355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кертис Джоблинг » Восхождение Волка » Текст книги (страница 2)
Восхождение Волка
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 18:11

Текст книги "Восхождение Волка"


Автор книги: Кертис Джоблинг



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 3
Посетитель

Буря грянула с новой силой, грохоча в небе над маленьким фермерским домиком. Занавески были разодраны в клочья острыми осколками стекла, и теперь ничто не мешало ветру бешено врываться в комнату сквозь выбитое окно.

Повернувшись спиной к падающим осколкам стекла, Дрю, как мог, старался прикрыть собой мать.

– Ты в порядке? – крикнул он сквозь вой ветра.

Его мать быстро кивнула, не сводя глаз с окна. Она выглядела потрясенной, но, если не считать нескольких царапин на лице, осталась невредимой. Дрю помог ей подняться на ноги, мысленно оценивая случившееся.

Большая оконная рама валялась теперь на полу, усыпанном сотнями мелких осколков стекла.

Из прикрепленных к раме петель торчали неровные, острые щепки. Стоявшая рядом с окном книжная полка валялась теперь на боку, пустая и сломанная. Упавшие книги разлетелись по полу, и ветер с шелестом перелистывал их страницы. На лицо Дрю падали залетавшие в комнату капли дождя.

Дрю помог матери вернуться в кресло, после чего вновь подошел к окну, осторожно шагая по щепкам и осколкам стекла. Упавшую книжную полку можно было приставить к выбитому окну, чтобы до утра хоть как-то заслонить образовавшуюся брешь. Нужно будет сходить в подвал за отцовским ящиком с инструментами – когда вернутся отец с братом, они общими усилиями все приведут в порядок. Казалось бы, все ясно, но все-таки что-то продолжало тревожить Дрю.

Он обвел глазами комнату, словно ища важный, но ускользнувший от его внимания фрагмент головоломки. Волоски на затылке Дрю стояли дыбом, все тело дрожало как в лихорадке. Что-то было неладно, совсем неладно. В темноте пролома он пытался рассмотреть, что же могло выбить окно, но ничего не было видно. Можно предположить, что это сделала огромная, отломившаяся от дерева ветка, но где же она? Порыв ветра? Но мог ли ветер ударить с такой силой, чтобы высадить массивное окно? Дрю сделал еще один шаг к окну. Раздуваемое ветром, бушевавшее в камине пламя внезапно погасло, и комната погрузилась в полумрак, красноватый от тлеющих углей.

И тогда появился он – непрошеный гость.

Из серой мглы за проломленным окном отделился сгусток тьмы – размытая низкая тень. Дрю попятился назад. Тень начала подниматься, расти, доставая вначале до пояса Дрю, а затем вытягиваясь все выше и одновременно раздаваясь вширь так, что вскоре заслонила собой весь проем окна.

Дрю отшатнулся на внезапно ослабших ногах и едва не упал на спину. Тень стала вплывать в комнату, сбивая своими краями оставшиеся по краям оконной рамы стекла и щепки.

В небе полыхнула молния, осветив на короткое мгновение фигуру гостя. Сначала Дрю показалось, что это медведь, но разве кто-нибудь встречал медведя, который так нагло отважится влезть в окно? Нет, это был не медведь, это было какое-то неведомое существо, не похожее ни на одного из обитателей Холодного побережья.

Массивное тело этого существа было покрыто густой темной шерстью, усыпанной капельками воды и издававшей ужасный запах. Его передние лапы свисали вниз от могучих плеч до самого пола, скребя когтями по усыпанным осколками половицам. Меньшие, дважды согнутые в суставах, задние лапы напоминали пружины, готовые в любой момент распрямиться для прыжка. За спиной монстра по полу волочился его длинный мясистый хвост. Рост стоявшего на задних лапах существа был более двух метров.

Но ужаснее всего оказалась голова, которую монстр стал медленно поднимать над покрытыми шерстью плечами – при виде ее Дрю и его мать буквально оцепенели. Вначале показалась длинная, сужавшаяся к концу морда с кроваво-красными губами, за которыми поблескивали два ряда длинных острых зубов.

Существо шумно выдохнуло, и Дрю едва не вырвало от зловония. Всю комнату наполнил смрад гниющего мяса, сладковатый тошнотворный запах смерти и разложения, который невозможно спутать ни с каким другим. Уши у монстра были маленькими, смещенными к затылку, почти полностью скрытыми густой темной шерстью. Два бледно-красных, обрамленных черной как смола шерстью глаза смотрели злобно и безжалостно, выискивая добычу.

