Текст книги "В погоне за ней (СИ)"

Автор книги: Кэт T. Мэйсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Четвертая глава

Время перевалило за полночь.

В темноте ночи я делаю маленькие шаги, решив не садиться на свое обычное место у большого куста. Поместье окружено пустой землей с видом на каньон с густой природой вокруг. Территория раскинулась на акры земли, что соответствует репутации Хидден-Хиллз.

Несмотря на то, что этот богатый район является закрытым, я слышал о способах проникнуть туда незамеченным. Учитывая, что информация исходит от окружения моего бывшего наркодилера, я не спрашиваю, откуда они знают или почему, и даже не интересуюсь этим.

Я прохожу через задний забор, где есть небольшая щель, настолько маленькая, что проволока задевает мою черную рубашку, почти касаясь кожи. Я знаю, где расположены камеры. Красный свет мигает каждые несколько секунд, и, к счастью для меня, они не наняли охрану на полный рабочий день, что дает мне возможность подобраться достаточно близко, пока я остаюсь сосредоточенным.

Просто дышите, будьте терпеливы, и скоро вы увидите ее.

Я выравниваю свое тело вдоль забора, стараясь не шуршать кустами. Слава богу, ее тявкающей собаки нигде не видно, но я остаюсь начеку, вооружившись собачьими лакомствами на случай, если она появится, как в прошлый раз.

С левой стороны дома есть небольшой вход размером с люк. Я снимаю крышку и аккуратно кладу ее на землю. Мои руки начинают дрожать, это сочетание адреналина и нервов. Сделав глубокий вдох, заставляя себя продолжать. Забираюсь в замкнутое пространство, затем проползаю через тесную полость, пока не оказываюсь в подвале.

Я даю себе несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями, сканирую местность вокруг себя. Ничего необычного, только коробки с этикетками, аккуратно сложенные у стены. Учитывая, что дом огромный, я ожидал, что подвал будет захламлен, но потом вспомнил, что они переехали сюда всего год назад, а Чарли страдает ОКР, когда дело касается ее дома.

Сам дом площадью более тринадцати тысяч квадратных футов раскинулся на акрах земли в Хидден-Хиллз. Я исследовал недвижимость в Интернете, посещал предыдущие объявления до того, как они купили дом, изучал все, что мог, чтобы скоротать время и сосредоточиться на чем-то еще, кроме моих желаний.

Я также знаю, что ее спальня находится недалеко от входа в подвал – еще несколько футов, и я увижу ее.

Я делал это только один раз, когда они отдыхали в Мексике, поэтому от осознания того, что она действительно здесь, мое сердце бьется со скоростью миллион миль в минуту. Клянусь, это объемный звук, эхом разносящийся по всему дому, и у меня будет сердечный приступ.

Я представляю себе заголовки газет: «Экс-любовник найден мертвым в подвале у женщины».

Да, просто замечательно, это успокоит нервы.

Потерявшись в своих трагических мыслях, я каким-то образом оказываюсь у входа в ее спальню. Осторожно положив руку на дверную ручку, я слегка поворачиваю ее, пока она не издает небольшой скрип. Я останавливаюсь в панике, затем пытаюсь снова, пока дверь не открывается, и я смотрю прямо на нее.

Лежа на большой кровати с четырьмя столбиками, уютно устроившись между белыми простынями, Чарли лежит совершенно неподвижно.

Мое сердце замедляет свой ритм, как будто находит успокоение, форму мира, которую оно отчаянно ищет. Я представляю, как мое сердце решает прогуляться и сесть мне на плечо, прижавшись к моей шее, и с огромной улыбкой наблюдает за тем, как она спит. Да, в этот момент мы становимся единым целым, теряя себя, наблюдая, как спит эта красавица перед нами.

И нет никаких сомнений в том, что красота Чарли недооценена.

Как бы я ни старался, никто другой не сравнится с ней.

Одержимость глубже, чем ее красота, и порой мне даже трудно понять, почему она поглощает меня, особенно после того, как я выбрал его.

Но все мы совершаем ошибки, и я далеко не идеален.

Любит ли она меня? Она сказала, что всегда будет любить меня.

Любовь просто так не исчезает.

Я люблю ее.

Почему бы еще я был так счастлив, просто наблюдая за ней?

