Текст книги "Восхождение Волка"

Автор книги: Кертис Джоблинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

«Близнец?» – подумал Дрю. Гектор ни разу не обмолвился о том, что у него есть брат, да к тому же близнец.

Трое юношей подтащили кресла ближе к деревянному трону, но опустились на них только после того, как Борлорд занял свое место. Барон Хат только собрался заговорить, как по полу застучали приближавшиеся со стороны лестничной площадки легкие шаги, и в открытую дверь вошла юная девушка. Войдя, она остановилась и удивленно воскликнула:

– Вы ли это, дорогой мой кузен Гектор?

Гектор вскочил с кресла, и по его лицу пробежала мальчишеская, слегка тревожная улыбка.

При виде этой, стоящей в утреннем свете красавицы у Дрю перехватило дыхание. Он за всю свою жизнь еще не встречал такой красивой девушки. Она была на пару лет моложе его, лет четырнадцати или около того, с удивительными, огненно-рыжими волосами, пышной гривой спадавшими на ее плечи и перехваченными надо лбом витым шнурком. Длинное, в пол, алое платье было вышито маленькими, танцующими в полете птичками. Девушка шагнула вперед и сжала в ладонях протянутые навстречу руки Гектора.

– Леди Гретхен, – выдохнул Гектор, неуклюже пытаясь отвесить поклон. – Как приятно видеть вас! Что вы здесь делаете?

Дрю оставался неподвижным и сгорал от стыда за то, что находится в столь неприглядном виде в компании такой чудесной юной леди.

– Она живет у нас в ожидании предстоящей свадьбы, Гектор, – ответил за девушку барон Хат. В его голосе прозвучала недовольная нотка – или Дрю просто почудилось это? – Король желает отвезти ее из Редмайра в Хайклифф на судне. Намеревается прислать сюда целую флотилию яхт, которые почетным эскортом будут сопровождать леди Гретхен на бракосочетание.

Гретхен добавила, шаловливо усмехнувшись:

– Да, это так. К счастью, дядя Хат оказался на редкость гостеприимным хозяином, – с этими словами Гретхен наклонилась и запечатлела поцелуй на щеке пожилого Борлорда. – Твой папа, Гектор, мужественно выносит постоянное щебетание моих горничных почти уже две недели. Это настоящий подвиг. Своей болтовней они кого угодно могут свести с ума! Не представляю, как он выдержал наше нашествие.

Барон Хат повел глазами, как бы молча соглашаясь с Гретхен, но вслух ответил:

– Мне доставляет большое удовольствие находиться в вашей компании, миледи. Я и мой дом всегда и на любое время к вашим услугам.

– Не переживайте, дядя, – сказала Гретхен. – Очень скоро я перестану вас утомлять. Меня ждет Хайклифф. Ваш маленький городок прелестен, но, сказать по правде, я уже скучаю по столице и хочу поскорее занять свое место при королевском дворе рядом с принцем Лукасом.

При упоминании о принце Лукасе Гектор нервно вздрогнул. Дрю продолжал сидеть, безуспешно пытаясь не пялиться на девушку. Только сейчас она заметила его – так, словно до этого Дрю был невидимкой.

– Отец, ты говорил, что король посылает сюда суда, я правильно понял? – спросил Гектор.

– Да, спустя месяц с небольшим, – ответил Борлорд.

Гектор повернулся к помрачневшему Дрю.

– Не думаю, что мы сможем задержаться здесь так надолго, – сказал он своему другу.

– Скажите мне, кузен, а кто этот молодой человек и почему он продолжает сидеть в присутствии своей будущей королевы? – резко спросила леди Гретхен и нахмурилась так, словно Дрю только что совершил на ее глазах нечто ужасное.

Дрю быстро поднялся и неуклюже поклонился, от чего распахнулся его грязный плащ.

– А почему он голый? – Она посмотрела на Дрю так, словно он только что вылез из выгребной ямы, на шаг отступила от него и прикрыла рот своей ладошкой. – И когда он в последний раз мылся?

– Отец, – сказал Гектор, поворачивая Дрю лицом к старому Борлорду, и решительно продолжил: – Нам необходимо поговорить.