Существо запрокинуло голову и широко раскрыло пасть, обнажая зубы и высунув длинный, подрагивающий, как у змеи, черный язык, покрытый белыми пятнами слюны.

Желудок Дрю свела судорога. Его сердце бешено колотилось, все тело охватил огонь, но это была та лихорадка, которая охватывает человека перед смертельной схваткой. Дрю ринулся в просвет между матерью и чудовищем, к каминной доске, и сорвал с нее отцовский меч, Вольфсхед. Меч показался ему слишком тяжелым и неуклюжим, но Дрю выставил лезвие вперед, сжимая в побелевших от напряжения пальцах резную рукоять. Он почувствовал, как на его плечо легла дрожащая материнская рука – желание защитить сына оказалось сильнее охватившего ее страха.

С низким утробным фырканьем, напоминавшим сдавленный смех, монстр двинулся вперед, прокладывая себе путь сквозь обломки мебели.

– Убирайся! – крикнул Дрю, стараясь перекрыть голосом вой ветра, отважно размахивая выставленным вперед мечом. Кости и мышцы Дрю охватило огнем, невероятная боль пронзила все его тело, сжала тисками сердце. Теряя контроль над собой, он сделал выпад вперед, целясь в грудь монстру.

Лезвие проскользнуло под передней лапой монстра и воткнулось ему под ребра. Монстр отшатнулся назад, приложил когтистую лапу к ране, безучастно посмотрел на вытекающую из нее темную жидкость, а затем перевел взгляд на Дрю. Затем монстр с быстротой молнии выбросил вперед свою когтистую лапу и ударил Дрю в грудь. Из трех, оставленных острыми как бритвы когтями ран хлынула кровь, и Дрю прислонился к матери, выронив из ослабевших рук меч, со звоном упавший на пол.

– Дрю! – воскликнула мать, но крик ее был бесполезен.

Тело Дрю билось в лихорадке, и Тилли Ферран не могла удержать его. Опустив сына на пол перед камином, отважная женщина подхватила лежащий на полу меч.

– Ты убил моего мальчика! – отчаянно закричала она.

Монстр поднял толстый черный коготь, покачал им, словно в знак несогласия, расхохотался – это был чудовищный, злобный смех, который мог принадлежать только исчадию ада, – а затем хрипло, невнятно сказал:

– За тобой. Пришел. За тобой…

Тилли широко раскрыла глаза от гнева, смешанного с ужасом, и отважно шагнула вперед, яростно размахивая мечом. Монстр вновь выбросил вперед свою лапу и со звоном выбил меч из рук женщины, а сама Тилли от удара отлетела далеко назад, на кухню, где упала на стол, с которого на покрытый керамической плиткой пол полетела расставленная к ужину посуда.

Лежа в конвульсиях, Дрю мог лишь наблюдать все это со стороны. Когда монстр последовал за матерью на кухню, единственным желанием Дрю было подняться на ноги, броситься на монстра и своими руками разорвать ему глотку. Но ослабевшее, трясущееся в лихорадке тело не слушалось его.

Монстр медленно, но неотвратимо двигался вперед, неуклюже пробираясь сквозь царивший вокруг хаос к кухонному столу, и с его когтей на пол падали капли крови.

Тилли без конца повторяла онемевшими губами только одно слово: «Нет!», но уже знала, что ей пришел конец и уже ничто не сможет остановить монстра. Чудовище покачало головой, роняя капли зловонной слюны, падавшие на кухонный стол рядом с головой женщины.

– Я думала… Я думала, что избавилась от тебя, – прошептала она, зная, что ее слова бесполезны. – Я надеялась, что ты никогда не найдешь нас.

Монстр ухмыльнулся, наклонился ближе и произнес всего одно слово:

– Никогда.

А затем он сомкнул свои челюсти на горле Тилли.

При виде этой кошмарной сцены душа Дрю переполнилась гневом и страхом. Дрю закрыл глаза, моля небеса о том, чтобы его руки и ноги могли повиноваться ему, но вместо этого испытал новый чудовищный по силе спазм.

Спазм вновь начался в животе, но на этот раз все было хуже, чем прежде. Намного хуже. Дрю казалось, что все его внутренности разрываются от боли, что все мышцы и кости пришли в движение, словно пытаясь переместиться на новые места.

