Текст книги "Шумное семейство"

Автор книги: Кэролайн Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Ага, мы сидели в Тауэре, нас поймали, когда мы хотели взорвать здание парламента, – объяснил Филип.

– Себ готовится к экзамену по истории, – напряженно сказал Джек. – Никакого сомнения, это он придумал заговор. – Налив в кружки подогретый суп, он сунул их в руки мальчишкам и ушел в кабинет, но вскоре вернулся. – Себастьян уже выехал домой, – прорычал он. – Посмотрим, как он будет оправдываться.

Молли посмотрела на грозное лицо Джека, и ей вдруг стало ужасно жалко Себа. Она представила себе, каким будет разговор с ним. Ей не хотелось бы оказаться на месте Себа…

Глава пятая

Себ появился почти сразу же. Он зашвырнул велосипед в сарай, вошел в дом – и замер на пороге.

– Ты – в кабинет! – бросил Джек, и мальчик пошел за ним, подняв голову, с воинственным выражением лица.

Молли положила руку Джеку на плечо.

– Не надо его пороть, – еле слышно прошептала она.

– Только словами. – Он вымученно улыбнулся.

Они с Себом скрылись в кабинете. Щелкнул замок. Послышался грохот, Себ возвысил голос, опять грохот, опять Себ, на этот раз еще громче, а потом крик, от которого зазвенели стекла.

Молли осторожно закрыла кухонную дверь и обратилась к мальчикам:

– Ну, как дела? Согрелись?

Они кивнули, но на глазах у Тома блеснули слезы.

– Он нас убьет, – прошептал он.

– Не думаю. – В это время открылась дверь в другом конце кухни, и вошли девочки.

– А, мальчики нашлись, – беспечно констатировала Эми.

– Да, нашлись. Они были в подвале, – сообщила Молли.

– В подвале?!

– Себ нас связал, – доложил Том.

Эми вытаращила глаза.

– И из-за этого весь шум? Мы услышали, как Джек орет – то есть кричит.

– Он… он разговаривает с Себом, – дипломатично сказала Молли. – А вы, девочки, чем занимались?

– Мы наряжали Нику, – сказала Касси и предъявила малышку, прятавшуюся у них за спиной. Молли улыбнулась. Белые волосики Ники были утыканы бантами, и она была раскрашена, как кукла: красные щеки и в избытке губная помада.

– Правда, красотка? – удовлетворенно сказала Эми. – Мы взяли мамину косметику. Ника, покружись. – Эми взяла девочку за плечи, повернула, и та чуть не упала в больших уличных туфлях. Молли едва сдержала смех.

– Ники, ты выглядишь чудесно. Прямо красотка.

– У Ники макияж, – гордо сообщила Ника.

Касси хихикнула:

– Смотри не измажь стены и мебель. – В этот момент голос Джека опять перешел в рык, и дети испуганно замерли.

– Он что, с ума сошел? – ошеломленно произнес Том. – Он же никогда не кричит.

Молли сделала глубокий вдох.

– Э-э… хотите чаю?

– Я хочу есть, – сказал Филип, и Том его поддержал:

– Я тоже. Когда будет ужин?

– Вы не знаете, что у вас должно быть на ужин?

Эми пожала плечами.

– Джек обычно достает что-нибудь из морозильника в малом сарае.

– Где это?

– Надо пройти через кабинет.

Шесть пар глаз уставились на дверь кабинета.

– Давайте-ка лучше посмотрим, что у нас под рукой, – сказала Молли. Она открыла холодильник и вынула сыр, яйца, молоко, маргарин, ветчину – не просрочена! – и несколько помидоров. – Может, сделаем квиче [1]1
  Выпечка в форме раковины, с начинкой и заварным кремом. ( Примеч. перев.)


[Закрыть]? – предложила она.

Все закивали, Касси сообщила:

– Мама делает очень вкусные квиче.

– Наша мама тоже делала очень вкусные квиче, – тихо сказала Эми.

– Не знаю, получится ли у меня так же хорошо, как у нее, но вот о чем я попрошу вас, ребята: вы будете мне помогать. Мальчики, найдите миску, будем делать в ней тесто. Девочки, мне нужна мука, скалка и терка для сыра.

