рукой щеки Тревиса и покачала головой.

– К сожалению, такой ответ не устраивает меня.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Тревис почувствовал себя круглым дураком. Выпустив руки Фин, он глубоко вздохнул и встал. За сорок девять лет его жизни ему ни разу не было так больно. Собрав остатки гордости, он расправил плечи и прямо взглянул ей в глаза.

– Что ж, полагаю, нам осталось только решить, с кем наш ребенок будет жить зимой и с кем проводить лето. – Тревис отвернулся и направился к двери. – Сообщи мне, какое решение ты считаешь справедливым, и я соглашусь с тобой.

Рука Фин легла ему на локоть.

– Не спеши, ковбой.

Он мельком взглянул на ее руку, потом посмотрел ей в лицо и захотел заключить Фин в свои объятия, а потом попытаться убедить ее, что они принадлежат друг другу.

Но он удержался.

– Я выслушала тебя и теперь тоже хочу кое-что тебе сказать.

– Что ты от меня хочешь, Фин? Я предложил тебе брак, и ты отказалась.

– В этом-то все и дело. – Она встала, подтолкнула Тревиса к кушетке, уперлась кулачками в свои стройные бедра и сверкнула глазами. – Ты не просил меня, чтобы я вышла за тебя. Ты предложил.

Проклятье, как она великолепна в гневе! Но когда смысл ее слов дошел до него, он нахмурился.

– Но ведь это одно и то же.

– Совсем не одно и то же. Есть большое отличие. Даже огромное. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что я хотела бы услышать романтичное предложение руки и сердца, а не слова, похожие на деловое обсуждение слияния компаний?

– Я не хотел, чтобы мои слова показались тебе…

Она вытянула руку, останавливая его.

– Погоди. Я не закончила. Выбирай, ковбой, все или ничего. Я же хочу все. Брак, уютный дом и наш ребенок. И, возможно, кое-что еще.

Тревис оживился.

– Но ведь я могу дать тебе это.

– Да, ты можешь. – Она помолчала, а потом ее голос смягчился. – Но можешь ли ты дать то, что мне нужно больше всего?

Поднявшись, Тревис обнял Фин.

– Что ты хочешь, дорогая? Назови, и оно твое.

– Я хочу, чтобы меня ты хотел так же, как и ребенка. Я хочу быть твоей женой. Я хочу разделить мою жизнь с твоей здесь, в «Серебряной Луне». – Ее голос перешел в прерывающийся шепот. – Я хочу… твоей любви, Тревис.

Если бы он мог, то отвесил бы себе пару хороших оплеух. Он так торопился предложить Фин брак, что не успел сказать ей, как много она стала значить для него и как он любит ее!

Крепче притянув ее к себе, он пригнул голову, и его поцелуй был полон обещания.

– Прости, милая. Я и вправду не очень хорошо умею говорить. – Он пальцем приподнял ей подбородок, взглянул ей прямо в глаза и улыбнулся. – Я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить. Я полюбил тебя сразу, как увидел.

– О, Тревис, я тоже люблю тебя. Очень люблю. – Охватив его талию руками, Фин положила голову ему на грудь. – Я боялась, что ты хотел ребенка, но не меня.

Он поцеловал ее шелковистые волосы.

– Никогда ты не будешь сомневаться, что я хочу и люблю тебя. Ты владеешь моим сердцем, Фин Эллиотт, и наш ребенок – воплощение нашей любви. – Тревис немного отстранился и улыбнулся. – И хоть я не заслуживаю тебя, хочу спросить: ты окажешь мне честь и станешь моей женой, Фин?

– Теперь много лучше, ковбой. – Она тоже улыбнулась. – Да, я стану твоей женой.

Он почувствовал себя самым счастливым в мире мужчиной.

– Обещаю, что ты не будешь сожалеть о своем решении, любовь моя. Но ты уверена, что хочешь жить здесь, на ранчо? А как же твоя карьера? И квартира в Нью-Йорке? Ты не будешь тосковать без них?

