Текст книги "Сытин-1. Измена"

Автор книги: Кэролайн Черри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

СХОЗ-789Х – исключительно редкий материал земного происхождения и, по сути, попытка воссоздать живое существо, в чем успехи Сайтина были до сих пор невелики. Программа СХОЗ, предусматривающая не только воспроизведение животных, но и исследования в области ботаники, добилась более впечатляющих успехов в экспериментах с водорослями и нижними звеньями биологической цепочки, что когда-нибудь сможет поддержать потомков выходцев с Земли. Сделав широко разрекламированный жест примирения, Земля снабдила Сайтин генетическими кодами и данными всех обитавших на ней живых организмов, сделав особый упор на вымершие и находящиеся под угрозой истребления. Сюда же были включены генотипы человека, способные дать информацию, по каким-либо причинам отсутствующую в генетических хранилищах Союза и Альянса.

В ответ Союз открыл ученым с Земли свои внушительные генетические хранилища – так было положено начало широкой программе обмена, результатом которой должно было стать всеобъемлющее выравнивание человеческих популяций Земли и Союза. Соответственно, предполагалось организовать запасы генетических данных на случай вселенской катастрофы или непредвиденной потери контактов.

Из двух планет, в настоящее время населенных людьми, одна – Низлежащая – конечно, является протекторатом, и потому нет никакой необходимости изменять там привычную среду обитания, что могло бы привести к исчезновению коренных обитателей. Человечество пребывает на Низлежащей в положении гостя.

Сайтин, не обладая столь благоприятными условиями для существования (самые развитые живые организмы там – платитеры и анкилодермы), представлял собой куда более подходящий объект для радикального переустройства. А способность генетического материала сохраняться в сайтинских условиях даже при необратимых изменениях климата и атмосферы по меньшей мере давала надежду на возрождение некоторых популяций в особо защищенных ареалах, если изменения выйдут за первоначально намеченные рамки.

Формирование на планетах условий, аналогичных земным, нанеся непоправимый ущерб местным формам жизни, предоставило в то же время уникальную возможность изучения зон взаимодействия и сравнения адаптационных изменений у земных и туземных форм жизни, позволяя нам лучше понять катастрофические изменения, постигшие обитателей Земли в геологический период, и грандиозность перемен, грозящих людям в результате изменений привычной среды обитания.

Понимая, что генетические изменения неизбежны, хоть и не всегда желательны, Земля стала рассматривать Сайтин как хранилище генетической информации живых существ, находящихся под угрозой исчезновения. Некоторые более амбициозные проекты предполагали воссоздание среды обитания крупных млекопитающих, начиная с нижних звеньев биологической цепочки. По иронии судьбы план придания Сайтину сходства с Землей, угрожая коренным обитателям этой планеты, дает возможность воссоздать заново некоторые исчезающие экосистемы Земли и основать более хрупкие системы на Марсе – четвертой планете Солнечной системы.

Некоторые из предложенных на будущее изменений определенно кажутся весьма амбициозными.

Земля проявляет особый интерес к успешному укоренению на Сайтине китовых и высокоорганизованных приматов. Земляне предложили создать совместную исследовательскую программу, как только затея с китами оправдает себя, и заняться изучением развития китов и сравнения их жизни на Сайтине и на Земле.

Сайтин тоже находит такие проекты заслуживающими интереса в перспективе. Однако делающийся в настоящее время упор на создание земных условий существования и воспроизведение развития чреват быстрым возникновением проблем, связанных с крупномасштабными изменениями в атмосфере, с зонами взаимодействия, засоления и отложения минералов в Бухте Свигерта и в дельте широко освоенной Новой Волги, что обещает самые благоприятные условия для массированного развития морских культур.

ГЛАВА 2

1

С воздуха Ресион казался зеленым пятном, втиснутым в глубокую долину Новой Волги, окаймленной с обоих берегов полосками, год от года протягивающимися все дальше и дальше вдоль реки. На одной из полосок белели дома, питомники сельхозсектора, бараки – словом, далеко внизу под левым иллюминатором, возле которого имела привычку сидеть Ариана, распростерся ресионский комплекс. Госпожа Эмори убрала бумаги в кейс, щелкнула замками. И вовремя – самолет пошел на посадку, и рядом возник Флориан, готовый позаботиться о ее багаже.