Я знаю многое – я не хочу причинять ей боль. Я не хочу причинять ей боль. Это и есть мое определение любви.

Я смотрю, как она спит, как трепещут ее глаза. Ее мягкое дыхание в идеальном ритме, ее грудь поднимается и опускается. Ее ангельская аура заставляет мое воображение блуждать в размышлениях о том, что могло бы быть, если бы мы остались вместе – мы были бы женаты, у нас был бы ребенок, а может быть, даже не один ребенок. Мы были бы счастливы.

Моя поза расслабляется, когда мысли успокаивают мою тревогу, и с моих губ срывается неглубокий вздох. Но затем, подобно жестокой силе, прилив сил меняется. Моя голова, довольная в один момент, напрягается от осознания того, что Чарли выбрала другого мужчину, мужчину, который мне неприятен. Человека, которого я также считаю хитрым и презренным, и человека, который призывает людей уничтожить меня и покончить с моей жизнью.

Да, я знаю, что Лекс Эдвардс хочет, чтобы меня не было.

Одна только эта мысль толкает мое сердце обратно в темную дыру, в которую оно забилось. Гнев начинает разгораться в моей груди, а в комнате становится неожиданно жарко, ладони потеют, я глотаю воздух, стараясь говорить как можно тише.

У меня начинается приступ паники, я отчаянно пытаюсь дотянуться до Чарли и заставить ее сделать так, чтобы вся эта боль ушла. Ее губы, они мягкие, они могут смыть все мои грехи одним поцелуем. Тепло ее глаз, они укроют меня и заставят снова почувствовать себя целым, дадут мне уверенность, в которой я так отчаянно нуждаюсь, чтобы вернуться к прежнему Джулиану.

А ее тело, конвульсирующее под моим, заставит меня снова почувствовать себя мужчиной.

Примерно через минуту я сделаю то, о чем, возможно, пожалею.

Мне нужно выйти. Сейчас.

Легкими шагами я иду к ней, игнорируя голоса, говорящие мне уйти. Стоя рядом с ее кроватью, я обращаю внимание на прикроватную тумбочку и мобильник, лежащий рядом с фоторамкой. Я не беру его в руки, но, словно вселенная знает о моем неправомерном поведении, экран загорается от входящего сообщения.

Лекс: Я люблю тебя, моя жена. Всегда, навсегда, и завтра я покажу тебе, насколько сильно. P.S… Мне нравится, когда ты беременна, твои дикие гормоны ВСЕГДА работают в мою пользу, детка.

Слова как кинжалы, каждое из них вонзается глубже и разрывает мое эго на части. Закрываю глаза на мгновение, мои ноздри раздуваются, как у зверя, готового к атаке, пока мои глаза не распахиваются, уловив ее обручальное кольцо рядом с телефоном.

Мои пальцы проводят по платиновому кольцу, а рядом с ним лежит фотография в рамке, на которой они вдвоем в день свадьбы. Я беру ее в руки, узнав эту фотографию, когда она просочилась в Интернет. Несомненно, Чарли выглядит счастливым, и опять же, это должны были быть мы.

Я осторожно кладу рамку на место, стиснув зубы, чтобы сдержать ревность. Всего в нескольких дюймах от нее, я приседаю, пока не делаю самый смелый шаг, который когда-либо делал в своей гребаной жизни.

Я наклоняюсь и целую ее волосы.

Аромат пронзает меня, как пуля, рикошетом отдаваясь во всем теле. Все мои чувства обостряются, и хрупкая разбитая часть меня знает, что единственный способ восстановить повреждения – это заключить ее в свои объятия.

Но кто?

Челси или Чарли?

Пятая глава

Я сижу совершенно неподвижно, моя осанка прямая, а взгляд сосредоточен. Комната ярко освещена, флуоресцентное свечение создает клиническую атмосферу. Стараясь не выглядеть слишком рассеянным, я перевожу взгляд на фотографии, украшающие стену. Идеально выровненные в темно-коричневых рамах, здесь достижение за достижением. Подождите! Я только что увидел слова «Лауреат Нобелевской премии»?

Беги, сейчас же.

