Текст книги "Мамы-мафия: крёстная мать (ЛП)"
Автор книги: Керстин Гир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Каждый день жду, что у меня начнётся, супер-радуюсь предстоящим родам, ты не знаешь, Соня, чего ты со своим кесаревым сечением лишаешься, это такое суперское чувство – своими собственными силами выдавить из себя ребёнка, по крайней мере, тогда знаешь, что ты совершил.
Мама Эллен – гигантский круглый живот
12 августа
Петер, эта задница, хочет видеть детей только каждые вторые выходные. Я сказала ему, что видеть собственных детей – это привилегия, которой другие отцы усиленно добиваются и которой я его в любой момент могу лишить, если захочу. А он ответил, что от этой привилегии он охотно отказался бы, потому что если бы ему хотелось слышать плач и менять пелёнки, то он мог остаться дома. Можно ли терпеть такую наглость? Но в квартире воняет ужасно, неудивительно, что китиха там не появляется. Она смылась со своими кошками, жирная ведьма. Я рада, что испоганила ей выходные. И хочет Петер того или нет, в следующую пятницу его дочери будут снова стоять у него на пороге. Мы посмотрим, кто тут определяет привилегии.
Сабина
13 августа
Всем привет. Я вернулась с острова. У нас, у Марии-Антуанетты и у меня, был прекрасный отпуск, намного лучше, чем я надеялась. Я ощущаю вдохновение: кто имеет желание в октябре принять участие в моём семинаре «Рукоделие с морскими сокровищами»? Членам Общества матерей – десятипроцентная скидка.
Мама Гитти
P.S. Здесь много всего случилось, пока я была в отъезде! Я совершенно ошеломлена. Но это объясняет, почему Карста выбросила из окна твой ноутбук, когда я проходила мимо вашего дома, Сабина. Мне кажется, она вошла во вкус, и кошка или ноутбук – ей, видимо, всё равно. Твоя новая няня, наверное, довольно-таки расслабленная особа. Она сидела на крыльце, курила и штопала носки. Наверное, она приняла близко к сердцу то, что ты ей рассказывала про фрау Поршке. Мне очень интересно, что всё-таки произошло с куском колбасы?
14 августа
Супер-шок! Я ездила в дом престарелых "Лесной покой", чтобы отвезти моей свекрови её украшения, и нашла в её комнате совершенно другую женщину!!! А моей свекрови нигде не было видно. Я хочу сказать, что я беременна и мне нельзя волноваться, а тут такое! Директриса и мамка Клозе обрызгали меня в кабинете холодной водой и объяснили, что моя свекровь через три дня смылась! Я совершенно вне себя! Они не могли её просто так отпустить, я имею ввиду, что это нарушение порядка, ведь они должны за ней смотреть! И почему они сразу нас не известили? Директриса только сказала, что моя свекровь находится в здравом уме и твёрдой памяти (АЛЛО? Эта женщина – в твёрдой памяти?) и в свои восемьдесят лет может сама решать, где она хочет жить, а где нет. И пока она не увидит бумаги о лишении дееспособности, она должна уважать желания своих постояльцев. Я так орала, что было слышно даже в лесу. Прежде всего из-за того, что директриса сказала, что мой муж тем не менее должен заплатить за следующие три месяца, потому что он подписал договор. Кошмар!
Вот, и сейчас это случилось: или я сделала в штаны, или у меня отошли воды.
Во всём виновата моя свекровь!
Мама – скоро не круглый животик Эллен
P.S. Ложная тревога, я просто села в лужицу Тимминого яблочного сока.
14 августа
Куда делась твоя свекровь, Эллен? Ты думаешь, она поселилась в отеле? Ты уверена, что мамка Клозе не имеет отношения к её исчезновению? Она, наверное, хочет шантажировать вас деньгами – это вполне в её духе! Процесс лишения дееспособности не должен быть таким уж сложным. Я с удовольствием подтвержу, что видела её в бигуди в булочной! И танцующей танго на улице! Этого должно, наверное, хватить?
У меня от ярости скоро тоже отойдут воды, если здесь всё так будет дальше продолжаться! Мы всё утро не могли выйти из дома, потому что ужасные собаки Клозе лежали на въезде и сразу же бросались на нас, как только мы пробовали выйти из дома. Я позвонила в полицию, но когда они наконец приехали, собаки уже исчезли. Полицейские обращались со мной, как с беременной идиоткой. Я сыта по горло! Когда ты заглянешь к нам со своим ружьём, Сабина? Я позабочусь о том, чтобы на сей раз тебе в глаз не попала никакая мошка.