Парню подумалось, что его внутренности поднялись из впадины живота и сместились назад, а их место спешат занять расширившиеся легкие, жадно заглатывающие воздух. Вместе с легкими стала увеличиваться и грудная клетка – ребра трещали, меняя свой размер и форму. Боль была невыносимой. Дрю хотелось вопить, но его крик оставался беззвучным.

Он заскрипел зубами, когда его череп начало сдавливать, словно в тисках, которые закручивались все туже и туже. Дрю подумал, что еще немного, и его глаза лопнут, вываливаясь из глазниц. Он почувствовал, как разрываются его десны, сквозь которые прорастают новые зубы. Дрю с ужасом смотрел на изменяющиеся руки – они стали вытягиваться, удлиняться, а вместо ногтей на них появились большие острые когти. Его тело быстро покрывалось шерстью. Череп яростно затрещал, когда челюсти Дрю вытянулись вперед, превращаясь в волчью пасть.

Дрю присел, оглядываясь своими новыми, желтыми и злобными глазами. Его разум был парализован, он не мог постигнуть эту пугающую физическую трансформацию. Дрю смотрел на себя словно со стороны, но встрепенулся, увидев стоящего спиной к нему врага.

Шерсть поднялась дыбом на спине парня, а из глотки вырвалось низкое рычание – почти неслышное на фоне завывающего ветра, однако монстр услышал его. Он медленно повернул свою испачканную кровью морду и с опаской посмотрел на юношу, или на то существо, в которое он превратился.

Прежде чем монстр успел шевельнуться, Дрю инстинктивно бросился вперед. Он одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние, вцепился в грудь монстра, и они покатились по полу – огромный клубок шерсти, когтей и зубов. Монстр пытался защититься, но превратившийся в животное Дрю был охвачен такой яростью, что остановить его было невозможно. Хотя монстр был явно сильнее и искушеннее в бою, он не выдержал, и в какой-то момент раскрылся, поддавшись панике. Дрю хватило этого, чтобы сомкнуть свои челюсти на черепе врага. Он резко рванул череп монстра, срывая с него лохмотья плоти. Завизжав от боли, монстр откинулся назад, успев ударить Дрю в грудь своей когтистой лапой. От удара Дрю отлетел и ударился о кухонный шкаф, с которого лавиной посыпалась посуда. Силы оставили юношу, и он не смог вскочить – ужасно болели оставшиеся от когтей монстра раны на груди и сломанные ребра.

Беспомощно лежавший Дрю мог теперь только смотреть на то, как монстр поднимается с пола, приближается и склоняется над ним. Из пасти монстра вырывалось хриплое дыхание, и в наполнившем кухню лунном свете Дрю мог видеть нанесенные им врагу раны. Правая сторона лица монстра была разорвана в клочья, до залитых черной кровью сухожилий и костей. Обнажившийся череп отражал падавший на него свет, белым полумесяцем сверкала кость глазницы. Лохмотья плоти свисали с уголка пасти, обнажая торчащие из мощных челюстей зубы.

Монстр поднял передние лапы и принялся нетерпеливо щелкать своими длинными черными когтями.

Сгорбив плечи, монстр слегка подался вперед, подогнул задние лапы и расслабил мышцы, готовясь наброситься на свою жертву. Раздавшийся у входной двери дома шум заставил монстра замереть. Он медленно повернул свою голову и прислушался. Затем монстр обвел взглядом беспомощно лежащего у его ног Дрю, злобно сплюнул кровью, развернулся и выпрыгнул в окно кухни. Зазвенело разбитое стекло, и чудовище исчезло в ночном мраке.

Дрю с трудом начал подниматься на ноги, цепляясь своими когтистыми лапами за ножку стола. Поднимаясь, он вновь почувствовал, как мучительно искривляется его тело, вновь принимающее человеческий облик. Быстро исчезала покрывавшая все тело шерсть, кости и мышцы возвращались в свое прежнее состояние. Последней, с треском, сложилась пасть, и лицо Дрю приняло свой обычный облик.

Он склонился над телом своей матери. Тилли Ферран лежала на кухонном столе, уставившись в потолок невидящими мертвыми глазами, грудь ее была залита вытекшей из раны на горле кровью. Не в силах сдержать слезы, Дрю низко наклонился, приподнял голову, прижался щекой к ее щеке. В тишине кухни раздавались только его всхлипывания.

