Текст книги "Благородное сердце"

Автор книги: Кэт Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 4

Криста торопливо вошла в свой городской дом в районе Мейфэра и направилась по коридору в кабинет отца. Поскольку она приехала прямо из цирка, Корали следовала за ней.

Криста распахнула дверь кабинета, не дожидаясь приглашения.

– Отец! Вы не поверите…

Она замолчала, увидев Мэтью Карлтона, поднимающегося с кресла рядом со столом отца. Она не ожидала его увидеть, хотя последнее время он бывал в доме все чаще.

Отец тоже поднялся:

– Что такое, моя дорогая? Надеюсь, не проблемы с газетой?

Она взглянула на Мэтью. Теперь он открыто ухаживал за ней, хотя Криста еще не была уверена, как должна относиться к нему. Мэтью был умным и интересным собеседником, а светло-каштановые волосы, ореховые глаза и строгие черты лица добавляли ему привлекательности. Отец считал, что из него получился бы хороший муж. Мэтью тоже считал, что они очень хорошо подойдут друг другу.

Конечно, вполне возможно, что его интерес подогревался приданым Кристы, весьма внушительным, а также наследством, полученным от матери.

– Нет, отец, с газетой это никак не связано.

Она снова взглянула на Мэтью, не зная, почему не решается говорить в его присутствии. Корали стояла в дверях и с нетерпением ожидала, что скажет профессор, когда Криста расскажет о человеке в клетке.

– Прошу прощения, – извинилась Криста, – но мне необходимо поговорить с отцом приватно.

– Разумеется.

Мэтью не утратил вежливости, хотя ему явно не понравилось, что его выпроваживают. Он вежливо поклонился:

– Если позволите…

– Может быть, Мэтью и мисс Уитмор выпьют что-нибудь прохладительное в гостиной? – дипломатично предложил отец.

– Это было бы замечательно. – Кори весело улыбнулась Мэтью от двери, вплыла в кабинет и оперлась на его руку. Одарив Кристу взглядом, в котором явно читалось: «Ты передо мной в долгу», – она вывела его в коридор.

Как только за ними закрылась дверь, Криста принялась с увлечением рассказывать о приключении в цирке и человеке, которого видела в клетке.

– Это было поразительно. Он говорит на древнеисландском языке. Вот причина того, что никто его не понимает. Я сама не сразу это поняла.

Она постаралась не краснеть, вспомнив непристойные высказывания высокого человека, когда она стояла перед клеткой.

Профессор снял очки, в нем пробудилось любопытство.

– Он сказал, как выучил язык?

– В том-то все и дело. Он говорит, что приплыл из места под названием остров Драугр. Он сказал, что там все говорят на этом языке.

Профессор изумился:

– Остров Драугр? Ты уверена, что он произнес именно так?

– О да. Ты об этом знаешь?

– На древнеисландском «драугр» означает «привидение». Существует легенда об острове Привидений. Говорят, будто это место окутано туманом, что это – гористый зловещий край, опасный для судов.

– Что это за легенда?

– Предположительно древние викинги, жившие в Гренландии, не вымерли в начале шестнадцатого столетия, как считают большинство ученых. Когда численность их начала сокращаться от заболеваний и плохой погоды, люди бежали, чтобы выжить, на остров, расположенный где-то к северу от Оркнейских островов.

– Остров Драугр?

Профессор пожал плечами:

– Никто точно не знает. Но такова легенда.

Криста подумала о человеке в клетке.

– Есть неплохая возможность узнать правду из первых рук. – Она рассказала отцу о кораблекрушении, о том, что Лейфа схватили и продали в рабство. – Это так печально. Ни с кем нельзя обращаться так, как они обращаются с этим несчастным.

Профессор вышел из-за стола, его карие глаза сверкали.

– И ты веришь в то, что все это не выдумка?

– Я не знаю, чему верить. Но я обещала, что мы ему поможем. Я дала ему слово.

– Тогда мы ему поможем.

Лейф снова сидел в клетке перед поздним представлением. Толстяку Снивли даже не надо было тыкать его палкой, чтобы он начал кричать на толпу в приступе ярости. Лейфу надо было лишь вообразить, будто женщина, с которой он говорил, преступит клятву и не вернется и он окончит свои дни, прижавшись к полу клетки с железными прутьями.