Но кейс она оставила при себе.

Как обычно.

Шасси самолета коснулось взлетно-посадочной полосы, и под косо сходившимися к фюзеляжу крыльями замелькала бетонная лента. Подрулив к ресионскому терминалу, самолет плавно затормозил, и тотчас засуетилась наземная обслуга: те, в чьи обязанности входило обеспечение доставки на место пассажиров и багажа, чистильщики, механики – словом, все те, кто, как и в Новгороде, должен был проделать с самолетом необходимые операции, начиная от обеззараживания и кончая постановкой в ангар.

Аэродромный техперсонал состоял сплошь из родившихся в Ресионе ази. Их обучение далеко превысило достаточный, по мнению Новгорода, предел. Впрочем, это можно было сказать обо всех служащих Ресиона.

Всюду были знакомые лица, знакомые типы – вся информация о них хранилась в банках данных.

Первый раз за последние дни Ариана Эмори почувствовала себя в безопасности.

Контроль прошли достаточно гладко, ибо наблюдение в Ресионе началось с момента, когда в отделе Жиро Ная узнали, что с аэродрома в Новгороде в воздух поднялся РЕСИОН-1 – причем с опозданием всего на час. Арси имела обыкновение неожиданно ломать графики и далеко не всегда посылала соответствующие предупреждения даже Жиро Наю – главе службы безопасности Ресиона. Впрочем, сегодня импульсивность Арианы не знала границ.

– Возьми инструктаж на себя, – велел Жирно Аббану, своему личному телохранителю, и тот кинулся ретиво исполнять приказание, занявшись рассылкой протоколов и отчетов адресатам. Сам Жиро связался со своим братом Деннисом, сотрудником Администрации, и Деннис тотчас занялся подготовкой первого корпуса. Самолет начальницы в это время был уже на подлете к Ресиону.

Теперь оставались формальности, отработанная за многие годы процедура – РЕСИОН-1 приземлялся на аэродром, та доктор Эмори отправлялась в собственный корпус, к себе в апартаменты.

Вчера в Ресионе узнали, что обсуждение проекта «Надежда» состоялось. Фондовый рынок до того бурно отреагировал на это событие, что ситуация грозила потрясти весь космос сверху донизу, хотя аналитики поговаривали о процедурной затяжке. А затем последовала пресловутая хорошая новость – небольшая, но существенная. К скудному сообщению прилагалась короткая биографическая справка, составленная в Комитете по науке. Суть сообщения сводилась к тому, что неизвестный доселе химик с Фаргоны удостоился статуса Особого: выходило, что законопроект точно был принят. Совет провел заседание в рекордно короткий срок, уложившись в несколько часов, что вызвало еще более сильный переполох на межзвездном фондовом рынке, ибо неопределенность он ненавидел сильнее, чем внезапные изменения в политике. Комитеты по информации всех членов Союза выступили с совместным аналитическим комментарием последних событий, лишив тем самым информационной пищи утренние выпуски новостей; маститые комментаторы-специалисты по законодательной деятельности изощрялись в толковании последних событий, обескураженные нежеланием даже оппозиционных Советников давать какие-либо интервью.

Правда, лидер фракции изоляционистов в центристской коалиции Янни Мерино согласился-таки на интервью: на телеэкране мелькали его вечно всклокоченные седые волосы, лицо было краснее, а риторика – резче обычного; господин Мерино требовал проведения общенационального референдума по вопросу доверия всему Совету и грозил выходом своей фракции из партии центристов. Впрочем, Янни Мерино не обладал количеством голосов, достаточным для организации такого референдума, но зато ему было по силам осуществить вторую угрозу. А Жиро Най все это время слушал новости, зная куда больше комментаторов, но наряду с ними гадая, что за сделку заключили в Совете Девяти и почему Михаил Кореин вдруг решил поддержать Ариану Эмори.