– Я тоже помогать, – сказала Ника, протягивая к ней ручки, и Молли подняла ее и посадила на стол. Туфли шлепнулись на пол; Ника выжидательно смотрела на нее.

– Ты будешь крошить ветчину на мелкие кусочки, – сказала Молли и отдала ей пакет на растерзание. – Эми, а что у нас с духовкой?

– Джек отключил газовую плиту, он пользуется вот этой, – Эми указала на электропечь.

Молли включила, с облегчением отметила, что печь почти такая же, как у нее, и повернулась к своему войску.

– Ну что, ребята, нашли миску?

Миска появилась, все помыли руки, и Молли с улыбкой сказала:

– Мы с вами сделаем лучшие в Суффолке квиче.

Они выложили маргарин, насыпали муку, замесили тесто; потом раскатали его, нарезали на куски, приготовили начинку. Наконец Молли задвинула противень в духовку.

Только стал по кухне растекаться дразнящий запах, как хлопнула дверь кабинета, потом кухонная дверь. Тихо вошел Себ – бледный, ошеломленный, еле сдерживающий слезы.

– Том, Филип, извините, я не хотел вас пугать, – сипло сказал он. – Я забыл, что связал вас. – Он обратился к Молли: – Вы тоже извините. Обещаю, что это не повторится.

Она увидела в его глазах искреннее раскаяние.

– Я знаю, – ласково сказала она. – Все в порядке, Себ, никто не пострадал.

Он сглотнул, кивнул ей и, пройдя через комнату, взбежал по лестнице и скрылся в ванной, заперев за собой дверь. Молли посмотрела на стоящего в дверях Джека.

– Ты в порядке?

Он кивнул.

– У вас все о'кей?

– Все здорово! Молли помогает нам сделать на ужин квиче, потому что мы проголодались, – похвастался Том с присущей детям способностью быстро забывать о дурном.

Джек перевел взгляд на Молли, она пожала плечами.

– Нужно было чем-то заняться, а они хотели есть. Я надеюсь, все нормально?

На его измученном лице появилась улыбка.

– Все прекрасно. Спасибо. Я надеюсь, вы останетесь с нами поужинать?

– Нет, мы… – начала она, но ее заглушили вопли протеста со стороны детей.

– Пожалуйста, – тихо попросил Джек.

Молли сдалась:

– Ну ладно. Спасибо, это будет чудесно, особенно если у тебя есть микроволновка, чтобы испечь картошку.

– Конечно, есть. Эми, вы с Касси сделайте салат, пожалуйста, а Ника… Господи, что это с Никой?

У него был такой комичный вид, что все расхохотались – напряженности как не бывало.

– Не смешно! – заплакала Ника.

Джек подхватил ее на руки, рискуя перемазаться.

– Ну что ты, детка, совсем не смешно, я извиняюсь. Ты очень красивая. – Он подержал ее на вытянутых руках и усмехнулся. – Просто шикарно! Ну, толпа, навались на работу, я умираю с голоду, давайте скорее ваш экспресс-ужин.

– Спасибо за ужин и за то, что осталась с нами. Это смягчило обстановку.

Молли кивнула.

– Ты уж не будь с ним слишком суров, ладно?

– Ну, нет. Он до конца экзаменов будет занят только зубрежкой, ему поручены дополнительные дела по дому и запрещено в течение месяца звонить по телефону. Он еще легко отделался, юный негодяй заслуживал большего.

Молли улыбнулась. Они пили кофе на кухне, сидя на потертом диване; рыжая кошка свернулась клубочком на коленях у Джека, дети смотрели телевизор в гостиной. Себ все еще был в своей комнате, Джек отнес ему ужин на подносе после того, как все закончили. Нику уложили спать, тщательно смыв всю косметику.

– Мир и покой, – пробормотала Молли, с довольным вздохом откидываясь на спинку дивана.

– Счастье, что ты догадалась про подвал.

– Я просто вспомнила себя в детстве. Мне нравилось залезать во всякие ветхие, разрушенные, малоприятные места, чтобы немного себя попугать, но сомневаюсь, что мне захотелось бы играть в таком подвале.

Он поежился.

– Я ненавижу замкнутые пространства. Предпочитаю подняться по лестнице, чем сесть в лифт.

Было что-то тревожное в том, как он это сказал. Она тихо спросила:

– С тобой что-то случалось?

Он ответил не сразу.

