Текст книги "Дневник ангела-хранителя"

Автор книги: Кэролин Джесс-Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Она пожевала ноготь.

– Может, я должна переехать туда…

Кит откинулся в кресле. Подумал несколько мгновений и сказал:

– Привези его сюда. Позволь мне с ним встретиться наконец.

Прошла минута. Марго размышляла. Готова ли она к такому?

Вскоре после этого Тео встретил в аэропорту Сиднея высокий абориген с тронутыми сединой косичками и шрамами на лице, который представился как Кит.

Если вы никогда раньше не встречали австралийских аборигенов, что ж, тогда вы можете вообразить реакцию Тео.

Кит отвел Тео к помятому джипу на автостоянке и велел запрыгивать внутрь.

– Куда мы? – зевнул Тео, бросив свой рюкзак на сиденье.

– Приклони голову, маленький приятель, отдохни! – сквозь шум двигателя прокричал Кит. – Вскорости будем!

Они ехали несколько часов. Тео уснул на заднем сиденье, свернувшись на своем рюкзаке. Он проснулся посреди пустынного района, под небом, на котором мерцали созвездия, а вокруг надрывались сверчки. Джип Кита стоял под деревом.

Тео осмотрелся, на мгновение забыв, что он в Австралии, и гадая, где его мама. Кит появился у пассажирской дверцы. Вот только на нем больше не было рубашки-поло и слаксов. Он был голым, если не считать красной ткани вокруг талии, его лицо и широкий торс были размалеваны толстыми белыми кругами. В правой руке он держал длинный шест.

Тео едва не выпрыгнул из собственной кожи.

Кит протянул ему руку.

– А теперь давай, – сказал он. – Выскакивай. К тому времени, как я с тобой покончу, ты будешь истинным туземцем.

Тео откинулся назад, подальше от протянутой к нему руки.

– И сколько на это уйдет?

– На это уйдет длина одной веревки, – пожал плечами Кит.

Три недели спустя Тео улетел домой. За исключением того времени, что Тео был с Марго в ее доме, ночи он проводил под широким небом, иногда просыпаясь, чтобы обнаружить змею, скользящую мимо его подушки, а низкий голос из тени наставлял его, как пронзить копьем эту змею и снять с нее шкуру. А днем он учился добывать огонь с помощью двух сухих кусков дерева или изготовлять пасту из камня и воды, чтобы потом разрисовать ею свою кожу или изнанку большого черного листа.

– Каковы твои сновидения? – спрашивал Кит снова и снова.

Тео качал головой и говорил что-то вроде:

«Я хочу вступить в „Никсы“. – Или: – Мне хотелось бы получить мопед на Рождество».

И Кит качал головой и рисовал акулу или пеликана.

– Каковы твои сновидения? – спрашивал он до тех пор, пока однажды Тео не взял у него палочку и пасту и не нарисовал крокодила.

– Вот мое сновидение, – ответил он.

Кит кивнул и показал на рисунок.

– Крокодил убивает свою жертву, утаскивая ее под воду и удерживая там до тех пор, пока жертва не утонет. Он лишает создание основного способа выживания. – Кит показал палочкой на Тео: – Не отдавай своих способов выживания так легко. А теперь, – зашагав прочь, произнес Кит, – мы закончили.

Тео посмотрел на свой рисунок, на белые отметины на своей загорелой коже, на красную землю, упорно остававшуюся у него под ногтями. Он подумал о крокодиле. Неразрушимом. Чистом оружии. Вот каким он хотел бы стать.

И он стал, до известной степени. Когда Тео вернулся в Нью-Йорк, он заглушал дрожь своего прошлого с помощью любого вещества, какое мог раздобыть, с помощью любой драки, в какую мог ввязаться. И Марго, приезжая домой на каждое Рождество, рассказывала Тео еще чуть больше о сиротском приюте, и каждый год просила его рассказать об исправительном учреждении, и каждый раз, когда она об этом просила, он уходил.

Но потом в жизни Марго появилось отличие от моей жизни, заставившее меня радостно воскликнуть: она позвонила Тоби и попросила его стать одним из ее клиентов. Тот согласился. Грандиозная идея! – завопила я. – Почему я такого не предложила? Это же идеально!И я начала мечтать о том, как они возобновляют совместную жизнь, как вторая попытка будет намного лучше, куда больше сосредоточена на любви и куда меньше на их хрупких «эго», и как счастлив будет Тео, как все мы будем счастливы, может быть, на Небесах…

А потом, едва Марго повесила трубку, в коридоре раздались шаги.