Глава 3
Лисица и гончая

Барону Хату предстояло выслушать не самую веселую историю. Дрю должен был оставить отца и сына наедине, чтобы они могли без помех поговорить обо всей долгой цепочке событий, начиная с прибытия Гектора в Брекенхольм и заканчивая их появлением на пороге Редмайр Холла. Они удалились в личный кабинет лорда, а следом за ними двинулся Винсент.

Горничная, которую звали Марией, отвела Дрю в комнату для гостей, наполнила горячей водой ванну и ушла. Дрю больше часа отмокал в ванне, то и дело погружаясь в полудрему, а горячий пар и вода тем временем творили чудеса с его уставшими мышцами и ноющими костями. Когда же он начал мыть волосы, то обнаружил, что они свалялись так, что местами напоминали войлок. Да, полгода отшельнической жизни в диком лесу наложили сильный отпечаток на его внешность. Порывшись в туалетном столике, Дрю нашел нож и обрезал колтуны.

Потом он не без сожаления вылез из ванны и посмотрел на себя в зеркало. С торчащими, как у сумасшедшего, во все стороны волосами и отросшей на щеках и подбородке щетиной он выглядел нелепо. Ужасно выглядел. Дрю вздохнул – что он еще может сделать со своими волосами? Разве что прикрыть их шляпой.

Осмотревшись, Дрю обнаружил стенной шкаф, забитый одеждой на любой вкус. Здесь были костюмы и для охоты, и для верховой езды, и повседневная одежда, и наряды, в которых, пожалуй, не стыдно было бы появиться и при королевском дворе. Дрю выбрал для себя простую коричневую рубашку и брюки, втиснул отвыкшие от обуви ноги в жесткие кожаные ботинки. Вымытый, в чистой одежде, он вышел из гостевой комнаты и возвратился на балкон.

Солнце поднялось уже довольно высоко, но балкон оказался пуст – очевидно, отец и сын все еще продолжали разговор. Выбрав кресло, Дрю подтащил его к балюстраде и уселся так, чтобы видеть реку. Он чувствовал себя в Редмайре не уютнее, чем в зачумленном городе, и охотно сию же минуту сбежал бы отсюда – если б мог. Услышав за своей спиной шорох, Дрю обернулся. Это оказалась леди Гретхен. За ней тесной группкой стояли три девушки приблизительно ее возраста. Одетые так же элегантно, как леди Гретхен, они хихикали и перешептывались друг с другом. Дрю поспешно вскочил с кресла и отвесил им поклон – довольно изящный, как ему показалось.

– Вы все еще здесь? О боже, что на вас надето? – пренебрежительно бросила леди Гретхен, проходя к столику, на котором стояла ваза с фруктами.

– Эти вещи я взял из гардероба в моей комнате, – простодушно ответил Дрю.

Гретхен покатала пальцами яблоко, словно полируя его о свою алую юбку.

– Впрочем, это гораздо лучше того наряда, в котором вы прибыли сюда.

Из-за спины Гретхен послышался дружный смешок ее служанок.

– Миледи, – обиженно сказал Дрю. – Я порвал свою одежду вовсе не для того, чтобы намеренно оскорбить вас. Я был в Дайрвуде. Я был…

– Молодой человек, – отрезала Гретхен. – Я бы скорее согласилась умереть, чем явиться в таком виде на порог такого знатного лица, как барон Хат. Я не знаю, чем вы там занимались в вашем Дайрвуде, но появляться в таком виде в цивилизованном обществе недопустимо.

Дрю лишился дара речи. Он был шокирован, смущен и очень рассержен. Кем она себя воображает, позволяя себе говорить с ним таким тоном? Может быть, она и очень знатная леди, но это не дает ей права так бесцеремонно обращаться с совершенно не знакомым ей человеком. Но Дрю придержал язык, помня о том, что он гость Гектора и, следовательно, барона Хата. Он не допустит, чтобы ее слова привели к ссоре. Не может допустить.

– Прошу прощения, если мой внешний вид покоробил вас, – процедил он сквозь зубы. – Я забылся.

– Вам что-то нужно сделать и со всем остальным, – продолжала Гретхен, проигнорировав извинения Дрю. – Кто это так обкорнал вам волосы? Скажите, и я прикажу высечь этого человека.

Она рассмеялась над своей шуткой, повернувшись к своим спутницам, и те дружно захихикали в ответ.