Жиро ломал голову, не зная, как истолковать последние события.

Триумф Ресиона?

Или, может, политическая катастрофа? Страшное поражение?

Находясь на заседаниях в Новгороде, Ариана не имела привычки советоваться со своими – за исключением чрезвычайных случаев. А если и советовалась, то уж точно не по телефону и даже не по комитетским каналам связи; к ее услугам всегда были штатные курьеры и самолеты.

Не получив от Арианы предварительного уведомления, ресионцы тешили себя надеждой, что их начальница держит ситуацию под контролем.

Заранее намеченные протокольные мероприятия сорвались, Советники отменяли встречи одну за другой, а Советники с Русселя и Пан-Парижа без промедления кинулись обратно на сайтинскую станцию, дабы как можно скорее вылететь на Руссель. Вместо себя Советники оставили в Новгороде заместителей – наверняка предварительно проинструктировав тех, как следует действовать.

Но братья Най явились встречать крохотный автобус не только и не столько в силу требований протокола. Проехав по дугообразной подъездной дорожке, автобус остановился у главного входа в ресионский комплекс.

Дверь автобуса открылась. Первой, как и следовало ожидать, вылезла облаченная в черную униформу службы безопасности Ресиона ази Кетлин; по бледному лицу телохранительницы пробежала тень тревоги. Ази отступила в сторону и помогла хозяйке спуститься. Ариане нужно было преодолеть одну-единственную ступеньку; одетая в светло-голубое платье и по обыкновению с кейсом в руке, она вышла из автобуса. Ее спокойное лицо не предвещало ни триумфа, ни катастрофы. И только когда женщина посмотрела на Жиро и Денниса, те поняли: беда.

– Поговорим у тебя в кабинете, – бросила она Деннису. Жиро продолжал рассматривать остальных выходящих из автобуса, среди них был и Джордан Уоррик. Между прочим, Уоррик не собирался прилетать одним с Арианой рейсом, ибо вылетел на РЕСИОНЕ-1 пять дней назад и планировал вернуться в конце недоели спецрейсом «Ресион-эйр».

Стало быть, действительно беда. Возвращение Уоррика вместе с Арианой было такой же катастрофой, как, например, внезапное объединение центристов и экспансионистов. Уоррик прилетел без своих служащих, прихватив только слугу, Пауля, который, беспокойно хмурясь, сжимал в руках багаж своего господина.

Аббан мог узнать последние сплетни от обслуги – от тех, кто считался полноправным членом Семейства и потому мог позволить себе говорить открыто. Отдав Аббану соответствующее распоряжение, Жиро заторопился вслед за братом и Арианой. Как только они вошли в корпус, тихоня-Флориан свернул налево, а Кетлин направилась следом за Сили – ази Денниса.

За всю дорогу до кабинета Денниса никто не проронил ни слова. Плотно прикрыв дверь, Деннис включил защищающее от прослушивания устройство. Теперь они могли спокойно все обсудить.

– У нас появилась проблема, – сообщила Ариана, кладя кейс на дорогой полированный стол хозяина и изящным жестом раскрывая чемоданчик.

– Неужели «Надежда» под угрозой? – полюбопытствовал Деннис, принимая из рук начальницы папку. – Или Джордан выкинул какой-нибудь фокус?

– Городин сулит обеспечить единодушное голосование в поддержку «Надежды» при условии, что Джордан станет связующим звеном, обосновавшись в военном психиатрическом госпитале на Фаргоне – деньги на постройку лечебницы нам переведут в качестве скрытой статьи бюджета.

– Боже мой, – растерянно уронил Жиро, опускаясь на стул. – А теперь расскажи, как тебе удалось купить поддержку Кореина и почему одним из условий сделки Городин поставил перевод Джордана из Ресиона.

Теперь Жиро уверился: Ариану мучили сомнения.

– Он превратился в настоящую проблему, – пробормотала женщина.

