Текст книги "Брак по-сицилийски"

Автор книги: Кэрол Мортимер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Мой отец и я, мы тоже страдали, – хрипло напомнила ему Робин.

Да, теперь он это понимал. Он понимал, что Робин и ее отец все еще любили испорченного, безвольного человека, каким сделался Симон Ингрэм. Что его смерть стала для них не меньшей трагедией, чем для него – потеря Карлы.

Но его понимание не меняло ровно ничего.

Его планы жениться на Робин не изменились.

Точнее, прошлым вечером Чезаре принял окончательное решение непременно сделать это!

Глава седьмая

– Не думаю, что это правильно, – сказала Робин Чезаре, когда они после ужина поднимались в частном лифте в его номер.

Он насмешливо посмотрел на нее, прислонясь к противоположной стене лифта:

– Испугались, Робин?

– Вас? Нет, – заявила она, с силой сжимая вечернюю сумочку.

Не он пугал ее, она боялась себя, своей собственной реакции на него.

– Не уверена, что мой отец готов к тому, чтобы я осталась у вас на ночь.

– Но вам же двадцать семь.

– Но я живу в его доме, – ответила Робин.

Чезаре пожал плечами, подвинувшись, чтобы выпустить ее из лифта:

– Вы еще можете передумать.

Да, она могла, ведь она еще не звонила отцу, и не говорила, что не вернется домой на ночь. Но, еще не зная, где именно в этом огромном номере Чезаре предложит ей провести ночь – и предложит ли, – Робин не хотела передумывать.

А вдруг она увидит Марко? Вдруг ей посчастливится подержать его на руках, чего ей почти болезненно хотелось со вчерашнего вечера.

– Если вас это не обидит, Робин, я не хочу этого… Мне кажется, нам… лучше спать в разных спальнях. Няня Марко здесь, и, поскольку я хочу, чтобы мы поженились, ну… Это неправильно. Но видеть облегчение на вашем лице мне как мужчине неприятно.

Облегчение? Может быть. Но не по той причине, которую счел очевидной Чезаре. Ей казалось непристойным так бурно и охотно откликаться на ласки человека, который принуждает ее выходить за него замуж из мести ее семье.

– Я радуюсь, что вам не придется проводить вторую бессонную ночь, – с приторно сладкой улыбкой сказала Робин.

Чезаре с восторгом взглянул на нее – ее неискренность его нисколько не одурачила.

– До сна еще много времени, Робин. Мало ли что может случиться, – отметил он, вознагражденный краской смущения на ее лице. – Налью нам бренди, пока вы будете звонить отцу, – он пошел в гостиную, чтобы не мешать ее разговору с отцом.

Если бы он был ее отцом – слава богу, это не так! – он был бы не безразличен к выбору ею любовника.

Вернувшись, она огорченно сообщила, что говорила с дворецким, и он сказал, что отец в этот вечер выглядел усталым и лег пораньше.

– Думаете, есть причина для беспокойства? – хмурясь, спросил Чезаре.

Робин рассердилась.

– Не притворяйтесь, что вас это беспокоит, – с вызовом сказала она, – не далее как вчера вы собирались разрушить папину компанию. Это могло убить его, но вчера вас это вполне устраивало! – она почти выкрикивала обвинения.

– Разве я виновен в плохом состоянии здоровья вашего отца? – лицо Чезаре потемнело, между бровями появилась морщинка.

Робин не могла отрицать, что причиной болезни отца было постоянное беспокойство о Симоне. Потом его смерть. Да и ее развод Чарлз воспринял с болью.

Тем более надо скрыть от отца планы Чезаре относительно «Ингрэм паблишинг».

– Я обдумываю, как вернуть пакет акций после свадьбы, чтобы папа не узнал, что они уходили из семьи.

– Не беспокойтесь об этом, Робин, – самоуверенно сказал Чезаре.

– Я очень беспокоюсь, Чезаре. Я поэтому и решила выйти за вас замуж, чтобы отец не знал о том, что Симон проиграл акции.

– Пожертвовали собой, хотите сказать, – иронически заметил Чезаре.

– Не говорите за меня, – возмутилась Робин. – Если бы я хотела сказать «пожертвовала», я бы так и сказала, уверяю вас!

Да, в этом Чезаре был уверен. Искренность Робин восхищала его больше всего.