Мистер Гриммер сидит за своим большим письменным столом из красного дерева. Его взгляд метался по страницам, позволяя мне наблюдать за ним. Он пожилой человек, возможно, лет шестидесяти. Его лысина не оставляет места для воображения. Есть небольшая бородка, но вы вероятно, не обратили бы на это внимания, потому что были бы слишком заняты, глядя на его очки в черепаховой оправе. Линзы настолько толстые, что похожи на те, которые можно купить в магазине приколов. Он одет в белую рубашку с короткими рукавами, спереди есть карман, в котором лежат синяя ручка и красная ручка. Ну, черт, красная может означать только одно – пинок под зад.

Он тянется в карман, чтобы достать ручку, и я наблюдаю, как его пальцы задерживаются на кончике красной ручки.

Черт! Я так и знал. Неужели я действительно думаю, что смогу справиться с этим? Вся эта зубрежка в Гарварде, а в итоге ты окажешься в сточной канаве. Какая пустая трата моей гребаной жизни.

– Мистер Бейкер, должен сказать вам, что ваша рукопись произвела на меня большое впечатление, – он тепло улыбается. Возможно, я слишком много думаю. Он сдвигает очки на переносицу, его лицо смотрит на мое, явно ожидая ответа.

Веди себя уверенно. Не доказывай слабость.

– Спасибо, мистер Гриммер. Для меня большая честь, что вы видите мое видение. Как вы знаете, это моя первая попытка опубликовать собственную работу.

– Ну, все мы должны с чего-то начинать, мистер Бейкер, и у вас определенно есть талант, чтобы сделать карьеру. Теперь я хочу видеть готовую рукопись. Представьте ее мне к первому сентября, и если она будет соответствовать тому, что я читал до сих пор, вы заключите сделку с издательством.

Первого сентября?

Через восемь недель?

Как, блядь, я собираюсь это провернуть?

– Спасибо за возможность, мистер Гриммер, – я встаю и вежливо пожимаю ему руку.

Правой рукой он похлопывает меня по спине: – Мистер Бейкер, я верю в вас и вашу работу. У вас есть то, что я не часто встречаю… сострадание. Ты сможешь это сделать, сынок. Не отвлекайся и смотри на приз.

***

Я слышу громкие звуки волн, разбивающихся о берег, когда иду по пляжу, пытаясь очистить свои мысли. Восемь недель, чтобы закончить рукопись, на написание которой у меня ушло шесть месяцев. Большая гребаная проблема в том, что она была написана, когда я был на высоте, как воздушный змей. В те дни, когда я почти не спал, когда я уединялся в своей квартире с закрытыми жалюзи, глубоко в темноте, только мои мысли и я.

Но я не прикасался к этому дерьму так долго.

Не с тех пор, как я обнаружил, что Чарли – гораздо лучшая зависимость.

Только без Чарли у меня нет вдохновения, что оставляет мне только один вариант – вернуться к преследованию.

Она бы так чертовски гордилась тобой, если бы знала, что ты пишешь, и это делает все это нормальным. Верно? У Чарли есть сердце, самое большое сердце, которое я знаю. Чертовски жаль, что она тратит его на таких подонков, как Эдвардс.

«Глаза на приз». Когда это будет сделано и опубликовано, возможно, Чарли поймет, чего ей не хватало все это время – мужчины, который искренне любит ее и только ее. Мужчина, который перевернет небо и землю и даст ей все, чего она заслуживает.

Я закрываю глаза, желая увидеть лицо Чарли, но вместо него в голове проносится образ мертвого тела Челси, заставляя мое сердце на время остановиться. Я хватаюсь за грудь, боль пронизывает меня насквозь.

Что это было, черт возьми?

Демоны возвращаются, те же самые, которые держали меня в ловушке все эти годы. Те же самые, что скрываются в тенях и мучают меня своим призрачным присутствием.

Мне нужен побег, что угодно, лишь бы унять боль.

Демоны дразнят меня, их глаза жаждут белой кислоты.

Бежать, блядь. Сейчас же.

Я мчусь обратно к машине, зная, что должен использовать все свои силы, чтобы отвлечься. Единственное, что я могу сейчас сделать, это вернуться в свой «офис» и погрузиться в работу. Мне просто нужно пережить сегодняшний день. Выжить.

Отвлечься на работу, повторяю я про себя.