В дверях появился человек.

– Кит?

Он шагнул вперед, улыбаясь своей широкой, белозубой улыбкой, засунув руки глубоко в карманы.

– Разве ты не должен быть в Малайзии?

– Ненавижу давать интервью, – пожал плечами он.

Марго закинула руки ему на шею, сцепила их, целуя его лицо. Он подхватил ее, отнес, вопящую и смеющуюся, на балкон и сказал:

– Марго, любовь моя. Выходи за меня замуж.

С сильно колотящимся сердцем я наблюдала, как Марго отвела глаза и посмотрела на океан внизу. Волны бросались на открытые ладони берега.

А потом я увидела это.

Она посмотрела на Кита и улыбнулась, но ее аура была такого же золотистого оттенка, как и аура Тоби, и сейчас она текла, словно полноводная и обильная река со множеством течений, которые влекли ее сердце через весь Тихий океан к Тоби.

Но Марго начала кивать.

Нет! Нет! – вопила я, игнорируя голос в своей голове, напоминавший мне о моем обещании придерживаться только четырех направлений: наблюдать, защищать, записывать, любить,о том, что я не должна вмешиваться.

Я велела этому голосу проваливать в ад и сказала Марго: Не выходи за него!А она оглянулась на него и, лишь слегка нахмурившись, произнесла:

– Кит, я вся твоя.

25. Неподписанная строка

К моему огромному восторгу, с этим планом возникла легкая заминка.

Марго так и не подписала бракоразводные документы. Вообще-то ни она, ни Тоби не имели ни малейшего понятия, где эти документы находятся. Они уже столько времени жили порознь, что их взаимоотношения стали удобными для обоих, так как никогда не порождали ужасной жгучей боли с ярлыком «развод», но в то же время напоминали брак не больше, чем мышь напоминает плод манго.

Марго полетела в Нью-Йорк, чтобы все обсудить. Время совпало с восемнадцатилетием Тео, а потому она сказала ему и Тоби, что именно это является причиной ее импровизированного визита. Но Тоби не так-то просто было провести. Он знал свою – в недалеком будущем – бывшую жену, как улицы Манхэттена. И конечно, Марго не была утонченно скрытной. На ее кольце красовался камень величиной с конский каштан.

– Милое кольцо, – такими словами Тоби встретил Марго в аэропорту Кеннеди.

– Спасибо, полет был прекрасным. Дела мои идут в гору.

Они молча пошли через автостоянку. Тоби отпер дверцу старого «Шевроле». Они сели в машину. После четырех попыток двигатель заурчал и завелся.

– Господи Иисусе, Тобес, я уж думала, ты заменил эту старую жестянку спустя… Сколько ей уже лет?

– Я никогда не заменю эту машину. Меня в ней похоронят, ты не знала?

– Мы ехали на этой машине в Вегас, верно?

– Чтобы пожениться.

– Да. Чтобы пожениться.

В своей квартире Тоби занялся срочным делом – приготовлением кофе. Ему внезапно показалось, что у всех в комнате должна быть чашка с чем-нибудь горячим и что эту чашку сперва следует тщательно вымыть. Подобным образом Тоби отвлекал себя и Марго от чудовищности лежавшего между ними дела. Развода.

Марго понимала, чем он занимается. Это печалило ее. Она надеялась, что он будет храбрее. Но могу сразу сказать: если бы Тоби стал общаться с ней в стиле «Ну и что дальше?», она заревела бы как ребенок. Дело в том, что они годами воевали друг с другом. А теперь для всех пришло время оставаться спокойными и нейтральными. Над этим предстояло хорошенько потрудиться.

– Я выхожу замуж, – наконец произнесла Марго.

– Я вижу, – сказал Тоби в чашку с кофе. – Когда?

– Как только мы с тобой… Ну, ты понимаешь.

– Что?

– Сделаем вещь с заглавной буквы «Р».

– Разве ты не подписала бумаги?

– Нет.

– А… Почему?

– Тоби…

– Нет, мне и вправду любопытно.

– Не знаю.

Молчание.

– Кто он?

– Кто?

– Тот парень, – засмеялся Тоби. Опять-таки в чашку с кофе. – Мистер Делакруа.