Собралась обычная толпа. Появилась обезьянка Альфин, каким-то образом почувствовав его потребность в дружеском общении. Лейф поднял кулак в оковах и ударил по прутьям, кто-то из толпы кинул в него камень. Его примеру последовали еще несколько человек.

Снивли ухмылялся, довольный представлением, отчего Лейф лишь разозлился еще сильнее. Он осыпал толпу бранью, обзывал словами, неподобающими порядочному мужчине, как вдруг увидел блестящие светлые волосы той женщины, которую он ожидал.

Сердце подпрыгнуло, стуча в груди, словно молот. Она пришла. Вне всякого сомнения, это была та самая блондинка, выше остальных, с гладкой кожей и яркими зелеными глазами. Лейф проглотил слова, которые мог извергнуть на толпу. Однажды он уже оскорбил эту женщину. Этого он больше не сделает.

Он молча наблюдал, как она двигалась к нему в сопровождении мужчины выше ее ростом, очень худого, в шляпе. Лейф заставил себя терпеливо дождаться, пока эти двое подойдут, хотя хотелось кричать от радости.

В этот момент Снивли выступил перед клеткой, преграждая мужчине и женщине путь. Лейф понимал, что тот предостерегает посетителей.

Худой мужчина только улыбнулся. Он заговорил со Снивли, но Лейф не знал, что он говорит. Все это время женщина смотрела на Лейфа, и лицо ее становилось все мрачнее и мрачнее. Потом толстяк сказал что-то и направился прочь. Лейф решил, что тот пошел за хозяином, и похолодел. Человек, которого звали Леопольдом, был еще более жесток, чем толстяк Снивли.

Лейф сосредоточился на паре перед клеткой.

– Меня зовут Пакстон Харт, – сказал худой человек, и Лейф понял каждое слово.

– Я Лейф из Драугра. Оттуда и прибыл.

– Дочь рассказала мне вашу историю. Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

Лейф оглянулся на вагончик, где скорее всего находился Леопольд, но не увидел никого. Он быстро рассказал Пакстону Харту все, что того интересовало.

– Как видите, я был свободным человеком, но теперь я раб. Я надеюсь, что вы сможете мне помочь.

– В Англии нет рабов, – сказал Пакстон. – Здесь ни один человек не может владеть другим.

Он повернулся к женщине и сказал что-то, чего Лейф не понял.

– Это вы – владелец цирка? – поинтересовался профессор.

Черноволосому человеку было лет сорок – сорок пять. Он подчеркнуто поклонился и льстиво улыбнулся.

– Найджел Леопольд к вашим услугам. А вы?..

– Профессор Пакстон Харт.

– Сэр Пакстон Харт, – добавила Криста.

– Рад познакомиться, сэр Пакстон. – Леопольд одарил их еще одной поддельной улыбкой.

Криста тут же невзлюбила этого человека.

– Мистер Леопольд, – заговорила она. – Вы удерживаете человека насильственным путем. Он заявил, что вы его похитили. Это ужасное преступление. – Она указала на клетку: – Сейчас же освободите его.

Леопольд расхохотался:

– Этот парень сбежал из сумасшедшего дома. Я оказываю ему услугу, но если вы хотите его вернуть…

– С головой у него в порядке, – заметил профессор. – Он просто говорит на другом языке.

– Тарабарщина – вот на чем он говорит. Сумасшедший. Здесь он по крайней мере зарабатывает на свое содержание. Мы кормим его трижды в день, и он спит в сухом месте.

– Он – человек, – заметила Криста. – Он не заслуживает того, чтобы с ним обращались как с животным.

– Этот человек – сумасшедший. Как я и сказал, я оказываю ему услугу.

Пакстон Харт хмуро вгляделся в лицо владельца цирка:

– Думаю, я понимаю, в чем дело. Сколько вы хотите за то, чтобы освободить его?

– Друг мой, вам это не по карману, – заявил Леопольд.

