Текст книги "Романтическое предложение"

Автор книги: Кэти Деноски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Фин заказывала по телефону еду в своем любимом китайском ресторане, не переставая думать о том, как Тревис оценивает ее жилье.

Когда она приехала в «Серебряную Луну», дом Тревиса показался ей гостеприимным и очень милым. Он был будто залит светом любви. А квартира Фин, оформленная хромом и стеклом, казалось бесплодной пустыней, холодной и необитаемой, и была неприлично просторной для одного человека.

А все из-за того, что здесь Фин не проводила больше нескольких часов подряд и никогда не пыталась привнести хоть что-нибудь, отражающее ее собственную индивидуальность.

– Заказ доставят через пятнадцать минут, – сказала Фин, положив трубку. – Хочешь что-нибудь выпить? Я могу приготовить кофе или чай. А в холодильнике, кажется, есть бутылка вина.

– От чашки кофе я бы не отказался.

Тревис повернулся, посмотрел Фин в глаза и улыбнулся. Ее руки покрылись гусиной кожей, а по спине прошла дрожь. Он был, без сомнения, одним из самых сексуальных мужчин, которых она когда-либо встречала. И еще она была уверена, что он не имеет представления ни о том, как красив, ни о том, каким соблазнительным должен казаться женщинам.

Фин внезапно почувствовала, что если сейчас же не окажется подальше от Тревиса, то не удержится и поведет себя как круглая дура. Поэтому она направилась в кухню.

– Надо включить кофеварку.

Фин вовсе не хотелось рисковать еще не устоявшимися отношениями с Джессикой, проявляя вожделение к приемному отцу своей дочери. Честно говоря, Фин вообще было совершенно несвойственно испытывать вожделение к какому-либо мужчине.

– Тебе помочь?

Фин внезапно остановилась, а потом медленно повернулась к Тревису. Он стоял в противоположном углу гостиной, но казалось, что от одного его присутствия пространство стало меньше. Она легко смогла вообразить, какой крохотной будет казаться кухня, если он войдет туда. Кроме того, там от него уже некуда будет скрыться.

– Нет! – Чтобы смягчить столь поспешный ответ, Фин улыбнулась. – Никакого твоего воображения не хватит, чтобы представить меня домашней хозяйкой, но думаю, что уж кофе-то я сумею приготовить без особых проблем. – Помахав рукой в сторону дивана из белого велюра, она добавила: – Это займет всего несколько минут. Почему бы тебе не расположиться поудобнее?

– Что ж, пожалуй.

И снова улыбка Тревиса неожиданным образом подействовала на Фин – ее будто с ног до головы окатило жаркой волной.

Не в силах пошевелиться, Фин смотрела, как Тревис снимает свою широкополую шляпу, движением плеч высвобождается из пальто и бросает оба предмета на спинку кресла.

По правилам этикета, которые мать внушала Фин много лет, следовало подойти, взять шляпу и пальто и повесить их в шкаф. Но когда Тревис расстегнул манжеты своей рубашки из шамбре и начал закатывать рукава, открывая загорелые, мускулистые руки, Фин решила, что уже пора вспомнить старую пословицу «береженого Бог бережет», собралась с силами, повернулась и пошла готовить кофе.

Одного только воспоминания об этих руках, которые так нежно обнимали ее той ночью, было достаточно, чтобы заставить ее сердце бешено биться, а дыхание стать хриплым и прерывистым. Та ночь, наполненная страстью, была чистым, светлым волшебством.

Уже больше месяца Фин изо всех сил пыталась забыть об этом. Но безуспешно.

Ее била такая дрожь, что она едва не просыпала кофе на пол.

– Ты должна взять себя в руки, – пробормотала она.

– Ты что-то сказала? – тут же отозвался Тревис.

– Нет, просто говорю с сама с собой.

Закрыв глаза, она покачала головой. Что с ней происходит? Она работает главным редактором одного из известнейших в мире журналов мод. В зале заседаний ей достаточно лишь взглянуть или поднять бровь, чтобы заставить любого сотрудника подчиниться себе. Так почему же в присутствии Тревиса ей все время кажется, будто она единственная в мире женщина, которая настолько глупа, чтобы свои романтические желания приносить в жертву карьере?