Мое рабочее место стало домом вдали от дома. Здание находится в центре Лос-Анджелеса и является довольно новым. Как и в любом отделе новостей, здесь царит атмосфера постоянного хаоса. Сотрудники бегают, как индюки за неделю до Дня благодарения, другие сидят за своими перегородками и громко разговаривают по телефону. Звук клавиатур, щелкающих с рекордной скоростью, разносится по всему офису – отчаянная попытка уложиться в желанный срок.

Я вхожу в главное фойе, где меня встречает наша секретарша Найри. Она новенькая в нашем офисе, и у меня почти не было возможности поговорить с ней. Наши телефоны разрываются от звонков, и она постоянно занята. Сегодня она спокойно сидит за компьютером и печатает.

– Доброе утро, мистер Бейкер, – радостно приветствует она.

– Найри, зови меня Джулиан, пожалуйста, – игриво ругаю я.

– Извини, Джулиан, – выпрямляется она, – У меня для тебя куча сообщений. Возможно, ты сейчас самый разыскиваемый человек.

– Смотря для кого…, – мои глаза пляшут, когда я наблюдаю за ней, ожидая ее кокетливой реакции на мой комментарий.

Найри – невероятно красивая женщина, высокая и стройная, с идеальным количеством изгибов во всех нужных местах. Ее пронзительные голубые глаза и непокорные светлые волосы выделяются на фоне остальных. Она широко улыбается и протягивает мне сообщения. Наши пальцы на мгновение соприкасаются.

Хм, разве она не была бы хорошей девушкой для секса? Ладно, серьезно, не стоит смешивать бизнес с удовольствием, но все, о чем мой член сейчас может думать, это удовольствие. Вот что бывает, когда твой племянник переезжает к тебе, и у тебя нет личного времени, чтобы подрочить. Я подмигиваю ей и направляюсь в свой кабинет, пытаясь скрыть выпуклость в штанах, которая требует разрядки.

С горой выполненной работы день проходит довольно быстро, и не успеваю я оглянуться, как часы показывают пять тридцать. Офис начинает освобождаться, когда звонит мой телефон – это Найри.

– Мисс Паркинс, задерживаетесь? Довольно продуктивный сотрудник, – поддразниваю я.

– У меня тут кое-кто хочет вас видеть, – вежливо отвечает она.

Черт, как бы я хотел, чтобы это был телефонный звонок. Серьезно, Джулиан, иди в гребаную уборную и подрочи сейчас же.

– Конечно, кто это?

– Он предпочел бы видеть вас…

Хм, странно: – Хорошо, впусти его.

Я привожу в порядок свой стол, делая его более презентабельным, не зная, что когда она сказала, что кто-то придет ко мне, это означало, что через несколько минут в моем кабинете будет стоять Лекс, мать его, Эдвардс.

Что. Что. Блядь.

Я встаю и протягиваю руку в знак вежливости. Если он увидит, что моя рука тверда как камень, он не узнает, что я думаю о Чарли почти каждую секунду дня, и что прошлой ночью мои губы касались ее губ. Я убираю руку, поскольку очевидно, что он не хочет играть в мою игру.

– Лекс, чем обязан?

Он стоит у моей двери, его взгляд свиреп. Лекс – высокий мужчина, почти наравне со мной. Он стоит в деловом костюме и галстуке, сложив руки. Он пытается запугать меня. Возможно, это работает, но мне достаточно вспомнить, что когда-то я был внутри его жены, и даже не один раз, чтобы понять, что я не единственный презренный человек в этой комнате.

Я предлагаю ему присесть, но он отказывается, храня молчание.

– Должен ли я быть более осторожным в отношении местонахождения моей жены? – ворчит он.

– Прости?

Он делает паузу, пытаясь сохранить спокойствие, но я вижу, как на его лбу почти проступила вена. То, как напряженно звучат его слова под горьким взглядом, который он не может контролировать в моем присутствии.

– Во-первых, я слышал, что Эрик встречается с твоим племянником.

– Я бы не назвал это свиданием, учитывая, что Тристан – натурал.

– Не по мнению Эрика, – рычит он, расширив глаза, продолжая пристально смотреть на меня, – Я не могу запретить Эрику делать все, что он хочет, но я могу запретить Шарлотте контактировать с тобой.