– Ваш отец может не узнать, откуда взялись акции. Симон продал их хозяину казино, а я у него их выкупил через своего брокера, мое имя нигде не фигурирует. Вы получите их в день нашей свадьбы, а пока можете уничтожить все свидетельства того, что они уходили из семьи.

– Вы все рассчитали, да?

Вовсе нет. Он не знал о Робин. Он не был готов к этому. К Робин. К тому, что будет желать ее каждую минуту.

Как сейчас!

– По-моему, нам пора разойтись по спальням, – вдруг объявил Чезаре. – У меня утром деловые встречи, мне нужно почитать бумаги перед сном.

Робин поразило это неожиданное и резкое завершение вечера. Она ожидала, что перед тем, как они разойдутся, будут такие же, как накануне, ласки.

Неужели она разочарована тем, что Чезаре не захотел этого?

Нет, ну конечно нет!

Или?

Ну… Если только совсем чуть-чуть.

Очень глупо. Ведь это не любовь, он вынудил меня принять предложение.

– Какой спальней мне воспользоваться?

– Я предпочел бы, чтобы вы заняли соседнюю с моей, но боюсь, это может быть неправильно истолковано.

Кем? Мною? Няней Марко?

Неважно. Правда в том, что она может провести бессонную ночь, представляя себе голого Чезаре за стеной. И утром будет так же раздражена, как вчера вечером Чезаре!

– Целомудренный поцелуй на ночь? – насмешливо пробормотал Чезаре, наблюдая за игрой чувств на лице Робин.

Неприступная Робин Ингрэм определенно хочет меня!

Мужчина удовлетворенно улыбнулся. Ему было легче перенести грядущее разочарование теперь, когда он знал, что и она мучается тем же.

– Целомудренный поцелуй на ночь! – повторила она. – Нет уж, спасибо. Обойдусь. Скажите, куда идти, я найду сама…

– Не будьте ребенком, Робин, – мягко проворчал Чезаре, подходя к ней.

– Я же сказала, не надо мне целомудренных поцелуев, благодарю! – сверкнула она глазами.

– Я хотел проводить гостью в спальню. – Смущенный румянец Робин опять порадовал его.

– Гостья, Чезаре? – недоверчиво повторила она. – Мне трудно называть себя так.

– Но сегодня это именно так.

– Замечательно.

Совсем не замечательно. Далеко не замечательно. Но сегодня Чезаре не мог поступить иначе.

Няня Марко, Катриона, приехавшая из его родной Сицилии, была с Марко с момента рождения. Чезаре хотел побывать на Сицилии с Робин и Марко, поэтому он старался избежать любых сплетен, которые могли бы испортить репутацию его жены. Именно по этой причине, для Катрионы, до свадьбы они должны ночевать в разных спальнях.

– Поцелую не обязательно быть уж очень целомудренным, – гортанно предложил Чезаре, стоя рядом с ней в одной из четырех спален пентхауса.

– Поцелуй либо целомудренный, либо нет. Я не знаю, какие бывают степени целомудрия. – Дурное настроение Робин исчезало: она видела, как темнеют его глаза, как он жадно смотрит на ее губы.

Но ведь он прав – не надо, чтобы няня Марко видела их вместе в такой ситуации! А она-то думала, что Чезаре мстит ей за свою прошлую бессонную ночь.

– Вы правы, Чезаре, не стоит нам сегодня спать вместе.

– Никто не сказал – спать, – торопливо ответил Чезаре.

Робин мягко улыбнулась и слегка толкнула его в грудь. Он немного отступил и оказался за дверью, которую она быстро закрыла…

Робин проснулась, совершенно не понимая, где она находится. Несколько секунд ушло на то, чтобы понять, что она в спальне номера Чезаре. На улице было темно.

Видимо, середина ночи. Что-то разбудило ее…

Звук повторился, и Робин поняла – этот незнакомый звук издает ребенок.

Марко!

Робин прислушалась. Звук повторился.

Почему же няня не подходит к нему?

Робин надела трусики и платье, и без чулок и туфель пошла к комнате Марко.

Мальчик, похоже, не кричал, а разговаривал.

Сам с собой или там есть кто-то еще?

Другого голоса Робин не слышала.

Может, Катриона молча успокаивает его?

