Текст книги "Сытин-1. Измена"

Автор книги: Кэролайн Черри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

8

Подойдя к двери и нажав кнопку звонка, Джастин машинально взглянул на часы – они показывали 21.05. Юноша нарочно опоздал на пять минут, дабы заставить Ариану теряться в догадках по поводу причины. Она могла, к примеру, заволноваться, гадая, придет он или приготовит сообща с отцом очередной неприятный сюрприз. Однако Уоррик-младший в то же время не мог позволить себе опоздать более чем на пять минут, ибо госпожа Эмори способна была предпринять нечто ужасное, такое, что при всем желании не сумела бы предотвратить трагические последствия своего поступка.

Кетлин отперла дверь в квартиру, где Джастин еще не бывал. Квартира была отделана светлым искусственным камнем и обставлена белой мебелью – должно быть, интерьер обошелся хозяйке в весьма круглую сумму, хотя она вполне могла позволить себе подобную роскошь, которую остальные ресионцы видели только по телевидению, когда шли передачи из Государственного зала и тому подобных недоступных простому смертному мест. Белокурая Кетлин в черной форме с уложенными короной косами и как всегда безупречными манерами была здесь как нельзя более к месту. «Добрый вечер!» – учтиво приветствовала Кетлин гостя. Джастин мимоходом отметил, что сейчас ему выпал один из редких случаев, когда посторонний мог добиться от телохранительницы приветливого слова.

– Добрый вечер, – отозвался он, когда Кетлин закрыла дверь. Из глубины квартиры доносилась ненавязчивая мелодия: играла электронная флейта, бесстрастная, точно отделанные камнем комнаты, через которые музыка летела в коридор. Джастин ощутил, как у него по спине прокатился холодный озноб. Он так и не поел, если не считать пригоршни соленых чипсов в обед и сухой галеты на ужин, ибо считал, что в гостях у Ари его желудок вывернет наизнанку. Теперь же, чувствуя слабость в коленях и легкое головокружение, юноша сожалел об этой ошибке.

– Госпожа не имеет привычки проводить время в этой части резиденции, – доложила Кетлин, увлекая посетителя в глубь квартиры. – Здесь проходят только формальные встречи. Шагайте осторожнее – ковры скользят по полу. Я беспрестанно говорю об этом госпоже… Ну как – о Гранте нет новостей?

– Нет, – выдавил Джастин, отражая неожиданную атаку с фланга. – Я и не ожидал новостей от него.

– Рада, что он в безопасности, – доверительно сообщила Кетлин таким тоном, каким она могла бы беседовать о чем угодно – хоть о хорошей погоде. Девушка-ази всегда говорила ровно, без эмоций, так что невозможно было определить, действительно ли ей интересно что-нибудь или кто-нибудь. Она была прекрасна и холодна, подобно музыке, подобно залам, через которые вела гостя. Наконец они пришли; Джастин внимательно осмотрел комнату, похожую на пещеру, обшитую искусственным глазурованным деревом серовато-голубого оттенка. Пол был покрыт пушистым молочно-белым ковром, в котором утопали ножки зеленовато-серых стульев и необъятной бежевой кушетки. Из соседнего зала показался Флориан в униформе – столь же быстрый и умелый, как Кетлин, только темноволосый. Ази дружелюбно положил руку на плечо Джастину. «Передай госпоже, что гость уже пришел, – велел он напарнице. – Господин, выпьете что-нибудь?»

– Да, – отозвался Уоррик-младший. – Водку и печо, если у вас есть. – «Печо» назывался экзотический импортный напиток; к тому же Джастин все еще пребывал под впечатлением от роскоши, которой Ари смогла окружить себя в Ресионе. Оглядевшись, юноша приметил в дальнем углу за баром статую Низшего – стильная скульптура передавала ритуальный образ схематично, но точно. На стенах висели картины – похожие репродукции Джастин видел в стандартных образовательных видеофильмах о временах, когда скорость кораблей еще не дотягивала до скорости света. Подумать только: такие ценности дано было лицезреть исключительно Ари и ее гостям!