Соня
P.S. Такого просто не может быть: замок на клетке нового хомячка взломан, а хомячок ИСЧЕЗ! Наверное, собаки были только отвлекающим манёвром для этой акции. Сабина, приходи как можно скорее.
Неллин абсолютно тайный дневник
16 августа
Сегодня Лара прислала мне фото с родителями в красных клетчатых рубашках, кожаных штанах и горных ботинках. Они не только хотят, чтобы я взбиралась с ними каждый день на новую гору, написала она в смске, они сейчас ещё требуют от меня харакири по части моды! Ну да, она не должна так жаловаться, она же сейчас со своими родителями, в то время как я должна проводить отпуск с семьёй беременной подружки моего отца – как-то это странно. Они, конечно, все очень милые, но это тоже может со временем надоесть. А этот интернациональный Приамос! Такой скучной и надменной мне бы тоже хотелось быть. Когда я как-то случайно села рядом с ним, он сказал, что я не должна быть down, но he had уже a girlfriend, и я не в его вкусе, sorry. Я спросила его, говорит ли он это каждой девушке, которая сидит рядом с ним в шезлонге, на что он ответил, no, only тем, которые так же навязчивы, как you. АЛЛО? Что он себе воображает? Я хочу сказать, что такого классного в том, чтобы рекламировать душ-гель? Намыливаться, в конце концов, умеет каждый. Во всяком случае, я ему налила сегодня душ-геля в бутылочку из-под молочка для загара, и он заполнил пеной весь бассейн, when he went swimming. Хаха! Папа считает, что Приамос всё равно слишком стар для меня. Он совершенно забыл о том, что он сам на полстолетия старше, чем будущая мама близнецов. Типичный мужчина. P.S. Сегодня ночью я легла в постель к Юли. Мне кажется, он скучает по маме. Как и я. По Ларе, Максу и Кевину я скучаю тоже. И по всей мамы-мафии. Кто знает, что я сейчас пропускаю из домашних событий!
8
Я послала Антону смску в Лондон: «Ронни в Мексике – скучаю по тебе».
Антон ответил: «Ронни знает, что он делает. Как дела у Мими?»
«Она хочет золото майя для себя. Я скучаю по тебе», написала я.
Антон ответил: «Чего Мими ждёт? Кондор летает каждый день из Дюссельдорфа в Канкун».
«Она уже пакует чемодан», написала я в ответ. «Я СКУЧАЮ ПО ТЕБЕ!»
Ответ Антона пришёл моментально: «В пятницу возвращаюсь. В 20 часов у тебя? Проследи, чтобы все твои жильцы провели ночь где-нибудь ещё».
Я была в восторге. Не должно ли было меня насторожить, что он не написал, что он тоже по мне скучает? У влюблённых такое линейное зрение.
И все влюблённые немножко сумасшедшие, каждый на свой лад.
Анна, например, всё время металась между своей любовью к Джо и обязанностями по отношению к Хансъюргену. Она ужасно боялась, что Хансъюрген сообразит, что она так же неверна, как и он, и выбросит её с детьми из дома. Когда она бывала у меня – а это происходило довольно часто, – она говорила непрерывно.
– Я думаю, он пока ничего не заметил, – сказала она. – Хотя мне очень трудно нормально себя вести. Вчера пришло письмо из канцелярии адвоката, и я уже подумала, что Хансъюрген подал на развод. Я ужасно побледнела! Но это было всего лишь письмо от адвоката моего отца. Очевидно, он оставил завещание. – Она тяжело вздохнула. – Сегодня во второй половине дня мы идём к адвокату. Хансъюрген считает, что я должна быть настороже, возможно, что мой отец в свои последние больные годы наделал глупостей и оставил долги. Но я бы знала, верно? У меня есть доступ к его карточке, а его пенсии как раз хватало на квартплату и всё остальное, больше расходов у него не было. А что было на карточке, этого не хватило даже на похороны, мне пришлось платить из своих сбережений. Если у него были долги, мне придётся их выплачивать, или можно отказаться? Я бы охотно спросила Антона, пока проблемы ещё не возникли. Долги – это последнее, что мне сейчас нужно.