Дрю тоже выдавил из себя улыбку и еще раз поклонился. «Ну и юмор у нее, – подумал Дрю. – Очень скоро кого хочешь достанет».

– Скажите-ка мне, головорез, – не отставала Гретхен, – что могло заставить нашего дорогого Гектора выбрать себе такого… странного компаньона? Или вы его слуга? Таскаете на себе его багаж?

– Лорд Гектор оказал мне большую любезность, – сказал Дрю. – Я осмелился бы даже назвать его своим другом, если такое бахвальство со стороны столь ничтожного человека, как я, не оскорбит ваших чувств.

– Не оскорбит, – надменно заявила Гретхен, – хотя я уверена, что наш бедный Гектор мог бы оспорить ваше заявление. Что бы вас ни свело вместе, я не сомневаюсь, что с прибытием в Редмайр ваши отношения будут прекращены. У вас разные пути, вы не согласны со мной? Не понимаю, право, что вас задерживает здесь. Гектор дома, в целости и сохранности. За свою работу вы получите вознаграждение, которое вам полагается, я прослежу за этим, и желательно было бы покончить с этим раньше, чем Гектор выйдет из кабинета барона Хата. Чего вы хотите? Золота? Еды? Парикмахера? – За ее спиной вновь раздался одобрительный смешок, а по лицу самой Гретхен пробежала довольная усмешка.

– Если это все, что вы можете предложить, миледи, то мне лучше дождаться, когда лорд Гектор закончит разговор со своим отцом. Я уйду сразу же, как только распрощаюсь с ним. Злоупотреблять гостеприимством я не желаю.

– Слишком поздно, – вздохнула Гретхен, надкусывая яблоко.

Дрю подумал о том, как же плохо он разбирается в людях. Как можно было так крупно ошибиться в этой девушке? Поначалу она показалась ему легкомысленной, веселой, неуловимой и ужасно привлекательной. Прошло совсем немного времени, и он рассмотрел, какая она на самом деле: избалованная богатая девчонка, капризная и своенравная. С Дрю она просто забавляется, играет с ним, как кошка с мышкой. Но очень скоро ей это надоест, и она выпустит коготки. Что ж, принц Лукас нашел себе достойную пару. Дрю сжал зубы, чтобы сдержать гнев.

– Возьмите свой плащ и немедленно убирайтесь, – сказала Гретхен, зевая. – Такого нахального молодого человека я еще не встречала. Я передам Гектору ваши благодарности и прикажу слугам проводить вас за дверь.

Считая вопрос решенным, она потеряла к Дрю всякий интерес и повернулась к своим подружкам.

– Нет, – сказал Дрю.

Гретхен резко повернулась, лицо ее побелело от отвращения. Дрю понимал, что его «нет» прозвучало слишком резко, но в душе был рад этому – так с Гретхен явно никто еще не разговаривал.

– Прошу прощения, мальчик, вы что-то сказали?

– Я сказал «нет». И я не «мальчик». Меня зовут Дрю.

Одна из стоявших позади Гретхен девушек начала было смеяться, но резко замолчала, взглянув на лица подруг. Они обменялись серьезными взглядами.

– Не забывайте, мальчик, – сказала Гретхен, – что вы разговариваете с будущей королевой, леди Гретхен из Хеджмура. И впредь обращайтесь ко мне только так.

– Я не вижу перед собой будущей королевы, – огрызнулся Дрю, не в силах больше сдерживаться. – Я вижу надменную маленькую девчонку, которая понятия не имеет о том, что такое человечность.

Гретхен захлопала глазами.

– Не смей говорить мне о человечности, – взвизгнула она, подбираясь к Дрю. Ее горничные замолчали, казалось, даже окружавший будущую королеву воздух сгустился и потемнел. – Человечность – это проклятие, с которым ты и тебе подобные вынуждены влачить свое жалкое существование в постоянном страхе смерти. В любой миг твоя жизнь может оборваться из-за любого неверного шага или обычной простуды. Я одарена кое-чем гораздо большим, чем человечность. Я оборотень, мальчик. Оборотень-лисица.

Тем самым я лучше, я выше тебя, никогда не забывай об этом.

Гретхен занесла руку, чтобы влепить Дрю пощечину, но рука не долетела до его лица.