– Кит. Известный также как К. П. Лайнс.

– А! Клиент. Разве это законно?

– Да, Тоби. Иначе мы с тобой отправились бы в тюрьму.

– О да! Потому что мы все еще женаты.

– Да. Мы все еще женаты.

Прошло восемь месяцев с тех пор, как Марго видела Тео. Но восемь месяцев в подростковые годы сопоставимы с развитием детей, только начавших ходить, потому что Тео из сухощавого и невысокого превратился в угрожающего вида широкоплечего футболиста. Внезапно сходство Тоби с сыном стало таким малозаметным, что, подай Тоби в суд для установления своего отцовства, это не стало бы безрассудством. Если хотите, представьте их бок о бок: Тоби, тонкокостный, с вялой челюстью, с тонкими, золотисто-кукурузными волосами, худыми, женственными руками, с квадратными очками на узком, римском носу – и Тео, ссутулившийся, чтобы не врезаться в притолоку, с толстым носом-картошкой. Голос Тео был низким, как звук контрабаса, – дань его жадной любви к курению травки, конечно, – а подбородок выдавался под прямым углом к челюсти, образуя еще один угол там, где прямо подо ртом была ямочка. Длинные волосы топорщились сверху небрежным красным, как петух, «ирокезом». Все, что он носил, – черного цвета – обвисло и болталось на нем. Даже обувь.

– Привет, мам, – сказал он, когда Марго постучала в дверь его спальни и нашла его – в три часа дня – спящим в кровати.

Марго минуту или две рассматривала, как Тео изменился, как внезапно резко сел на кровати, какой пейзаж бицепсов и трицепсов представляет собой его полуголое тело. В углу она заметила скамью для поднятия тяжестей.

Тео сел и вытащил бутылку водки из-под матраса, потом помедлил и, прежде чем жадно выпить, поднес палец к губам.

– Ш-ш, – сказал он. – Не рассказывай папе.

Я наблюдала, как Марго хочет устроить ему нагоняй, а потом останавливается. Что тут можно было сказать?

Поэтому она ограничилась лишь:

– Привет, Тео.

У юриста Тоби ушла неделя, чтобы заново составить бракоразводные документы. Я наблюдала за юристом, несущим конверт под мышкой, из окна квартиры: его аура была низкой и серой, его всегда хрупкие кости становились все слабее и слабее. На расстоянии он выглядел куда старше своих сорока трех лет. Но вблизи я увидела, что глаза его остались прежними.

Он поставил кресло напротив кресла Марго и прочитал бумаги. Марго вертела свое кольцо.

– Теперь дайте мне посмотреть, – сказал Тоби, разбираясь, где подписать, несмотря на громадную галочку, которую юрист поставил рядом со строчкой, где требовалась подпись Тоби. – А, вот тут…

Марго наблюдала за Тоби. Она ничего не сказала, боясь усугубить это дело, и так трудное для него. Она в основном списывала колебания Тоби на его неспособность расстаться с прошлым. «Шевроле», старые ботинки, даже направленность книг, которые он писал… Все это связывало Тоби с самыми счастливыми годами его жизни. И пока она размышляла, я напомнила ей: Марго, милая, ты точно такая же. Тебе тоже не удалось убежать от прошлого. Пока.

Тоби прижал перо к строчке. Поцокал языком.

– Хочешь сделать это в другой раз? – спросила Марго.

Он уставился в стену.

– Мне просто нужно кое-что прояснить, – сказал Тоби.

Потом – длинная пауза. Все мы знали, что он говорит о Соне, но одно упоминание о ней теперь стоило меньше, чем оправдание, которого он жаждал. В конце концов Марго пришла ему на помощь.

– Я знаю, что ты не спал с Сон.

– Что? – Ручка упала на стол.

– Она приходила повидаться со мной, – ласково объяснила Марго.

– Тогда почему?..

– Я не знаю, Тоби. Поэтому не спрашивай.

Он встал, сунул руки в карманы и стал расхаживать по комнате. Наконец прошептал очевидное:

– Мы должны были сделать это годы назад.

– Да. Должны были.

– Ты подпиши первая. – Тоби снова посмотрел на бумаги. – Потом я подпишу и отнесу их юристу. И все будет сделано.

– Хорошо.