– Однажды я слишком близко подошел к разгадке дела. Кто-то решил, что меня нужно убрать с пути, и меня засунули в сейф.

– В сейф?

– Ну да, в обычный большой сейф. Я в нем почти мог сидеть. Воздуха было мало.

Он перевел дыхание, выпрямился, будто хотел отогнать жуткую картину. Голос его был тих и ровен, но было понятно, что в памяти она еще слишком свежа.

– И что произошло?

– Ник меня спас; он выяснил, где я, подобрал код и освободил меня в последний момент. Ему помог в этом подленький негодяй, но еще никому в жизни я так не радовался!

– А что было с тем, кто тебя запер?

– Улизнул, уже несколько лет о нем ничего не слышно; наверное, готовит очередное ограбление.

Джек посмотрел на часы.

– Полдесятого, пора укладывать этих двоих.

Молли вскочила.

– Ой, извини, я не знала, что так поздно. Злоупотребляю твоим гостеприимством.

– Не злоупотребляешь, – тихо сказал он, накрыл ее щеки большими, теплыми, нежными руками, наклонился и потерся губами о губы. – Спасибо, что побыла с нами, что сделала ужин. Я извиняюсь за Себа.

– Ты не очень на него дави, Джек, – взмолилась она. – Ведь никто не пострадал, все чему-то научились. Он не причинил зла.

– Только отнял у меня десять лет жизни, – проворчал Джек, но она уже видела, что буря прошла. Себу ничто не угрожает, он свое получил, и Джек проследит, чтобы он усвоил урок.

Молли попрощалась, загнала детей в машину, убедилась, что они пристегнулись, и поехала, провожаемая маханием рук и приветственными криками.

Дети без сил рухнули в постель – особенно был измучен Филип, – а вскоре легла и Молли. Было уже почти десять, а завтра рано вставать.

Сказалось пережитое волнение: она заснула, как только голова коснулась подушки, но сон ее был тревожный. Снились подвалы и тюрьмы, и один раз она пробудилась вся в поту, уверенная в том, что ее заперли в сейфе.

Она повернулась на спину, стала смотреть в потолок и глубоко и размеренно дышать, чтобы прийти в себя. Однако это не помогло, и Молли в который раз подивилась, что за человек такой Джек, как он мог выжить после этого ужаса?

Она думала о том, как он обошелся с Себом, что говорил за ужином, потом вспомнила прощальный поцелуй, нежный и нетребовательный – всего лишь легкое прикосновение губ.

Она хотела большего! Ей хотелось обнять его, утешить, дать ему то, что он дает другим, – доброту, поддержку, любовь.

Особенно любовь…

Джек проснулся внезапно; гулко билось сердце, тело взмокло от пота. Мгновенно, не раздумывая, он раскинул руки, коснувшись стен; паника железным обручем сжимала грудную клетку.

– О Боже, – простонал он с огромным облегчением; отбросив одеяло, вскочил, подошел к окну, распахнул его и полной грудью вдохнул холодный чистый воздух.

Он думал, что с этим покончено, что не будет больше страшных снов. Наверное, они вернулись из-за разговора с Молли и из-за того, что мальчики были заперты в темном, страшном месте.

Не станут ли детей мучить такие же страхи? – подумал он. Навряд ли. Все же в темном и мрачном подвале есть оконце, есть приток свежего воздуха через вентиляцию. К тому же дети знали, что Себ рано или поздно придет и освободит их.

Это не то что сидеть в запертом сейфе и ждать смерти от удушья.

Он глубоко дышал и смотрел на светлеющий горизонт; мысли снова обратились к Молли. Сегодня вечером она была великолепна! Отвлекла детей от пережитого страха, накормила, приняла все без воплей и причитаний.

Из нее выйдет прекрасная жена, подумал он и тут же врубил тормоз.

Дурак ты, Хаддон, сказал он себе. Круглый дурак. Какая женщина в здравом уме пойдет за старого копа с четырьмя детьми! Забудь и думать. Забудь Молли.

Оставив раскрытыми окно и шторы, Джек лег на кровать и закинул руки за голову.

Он не сможет забыть Молли. Она согрела его своей добротой и веселостью, он восхищен ее прямотой и честностью, тем, что она искренне любит детей; да еще тело его горело такой страстью, какой ему никогда раньше не приходилось испытывать.