Криста взглянула на светловолосого человека в кандалах, полуголого, в набедренной повязке из шкуры животного. Хотя день был и теплый, дул резкий ветер, и, наверное, он мерз. На мгновение взгляды их встретились. В его глазах были такое отчаяние, такая мука, что Криста внутренне сжалась от сочувствия. Невозможно было оставить человеческое существо запертым в этой клетке, сколько бы это ни стоило.

Отец назвал сумму более чем солидную, но Леопольд только улыбнулся и помотал головой:

– Мне жаль, но нет. Как я уже сказал, он оправдывает свое содержание.

– Полагаю, нам следует избрать иную тактику, – заметила Криста отцу на древнеисландском. – Во-первых, разрешите вам напомнить, что мой отец был возведен в рыцарское достоинство ее величеством. Во-вторых, мое имя – Криста Чапмен Харт. Мой дед, Томас Джералд Чапмен, – граф Хэмптон.

Тонкие брови Леопольда взлетели, но он быстро вернул лицу прежнее выражение.

– Вам сказано, – продолжила Криста, – что человек, находящийся в клетке, обвиняет вас в преступлении. Мой отец и я говорим на его языке и будем более чем счастливы засвидетельствовать в суде, что вы незаконно похитили его и удерживаете здесь против его воли, что вы принудили его к рабству, преследуя личную выгоду. Мистер Леопольд, мы подробно объясним властям, что это вы – тот, кого следует посадить за решетку.

Лицо Леопольда стало ярко-красным.

– Вы не имеете права мне угрожать!

– Моя дочь не угрожала, – заметил профессор. – Она просто изложила факты. Если вы пожелаете их опровергнуть, это будет ваше слово против нашего.

Жадный владелец цирка против рыцаря Британской империи и представителя аристократии. Криста почти улыбалась.

– Выбор за вами, – продолжил профессор. – Либо вы принимаете достаточную денежную сумму в возмещение расходов по заботе о мистере Драугре в течение полугода, либо испытываете на себе санкции властей. Что выбираете?

Леопольд сквозь зубы шипел ругательства. Он сжал руку в кулак и поднял его в сторону Кристы. Из клетки у себя за спиной Криста услышала угрозы Лейфа в адрес Леопольда, если тот прикоснется к Кристе или ее отцу.

Снова хотелось улыбнуться, но, повернувшись к клетке, Криста увидела большие руки в оковах, схватившие прутья, будто Лейф собирался вырвать их, приложив все силы, и его глаза самого яркого синего цвета, какой она когда-либо видела, и выражение этих глаз обещало месть.

Господи, что они будут делать с этим человеком, когда освободят его? Нельзя будет просто покинуть его. А отец, разумеется, захочет изучить его.

А что, если он и в самом деле так опасен, как заявил владелец цирка?

– Мистер Леопольд… – настаивал отец, – ваш ответ?

– Хорошо, хорошо. Ваша взяла. Давайте деньги. Забирайте его, тем лучше, и больше не показывайтесь здесь!

Профессор кашлянул.

– К сожалению, такой суммы у меня при себе нет. Придется подождать здесь, пока моя дочь вернется с деньгами.

Леопольд выругался и ушел.

Криста поняла намек и поторопилась к карете. Полчаса спустя она вернулась в лагерь циркачей с увесистым мешочком золотых соверенов. Отец отнес их в вагончик мистера Леопольда, потом вернулся к клетке с крупным мужчиной, которого Криста видела раньше; у этого человека на щеке был шрам.

Бормоча ругательства, человек вставил ржавый железный ключ в замок и открыл дверь клетки.

Криста стояла рядом, когда дверь распахнулась и огромный светловолосый человек спустился по деревянным ступеням. Когда он выпрямился в полный рост, Криста увидела, что он выше ее по крайней мере на шесть дюймов.

Это было поразительно.

Он спокойно стоял перед отцом, пока толстый мужчина (она вспомнила, что его звали Снивли) нагнулся, чтобы снять оковы с лодыжек, потом освободил запястья. Оказавшись на свободе, Лейф сразу же с рычанием схватил мужчину за грудки, поднял и затряс с такой силой, что Криста испугалась, не закончится ли все переломом спины.

– Лейф! Прекратите! Если вы его покалечите, вас точно засунут обратно в клетку! – воскликнула она на древнеисландском.