Он перехватил ее запястье – реакция у Дрю оказалась быстрее, чем у Гретхен.

– Вот здесь ты ошибаешься, – прошептал Дрю, тоже переходя на «ты». – Ты не лучше меня, не лучше любого в этом мире. Ты, Гретхен, ты и весь твой род – худшее, что есть на этой земле.

– Ты посмел оскорбить Верлордов? – ахнула она.

– Я не задумываясь посмею оскорбить любого, кто попирает ногами тех, кого считает ниже себя только потому, что судьба позволила ему распоряжаться чужими судьбами и жизнями. Встретив человека, я составляю о нем свое мнение. Знаешь, что я скажу? Ты – идеальная невеста для такого подлеца, как принц Лукас.

– За эти слова тебя повесят, – прошипела юная Лисица, пытаясь вырвать свою руку, но Дрю не отпускал ее. Одна из служанок помчалась вниз по лестнице звать на помощь стражников. – Ты ничего не знаешь о моем принце!

– Я знаю, что он подлый и злобный юнец, который издевался над Гектором и позволил своему прихвостню, крысиному оборотню – Рэтлорду Ванкаскану изрезать ножом все мое тело. – Дрю не мог больше скрывать свои тайны, чувствуя просыпающегося внутри себя зверя. – Я сумел вырваться только благодаря вмешательству Гектора. Уверен, что ты и твой молокосос-львенок будете счастливы вместе. Вы прекрасная парочка!

– Отпусти меня, пес! – закричала Гретхен, колотя Дрю свободной рукой. Теперь на ее пальцах появились когти, оставившие сочащиеся кровью глубокие царапины на щеке Дрю. Похоже, она тоже из последних сил сдерживала рвущуюся из нее наружу лисицу.

– Вот здесь ты ошибаешься, – прорычал Дрю, притягивая Гретхен ближе к себе. Его глаза из зеленых стали золотисто-желтыми, и Гретхен с ужасом поняла, что стоит лицом к лицу с Верлордом. – Я не пес.

С этими словами он отпустил Гретхен, а сам отступил к балюстраде.

Гретхен полетела прямо на своих компаньонок, которые подхватили ее, не дав упасть. Пока будущая королева потирала свое запястье, по лестнице, возглавляемые третьей служанкой, поднялись стражники с выставленными вперед пиками. Дрю стоял у дальнего конца балкона, согнув руки с выступившими на концах пальцев когтями, и смотрел на быструю реку.

– Хватайте его! – крикнула Гретхен, указывая дрожащей рукой на Дрю.

Но прежде чем стражники тронулись с места, прогремела команда.

– Стоять! – это крикнул барон Хат, вышедший со своими сыновьями-близнецами из кабинета. – Кровь в моем доме не прольется ни сегодня, ни когда-либо. Этот молодой человек – мой гость, прошу всехзапомнить это. Уверен, что здесь имело место какое-то недоразумение, не более того.

– Но, барон Хат, – скривившись, выкрикнула Гретхен, – он хватал меня! Он угрожал мне!

– Моя дорогая, – сказал пожилой Борлорд, обнимая ее. – Вы просто перевозбуждены ожиданием близкой свадьбы. А молодой Дрю только что возвратился из диких мест и привел домой целым и невредимым моего Гектора. Думаю, что его вымотало это путешествие, и любую обиду, которую он нанес вам, можно объяснить тем, что он слишком долгое время провел вдали от цивилизации. Правда, мой мальчик?

Дрю понял, что это его единственный шанс с честью выкрутиться из затруднительного положения, в которое он попал.

– Миледи, – собрав всю свою волю в кулак, сказал он, – искренне прошу вас простить меня. Я забылся и опозорил себя. Еще раз прошу, простите.

Он поклонился Гретхен, но уже не так низко, как прежде.

Леди Гретхен посмотрела на Дрю, перевела взгляд на барона Хата, яростно взмахнула алым подолом и быстро удалилась с балкона в сторону своей спальни, уводя за собой стайку служанок.

Барон Хат тяжело проковылял к Дрю и встал рядом с ним, положив на перила балюстрады свои скрюченные, покрытые темными старческими пятнами руки.