Здесь было над чем задуматься.

Джастин вдруг вспомнил о том ази, о котором рассказывал отец.

Флориан принес заказанный напиток. «Садитесь же!» – предложил он, однако юноша предпочел подняться на галерею, что окаймляла зал по периметру, и получше разглядеть живописные полотна. Переходя от картины к картине, Уоррик-младший прихлебывал питье и призывал на помощь все свое самообладание.

Заслышав позади звуки шагов, он резко повернулся и увидел Ари, облаченную в переливавшееся на свету всеми цветами радуги платье, расшитое геометрическими фигурами и утянутое в талии. То был явно неделовой костюм. Глядя на нее во все глаза, Джастин чувствовал все нараставшее биение сердца, ибо в ужасе догадался, что попал в очень неопределенную ситуацию, выхода из которой пока не предвиделось.

– Любуешься моей коллекцией? – уточнила женщина, указывая на завладевшую вниманием гостя картину. – Между прочим, моего дяди. Довольно хорошая работа.

– Здорово, – одобрил Джастин, на минуту теряясь, ибо он менее всего ожидал, что Ари начнет с воспоминаний.

– Он был мастер на подобные вещи. Тебе не доводилось общаться с ним? Конечно, нет, – он умер в 45 году.

– То есть до моего рождения.

– Проклятие, за временем просто не уследить! – подхватив гостя под руку, госпожа Эмори подвела его к следующей картине. – А вот это – настоящий шедевр Кисти Фаусберга. Несколько наивно, но зато именно таким было его первое впечатление от альфы Центавра. Теперь туда уже не летают. Эта картина мне особенно по душе.

– В ней действительно что-то есть, – согласился юноша, глядя на полотно со странным ощущением их древности и неожиданно сознавая, что картина действительно была написана человеком, самолично побывавшим в несуществующей уже звездной колонии.

– Когда-то люди не задумывались о ценности подобных вещей, – продолжала Ариана. – А я уже тогда знала. С первыми кораблями прилетело множество художников-примитивистов. Поскольку скорость кораблей была ниже скорости света, у них была масса времени, чтобы дать полный простор полету творчества. Фаусберг работал ручками для прокладки курса и акриловыми красками, и потому я, черт возьми, в конце концов настояла на разработке новой технологии консервации прямо на станции. Да, настояла. Мой дядя накупил в свое время великое множество полотен, и мне захотелось сохранить все в целости. Потому-то, собственно, до нас дошли картинны с «Арго». Большинство их сейчас находится в музее в Новгороде. А теперь Солнечная станция возжелала заполучить одну из работ Фаусберга – «Сигни-61» – и это очень скверно. Впрочем, мы можем пойти им навстречу – но только в обмен на что-нибудь равноценное. Я как раз подумываю об одном из полотен Коро.

– Кто такой Коро?

– Боже, мальчик, ты не знаешь! Представь деревья, зеленые деревья. Видел когда-нибудь обучающие ленты о Земле?

– Целую кучу, – пренебрежительно отозвался юноша, на мгновение забывая свою настороженность и вспоминая виденные в разное время обучающие ленты о жизни на далекой Земле – еще более странной, нежели первобытный Сайтин.

– Ну так вот – Коро писал пейзажи. Помимо всего прочего. Нужно дать тебе кое-какие обучающие ленты. Посмотрим прямо сегодня. Эй, Кетлин, у вас есть сериал «Истоки искусства людей»?

– Уверена, что есть, госпожа. Я принесу.

– Вместе с остальным. Так вот, мой юный друг, это один из наших родственников… По фамилии Шевченко. У нас есть соответствующие записи. Бедняга скончался из-за отказа системы жизнеобеспечения, когда они только-только обустраивались на Питоне – то есть на побережье. Но он поработал на славу.

Алые скалы на синем фоне. Это было уже куда более знакомо и потому интересно. Втайне Джастин решил, что и сам способен изобразить нечто подобное. Однако юноша был слишком хорошо воспитан, чтобы высказать подобную мысль вслух. Он время от времени делал наброски, даже пытался рисовать серьезно под впечатлением увиденных работ художников-исследователей. Не имея возможности летать на другие планеты и в звездные системы, он просто выдумывал их. И никогда в жизни не мечтал покинуть Ресион.