Когда спустя короткое время в свой дом вошел Мак Ферран, ему хватило секунды, чтобы оценить, что здесь произошло. Завернув за угол разгромленной гостиной, он заглянул на кухню. Его жена, с которой они прожили двадцать лет, его единственная на свете любовь, лежала распростертой на столе, а его сын стоял, склонившись над нею, и держал в ладонях голову матери, безвольно мотавшуюся, как у тряпичной куклы. Тилли была мертва, ее горло разорвано. Губы и руки парня были в крови, а когда он поднял голову, чтобы взглянуть на отца, взгляд его был диким, сумасшедшим, это был взгляд зверя-убийцы.

Мак взглянул на лежащий на полу Вольфсхед, наклонился и взялся за меч правой рукой, чувствуя под пальцами знакомое прикосновение ребристой рукояти. Мак выпрямился в тот момент, когда Трент влетел в дом и застыл за спиной отца.

– Положи ее, – сказал старый воин, поднимая меч и твердо направляя перед собой его сверкающее лезвие. Ветер продолжал завывать в разоренном доме.

Голова Дрю тряслась, его взгляд сделался непонимающим. Почему отец наставляет на него свой меч?

– Отец… – прошептал Дрю. Горло его было искривлено, поэтому голос прозвучал неожиданно низко и зловеще. Лицо Дрю продолжало подергиваться в конвульсиях – смещенные челюсти все еще становились на свое место.

– Положи. Ее. Немедленно. – Отец приблизился на шаг, второй, третий.

Дрю перевел взгляд с отца на мать, пытаясь понять смысл отцовских действий. Не думает же отец, что это он, Дрю, сотворил подобное? Слезы текли по щекам Дрю. Он взглянул на Трента, увидел смесь ужаса и замешательства на его лице.

– Но, отец, – произнес Дрю дрожащими, окровавленными губами.

– Замолчи! – воскликнул Мак, и меч задрожал в его руке от едва сдерживаемой ярости.

Дрю хотелось закрыть глаза и потерять сознание. Что ему делать? Он осторожно уложил голову матери на стол, нежно касаясь ее своими пальцами.

– Животное… – начал он, но не успел закончить фразу.

Его отец сделал выпад вперед, преодолел одним прыжком разделявшее их расстояние и нанес смертельный, точный удар. Лезвие меча вонзилось под лопатку Дрю и глубоко погрузилось в его тело. Закричав, юноша откинулся назад, скребя босыми ногами по осколкам стекла на полу, а отец продолжал стоять между ним и матерью. Трент наблюдал за всем этим, стоя в проходе, ведущем в гостиную, с дрожащей челюстью и ужасом во взгляде.

– Ты мне больше не сын, – выдохнул отец, с трудом справляясь с душившими его, готовыми хлынуть из покрасневших глаз слезами. – Чудовище!

И он сделал еще один выпад.

Сейчас отец и сын были лицом к лицу, глаза в глаза. Взгляд Дрю был затуманившимся и непонимающим, взгляд отца прищуренным и неумолимым. Мак отпустил рукоять меча, дав сыну возможность упасть на спину, в холодный затемненный угол кухни.

Кончики пальцев Дрю легли на фигурную головку эфеса меча – это была стальная голова волка, безучастно смотревшая на юношу.

Мак отступил назад, к своей жене, взял рукой ее еще не успевшую остыть руку и опустился на колени. Это все-таки случилось. Парень, которого он вырастил, этот монстр, отнял жизнь у самого дорогого для него на свете существа. Отнял у него все. Этот парень был ненормальным, он был чудовищем. Правосудие свершилось быстро, но Мак никогда не сможет простить себе того, что допустил это. Он посмотрел на свою жену, побелевшую, залитую собственной кровью. Они все знали, но не смогли предотвратить это.

Трент подошел к отцу, похлопал его по плечу, вначале осторожно, затем более настойчиво. Вначале Мак подумал, что Трент просто хочет утешить его в горе, смягчить боль, но быстро сообразил, что сын пытается привлечь его внимание. Мак оглянулся.

Трент широко раскрытыми глазами смотрел в сторону, указывая рукой с вытянутыми, дрожащими пальцами на своего брата, силуэт которого виднелся в разбитом кухонном окне. Несмотря на раны, он стоял, шатаясь, обвеваемый ветром.