– Да, денежки счёт любят, – сказала я. Уже наступила пятница. Мы сидели в моей красной спальне, и Анна уже полчаса жаловалась мне на одну и ту же тему. У всех текущих сложностей её жизни был один общий знаменатель: слишком мало денег. Как будто деньги – это единственное решение всех проблем. Или как будто без денег невозможно быть счастливым.
Даже тот драматичный факт, что Ронни улетел в Мексику и собирался там опасно нырять в пещерах, вызвал у Анны только следующее замечание:
– Ой! Как ты думаешь, на сколько ему там внизу хватит денег?
Его деньги! Вопрос был скорее в том, насколько ему там внизу хватит воздуха. Я боялась, что воздух у него кончится раньше, чем деньги, и ещё до того, когда Мими его найдёт. Если он погибнет, то ему деньги не понадобятся, тут Анна была права.
Наверное, человек не может сочувствовать драмам других людей, если он сам живёт в драме. И Анна никогда не была особенно романтичной.
– То, что Мими и Ронни могут запросто бросить работу и смыться! – сказала она. – Что они будут делать, когда они опять придут в себя? Жить на улице? Это же сумасшествие какое-то!
– Главное, чтобы они опять нашли друг друга, – вздохнула я, бросая на кровать все свои джинсы, чтобы обыскать там карманы в поисках визитки, которую дал мне Пашульке. На ней, будем надеяться, значится, где я могу найти его и Бернарда. – Юкатан огромный, и никто не знает, какую пещеру выбрал себе Ронни, чтобы там дико и опасно нырять. Могут пройти месяцы, прежде чем Мими его найдёт. Если уже не будет поздно.
Я отвезла Мими на такси в аэропорт. Она путешествовала с какой-то подозрительной организацией, которую мы раскопали в интернете, «Mexican Jungle Adventures». У меня были сомнения, но Мими считала, что её цели не достичь через обычное турбюро. В аэропорту нас ожидал тип со светлыми волосами, забранными в хвост, в сандалетах и с рюкзаком. Ему было около пятидесяти, он был загорелый, а вокруг шеи у него висела цепочка с акульими клыками – этакий Крокодил Данди для бедных.
– Я – Mexican Jungle Adventures, – представился он. Ну класс, предприятие, состоящее из одного хиппи. Он пожал руку Мими. – И ты, конечно, М.Пфафф. А я думал, что ты парень.
– Это проблема для тебя, Мекс? – спросила Мими, кокетливо взмахнув ресницами. – Я могу тебя называть Мекс, да?
– Никаких проблем, красотка! – Хвостатый выглядел, как ребёнок под новогодней ёлкой. Он думал, что получит пару носков, а ему перепала электрическая железная дорога…
– Шли мне каждые два часа смску, что всё в порядке, – сказала я Мими на прощанье, позаботясь о том, что Крокодил это тоже слышал. – И если я ничего от тебя не получу, я тут же отправлю вслед за тобой специальную команду! Подумай о том, что за тобой по GPS следят спутники.
Мими обняла меня.
– Не беспокойся, – сказала она. – Он безобидный.
Я крепко прижала её к себе.
– Смотри не сбеги с ним в конце концов!
– Мне нужен только Ронни, – сказала Мими. Затем она прошла за своим сопровождающим в терминал и исчезла с моих глаз.
У меня снова полились слёзы, как на фильме «Из Африки». Я ненавидела прощаться, мне бы хотелось, чтобы все мои любимые были со мной. Тогда я могла лучше за ними присмотреть.
– Они бы могли сэкономить кучу денег, если бы Мими заметила раньше, что она всё-таки любит Ронни, – сказала Анна. – Подумай об этом! И сколько будут стоить одни только смски, которые она должна тебе посылать.
Как раз пришла смска:
«Тут миллион падающих звёзд. Все желания исполнятся. Целую, Мими».
– Спорим, что этот Мекс кормит её психоделическими грибами? – пробурчала я. – Сегодня я ей позвоню.
– В Мексику! Это будет стоить целое состояние, – сказала Анна.
– Ах, Анна! – Она не имела понятия, сколько денег я израсходовала на телефонные разговоры с Меноркой. Если я каждый день не слышала голоса моих детей, я сходила с ума. – Ты можешь хотя бы минуту подумать о чём-нибудь другом, кроме денег?