– Интересно. Твоя жена не связывалась со мной, а если ты знаешь Чарли, то она будет делать все, что захочет. Помни, когда-то давно она собиралась выйти за меня замуж. Я знаю ее изнутри и снаружи так же, как и ты.

Внутри и снаружи, особенно внутри.

Я смотрю, как он сжимает кулаки, его глаза выпучиваются. Моя защита поднята, и я уверен, что он собирается нанести удар в любой момент. Однажды мы уже столкнулись лоб в лоб в ресторане, и хотя я с удовольствием врезал бы ему кулаком по лицу прямо сейчас, Чарли никогда мне этого не простит.

Он сдвигает шею, создавая небольшую трещину: – Есть ли еще что-нибудь, что ты хочешь мне сказать?

Я тщательно обдумываю его вопрос, но знаю, что должен ответить быстро, потому что мое колебание может быть истолковано как чувство вины. Он использует мой блеф, и я достаточно изучил этого человека, чтобы понять, что эта тактика на меня не подействует.

– Не могли бы вы быть более конкретным? Давай, Эдвардс, у меня полно дел, и я не люблю, когда мое время тратится впустую.

На этот раз он подходит ближе, его руки опираются на мой стол для поддержки: – Кто-то был в моем доме, и я близок к тому, чтобы покончить с твоей гребаной жизнью прямо сейчас.

Я смотрю ему прямо в глаза, не позволяя Лексу Эдвардсу запугать меня, несмотря на то, что он идет по моему следу: – Неужели ты думаешь, что я настолько глуп, чтобы вломиться в твой дом? Кроме того, Чарли ясно дала мне понять, что она замужем. Ты выиграл. Игра окончена. Уходи сейчас же.

– Игра окончена? – он издал леденящий душу смешок, – Я полагаю, что она все еще ведется. Я предупреждаю тебя, так что слушай внимательно… если я поймаю тебя где-нибудь рядом с Шарлоттой, и я имею в виду где-нибудь «рядом с ней», я лично выслежу тебя и выбью из тебя все дерьмо голыми руками.

– О, да ладно, Эдвардс… если ты это сделаешь, думаешь, Чарли будет счастлива?

Он почти выплюнул слова: – Моя жена не имеет права голоса.

Я смеюсь над этой мыслью. Я в безопасности. Я знаю Чарли. Она не пожелает мне ничего плохого, несмотря на все мои недостатки. Но, возможно, если он причинит мне боль, это положит конец их отношениям, так что это может быть хорошо?

– Дело вот в чем. Чарли любила меня. Да, любила. Хотела быть со мной до конца жизни… хотела детей… пятерых, если быть точным. Если ты причинил боль мне, ты причинил боль ей. Все просто. Я не делаю ничего плохого. Желаю вам, ребята, всего наилучшего.

Рваное дыхание Лекса – единственный шум, проникающий в комнату, и я так близка к тому, чтобы набить ему морду. У него есть Чарли, он, блядь, женился на ней и сделал с ней детей. Наглость этого гребаного идиота – войти сюда и присвоить то, что когда-то было моим.

Мое спокойствие нарушается, когда яростный гнев проносится по моему телу. Свирепость подобна яду – ненависть к этому человеку поглощает мои моральные принципы и разрушает мой план выбраться из этого бардака, называемого моей жизнью, и создать будущее с Чарли.

– Не думай, что это конец, ты понимаешь меня? Я сделаю все, чтобы защитить свою семью. Береги спину, Бейкер, – с этими последними словами он выбегает из моего кабинета.

Пот струйками стекает по моему лбу, когда я понимаю, что в мгновение ока моя жизнь может закончиться. Это был охуенно близкий звонок.

Ты гребаный идиот, Джулиан, почему ты не можешь хоть раз собрать свою гребаную жизнь воедино?

И что мне теперь делать? Он преследует меня, как собака, вынюхивающая след, но сейчас Чарли нужна мне больше, чем когда-либо. Она нужна мне, чтобы дочитать до конца мою рукопись.

Или я поддаюсь белой кислоте.

Альтернативы нет.

Чарли – мой единственный способ выжить.