– И мы не можем пальцем его тронуть, – с досадой бросил Най, чувствуя нарастающую панику: иногда Ариана забывала, что сама должна действовать в определенных границах и что всякой осмотрительности есть предел.

– А он на это и рассчитывает, верно? – догадался Жиро. Ариана опустилась на второй стул. «А голосование все еще впереди. До начала строительства голосовать по проекту необязательно. Все равно ассигнования мы уже получили».

Вспотев от волнения, Жиро отчаянно боролся с желанием вытереть лоб. От работы звукозавесы, что защищала от прослушивания, у Ная обычно начинали болеть зубы, но сейчас главным неудобством стал отвратительный холодок в груди.

– Что же, не все так печально, – подал голос Деннис, покачиваясь на стуле и сложив руки на объемистом животе. – Мы в состоянии все уладить. Джордан просто дурак. Мы хоть сейчас можем включить его отдел в состав Администрации вместе со всем штатом и материалами. Это, скажем, для начала.

– Он не настолько глуп, – возразила Ариана. – Нужно узнать, не пропало ли что из документации.

– Думаешь, он оставил что-нибудь в Новгороде?

– А кто мог ему помешать?

– Проклятие! – выругался Жиро. – Ари, я ведь предупреждал, предупреждал тебя.

Наклонив голову, госпожа Эмори искоса оглядела заместителя:

– Вот что я тебе скажу: даже если Уоррик уйдет, его сынок Джастин все равно останется у нас.

– Но ведь нам еще надо пробивать бюджет на ближайшие пять лет! Как нам вести себя, когда Джордан распустит язык перед камерами?

– Об этом не беспокойся.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Он здесь, не так ли? Оставил своих помощников, вообще весь свой штат в Новгороде – прихватил только Пауля. Я не стала припоминать ему утечку информации. Просто послала Флориана передать ему несколько слов. Так что Уоррик в курсе, что мне все известно.

– Но если его хоть пальцем тронуть… Послушай, вряд ли он отважился бы на такое без предварительной подготовки. Кто знает, сколько бед он еще может нам принести. И неизвестно, что за информацию он тайком вывез из Ресиона. Боже правый, я и подумать не мог…

– Да, Джордан припомнил все свои мелкие обиды – отказы в переводе из Ресиона, скандалы из-за сотрудников. Но наши отношения все еще более-менее дружеские. Да, между нами существуют политические расхождения. Между прочим, даже в дороге мы успели поцапаться по одному вопросу. А потом улыбались друг другу за стаканчиком. А, собственно, почему нет? Всегда можно сказать, будто я поверила Городину.

– Он прекрасно знает, что ты ему не доверяешь.

– И более того – он знает, что я знаю, что он об этом знает. Поэтому мы мило улыбаемся друг другу. И вообще, я нисколько не беспокоюсь. Он уверен, что я и пальцем не пошевельну до тех пор, пока не разузнаю, что попало к нему в руки. У него есть возможность управлять ситуацией. Наш Особый из отдела образования полагает, будто все складывается в его пользу. Он сделал главную ставку на то, что события будут развиваться в нужном ему направлении. Вот увидишь – скоро он сделает мне контрпредложение. А я выдвину свое. Таким образом мы продержимся несколько нужных месяцев, то есть потянем время. Он не сомневается в своей способности просчитать каждый мой шаг. Ничего, еще посмотрим. Ладно, пойду к себе. Уверена, что Флориан уже все там проверил. Приму душ, отдохну немного и посмотрю сводки. И плотно покушаю. Сегодня у меня официальный ужин. Что поделаешь – конец сессии, не так ли? Кетлин позаботится насчет меню.

– Я распоряжусь, – буркнул Деннис, а его брату стало не по себе от одной только мысли о еде.

– Не все так прискорбно, – успокоила заместителей госпожа Эмори. – Смотрели новости? Коалиция центристов утром затрещала по всем швам. Кореин очень расстроил Янни Мерино. Старый пройдоха Кореин действует слишком тонко, чтобы Мерино во всем разобрался. Люди Кореина наготове, сейчас он наверняка отдает последние приказания – изоляционисты как пить дать почуют, что дело нечисто, не так ли? Так что пусть изоляционисты устраивают пикеты и снова болтают о ликвидации лабораторий. Все это должно несколько обеспокоить умеренные круги.