Открыв дверь, Робин увидела Марко в свете настенного ночника. Заметив ее в дверях, малыш заулыбался и стал объяснять что-то на языке, понятном только ему.

– Шшш, детка, ты всех разбудишь, – говорила Робин, подходя к кроватке мальчика. – Не поспать ли тебе, малыш?

Можно ли взять его на руки?

Робин очень хотелось этого, но вдруг Чезаре будет против?

Все-таки возьму его на руки!

Она подняла ребенка, прижала к себе это тепленькое тельце, уткнулась лицом в нежную, чудесную шейку, пахнущую детским мылом и тальком. Марко смеялся, ее дыхание щекотало его.

Если она выйдет замуж за Чезаре, Марко будет ее. Ее собственное любимое дитя. Ее сын!

Марко с удовольствием снова трогал ее волосы – наверное, ему нравился цвет, – крутил их пальцами. Ему нравилось сидеть у нее на руках, он что-то рассказывал ей на своем личном наречии.

Робин не знала, сколько времени она провела так, держа Марко на коленях, беседуя с ним, дуя ему в шейку. Время ничего не значило.

Но вот мальчик устал и заснул у нее на плече. Робин тихонько сидела, боясь шевельнуться. По щекам ее текли слезы. Может, она заснула на какое-то время, потому что когда она пришла в себя, за окном уже рассвело.

Нельзя, чтобы ее нашли здесь. Чезаре никак не должен узнать, как ей дорог Марко.

Она перенесла ребенка в кроватку, укрыла его и задержалась, любуясь прелестным личиком.

Я слишком много думаю о Чезаре. Но пока эти злосчастные акции не окажутся в моих руках, мне придется быть осторожной.

– Что вы здесь делаете?

Робин вздрогнула. Она не прикрыла за собой дверь, поэтому Чезаре появился бесшумно.

Он выглядел угрожающе. Наверное, он подозревал, что ее пребывание в этой комнате не так уж невинно.

– Мне показалось, Марко плакал, – спокойно ответила она.

Чезаре испытующе взглянул на нее, заметил ее бледность, круги под глазами, упрямо сжатые губы.

Он встал как обычно, в семь, чтобы принять душ, побриться, одеться к половине восьмого, к тому времени, когда проснется Марко.

Он всегда завтракал с племянником, перед тем как уйти на деловые встречи.

Но он никак не ожидал увидеть в детской Робин!

Он был уверен, что она не любит детей.

– Не бойтесь, Робин, у вас будет время познакомиться с Марко, когда мы поженимся, – язвительно сказал он.

– Я не боюсь ни вас, ни вашего племянника.

Он совсем не хотел, чтобы она боялась.

И то, что он видел в ее глазах, когда она выходила из комнаты Марко, было нисколько не похоже на страх…

Может, она боится не справиться с малышом?

– Я собираюсь оставить Катриону, когда мы поженимся, – заявил он.

Теперь настала очередь Робин удивляться. Ведь он говорил ей, что она будет все делать для Марко, для ребенка Карлы, оставшегося без матери. Это ведь часть наказания, часть кровной мести.

Боится доверить мне Марко?

Возмутительно! Да как он посмел предположить…

Да она волоску не даст упасть с этой дорогой головки!

– Вы, конечно, со свойственной вам заносчивостью можете решать, но это не значит, что я стану подчиняться вашим решениям. Сейчас я собираюсь уйти. Что вы делаете? – Чезаре внезапно схватил ее за руку.

Он повернул Робин лицом к себе и теперь смотрел на нее потемневшими глазами.

– Вы говорите, я заносчив?

– Да вы самый заносчивый человек, какого я имела несчастье встречать.

Его лицо исказила гримаса.

– Имели несчастье, Робин? – мягко спросил он.

– Ну, не думаете же вы, что я захотела стать вашей женой из-за всех этих поцелуев? Если так, то уверяю вас, вы сильно переоцениваете ваши возможности убеждать!

Какой заносчивый, какой самонадеянный тип!

Какой ужасный нахал!

Некоторое время Чезаре смотрел на нее, потом отпустил ее руку и отошел.

– Я жалею, что наше бракосочетание откладывается. Но я очень ценю вашу близость с отцом.

– Должны ценить, только поэтому я здесь!

Его лицо потемнело.

– На вашем месте я бы поостерегся, Робин.

– Или что?