Шестая глава

Ночь наполнена бушующими непрерывными кошмарами. Я метался и ворочался, попав в ловушку своего буйного воображения. Я всегда нахожусь в двух шагах от того, чтобы вытащить тело Челси из-под обломков, ее крики эхом разносятся по ночи.

Огонь, пылающий перед моими глазами, дикий, неуправляемый и сжигающий все на своем пути.

Я парализован ужасом.

– Челси! – кричу я, но мой голос не слышен. Мои крики – это безмолвные мольбы, я пытаюсь, но мои голосовые связки как будто не существуют.

Громкий шум пробуждает меня, мое тело покрывается холодным потом, когда я сажусь, не в силах дышать от ужаса возвращения кошмара.

Зарывшись лицом в ладони, я пытаюсь стереть воспоминания, возвращая себя к реальности. Спутав простыни вокруг своих конечностей, я распутываю их, желая обрести свободу передвижения. Мое сердце продолжает биться неровно, и, когда к эмоциям примешивается усталость, я падаю обратно на кровать и смотрю в потолок.

Все во мне слишком сложно. Голоса должны прекратиться – голоса, которые постоянно издеваются надо мной. Я сражаюсь со своим добрым ангелом. У нас с ним отношения любви и ненависти, но в основном ненависти. Он постоянно шепчет мне на ухо, советуя исправить свою жизнь, напоминая, что когда-то давно весь мир был у моих ног.

Это было до тех пор, пока мир не решил раздавить меня.

Я должен попытаться снова встать на путь истинный. Я не глуп, мой интеллект дает мне возможности, за которые другие убили бы, а потом еще и еще. У меня, очевидно, есть «полный пакет», идеальный партнер для спаривания, по крайней мере, снаружи. Внутри же я – крушение поезда на гребаном крэке.

Я не собираюсь относиться к предупреждению Лекса легкомысленно. Если бы Чарли была моей, я бы поступил точно так же. Может быть, поэтому я так борюсь с этим решением. Да, я знаю, что он хочет для нее лучшего, но кто, блядь, сказал, что он лучший? И опять же, а я? Что я могу предложить ей сейчас?

Слишком много мыслей для четырех утра, и единственное четкое решение, которое я могу принять, это то, что мне нужно пережить следующие восемь недель, не видя Чарли и определенно без кокаина.

***

Я начинаю с чистого листа, со свежим настроем, написание идет прекрасно. Каждый вечер я сижу в своей квартире и выливаю свои слова на экран. Это другой тип кайфа – позитивный кайф. Я даже размещаю свои гарвардские фотографии рядом с рабочим столом, напоминая себе о том, как много я работал, чтобы достичь этого этапа в своей жизни.

Жизнь налаживается.

Я могу выиграть эту битву.

У меня все было хорошо, пока в моей голове не начался ад. Тристан раздражает меня до смерти, и мне нужно пространство. Ладно, если честно, он не так часто бывает рядом. Эрик перешел на новый уровень работы гидом. Я даже заметил физические изменения в парне. Мне пришлось поднять этот вопрос, опасаясь, что он принимает стероиды.

– Слушай, не пойми меня неправильно, но с каких пор ты стал таким большим?

– Если бы ты не был моим дядей, я бы сейчас был крайне параноидален, – он продолжает быстро нажимать кнопки на своем пульте управления, пока его внимание занимает военная игра, в которую он сейчас играет.

И это еще одна вещь – чертова PlayStation.

У меня в квартире только один телевизор, и простите меня за то, что я хочу посмотреть новости, чтобы быть в курсе того, что происходит в мире. Я уже близок к тому, чтобы выбросить его в окно и заявить, что квартира была взломана.

– Просто хочу убедиться, что ты не смешиваешься с неправильными людьми, – кто я, блядь, такой, чтобы говорить о неправильных людях?

– Я тусовался с некоторыми потрясающими девчонками. Если ты имеешь в виду «не с теми» в смысле «с двойным членом», то…

Я поднимаю бровь: – Эрик подцепил тебе шлюшек с двойным размером?

Он прерывает свою игру и поворачивается ко мне лицом: – Я не всегда тусуюсь с Эриком. У меня есть жизнь вне его. Кроме того, он предпочитает мужчин.

– Да, предпочитает. Ладно, просто убеждаюсь, что ты не запасаешься «роидами». Хорошо, малыш?