Мак поднялся, зная, что он должен сделать. Как он мог забыть? Проведенные на королевской службе годы многое стерли в его памяти. Мак повернулся к Тренту, в то время как Дрю наблюдал за ним – молча и потрясенно.

– Принеси мне кочергу, – сказал Мак. Трент продолжал смотреть на брата, который по всем правилам должен был умереть, но почему-то продолжал стоять на ногах, покачиваясь, как новорожденный ягненок. Отец схватил Трента за плащ и сильно встряхнул сына. – Кочерга возле камина, парень. Притащи ее. И поживее!

Дрю наблюдал за тем, как его брат бросился в гостиную.

Все произошедшее казалось Дрю нереальным, события сегодняшней ночи напоминали кошмар, не поддавались объяснению. Монстр, его мать, собственное превращение. Наконец, родной отец пронзил его насквозь своим мечом. Удивительно, но боль от нанесенной мечом раны становилась все меньше, она уже была не сильнее боли в ребрах, сломанных ворвавшимся в их дом монстром. Дрю был жив, несмотря на то, что его проткнули мечом, а теперь отцу потребовалась еще каминная кочерга. В детстве Дрю часто играл этой кочергой, любуясь стальным узором, тянувшимся по всей ее длине до самой серебряной рукоятки.

Но это был не кошмарный сон. Дрю отчаянно сражался с подступавшей изнутри тошнотой. Отец попытался его убить и, похоже, собирается повторить попытку. Наверное, в следующий раз ему это удастся. И Дрю принял решение.

Он вскарабкался на оконную раму и в последний раз оглянулся назад. Отец стоял, перекрывая своей фигурой тело матери.

– Поторопись, парень! – крикнул Мак Ферран Тренту, судорожно искавшему кочергу в хаосе, царившем в гостиной.

Дрю встал на край оконной рамы с торчавшими из нее осколками стекла, полуобнаженный, в разорванной одежде, которую трепал ветер. Его глаза сверкнули, встретившись с решительным взглядом отца.

– Дай ее мне, – приказал отец Тренту, появившемуся из гостиной с кочергой в руках. Мак взял кочергу за заостренный конец, поднял серебряную рукоятку над головой, а затем повернулся к юноше, которого до недавнего времени называл своим сыном. Еще секунда, и он убьет Дрю.

Но было поздно. В окне никого не было, только дождь продолжал заливать край выбитой рамы. Мак Ферран медленно опустил кочергу и засунул ее в кожаную петлю на своем поясе. Другую руку он положил на висевший у бедра охотничий рожок, сжал в пальцах холодную кость и подошел к окну. Высунувшись, он увидел внизу пустой, превратившийся в грязевое болото двор, слабо освещенный бледной полной Луной.

Дрю исчез.

Часть II
Весна, Дайрвуд

Глава 1
Следопыт

В лесу стояла тишина, лишь похрустывали веточки под тяжелыми копытами коня. Хоган низко склонился в седле, положив руки на шею коня и пригибая голову, чтобы не касаться свисавших сверху вьющихся стеблей. Стебли тянулись к всаднику, словно приглашая потрогать их, заманивая путника своим сладким ароматом. Однако Хоган хорошо знал, что это за стебли. Он почти сорок лет был следопытом в Дайрвуде и оставался старейшим лесничим на службе у герцога Бергана. Во время войны Хоган не раз водил войска через земли Берлорда – оборотня-Медведя, всегда быстро и тайно, насколько возможно. Он был не из тех, кто совершает ошибки. Миновав занавес стеблей, Хоган выпрямился в седле, осматривая лежащий перед ним путь.

Натянув поводья, он заставил своего коня остановиться и какое-то время всматривался в лесной полумрак.

То здесь, то там сквозь кроны огромных деревьев пробивались пятна света – проскользнув между листьями, солнечные лучи ложились на покрытую дерном землю. Путь был нелегким, двигаться мешали камни, торчащие из земли корни, скрытые упавшими листьями валуны и сломанные ветви, появлявшиеся в самых неожиданных местах. Добавьте к этому смертоносные стебли ведьминого плюща, и вы поймете, что эти леса были местом, которого стоит опасаться любому. Впрочем, все эти опасности мало волновали Хогана. Сегодня в лесу Дайрвуд притаилась еще какая-то, гораздо более грозная, опасность.