Пока подобная возможность не замаячила перед отцом.

В комнату вошел Флориан; он протянул хозяйке граненый хрустальный бокал, в котором золотилась какая-то жидкость.

– Апельсиновый сок с водкой, – пояснила она. – Пробовал когда-нибудь апельсиновый сок?

– Искусственный, – отозвался юноша, как и все, имевший возможность питаться в основном искусственными продуктами.

– Нет, я говорю о настоящем. Ну-ка, попробуй!

Юноша отпил немного из протянутого бокала. Вкус был странный, горьковато-сладкий, с примесью алкоголя. Вкус старой Земли – разумеется, если Ари говорила правду. Впрочем, никто, имевший возможность любоваться у себя дома подобными картинами, просто не мог преувеличивать свое благосостояние.

– Вкусно, – похвалил он.

– Не то что вкусно – чудесно. Сельхозсектор пытается экспериментировать с апельсиновыми деревьями. Мы думаем, что и здесь для них найдется подходящее местечко – так что не придется даже вожжаться с генетикой: есть веские аргументы в пользу того, что апельсиновые деревья отлично приживутся на Зонах. Апельсин – это ярко-оранжевый плод. Содержит массу полезных веществ. Не стесняйся, пей! Флориан, приготовь мне еще порцию, ладно? – Ари сильнее стиснула руку гостя, увлекая его вниз по лестнице к кушетке. – Ну, что ты сказал Джордану?

– Что Грант просто исчез и что в этом нет ничего страшного. – Опустившись на кушетку, Джастин сделал большой глоток из бокала и поставил его на бронзовый столик у изголовья, призывая на помощь все свое самообладание – насколько это было возможно в подобном месте и в подобном обществе. – Ничего больше я ему не сказал. Полагаю, что это мое дело…

– Неужели? – вкрадчиво спросила Ариана, придвигаясь еще ближе, отчего он ощутил отвратительную тяжесть в желудке. Положив руку пареньку на колено, Ариана приникла к нему. Как назло, Джастин не мог вспомнить ничего, кроме юного ази, о котором рассказывал отец. Того самого ази, которого Ариана вместе с остальными отправила на смерть без видимых причин, причем несчастные даже не знали, что им грозит, – для них это был очередной приказ «явиться в медицинскую часть». – Дорогой, сядь поближе! Вот так. Приятно, да? И расслабься, зачем нервничать? – Обхватив руками бока юноши, она тотчас переместила чуткие ладони ему на спину. – Вот так, расслабься. Приятное ощущение, не так ли? Развернись-ка – я займусь плечами!

Ситуация все более походила на тот случай, когда Ариана подкараулила Уоррика-младшего в лаборатории. Юноша отчаянно соображал, как порезче ответить на столь возмутительное отношение к своей персоне, однако, как назло, в голову не приходило ничего подходящего. Подхватив бокал, он отхлебнул, потом еще раз, заодно отказавшись выполнить очередную просьбу хозяйки. Однако рука ее скользила все дальше…

– Какой ты упрямый! Послушай, ведь мы только заключим небольшую сделку. Тебе даже не обязательно быть здесь. От тебя требуется только выйти за дверь.

– Конечно, но почему бы тогда не пойти прямиком в спальню, черт возьми? – взорвался Джастин, с трудом унимая дрожь в руках. Холод льда в бокале дошел через пальцы до костей. Не глядя на хозяйку, юноша залпом опрокинул в рот остатки напитка.

«Я могу убить ее, – беззлобно подумал Уоррик-младший, решив, что это будет поистине идеальное решение неразрешимой проблемы. – И Флориан с Кетлин даже не успеют помешать мне. Могу хотя бы сломать ей шею. А что смогут сделать они?

Напичкать меня разной дрянью и, заглянув в подсознание, узнать, что она творила со мной; ну и что – зато она свое получит.

Возможно, так я и сделаю. Возможно, это и есть способ покончить со всеми проблемами».