Он нажимает кнопку «play» на пульте управления: – Я не ребенок. На самом деле, у меня сегодня свидание с Клаудией, зайкой из «Двойного Д», и, учитывая, что это у нее дома, я уверен, что ты не будешь готовить мне завтрак.

– Когда это я готовил тебе завтрак?

– Это смешно. Ребенок ест «Капитан Кранч» каждое утро.

– Это выражение. Ты знаешь, потому что я буду занят моторной лодкой всю ночь…

Раздается стук в дверь, прерывая комментарий Тристана о моторных лодках. Посмотрев в глазок, я вижу идеально уложенные волосы Эрика, которые смотрят прямо на меня. О, Боже, серьезно, вот и приливная волна драмы.

Я открываю дверь, и Эрик входит и встает рядом со мной. Он одет в спортивную форму – трико обтягивает его тонкую фигуру, а другие части заставляют меня отвести взгляд.

– Чувствуй себя как дома, Эрик, – саркастически комментирую я.

– Привет, Бэтмен. А Робин готов пойти в спортзал? – он замечает Тристана, играющего на диване. С выражением отвращения он выключает телевизор.

– Эрик, какого хрена? – раздраженный Тристан смотрит на Эрика.

– Э, привет, Флаббер! Время спортзала. Я послал тебе сообщение!

Флаббер! Тристан тощий. Ирония и отсылка к фильму заставляют меня смеяться вслух.

– Нет, это не так, – возражает Тристан.

Эрик обыскивает журнальный столик, пока не находит сотовый Тристана: – Вот, позволь мне доказать, – пролистывает страницу с растерянным выражением лица, – Кто такая Клаудия?

Тристан выхватывает телефон, но молчит, поэтому я вмешиваюсь: – Дабл-Ди Ханни, с которой Тристан планирует кататься на моторной лодке сегодня вечером.

– Я этого не говорил!

Эрик молчит, что очень не в его духе: – Свидание, да? Итак, скажи мне, что ты планируешь надеть?

Тристан неловко шаркает ногами: – Может быть, эту голубую рубашку и мои джинсы.

– А обувь? – о, Тим Ганн вошел в здание.

– Мои ботинки… я думаю.

– Тристан, ни одна девушка не хочет, чтобы ее «бобер» отбивал парень, носящий ботинки. Правило номер один, – говорит Эрик.

– Я планирую снять свои ботинки, прежде чем трахну кого-нибудь, – кричит Тристан, направляясь на кухню.

– Я бы поспорил с этим… У меня есть ботинки. Я «трахаю бобров», – поправляю я его.

Эрик наклеивает фальшивую улыбку: – Но ты, моя дорогая, Бэтмен. Ты можешь надеть розовую пачку, и женщины все равно захотят полный завтрак «шведский стол».

Тристан возвращается в комнату с бутылкой воды: – Завтрак «шведский стол»? В смысле яичница, бекон…

Эрик прерывает Тристана: – Нет, сладкий горошек, они хотят австралийский поцелуй. То же самое, что и французский, но под землей.

– Эрик…, – я разразился смехом над его жалкой аналогией.

– О, подожди! У меня есть хорошая шутка, которую я слышал на днях, – Эрик выпрямляет лицо, чтобы рассказать анекдот, Тристан уже сморщился, так как я подозреваю, что Эрик постоянно рассказывает ему грубые шутки.

– Чем киска похожа на грейпфрут? – он ждет нашего ответа.

– Чем? – я потакаю ему.

– Лучшие из них брызжут, когда ты их ешь, – он хлопает себя ладонью по бедру и разражается громогласным хохотом, к которому я не могу не присоединиться.

– Я не понимаю, – Тристан почесывает голову.

– Иди прими душ, – говорю я ему, – Возможно, Эрик сможет преподать тебе урок в другой раз.

– К сожалению, я более образован в этом вопросе, чем следовало бы. У Рокки нездоровая одержимость ими и он не боится присылать мне ссылки. Однажды я смотрел конкурс сквирта. Клянусь, это было похоже на Олимпиаду по сквирту!

Я видел точное видео, но сейчас не время об этом вспоминать: – Дай Тристану передохнуть. Переспать не так-то просто. Я думаю, он просто пытается найти себя.