Повернувшись в седле, Хоган оглянулся назад, выжидая. Наконец в сыром лесном полумраке появилась фигура еще одного всадника. Юноша-ученик сидел, пригнувшись, в седле, не глядя на дорогу впереди, давая своему коню следовать за едущим впереди всадником и не замечая стеблей ведьминого плюща.

Увидев это, Хоган недовольно поморщился и дважды щелкнул одетыми в перчатку пальцами. Ученик приподнял голову, и очень вовремя – еще секунда, и могло быть поздно. Хоган показал указательным пальцем вверх, на стебли ведьминого плюща. Юноша натянул поводья, останавливая своего коня, и с ужасом посмотрел на смертельно опасное растение. Удовлетворенный тем, что ученик заметил наконец опасность, Хоган пришпорил коня, ударив его по бокам каблуками.

Ученик, которого звали Уитли, широко раскрытыми глазами смотрел на вьющийся плющ. Затем, низко пригнувшись в седле, потрепал ладонью по шее своего коня, Ченсера.

Прикосновение к ведьминому плющу смертельно, это хорошо известно каждому следопыту. Изумрудный стебель этого плюща усыпан тоненькими иголками, и каждая из них наполнена быстродействующим ядом. Как только яд начинает действовать, ведьмин плющ опутывает свою жертву и утягивает вверх, в свои темные заросли, и начинает медленно переваривать добычу. В повседневное меню плюща входят в основном птицы и мелкие млекопитающие – ученик следопыта стал бы для этого растения-убийцы изысканным деликатесом. Ченсер рысью двинулся вперед, а его всадник низко пригнулся и не поднимал головы до тех пор, пока они не выехали из-под полога зеленых стеблей.

Следопыт и его ученик находились в лесу уже неделю, выискивая все это время свою добычу. Хотя, если сказать по правде, поисками занимался Хоган, а Уитли просто учился, наблюдая за ним. Расслабиться хотя бы на минуту в таком опасном месте, как Дайрвуд, было смертельным риском. Этот древний бескрайний лес был самым большим во всех Семи землях Лиссии, протянувшихся на триста миль в длину. Дайрвуд считался проклятым местом, и мало находилось смельчаков, решившихся ступить в его вечный полумрак, зато самых разных историй о поджидавших в лесу опасностях и обитающих в нем монстрах ходило множество. Даже смотреть на Дайрвуд со стороны, и то было жутковато – по его краю стояли уродливые сухие деревья с перекрученными от времени стволами, они напоминали частокол, отделявший цивилизованный мир от зловещих темных глубин дикого леса.

Внутри леса, там, где сейчас находились Хоган и Уитли, деревья росли пышно, густо, закрывая своими листьями солнце, которое пробивалось сквозь них лишь отдельными пятнами. По лесу петляла дорога, но по ней уже много лет никто не ездил, поэтому теперь она заросла и стала практически незаметной. Ученику довелось слышать немало историй о странных существах, обитающих в глубине Дайрвуда, но истории эти были настолько фантастическими, что их никак не возможно было принять на веру.

Правда, истории о Лесовиках, как оказалось, не были выдумкой, хотя Уитли никак не мог себе представить, что кто-то захотел бы жить в таком проклятом месте. В ходе учебы Хоган поделился со своим учеником некоторыми тайнами Дайрвуда, и нужно заметить, что после этого лес не стал казаться Уитли более уютным местечком, чем прежде.

С детства Уитли был убежден в том, что пришел в этот мир, чтобы, подобно сказочным героям, совершать великие подвиги. Защищать мирных жителей, убивать врагов, спасать прекрасных принцесс – больше всего ему нравились истории о древних рыцарях. И хотя мать постоянно повторяла, что все эти истории – выдумка, сказки, про себя Уитли думал совершенно иначе. Он был очень начитанным мальчиком и очень скоро обнаружил, что имена этих сказочных, как утверждала мать, героев довольно часто всплывают и в книжках, где описывается история Семиземелья. Нет, эти герои были реальными, живыми, не придуманными людьми. После этого открытия Уитли твердо решил ступить на тропу искателя приключений.