– Молодой человек, – поморщившись начал он, – я могу предоставить вам крышу над головой, горячую еду и чистую постель, но всего лишь на неделю, не более. Все это время обещайте не покидать дом. Мой сын рассказал мне все, что я хотел узнать.

– Милорд… – начал Дрю, собираясь просить прощения.

– Все в порядке, мой мальчик, не нужно ничего объяснять. С Гретхен трудно иметь дело, я понимаю. Но я обещал ее отцу, когда тот был при смерти, что позабочусь о ней, и буду выполнять обещание вплоть до того дня, когда король пришлет сюда своих людей, которые увезут ее, наконец, на эту проклятую свадьбу. Всем нам в жизни выпадает наказание. Мне оно выпало в виде несносной юной Лисицы.

– А вы не боитесь, отец, что она расскажет королю о том, кого вы приютили? – спросил Винсент.

– Она этого не сделает, – заверил Гектор. – Гретхен взбалмошная, своенравная, но она не станет подвергать риску никого из присутствующих в доме.

Наши семьи слишком давно знают друг друга и дружат, чтобы она пошла на это. Гретхен может невзлюбить Дрю, но я уверен, что она будет хранить молчание. Во всяком случае, какое-то время.

– Но тебя, Дрю, не должно быть здесь, когда люди короля прибудут сюда, чтобы забрать Гретхен, – сказал барон Хат. – Тебе нужно будет уйти, и как можно дальше от границ моих владений, так далеко, как только смогут унести тебя ноги или быстрая лошадь. Я очень благодарен тебе за то, что ты помог моему сыну добраться до дома, но и обижен тоже, потому что из-за тебя Гектор никогда больше не сможет вернуться к прежней жизни, не сможет ни занять мой трон, ни получить место при королевском дворе в Хайклиффе. Моим людям можно верить – они преданы и верны мне. Я даже готов поверить, что леди Гретхен скроет тайну своего кузена от Льва. Но король должен поверить в то, что мой сын погиб той ночью в Дайрвуде. А я, в свою очередь, должен оплакивать эту утрату.

Барон Хат втянул свою голову в плечи. Гектор положил руку на плечо отца, стараясь подбодрить его. Винсент стоял чуть поодаль и холодно наблюдал за Дрю.

– Но я не погиб, отец. Обещаю, я буду жить без бед, без страха перед возмездием. Но только, увы, не здесь. Не с тобой.

Старый барон молча приложил свою ладонь к щеке сына.

– Дрю, – негромко сказал Винсент, кивком головы подзывая его к себе. – Пойдем, оставим их наедине. Им о многом нужно поговорить, и не в последнюю очередь о том, куда скрыться моему брату. Давай я провожу тебя в твою комнату, а по дороге поговорим, чтобы лучше узнать друг друга.

По правде сказать, Дрю ничего не узнал о Винсенте, тот сам засыпал его вопросами, пока они шли по дому. Вопросы Винсента были направленными в одну точку и легко предсказуемыми. Юному Борлорду очень хотелось знать, откуда Дрю родом и как получилось, что он оказался Верлордом. Но Дрю нечего было ответить, он и сам еще не осознал до конца, кто он такой. Уставший от расспросов, Дрю с облегчением закрыл за собой дверь своей спальни. Затем улегся на постель и уставился в сложенный из деревянных брусьев потолок, размышляя о том, как ему выпутаться из сложившейся ситуации.

Глава 4
Приготовления

Несколько следующих дней прошли для Дрю спокойно, без приключений. Он отсыпался, старался по возможности держаться подальше от леди Гретхен, с которой, по счастью, вынужден был встречаться только за столом, во время семейного ужина. За ужином они не обменивались друг с другом ни единым словом, холод в их отношениях установился такой, что его не могли не почувствовать все, кто сидел рядом с ними. Правда, время от времени Гретхен отпускала реплики, которые должны были задеть Дрю, но он демонстративно делал вид, что не слышит их.

Впрочем, однажды Гретхен удалось-таки удивить его. В тот вечер Дрю допоздна засиделся в библиотеке и неожиданно услышал доносившееся с балкона негромкое женское пение. Голос был чистым, прозрачным, живо напомнившим Дрю колыбельные, которые в детстве пела ему мать. Он пошел на этот голос, думая, что застанет какую-нибудь напевающую за работой горничную, и был поражен, когда прекрасной певуньей оказалась Гретхен.