Их взгляды встретились, в его взгляде Криста прочла неистовство. Мгновение он продолжал держать мужчину в воздухе. Потом ее слова, видимо, усмирили порыв ярости, и он откинул Снивли, словно мешок отбросов.

– Друг мой, – обратился профессор к Лейфу, – вам нужно научиться контролировать ваш взрывной темперамент, если вы собираетесь жить среди цивилизованных людей.

– Я контролирую темперамент, – ответил Лейф. – В противном случае этот мерзавец был бы уже мертв.

Криста подавила усмешку.

– Думаю, нам самое время удалиться, – объявил отец.

– Я не уйду без моих вещей.

Лейф взглянул на Снивли, поднимавшегося из грязи.

– Скажите ему, пусть вернет меч и остальные вещи, которые у меня украли. – Он взглянул на обезьянку, карабкавшуюся по прутьям клетки: – И скажите, что Альфин пойдет со мной.

– Альфин? – повторила Криста.

Он указал на животное размером не больше его кисти.

– Альфин – единственный друг, который у меня был эти полгода. Я не брошу его здесь.

Криста вздохнула:

– Посмотрим, что можно сделать.

Она перевела слова Лейфа, указав на обезьяну, а Снивли пробурчал что-то, что она не расслышала.

Лейф угрожающе шагнул к нему, Снивли поднял руки и отступил.

– Скажите этому парню, пусть забирает обезьяну. Скажите, я схожу за его вещами.

Лейф потянулся к Альфину, тот взобрался по руке и уселся на плечо с уморительно смешным видом. Кристе пришлось признать, что животное это сообразительное, хотя понятия не имела, как с ним быть.

Не знала она и что делать с Лейфом.

Несколько минут спустя толстяк вернулся. Он положил на землю тяжелый меч Лейфа в ножнах из толстой кожи вместе с подвеской из оленьего рога, покрытой резьбой, и нарукавной повязкой, тоже явно принадлежавшей Лейфу.

– Скажите, что его одежда разорвана в клочья о скалы.

Криста кивнула, перевела, мужчина торопливо удалился. Отец направился прочь, а Лейф собрал свои немногочисленные пожитки и нагнал его. Криста не обращала внимания на людей, мимо которых они проходили: двое мужчин, один из них почти голый, и рослая женщина рядом с ними. Дойдя до кареты и ожидавшего кучера, троица остановилась.

– Отец, что нам теперь делать?

– Что? А-а, да-да… нам обязательно нужно поговорить. – Он взглянул на светловолосого гиганта: – Лейф из Драугра, тебе некуда идти. Это ясно. Ты можешь пожить у нас, пока не появится возможность уладить твои проблемы.

Криста предвидела такой поворот.

Лейф явно размышлял на эту тему.

– Мне понадобится корабль, чтобы вернуться домой. – Он взглянул на лондонские улицы, кишевшие народом. – Это место, где вы живете… как оно называется?

– Лондон, – ответил профессор.

– На Драугре юноши много лет мечтали увидеть дальние страны… места, о которых предки рассказывали в сагах. Только дерева больше не было, не было возможности построить парусник, подобный тем, какие строили наши праотцы, великие воины викинги. Потом у северного конца острова разбился о скалы корабль, и у нас появился шанс.

Он взглянул на Кристу, глаза его были такие глубокие, что она утонула в них. Лейф снова заговорил с ее отцом:

– Я уехал с острова, чтобы открыть для себя мир… научиться всему, чему сумею. Пока я познал только жестокость, но думаю, здесь можно найти и доброту. Теперь мне тем более нужно научиться всему, чему смогу. Ты меня научишь?

Профессор буквально просиял:

– Мы заключим договор, ты и я. Я буду учить тебя, если ты будешь учить меня!

Лицо блондина расплылось в широкой улыбке, сквозь бороду сверкнули белые зубы. Черты его лица преобразились, а глаза засияли еще ярче на фоне загорелой кожи.

Он стоял почти нагой, и Криста вдруг впервые увидела в нем мужчину. У него было тело воина-викинга, поразительно мужественное, с мощными бицепсами, вызвавшее у Кристы легкую дрожь в позвоночнике.