– Но ведь именно здесь Джордан может ужалить нас сильнее всего! Стоит ему встретиться с репортерами…

– Неужели ты думаешь, что изоляционисты поверят словам ресионца?

– Если он станет болтать толково, к нему наверняка прислушаются.

– В таком случае мы можем как-то скомпрометировать его, верно? Джерри, подумай над этим. Кореин скоро перестанет идти на уступки – нет, голосовать за основание ресионской лаборатории в точном соответствии с проектом «Надежда». Изоляционисты пока не поумнели, только чуточку притихли, но и мы не сидим сложа руки – у нас тоже есть глаза и уши в их рядах. Нужно отвлечь Кореина – пусть займется собственными неурядицами. Городину может показаться, что возникшая шумиха немного сильнее, чем он рассчитывал; нам всегда есть что ему предложить – адмирал всю жизнь пытается усидеть на двух стульях. Вот с Лу могут быть проблемы – этого голыми руками не возьмешь. Но его можно переубедить. Наш проект – как раз то самое, что поможет нам подступиться к Лу. А потому ознакомься с раскладом сил повнимательнее – не мне учить тебя, что здесь нужна крайняя осторожность. Воспользуйся своими знакомствами среди военных. Комитет по науке отправляет специальный корабль – известить Рубина о присуждении ему статуса Особого. Ну и, конечно, они позаботятся о безопасности Рубина – теперь его поселят в охраняемой резиденции в фаргонской Синей зоне. «Атлантис» отправляется на Фаргону в воскресенье – со всей командой…

– Харого тоже полетит? – спросил Деннис.

– Обязательно. Все должно пройти гладко. Он пронесет через таможню все, что нужно. А «Атлантис» летит ох как быстро!

– Но военные могут нагнать его, даже остановить!

– Да, есть такой риск. Но Харого на мякине мне проведешь. К тому же у себя на станции он сразу ощутит прилив уверенности. Не забывай, он везет второй по величине за всю историю Фаргоны строительный контракт. Но сначала, конечно, нужно дать ход «Надежде». Полагаю, проблем не будет. Если центристы вздумают мешать Рубину, Харого поставит их на место – даже не сомневайся. Харого для нас – тяжелая артиллерия. Кстати, ты видел по телевизору наш рекламный ролик? Рубин выглядит этаким большеглазым невинным созданием. Весь в науке, но чрезвычайно уязвим. Я подумала, что это должно сработать.

– Но это могут использовать и против нас, – заметил Жиро.

– Думаю, Харого стоит доверять. Иногда приходится пускать дела на самотек.

– И даже Уоррика?

– Если в то время он еще будет им нужен.

2

Сидя за столом, Ариана кротко улыбалась. Положив себе в тарелку порцию салата и винегрета, женщина щедро сдобрила еду ложкой тертого кейса – синтетического сыра, образованного подсолеными дрожжами, самого первого лакомства жителя космоса. Когда-то так ела ее мать, и верная ее памяти Ариана импортировала кейс с другой планеты. Тем более, что подобное удовольствие обходилось ей очень дешево.

Но почти все Семейство – то есть ресионский коллектив – терпеть не могло кейс.

Обед был организован в официальном зале: длинный стол предназначался для Семейства; его окаймлял подковообразный стол для ази, к которым здесь относились лучше, чем к иным родственникам. Но ази было вдвое больше обычных ресионцев, потому их и усадили за отдельный стол такой причудливой формы.