Она стояла спиной к Дрю, положив ладони на балюстраду, и смотрела на сверкающую в лунном свете реку. Гретхен была одна – рядом с ней не оказалось ни ее вечных спутниц-служанок, ни случайных зрителей, никого, кроме затаившегося в тени Дрю. С Редвайн налетал теплый ветерок, перебиравший огненно-рыжие локоны погрузившейся в пение девушки. Песня была грустной, похожей на плач. По кому плакала Гретхен? От звуков этой песни Дрю остро, как никогда прежде, почувствовал, что он здесь лишний. И Дрю потихоньку, на цыпочках, поспешил уйти прочь.

Позже, засыпая в своей постели, он продолжал слышать звучавшую у него в ушах печальную протяжную мелодию. Присутствие Гретхен постоянно смущало и одновременно злило Дрю, и с этим пора было кончать. Отведенная ему бароном Хатом неделя еще не закончилась, а он уже готов был вновь отправиться в путь.

Здесь, в Редмайр Холле, у Дрю впервые с момента его встречи с Уитли и Хоганом в Дайрвуде появилась возможность подумать о прошлом, постоянно возвращаясь мыслями к событиям на ферме Ферранов, что произошли той, роковой для него, ночью. Дрю не составило труда понять, почему он так долго подсознательно прятал от себя эти воспоминания – дав им волю, он уже не мог отогнать от себя образ своей матери, лежавшей со свернутой шеей, глядевшей в пустоту остановившимися, остекленевшими глазами. Быть может, не эта женщина произвела Дрю на свет, но она всегда оставалась единственной матерью, которую он знал, в которой души не чаял. Его сердце вновь и вновь разрывалось на части при мысли о том, что эта женщина, которую он любил сильнее, чем кого бы то ни было на свете, умерла, причем такой страшной смертью. Вместе с этими мыслями вернулись и кошмары, мучившие Дрю всю осень – от них он каждую ночь просыпался в холодном поту, ожидая увидеть в своей спальне ужасную черную фигуру убийцы.

А пальцы Дрю в этот миг невольно тянулись к груди, к трем шрамам, оставленным тем монстром в ту ночь словно для того, чтобы он никогда не смог забыть о ней. Затем Дрю вновь забывался тревожным сном, сквозь который вновь и вновь проплывал зловещий силуэт чудовища.

Иногда место монстра во сне занимал Мак Ферран – он, злобно ухмыляясь, погружал сталь Вольфсхеда в грудь своего сына, в то время как Трент стоял рядом с отцом, равнодушно глядя на происходящее и никак не реагируя на крики Дрю о помощи. А меч поднимался и опускался, вонзаясь в тело Дрю, и юноша в своем кошмарном сне никак не мог решить, кого он боится больше – монстра или собственного отца.

Облегчение наставало только днем, когда Дрю позволял себе вернуться мыслями к давним счастливым дням, проведенным с матерью и Трентом. Дрю всегда был домоседом, держался по возможности рядом с фермой, с удовольствием помогал матери по хозяйству. Он чувствовал себя счастливым, когда оставался вдвоем с матерью и мог часами слушать рассказы о ее работе при королевском дворе в Хайклиффе. В эти дневные часы Дрю иногда представлял себе скачущего верхом через поля и луга Трента, но никогда при этом не вспоминал о Маке Ферране.

Не мог он и не сравнивать свое детство с тем детством, которое было у Гектора. Семья Дрю постоянно должна была бороться за выживание – Холодное побережье нельзя назвать самым уютным уголком в мире, однако и жизнь самого Дрю, и жизнь Трента была полна приключений и не могла оказаться другой на ферме, стоящей у края дикого густого леса. А Гектор… его детство прошло в покое, достатке, в роскоши, можно сказать. Сравнивая свою жизнь с жизнью юного Борлорда, Дрю не мог сдержать улыбки. Пожалуй, им двоим действительно не по пути.