Его томило желание, он готов был каждый час звонить ей, чтобы только услышать ее голос.

Судьба подстроила так, что он сумел увидеться с ней и сидел рядом, млея от счастья…

Но вот он опять в одиночестве встречает очередной рассвет в своей бесконечно пустой личной жизни и изнывает от желания. Руки ловят пустоту, губы стынут, тело горит. Он закрыл глаза. Это безумие. Она не из тех женщин, с которыми можно пофлиртовать денек, затащить в постель и повесить на двери табличку «Не беспокоить».

Он хотел не этого. Он мечтал быть с ней каждую минуту каждого дня, но понимал, что в нем говорит раскаленное добела вожделение. А она такая милая, что его чувства легко понять и простить.

Но невозможно повлиять на них.

Он тихо выругался, приподнялся, взбил подушку, сунул обратно под голову, закрыл глаза.

Не помогло. Через пять минут он встал, натянул джинсы, выпустил из дома собаку, сел перед компьютером и уставился на курсор, подмигивавший ему с последней строчки. Как, черт возьми, ему собраться с силами и закончить книгу? – уныло размышлял он.

– Мамочка, можно они к нам сегодня приедут? Пожалуйста!

Молли перестала раскладывать начинку в сандвичи и обернулась к Касси, стоявшей в дверях.

– У меня сейчас много работы и совсем нет времени возиться с вами.

– Но мы не будем тебе мешать, – резонно ответила дочь. – Том с Филипом уйдут играть в сад, мы с Эми будем рисовать или наряжать Нику или еще что-нибудь придумаем. Ну, пожалуйста, мама, – заныла Касси.

Она посмотрела на стенные часы. Было только восемь утра.

– Им еще нельзя звонить.

– Почему? Джек встает рано, он выпускает собаку и садится писать книгу. Вот увидишь, он уже встал, позвони, пожалуйста, мамочка! Мы так давно не виделись!

Если быть точным, то три недели и тринадцать часов.

– Вот доделаю сандвичи и тогда позвоню; может, он сможет завезти к нам ребят, когда я кончу заказ для гаража. А если не сможет – извини, мне некогда их забирать, придется вам поиграть с Анжи и Беном.

– Мы всегда играем с Анжи и Беном. Мне неинтересно с Анжи, она меньше меня.

– Я же сказала, позвоню позже. А теперь ступай, не мешай мне. Сделай уроки, приберись в комнате.

– Уже сделала.

– Но в комнате не убиралась.

Касси обиженно фыркнула и выскочила из кухни, хлопнув дверью. Молли осталась одна.

Сверкали крышки столов, на которых она священнодействовала, над ними висели цветные таблички с названиями блюд, в дальнем углу гудел мощный кухонный процессор. Молли вздохнула.

Ей не хватало Джека. Он заполнял собой все ее дневные, а то и ночные часы. Молли думала, что если не будет с ним встречаться, то боль утихнет, но она становилась все сильнее с каждым днем и с каждой ночью. Сегодня, например…

Она даже покраснела. Не стоит вспоминать этот сон, иначе она не сможет связать двух слов, когда станет с ним разговаривать.

От этой мысли сердце затрепетало, предчувствие разговора окрылило ее. Она быстро доделала сандвичи, упаковала, запечатала, наклеила ярлычки, уложила на подносы и вынесла в холл.

– Эй, детки, я еду в гараж!

– Позвони Джеку! – взмолилась Касси, скатываясь по лестнице. У нее за спиной затормозил Филип.

– Позвони, мам. А то он будет думать, что мы злимся на Себа.

– Не будет. Сначала я должна отвезти…

– Это же одна секунда! – Касси повисла у нее на руке и потащила к телефону. – Звони, мама, ну пожалуйста!

Она набрала номер и затаила дыхание.

– Хаддон.

Голос был деловой, раздраженный, и Молли струхнула.

– Джек, это Молли.

– Привет, Молли. – Голос сразу смягчился и почему-то осип. Ее сердце опять затрепетало. – Ну как вы там?

– Прекрасно. Э-э… послушай, дети интересуются, не могут ли Эми с Томом к ним приехать, если не заняты. Я, к сожалению, сегодня занята, но если бы ты мог подвезти их к нам, то оказал бы мне огромную услугу. Дети бы поиграли, а позже я смогла бы отвезти их домой. Если хочешь, я первым делом накормлю детей…

Она захлопнула рот, чтобы остановить поток собственной болтовни. Он молчал.