Теперь пришел черед Марго. Она взяла ручку и уставилась на строку, ожидавшую ее подписи. Я поинтересовалась: А ты думала, это будет легко?

– Это может подождать, – сказала Марго и положила ручку. – Давай сначала пообедаем.

Они отправились в свое обычное место в Ист-Виллидж и сели снаружи, неподалеку от столика, полного шумных туристов. Хорошее отвлечение. Возможность поговорить о том, как жарко, как перепутались все времена года и не видела ли она тот документальный фильм о глобальном потеплении? О том, что весь мир окажется под водой к XXII веку?

Над столом туда-сюда летали реплики легкой беседы, помогавшей избавиться от сожалений. Они говорили о следующей книге Тоби. О ее стержне. Общие интересы. Бракоразводные бумаги были забыты.

Появился Джеймс, чтобы увидеться со мной. Было темно. Я уже слышала, как с воплем сирен мимо промчались полицейские машины. Джеймс задыхался, вытаращив глаза.

– Что случилось? – спросила я – и он начал плакать.

Тео кого-то убил.

Парень получил сзади ножом в шею, потом был избит так, что утонул в собственной крови. Где-то посреди избиения Тео всадил в его ногу две пули.

– Зачем он это сделал? – закричала я.

Не успел Джеймс ответить, как Тео вломился в квартиру.

Шум заставил Тоби и Марго выбежать из своих спален. Когда они увидели Тео, оба немедленно подумали, что кровь, капавшая с его рук, волос и одежды, – его кровь. Кое-какая кровь и вправду была его. У него был сломан нос, а в бедре была глубокая ножевая рана. Остальная кровь принадлежала убитому мальчику.

Марго побежала за полотенцами и бинтами, чтобы позаботиться о его ранах.

– Вызови «Скорую»!

Тоби шарил в поисках беспроводного телефона, пока наконец не вытащил свой мобильник и не набрал «911». Едва он связался с оператором и назвал адрес, из-за входной двери раздался голос:

– Полиция! Откройте!

Тоби распахивает дверь – и его быстро прижимают к стене, на его запястьях защелкиваются наручники, как и на запястьях Тео и Марго, и все это время Тео вопит:

– Он насиловал ее! Он насиловал ее!

26. Слепое доверие

В моей версии жизни я в то время была в Сиднее.

Верная долгу, я подтвердила, что не забыла о восемнадцатилетии Тео, позвонив по телефону и переведя ему деньги, а потом провела день за чтением новой рукописи Кита.

У меня была в разгаре встреча с клиентом, когда позвонил Тоби с вестью об аресте Тео. По какой-то причине это почти изгладилось из моей памяти. Когда я появилась в Нью-Йорке несколько дней спустя, меня ошеломили репортажи об убийстве с фотографиями Тео внизу. И как всегда, я решила, что это полностью вина Тоби.

Мы с Гайей заставили Джеймса рассказать, что произошло. Но вместо этого он поднял крылья над головой, и в воздухе повис небольшой водяной круг, а в этом кругу появилось изображение.

Тео направляется домой, после того как отпраздновал свой день рождения в баре в деловом центре города. Он под кайфом и пьян. На нем грязные джинсы, запятнанная кровью футболка и нехилый фингал под глазом после скандала в баре из-за девушки. Он останавливается возле переулка, чтобы зажечь сигарету. Раздаются голоса. Спор. Девушка плачет. Парень шипит и ругается. Потом звук удара. Вопль. Еще один удар, снова угрозы. Тео выпрямляется, он явно протрезвел. Он сворачивает в переулок. Он видит – очень ясно – парня, наклонившегося над девушкой, его штаны спущены до колен, он вгоняет бедра между ее бедрами. А потом – крик. Когда Тео снова смотрит туда, он видит, как парень поднимает кулак и бьет девушку в лицо.

– Эй! – кричит Тео.

Парень поднимает взгляд. Делает шаг назад. Девушка падает на землю и скулит, подтягивая колени к груди.

– Ты что делаешь, козел? – орет Тео, направляясь к парню.

Парень – светловолосый, чуть старше Тео, в потертых джинсах и белой куртке Нью-Йоркского университета – натягивает штаны и ждет, пока Тео не окажется в паре шагов от него. Потом вытаскивает из кармана пистолет. Тео поднимает руки и делает шаг назад.

– Эй-эй, ты что творишь, козел?