Наверное, отец заметил направление ее взгляда, потому что открыл дверь кареты и вынул из-под сиденья одеяло. Он накинул одеяло на мощные плечи Лейфа, обезьяна в мгновение ока переместилась, потом вернулась на прежнее место.

– Я думаю, на тебя уже посмотрели много людей.

Лейф просто кивнул. Прижимая к себе одеяло, он подождал, пока Криста поднимется в карету и усядется.

Профессор сел в карету следующим, за ним вошел Лейф, заполнив собой все внутреннее пространство. Когда карета тронулась в путь, Криста поймала себя на том, что вглядывается в его лицо, высокие скулы и необычайно синие глаза.

Ей хотелось знать, сколько ему лет и как он мог бы выглядеть без длинных волос и бороды.

Глава 5

Они стояли втроем перед парадной дверью городской усадьбы Хартов.

– Ему нужна кое-какая одежда. – Криста пыталась не смотреть на мощные ноги, видневшиеся из-под одеяла, которое Лейф прижимал к широким плечам. – Ему нужно побриться и постричься.

– Да-да, конечно.

Отец перевел разговор Лейфу, у того слегка напряглась челюсть.

– Если ты хочешь жить здесь, тебе придется научиться жить, как живем мы, – объяснил профессор. – Ты ведь этого хочешь?

Лейф перевел взгляд с отца на Кристу и кивнул:

– Я здесь. Иного выбора у меня нет.

Войдя в холл, он взглянул на свет, мерцавший сквозь хрустальные подвески люстры у себя над головой, потом – вниз, на пол из черно-белого мрамора. Дом был богатым и красивым. Маргарет Харт воплотила в нем свои дизайнерские замыслы. Гостиные, утренняя комната и комнаты для гостей были отделаны в светлых жизнерадостных тонах и обклеены обоями нежных цветов. Мужские комнаты – кабинет, библиотека и бильярдная – были оформлены панелями темного дерева и обставлены резной мебелью.

Лейф разглядывал элегантный интерьер гостиной, и Криста видела на его лице изумление. Он подошел и поднял лампу из хрусталя:

– Это для света?

– Да, – ответила Криста. – Там сжигается масло.

– Это неплохая мысль. Мы пользуемся свечами и факелами.

Она подавила улыбку. Лейф отошел от нее, сел на диван бежево-золотистого бархата. Он подвигался вверх-вниз, испытывая пружины на прочность, потом взглянул на Кристу с отцом:

– Никаких шкур? Мы пользуемся волчьими шкурами, чтобы сохранить тепло.

Волчьи шкуры! Она указала на камин, отделанный мрамором:

– Мы топим углем.

Криста наблюдала, как он передвигается по комнате, поднимая то один предмет, то другой – вазу клуазоне, небольшой живописный портрет матери Кристы, серебряный подсвечник со свечой из пчелиного воска.

Отец дал Лейфу несколько минут, чтобы тот освоился в гостиной, потом направился к нему:

– Чуть позже я покажу тебе весь дом. Покажу кое-какие вещи, которые ты, наверное, никогда не видел, они могут тебя заинтересовать.

Лейф просто кивнул, непрерывно рассматривая разные предметы.

– А пока почему бы нам не подняться наверх, и я позвоню камердинеру. – Профессор скользнул взглядом по длинным волосам и тяжелой бороде Лейфа. – Нужно кое-что сделать. Давайте узнаем, справится ли Генри с такой задачей.

Он улыбнулся Кристе:

– Прошу прощения, дорогая.

Она кивнула:

– Пока вы заняты, я постараюсь найти ему какую-нибудь одежду.

Отец поднял коричневые, с проседью, брови:

– Это будет непросто.

– Я что-нибудь придумаю.

– Скиннер! – позвала она, войдя в конюшню.

Появился высокий крепкий мужчина.

– Хочу попросить вас об услуге.

Кучер выслушал предложение и усмехнулся.

Двадцать минут спустя Криста вернулась в дом с парой коричневых брюк, домотканой рубашкой с длинными рукавами и парой сапог.

Она направлялась по коридору в комнату отца и застыла на месте, когда дверь ванной распахнулась и она увидела Лейфа, стоящего посередине лишь в повязке из белого льняного полотенца, обернутого вокруг бедер.