Только несколько месяцев тому назад она начала понимать, что ее карьера вовсе не так важна для нее, как казалось когда-то. Это началось, когда она узнала, что Джессика Клейтон – ее дочь. А после встречи с Тревисом Фин получила представление о том, чего лишила себя ради превращения «Обаяния» в журнал мод, пользующийся мировой славой.

Когда Фин была молодой, то не хотела ничего иного, как быть женой и матерью, иметь собственную семью. Но та мечта рассыпалась в прах, поскольку Патрик отверг отчаянные мольбы Фин, вынудил ее отдать Джесси для удочерения и запретил Фин даже издали видеть отца ее дочери.

Она не смогла ни простить Патрика, ни превозмочь горе от расставания со своим ребенком.

После того, как она возвратилась из Канады, из женского монастыря, куда родители отослали Фин, чтобы скрыть ее «позор» от светских и деловых знакомых, она с головой ушла в учебу и потом в работу, пытаясь успокоить свою боль.

Но этого ей не удалось. Годы шли, а Фин оставалась одинокой и бездетной, отдавая все больше и больше сил своему журналу.

Она тяжело вздохнула.

– С тобой все в порядке?

Услышав голос Тревиса, Фин едва не подпрыгнула от неожиданности. Повернувшись, она увидела, что он стоит, прислонившись плечом к двери, как стоял днем у нее в офисе.

– Конечно! А что может случиться?

Он оттолкнулся от двери и направился к Фин.

– Ты стояла и так смотрела в пространство, будто твои мысли витали в миллионе миль отсюда.

Покачав головой, она повернулась, чтобы включить кофеварку.

– Просто я размышляла о последних бухгалтерских данных «Обаяния», – быстро солгала Фин. – Если мы, то есть мои сотрудники и я сама, будем достаточно упорно трудиться, то еще сможем обогнать моего брата Шейна и его журнал «Успех».

– Что-то мне не верится.

– Ты не веришь, что мы сможем победить?

Он пожал плечами.

– Я не могу судить, победишь ты или нет. Я имел в виду другое. Такой отсутствующий взгляд бывает у того, кто переживает, что его любимая лошадь повредила ногу. А те, кто беспокоятся о выигрыше в каком-то соревновании, выглядят совсем иначе.

Качая головой, Фин засмеялась, надеясь, что ее неискренность не будет заметна.

– Я никогда не ездила верхом, и уж тем более у меня не было своей лошади. И с лассо я не умею управляться.

– Ты никогда не ездила верхом? – потрясенно переспросил Тревис.

Радуясь тому, как легко ей удалось сменить тему, Фин опять покачала головой.

– Никогда. Разве что качалась на игрушечной лошадке, когда была маленькой. Но это не считается.

Тревис многообещающе улыбнулся. Новая жаркая волна охватила Фин, и все ее тело будто зазвенело.

– Когда ты в следующий раз приедешь в «Серебряную Луну», я, наверное, должен буду научить тебя не только водить машину.

Фин с трудом сглотнула, пытаясь не думать и о многих других вещах, которым он мог бы научить ее. Почему-то ни одна из этих вещей не была связана ни с лошадьми, ни с машинами…

Стук в дверь избавил Фин от необходимости придумать такой ответ, какой не выдал бы ее сокровенных мыслей.

– Думаю, доставили наш обед, – объявила она.

– Почему бы тебе не накрыть на стол, пока я буду расплачиваться с посыльным? – спросил Тревис.

Он до сих пор не мог сообразить, как получилось, что он принял приглашение Фин поужинать у нее дома. Когда он был рядом с Фин, ему казалось, будто в обществе этой красавицы сексуальность разлита в воздухе. Тревису было достаточно лишь вспомнить о том, как той ночью Фин отвечала на его ласки, и он уже не мог думать ни о чем другом.