Парень прицеливается Тео в лицо.

– Назад, или я продырявлю тебе физиономию.

Тео смотрит на девушку на земле. Ее лицо опухло и в крови. Маленькая лужа крови собралась у ее ног.

– Ты почему так с этой девушкой, а?

– Не твое дело, – отвечает парень. – А теперь разворачивайся, как хороший мальчик, или я выстрелю тебе между глаз.

– He-а, козел. – Тео чешет щеки и пристально смотрит на девушку. – Извини.

– Что ты имеешь в виду – «извини»?

Тео смотрит на него. В его голове проносятся сцены того времени, которое он провел в исправительном учреждении. Воспоминания об изнасиловании.

– Так не годится, – тихо произносит Тео. Он переводит взгляд на девушку, окровавленную и дрожащую. – Так не годится, – повторяет он.

И не успевает парень сообразить, что происходит, как Тео бросает руку вперед и отнимает у него пистолет. Он целится в парня.

– К стене! – вопит Тео. – Повернись и уткнись носом в кирпич, или я тебя убью!

Парень только улыбается.

– К стене!

Парень подается вперед, его лицо искажается от угроз. Он вытаскивает из заднего кармана нож и кидается на Тео. Тео опускает пистолет и дважды стреляет парню в бедро. Тот кричит и падает на колени. Тео смотрит на девушку.

– Убирайся, беги отсюда, – говорит он.

Та поднимается и бежит.

Тео бросает пистолет на землю. Он дрожит. Он наклоняется над парнем, который стонет у его ног.

– Прости, но ты не оставил мне выбора…

Не успевает Тео еще что-нибудь сказать, как парень всаживает нож ему в бедро. Тео вопит и инстинктивно выдергивает нож, но прежде парень бьет его в лицо. Тео отшатывается и тычет ножом в шею парня. Потом бьет его. И не перестает избивать, пока кто-то не вызывает полицию.

Все это Тео рассказал полиции. Они взяли анализ мочи. Марихуана, алкоголь, кокаин. Другой парень – чист.

А что девушка? Девушки никто не видел. Убитый оказался студентом-отличником Колумбийского университета. У Тео же досье о судимости толще Библии.

Как я себя чувствовала, пока все это происходило? Ярость, питавшая меня, когда я выяснила, через что прошел Тео в исправительном учреждении, ушла. Вместо этого мне казалось, будто я провалилась сквозь пол подвала надежды. Я скучала по Джеймсу. Я скучала по Тео. Я наблюдала, как Марго причитает и плачет, расхаживая по квартире всю ночь напролет, наблюдала, как Тоби старается ее утешить и ответить на ее вопросы: Это сделали мы? Это наша вина? Просто подожди. Просто подожди суда. Его будут судить по закону. Вот увидишь. Вот увидишь.

Кит появился несколько недель спустя. Между ним и Тоби ощущалась некоторая неловкость. Молча решили, что для всех будет лучше, если Марго и Кит останутся в отеле. Они сняли номер в «Риц-Карлтон», потом встретились за обедом, чтобы обсудить план.

Тоби, очень хорошо зная, что Кит – вегетарианец, заказал столик на троих в «Гурман-бургер» в Нохо. [56]56
  Нохо – район на Нижнем Манхэттене, известный как центр искусства, музыки, кино и авангардной моды. (Прим. ред.)


[Закрыть]

– Прости, – прошептала Марго Киту, прикрывшись меню.

– Ничего, – слегка шевельнув рукой, ответил тот.

Наблюдая за этой троицей, я нервничала, как полевая мышь, пересекающая шоссе. Я видела результаты изменений, которые внесла, и чувствовала себя совершенно беспомощной. Я словно наблюдала, как вагон поезда катится без тормозов вниз по склону горы, а в нем сидят все дорогие мне люди.

Марго тоже нервничала. Она была тиха, как церковь во время мессы, и так издергана, что не могла есть. Кит ощутил нервозность Марго и как мог поддерживал ее, улыбаясь над своей тарелкой салата-латука и булочек без начинки и ведя себя чрезмерно, до нелепого мило по отношению к Тоби. Он даже сделал комплимент по поводу его романа, что заставило Марго поежиться. Она не осознавала, что Кит жалеет Тоби. Отец, оказавшийся в положении Тоби, не заслуживал ничего, кроме глубочайшего сочувствия со стороны Кита.