Лейф тряс головой, словно большая мокрая собака, разбрызгивая воду по всей ванной комнате и в коридоре. Взгляды его и Кристы скрестились, у нее перехватило дыхание.

С коротко подстриженными волосами и чисто выбритым лицом Лейф из Драугра был невероятно красив. Высокие скулы, прямой нос, челюсть тонкая и упрямая… Улыбнувшись, он показал белоснежные зубы.

Взгляд ее по собственной воле переместился вниз по телу Лейфа. Теперь, когда не стало густой светлой бороды, грудь его была полностью открыта. Она была мускулистой и слегка поросшей золотистыми волосками.

Взгляд ее опустился ниже, на единственную часть тела, которая была благопристойно прикрыта. Полотенце шевельнулось, резко дернулось и начало подниматься, а глаза Кристы расширились от шока. Она снова перевела взгляд на лицо Лейфа и увидела, что у него поднят уголок губ.

– Леди, надеюсь, вы довольны увиденным. Вы сами понимаете, какое удовольствие доставляете мне.

Криста резко отвернулась, лицо пылало. Она слышала, как пищит обезьянка, будто смеется. С трудом сдерживаясь, Криста промчалась по коридору, рывком открыла дверь в комнату отца и вошла.

Профессор, сидевший у комода и читавший книгу, снял очки в серебряной оправе.

– Что такое?

– Это… этот человек. Тебе надо с ним что-нибудь сделать.

– Дорогая, я стараюсь изо всех сил. Генри побрил его и постриг. Он довольно тщательно вымылся. Я думаю, он выглядит намного лучше.

Он выглядит лучше, это верно. Лейф из Драугра красив, как запретный грех, и сложен, как бог викингов, он самый лучший образчик мужчины, какой когда-либо видела Криста.

Она отдала одежду отцу в руки.

– Вещи будут немного тесны, но по крайней мере он будет одет.

Отец кивнул.

– Я отнесу ему прямо сейчас.

Криста проследила взглядом за отцом, прошедшим по коридору и скрывшимся в ванной комнате. Он вернулся несколько минут спустя.

– Он одевается. Я уверен, что он голоден. Я предложил ему поужинать с нами. Пусть Кук поставит еще прибор, ты скажешь, дорогая?

Криста попыталась представить этого великана с ними за столом. Этот человек – варвар. Надо поскорее придумать, как отослать Лейфа из Драугра домой.

Лейф высушил голову полотенцем, наслаждаясь ощущением коротко остриженных волос и гладких щек. В его мире мужчины носили длинные волосы и бороды.

Может быть, в этом Лондоне есть кое-какие полезные обычаи.

Он надел то, что вручил ему этот Пакстон Харт. Брюки были слишком коротки и так узки, что могли лопнуть по самому шву. Мужское достоинство выпирало спереди, так сильно обтянутое материалом, что было больно.

У него дома мужчины носили удобные свободные брюки под длинными рубахами, которые спускались ниже колен.

Лейф надел белое тканое одеяние, рубашку, как сказал Пакстон. Пакстон был профессором. Так здесь называют высшего наставника. В мире Лейфа не было специальных мест для обучения. Сведения передавались от поколения к поколению: как разводить зерновые, как выращивать овец, коз и крупный рогатый скот, как добывать из моря рыбу и тюленей, как сражаться, чтобы защитить семью. Он всегда считал, что так жить хорошо.

На Драугре все же существовала письменность, многое из истории было записано, чтобы остаться в памяти поколений. В этом новом мире информация была записана в «книгах».

– У меня есть большая комната, полная книг, – с гордостью сказал этот человек. – Как только ты выучишь английский и научишься читать, тебе откроется весь мир.

Именно в этот момент появился малыш Альфин. Лейф повернулся и увидел свое отражение в зеркале, увидел, как белая рубашка облегает плечи, натягиваясь на швах. Да и присборенные рукава были коротки для его длинных рук.

И все же на нем была теперь одежда, а не кусок шкурки на бедрах.

Лейф почувствовал, как улыбка раздвигает его губы. За полгода, проведенные в неволе, он узнал, что женщины этой страны жеманны и притворяются, будто не интересуются мужчинами. Глаза часто выдают их, обнаруживая любопытство или мысли более похотливого свойства.