Сама доктор Эмори восседала во главе стола – с того самого дня, как умер дядя Джеффри. Справа от начальницы – Жиро Най, слева – его брат Деннис. Дальше справа – Янни Шварц, соответственно по левую сторону – его сестра Бет, напротив нее – узколицый и длинноносый сын Бет и Жиро Ная, молодой Сули Шварц, выглядевший, как всегда, задумчивым. Парню было шестнадцать лет, и он постоянно изнывал от скуки. Затем слева и, соответственно, справа и еще раз справа разместились Петрос Иванов и его сестры Ирина и Катрин, следом – последнее увлечение Катрин: темнокожий Мори Карнат-Най; старая Джейн Штрассен в строгом черном платье с обильным серебряным шитьем выглядела вдовствующей императрицей, а ее дочь Юлия красовалась в зеленом платье с глубоким декольте, далее – двоюродный братец Патрик Карнат-Эмори, в котором было куда больше от Карната, чем от Эмори, ибо он был неисправимым растяпой. Вот и сейчас Патрик стыдливо стряхивал с колен упавший с вилки кусок. Чуть дальше виднелась дочь Патрика Фиделия Карнат, миловидная, с оливково-смуглой кожей, рядом – ее тридцатидвухлетний сын Жюль, родившийся, как установила генетическая проверка, от Петроса, а не от Жиро, как считалось раньше. Дальше сидели Роберт Карнат-Най и его дочь, молодая Юлия Карнат, и в самом конце, разумеется, Джордан и Джастин Уоррики, на первый взгляд казавшиеся отцом и сыном – но при условии, что для вас оставалось тайной их родство и вы не видели Джордана лет тридцать назад; по сути же они были близнецами.

Тщеславие, кругом тщеславие…

У Джордана была бурная молодость – а у кого ее не было? Но когда пришла пора продолжения рода, передачи наследственности, Уоррик-старший не доверился ни природе, ни женщинам. Возможно, в нем взыграла мания величия. А может, он, будучи Особым, просто загорелся идеей произвести на свет другого Особого.

Копия гражданина – не ази. К примеру, в статусах того же юного Джастина и сидевшего с ним ази, элегантного рыжеволосого Гранта, имелись существенные различия, хотя молодые люди были чрезвычайно похожи и появились на свет в одной лаборатории с разницей в какой-нибудь день. Но семнадцатилетний Джастин – темноволосый, с квадратным подбородком и широкими плечами, поразительно напоминавший Джордана в молодости, имел регистрационный номер КВ-976-88-2355 РП, то есть принадлежал к категории Граждан, на что красноречиво указывала могущественная приставка РП (то есть «родительская»). Парень был почти точной копией «отца», если не принимать во внимание такие незначительные детали, как след от перелома на носу Джордана, шрам на подбородке Джастина и различия в воспитании и способностях обоих. Когда Джастин только начал развиваться в эмбриофоне, проект «Бок» уже потерпел крах, однако (что очень забавляло Ари) Джордан продолжал вполне серьезно уверять всех, будто его программы и гены в конце концов преодолеют все препятствия.

Парень получился что надо. Но все равно неточная копия Джордана – и слава Богу.

Что до Гранта, то он значился в ресионских регистрах как ALX-972, экспериментальный образец: творение самой Эмори, утонченный до крайности, с отличным происхождением – словом, генотип другого Особого, однако Ариана, руководствуясь юридическими соображениями, исправила генетический промах, случайно придав иное выражение нескольким эстетическим «впадинам». Оказалось, что оплошность эта вылилась в появление на свет потомка щуплого, чуть близорукого рыжеволосого паренька-биолога с больным сердцем, хотя разница между отцом и сыном получилась ошеломляющая.

Биолог из Гранта тоже не вышел. Грант был способным студентом, изучавшим развивающееся программирование, альфа, умеющим выполнять работу, благодаря которой появился на свет он сам. Паренек работал со структурами, в которых скрывалась юридическая причина различия в статусах его самого и Джастина. Именно в силу такой структуры, а вовсе не из-за изменений в генотипах или отличий в выносивших их эмбриофонах, и различались братья Уоррики.