– Вы опять меня провоцируете. Но в этот раз я проигнорирую ваши провокации. Вечером я приду в дом вашего отца, и мы обсудим дату нашей свадьбы.

– Мне двадцать семь и я разведена. Вам не кажется, что просить у моего отца моей руки несколько неуместно?

– Я не собирался просить что-нибудь у вашего отца. Я хотел сказатьо нашей свадьбе и спросить, когда это удобнее сделать.

– Прежде чем спрашивать моего отца, может, стоит спросить меня, согласна ли я выйти за вас замуж? Или вы считаете, что у вас все под контролем и мое согласие неизбежно?

– А разве нет?

Робин была так зла, что с удовольствием дала бы ему пощечину.

Да к тому же он застал меня в комнате Марко.

– О, я выйду за вас замуж, Чезаре! Но только затем, чтобы сделать вашу жизнь такой же ужасной, какой вы сделали мою! – она тяжело дышала от гневного возбуждения.

Чезаре смотрел, как вздымается ее грудь, понимая, что она без бюстгальтера. Ноги босые – значит, на ней только трусики и платье. Как же ему хотелось сорвать с нее все и овладеть ею со страстью, которую он был почти не в состоянии контролировать.

Почти.

Он никогда не применял силу в отношении женщин, тем более не собирался начинать с Робин.

Как бы она меня ни провоцировала.

Кроме того, она сказала, что выйдет за меня…

– Интересно, что вы будете делать, если мой отец посоветует нам не торопиться со свадьбой, получше узнать друг друга?

– Но вы провели эту ночь со мной, а это означает, что мы достаточно знаем друг друга. К тому же, если вы убедите его в своих чувствах ко мне, он будет рад принять ваше решение.

– Мои чувства к вам, Чезаре?

Мужчина невесело улыбнулся:

– Вы же не станете говорить ему, что испытываете по отношению ко мне скорее ненависть, чем любовь!

Ненавидит ли она этого человека? Робин задавала себе этот вопрос. Разве такое возможно: ненавидеть мужчину и испытывать такое невероятное удовольствие в его объятьях, от его ласк?

Похоже, невозможно…

Хотя, может, Чезаре возненавидит ее, когда узнает, что она не может родить маленьких Гамбрелли, а он, очевидно, настроен на это.

Но сказать ему правду до того, как доля акций «Ингрэм паблишинг» окажется в ее руках, она не рискнет!

Правда, после вчерашней ночи у Робин появилась еще одна причина хранить молчание.

Марко…

Она полюбила его, он врос в ее сердце. Больно думать, что ей придется расстаться с ним. А это случится, когда Чезаре узнает, что она не даст ему больше детей и раздумает жениться на ней.

Не очень честно скрывать от него свое бесплодие, но ведь и его желание жениться на ней продиктовано отнюдь не любовью.

– Скажу папе, что вы придете вечером.

– Так вы уверены в своем решении вступить со мной в брак?

– Я уверена, что сделаю это, – поправила она. – Была бы возможность получить акции другим образом, поверьте, я бы за вас не выходила, – солгала она.

Марко…

Чезаре скривил рот:

– Какая жалость, что другого пути нет…

– Пожалейте себя. Вы хотите жениться на женщине, которая вас не любит. А теперь прошу прощения. Мне надо домой, переодеться и идти на работу. Что теперь, Чезаре? – спросила она, увидев, как он опять нахмурился.

– Вы оставите работу в «Ингрэм паблишинг», когда мы поженимся.

– Ни в коем случае! Я нужна отцу и останусь с ним.

– Нам с Марко вы тоже нужны.

– Вы оба прекрасно обходились без меня.

Как она упряма, эта женщина, на которой он хочет жениться. Потрясающе красива, но упряма. Желанна, но упряма. Предана своей семье, но ох как упряма.

– Обсудим после свадьбы. – Маленький компромисс с его стороны.

– Нет, сейчас. Я не хочу быть домашней женой. Ни за что!

– У вас есть ваша благотворительность.

– Этого мало, Чезаре.

– Будет Марко.

– Вы мне сказали, что с Марко останется Катриона, она великолепно справляется!

– Найду ей другую работу.

В намерения Чезаре не входило, чтобы Робин осталась работать в «Ингрэм паблишинг».

Ему приходилось часто ездить по делам, он хотел, чтобы Робин и Марко сопровождали его. Если она продолжит работу у отца, это будет невозможно.