Но каким бы сильным ни было притяжение между ними, каким бы прекрасным ни был секс, Тревис понимал, что совместного будущего у них не могло быть. Фин Эллиотт была не только биологической матерью Джесси, но и женщиной, отдававшей все свои силы работе. Кроме того, она была женщиной городской. Ее жизнь, наполненная блеском и очарованием, совсем не была похожа на ту простую сельскую жизнь, которую он вел на просторах «Серебряной Луны». Она посещала торжества, и модные ночные клубы манили ее. Он же ездил на аукционы скота или отдыхал в местном баре, наслаждаясь холодным дешевым пивом.

Заплатив посыльному, Тревис глубоко вздохнул. Самое хорошее, что он мог бы сделать для спокойствия своего духа, – удалиться от искушения, каким для него была Фин Эллиотт. Он отнесет еду в столовую, придумает оправдание и возвратится в свою гостиницу. А там примет душ, самый холодный за всю свою жизнь.

Или закажет в номер ведро льда.

Но несколько секунд спустя одной теплой улыбки Фин оказалось достаточно, чтобы он забыл все свои решения и сел за стол напротив нее. Фин уже вытаскивала из пакета белые картонные коробки с красными китайскими иероглифами. Их оказалось шесть. А еще в пакете были контейнеры из пенопласта и маленькие свертки, упакованные в вощеную бумагу.

– Сколько же ты заказала? – в недоумении спросил Тревис.

Фин прекратила возиться с крышками коробок и смущенно усмехнулась.

– Почему-то все казалось таким аппетитным. – Она прикусила нижнюю губу. – Но, возможно, я немного перестаралась.

– Похоже, тут хватит еды на целую армию. – Посмеиваясь, Тревис взял одну из коробок. – К твоему счастью, у меня всегда здоровый аппетит.

– Обычно я слежу, сколько чего ем, но в последнее время почему-то все время чувствую волчий голод, – объяснила она, накладывая себе полную тарелку рассыпчатого риса.

Они ужинали в молчании, но на еду Тревис обращал мало внимания. Во рту у него становилось сухо, как в пустыне, каждый раз, когда он смотрел, как деликатно Фин обгрызает ребрышки. Но когда она слизывала с пальца последние следы соуса и ее палец скрылся между губами – губами, которые было так сладко целовать! – его сердце едва не остановилось.

– Было вкусно, – заявил он, когда несколько минут спустя они расположились на диване, чтобы выпить кофе.

По правде говоря, он и понятия не имел, что съел, а вкуса и подавно не заметил. Но что делать? Не мог же он признаться, что так засмотрелся на Фин, что забыл даже собственное имя!

– Мне жаль, что ты сегодня остался без стейка, – сказала она извиняющимся тоном.

– Это неважно. В «Лимонном гриле» мне все равно бы не понравилось.

– Из-за того, что тебе не удалось провести время с Джесси?

– Нет, не из-за этого. – Покачав головой, Тревис усмехнулся и вытянул руку вдоль спинки дивана. – Я уже не мог выносить навязчивость того официанта.

– Да уж, он слишком старался угодить! – расхохоталась Фин.

Услышав ее восхитительный смех, Тревис мгновенно забыл о том парнишке и, кивнув, указательным пальцем коснулся шелковистых прядей ее темно-рыжих волос. Медленно перемещая руку, чтобы нежно погладить атласную кожу у нее на шее, он почувствовал, как Фин задрожала. Это было едва заметно, но ошибки не было – она чувствовала такое же непреодолимое притяжение к нему, как и он к ней.

Тревис посмотрел на Фин, и она закрыла глаза и откинулась на спинку дивана.

– Ты ведь уже догадался, что затеяла Джесси сегодня вечером?

Обняв рукой изящные плечи Фин, Тревис притянул ее ближе к себе.

– Наша дочь хочет сделать так, чтобы мы с тобой были вместе.

– Мне тоже так кажется.

Голос Фин прозвучал мягче, чем обычно, и Тревис почувствовал, что она затаила дыхание.

– Джес уже давно пытается наладить мою жизнь. – Он усмехнулся. – Еще до ее переезда сюда она не раз упрекала меня, что я скрываюсь от людей с того дня, когда умерла моя жена.

Фин кивнула:

– А меня она даже обвинила в том, что я так много работаю, чтобы ни с кем не вступать в отношения.