– Я постоянно это делаю. Когда Хансъюрген на меня смотрит, я сразу думаю о Джо и о том, что мы друг с другом вытворяли, – сказала Анна. – Поэтому я краснею, и меня бросает в пот. Хансъюрген может сложить два и два и обо всём догадаться.
– Я не думаю, что Хансъюрген замечает, что ты ведёшь себя иначе, чем обычно, – сказала я и задумалась о том, как мне намекнуть ей, что зелёный свитер не очень ей идёт, но так, чтобы она не обиделась. – Когда он в последний раз на тебя внимательно смотрел? Его всё равно никогда нет дома, а если и есть, то он думает об этой своей Тиффани.
– А я думаю о Джо, – вздохнула Анна. – Это противоестественно. Что это за брак такой?
– Оставь его, – сказала я, обыскивая очередные джинсы. Снова ничего.
– Оставить Джо? Никогда. Я люблю его, – воскликнула Анна.
– Я имею ввиду Хансъюргена! Ты должна уйти от Хансъюргена.
– Но мы оба совершенно без средств, Джо и я.
– Бедность относительна, – сказала я, вытягивая, наконец, визитку Пашульке из кармана джинсов. Пивная называлась «Уголок Бернарда» и находилась где-то в районе Мюльхайма. Вот пожалуйста. – Сушилку ты можешь, к примеру, взять с собой. Сказал Антон.
– Я действительно не хочу, чтобы ты думала, что я ориентирована только на материальные блага, – сказала Анна. – Но тяжело себе представить, что надо покупать только вчерашний хлеб. И чтобы дети жили в одной комнате. Если бы Джо обитал в нормальной обстановке, тогда – я не знаю – тогда я бы, может быть, решилась оставить Хансъюргена. Но в данных обстоятельствах это должно остаться тайным романом.
Я пожала плечами.
– Ну некоторые находят это даже волнующим.
– Это действительно волнующе, – сказала Анна. – Но не тогда, когда я себе представляю, что Хансъюрген догадался.
– Что же тогда случится?
– Я не знаю. У меня никогда не было тайного романа. У меня вообще не было никакого романа. О Боже, моя жизнь совершенно выбилась из колеи. Если бы только у нас было больше денег.
– Пуловер тебе не идёт, – быстро сказала я, пока жалобы не начались снова.
– Нет? Джо сказал, что я выгляжу в нём, как маленький лесной эльф. – Анна нежно погладила себя по голове.
– Как маленький, сутулый лесной эльф, – сказала я, крутя в руках визитку Пашульке. – Как у Джо с носом?
– Выглядит по-прежнему плохо, – ответила Анна. – Этот Бернард ужасно брутальный.
– Да, верно, – согласилась я. Я очень много об этом думала. Бернард избивал всех, кто становился у него на пути. И у него это получалось, потому что люди его боялись. Это было совершенно нормально для тех, кто не привык решать свои проблемы насилием. Других людей Бернард не знал. Только поэтому его мир функционировал.
– Бернард звонил уже два раза и запугивал Джо, – рассказывала Анна. – Он не верит Джо, что его адвокат в Англии и поэтому дело затянулось. Он сказал, что пока он не увидит чёрным по белому, что в праве опеки ничего не изменилось, а платежи не будут поступать по-прежнему, Джо свою дочь не увидит. Когда он туда звонит, Бьянка просто не зовёт Джоанну к телефону.
– Какой ужас, – сказала я.
– Джо совершенно вне себя, – кивнула Анна. – Только вчера он слышал, как Джоанна плачет, и он умолял Бьянку разрешить ему поговорить с ней хотя бы минуту. Но нет – эта женщина как камень. Её сердце тоже обколото ботоксом, я думаю, оно совершенно твёрдое, даже по отношению к собственному ребёнку! И всё это только ради денег! Деньги правят миром.
– Бедная Джоанна, – сказала я. – Она сейчас думает, что папа её бросил. Или что он слишком труслив, чтобы тягаться с Бернардом.
– А чтобы ты сделала, если бы этот человек угрожал твоему ребёнку?
– Я бы… я не знаю. Я бы его похитила и отправилась с ним туда, где Бернард нас не найдёт, – ответила я.
– Но это незаконно, и Бьянка может подать на него в суд, и тогда всё станет ещё сложнее и дороже! – Анна покачала головой. – Если бы только иметь больше денег…
Ну вот, опять всё сначала!