– Нет. – Она провела ладонью по его щеке, и ее глаза засияли светом такой огромной любви, что его дыхание замерло. – Когда я была маленькой, то мечтала иметь мужа и семью. Но после того, как Джесси отняли у меня, ее место в моей душе заняло «Обаяние». Я относилась к нему, как к своему ребенку, лелеяла и растила его. Но пришло время позволить ему выйти в жизнь. У него хватит на это сил. Теперь я отойду в сторону, и пусть кто-то другой ведет его. А я смогу посвятить себя моей первой мечте.

– Ты точно не будешь скучать по Нью-Йорку? – вновь спросил Тревис, все еще не до конца веря, что Фин хочет выйти за него и растить их ребенка под широким небом Колорадо.

– Мое место здесь, с тобой, на этом красивом ранчо. Я хочу растить наших детей здесь, в этом замечательном месте. Я хочу каждую ночь заниматься с тобой любовью на той большой кровати наверху. Я хочу сидеть с тобой на качелях и смотреть, как наши внуки играют во дворе.

Тревис тоже хотел этого, но его горло сжалось, и только поцелуем он смог выразить переполнявшие его чувства.

Через долгое время он поднял голову и улыбнулся.

– Кого, ты думаешь, твой отец назначит главным редактором «Обаяния»?

– Не знаю. – Она усмехнулась. – Но сделать это ему придется очень скоро, потому что теперь я буду лишь изредка приезжать в Нью-Йорк, чтобы повидать Джесси, Кейда и других членов семьи.

Подумав об отце, Фин закусила губу.

– Почему бы тебе не позвонить ему?

Она вздохнула.

– Я не знаю, что ему сказать.

– Начни со слова «Привет!». – Тревис протянул ей телефон. – Остальное придет само.

Пока она набирала номер, Тревис ушел в кухню, и Фин поняла, что он не хочет ей мешать. Но он не должен беспокоиться. Она не намерена таить от него секреты.

К счастью, к телефону подошла Мэв.

– Привет, мама.

– Финни, как приятно слышать твой голос.

– Я тоже рада слышать тебя. – После нескольких пустяковых шуток Фин спросила: – Патрик уже вернулся домой?

– Да, дорогая.

Фин закрыла глаза, набираясь храбрости.

– Я могу с ним поговорить?

Голос Патрика раздался через пару секунд.

– Здравствуй, Финола.

Глубоко вздохнув, она вынудила себя заговорить о событиях, которые произошли больше двадцати лет назад.

– Я хочу услышать правду, Патрик. Ты когда-нибудь сожалел, что вынудил меня отказаться от Джесси?

Она услышала его быстрый вздох, а потом наступило долгое молчание. Когда он, наконец, заговорил, в его голосе была хрипота, которую она никогда раньше не слышала.

– Я считал, что это было лучшим для тебя в то время, Финола. Но теперь, оглядываясь назад, я думаю, что, весьма возможно, это было наихудшее решение, какое я когда-либо принял.

Меньше всего Фин ожидала услышать признание Патрика, что он был не прав.

– Ты никогда не говорил мне этого.

Последовала недолгая пауза.

– Я не знал, как сказать это тебе, но потом я очень сожалел, что пренебрег твоим счастьем из-за собственной гордости и желания сохранять приличия.

– Ради справедливости, думаю, следует признать, что и я не хотела разговаривать с тобой.

– Я… – он остановился, чтобы прочистить горло, – доволен, что мы наконец поговорили открыто, девчушка.

Из-за того, что он назвал ее так, как в детстве, слезы появились у нее на глазах.

– Я тоже, папа.

– Я… люблю тебя, Фин. Сможешь ли ты когда-нибудь найти в своем сердце силы простить меня?

Теперь слезы потекли у нее по щекам.

– Да, папа. Я прощаю тебя.

Они долго молчали, будто им было нужно время, чтобы привыкнуть к примирению.

– Я собираюсь выйти замуж за приемного отца Джесси.

– А он сделает тебя счастливой, девчушка?

В голосе Патрика прозвучала забота, которой Фин никогда не слышала раньше.

– Да, папа. Он сделает меня очень счастливой.

– Я рад, что ты нашла его. Он кажется хорошим, трудолюбивым мужчиной. И он замечательно воспитал Джессику. – Патрик удивил Фин еще больше, когда добавил: – Замечательно, что у нас скоро появится еще один внук.