– Флориан, у него закончился апельсиновый сок – принеси еще! – распорядилась госпожа Эмори. – Ну же, милый, давай! Расслабься. Тебе все равно ничего другого не остается, и мы оба это понимаем. Или, может, сам хочешь попробовать? В этом вся проблема?

– Я хочу еще выпить, – пробормотал Джастин. Окружающий мир казался теперь нереально-ужасным. В любой момент Ариана могла начать разговаривать с ним тем тоном, каким обычно пользовалась при интервью – и то была только часть жуткой ситуации, выхода из которой он не видел. Однако ему хотелось напиться, и напиться крепко, дабы в конце концов ослабеть, оказаться ни на что не способным – тогда Ариана, возможно, оставит его в покое…

– Говоришь, не доводилось раньше экспериментировать? – вопрошала Ари. – Только обучающие ленты, и все, я правильно поняла?

Джастин не ответил. Он лишь изогнулся на кушетке, чтобы лучше видеть, долго ли Флориан будет готовить ему очередной коктейль. Пареньку хотелось отвлечься, такая мелочь легко могла направить развитие событий совсем в иное русло.

– Ты считаешь себя совершенно нормальным? – спросила Эмори. Однако юноша снова промолчал. Он сверлил взглядом спину Флориана, готовившего заказанный коктейль. И ощутил руку Арианы на спине, мягкость подложенной подушки, почувствовал, как хозяйкина рука скользнула к его боку…

Флориан подал гостю напиток, и Джастин откинулся назад, упершись локтем в спинку кушетки, мелкими глоточками попивая водку с апельсиновым соком и ощущая, как проворная рука Ари продолжает гладить его спину.

– Вот что я тебе скажу, – прошептала женщина, – слушай. Помнишь, я упоминала об отношениях в семье? О том, что и они – своего рода обязательство? Знаешь, я намерена оказать тебе замечательную услугу. Как ты думаешь, какую?

– И какую же?

Руки Арианы сомкнулись вокруг гостя, а тот сделал еще глоток, стараясь подавить некстати возникшую тошноту.

– Тебе кажется, будто нежность – нечто похожее вот на это, – сказала Ариана. – Но ты заблуждаешься. Нежность не имеет с этим ничего общего. Секс – это то, чем ты занимаешься для себя по понятным тебе причинам. Потому, что это приятно. Вот и все. А когда по-настоящему сближаешься с кем-то и решаешь заняться этим от души, то в этом нет ничего предосудительного. Ты начинаешь доверять таким людям, но вот это уже лишнее. На самом деле доверять не стоит. Перво-наперво запомни: везде сразу не поспеешь. Во-вторых, это привязывает тебя к людям, которые не являются членами твоей семьи, и данное обстоятельство сильно искажает твое восприятие реальности – если не помнить первый принцип. Вот какую услугу я намерена оказать тебе, милый. И потому не путай это с тем, чем мы здесь занимаемся. Так тебе приятно?

У Джастина перехватило дыхание. Он не мог думать. Сердце паренька бешено билось, пока ловкие руки Ари делали странные движения, от которых кожа гостя обретала поразительную чувствительность, толкая его все дальше к краю наслаждения – или исключительного неудобства. Теперь юноша не знал, как точнее охарактеризовать положение, в котором оказался. Сделав большой глоток, Джастин попытался сосредоточиться на чем-нибудь другом, ибо ему казалось, будто его все плотнее обволакивал странный туман, в котором невозможно было ориентироваться.

– Милый, как мы себя чувствуем?