– Анна, смени пластинку, – сказала я, складывая джинсы назад в шкаф.
– Что ты вообще делаешь? – спросила меня Анна. – Ты джинсы то вытаскиваешь, то вешаешь обратно. Что ты там ищешь? Деньги? Или тампоны?
– В штанах? Вряд ли.
– Ну, я держу свои тампоны в карманов штанов и кителя, – сказала Анна. – Когда у меня наступают эти дни, они всегда такие внезапные и обильные… – Она замолчала и хлопнула себя ладонью по губам.
– Что случилось? – спросила я. – Тебе пришло в голову, что цены на дамские гигиенические товары повысились? Ужасно, ужасно! Да, имея достаточно денег, можно было бы запастись на следующие десять лет, но увы, увы…
– Ой! – Ладонь Анны по-прежнему лежала на губах.
– Что случилось?
Анна начала неудержимо кричать.
– Какое сегодня число? – орала она. – Уже август?
– Да, ответила я. – Уже две-три недели.
– Я что, с ума сошла? Я что, вообще?
– Э-э-э…
– Сейчас! – закричала Анна. Некоторые слова она выкрикивала громче, чем другие, но я не могла усмотреть в этом системы. – Сейчас это вообще!
Я слегка раздражённо прищурила взгляд.
– Будь добра и скажи мне, что случилось, Анна.
– Он стерилизован, вот что случилось, – крикнула Анна.
– Кто?
– Он это сделал ещё до рождения Яспера, – орала она. – И я была этому очень рада. Представь себе, сколько сводных братьев и сестёр он обеспечил бы в противном случае Максу и Ясперу!
– Хансъюрген? Хансъюрген стерилизован?
– Сейчас всё выйдет наружу! – кричала Анна. – Это конец. Это моё наказание! За то, что я сделала. Так мне и надо.
– Прекрати кричать! – Я была почти готова швыряться предметами. – Хансъюрген стерилизован, всё выйдет наружу – ты что, беременна?
– У меня задержка четырнадцать дней, – проскандировала Анна.
– Может быть, у тебя нарушился цикл, – сказала я. – Из-за стресса. Или у тебя начинается климакс. Я имею ввиду, ты и Джо, вы же наверняка предохранялись. Вы, в конце концов, уже взрослые, и в эпоху СПИДа… – я замолчала, потому что Анна покачала головой.
Я не могла поверить такому легкомыслию.
– Ну вообще! – с упрёком сказала я.
– Это конец, – хрипло проговорила Анна.
Некоторое время мы молчали.
– Не торопись, – сказала я. – Ты даже не делала теста.
– Я акушерка, – ответила Анна. – Я знаю, когда я проиграла.
Я не стала указывать ей на то, что акушерка должна хорошо разбираться в теме предохранения, и сказала:
– Если ты действительно беременна – а это ещё не точно, – может быть, это и хорошо. Потому что тебе придётся сказать Хансъюргену правду и оставить его.
– Чтобы жить с тремя детьми на социальной помощи, – сказала Анна, взлохмачивая волосы. – Не могу поверить, что я была такой глупой. Что мне сказать Джо? У него и так полно проблем.
Да, это было так. И эти проблемы не решались постоянными разговорами о них. Я посмотрела на часы.
– Не сердись на меня, Анна, но у меня сейчас важная встреча. Мне надо уйти.
– Сейчас? Так внезапно? – Анна растерянно последовала за мной по лестнице в прихожую. – У меня всё наперекосяк, а ты хочешь оставить меня одну? Я беременна, чёрт возьми, а мой муж уже пять лет как стерилизован. Ты не можешь меня сейчас оставить.
– Мне надо, – сказала я, взяла ключ и выудила баллончик с газом из стойки для зонтов. – Извини.
Я открыла входную дверь и вытолкала Анну за порог. На улице стояла жуткая жара. На багажниках запаркованных автомобилей можно было жарить яичницу.
– Подожди! – крикнула Анна. – Я хотела тебя спросить, не возьмёшь ли ты к себе Яспера после обеда, потому что мне надо к этому адвокату по поводу завещания.
– Нет, извини, сегодня не получится. – Я крепко заперла входную дверь. – Я не знаю, когда вернусь. Очень важная встреча. Я не могу её отменить.