– Неужели? – Поняв, что Фин могла бы быть оскорблена его вопросом, он покачал головой и поспешил добавить: – Конечно, я понимаю, что это вовсе не мое дело.

– Нет, все в порядке. – Она открыла глаза. – Я не ссылаюсь на карьеру, чтобы оправдывать свои неудачи. Просто я не способна к отношениям. – Фин улыбнулась. – Раз уж мы говорим начистоту, то что скажешь о себе? Какое у тебя объяснение?

Он не знал, как ответить. Ему потребовалось несколько лет, чтобы пережить горе и, наконец, признать, что у него больше нет жены. Однако в его возрасте казалось смешным снова искать подругу и ходить на свидания. И если сказать правду, он действительно не хотел тратить силы на заведомо бесплодные попытки.

– Наверное, кому-нибудь может показаться, что я прячусь от жизни. – Тревис пожал плечами. – Но на самом деле я просто до сих пор не знаю, как справляться с тем, что я снова одинок. А начинать серьезные отношения с женщиной я больше не хочу. Я встретил Лорен тридцать лет тому назад, когда мне было девятнадцать, и мы не расставались до дня ее кончины. Едва ли у меня остались какие-то представления о том, как вести себя на свидании. Кроме того, за столько лет правила игры здорово изменились.

Фин улыбнулась.

– Должна сознаться, что этих правил я никогда как следует не знала.

Когда Тревис встретился с ней взглядом, то подумал, что вряд ли у Фин были проблемы со свиданиями. Да и с мужчинами тоже. Скорее всего, они просто выстраивались в очередь с одного конца города до другого в ожидании намека, кого же из них она пожелает осчастливить своим обществом.

– Думаю, все гораздо лучше, чем тебе кажется, дорогая.

Продолжая всматриваться в красивые изумрудные глаза Фин, Тревис почувствовал, что не может больше удерживать себя. Он наклонился и прикоснулся губами к ее прекрасным губам, собираясь ограничиться простым дружеским поцелуем. Но когда она поцеловала его в ответ, ощущение ее отзывчивых губ вызвало такую радостную волну в его душе, что он, не думая более ни о чем, превратил поцелуй в нежный и страстный.

Твердые губы Тревиса прижались к ее губам с такой нежностью, что слезы подступили к глазам, и Фин почувствовала, что внутри нее зародилось удивительное теплое чувство и расцвело, как волшебный цветок под лучами ласкового солнца. Это чувство быстро заполнило каждый уголок ее существа. За все тридцати восемь лет своей жизни она ни разу не испытала ничего подобного. Да и никто никогда не целовал ее так нежно и страстно. Уже не думая о том, что они играют в игру, которая может привести к катастрофе, – не думая даже о том, что ее отношения с Джесси могут разрушиться, – Фин без тени сомнения прижалась к Тревису всем телом, обняв его за плечи. Может быть, она уже сошла с ума, но ей так хотелось наслаждаться силой его чувств и желания!

Когда его губы скользнули на ее нижнюю губу, Фин показалось, будто кровь в ее жилах превратилась в теплый мед. Ее дыхание задрожало, и губы ее открылись навстречу его губам. Малейшие детали той ночи, которую они провели на ранчо, всплывали в ее памяти, пока он снова и снова целовал ее. На душе стало радостно и легко, и Фин, отвечая на поцелуи, всей кожей чувствовала легкие покалывания.

Она никогда не считала себя чувственной женщиной, но объятия Тревиса творили с ней чудеса. Его едва слышный, глухой стон и то, как напряглись его руки, заставили ее ощутить себя желанной женщиной, для которой нет преград в любви. Фин прижалась к широкой груди Тревиса, и еще одна жаркая волна окатила ее.

Ей хотелось, чтобы это блаженство длилось вечно.

Желание, сладкое и чистое, заполнило каждую клеточку ее тела. В этот миг Тревис отстранился от ее губ, а потом проложил дорожку из поцелуев по ее шее. Фин задрожала от восхитительных ощущений, и тихий стон сорвался с ее губ.

– Вели мне остановиться, Фин. Вели мне убираться к черту, пока все не зашло слишком далеко!

В его хрипловатом голосе Фин услышала такое же сильное желание, как и то, во власти которого была сама.