С его точки зрения, здесь и обсуждать нечего.

Поглядывая на Чезаре из-под опущенных ресниц, Робин размышляла: понимает ли он, что это ровно то, о чем она мечтает?

– Ваше решение не подлежит обсуждению? – спросила она с притворным недовольством.

– Абсолютно и окончательно, – твердо ответил он.

– Тогда у меня нет выбора, – сдалась она. – Но мне пора. До свидания, – и вышла, улыбаясь в душе.

Со мной будет Марко, будет каждый день!!!

Она могла бы полюбить Чезаре, ведь он дает ей именно то, о чем она мечтает.

Любить Чезаре?..

Нет, невозможно, такой самонадеянный человек.

Физически желать – да.

Но не любить…

Глава восьмая

– Катриона сказала мне, что хочет вернуться на Сицилию после окончания нашего медового месяца.

Чезаре сообщил это Робин сразу, как только вошел в дом Ингрэмов.

– Вы уже говорили с ней?

– Пожалуй, нет. Она говорила со мной. Ее сестра недавно родила девочку, и Катриона хочет понянчить племянницу.

– Медовый месяц? Кто сказал, что будет медовый месяц?

– Как у всех после свадьбы, разве нет?

У всех нормальных людей – да, но их свадьбу никак нельзя назвать традиционной.

– Я не понимаю, какая в этом нужда?

– От нас этого ждут, – твердо сказал он.

– Кто?

– Например, ваш отец. Кстати, я думал, он будет здесь вечером, – Чезаре нахмурился, заметив, что Чарлза нет в комнате.

Для него это был трудный и длинный день. Деловые встречи затянулись, а его мысли обращались к Робин чаще, чем ему того хотелось бы.

Она опять выглядела изумительно. Кремовое платье очень удачно сочеталось с цветом ее кожи и рассыпавшихся по плечам волос. Обнаженные руки, длинные ноги в шелковых чулках. Теперь Чезаре знал, что она любила чулки, а не эти ужасные колготки, которые он считал крайне несексуальными.

Много раз на дню эти длинные ноги в чулках вставали перед его глазами, нежнейшая кожа бедер выше чулок, шелковый треугольник, который ему так нравилось ласкать, ее вкус… Чезаре вспоминалось, как он взял в рот ее сосок и привел ее к сотрясающему освобождению.

Эти мысли и сейчас заставляли до боли напрягаться все его тело!

Да, он собирался провести с Робин где-нибудь медовый месяц. Да, ему хотелось побыть с ней вдвоем, только вдвоем, чтобы вместе, не спеша, испытать все сексуальные радости и удовольствия!

– Папа в кабинете говорит по телефону, он придет через пару минут, – извинилась Робин. – Хотите выпить что-нибудь, пока мы ждем? – она указала на барную стойку.

Выпить? Он хотел закончить все это, остаться вдвоем с Робин и заниматься с ней любовью.

– Виски, если можно, – сказал он и, усевшись в кресло, стал наблюдать, как она наливает ему напиток.

Какие тонкие, изящные, чувственные пальцы. Он желал, чтобы эти пальцы ласкали его тело, так сильно желал, что все, абсолютно все остальное вызывало его раздражение.

Когда они закончат встречу с ее отцом, он поедет с Робин к себе в отель и будет любить ее.

И, черт возьми, пусть Катриона думает, что хочет!

Чезаре казался в этот вечер каким-то растерянным. Робин заметила это, передавая ему виски. Их молчание было особенно напряженным.

– Вы захотелиприйти сюда, Чезаре, – сухо напомнила она.

– Я нисколько не озабочен возможной реакцией вашего отца на наши планы пожениться как можно быстрее, если вы это имеете в виду, Робин.

Нет, этому человеку с его богатством и властью немногие решились бы сказать «нет».

Включая ее саму…

А еще у этого человека акции «Ингрэм паблишинг»…

– Я бы не чувствовала себя так уверенно на вашем месте, Чезаре. Для моего отца богатство человека значит очень мало, когда речь идет о замужестве его единственной дочери.

Конечно, Джил тоже был достаточно богат, и вот – такой неудачный брак!

– А для вас, Робин? – Чезаре поставил на столик нетронутый стакан виски. – Что для вас важно в муже?