– О, понимаю, нет проблем, тогда я возьму Яспера с собой, – сказала Анна. – Я имею ввиду, он просто расплавится в машине от жары, потом начнёт кричать в канцелярии, а у меня будет нервное расстройство, поскольку я беременна и должна унаследовать долги отца, но какое это имеет значение? Главное, что ты сможешь наслаждаться своей свободой.
Я коротко похлопала её по руке.
– Не сердись. Ты справишься.
– Подожди, – снова вскричала Анна. – Может быть, ты возьмёшь его к себе на вечер? Когда я пойду к Джо?
– Сегодня вечером возвращается Антон, – ответила я. – Я бы действительно не хотела…
Анна тяжело вздохнула.
– Не знаю, куда я смогу деть ребёнка. С собой я его взять не могу, потому что я хочу рассказать Джо эту потрясающую новость, Макс в летнем лагере, а няню я себе позволить не могу. Было бы у нас больше денег…
– Ладно, – сказала я. – Можешь привести его к семи. Он будет спать в постели Юлиуса.
– Спасибо, – сказала Анна. Она три раза наткнулась на фонарный столб. – И успехов в маникюре, или с кем у тебя там твоя важная встреча.
Собственно говоря, об этой встрече я не уславливалась, потому что в мастерской Клозе не знали, что я собираюсь их посетить.
Когда герр Клозе меня увидел, он как раз возился с мерседесом кабрио цвета слоновой кости.
– Привет, вы снова ищете вашу дочь?
– Нет, – сказала я, нервно крутя в руках газовый баллончик. Я его прихватила на тот случай, если появятся Ганнибал и Лектер. Или оба Армани. Но ни тех, ни других не было видно. – Собственно говоря, я пришла к вам, герр Клозе.
Отец Кевина наморщил лоб.
– Речь идёт об автомобиле? Ягуар вашего друга, надеюсь, в порядке?
– Нет, нет, с машиной всё в полном порядке. Ещё раз большое спасибо за то, что вы его вернули, – сказала я. – Речь не идёт о каком-то автомобиле. Речь идёт об услуге, которую вы можете мне оказать.
– Вам?
– Да. Мне и моим подругам. – Я сглотнула. – Знаете, у нас ужасный конфликт с парой типов, с теми ужасными типами, которые с радостью ломают носы и вообще с удовольствием избивают других. А их мастино кидается на всех, кто не делает того, что они хотят, не важно, мужчина это, женщина или ребёнок. Типы, с которыми невозможно разговаривать.
– Понимаю. – Герр Клозе вытер себе руки промасленной тряпкой. – Такой сорт типов.
– Мы действительно попытались сделать всё, что можно, – сказала я, глядя герру Клозе прямо в зелёные глаза. – Но Кевин считает, что эти типы понимают только один язык, и это их язык, на котором мы не говорим.
– Хм, хм, – сказал отец Кевина. – И поэтому вы ищете кого-то, кто говорит на их языке, верно?
Я кивнула.
– И при этом я подумала о вас. И о ваших друзьях с солнечными очками. И о Ганнибале и Лектере. – Я умоляюще поглядела на герра Клозе. – Вы единственные, кто может нам помочь. Пожалуйста.
Герр Клозе сказал:
– Раз вы так мило меня просите, вряд ли я могу ответить «Нет», как вы считаете?
* * *
«Уголок Бернарда» был того сорта пивной, куда я добровольно никогда бы не пошла. Не такая пивная, где собирается всякий сброд, голые девушки танцуют на столах и каждый второй курит косяк в туалете, а продымленная лавка, где толстобрюхие типы у стойки треплются о футболе, молодые парни транжирят за пинболом своё пособие по безработице, а семьи в одинаковых спортивных костюмах кушают шницель с картошкой фри. Такого рода пивные называются обычно «Уголок», «У фонарика», «В сапоге» и «Пивная Роланда», и кроме слизкого горохового супа, вся остальная еда приготавливается во фритюрнице, даже сосиски. Там подают шницель с семью различными готовыми соусами (некоторые из них с овощами и грибами, вываренными до неузнаваемости; именно это имеют ввиду отцы семейств, когда они требуют, чтобы дети ели «здоровую пищу»), фрикадельки, всё сервировано с картошкой фри, листиком салата, долькой лимона и четвертинкой помидора (который служит украшением и используется снова и снова, потому что никому не приходит в голову его есть). К этому подают кетчуп, потому что там есть витамины. Ничего другого в меню нет, потому что ничего другого посетители не хотят. Пластмассовые столы, цветы из пластика и искусственные потолки.