– Не думаю, что я… что я смогу сказать это, – призналась она.

Его тихий смех заставил ее снова задрожать от желания.

– Тогда у нас могут случиться неприятности, дорогая. Я не уверен, что у меня хватит сил поступить, как полагается джентльмену, и уйти самостоятельно.

– Ты прав. Это действительно большая проблема, потому что я не хочу, чтобы ты поступал, как полагается джентльмену, – вырвалось у нее прежде, чем она успела обдумать свои слова.

Тревис глубоко вздохнул.

– Я так и не смог забыть ту ночь в октябре, когда ты приезжала на ранчо.

– Я тоже.

– Не знаю, как это возможно, но сейчас я еще сильнее хочу быть с тобой, чем тогда.

Дыхание Фин замерло на миг, а сердце пропустило удар, когда рука Тревиса переместилась на ее талию.

– Это… это какое-то безумие.

– Какое-то безумие, – повторил он, и его руки легли ей на грудь.

– Я… я же сказала тебе, что не способна к отношениям, – напомнила она.

– Помню. А я тебе сказал, что не хочу начинать серьезные отношения. Но я помню, как это прекрасно – заниматься с тобой любовью, и я хотел бы сделать это снова.

– Без обязательств?

Он кивнул.

– Как говорят у нас в Колорадо, ворота мы давно открыли, и лошади убежали. И что теперь может быть плохого, если мы с тобой в последний раз проведем ночь вместе?

Положив голову ему на плечо, Фин изо всех сил постаралась напомнить себе все проблемы, которые возникнут, если она останется с этим мужчиной. Но не смогла вспомнить ни одной.

А если быть честной, то даже и не хотела вспоминать.

Чтобы не дать себе шанса передумать, Фин встала и протянула руку Тревису. Он тоже встал, взял Фин за руку, и в его невероятно синих глазах появилось обещание неземного блаженства.

– В последний раз проведем ночь вместе, – повторила его слова Фин, ввела Тревиса в свою спальню и закрыла дверь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Сердце Фин билось очень быстро, колени дрожали, но ей и в голову не пришло, что можно попросить Тревиса остановиться. Если она еще раз не почувствует его нежность и не испытает силу его желания, то будет дотла сожжена огнем страсти, охватившей ее.

Тревис вдруг остановился и заглянул Фин в глаза.

– Ты, наверное, подумаешь, что я потерял разум, но я должен знать. – Его голос прозвучал очень тихо. – Ты уверена, что хочешь этого, Фин?

В ее жизни, как и у любого человека, было несколько случаев, когда она сомневалась в правильности своих решений. Но сейчас она твердо знала, чего хочет.

– Если мы сейчас же не займемся любовью, то я просто сгорю, Тревис.

– Завтра жалеть не будешь?

– Возможно, буду. – Она прикусила нижнюю губу, чтобы та не дрожала, и покачала головой. – Но только не о тебе и не о наших любовных ласках.

Она чувствовала – такой ответ должен привести Тревиса в замешательство. Но что еще она могла сказать? Ведь она боялась, что, кроме телесного наслаждения, у них с Тревисом не может быть ничего общего, и не верила, что способна на более глубокие чувства.

Фин очень печалилась из-за этого.

Но ведь решение отказаться от романтических грез приняла она сама. В тот день, когда отец вынудил ее отказаться от дочери, Фин поклялась, что отдаст все силы работе. Она сделает карьеру, потому что это единственное, чего никто не сможет отнять у нее. И, скорее всего, останется одинокой. Вряд ли в целом мире найдется мужчина, способный понять, почему она стремится преуспеть в делах. И уж конечно, никто по собственной воле не согласится создать семью с женщиной, которая полностью отдает себя своему журналу!

Но до чего же грустно думать обо всем, чем она должна была пожертвовать для достижения успеха!

И вот в ее жизни появился Тревис. Он не хочет начинать отношения и не ждет, что у них с Фин когда-нибудь будет что-то большее, чем пара ночей, проведенных вместе.

– Можешь быть уверен, что я не жалею о той ночи на твоем ранчо и не буду сокрушаться, что занималась с тобой любовью сегодня.