Барон Хат ясно дал понять, что не хочет, чтобы Дрю и Гектор отправились вместе. Если один из них пойдет на север, другой должен отправиться на юг. Тогда даже если по несчастливой случайности кто-то обнаружит Гектора, он сможет каким-нибудь образом объяснить свое исчезновение из обоза принца Лукаса в Дайрвуде. Но если вместе с ним окажется еще и беглый Верлорд, это будет конец. Так что вместе юношам осталось провести всего лишь несколько последних дней. Борлорд решил, что его сын отправится на север, в Стурмланд, к герцогу Генрику. Белый Медведь из Айсгардена был в долгу перед бароном Хатом и недолюбливал Леопольда, поэтому можно было рассчитывать на его помощь. Судьба юношей оказалась, таким образом, решена, и вскоре им предстояло расстаться – может быть, навсегда.

За оставшиеся дни, проведенные ими в стенах Редмайр Холла, их дружба еще больше окрепла. Дрю предавался воспоминаниям о своей жизни на ферме, о том, как он пас скот, без устали говорил о том, как любит своего брата и покойную мать. Мать Гектора тоже умерла – родами, при появлении на свет близнецов, поэтому их воспитывала старая няня, к которой Гектор относился как к матери. Он с удовольствием слушал рассказы Дрю, сравнивая их с воспоминаниями о своем собственном детстве.

В свою очередь, Гектор старался как можно подробнее объяснить Дрю тонкости отношений, сложившихся между Верлордами Семиземелья.

Дрю слушал его очень внимательно, постоянно задавал вопросы, откладывал в голове, кого ему следует избегать, а через какие королевства, герцогства и княжества он может рассчитывать пройти без опаски, когда, наконец, покинет дом барона Хата. Список получался объемным и обстоятельным. Гектор рассказал также о своей учебе, и теперь Дрю лучше стал представлять, какую роль целители-Борлорды играли в высшем свете. Традиционно именно Борлорды становились целителями-магистрами при дворе правителей каждой из Семи земель, хотя способности к целительству встречались иногда и у Верлордов других родов. Борлорды владели не только глубокими познаниями о жизни, но великой мудростью в вопросах, касающихся смерти. Гектор показал Дрю библиотеку в Редмайр Холле, от пола до потолка заставленную древними книгами всевозможного размера.

Там он указал Дрю на ветхий том со старинными пророчествами – одной из обязанностей целителя-магистра было сохранение таких артефактов. Верлорды придавали древним пророчествам огромное значение и твердо верили в то, что каждое из них непременно должно сбыться. Гектор рассказал, как, будучи учеником, он часами сидел, внимательно изучая эти книги, читая об удивительных событиях, которые ожидают этот мир в будущем. Гектор мечтал о том, что ему удастся также изучить и библиотеку в Хайклиффе, где находилась самая большая во всей Лиссии коллекция пророческих книг. Если ему, разумеется, посчастливится когда-нибудь возвратиться в столицу. В библиотеке Редмайр Холла были также манускрипты, посвященные загадочной области знаний, магии, как белой, так и черной. Их Гектор любил больше всего.

Магические знания, объяснял он, были такими же древними, как сам Великий пир. Он не делил магию на «хорошую» и «плохую» и считал, что все зависит от того, как пользуется этими знаниями человек, который их получил. Убивает не знание, убивает человек. Многие древние магические знания на поверку оказывались не более чем мистификациями, иллюзиями, фокусами и пиротехническими трюками, которыми Верлорды поражали в старину воображение придворных зрителей.

Большинство магических знаний потеряло свою ценность еще много столетий тому назад, превратив магию скорее в миф, чем в реальную способность, которая дана человеку. Занятия некоторыми видами магии, например изготовление серебра, были запрещены законом по всей Лиссии уже много десятилетий, хотя до сих пор находились храбрецы, втайне пытавшиеся практиковать их. Хотя сам Гектор не пробовал применять заклинания, эти волшебные формулы с детства очаровывали его, и он провел над старинными магическими книгами немало дождливых, да и солнечных дней тоже.

Немногочисленные сохранившиеся в библиотеке тома хранили в себе древние секреты, в том числе была здесь и пара книг, посвященных темному магическому искусству некромантии, или общению с мертвыми. Гектор объяснил Дрю, что некромантию давно объявили лженаукой и предали забвению. Однако древние магистры действительно умели общаться с умершими людьми, задерживая на время их душу, перед тем как та навсегда растворится в Небесах. Это давало родственникам покойного последний шанс проститься с близким им, но покинувшим этот мир человеком, поэтому в старину некроманты были буквально на вес золота при любом королевском дворе. Когда Гектор горячо и убежденно рассказывал о некромантии, Дрю с тоской думал о том, как ему самому хотелось бы хотя бы еще раз поговорить с матерью.