Даже эта блондинка проявила к нему интерес. А еще ей понравилась его наружность. И как выглядит его тело без одежды. Лейф подумал, что тоже хотел бы посмотреть на нее нагую, хотя и не думал, что профессор одобрил бы это.

Перед отплытием с Драугра Лейф подумывал о женитьбе, и было множество женщин, которые согласились бы выйти за него замуж. Однако он твердо решил увидеть мир за пределами острова, и когда представился случай, воспользовался им. Он пострадал, но плохие люди есть везде, а доброта, проявленная профессором и его дочерью, возродила надежду на то, что путешествие будет не напрасным.

Отвернувшись от зеркала, Лейф оставил обезьяну в ванной комнате, пообещав вернуться с едой, и направился вниз. Узкие брюки терлись о мужское достоинство, наводя на мысли о блондинке. Он попытался думать о другом, а потом увидел, что она идет по коридору рядом с профессором.

На ней было платье из гладкой тонкой ткани того же цвета, что и ее глаза. Верх платья плотно облегал пышную грудь, а талия ее была тоньше, чем у любой из женщин острова. Низ платья расходился соблазнительным раструбом на бедрах.

Хотя мода на женскую одежду показалась ему несколько странной, Лейфу понравилось, что он увидел кремовую плоть в V-образном вырезе платья, и брюки стали ему еще теснее.

– Добрый вечер, про-фес-сор, – сказал он, использовав английское слово. – Леди.

Английского он пока не знал, но считал, что сможет выучить его очень быстро.

– Правильнее обращаться ко мне «мисс Харт».

– Мисс… Харт, – повторил он почти без усилий.

Он слышал язык жителей этой страны более полугода. Он с самого начала понимал, что шансы обрести свободу возрастут, если суметь выучить хоть какие-то слова. Теперь, когда он обрел свободу, это стало еще важнее.

– Мы начнем обучение английскому завтра, – объявил профессор. – Сегодня вечером мы будем общаться только на твоем языке. Лейф, ты, наверное, проголодался. Почему бы нам всем не пообедать?

Лейф кивнул. Очень хотелось, чтобы эти люди ели что-то более питательное, чем жидкая овсянка, на которой он прожил последние полгода.

Они сели за стол, отец на торце, Лейф – справа от него. Криста опустилась на стул напротив Лейфа.

– Думаю, вы проголодались, – сказала она, чтобы снять напряжение.

– Я бы съел заднюю часть овцы.

Он усмехнулся, и на щеке его появилась ямочка. Господи, надо принять закон против мужчин, которые так хороши собой. Это нечестно по отношению к остальным мужчинам. Но непродуманные слова…

Криста всегда ценила в мужчинах интеллект, а не внешность.

Отец кашлянул, прося не исправлять манеры Лейфа, и начал расспрашивать его. Они говорили быстро, Криста улавливала не все, но вроде бы расслышала, что Лейф холост, что у него нет детей, что он – старший сын вождя острова.

– Я видел лето двадцать семь раз, – сказал он. – Как и многим мужчинам острова, мне очень хотелось увидеть то, что находится за его пределами.

– Вы говорили, что корабль, который вы построили, затонул где-то к северу отсюда, – сказала Криста.

Лейф кивнул.

– Мой отец опасался, что может произойти нечто подобное. Как старший сын, я должен буду управлять кланом вместо него, когда он завершит земной путь. Он запретил мне ехать, но я не слушался.

Было очевидно, насколько сильно он волнуется. У него были обязанности перед отцом, перед людьми, и только вернувшись, он смог бы исполнить долг.

Как раз в этот момент появились слуги с тарелками, на которых лежали мясо и овощи. Разговор прекратился. Лейф наблюдал за профессором, который заботливо показывал ему, как взять порцию жареного барашка с предложенной тарелки. Лейф взял внушительную порцию, потом еще одну, потом положил себе столько вареной макрели, что заполнил тарелку до краев.

Поставив тарелку на стол, он взял нож, воткнул его в кусок мяса и сунул мясо в рот.