– Но как тогда понимать…

– Это неважно. – Она приложила палец к его губам, чтобы заставить его замолчать. – Пожалуйста, обними меня, Тревис. Мне необходимо, чтобы ты поцеловал меня и занялся со мной любовью.

Он внимательно смотрел на нее в течение нескольких долгих секунд, будто стараясь понять скрытый смысл ее слов. Потом заключил ее в объятия, медленно нагнулся и коснулся губами ее приоткрытых губ. Поцелуй оказался изумительно нежным. К глазам Фин подступили слезы, и она почувствовала, будто тает, как кусочек льда под лучами весеннего солнца.

Когда поцелуй углубился, Фин почувствовала, как пылает страсть Тревиса. Пульс Фин забился быстрее, и нетерпение затрепетало у нее в животе. Этот ковбой из Колорадо сумел каким-то образом вызвать у нее неизвестные ей самой чувства. Фин казалось, будто каждый ее нерв вышел из оцепенения. Сладкая теплота потекла через ее вены, наполнив все ее существо томным волнением.

Пока он дразнил ее легкими прикосновениями своих губ, она смутно чувствовала, как его руки перемещаются с ее спины на талию. Когда же его ладони переместились вперед, сердце Фин пропустило несколько ударов, и ее грудь напряглась в ожидании ласки.

Когда той ночью они занимались любовью в его сарае, все началось неожиданно и проходило как-то поспешно. Да еще существовала опасность быть обнаруженными. Но сегодня все будет иначе, хотя еще днем они не намеревались закончить вечер вместе. Они могут не торопиться. У них много времени, чтобы ощутить волнение из-за открытия, что они понравились друг другу. И они совершенно одни. Никто не прервет встречу двух одиноких душ, обретших несколько часов спокойствия, уюта и близости в объятиях друг друга.

Острое неизведанное чувство распространилось по всему телу от ее груди, когда он наконец прикоснулся к ней рукой через одежду, и будто жидкий огонь наполнил ее вены и лишил силы ее колени. Вкус его страстного поцелуя и ощущение его нежных прикосновений были волнующими и в то же время приводили Фин в крайнее отчаяние. Она хотела ощущать его руки на своей обнаженной коже, без помехи в виде атласа и кружева, и испытывать удовольствие и возбуждение от прикосновений его твердых губ к ее нежной коже.

– Чертовски хорошо чувствовать тебя, – сказал Тревис, поднимая голову. Он сделал дрожащий вдох и протянул руку, чтобы включить лампу, стоящую на столике у кровати. – Но мне этого мало. Я хочу видеть твое прекрасное тело, пока буду доставлять тебе наслаждение.

Плененной его страстным взглядом Фин показалось, будто он смог заглянуть в сокровенные глубины ее души и понять силу желания, которое он пробуждал в ней.

– Я тоже хочу смотреть на тебя и прикасаться к тебе, Тревис.

С улыбкой, обещающей неземное блаженство, он высвободил полы рубашки из-за пояса своих джинсов, взял Фин за руки и жестом пригласил ее расстегнуть пуговицы.

– Снимать друг с друга одежду – лишь малая часть того, что мы упустили в первый раз, когда были вместе.

Фин представила себе, как будет раздевать Тревиса, и предвкушение затрепетало у нее в животе.

– А что еще мы упустили? – спросила она, расстегивая первую пуговицу.

– Мы не воспользовались временем так, как мне бы хотелось, – ответил он, наклоняясь, чтобы поцеловать мочку ее уха.

– И как долго…

– Чтобы сделать все, что я хочу, потребуется целая ночь, дорогая.

Холодок прошел по ее спине, и, казалось, пальцы отказывались слушаться, пока она возилась со следующей пуговицей.

– Ч-что ты имеешь в виду?

Теперь Тревис смотрел на Фин, не отводя глаз.

– Мне не удалось поцеловать тебя так, чтобы при одном лишь воспоминании об этом румянец вспыхивал бы у тебя на щеках.

– Ну, я не… Обычно я не так уж легко краснею.

Странно, почему ей не удается заставить свой голос звучать так, как ему полагается?