– Ладно, Кит, позвольте мне перейти к делу, – сказал Тоби, как только вино охладило его ревность. Он потянулся к портфелю, который поставил между ног, и выдернул из него пачку бумаг.

Кит сплел пальцы вместе и задумчиво посмотрел на Тоби.

– Марго сказала мне, что вы были детективом, – начал Тоби. Он положил бумаги на стол и побарабанил по ним пальцами. – Я не верю, что мой… что наш сын убил этого парня хладнокровно. Я верю, что изнасилование и вправду имело место и что где-то есть девушка, которая могла бы спасти моего сына от электрического стула.

Кит кивнул и улыбнулся, но ничего не сказал. Тоби слегка вытаращил глаза. Он не мог думать ни о чем другом, кроме передряги, в которую попал Тео. Он не спал несколько дней.

– Кит, думаю, Тоби пытается сказать, – вступила в разговор Марго, – что здесь нужны твои услуги. Департамент полиции Нью-Йорка не на нашей стороне. Нам нужно самим навести справки, чтобы помочь Тео.

Кит молча долил вина в свой бокал.

– Я хочу, – не глядя ни на кого, произнес он, – чтобы вы оба отправились домой, немного поспали, а эти бумаги оставили мне. Я их просмотрю, хорошо?

Он подался вперед и попытался вытащить бумаги из-под рук Тоби. Но по какой-то причине Тоби, глядя на Кита, удержал их.

– Тоби?

Марго и тоном, и прикосновением ноги под столом умоляла Тоби не позволить его гневу из-за беды с Тео распространиться на ее отношения с Китом.

Уловив атмосферу, Кит улыбнулся и поднял руки.

– Может, позже?

Тоби снова побарабанил пальцами. Похоже, он кипел. В конце концов он взглянул на Кита.

– Я хочу, чтобы вы знали, – начал он, показывая на Кита пальцем. – Давным-давно я пообещал, что не отпущу ее. А теперь вы меня вынуждаете. Я хочу, чтобы вы это знали. – Тоби осушил свой бокал, со стуком поставил его и толкнул стопку бумаг через стол.

Я наклонилась и обхватила его руками. Он решил, что ощущение объятия – проекция его самого сокровенного желания, и явно расслабился. Я отпустила его.

Словно ничего не произошло. Кит вытащил очки для чтения из внутреннего кармана и внимательно просмотрел бумаги. Спустя некоторое время он удивленно поднял глаза.

– Что, вы двое все еще здесь?

Тоби и Марго встали и пошли к выходу. Спустя секунду Марго вернулась и поцеловала Кита в голову, прежде чем выйти из закусочной на простор ночи.

Когда в квартиры, выходящие в тот переулок, стучался австралийский абориген шести футов пяти дюймов ростом, покрытый племенными шрамами, это заставляло жильцов выдавливать из себя подробности, которые в других случаях они скрыли бы.

Спустя несколько ночей Кит сообщил Марго и Тоби:

– Я знаю имя.

Он плюхнул свою записную книжку на обеденный стол и сел. Марго и Тоби поспешно придвинули стулья. Гайя, Адони и я сгрудились вокруг.

– Какое имя? – быстро спросила Марго.

– Валита. Это все, что у меня есть. Ни семьи, ни ныне живущих родственников, о которых было бы известно. Подросток. Незаконная иммигрантка. Проститутка. Ее видели в той округе ранним утром того дня, когда произошло убийство.

– У нас есть адрес? Фамилия? – спросил Тоби, дрожа от адреналина.

– Пока нет, – покачал головой Кит, – но я работаю над этим.

Адони, со своим вечно хмурым видом, посмотрел на меня и Гайю.

– Девочка еще не готова сделать шаг вперед, – сказал он. – Я встретился с ее ангелом.

– Встретился?

Я почти кинулась на него через стол.

И именно в этот миг Марго встала и начала расхаживать по комнате.

– Как нам раздобыть адрес? Я имею в виду – разве нет какой-нибудь базы данных, в которой можно поискать? Разве мы не должны выложить имя копам?

Кит покачал головой.

– Почему нет? – спросила я Адони, и мой голос прозвучал в унисон с голосом Марго, задавшей Киту тот же самый вопрос.