Криста расширила глаза, когда он довольно заулыбался и вытер струйку жира тыльной стороной руки.

– Как хорошо, – сказал он.

Она открыла рот, чтобы сказать, что люди едят с помощью вилки и не откусывают такие большие куски, но отец помотал головой.

– Мы начнем завтра, – тихо сказал он ей по-английски.

Лейф сделал большой глоток красного вина из хрустального кубка и замер. Глаза его встретились с глазами Кристы, и та поняла, что вкус этот незнаком Лейфу и ему не нравится. Он взглянул на пол, явно собираясь выплюнуть вино.

Криста быстро замотала головой:

– Здесь мы не плюем.

Лейф смотрел на нее еще несколько секунд, потом сглотнул с таким выражением лица, словно это был яд.

– Что это? – спросил он, с отвращением скривив губы.

– Вино, – ответил отец. – Насколько я помню, ваши соплеменники пьют эль. Я вижу, вино вам не нравится.

Скандинав скорчил выразительную мину, Криста подавила усмешку.

– Это – дело вкуса, – объяснил отец.

Лейф быстро поел. Криста съела только половину, когда подняла глаза и увидела, что тарелка Лейфа пуста.

– По-моему, Лейф хотел бы добавки, – сказала она отцу, старательно выговаривая древнеисландские слова, и сделала знак одному из слуг, чтобы тот принес еще мяса и овощей.

Лейф не обратил внимания на морковь, репу и картофель, и Криста вспомнила, что, кроме небольшого количества дикого лука и морских водорослей, викинги ели в основном рыбу, мясо и молочные продукты.

За этим блюдом последовал десерт, и Лейф с подозрением рассматривал сладкий пудинг, обсыпанный миндалем в сахаре, который поставил перед ним слуга.

– Вам не обязательно это есть, – сказала Криста. – Только если пожелаете.

Лейф испытал явное облегчение. Он откинулся на стуле.

– Я обещал Альфину, что принесу ему поесть.

Он потянулся за тарелкой с репой и морковью, встал и направился к дверям столовой. Он не привык спрашивать разрешения.

– Обезьяны обычно не живут в доме, – крикнула она вслед. – Может быть, Альфину будет веселее в конюшне.

– Ко-нюш-не? – спросил Лейф, повернувшись к ней.

– Где держат лошадей.

Он кивнул:

– Альфин привык жить вместе с другими животными. Думаю, ему это понравится.

Лейф пропал, а пока его не было, Криста доела превосходный десерт. Ужин был окончен, а Лейф еще не вернулся.

Профессор встал, волнуясь.

– Пойду взгляну, что с ним.

– Я велела приготовить для него одну из комнат для гостей, – объявила Криста. – Там ему будет комфортно.

– Я проведу его по дому и покажу его комнату, – сказал профессор.

Но он вернулся один.

– Наш викинг спит в конюшне. Он сделал себе постель из соломы в стойле. Я подумал, что не стоит его будить.

Кристу взволновало, что после всего, что он вынес за полгода, Лейф снова спит на соломе.

– Может быть, он не понял. Я схожу и объясню, что теперь он будет спать в доме.

Выйдя из столовой, Криста направилась к конюшне, все еще не зная точно, что делать с Лейфом.

Лейф крепко спал. Ему снился дом. Как это часто бывало, он думал о жизни, которую оставил. Не надо ему было покидать остров. Друзья были бы живы до сих пор, а ему не пришлось бы чего-то добиваться во враждебном мире, чуждом ему. И все же, получив свободу, он начал познавать мир, который когда-то надеялся открыть.

С другой стороны, оставшись, он не страдал бы от желания, ему не грезились бы нежные женственные формы, золотистые волосы, при одной мысли о прикосновении к которым просыпалось его тело.

В темноте до него донесся голос и проник в сон. Тогда он вспомнил, что сегодня к нему приходила Инга… Сейчас он почти проснулся, снова возбужденный и готовый продолжать. Когда женская рука коснулась его плеча и немного потрясла, Лейф знал, что она готова так же, как и он.

Лейф потянулся к ней, притянул на солому, перекатил под себя и начал растирать полную круглую грудь, целуя шею.

– Инга, ты всегда была страстной женщиной, но сегодня вечером…