Когда же Тревис прошептал ей на ушко, что он намеревается делать, от вспышки желания ее будто ударило электрическим током. У нее в теле не осталось ни одного спокойного нерва, и она поняла, почему голос ее не слушается – Тревис хочет заставить ее расплавиться от наплыва чувств, и это ему прекрасно удается.

– Скажи мне, Фин, ведь ты тоже этого хочешь?

У нее внезапно пересохло горло, и будучи не в силах заставить звучать свой голос, она кивнула. Она хотела получить все, что этот чудесный мужчина желал ей дать, и в свою очередь намеревалась ответить ему тем же.

Когда ей наконец удалось расстегнуть последнюю пуговицу его рубашки, она раздвинула ее, и взору Фин открылись совершенные скульптурные формы мышц его груди и живота, натренированные годами тяжелого физического труда. Легкое облачко темно-русых волос покрывало кожу.

– Ты великолепен, – прошептала Фин, решив, что Тревис прав – той ночью они упустили многие прекрасные моменты в тонком искусстве прелюдии.

От его тихого смеха она затрепетала.

– Мне говорили разные слова, и чаще всего очень нелестные, но великолепным меня называют впервые в моей жизни.

Фин усмехнулась и сбросила туфельки.

– В этом можешь мне верить, дорогой. Твое тело совершенно выдающееся.

– Могу поспорить, что и твое тоже, – сказал он, нагибаясь, чтобы снять свои ботинки. Выпрямившись, он обнял ее и прижал к себе. – Но я чертовски уверен, что должен в этом убедиться.

Утонув в его взгляде, она почувствовала, как его руки начали собирать ткань ее платья. Через секунду он сдвинул его вверх и снял. Потом, протянув руки ей за спину, он расстегнул лифчик и сдвинул бретельки по плечам. Кружевной лифчик последовал на пол вслед за платьем.

Когда он отошел на шаг, чтобы видеть ее всю, она понадеялась, что он не обратит внимание на то, что ее тело уже не такое упругое, каким было десять лет назад. Конечно, в то время они не знали друг друга, и поэтому, может быть, он этого не заметит. Фин все еще была стройной.

– Боже, Фин, как же ты прекрасна!

Блеск в его глазах не оставил у нее ни тени сомнения в его искренности.

Чувствуя себя более женственной и привлекательной, чем когда-либо раньше, Фин сдвинула рубашку с его удивительно широких плеч и бросила ее на кучу одежды, возвышающуюся на пушистом белом ковре. Искры огня пронеслись через нее со скоростью света, когда Тревис обнял и прижал ее к себе. Она ощутила прикосновение своей пылающей кожи к его соблазнительному телу, и от этого у нее перехватило дыхание.

– Обнимать тебя прекрасно, как я и думал, – сказал он, и казалось, что ему тоже не хватает воздуха.

– И… тебя… тоже.

Его большие ладони лежали у нее на спине, и это было чудесно. Фин даже удивилась, какими возбуждающими оказались прикосновения его мозолистых рук к ее коже. Закрыв глаза, она наслаждалась легкими покалываниями, исходящими от его прикосновений. Но когда он отодвинулся, чтобы поцеловать ее грудь, желание стало столь сильным, что у Фин внутри возникла сладкая боль.

Его губы ласкали и дразнили ее, пока она не поняла, что сойдет с ума, если он остановится. Но при следующем поцелуе колени Фин подогнулись, и она была вынуждена крепко ухватиться за плечи Тревиса, чтобы не рухнуть без сил у его ног.

– Подожди, дорогая. – Его губы вызывали в ней волны наслаждения, и она едва удерживалась, чтобы не стонать. – Мы еще только начали.

– Ты и вправду намеревался… когда ты сказал, что мы будем заниматься любовью… ты хотел заниматься любовью всю ночь? – спросила она, с трудом втягивая воздух.

Он поднял голову, и обещание в его потемневших глазах заставило ее сердце забиться сильнее.

– Я не буду торопиться, и к завтрашнему утру на твоем теле не останется ни дюйма, который бы я не поцеловал. – От его улыбки она разгорелась еще больше. – Я не из Нью-Йорка, Фин. Я сельский парень, и у меня сельские привычки. Я ничего не делаю в спешке, особенно когда занимаюсь любовью с женщиной.