«Уголок Бернарда» следовал этому клише до мельчайших деталей.
Ваня и Павел – это были настоящие имена обоих Армани – презрительно опустили уголки губ, когда мы проходили по плиткам холла. Со своими безупречными костюмами от Армани они соответствовали «Уголку Бернарда», как омар кетчупу. И я не выглядела типичной клиенткой. Я надела чёрное платье-футляр Мими, которое вполне могло появиться в одном из фильмов с Одри Хёпберн – без рукавов, длиной до колен, с высокой застёжкой, элегантное и в то же время ужасно сексуальное. К нему туфли на высоких каблуках (мои собственные) и солнечные очки, которые я тоже нашла у Мими.
Герр Клозе тоже переоделся: вместо синего рабочего костюма он надел шорты, сандалии и узкую майку. Теперь можно было видеть, что он носит такую же золотую цепь, как Бернард, только буквы на ней образовывали слово «Киллер», грамотно написанное.
– Так меня называет моя жена, – сказал он, заметив, что я уставилась на цепочку.
– Ага, – ответила я.
Внутри было довольно темно, через зеленоватые стёкла в помещение едва попадал свет. Зато здесь было приятно прохладно. Мешал только запах отстоявшегося пива, холодного дыма и прогорклого масла. В пивной было довольно спокойно. Двое парней стояли у пинбола. У стойки беседовали двое столетних клиентов, а за стойкой стоял Бернард со своим жутким взглядом.
– Это он? – спросил герр Клозе.
Я кивнула.
– Это он.
Ваня и Павел элегантно шли по помещению. Казалось, они проверяют, грозит ли нам опасность от стариков у стойки или подростков у пинбола.
Я огляделась в поисках собаки.
– А где Генри? – спросила я Бернарда, садясь на неудобный табурет у стойки.
Он глупо покосился на меня.
– С Пашульке на складе, – сказал он. – Почему вы спрашиваете? Откуда вы знаете мою собаку?
– Ах, просто так, – ответила я. – Мне хотелось бы минеральной воды.
– Пиво, пожалуйста, – заказал герр Клозе.
– А для этих господ? – спросил Бернард, показывая на Ваню и Павла.
– Возможно, позже, – сказал герр Клозе, делая Ване знак головой. Ваня исчез за дверью, на которой значилось «К туалетам».
– Эй, как это, – сказал Бернард. – Сходить туалет и не заказать пива – здесь так не пойдёт, это ясно?
– Совершенно ясно, – сказал герр Клозе. Он перегнулся через стойку и так быстро схватил Бернарда за горло, что я испуганно пискнула. Бернард тоже. Не знаю, откуда герр Клозе его наколдовал, но он держал у горла Бернарда приличных размеров нож.
Оба парнишки у пинбола хотели тут же смыться, но Павел преградил им путь.
– Осставаться здессь! – сказал он и полез в карман. Этого полностью хватило, чтобы оба парня превратились в соляные столбы. Оба дедушки за стойкой рядом с нами вообще не заметили, что огромная рука Клозе смяла Бернарду горло и держит нож у его груди. Они продолжали говорить дальше.
– Что вы хотите? – с трудом спросил Бернард. – Мы уже платим крыше…
– Крыше! – презрительно сказал герр Клозе. – Как ты думаешь, кто перед тобой стоит? Из таких бедных свиней, как вы, нам не нужно вышибать деньги, которые вам приносит эта убогая лачуга. Мы играем в другой лиге.
– Чего же вы хотите? – простонал Бернард. В мутном свете и с тёмными очками я не была уверена, но мне показалось, что его лицо постепенно приобрело голубоватый оттенок.
– Ты сцепился с одним нашим другом, – сказал герр Клозе. – И это нам вообще не нравится.
– Это какая-то ошибка, – сказал Бернард. – Совершенно точно. Кто ваш друг?
– Э-э-э… – сказал герр Клозе.
– Джо, – подсказала я. – Джо Райтер.
– Джо? У него есть друзья типа вас? Он же учителишка!
– Не говори ничего против учителей, ясно? – сказал герр Клозе, засовывая Бернарду острие ножа в ноздрю. На месте Бернарда мне бы точно захотелось чихнуть. – Хорошие учителя важны для этой страны, они обеспечивают будущее наших детей.