«Неважно», – подумал Уоррик-младший. А еще он подумал, что напился вдрызг. Ощущения обострились до предела, и Джастин чувствовал двусмысленность своего положения, с трудом ориентировался в пространстве – ему казалось, будто голос Ари доносится с расстояния в тысячу миль, и не просто сзади, а еще и сбоку, проходя извилистый путь…

Ариана опоила его особым коктейлем, в который добавила вещество, применяемое при просмотре развивающих обучающих лент. Юношу охватила страшная паника, в голове то и дело приходили самые противоположные мысли, побуждения давали знать о себе в хаотическом беспорядке, пока тело томно покоилось в вязкой, как сироп, атмосфере. Кажется, доза оказалась не слишком велика, ведь Джастин не потерял способность видеть, чувствовать, как Ари задирает его рубашку, водит пальцами по его обнаженной груди. И даже когда ощущение равновесия покинуло Джастина, он все равно что-то чувствовал – на сей раз головокружение. Комната точно поплыла. Уронив бокал, юноша ощутил, как ледяная жидкость заструилась по бедру, затекая под ягодицы.

– Ах, Флориан! Ну что же ты?

Джастину казалось, будто он проваливается в бездонную пропасть, хотя сознание он пока не потерял. Юноша попытался шевельнуться, но был полностью подавлен непреодолимой смесью звуков и ощущений. В отчаянии Джастин попытался усомниться в реальности происходящего, но это оказалось самым трудным. Уоррик-младший видел, как Флориан убрал опрокинутый стакан, чувствовал, что его голова лежит у Арианы на коленях, в лощине между ее скрещенными ногами, и что он смотрит снизу вверх в глаза хозяйке, а та неторопливо расстегивает ему рубашку, чтобы снять ее окончательно.

Однако не одна она расстегивала на Джастине одежду. Неподалеку слышались еще голоса, хотя они нисколько не интересовали паренька. «Джастин!» – позвал кто-то, и Ари осторожно повернула его голову. «Можешь мигнуть, когда нужно, – прошептала она тоном, каким обычно говорили дикторы в развивающих обучающих лентах. – Тебе удобно?»

Джастин не знал. Ему было страшно и стыдно. Он ощущал множественные прикосновения к своему телу, потом его подняли и стащили на пол.

Теперь над ним возвышались Кетлин и Флориан. Оказалось, что его трогали именно ази, беспрестанно передвигая с места на место и делая с ним нечто такое, что ощущалось крайне смутно, хотя было ясно: творится нечто скверное и ужасное.

«Прекратите, – в панике подумал он, – прекратите, я не согласен. Я не хочу!»

Однако удовольствие все-таки было. Где-то в глубине души Джастин неожиданно ощутил настоящий взрыв наслаждения.

«Помогите! Мне это не нужно!»

Юноша впал в полубессознательное состояние, но тут Ари сказала:

– Ты не спишь, так ведь? Теперь ты понимаешь? Большего просто не может быть. Все отменно, как положено. Приятнее быть не может, с кем бы ты это ни пробовал. Обычная биологическая реакция. Вот теперь сразу первое и второе правила…

– Смотри же!

Началась обучающая лента – между прочим, эротическая. Постепенно действие на экране переросло в то, что происходило с ним самим. Джастину, хотя он всей душой не желал подобного удовольствия, было приятно, но в том была уже не его вина, да, не его вина…

– Кажется, он начинает приходить в себя…

– Ничего, дайте ему еще! Он сразу успокоится.

– Ничто не сможет так пробудить тебя, как обучающая лента. Правда, мальчик? И кто бы ни пытался. Что поделаешь – биологическая реакция. Повторяю, кто бы ни пробовал…

– Не двигайся…

– Боль и наслаждение, милый, идут рука об руку. За минуту они могут пересекаться дюжину раз, боль – переходить в удовольствие. Могу продемонстрировать. Ты еще вспомнишь, милый, на что я способна ради тебя. Ничто не сравнится с этим. Ты будешь вспоминать это всю жизнь… Но все будет уже не так…

Открыв глаза, Джастин увидел наклонившийся над ним силуэт. Сам он, обнаженный, лежал в незнакомой кровати, и чья-то рука успокаивающе трепала его по плечу, откидывала с глаз непослушные волосы. А Ари все повторяла: «Ну же, очнись!» Только теперь юноша понял, отчего так сильно прогибалась постель. Ари сидела одетой, а он…

Его сердце снова учащенно забилось.

– Милый, мне нужно на работу. Можешь спать дальше, если хочешь. Флориан приготовит тебе завтрак.