Он встал, сделал два шага и оказался прямо перед ней.

Робин почувствовала легкое волнение. Его смуглое красивое лицо было так близко, а темные глаза спокойно и прямо смотрели на нее.

Девушка судорожно вздохнула. Она ощущала тепло его тела, знала силу мускулов под белой шелковой рубашкой.

Робин покачала головой:

– Вопрос ведь не только в нас, Чезаре?

– Нет?

Он прикоснулся рукой к основанию ее шеи, там, где билась жилка.

– Вы опять возбуждены, Робин, – пробормотал он с удовлетворением.

– Я…

– У вас усилился пульс, – не обращая внимания на протесты, он провел пальцем по ее подбородку, не отрывая горящего взгляда от губ, затем опустил глаза. – У вас напряглись соски, это видно под платьем, – удовлетворенно сообщил он. – И вы хотите поцеловать меня, – он погладил ее губы пальцем и тут же прижался к ним своими.

Да, ей очень хотелось поцеловать его. Робин не могла отрицать этого. Она прижалась к нему всем телом, руки поднялись к его плечам, пальцы утонули в густых волосах.

У нее не было объяснения безумию, овладевавшему ею в его руках. Сопротивляться этому не было ни воли, ни сил. И сейчас, когда он целовал ее, медленно забирая своими губами ее нижнюю губу, потом верхнюю, трогая языком ее язык, – все ее тело словно пронзало электрическим током. Она гортанно застонала…

– Может, мне заглянуть сюда позже?

Робин отшатнулась, услышав голос отца. Она бросила обвиняющий взгляд на Чезаре: он целовал ее сейчас с единственной целью – хотел, чтобы Чарлз застиг их за этим занятием. Но лицо Чезаре ничего не выражало.

– Пап, – Робин пошла к отцу через комнату. Ее ноги дрожали. – Думаю, нет нужды знакомить вас, да?

– Гамбрелли, – кратко сказал Чарлз, протягивая руку.

– Ингрэм, – также кратко ответил Чезаре, пожимая протянутую ему руку.

Держа Робин в своих объятьях, он забыл о том, что может войти ее отец, он забыл все – где он и зачем!

Робин попробовала пошутить:

– Я хочу, чтобы вы оба разошлись по своим углам и только после свистка возобновили бой!

Чарлз Ингрэм не обратил внимания на эту жалкую попытку. Он пристально смотрел на Чезаре.

Молчаливое сражение, чья воля сильней, подумал Чезаре, вопреки собственному желанию испытывая уважение к этому человеку, отцу Робин.

Но Чарлз был и отцом Симона Ингрэма – человека, которого Чезаре считал виновным в гибели сестры.

– Похоже, ваш отец не оценил ваш юмор, Робин, – скупо выговорил Чезаре.

– А выоценили мой юмор, Чезаре? – Робин хотелось ослабить напряжение.

Чезаре, прищурившись, еще некоторое время не отводил взгляда от Чарлза, потом повернулся к Робин, намеренно смягчив выражение лица. Он улыбнулся ей.

– Я ценювсе, что исходит от вас, Робин, – шутливо сказал он.

Девушка заметно покраснела.

– Ну да, конечно, – сухо ответила она. – Пап, Чезаре пришел сегодня сюда, чтобы спокойно обсудить наши планы и все вопросы, связанные с нашей свадьбой. Когда предполагается свадьба, Чезаре?

Чезаре видел, как нахмурился Чарлз Ингрэм. Вопреки прежним договоренностям Робин усилила напряженность между двумя мужчинами. Чезаре это не слишком беспокоило, но он не понимал, что он такого сделал. Она чуть не раскрыла несогласия между ними, хотя намеревалась держать это в секрете от отца…

– Вам решать, Робин, – спокойно и вежливо произнес Чезаре.

– Разве? – насмешливо и с тем же непонятным безрассудством произнесла она.

Губы Чезаре сжались.

– В ближайшие несколько недель.

– Несколько недель? – воскликнул Чарлз Ингрэм и недоуменно взглянул на дочь.

Чезаре кивнул.

Для Робин это стало новостью. Но, собственно, почему? Чезаре сказал же ей утром, что устал ждать…

Мысли о таком скором браке повергли Робин во власть противоречивых эмоций. Все свои надежды на счастье она связывала с Марко, эта была очень светлая сторона предстоящего события… Но одновременно она станет женой Чезаре, женой, к которой он не чувствует ничего, кроме презрения.