– Мы хотим, чтобы вы оставили Джо в покое, – сказала я. – Никаких козней из-за опеки, никаких выплат, вообще ничего! Ты и Бьянка освободите дом до конца месяца, а потом вы исчезнете из жизни Джо и Джоанны, это ясно? И вы будете переходить на другую сторону улицы, если вы случайно его встретите.
Клозе немного ослабил хватку.
– От вас требуется не очень много, верно, паренёк?
– Ой, я же это делаю не для себя, – сказал Бернард. – Я это делаю только для Бьянки и малышки. Это частное дело между двумя мужчинами.
– Мне без разницы, – ответил Клозе. – Начиная с этого момента, ты больше ничего не будешь делать, или случится несчастье. Как с этим порше каррера, который стоит на улице.
В первый раз Бернард вышел из себя.
– Что с ним? Что вы сделали с моей машиной? – вскричал он. – Пашульке!
– Он спитт, – сказал Ваня. Он стоял в дверях, как будто он никуда не уходил. – И человек спитт тожже.
– Пашульке – это человек, – сказала я. – Пса зовут Генри.
– Ах так, – сказал Ваня. – Без ррразницы. Оба спятт, пёс ннавсегда. К сожжалению. Но он хотел укусить Ваню, этот пёсс!
– Ох, дерьмо! – сказал Бернард. Сейчас даже я услышала, что ему страшно. Так ему и надо. По мне, от страха он мог бы даже обмочиться.
– В автомобиле только пара разбитых фар, – сказал Клозе. – Но если я ещё раз услышу, что вы моего друга Мо…
– Джо, – сказала я.
– Джо обижаете, то я клянусь тебе, что по твоей машине проедется бульдозер, и от неё мало что останется. И это только начало.
– Мы поняли друг друга? – спросила я.
Бернард поджал губы.
Герр Клозе вздохнул и убрал руку с горла Бернарда. И прежде чем Берард успел пошевелиться, в его лицо полетел кулак герра Клозе. Раздался неприятный звук. И когда герр Клозе убрал свой кулак, оказалось, что лицо Бернарда изменилось.
– Мы друг друга поняли? – дружески спросил герр Клозе.
– Абсолютно, – ответил Бернард.
– Это хорошо, – сказал герр Клозе.
Оба дедушки у стойки продолжали разговаривать, как будто ничего не случилось.
* * *
Я пришла домой в шесть часов, а на улице было по-прежнему за тридцать градусов. У меня был ещё час, прежде чем Анна приведёт Яспера, и два часа до прихода Антона. Наверное, мне стоило принять приятный прохладный душ – именно этого мне сейчас хотелось. Но не успела я закрыть за собой входную дверь, как в неё лихорадочно зазвонили.
– Ты не поверишь, что случилось, – сказала Труди, протиснувшись мимо меня в дом, и прямиком направилась в кухню, чтобы налить себе коньяка.
Я устало посмотрела на неё поверх солнечных очков и сказала:
– Иногда у меня такое чувство, что вы все думаете, что я никогда не выхожу из дома, и если бы не вы, то в моей жизни ничего бы не было, верно?
– Верно, – сказала Труди, вращая коньяк в своём бокале. – Но для этого и нужны друзья.
Я принюхалась.
– Это ты так странно пахнешь или это мой дезодорант кончился?
– Нет, это я, – ответила Труди. – Я воняю, как мёртвая черепаха. Я как раз хотела тебе рассказать, как до такого дошло.
– Вот оно что, – сказала я.
– Ну, – начала Труди с широким жестом. – Вчера начался летний курс тай ши – у них, кстати, новый преподаватель. С такой энергией и такой гибкостью! Я сразу поняла, что это не первая наша встреча. Но к моей истории это не имеет никакого отношения. Потому что знаешь ли ты, кто ещё посещает эти курсы? Гитти Хемпель. Я всегда радуюсь, когда на курсах есть кто-то, кто толще меня, и стоит мне только стать рядом с Гитти, как сразу становится понятна разница между словами «жирный» и «фигуристый». Учитель тай ши наверняка это увидел, и он меня узнал, хотя при нашей последней встрече я выглядела, конечно, совершенно иначе. Я была гибкой индейской принцессой с чёрными волосами, а он был молодым французским офицером, ну да, но я хотела говорить не об этом.