Ченсер внезапно остановился, заржал и нервно попятился назад. Уитли крепко вцепился в гриву коня и вгляделся вперед в поисках Хогана – ничего и никого. Конь возбужденно зафыркал, выкатил свои карие, полные ужаса глаза. Пока Уитли осматривался по сторонам, конь начал подниматься на дыбы и пятиться назад от невидимой угрозы. Бедное животное резко закидывало голову назад – темно-коричневая грива Ченсера то и дело била Уитли по лицу. Юноша изо всех сил уцепился за шею Ченсера, и тут конь принялся беспорядочно крутиться на месте. Весь мир поплыл вокруг Уитли словно на карусели, не давая юноше возможности увидеть, что же так напугало его коня.

Ченсер, как любил повторять Хоган, был надежным другом, и относиться к нему следовало с уважением. «Потерял контроль над своим конем – потерял контроль над своей жизнью» – эти слова Хоган твердил постоянно, словно мантру. Впрочем, и без этого каждому следопыту известно, что отношения между всадником и конем всегда особые.

– Ну же, дружок, спокойно, – сказал Уитли, вытягивая губы к торчащим ушам Ченсера. Затем он рискнул освободить одну руку, чтобы потрепать коня по шее, но вместо того, чтобы успокоиться, Ченсер заржал еще тревожнее и внезапно резко запрокинул назад голову. Жесткий, словно каменный, череп Ченсера больно и сильно ударил Уитли по голове. От этого удара юноша вывалился из седла словно куль – последним, что он успел увидеть, был лесной мох, стремительно несущийся прямо на него сквозь мелькающие в глазах ослепительные искры.

Хотя покрытая мхом трава смягчила удар при падении, он все же был настолько сильным, что Уитли едва не потерял сознание от боли. Падая, он успел еще увидеть, как мелькнул в воздухе темно-коричневый хвост Ченсера, после чего конь скрылся в сумраке Дайрвуда.

Услышав раздававшийся в лесу барабанный бой, Уитли удивился и лишь потом сообразил, что это грохочет в ушах его собственное, бешено бьющееся сердце. Юноша нервно осмотрелся вокруг. Что могло так сильно испугать Ченсера? Быть может, Лесовик? Или вышедший на охоту дикий зверь? И что теперь сталось с беднягой Ченсером? Уитли надеялся, что с его конем не приключилось ничего плохого, быть может, Ченсеру просто что-то привиделось? Тогда он успокоится и вернется. Уитли поискал глазами Хогана, но сейчас, после падения, юноша даже не мог определить, где север, а где юг.

«Следопыт никогда не сдается, Уитли», – вспомнились ему слова Хогана.

– Мастер! – крикнул Уитли в сумрак леса и попытался встать на ноги, но боль с такой силой пронзила поврежденную лодыжку, что юноша вновь свалился на лесной мох. Должно быть, растяжение. Уитли подвернул вверх испачканную штанину и приспустил носок. Так и есть, растяжение. Лодыжка уже начала опухать.

Уитли уже собирался крикнуть Хогану про свою ногу, но резко замолчал, почувствовав что-то неладное. Шевельнулись кусты, и из них выступила странная фигура. Уитли хотелось позвать на помощь, но из горла вырвался лишь негромкий хрип, и юноша обессиленно откинулся на спину, скребя руками по покрытой мхом земле. Монстр приблизился.

Эта тварь походила на человека – во всяком случае, передвигалась на задних конечностях. Волосы существа был темными, длинными, дико взлохмаченными, спадавшими на лицо и плечи. Руки – или передние лапы – монстра все время подергивались, от чего длинные пальцы с устрашающими загнутыми когтями противно щелкали друг о друга. Лицо монстра оставалось в тени, но Уитли мог рассмотреть его горящие желтые глаза и блестящие острые зубы – казалось, что монстр злобно усмехается. Низкий хриплый рев раздавался из огромной груди монстра, а под его темной кожей перекатывались мощные мускулы.

Далеко отползти Уитли не смог, потому что уткнулся спиной в ствол толстого дерева. Дальше отступать было некуда. Но где же Хоган? И неужели это конец? Конец его жизни, от которой он так много ждал, в которой мечтал пережить еще множество приключений.

Ведь все только-только начиналось, и так хорошо начиналось. Слезы потекли по лицу Уитли. Он увидел, как открылся рот монстра, как потянулись вперед его руки с этими ужасными когтями. Уитли отвернулся и закрыл глаза.

С сожалением он подумал о том, что все это происходит не в сказке и в этой истории не будет отважных героев.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю