Текст книги "Из духа и оков (ЛП)"

Автор книги: Керри Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Раз у нас было видение от Пророчицы, пора ужинать, – сказал я, стараясь звучать весело, будто все было в порядке.

Я знал, что никто не поверил. Все – таки все мы ждали следующей проблемы. Услышать крик, вступить в бой, ощутить больше боли. Такое бывало, когда расслаблялся.

Я посмотрел на Родеса и Розамонд, своих дядь, на Тигана и Вин, а потом на лирику. Я знал, что не все выживут в этом. Мы не могли.

Не со змеей в наших рядах, которой мог оказаться я. Не со всем неизвестным, и когда мы не знали, что задумал король Люмьера. Или Серый. Мир умирал, становясь пеплом и углями, и я боялся, что не смогу помочь спасти его. Проклятие на мне не позволит мне защитить девушку передо мной. Ту, которую я должен любить. Женщину, к которой я ощущал только желание, которого не хватит, чтобы подавить магию, сдерживающую меня.

В дверь постучали, стражи заглянули. Я поднял руку и махнул им войти. Гаррик стоял между ними. Четвертый Серого посмотрел на меня, на других, а потом будто замкнулся, словно боялся того, что подумают другие.

Я хотел верить, что это была игра. Я хотел, чтобы он был хорошим, просто во власти Серого, как я. Но если я не доверял себе, не мог верить и ему.

И пока я думал об этом, о Лирике и о том, чего я хотел, тень окружила мое сердце, приковала его к стене дыма. Я стал задыхаться, упал из кресла на колени.

Лирика первой прижала ладони к моему лицу, говорила что – то, что я не слышала. В ушах шумело, словно все звуки выкачали, и я слышал только вакуум. Ладони Ридли были на моей спине, он говорил мне что – то сделать. Я не знал, что.

Гаррик был там, глаза были полными страха. Он шагнул вперед, но стражи оттащили его. Тиган хмуро смотрел на мужчину.

– Я в порядке, – прохрипел я, зная, что это была ложь. – Я в порядке.

Другие не верили мне, и я не винил их. Потому что я не был в порядке. Серый управлял мной – его хватка еще была на мне. И я не мог вырваться.

Мне казалось, что порвать эту связь мог только конец.

Потому что Серый не мог управлять мной, если я не был живым.

И, чтобы спасти Лирику, чтобы спасти свой народ, я пожертвую собой.

Но я надеялся, что это не было ответом.

Глава двадцатая

Лирика

– Ты расскажешь мне, что это было? – спросила я, шагая за Истоном во дворе после оборванного ужина.

Гаррик стоял перед нами, словно хотел помочь Истону. Никто не дал ему коснуться Истона. Мы не доверяли Гаррику, и не знали, могли ли доверять Истону, пока Серый мог прийти за ним. Это могло происходить. Скорее всего. Он повторял, что был в порядке, и я хотела обнять его и сказать, что так и будет, как он говорил. Ложь. Но я не могла. Я просто стояла за ним, пока он смотрел вдаль, ветер трепал его волосы.

– Это не были пустяки. Ты упал на пол, держался за грудь. Это был Серый?

Он повернулся. Огонь плясал в его глазах, он сверлил меня взглядом.

– Ясное дело. Теперь всегда будет он, да?

– Возможно. Но это не должно быть. Мы разберемся.

Он рассмеялся, показывая, что не верил мне. Я сама в это не верила.

– Серый всегда был кошмаром. Мифом, которым нас старались держать в узде, страхом, что он придет к нам. Он был под нашими кроватями, выбирался из шкафов ночью и окутывал нас пальцами из дыма, не давая дышать. И мы уже не могли колдовать.

– Эти истории мрачнее тех, с которыми я росла, – я пыталась звучать спокойно. Я хотела звучать так, словно не боялась, что потеряю его, хотя я его и не получила.

– Твои сказки, которые я помню, когда был в том мире, основаны на тех, что темнее моих. Они о смерти, расчленении и ужасе. А потом добавляют улыбающегося эльфа или птицу, и все вдруг становится милым.

– Ладно, может, тут ты прав.

– Но твои хотя бы нереальны, – его голос снова стал пустым. Огонь скользнул по его пальцам, и я не знала, понимал ли он, что делал это. Словно для него это было игрой, и он даже не переживал о том, как я себя чувствовала.

– Мы должны победить в чем – то, – тихо сказала я. Я даже не понимала, что хотела сказать, пока слова не вылетели. И когда они вылетели, они показались обычными, словно я тянулась к тому, что не придет. Я не могла ничего сделать. Я могла лишь молиться и ждать. И учиться. И тренироваться. И помогать другим, пока пыталась понять, что сделать для себя.

– Я хотел бы твой оптимизм или хотя бы энтузиазм, чтобы думать о победе. Я вижу, что ты врешь мне, как и врешь себе.

Он повернулся, и я увидела его профиль. Темные волосы падали на его лоб, ветер трепал их. Солнце село, и теперь только свет ламп во дворе озарял его темно – коричневую кожу.

Он потрясал, с точеной челюстью и постоянной ухмылкой он выглядел хитро.

И я любила его.

В основном, потому что он подбирал тех, кто падал. Он бросался в дело, даже когда притворялся, что ему не было дела. Он старался вести себя так, словно все было в порядке. Словно мир вокруг него не рухнет, и он найдет способ выжить со своим народом, ведь только это было важно.

Я знала, что это была ложь, как и он. Может, больше него.

Потому я полюбила его. А не из – за того, что душа тянулась к нему, словно нас связывала нить.

– Мы снимем проклятие, – прошептала я.

Он повернулся ко мне, его глаза были проницательными.

– Это было бы мило. Потому что я не хочу, чтобы он портил мою жизнь. Я не хочу, чтобы он делал то, что сломит нас.

Я знала, что он говорил не о себе и мне. Нет, он говорил обо всех нас, и я понимала это. Любовь ко мне была лишь каплей, и я понимала это. Я тоже это чувствовала.

Он шагнул вперед, протянул руку. Я застыла, хотела, чтобы это было больше, чем на самом деле.

Его пальцы обвели мою щеку, и я закрыла глаза, хотела насладиться моментом.

Закрыв глаза, я могла притворяться, что там была любовь. Что было не только любопытство к тому, что он не мог получить.

Я хотела верить, что боль в нашем дыхании означала, что не я одна этого хотела.

– В тебе столько сил, Лирика. Будет еще больше. Я восхищаюсь тобой.

Мои глаза открылись, я смотрела в его темные глаза, хотела понять его слова.

Я не успела ничего сказать, за нами послышались шаги, и мы уже не были одни.

Глаза Истона чуть расширились, и я повернулась, осознавая, что его ладонь была на моем бедре, словно он был готов оттолкнуть меня или подвинуть за себя в любой миг.

– Гаррик, что ты тут делаешь?

Гаррик стоял там, его глаза были пустыми, а плечи – опущенными, он смотрел на нас.

– Где его стража? – прошептала я, Истон сильнее сжал мое бедро.

– У меня подарок для тебя, – прошептал Гаррик, голос был ниже обычного.

А потом трансформация заставила меня отпрянуть на шаг. Мое тело прижалось к Истону, и его ладонь сжала мое бедро до синяков.

Гаррик расправил плечи, глаза прищурились, наполнились гневом.

– Когда я скажу, беги, – шепнул Истон мне на ухо. Гаррик цокнул языком.

– Это так не работает, – Гаррик смотрел на нас. Я сглотнула.

– Как работает? Что за подарок? – мой голос был увереннее, чем мог быть. Я боялась. Была в ужасе. Что – то близилось. Я ощущала это костями, и вряд ли мне хватило бы сил побороть это.

Мы знали, что нельзя доверять Гаррику, и мы приставили к нему стражу. Мы хотели увидеть, что он сделает. Видимо, этого было мало.

Нас снова не хватило.

– Даже печально, что ты мне никогда не доверял. Ты должен был. Бедный маленький Гаррик спас тебя, но ты не смог его оставить одного ни на миг. Нет, с ним постоянно была стража. И не только твои друзья. Маленькие стражи с их маленькой магией.

– Что ты сделал с моими стражами? – низким голосом спросил Истон. Он шагнул в сторону, и мы стояли бок о бок, хотя он был немного впереди меня. Я знала, что Гаррик заметил это, и кожа вокруг его глаз напряглась.

– Ты знаешь, что их нет по твоей вине. Но ничего, – он отмахнулся от слов, словно не намекнул, что убил их. – Если бы ты доверял мне, они еще были бы живы.

Меня тошнило, сердце пропустило удар. Кто за ним следил? Вин? Тиган? Родес? Нет, после ужина они пошли проверить Эмори, узнать, могли ли что – то сделать с ее оковами. Вряд ли кто – то из тех, кого я знала лично, был с Гарриком.

Боже. О, боже.

Истон убрал ладонь с моего бедра, его руки окружил Огонь.

– Не стоит колдовать на мне, король.

– Почему же? Ты – дейн, без магии. Но ты как – то легко убил двух моих стражей. Кто ты, Гаррик?

– Это всегда было вопросом, да? А вот Серый знал, кем я был. Знал, что, хоть меня лишили магии, пропала только стихия. Не все.

Я хотела посмотреть на Истона, увидеть, что он думал. Но я не могла отвести взгляда от Гаррика. Мои руки были вытянуты, магия пульсировала во мне, готовая вырваться, биться. Когда я была с Истоном, я управляла собой, казалось, я могла использовать все четыре стихии, если нужно. Но я не знала, что мы будем делать в тесном пространстве. И хоть я слышала шаги других, и я знала, что Тиган, Вин, Родес и даже Розамонд скоро будут тут, я не знала, успеют ли они. Потому что с Гарриком что – то было не так. И дело было не только в его позе или манере речи.

Этот мужчина казался опасным, и я не хотела, чтобы Истон пострадал.

Особенно, когда Серый все еще владел им, как и прочно удерживал Гаррика.

– Что ты такое? – спросил Истон.

– Я – Шептун, – сказал Гаррик, улыбаясь. И, хоть я ощутила, что Истон придвинулся ко мне, я не знала, кем был Шептун.

Гаррик мрачно посмотрел на меня, ухмыляясь. Это было не так, как ухмылялся Истон, и я ненавидела это.

– Они не говорили тебе, что такое Шептун? Тц. Я думал, ты должна была прочесть все книги и все знать. Разве ты не Жрица Духа, которая должна спасти нас от зла? Похоже, они держали тебя в неведении. Может, ты не на той стороне истории. Может, ты – зло. Думала об этом, девочка?

– Хватит, – рявкнул Истон. – Она во всем этом новенькая. Она учится. Я одолел второго прихвостня Серого, могу одолеть и тебя.

– Ты одолел его, потому что я позволил. Ты ничего не знаешь, король, – Гаррик оскалился на последнем слове. Я дала Огню окутать мои ладони, смешиваясь с Воздухом.

Я была сильнее Гаррика. Я знала это. Но не знала, какими были его планы, что он создал вокруг нас и между нами. И это беспокоило меня. Я не хотела, чтобы пострадали невинные из – за того, что я не понимала ситуацию.

Чем был Шептун?

Словно услышав меня, Гаррик ответил:

– Шептун – не просто маг. Я слышу всякое. О, не все. Но достаточно. Я слышу ложь и правду среди тех, кто думает обмануть. Потому я тут. Понять, что именно знает ваш почти мертвый король. Жаль, но он знает мало. Но одно я узнал.

Я не двигалась, не реагировала. Гаррик продолжал:

– У вас есть слабости. У всех. Но у тебя, Жрица Духа, две большие слабости. Такие большие, что я удивлен, как другие не уберегли их для тебя.

Я уже потеряла Брэлинн, Эмори, даже теряла Родеса и Истона. О ком он говорил?

А потом я поняла. Он не успел щелкнуть пальцами, лиловый дым еще не появился во дворе между Гарриком и нами… а я знала.

Я знала, кто был моей слабостью. Я думала, что мы скрыли их на виду, они не помнили, кем я была. Мы плохо постарались.

Гаррик щелкнул пальцами снова, и тени отодвинулись, шепчась. Мои родители вдруг оказались там, стояли на коленях на камнях, в их взглядах было смятение, кровь стекала по лицам из мелких ранок на головах. Их ладони были связаны за спинами, и страх исходил от них, меня мутило от этого. Я хотела кричать, подбежать к ним и убедиться, что они были в порядке.

Как они были тут?

Мои родители. Те, кто любил меня вечно. Они хотели подтолкнуть меня в сторону, которую я не хотела, но делали это, потому что не хотели, чтобы я отставала. Они хотели, чтобы я преуспела. Эти люди любили меня, несмотря на мои решения. Я убежала от них, потому что хотела уберечь.

Алура очаровала их, чтобы они не помнили меня. Истон сделал так, когда я ушла в первый раз.

Мы колдовали над их разумами, чтобы они не помнили о дочери.

Они смотрели на меня с шоком и страхом, и я знала, что заклинания там уже не было.

Они помнили меня.

И они боялись.

Я не знала, как их спасти.

Моя магия могла навредить им, и я не знала, что еще было в рукавах у Гаррика или Серого.

– Лирика? – прошептал папа. Его голос был сильным, без страха. Он старался быть сильным. Ради меня. Я ненавидела Гаррика за это. Я презирала Серого.

Огонь лизал мое тело, и я знала, что он окружил меня, как аура. Глаза мамы расширились, слеза покатилась по ее щеке, пока она смотрела на меня.

Я уже не была их девочкой. Я была Жрицей Духа. И я врала им так долго, пока пыталась уберечь их. Этого не хватило.

– Что происходит, Лирика? – спросила мама. – Малышка? Кто этот мужчина? Ты в порядке?

– Мама, – мой голос дрогнул, мне нужно быть сильнее.

Конечно, они спросили бы, в порядке ли я. Они истекали кровью, пострадали, и я хотела кричать и просто… что – то делать. Они переживали за меня.

Гаррик улыбнулся. Я закричала, сделала два шага вперед, пытаясь быть ближе. Он склонил голову и вытянул руку. Дым и тень лились из его тела в моих родителей. Я завизжала, мой Огонь вырвался, ударил по бокам двора, пока другие кричали мое имя. Истон сжал меня за талию, оттянул, Огонь и Земля вырвались, пытаясь остановить дым, несущийся к моим родителям.

Мы не успели.

Потому что это была не магия Гаррика. Это был не его Шепот, или как его звали. Это был Серый.

И он работал через Гаррика, как сосуд.

Дым тут же обвил шеи моих родителей. Я вытянула руки к ним, пытаясь создать щит Воздухом, еще линия дыма и тени ударила меня в грудь. Я упала на землю, тело жгло от удара об камни. Истон отлетел, кровь брызнула из его рта, он ударился головой об стену. Мы оба вскочили, пытались добраться до моих родителей. Вода устремилась из прудов сбоку, я бросила ее в Гаррика. Дым закрылся от нее. Я подвинула ладонь, пыталась разломить землю под ногами Гаррика, но дым остановил и это. Я двигала Воздух и Огонь, но этого не хватало. Я была недостаточно быстрой.

Родители смотрели на меня, слезы катились по их щекам. Дым давил. Воздух хлопнул, будто выстрелил пистолет.

Их глаза опустели, головы опустились, Серый сломал им шеи.

И Гаррик пошатнулся, улыбка на его лице была тем, что я не хотела видеть снова. А потом тени окутали его, поглотили.

Вдруг никого там уже не было, только призрак в тенях, дым растаял, оставив тела моих родителей на земле. Другие подбежали к нам, они пробились через баррикаду дыма, мешающую им пройти.

Я ничего не могла делать. Я могла лишь смотреть на родителей, растивших меня, которых я любила всей душой. А потом я закричала.

Я завизжала.

Глава двадцать первая

Лирика

Я стояла на точке пересечения пяти стихий, где соединялись стрелки часов. Я стояла между четырех направлений.

Но я была пятой, тринадцатой в часах.

Я стояла там, где была во многих снах, многих часах во сне, где я металась, кричала и ощущала Воздух в волосах, Воду на лице, Огонь на коже и Землю под ногами. Я стояла на месте, которое помнила, перед тем, как мир потемнел. Когда я думала, что была только человеком.

Я стояла в месте, которое не давало мне покоя всю жизнь – во снах и кошмарах.

Я стояла там, где желала большего, где мне многое дали, но и многое забрали.

Я стояла в месте, которое кричало о моей судьбе, но молило о прощении.

– Лирика, приди к нам, – сказал один из силуэтов на часах, но я не хотела слушать.

Я знала этот голос, он всегда говорил со мной. Маг Духа.

Я не хотела смотреть на них. Я не хотела видеть, отказывалась глядеть под плащи тех, кто говорил, что хотел помочь. Хотели? Нет, они просто хотели мои силы, магию, которая у меня якобы была, судьбу, которая вроде была моей.

Они не хотели помочь, они хотели использовать меня. Как и все.

Потому что меня было мало. Меня всегда было мало.

Мне дали эти силы, открыли их одну за другой, а теперь я была силой, которую никто не мог сдержать.

Но я была ничем.

Они пропали, их забрали у меня, и я никак не остановила это.

Я не была достаточно сильной, и я не смогла увидеть обман, который был передо мной. Я не увидела его.

Легкие сдавило в груди, и я терзала одежду, которая не была моей. Ее дали те, кто считал меня Жрицей Духа. Они одевали меня, кормили, согревали, пока я тренировалась. Потому что считали меня достойной. Они думали, что я могла что – то сделать для них.

Этого было мало. Меня было мало.

– Лирика, соберись, ты можешь.

Я знала эти голоса. Это были не мои друзья. Не Истон, не Брэлинн, не Родес.

Это были цифры часов, маги Духа. Тут и не тут.

Они были в моих снах, как нэги, которые привели меня в этот мир и к этой судьбе.

– Зачем? – визжала я, голос был на грани срыва.

И тогда я поняла, что все время визжала. Выла, пытаясь проснуться. Я пыталась понять, что именно произошло.

– Почему они мертвы? Я думала, что они были защищены. Почему они не были в безопасности?

– Все в опасности, милая, – прошептала одна из магов Духа. Я повернула голову к ней. Огонь лизал мои пальцы.

Я знала, что это был сон. Это было не настоящим, хотя что – то было реальным, потому что я чувствовала это.

Может, это и происходило.

– Почему они мертвы? Они не были связаны с этим. Мы стерли их воспоминания. Они должны быть свободными. Все было фальшивкой? Они не могли там быть. Не могли.

Я снова завизжала, слезы текли по щекам, колени подкосились. Я рухнула, впилась ладонями в пол, пока моя магия Земли дрожала.

– Это было настоящим. Мне жаль, милая. Может, так было суждено. Это не должно было случиться. Мне жаль, что их забрали. Но ты должна быть сильной. Ты должна бороться с этим. Многие рассчитывают на тебя. Ты рассчитываешь на себя. Будь сильной, милая.

Я не была ничьей милой. Те, кто мог так меня звать, умерли. Я видела, как им сломали шеи, хруст звучал в воздухе и моих ушах, когда тот монстр убил их. Он использовал дым, магию и то, что я не понимала, и он забрал у меня родителей.

Я не могла дышать, не могла вобрать кислород. Перед глазами появились точки. Я пыталась вдохнуть. Не работало. Я не могла дышать. Почему это происходило?

Они не могли умереть.

Воспоминания из детства, улыбки мамы, когда она смотрела на отца, ударили по мне. Как папа наигранно хмурился, когда ел горох, потому что мне нужно было его есть. Он не любил горох.

Рождество, когда мы открывали подарки, смеялись и улыбались, игнорируя опасности мира, потому что они не влияли на нас напрямую. Ничто не могло тронуть нас.

Воспоминания о маме, танцующей с папой на кухне поздно ночью, когда я должна была спать.

Когда мама накричала на меня за разбитое блюдце из ее дорогого фарфорового сервиза со свадьбы, которым нельзя было играть. Я хотела провести чаепитие с друзьями, пусть и воображаемыми.

Она накричала, а потом обняла меня и заплакала. И я плакала с ней, потому что боялась. Боялась, что она больше не будет меня любить, потому что я хотела поиграть и разбила ее блюдце.

Она помогла мне убрать осколки и вытерла мои слезы, а потом обнимала меня, и мы читали. В следующий раз, когда я захотела поиграть в чаепитие, она дала мне пластиковую посуду. Она всегда была там.

Я помнила, как отец дал мне ключи от своей машины, чтобы научить меня водить. Он все время держался за панель побелевшими пальцами. Он не повышал голос. Был хорошим, спокойным.

Они всегда видели лучшее во мне, даже когда этого не было. Они хотели лучшего для меня, даже когда я не знала, что это было.

И я ушла от них в гневе, потому что знала, что они не понимали. Они пытались заставить меня делать то, что считали лучше, хоть я знала, что они приняли бы мое решение. Но я его не сделала.

Потому что не знала, что мне было нужно, что мне было суждено.

Ни тогда. Ни даже сейчас.

Но обратного пути не было. Я больше не смогу завести такие воспоминания.

И я не смогу рассказать им о произошедшем после того, как я ушла. Я не смогу рассказать им, что случилось с Брэлинн или Эмори. Или с парнем, которого я встретила, Родесом. О Розамонд. Я не смогу рассказать им, что полюбила темноволосого парня с Огнем на пальцах и Землей под ногами. И что он был королем Обскурита, а я – Жрицей Духа.

Я не могла объяснить им, почему не смогу быть его королевой, и не только из – за титула и формальностей. Потому что мир разделил нас. Он был проклят и не мог любить меня. Хотя я знала, что что – то близилось. Может, любовь не была ответом. Но я не смогу рассказать им это. Потому что они умерли. И я не успела добраться до них. Я же была Жрицей Духа. Для чего эта боль и жертвы, если я не могла исправить это? Если я не могла спасти?

Для чего было все это?

– Они мертвы, правда, мертвы, – шептала я, но звучало так, словно я кричала небесам. Звук отражался эхом от стен моего разума, и я хотела визжать, но голоса не было. Ничего не было.

Мои родители были мертвы.

Из – з меня.

Это была вина Гаррика. Он убил их. Я знала, что ему нельзя было доверять. Да, он спас Истона, но намеренно. Для этого? Чтобы сломить меня? Или будет больше?

Я не могла думать, не могла дышать, не могла составлять предложения. Мне нужно было пройти это. Понять, почему я была тут. Почему я снова была в этих снах?

– Я тоже умираю? – спросила я, собрав последние силы, чтобы заговорить.

– Нет, ты тут по другой причине. Это не сон. И не смерть. Ты знаешь, что это. Ощути свою магию, узнай, что ломается в тебе.

Говорила Седьмая. Я знала ее. Она звала меня милой. Вряд ли кто – то еще осмелился бы.

Может, Истон, но я вряд ли его увижу снова. Потому что умру тут. Больше ничего не будет. Не могло быть.

А потом я подняла голову, и магия во мне потянулась. Я закричала.

– Мама! Папа!

Это был не сон. Не как те, что были у меня раньше.

Это были маги Духа, и теперь я была одной из них.

Тепло растеклось по моему телу, двигалось к пальцам и по коже. Оно ползло по моим рукам, плечам, по спине и ногам, добралось до лодыжек, до пальцев ног. Он поднялось по ногам, по животу и груди, а потом по шее. Оно окутало мое горло, как дым делал с моими родителями. Но оно не сломало мне шею, а окутало меня, погладило лицо. Все тело будто обвила золотая веревка тепла, и я знала.

Пятая стихия была открыта. Цена была огромной.

Нужны были жертвы. Я знала.

Я знала строки пророчества. Знала, что потеряю тех, кого любила больше всего. Но это не должны быть они. Они были невинными. Это не должны быть они.

Я посмотрела вперед, увидела перед собой души. Серое вещество тех, кто были людьми, сущность людей и мейсонов, которая жила в нашем мире. Может, были и другие миры, я не знала. Тут было много красок, но некоторые были выцветшими серыми.

Если я сосредотачивалась на одном, краски таяли. Краем глаза я заметила радугу. Какофонию света, звука и сущности.

Все и ничего. Я едва могла воспринимать это.

Я сосредоточилась на двух душах.

– Мама, папа. Не уходите. Я вас вижу. Может, могу спасти, – я не понимала, что снова стояла, но колени задрожали, и я вытянула руки, тянулась к душам родителей.

Они печально смотрели на меня. Они не тянули руки. Они трепетали передо мной, слабо улыбаясь, глядя на меня.

Они знали. Я знала, что они теперь все знали. Словно в смерти поняли, что принесли в мир. Меня. И я была причиной их гибели.

А потом на меня легли ладони, много рук сдерживали меня, шептали мое имя, тянули меня из центра круга.

Маги Духа двигались. Я не знала, что они могли. Родители кивнули мне и растаяли.

Они снова стали ничем, пустотой, а не тем, что было моим. Их сущности попали, их жизни погасли за секунды, их души растворились.

Я едва могла дышать. Едва понимала, на что смотрела.

Они пропали, и маги Духа сдерживали меня, не давали дотянуться до них.

– Почему? – спросила я. В этот раз мой голос был сильнее. – Почему я не могу коснуться их? Почему вы оттащили меня? Я их видела. Может, могла спасти. Зачем вы это сделали? Я будто снова убила их.

Слезы текли по моим щекам, и в этот раз Седьмая склонилась ко мне, провела ладонями по моим волосам.

– Дражайшая Лирика. Ты не можешь. Ты не можешь возвращать мертвых. Не можешь касаться мертвых. Не так, как хочешь.

– Тогда какой от меня толк? – прошептала я, боль сотрясала тело. Душа болела, все болело. Кровь текла из – под моих ногтей, по моему подбородку, из ушей и глаз. Я ощущала теплые струйки, катящиеся по лицу, и знала, что мое тело ломалось. Во мне было слишком много силы, я не могла все удержать. Может, пророчество ошибалось. Или оно было правильным, но я не подходила для этого. – Почему я не могу их спасти? Зачем мне пять стихий? Это слишком. Это больно, – я прошептала последнюю часть, голос обрывался.

Двенадцать магов держали меня, хоть и лежали на полу возле меня.

Я не знала, были они мертвыми или живыми, были они в мире людей или прятались в мире мейсонов. Я не понимала это. Я знала, что они были тут для меня, но они не дали мне спасти родителей.

Я не могла трогать смерть? Тогда чем был маг Духа?

Чем был Дух?

И что мне делать с пятью стихиями, которые ломали меня изнутри?

– Ты сможешь. Твое тело выдержит это. Просто дай силе уравновеситься, и ты разберешься, – говорил Первый, его голос был сухим, словно он с таким имел дело каждый день.

Мне казалось, что такое не случалось раньше. Я была одна на миллион. На триллион.

И я будто умирала.

– Как только твое тело примет пять стихий, ты очнешься, и все будет в порядке.

– Ничто уже не будет в порядке, – рявкнула я. – Мои родители мертвы.

– Мертвы, – сухо сказал Первый.

– Хватит, – зарычала Седьмая. – Довольно. Не время для науки или физики.

– Нет, время для магии Духа. И мы не можем медлить или упрощать все для нее, – сказал Первый.

– О чем вы? – спросила я, подняла ладонь к лицу и вытерла кровь с подбородка.

– Твое тело справится. Даже сейчас я вижу, как трещины на твоей коже заживают. Как и те, кто смотрит на твое тело, а не на твою эфемерную форму, как мы.

– Я истекаю кровью и в реальности? – спросила я.

– Да. Но ты исцелишься. Для начала знай, что ты не могла коснуться родителей. Ты не могла вернуть их. Так не делают, и это расплело бы всю ткань вселенной. Ты можешь держать души живых. Сны тех, кто с нами. И будущее тех, кто смотрит на нас. Это означает магия Духа. Ты разберешься, Лирика. В тебе столько возможностей. Столько силы. Просто верь в себя и доверяй тем, кто всегда были с тобой. Ты можешь это сделать. И не только из – за того, что мир нуждается в тебе, или ты должна. Потому что мы верим в тебя. Мы – маги Духа, последние в своем виде. Ты теперь одна из нас. Ты – правда, пыл, будущее. Просто дыши.

Я смотрела на Седьмую, ее взгляд стал теплее, хотя я видела там страх. Я открыла рот и закричала.

Мои глаза открылись, и я оказалась на земле во дворе, где мы были, где были тела моих родителей.

Я не знала, почему понимала, что прошло не так много времени. Может, миг в обычном времени. Во снах с магами Духа прошел не миг. Я не знала, почему понимала это, сколько бы я ни провела времени в тех снах, когда я билась и понимала, что происходило, когда ощущала стихии в себе, тут время не проходило.

Может, так было всегда, даже когда я была в мире людей и не понимала те сны.

Я не могла сейчас думать об этом.

Тело дрожало, пять стихий во мне боролись за власть и контроль. Я знала, что на мне были ладони Истона, как и других. Я не могла смотреть на них. Я вытянула руки, и Вода и Воздух врезались в землю. Это сотрясло магию Земли, и все лица, которые нависали надо мной, отлетели от меня.

Я лежала на спине. А теперь стояла. Но мои ноги не касались земли. Я парила, носки сапогов скользили по земле, Воздух во мне заставил волосы встать дыбом, они развевались от ветра, которого там не было. Земля дрожала подо мной, и огонь плясал в моих глазах и на пальцах. А потом появилась Вода. Она поднималась спиралями из прудов вокруг нас, летала по воздуху, создавая водопады, на которые смотрели другие краем глаз.

Они следили за мной.

Воздух вокруг меня был заряженным, и я знала, что огнем и силой в себе я могла сжигать здания. Как и раньше, я могла все это превратить в пепел, пыль, Дух, в… ничто. Я могла использовать силу в себе и сломать всех их. Я могла навредить всем на моем пути за то, что посмели трогать мое. Я смотрела на тела перед собой, которые друзья не убрали, потому что не было времени.

Я смотрела на трупы своих родителей.

Я не кричала, не визжала. Я молчала. Я смотрела на них и знала, что обратного пути не было. Я буду помнить этот момент до конца своих дней, даже если они были сочтены. Они заплатят за то, что сделали. Серый умрет от моей руки, как и монстр, убивший их. Предатель. Гаррик.

Они все умрут, а я поднимусь. Я отогнала эту мысль, пыталась совладать с силами. Все пять стихий были слишком. И мне не нравился голос в моей голове. Не нравилось, что он звучал не как я. Мне нужно быть Лирикой. Нужно было помнить, какой я была. Иначе я буду худшим монстром. Я буду той, кто уничтожит всех, потеряв контроль. Я буду хуже Серого.

Народ кричал мое имя, они тянулись ко мне, и я опустила взгляд и увидела Истона. Он смотрел на меня темными глазами, вытянув руки. Я знала, что видела там правду. Не тревогу. Только чистое доверие.

Он не мог меня любить, но доверял мне.

Я не могла подвести его. Не могла никого подвести. Больше нет. Я это не допущу.

Я потянула за магию в себе, словно запирала ее в сферу в моей душе, закричала снова и рухнула на землю со стуком.

Другие прибежали ко мне, но Истон добрался первым. Он обнял меня, а Брэлинн прыгнула мне на колени и свернулась. Родес сжал мои плечи. Розамонд была рядом. Другие тоже там были, хотели помочь. Я могла лишь закрыть глаза, пока лились слезы.

Мои родители были мертвы. Но… я открыла пятую стихию.

Теперь я на самом деле была Жрицей Духа.

Расплата наступит.

Теперь я знала цену. Жертва. Жаль, что ее заплатила не я.

Глава двадцать вторая

Истон

Я оставил Лирику в своих покоях, а не ее. Мне было все равно, что кто – нибудь думал об этом решении. Я мог быть гадом, но я был королем. Все мирились с моими приказами.

Я не мог терпеть, не зная, где была Лирика, даже если от мыслей о ней что – то двигалось во мне, и лед не давал мне приблизиться.

Я был в порядке. Она будет в порядке.

И снова я повторял это себе, надеясь, что это поможет.

– Розамонд с ней, – Родес подошел ко мне. – Мне не нравится, что моя сестра в твоей спальне, – проворчал принц Люмьера.

Я посмотрел на него, приподняв бровь. Но без особого пыла. Я знал, что не смогу прогнать крики Лирики из головы. До конца дней, даже если конец наступит быстро. Как и не мог забыть, как кровь полилась из ее глаз и носа, и ее кожа будто трескалась, пока она дрожала.

Было сложно быть козлом, королем, которого я хорошо играл, когда я хотел только убедиться, что она была в порядке.

Что – то проникло в мое сердце, кулак из тени сжал его. Я подавил судорожный вдох. Я не мог выглядеть слабо, особенно при Родесе. Я знал, что Серый все еще управлял мной. И если я не буду осторожен, он лишит меня всего, как сделал с Лирикой.