– Пойду домой, – пробормотал Джастин, откидывая простыню.

– Поступай как знаешь, – пожала плечами хозяйка, поднимаясь, отчего матрац перестал прогибаться так глубоко. Она подошла к зеркалу полюбоваться собственным отражением – демонстративно безразличная к тому, что глодало душу гостя. – Заходи, когда захочешь. Можешь поговорить с Джорданом.

– И что мне теперь делать?

– Что хочешь.

– Мне остаться здесь? – растеряно спросил юноша, осознавая, что, выдавая собственные опасения, он только усугублял свое положение, ибо Ари в будущем обязательно использовала бы его страх перед случившимся. Тем более, что в ее последней реплике проскользнула скрытая угроза – так, во всяком случае, показалось Джастину. Хотя голос женщины был лишен всяких эмоций. Голос Арианы на мгновение помог юноше забыть недавние злоключения с Грантом, который теперь прятался далеко отсюда. И потому Джастин бросил:

– Имей в виду – этот номер не пройдет!

– Неужели? – осведомилась Ари, взбивая волосы. Сегодня облаченная в бежевый костюм она была особенно элегантна. Обернувшись, она лучезарно улыбнулась: – Заходи в любое время. Сегодня вечером можешь сидеть дома. Впрочем, и сегодняшний вечерок мы могли бы скоротать вдвоем, верно? Можешь даже рассказать все отцу и помочь ему пережить последующий шок. В общем, расскажи ему все, что считаешь нужным. Разумеется, я все записала на пленку. Так что если он захочет кинуться в Комитет, я представлю веские доказательства…

Джастина прошиб холодный пот. Не желая выказывать панику, он улыбнулся. Стиснув челюсти, он смотрел и смотрел на начальницу, а она, тоже улыбнувшись, направилась к выходу. Джастин еще долго лежал в кровати, холодный, как ледышка, чувствуя неприятную тяжесть в желудке и испытывая приступы острой головной боли, сверлившей голову от темени до шеи. Кожа еще сохраняла сверхчувствительность и кое-где покраснела. На покрытой синяками руке виднелись четкие отпечатки чьих-то пальцев…

…Флориан!..

На мгновение в мозгу сверкнула вспышка – смесь ощущения и образа. Джастин, закрыв лицо ладонями, отчаянно пытался изгнать мучительное воспоминание. И понял: при помощи обучающей ленты ему сделали внушение на уровне подсознания. Со временем станут вспоминаться все новые подробности проведенной ночи. Пока что юноша мог только предполагать, что именно вспомнится ему в будущем. Но не было сомнения в том, что обрывки воспоминаний станут подниматься из глубин памяти на поверхность, вынося слова и целые фразы, образы и ощущения. Едва показавшись и озарив сознание, они погрузятся обратно – неполные, но ясные и все умножаясь. И он ничего не сможет с этим поделать…

Откинув простыни, юноша соскочил с кровати, стараясь не смотреть на собственное тело. Проковыляв в ванную, он принял душ, намыливаясь снова и снова, энергично натираясь губкой и по-прежнему не глядя на себя, стараясь ничего не чувствовать и ничему не удивляться. Уоррик-младший усердно намыливал, обмывал и снова намыливал лицо и волосы, прополоскав с ароматизированным мылом даже рот, ибо не знал, чем еще смыть с себя скверну. Он то и дело сплевывал, кашляя от отвратительного мыльного привкуса, однако по-прежнему не чувствовал себя чище. Джастина все еще преследовал запах, который, как он помнил, принадлежал Эмори. Теперь он сам не только благоухал так же, но и ощущал его едва ли не носоглоткой.

Обсохнув под сушилкой, Джастин вышел в холодную ванную. На пороге тотчас показался Флориан с его одеждой, сложенной аккуратной стопкой.

– Господин, есть кофе, если хотите…

Джастин был потрясен: после всего ази мог говорить так спокойно! Как будто ничего и не было.

– Где у вас здесь бритва? – спросил юноша.

– На полочке, господин. – Флориан указал на дальнюю, отделанную зеркалами стену ванной. – Там же зубная щетка, расческа, лосьон. Что еще желаете?