За эти дни у Дрю появилась также возможность лучше узнать Винсента, и он с готовностью признал, что его первое впечатление от брата Гектора оказалось ошибочным. Поначалу Винсент показался Дрю циничным и надменным, втайне завидующим своему брату. Дрю очень хорошо знал, что значит иметь брата-близнеца – даже после откровений Бергана его отношение к Тренту осталось таким же теплым, как и прежде. Иначе обстояло дело с Гектором и Винсентом.

Хотя при появлении на свет их разделило всего несколько минут, братья были далеки друг от друга, как Солнце и Луна. Винсент был намного расчетливее и рассудительнее, прекрасно разбирался в политических раскладах при королевском дворе и очень гордился своей принадлежностью к избранному сословию Верлордов. Дрю чувствовал, что Винсент испытывает ревность – будучи младшим братом, он не мог рассчитывать на то, что станет после отца правителем Редмайра. Однако когда стало ясно, что Гектор готовится уйти в изгнание и удалиться в какой-нибудь глухой, заброшенный уголок Лиссии, его отношение к брату резко изменилось, Винсент перестал ему завидовать. Дрю считал, что немалую роль в этой перемене сыграло то, что теперь Винсент становился вместо Гектора преемником своего отца.

Более внимательным Винсент стал и к Дрю. Он вместе с братом и отцом принимал самое деятельное участие в поисках места, куда мог бы направиться Дрю – для этого они часами изучали в библиотеке карты и старинные свитки. За много километров к юго-востоку от Дайрвуда, за горами Бейрбон, лежал засушливый пустынный регион, известный как Омир, родина Доглордов [8]8
  Dog (англ.) – собака (прим. ред.).


[Закрыть], или оборотней-собак, предками которых были кочевники-Джаколорды [9]9
  Jackal (англ.) – шакал (прим. ред.).


[Закрыть], или оборотни-шакалы. Суровая пустыня Омир была, пожалуй, единственным местом, куда не должны сунуться король Леопольд и его пособники. Здесь легко было затеряться любому человеку, да и оборотню тоже. Затеряться и не быть найденным никогда.

Лет двадцать тому назад король Вергар пытался вторгнуться в Омир, и этот поход обернулся длительной кровавой войной королевских войск с Джаколордами. Помня об этом, нынешний король Леопольд вряд ли захочет повторить попытку усмирить пустынников – Джаколордов. Походы Вергара оставили глубокий след не только в истории Лиссии, но и в памяти всех жителей Семиземелья.

С другой стороны, время не лечит старые раны, и вражда между Львом и Волком остается такой же сильной, как и прежде. Допустить, чтобы какой-то Волк предъявил свои претензии на трон? Никогда!

Не стоит строить иллюзии. Король не успокоится до тех пор, пока не увидит, как отлетит на плахе отрубленная голова последнего Вервольфа. Леопольд сумел покорить и подчинить себе бесчисленных Верлордов, но только один из них по-настоящему всегда оставался преградой на его пути, и это был вервольф Вергар. Ненависть Леопольда к оборотням-волкам не знает границ, и он будет делать все, чтобы поймать и казнить Дрю.

Оставаясь один, Дрю строил свои собственные планы на будущее. Отец всегда учил его не уклоняться от драки и стеной стоять за своих товарищей. Может ли Дрю поступить иначе в сложившейся ситуации? Ему хорошо известно, как угнетены и подавлены мужчины и женщины Семиземелья, как стонут они под гнетом непосильных налогов, как страдают от жестоких набегов Львиной гвардии. Лиссии необходим человек, который скажет ее народу всю правду, который поведет его за собой и положит конец творимым в Хайклиффе беззакониям. Может ли Дрю стать таким человеком? Если бы он столкнулся лицом к лицу с Леопольдом, он без малейшего колебания убил бы короля. Но под силу ли ему выступить против короля? Сын он Волка или нет, Дрю остается всего лишь молодым, неискушенным в жизни парнем. Нет, вступить в схватку с королем, очевидно, должен кто-то другой, а ему, Дрю, нужно бежать, затеряться в восточной пустыне.