Хотя… Это, пожалуй, не вполне так. Чезаре, несомненно, желает ее.

Как и она желает его.

Но сейчас она была зла на него за то, что он так возбудилее в тот момент, когда должен был войти отец. Она полагала, Чезаре сделал это вполне сознательно. Он использовал ее физическое влечение к нему против нее самой.

– Это нелепо! – воскликнул ее отец. – Вы же знакомы всего несколько дней…

– Иногда больше и не требуется, – спокойно ответил Чезаре.

– Робин… – взволнованно повернулся к ней отец.

У нее заболело сердце при виде явного недоумения на его лице. Она понимала его беспокойство. Но что она могла сказать ему, чтобы его успокоить? Только не правду.

– Иногда больше и не нужно, пап, – грустно повторила она слова Чезаре.

– Но…

– Я понимаю ваше замешательство, Чарлз, – очень учтиво сказал Чезаре, – но Робин взрослая женщина, достаточно взрослая, чтобы принимать решения о своем будущем.

– И делать свои собственные ошибки, – нетерпеливо вставил отец.

У Робин перехватило дыхание, когда она увидела, как Чезаре смотрит на ее отца в своей заносчивой, самоуверенной манере. Это заставило ее вспомнить, что он лишь играет роль ради нее. На самом деле ему глубоко безразличны ее чувства и уж тем более чувства ее отца.

– Мое замужество не будет ошибкой на этот раз, пап, поверь мне, – она подошла к Чезаре и встала рядом с ним, не касаясь его. – Мы любим друг друга. Мы хотим пожениться как можно скорее. И мы… Я прошу твоего благословения, – она смотрела на отца таким же умоляющим взглядом, каким несколько секунд назад смотрел на нее он.

– С вашим благословением или без него мы намерены пожениться, – решительно заявил Чезаре.

Мельком взглянув на него, Робин поняла – он вот-вот потеряет контроль над собой, что ему совсем не свойственно.

Возможно, ему не нравилось ее поведение. Но ей в свою очередь не нравилось, когда ею манипулируют!

Чезаре только тем и занимался, что манипулировал ею – с того самого момента, когда он появился в этом доме два дня назад и огласил свои требования.

– Если так, то у меня нет выбора, не так ли? – устало сказал Чарлз. – Если ты, Робин, действительно хочешь этого, я желаю вам счастья.

Робин было стыдно и больно лгать отцу, но выбора действительно не было. Известие о том, что Симон проиграл свою долю в «Ингрэм паблишинг», ранило бы Чарлза куда больнее, чем этот импульсивный брак его дочери.

– Да, я хочу за него замуж, пап, – спокойно произнесла она.

Слушая разговор отца и дочери, Чезаре неожиданно для себя впал в задумчивость.

Он не мог понять, почему его так взволновала эта сцена. Разве он не использовал глубокую любовь между отцом и дочерью для того, чтобы принудить Робин к браку?

– Я позвоню Камерону, чтобы принес шампанское…

– Боюсь, мы с Робин должны уйти, у нас еще кое-что запланировано, – Чезаре чувствовал на себе удивленный взгляд Робин, но продолжал неотрывно смотреть на Чарлза. – Нам еще очень многое надо обсудить, – смягчая тон, добавил он.

– Да, конечно, – с усилием согласился Чарлз. – Я… Ты вернешься сегодня домой, Робин? – вежливо спросил он.

– Я…

– Нет, не вернется, – твердо сказал Чезаре.

– Понимаю, – лицо Чарлза стало еще грустнее. – В таком случае я поговорю с тобой завтра, Робин, – ласково сказал он дочери.

У Чезаре не было никаких сомнений относительно того, о чем Чарлз собирается говорить с Робин.

– Непременно надо было быть таким… таким неуступчивым? – спросила Робин, как только они уселись в спортивный автомобиль Чезаре – раньше такими машинами Робин могла полюбоваться только в очень дорогих автосалонах.

– Я не видел особого смысла создавать у Чарлза впечатление, что у нас есть какие-то неясности касательно сроков свадьбы, – неопределенно пожал плечами Чезаре.

Возможно, и так. Но бедный папа, он выглядел таким растерянным, когда они уходили. Конечно, его ошеломила поспешность, с которой они приняли решение прожить оставшуюся им жизнь вместе.