– Ничего, – нарочито спокойно отозвался Уоррик-младший, подумывая о том, чтобы уйти домой. Потом закралась мысль о самоубийстве – ножом, взятым с кухни, или хранящимися в ванной таблетками. Но обязательное расследование наверняка повернет дело в политическое русло, а политика сожрет отца В то же время юноша подумал, что ночью ему в подсознание наверняка вживили особые импульсы – нечто вроде порыва к самоубийству и прочего. И потому он теперь вправе относиться с подозрением к любой нелогичной мысли, подвергать ее сомнению. Вчера таких импульсов была целая серия: чувства, эротические видения, пейзажи, старинные произведения искусства…

А потом – вещи более реальные, нацеленные в будущее. Разгневанный отец, он сам – мертвый, распростертый на полу в кухне. Восстановив в памяти последний образ, Джастин попытался видоизменить его, сделать менее реальным: например, представить как отправился в путешествие за пределы территории комплекса в таком виде, что его тело, похожее с воздуха на груду белого тряпья, смогли обнаружить только через несколько часов с самолета. «Простите, господин, мы, кажется, нашли его», – наверняка скажет пилот.

Однако сейчас было не время проверять действенность вживленных ему в подсознание побуждений – на какие бы ни пал выбор Эмори. Когда человеческий ум погружался в развивающие обучающие ленты, он попросту вбирал их в себя. Образы, приведенные в обучающей ленте, имели тенденцию постепенно утрачивать выразительность, в то время как постоянная память срасталась с полученной от обучающей ленты, начиная развиваться самостоятельно. Стопроцентно надежного способа отыскать вживленную команду не существовало; однако и команда была не в состоянии заставить подопытного при ясном сознании совершать необходимые кому-то поступки – разве что был спущен заранее подготовленный «рычажок». И только если наркотики снижали порог, до которого человек контролировал свои действия: тогда подопытный попросту не мог анализировать все поступавшие к мозгу побудительные импульсы, отвечал на все без исключения задаваемые вопросы, делал все, что приказывали.

Все, о чем просили и что приказывали – если этим просьбам и приказам удавалось преодолеть скрытые в подсознании барьеры системы ценностей и естественного самоконтроля. Располагая достаточным временем, психохирург мог найти ключ к системе ценностей и тем самым установить ее конфигурацию, ловко внедрив в нее пару-тройку аргументов, способных парализовать действие защитного механизма внутренней логики: перестроить систему и создать после этого новую микроструктуру, подсоединив ее к чему угодно по желанию психохирурга…

Сколько же вопросов содержалось в проклятых психологических тестах, которые Джастин вынужден был проходить по настоянию Арианы, якобы обычных и необходимых для первого блока – о работе, привычках, убеждениях, сексуальном опыте!.. А он, идиот, по наивности решил, что Эмори просто издевается над ним!

Избегая смотреть в зеркало, юноша оделся. Потом почистил зубы, побрился и причесался. С лицом все было в порядке – ни отметинки, могущей намекнуть искушенному человеку, что стряслось ночью. То было обычное лицо – лицо Джастина.

Ариана, должно быть, получила истинное наслаждение.

Джастин улыбнулся, проверяя способность к самоконтролю. С этим все оказалось в порядке. В моменты, когда рядом не было Ари, самоконтроль был присущ ему. Ази госпожи Эмори в счет не шли.

Точнее, в счет не шел Флориан. Оставалось благодарить Бога, что его оставили на попечение именно Флориана, а не Кетлин. Ощутив приступ паники, Уоррик-младший неожиданно задался вопросом: почему он так странно отреагировал на одну только мысль о возможности общения с ледышкой Кетлин? Неужели его стали пугать женщины?

«Милый, боишься женщин? – вспомнился вкрадчивый голос Ари. – Прямо как твой папа».

Джастин продолжал причесываться. Ему вдруг страстно захотелось покончить с этой безмятежностью. Однако вместо этого юноша улыбнулся, снова проверяя степень самоконтроля, одновременно прогоняя напряжение, от которого ныли плечи, а под глазами обозначились темные круги. Выйдя из ванной, он улыбнулся Флориану.