Кит заговорил первым:

– Это останется между нами до тех пор, пока мы не раздобудем больше деталей. Если они узнают, что мы разнюхиваем самостоятельно, то станут следить за нами так, что это очень затруднит любое частное расследование. Поверьте мне.

– Я согласен с Марго, – наконец произнес Тоби. – Я предпочел бы обсудить это с полицией.

Кит посмотрел на Марго. Та сложила руки на груди и нахмурилась.

– Кит прав, – сказал Адони Джеймсу, Гайе и мне. – С полицейскими, вовлеченными в дело Тео, тесно работает очень могущественный демон. Нам нужно до поры до времени держать все в секрете.

Я приблизилась к Марго. Я очень сильно колебалась, но велела ей довериться Киту. Когда я достучалась до нее, она залилась слезами. Тоби вздрогнул, инстинктивно хотел ее обнять, но потом сдержался. Кит встал, взглянул на Тоби и пошел к Марго. Он прижал ее голову к своему плечу и погладил по спине. Марго посмотрела на Тоби. Тот сунул руки в карманы и стал глядеть в окно на заходящее солнце.

А потом – deus ex machina. [57]57
  Deus ex machina ( лат.«бог из машины») – развязка вследствие вмешательства непредвиденного обстоятельства.


[Закрыть]

Тоби, Кит и Марго сидели на улице за столиком кафе рядом с Вашингтон-сквер. Внезапно Адони ринулся через улицу к другому ангелу, в красном платье, а потом быстро замахал Гайе и мне, веля к нему присоединиться. Ангел – пожилая женщина, уроженка Эквадора, – была взволнована, но при виде нас почувствовала облегчение.

– Это Тигрен, – сказал Адони.

– Я была там, когда все произошло, – повернувшись к нам, заговорила Тигрен. – Верьте мне, я стараюсь изо всех сил, чтобы убедить Валиту отправиться в полицию, но, прежде чем мне это удастся, может пройти некоторое время. Я не знаю, не будет ли тогда слишком поздно.

– Где она? – спросила я.

– Посмотрите туда, – сказала Тигрен, показывая на маленькую фигурку с накинутым на голову капюшоном, сидящую на парковой скамье за невысокой живой изгородью. – Это Валита.

Я прищурилась, чтобы разглядеть девушку. Она курила. Ее рука дрожала с каждой затяжкой.

– Почему она не пошла к копам? – быстро спросила Гайя.

– А ты не можешь ее уговорить? – перебила я Гайю. – У нас не так много времени.

Тигрен подняла руки.

– Я пытаюсь, – сказала она. – Но кое-что связывает ее с убитым парнем, и Валите сначала нужно разобраться с этим. Ее семью могут вот-вот депортировать. К тому же она беременна.

Я снова взглянула на Валиту. Присмотревшись внимательней, я увидела тени, вращающиеся вокруг нее, иногда сталкивающиеся, время от времени проникающие внутрь девушки. А потом, глубоко в матке, я увидела маленький свет – ребенка.

Валита докурила и раздавила ногой окурок, потом обхватила себя руками и плотнее закуталась в куртку. Она выглядела так, словно хотела просто исчезнуть.

Адони взял Тигрен за руки и сказал что-то на языке кечуа. Тигрен улыбнулась и кивнула.

Валита внезапно встала и пошла в обратную сторону.

– Мне надо идти, – сказала Тигрен. – Я встречусь с вами снова, обещаю.

– Как тебя найти? – прокричала я.

Спустя секунду она исчезла.

С тех пор, пока Тоби, Кит и Марго проводили день за днем в погоне за тупиковыми вариантами, Гайя, Адони и я высматривали Тигрен.

Рождество пришло и ушло, никто его не отмечал.

В конце концов, несмотря на наши уговоры, Марго и Тоби убедили Кита передать имя Валиты следователю, который вел это дело.

Как и предсказывал Кит, следователь не заинтересовался. Никаких улик, никаких показаний свидетелей.

Предварительное слушание многое извлекло из невнятных показаний Тео, который заявил, что не знает, кому принадлежал нож. Нож мог принадлежать и ему. Обвинение сразу ухватилось за это. Похожие ножи были найдены под кроватью Тео. Следователи отбросили возможность существования девушки, когда судебные медэксперты доложили, что на месте преступления была найдена кровь только двух групп, не приняв в расчет и то, что позже той же ночью прошел дождь. Благодаря Грогору, обвинения, выдвинутые во время слушаний, только взбесили Тео – так, что он показался куда менее невинной жертвой, чем агрессивный хам.