– Джек.

– Я здесь, извини, я думал. Что ж, отлично, они будут в восторге. Если хочешь, мы приедем через несколько минут, о'кей?

– Дай мне полтора часа! Я должна отвезти сандвичи в гараж.

– Идет. До встречи.

– Прекрасно. Спасибо, Джек.

Она опустила трубку, стерла с лица глупую улыбку и повернулась к детям.

– Он их привезет. А теперь быстренько в машину, отвезем товар и купим что-нибудь вкусненькое на обед.

Джек бережно опустил трубку на рычаг и закрыл глаза. Боже, какой у нее голос! Переворачивает все нутро, а когда перестает звучать – в душе остается пустота.

А еще глупая улыбка расползается по лицу, никак с ней не сладишь.

Теперь главное. Он вышел из кабинета и отыскал Нику. Она сидела на полу в кухне и шлепала руками по луже какой-то липкой зеленой жидкости.

– Я мою пол, – радостно сообщила она. – Смотри.

Она подняла ручку, и у Джека упало сердце. Моющая жидкость растеклась по плиточному полу и превратила его в каток.

Он вытащил малышку из лужи, вымыл над раковиной ее лицо и руки, вытер их, затем водрузил стул над запретной зоной и отнес Нику наверх. Эми была в своей комнате; у нее на кровати сидел Том и смотрел, как она наводит порядок. Себа нигде не было видно.

– Где Себ? – спросил он.

– На чердаке. Он говорит, только там ему никто не мешает.

Джек посадил Нику на кровать рядом с братом.

– Последи за ней, – приказал он и вышел в коридор. – Себ!

На лестнице, ведущей из спальни Себа на чердак, раздался грохот; вскоре в дверях появился Себ.

– Да?

– Хочешь заработать?

Себ мигом насторожился.

– Смотря что надо делать.

– Посидеть с Никой после того, как мы вернемся от Молли. Я закину к ней этих двоих и вернусь: мне действительно необходимо работать.

– Десять баксов.

– Пять, и можешь опять пользоваться телефоном.

Себ поколебался, потом кивнул.

– О'кей, только чур с утра.

– Нет. С полдесятого до трех. Это мое последнее предложение.

Себ вздохнул.

– Ладно; только пусть она слушается.

– А то что? Свяжешь и засунешь в подвал?

Джек развернулся и пошел к остальным.

– Значит, так. Вы поедете к Молли на целый день.

Дети вскочили и завизжали от восторга, а Ника захлопала в ладоши.

– Едем к Молли, – весело сказала она. – Я люблю Молли.

– Ты останешься здесь и будешь играть с Себом, – сказал Джек, и личико Ники сморщилось.

– Хочу Молли! – заплакала она.

Джек обнял ее и прошептал на ушко:

– Я тоже. Мы с тобой оба хотим Молли.

Не успела Молли с ребятами вернуться, как к ее дому подъехал микроавтобус Джека, и из него высыпало все семейство. Том и Эми с воплем помчались по дорожке и навалились на дверь.

– Привет, ребятки, – сказала Молли, открывая дверь, и дети, радостно улыбаясь, уставились на нее. – Заходите. – Поверх их голов она встретилась взглядом с Джеком, и сердце у нее ушло в пятки. – Привет. Заходи. У тебя есть время на чашку чая?

– А у тебя?

Голос у него был низкий и хриплый.

– Немножко найдется, – сказала она с бессмысленной улыбкой.

– В таком случае спасибо, с удовольствием выпью.

Джек прошел за Молли в общую комнату, ведя Нику за руку. Молли наклонилась к ней.

– Ника, что будешь пить?

– Сок, позааста, – сказала девчушка с такой улыбкой, что и без того мягкое сердце Молли стало таять.

– У меня и печенье есть. Пойдем поищем. – Молли взяла малышку за ручку и повела на кухню. Джек шел, оглядываясь по сторонам; все было чисто и аккуратно, но Молли-то прекрасно понимала, что почти все вещи давно изжили себя.

Обивка мебели старая, изношенная, обеденный стол куплен на барахолке, ковры протерты; ну и что? По крайней мере, дети сыты, обуты, одеты и имеют дом.