– Ты не представляешь себе, папа, как много это значит для меня.

– Как ты собираешься совмещать работу в офисе с воспитанием ребенка?

– Я не собираюсь даже пробовать. – Она глубоко вздохнула. – С этого момента я не являюсь главным редактором «Обаяния».

– Ты уверена, что хочешь именно этого?

По интонациям Патрика Фин поняла, что ее отец уже знает ответ.

– Да, папа. Я хочу иметь то, что было у мамы всегда – время, чтобы быть со своими детьми.

– Я не могу винить тебя за это, девчушка.

– Папа, есть еще одна вещь.

– Что?

– Думаю, Кейд Макманн – превосходный кандидат на мое место. Он досконально знает журнал и имеет фантастическую способность предвидения. Ты можешь доверять ему и его суждению, чтобы держать «Обаяние» на правильном курсе.

– И он теперь член семьи, – задумчиво добавил отец.

Передав привет Мэв, Фин пообещала приехать в дом родителей на вечеринку в канун Нового года, повесила трубку и отправилась на поиски Тревиса.

Впервые за двадцать три года она чувствовала себя готовой начать новую жизнь.

– Ты изумительно красива, Фин.

Улыбнувшись дочери, Фин спросила:

– Папа готов?

– Думаю, он скоро протопчет дыру в полу, так много он ходит по комнате, – смеясь, ответила Джесси, заканчивая застегивать крошечные пуговки на спине свадебного платья Фин. – Кейд и Мэк пригрозили связать его, а Спад обещал принести веревку.

Фин рассмеялась.

– Два дня назад Тревис спросил меня, не соглашусь ли я сбежать с ним и обвенчаться тайно.

Слезы появились в глазах Джесси, и она кивнула.

– Папа так тебя любит. Мы все тебя любим.

– И я всех вас люблю. – Фин продолжала улыбаться, но губы ее задрожали. – Ну вот, мы опять начали… Если мы обе не прекратим плакать, то весь наш макияж пропадет.

Промокая глаза салфеткой, Джесси улыбнулась.

– Просто я так счастлива за вас обоих.

Фин крепко обняла Джесси.

– Я счастлива за всех нас. У меня есть красавица дочь и замечательный зять. И я выхожу замуж за мужчину, которого очень люблю.

Подошла Бриджит, племянница Фин.

– Пора, тетя Финни.

В ответ Фин только улыбнулась, а Джесси обняла ее и ответила:

– Мы уже идем.

Спускаясь по лестнице следом за двумя молодыми женщинами, Фин увидела гордо стоящего Тревиса в смокинге, который он надевал на свадьбу Кейда и Джесси. Такой торжественный наряд оказался для Фин неожиданностью, потому что, несмотря на ее расспросы, Тревис так и не сказал ей, что наденет. Подойдя к нему, Фин провела ладонью по его щеке.

– Ты же говорил, что твой смокинг будет висеть в шкафу и ты никогда не наденешь его снова!

Он усмехнулся с очень довольным видом.

– А ты помнишь, что сказала мне на свадьбе Джесси?

– Я сказала, что ты красивый и… – ее щеки залил румянец, и она улыбнулась, поняв, почему он надел смокинг, – удивительный.

От его тихого смеха желание волнами прокатилось по всему ее телу.

– Правильно. И поскольку вчера врачи сказали, что ты совсем здорова…

– …то ты и захотел удивить меня? – восхищенно перебила его Фин.

– Любимая, я намереваюсь удивить нас обоих сегодня вечером, когда мы останемся одни. Но сейчас я хочу сделать тебя моей.

Она улыбнулась мужчине, которого любила больше, чем саму жизнь.

– Я твоя, Тревис. Отныне и навсегда. Никогда не сомневайся в этом.

– И я твой, любимая. – Он поцеловал ее так нежно, что она почувствовала, будто тает. Потом он поднял голову и предложил ей руку. – А теперь нам пора подтвердить это официально.

И слова клятвы, которые сделали их мужем и женой, наполнили Фин уверенностью, что под широким небом Колорадо ее ожидает удивительное будущее.

Будущее, в котором будут царить любовь и счастье.