О боже…

Ее сердце упало, ладони стали влажными от одной мысли об этом замужестве, не говоря уже о том, чтобы провести с Чезаре всю, всю жизнь до самого конца. Он абсолютно не похож на Джила. У того были безупречные манеры и предупредительность, доходившая до того, что он спрашивал согласия Робин, прежде чем заняться с ней любовью. Довольно раздражающая особенность, но будь у Чезаре поменьше самоуверенности и напора – было бы очень славно.

Славно?

Звучит смешно, так непохоже на Чезаре.

Тяжело вздохнув, Робин откинулась на спинку сиденья.

Бессмысленно обсуждать с Чезаре его поведение.

– А что там у нас запланировано? – раздраженно спросила она.

Чезаре не ответил, только взглянул на нее искоса. Этот взгляд сверкнул в полутьме автомобиля. Взгляд, от которого у нее запылали щеки и учащенно забилось сердце.

Она с трудом перевела дыхание.

– Я думала, мы не должны спать в одной спальне до свадьбы, потому что Катриона здесь? – напомнила она.

Чезаре казался невозмутимым.

– Я решил, что меня больше не волнуют впечатления Катрионы.

– А если меня волнуют?

– Придется вам преодолеть себя.

Резерв жертвенности Чезаре исчерпался. Он хотел Робин, хотел с такой страстью, от которой стонало все его тело.

Робин враждебно посмотрела на него:

– А если я не в настроении изображать сегодня покорную женщину?

Ясно, она опять старается спровоцировать спор. Ну, к несчастью для нее, она выбрала неправильный способ.

– Покорность – последнее, чего я жду от вас, Робин. Я желал бы, чтобы вы царапались, кусались и стонали – в экстазе, конечно, – улыбаясь одними губами, сухо сказал Чезаре.

– Это пока вы не знаете, куда я вас ударю.

Чезаре чуть не рассмеялся. Да уж, покорная женщина, ха! Чего-чего, но покорность… Она совершенно несвойственна Робин.

– Так или иначе, мужчина и женщина могут получить удовольствие разными способами.

Бросив на него беглый взгляд, Робин отвернулась и стала смотреть в окно.

Ей удалось бы изобразить безразличие, если бы не слишком громкое, возбужденное дыхание, если бы ее грудь не вздымалась и не опускалась так быстро.

Чезаре, улыбаясь, вдавил в пол педаль газа. Предвкушение желанной близости увеличивало его нетерпение с каждой секундой, а когда он парковал машину в подземной стоянке отеля «Гамбрелли», оно стало почти невыносимым. Чезаре выскочил из автомобиля и обежал его, чтобы открыть Робин дверь. Он не мог больше ждать, ему нужно было по крайней мере почувствовать ее вкус.

И он прижался к ее губам.

Это не был мягкий и легкий поцелуй. Губы Робин раскрылись под напором его бешеной атаки, ее тело прижалось к его, руки оказались в его волосах. Она ответила на поцелуй с таким голодом, при котором ни о каком контроле над собой не могло быть и речи.

Поцелуй становился все сильней и глубже, переплелись их языки, он все сильней прижимал ее к автомобилю. Поцелуй приобрел некоторый ритм, в этом же ритме начали согласно двигаться их бедра, пока, наконец, Чезаре не почувствовал, что он должен овладеть ею немедленно, утонуть в сейчас же, иначе желание разорвет его.

Не прерывая поцелуя, он задрал ее платье и сдвинул трусики. Его пальцы нашли центр ее удовольствия и начали ласкать, вызывая спазмы, сотрясавшие ее тело.

Робин с усилием отстранилась от него.

– Не здесь, Чезаре! – выдохнула она, дрожа от возбуждения. – Мы не можем здесь заниматься любовью, – слабо протестовала она.

Чезаре посмотрел на нее, глаза его в этот момент были абсолютно черны, на щеках играл чувственный румянец.

– Я хочу тебя сию минуту, Робин. Не уверен, что выдержу, пока мы доберемся до моего номера! – дрожащим голосом сказал он.

Она видела его нетерпение, с ней происходило то же самое. Ей безумно, до боли, до страданья, хотелось сорвать с него одежду и отдаться ему – прямо здесь, прямо сейчас!