«Он все ей выложит, – подумал юноша. – Невозможно размышлять, когда голова раскалывается! Черт, необходимо заставить его сообщить Ари, что со мной все в порядке. И все, большего от меня не требуется – нужно только сделать спокойное лицо и убраться отсюда».

Гостиная с белым ковром и картинами на стенах на мгновение напомнили о недавних ощущениях: наслаждении пополам с болью.

И тем не менее все это случилось, и случилось с ним. Воспоминания оказались своего рода броней, ибо Джастин понял, что бояться уже нечего – худшее позади. Приняв у Флориана чашку, он отхлебнул, унимая предательскую дрожь в руках. Как назло, дрожь охватила теперь все его тело, ибо внутренний озноб смешался с прохладой, созданной кондиционером.

«Холодно, – поежился юноша. – Наверное, с похмелья».

– Мне очень жаль, – посочувствовал Флориан, глядя гостю в глаза с типичной для ази чуть беспокойной, но уверенной искренностью: так по крайней мере показалось Джастину, ибо выглядело вполне естественно. Конечно, моралью здесь и не пахло – обычной моралью, не такой, как у ази: ни в коем случае не ссориться с гражданами, ибо те могли при случае отомстить. В данном случае Флориан имел все основания для беспокойства.

…Флориан, прошлой ночью: «Я не собираюсь причинять тебе вред. Успокойся…»

Но лицо, как известно, зачастую не говорит, что на уме у его хозяина. Вот и сейчас Флориан продолжал улыбаться. «Спасибо».

Да, измываться над Флорианом было куда проще. Будь на его месте Ари, Джастин давно не выдержал бы. Как ночью. Но страх Флориана…

…Боль и наслаждение. Переплетаются…

Улыбнувшись, Джастин принялся мелкими глоточками пить кофе, наслаждаясь своей властью над ази. Время от времени Уоррику-младшему становилось стыдно за свое поведение, но еще больше его ужасало осознание того, что подобное поведение доставляло ему наслаждение. Это, сказал себе юноша, всего лишь обычный человеческий порыв, желание отомстить за недавнее унижение. Но, с другой стороны, он и вчера думал и поступал бы точно так же.

Только вряд ли Джастин вчера догадался бы, что именно доставляет ему такое наслаждение. Остался бы тайной даже самый факт того, что это действительно наслаждение. Он не стал бы задумываться о десятке способов вогнать Флориана в пот, поставить в ужасное положение – к примеру, под предлогом, далеким от обеспечения безопасности Ари, отправить в вольеры сельхозсектора подальше от Дома. Словом, с Флорианом можно было бы сыграть злую шутку, ибо Флориан был всего лишь уязвимым ази – однако только в отсутствие хозяйки.

Вне всякого сомнения, Флориан отлично знал это. А поскольку он принадлежал Эмори, та наверняка могла сыграть на скромности Флориана и оставить его с гостем наедине. Объяснений могло быть множество.

– Мне тебя жаль, – пробормотал Джастин, кладя руку на плечо Флориану и сжимая пальцы посильнее – дабы тот ощутил боль. – Тебе, кажется, приходится здесь несладко? Она тебя устраивает?

«…Во-первых, запомни: это ты можешь получить везде. Во-вторых, это привязывает тебя к посторонним, не членам Семейства, и искажает твое представление о мире, если вовремя не вспомнишь первое правило. Именно так я и постараюсь оказать тебе услугу, милый. То, чем мы сейчас займемся, ты уже не спутаешь…»

Боясь шелохнуться, Флориан смотрел на гостя. И хотя плечо у него наверняка ныло – кстати, ази мог одним движением запросто сломать наглецу руку – он даже не шевельнулся. «Впрочем, – подумал Джастин, – от ази Арианы и нужно было ожидать только стоического молчания».

– Что на самом деле нужно от меня Ари? – осведомился Джастин. – Может, ты уже догадался? Мне оставаться здесь или уйти домой?