После рождения одного младенца отдали отцу, дабы мальчик мог посапывать в колыбельке. Дома, временами не слыша ни звука, поскольку у отца не было времени, так что иной раз даже кормили малыша не вовремя, а уж если ребенку случалось испугаться какого-то шума…

Второй новорожденный попал в особую колыбельку, где биение человеческого сердца время от времени прерывалось звуком ласкового голоса, где каждое движение отслеживалось, крик – регулировался, реакция задавалась по часам; затем в течение трех лет – воспитание и обучение с применением изощренных обучающих лент, после чего Ариана попросила Джордана забрать малыша к себе.

В просьбе начальницы не было ничего необычного: дети-потенциальные альфа как правило брались на воспитание в семьи, а отношения Эмори и Уоррика в то время были хоть и бурными, но деловыми. Ресионец с сыном того же возраста подходил для воспитания ребенка как нельзя лучше, вдобавок даже в Ресионе не всякому выпадает удача обзавестись таким незаменимым помощником, как альфа.

В тот день Эмори поведала Джордану, что возлагает на Джастина большие надежды. «То, что Джастин и Грант вместе – почти естественно, – сообщила она. – Мне бы хотелось, чтобы такое положение сохранялось как можно дольше, пока я работаю с тестами и обучающими лентами для Гранта. Личностная основа играет первостепенную роль, как ты сам понимаешь».

Ариана имела в виду, что Грант, ази по рождению, мог со временем быть отдан под опеку Джастина, а это, в свою очередь, подразумевало ее веру в возможность юного Джастина получить право на работу с альфа – то есть в то, что квалификация позволит Уоррику-младшему заниматься альфа.

Доктор Эмори не слишком удивилась, когда все стало складываться именно так. Вмешаться в процесс пришлось лишь однажды, но и внесенное изменение не носило существенного характера и потому не затрагивало умственное развитие ази… хотя, принимая во внимание некоторые параметры, главным в создании генотипа все равно было не это.

Столь удобным способом Ариана приобрела надежное средство давления на беспокойного Джордана, хотя в смысле информации ничего не получала, ибо десяти-тринадцатилетний ази вряд ли знал нечто, неизвестное ей.

Однако дальновидная хозяйка Ресиона приберегала это средство на будущее, ибо кто знал, как станут разворачиваться события?

Доев салат, Ариана затеяла невинную болтовню с Жиро, пока прислуга уносила посуду и вносила следующее блюдо – великолепную ветчину. Привезенные с Земли свиньи прижились в Ресионе при обильной кормежке с огородов как нельзя лучше. Свиньи расплодились в достаточном количестве, так что теперь их потомства могло хватить на несколько ферм. Кроме свиней, в Ресионе разводили коз – и те и другие шли людям в пищу едва ли не с сотворения мира. Умные животные идеально подходили для местных условий, ибо оказались достаточно сообразительны, чтобы не схватить случайно пару ядовитых листочков с ветки незнакомого кустарника.

Но зато с лошадьми и коровами проблем возникало множество.

– Кстати, знаешь, – как бы между делом обронила Ариана, расправляясь с поданным на десерт приятным на вкус мороженым, – нам предстоят далеко идущие кадровые изменения.

Увидев настороженные лица, Ариана поразилась: оказывается, многие внимательно слушали ее разговор с Деннисом. В зале воцарилась мертвая тишина.

– Уверена, что проект «Надежда» без труда получит одобрение, – продолжала доктор Эмори, убеждаясь, что сотрапезники теперь откровенно слушают ее, бросив изображать увлеченных едой гурманов. Улыбнувшись своим, женщина отложила ложечку и подняла чашечку с крепким кофе: – Вы знаете, о чем я. Проблем для нас не существует. Не верьте выпускам новостей. Дело подвигается вполне сносными темпами, как и запланировано по графику. Перед нами открываются блестящие перспективы, да, блестящие. Причем в дополнение ко всему на Фаргоне будет выстроена военная психиатрическая лечебница. Что принесет реальные изменения в операции, которые мы собирались там осуществлять. За это следует поблагодарить Джордана – он обеспечил нам не только быстрое и легкое прохождение проекта «Надежда» на голосовании, но и организовал дополнительную лабораторию. Именно так. Да, он постарался на славу.

Лицо Джордана оставалось бесстрастным.