– Как это нелегко? Я видел, как женщины крутятся вокруг тебя. На самом деле, это сводило Чарли с ума. Хотя она никогда бы так не сказала, ведь она упряма, как мул, – он продолжает тараторить, но меня отвлекает его комментарий о Чарли.

Ее имя. Моя ревность. Нет, не поддавайся.

В комнате тишина. Черт, придумай что-нибудь, хоть что-нибудь!

Эрик закрывает рот рукой, как пятилетний ребенок, которого поймали за бранным словом: – Прости, я не хотел говорить о Чарли. Я понимаю, что это может быть больной темой для тебя.

Больной темой? Больше похоже на открытую рану, в которой все еще сидит пуля: – Все в порядке. Как она поживает?

– Я, эм… ты действительно хочешь знать?

– Все хорошо, Эрик. Она живет дальше… Я понял.

– А ты?

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и понимаю, что он пытается меня понять. Я не отвечаю. Я не могу набраться смелости, чтобы солгать прямо сейчас, поэтому я вообще ничего не говорю.

Эрик нарушает молчание: – У нее все хорошо, учитывая…

– Учитывая что?

Что, черт возьми, с ней не так?

– Ничего тревожного, учитывая, что она снова на взводе. От ее жажды у меня рвотные позывы. Вчера вечером это был хлеб, обмакнутый в мороженое, – он на мгновение изображает сухое дыхание.

– О, ну, да, это должно быть отстойно, верно? Моя сестра, Джози, была такой же, и посмотрите, что она родила.

Наступает тишина, и у меня возникает ощущение, что Эрик не хочет делиться с нами чем-то большим.

– Я что-то упускаю, Эрик? – спрашиваю я.

Его брови взлетают вверх: – О чем ты говоришь?

– Чарли?

Поджав губы, он качает головой: – Нет… вот и все.

Я решаю прекратить разговор, не желая, чтобы в его голове рождались мысли о моих чувствах к ней.

– Так чем вы с Тристаном занимаетесь? Я не часто с ним общаюсь, несмотря на то, что он живет здесь.

Я нахожусь на родительском посту. Странно, я знаю. Не то чтобы я не доверяла Эрику, я просто знаю, что в Лос-Анджелесе есть плохие люди, и я не хочу, чтобы Тристан был рядом с ними. Моя сестра меня убьет.

– Я показываю ему все злачные места в Лос-Анджелесе. Вожу его в спортзал… Не знаю, просто то, чем мы, молодые, занимаемся.

Я задаю вопрос прямо: – Слушай, а он употребляет что-нибудь, чтобы набрать массу?

Эрик смеется: – Тристан? О.М.Г., нет, он просто наслаждается тяжестями. Как и я… ну, не то чтобы заниматься, но есть один тренер, Митчелл, и вау! Вы бы видели его грудные мышцы. Первый класс. Я мог бы съесть с ними обед из пяти блюд.

– Слишком много информации, Эрик.

Тристан выходит из ванной в одном полотенце. Он весь мокрый. Я замечаю, что у него образовался шестипалый живот. Черт, парень становится мужчиной. Мое внимание привлекает не это, а то, что рот Эрика зияет.

Вот дерьмо.

Сердце только и ждет, чтобы случиться. У меня не хватает духу напомнить Эрику, что Тристан натурал, но я совершенно уверен, что Тристан достаточно большой мальчик, чтобы сказать ему об этом самостоятельно.

Эрик выпрямляется и подходит к Тристану: – Ладно, покажи мне эту чертову рубашку.

Я решаю оставить их наедине, так как мне нужно проветрить голову. Схватив ключи, я выхожу из квартиры с голосом Эрика на высокой громкости: – Этой рубашке место на полке с распродажей в Wal-Mart! Если ты хочешь заполучить эту птичку, тебе нужно показать свое тело.

Я слышу приглушенные голоса и решаю оставить див наедине. У меня есть более важные вещи, о которых нужно беспокоиться. И имя Эрика стало одним из них.

Я не видел ее уже две недели, желание все еще борется за первенство. Все, что мне нужно сделать, это пережить еще одну ночь, шаг за шагом.

И не обращать внимания на тот факт, что ее муж, если верить СМИ, находится на Манхэттене.

Она совсем одна.

Соблазн, от которого трудно удержаться.