– У тебя очень мило. По-домашнему уютно. Чувствуется, что это твой дом.

Она засмеялась.

– Он был бы еще более моим домом, если бы я могла позволить себе покупать то, что хочу.

– Но ты не можешь и обходишься тем, что есть, а это гораздо труднее.

Кухня была крохотная: когда Джек вошел, он словно заполнил ее собой. Молли поставила чайник, нашла для Ники сок и вдруг перехватила его озадаченный взгляд.

– Что, поменьше твоей? – Она предвидела его реакцию.

– Я такого не ожидал. Как ты ухитряешься делать сандвичи? – Он был ошеломлен и смущен. – Здесь нет даже рабочего стола!

Она засмеялась.

– Я работаю не здесь. Мне бы и лицензию не дали. Для этого у меня есть особое помещение. – Молли провела его в кухню для изготовления продукции. – Все происходит вот здесь.

Он оглядел разнообразное оборудование.

– У тебя в самом деле серьезный бизнес!

Она засмеялась и покачала головой.

– Да уж. Регулярно приходят инспектора, берут пробы, чтобы убедиться, что я не развожу тут какую-нибудь заразу.

Она склонила голову набок и спросила:

– Не возьмешь ли ты сандвичи для детей? Мне приходится забирать то, что не распродано, иногда случается несколько штук. Я сую их в морозильник, но эти, свежие, еще не клала, а те, что с салатом, вообще нельзя замораживать. Они вчерашние, но вполне годятся. Возьмешь?

Он кивнул.

– Отличная идея. Дети обрадуются, я их не балую разнообразием блюд. Я тебе, конечно, заплачу.

– Нет, что ты! Их не разрешается продавать. Я должна их или выбросить, или съесть сама, но столько мне не съесть! Ты только сделаешь мне одолжение.

Он обольстительно улыбнулся.

– О'кей. Спасибо. Звони, когда будут еще, и я заберу.

– Или я сама к тебе подвезу. Так будет проще, потому что я не знаю заранее, останется ли что-нибудь.

Щелкнул выключатель чайника. Молли выгнала Джека из своей маленькой фабрики и сделала кофе. Ника ушла искать остальных, забрав печенье, и они вдруг оказались одни в маленькой кухне.

Между ними запульсировала, забилась тревога, у Молли порозовели щеки и ослабли ноги.

– Как там Себ? – сказала она, избрав нейтральную тему.

– О, я на днях проделал один трюк. Себ все жаловался, что младшие ему надоедают, что Том все время пристает, и я сказал: пойми, Том связывает тебя с отцом, неудивительно, что он относится к тебе с особым уважением. Кажется, такое не приходило Себу в голову.

– Как он это воспринял?

Джек усмехнулся.

– Прекрасно. Конечно, они ему надоедают. Себу тяжело быть наказанным, ведь он привык к независимости, но урок он усвоил. Сегодня будет нянькой при Нике.

Молли вытаращила глаза.

– Разве он справится?

– Не бойся, – засмеялся Джек. – Перед тем как оставить их вдвоем, я его обыщу – нет ли веревки, и выдерну шнурки из ботинок.

Молли тоже засмеялась, их глаза встретились, и смех вдруг угас, его сменила щемящая тоска.

Джек застыл, не сводя глаз с Молли, потом с глухим проклятием поставил кофейную кружку на стол и сделал шаг к молодой женщине, но в этот момент с криком вбежали Том и Филип.

– Мама, остались бисквиты? Так есть хочется!

Джек криво улыбнулся. Молли с вымученной улыбкой отступила на шаг и повернулась к детям.

– Вот, только не ешьте все, поделитесь с девочками.

– А я еще пить хочу. Том, хочешь пить?

Момент был упущен. Молли налила им попить, позвала девочек, вставила свое слово в дискуссию о том, сколько бисквитов каждый может взять, и поверх их голов посмотрела на Джека.

В его глазах читалось желание, огорчение и покорность судьбе. Она понимала, что в ее глазах он видит то же самое, и через силу улыбнулась.

– Я привезу их, – сказала Молли. Джек кивнул и ушел, забрав Нику.

Когда с тихим щелчком, еле слышным за детским гамом, дверь за ним захлопнулась, дом вдруг странным образом опустел.