– Теперь можно не притворяться. Мы дома, и телекамер здесь нет.

Ари лучезарно улыбнулась:

– Джордан, я вовсе ни в чем не обвиняю тебя. Прости, если мои слова тебя задевают, но ты оказал и Ресиону, и мне большую услугу. И потому мне хочется достойно отблагодарить тебя.

– К черту!

Хохотнув, Эмори отпила кофе:

– Джорди, дорогой, я знаю, что ты рвешь и мечешь; но так случилось, что меня навестил Городин и я намерена преподнести тебе на тарелочке все, чего ты добивался. Ты получишь долгожданный перевод на новое место, причем можешь забрать с собой из своего штата всех, кто изъявит желание переселиться на Фаргону. И можешь сделать это немедленно, как только военные пришлют запрос по официальным каналам.

– Что такое? – удивился Янни Шварц.

– Я бы не сказала, что все так уж плохо, – откровенно призналась Эмори, продолжая улыбаться. – Янни, я вовсе не собиралась преподносить тебе сюрприз – это Джордан преподнес мне его. Считаю, что как следует подумать над моими словами должны все – и те, кому по душе отправиться жить на границу, и те, кто предпочтет остаться в спокойном Ресионе. Видит Бог, кое-кому будет недоставать ветчины и свежих фруктов. Но зато на Фаргоне открываются такие перспективы, что стоит серьезно задуматься. – Снова глоточек кофе – медленный и задумчивый, с одновременным взглядом Джордану в глаза. – Разумеется, образовательный отдел продолжит работу. Кое с кем, как вы понимаете, мы расстаться не можем. Вряд ли имеет смысл воссоздавать отдел в прежнем виде – думаю, его стоит переформировать. – Ариана позволила себе улыбнуться шире, давая понять, что пошутила. Опомнясь, Сули Шварц испытующе оглядел соседей, стараясь угадать, стоит ли рассмеяться. – Джорди, тебе придется порекомендовать нам кого-нибудь.

– Порекомендовал бы, – в тон собеседнице отозвался Уоррик. – Да только боюсь, что у тебя давно составлен список более подходящих кандидатур.

Она снова игриво рассмеялась:

– Конечно, так и есть. Но я действительно всегда стараюсь уважать твой выбор – в конце концов, надо полагать, что все, указанные в твоем списке, пожелают переехать на Фаргону, ибо они нужны тебе. Янни, ты должен обсудить это с Джорди.

Присутствующие откровенно насторожились. Молодой Сули, кажется, смекнул наконец, в чем дело; а может, он просто впервые в жизни понял, что трапеза в парадном зале – не обед с молодежью в столовой. Все – и Семейство, и ази – застыли, точно боясь шелохнуться.

Деннис звучно откашлялся, нарушив тишину.

– Что же, – молвил он, – если на то пошло, Ари, тогда… – Снова выразительное покашливание. – Кажется, вчерашних пирожных сегодня отведать не удастся, так ведь? – Вопрос прозвучал откровенно тоскливо…

– Так точно, господин, – сообщил официант, тотчас выскакивая за дверь, а Деннис принялся ложечкой сыпать сахар себе в кофе.

– Гм-м-м-м. Кажется, в Ресионе это – самое важное, не так ли? Ари, Джорди, Янни – мы ведь думаем об одном и том же: как свободно трудиться. Все мы не переносим бюрократической волокиты, ибо приходится тратить на нее массу времени, а у нас есть более важные дела, нежели препирательства с мелкими чиновниками из Новгорода. Уверен, что особую важность представляет вопрос, вправе ли руководство станций управлять у себя так, как им удобно, но речь даже не о том, что и как мы должны решать. То есть я имею в виду, что суть затеи с комитетами заключается совсем не в том, чтобы отрывать заслуженных людей от работы. Совет определенно не представляет серьезного препятствия для Кореина, Чавеза или, положим, Богдановича, но держать Городина на коротком поводке невыгодно. А Комитет по науке – это ведь полное убожество! Ари, я хочу сказать, что не стоит тратить время и силы на…