Гайя, Адони и я продолжали поджидать Тигрен, но она не появлялась. Мы решили, что Валита, должно быть, переехала в другой штат или вообще оставила страну. Отчасти я ее не винила. А отчасти жаждала увидеть Тео и Джеймса еще хоть разок только для того, чтобы сказать, что я их обоих люблю.

Однажды ночью я отправилась в Рикерс-Айленд, [58]58
  Рикерс-Айленд – главная нью-йоркская тюрьма на одноименном острове.


[Закрыть]пробравшись через толпу демонов, и нашла Тео скорчившимся в тесной, грязной камере. Внезапно он стал казаться очень маленьким, съежившимся из-за суровой обстановки вокруг. Обитатель камеры дальше по коридору выкрикивал женское имя и угрожал перерезать себе вены. Я увидела по всему тюремному блоку преступления сидевших в камерах людей – их параллельные миры, духовные знаки их грехов. И я увидела демонов этих людей, все они выглядели в точности как Грогор, когда я впервые с ним встретилась: чудовищные, жестокие, стремящиеся меня уничтожить.

Но там были и ангелы. Большинство из них – мужчины, но были еще и мягкие, материнского склада женщины, стоящие над людьми, чьи преступления вызвали у меня приступ тошноты. И все-таки, несмотря на совершенные ими ужасные преступления, их ангелы оставались любящими. Оставались нежными.

Внезапно я осознала, что понятия не имею, кем был Джеймс в своей смертной жизни. Но когда я нашла его с Тео, то была уверена в одном: этот мальчик, которого я так поторопилась сбросить со счетов при нашей первой встрече, оказался крепким орешком. С Тео в камере находились четыре демона, все они напоминали тонганских [59]59
  Тонга – остров в Полинезии.


[Закрыть]футболистов и рядом со стройным Джеймсом выглядели громадными и неповоротливыми. Но они толпились в углу, осмеливаясь лишь время от времени бросать колкости Тео. Похоже, Джеймс был здесь за главного.

– Что ты тут делаешь? – спросил Джеймс, когда я появилась.

Демоны Тео тут же встали, чтобы взять меня в оборот. Джеймс кинул на них взгляд.

Я крепко обняла его и посмотрела на Тео, который оглядывался по сторонам.

– Тут кто-то есть?

Я перевела взгляд на Джеймса.

– Он может меня чувствовать?

– Скорее всего, – кивнул Джеймс. – Не буду лгать, ему здесь пришлось нелегко. Но думаю, пока я избавил его от самого худшего. Благо уже то, что он начал ценить то хорошее, что у него было раньше. Он считал себя крутым парнем, пока не заперли эти двери. Теперь он набрасывает длинный список планов на то время, когда выйдет отсюда.

– Итак, он не оставил надежду?

– Он не может себе этого позволить, – покачал головой Джеймс. – Другие парни, которых он тут видит… Это заставляет его преисполниться решимости выйти на свободу, вот что я тебе скажу.

С тем я их и оставила, держащихся вместе в одном из самых темных мест на земле, – две свечи в шторм. И я осмелилась верить, что каким-то образом они выберутся оттуда.

Вскоре Кит уехал, на этом настояла Марго. Ему нужно было продолжить рекламный тур, к тому же у него кончались деньги. Разговоры об их свадебных планах почти совсем сошли на нет. И я тихонько радовалась. Кит наблюдал, как Марго заново осваивается в Нью-Йорке, в жизни, в которой он был чужим. В их номере в «Риц-Карлтоне» он начал спать на диване. Марго упрямо притворялась, что не замечает этого.

Однажды ночью, когда она вернулась от Тоби, Кит ее ждал. Я знала, что Тоби и Марго обсуждали только одно: что будет с Тео, если его признают виновным, и я знала, что проведенный вместе вечер был не более романтичным, чем обед в морге. Но Кит представлял себе все по-другому. Он ревновал. Это ущемляло его достоинство.

– Тебе, похоже, становится очень уютно с Тоби, – раздался из угла голос Кита, когда Марго вошла в комнату.

Она слегка подпрыгнула.

– Прекрати, Кит. Тоби – отец Тео, так что же мне делать? Бегать от него, пока наш сын сидит за убийство?