От его нежного взгляда и звука мягкого баритона Фин почувствовала себя на седьмом небе.

– От такой страсти я сгорю дотла, – прошептала она низким хриплым голосом.

Тревис соблазнительно усмехнулся, направляя ее руки к пряжке своего ремня.

– Тогда я думаю, что мы сгорим вместе, дорогая.

Медленно расстегивая его кожаный ремень, она предвкушала свои следующие движения и, решив поддразнить Тревиса, взялась за замочек молнии, но не стала сразу тянуть его вниз. Ей было очень приятно почувствовать дрожь, которую этот великолепный мужчина уже не мог сдерживать.

– Думаю, мне понравится твой медленный способ заниматься любовью, – сказала Фин, лениво проводя пальцами вдоль пояса джинсов Тревиса.

Она позволила своим пальцам слегка коснуться его кожи и увидела, как в ответ напряглись мышцы его живота.

– Я не хочу вводить тебя в заблуждение. – Он глубоко вздохнул. – Клянусь, что не буду торопить события, но и не хотел бы останавливаться на полпути.

Сжалившись над ним, она расстегнула молнию.

– Так лучше?

– О, да.

Отведя ее руки в стороны, он сделал шаг назад и быстрым движение сдвинул джинсы со своих мускулистых бедер.

Выпрямившись, он протянул Фин руки и зацепил большими пальцами резинку бикини на ее талии.

– Как бы ты ни была прекрасна в этом наряде, думаю, без него ты будешь еще прекрасней, – сказал он и стянул с нее последнее, что на ней оставалось.

Ее ноги дрожали, и она должна была держаться за его плечи, чтобы не упасть, пока переступала через атласный лоскуток, соскользнувший с ее ног на пол. Когда же, наконец, она обрела голос, то потянулась к его хлопковым боксерам.

– Думаю, что и ты будешь без них выглядеть фантастически.

Когда она удалила последнюю преграду, разделявшую их, ее глаза распахнулись, и ей показалось, что в комнате стало на десяток градусов жарче. Той ночью в сарае было темно, и у них не было времени, чтобы обращать внимание на что-либо, кроме их торопливого сближения. Но сейчас у нее была возможность любоваться его великолепным телом.

Да, Тревис Клейтон был само совершенство!

Его длинные ноги были такими же четко вылепленными, как и верхняя часть его тела.

Тревис смотрел на Фин так, будто она была самой желанной женщиной всей его жизни.

– Возможно, из-за тебя я окажусь лгуном, дорогая, – неожиданно заявил он, протягивая к ней руки.

– Почему ты так говоришь? – спросила она, предчувствуя, что страсть пламенем охватит ее, когда их тела прижмутся друг к другу.

– Я обещал тебе, что буду заниматься любовью с тобой всю ночь, но сейчас я не уверен, что это у меня получится. – Он покачал головой. – При одном только взгляде на тебя я становлюсь горячее, чем все жаровни мира.

– Значит, мы с тобой одинаковы. – Она вздрогнула, когда их тела соприкоснулись. – Я чувствую, что и сама в любой момент могу вспыхнуть, как сухая солома.

– Думаю, нам надо бы добраться до кровати, пока для этого у нас еще остались силы, – произнес он, подхватив ее на руки.

Улыбаясь, Фин обняла его за шею.

– Я могла бы и сама дойти. Сделать-то надо всего несколько шагов.

Он поцеловал ее и покачал головой.

– Знаю. Но тогда мне пришлось бы ослабить объятия, а я не хотел этого делать.

Он такой милый и заботливый! От его слов ее сердце екнуло. Он знал, какие слова надо сказать, чтобы она почувствовала себя особенной и окутанной его нежностью. Но, кроме этого, она ощущала, что говорит он именно то, что думает.

Когда они достигли кровати, он откинул черное атласное одеяло, затем осторожно уложил Фин на середину матраса королевских размеров. Но она все равно успела заметить, как Тревис нагнулся, вынул что-то из кармана своих джинсов и сунул под подушку за секунду до того, как вытянулся рядом с Фин.