Текст книги "Брак по-сицилийски"

Автор книги: Кэрол Мортимер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава пятая

– Могу я… освежиться перед обедом? Эти слова оторвали Чезаре от его размышлений.

Он надеялся застать Робин врасплох, показав ей вот так Марко, но, кажется, именно он оказался в странном положении.

Отчего Марко так понравилась Робин, она же ничего для этого не делала?

Малыш расплакался и тянул ручонки к Робин, когда Чезаре укладывал его в кроватку, клал рядом любимого плюшевого мишку, укрывал одеялом. Но Робин была совершенно бесстрастна.

Ее холодность к самому себе Чезаре мог понять, но к Марко?.. Малютка остался без матери, пусть он еще и не понимает этого. И Чезаре не намерен разрешать ей быть безразличной к нему, к такому крохе.

Потому что неважно, чего хочет Робин, но она станет женой Чезаре. И чем раньше, тем лучше!

– Ванная там, – он махнул рукой в сторону гостиной, чувствуя, что ему необходимо выпить еще шампанского.

Взглянув на себя в зеркало, Робин поразилась блеску своих глаз.

Она влюблена!

Но не в Чезаре Гамбрелли.

И ни в другого мужчину.

В шестимесячного малыша, который маленькой ручонкой захватил ее сердце!

Она уселась на край ванны, стараясь успокоиться. Марко – восхитительный ребенок, совершенно восхитительный. Как хорошо ей было, когда она держала его на руках, так до боли естественно. Именно о таком чудесном создании она долго мечтала. Ей не хотелось передавать его Чезаре, когда пришло время.

И как быть теперь?..

Чезаре Гамбрелли объявил ей, что намерен жениться на ней, намерен сделать ее матерью Марко.

Очень хотелось этого, последнего, если бы не первое…

Плата за осуществление ее желания – стать презираемой и ненужной Женой Чезаре, женщиной, на которой он женится только чтобы исполнить то, что он называет долгом кровной мести. Разве она хочет этого?

Да!

Не понимая того, Чезаре предлагает ей радость, которую она считала для себя навеки потерянной. Теперь, когда она увидела Марко, держала его, чувствовала его тепло, видела его дивную улыбку, она сделает все, чтобы не потерять возможность стать его матерью.

Но только ни в коем случае нельзя показать Чезаре, как глубоко задеты ее чувства. Если этот человек почувствует, что дает нечто отчаянно нужное ей, он непременно использует это для полного подавления ее воли.

Да, она видела Марко и держала его на руках. И теперь она намерена выйти замуж за Чезаре, но не на его условиях, а на своих…

– Можно приступить к обеду, – объявил Чезаре, когда Робин вошла в гостиную.

Вновь заколов волосы в аккуратный пучок, она выглядела холодно и спокойно, как полчаса назад, когда пришла.

– Хорошо, – ответила она и направилась в столовую.

Когда такая женщина рядом, любой мужчина может гордиться собой, думал Чезаре, идя за ней следом, глядя, как красиво движутся ее бедра…

Или в его постели…

– Вы решили, что сказать отцу по поводу нашей женитьбы? – спросил Чезаре, усаживаясь за накрытым столом напротив Робин.

– Я вам уже говорила – относительно нашего брака я еще ничего не решила.

– Но свадьба все равно будет.

Я не выдала себя, облегченно подумала Робин.

– Что касается разговора с папой, я думаю… он согласится только на мой брак по любви, и не иначе, – неторопливо говорила она, раскладывая на коленях салфетку, собираясь начать обед с коктейля из морепродуктов.

– Я же говорил, я поддержу все, что вы решите сказать отцу. Но вы серьезно думаете, что мне удастся вести себя так, чтобы ваш отец поверил в нашу внезапно вспыхнувшую любовь?

– Это за пределом ваших возможностей? Или вы не можете притворяться, потому что не понимаете, как это – быть влюбленным?

– Любовь! – фыркнул Чезаре. – Мой отец очень любил мою мать, и когда ее не стало, он спился и умер молодым. Карла любила отца Марко, а он бросил ее, узнав, что она ждет ребенка. Да и ваш муж отказался от вас, поскольку вы не хотели ребенка. Я не нуждаюсь в любви. Это разрушительное чувство.

Робин хотела возразить, но передумала, когда он заговорил о ее браке. Она действительно любила Джила, когда выходила за него замуж. И думала, что и он ее любит. Но любовь Джила была недостаточна, чтобы вынести разочарование.

Робин уже твердо знала, любить Чезаре Гамбрелли – безумие, безумие для любой женщины!

Тем не менее, любя Марко, она будет вынуждена невольно стать женой этого человека.

– Вы правы, – признала Робин, – но ради моего отца, если мы действительно хотим пожениться, нам придется пару недель потренироваться, изображая влюбленных.

Чезаре смотрел на нее недоверчиво, понимая, что ее требования – это ее цена за то, чтобы выйти за него замуж. Высокая цена. Но может, это притворство принесет ему некоторую пользу, которую Робин еще и не поняла…

Он самоуверенно поднял голову:

– Предлагаю начать притворяться сегодня. Не возвращайтесь домой, как собирались. Это скажет вашему отцу, что у вас появился любовник, лучше всяких лишних слов.

– Браво, Чезаре! – воскликнула Робин, восхищено глядя на него. – Вы когда-либо теряете контроль над ситуацией? – сухо добавила она.

Терять контроль над ситуацией – такого никогда не было в планах Чезаре.

Многие женщины побывали в его постели. Он считал себя опытным и внимательным любовником. До тех пор, пока женщина привлекала его физически. Все эти отношения всегда управлялись им, только им. Но как только он видел, что его эмоции выходят за область плотских желаний, он прекращал отношения.

И независимо от того, будет ли он притворяться влюбленным для отца Робин, отношения с ней он построит по тем же правилам.

Любовь превращает людей в дураков – так было с его отцом, то же случилось с Карлой. В эту ловушку Чезаре не попадет.

Он пожал плечами и повторил:

– Предлагаю вам после ужина позвонить отцу и сказать, что вы останетесь на ночь.

Робин понимала – отцу это может понравиться.

Чарлза очень расстраивал уединенный образ жизни, который вела его дочь после развода. Она тратила много времени, работая в «Ингрэм паблишинг», и избегала общества. Если она останется где-то на ночь, Чарлз, скорее всего, сочтет, что ее заинтересовал какой-нибудь мужчина, и это обрадует его, только если…

Если он не узнает, что этим мужчиной является Чезаре Гамбрелли. Тогда его реакция станет совершенно противоположной!

Но сейчас нужно сосредоточиться на том, чтобы закончить этот вечер, поговорить по телефону с отцом, провести ночь в одной из спален этого пентхауса Чезаре Гамбрелли.

Если только…

Она подозрительно взглянула на Чезаре:

– У меня нет намерения проводить ночь в вашей спальне, Чезаре!

– Я вас не просил.

– Я быстро обучилась тому, что вы не просите, а требуете и берете!

Чезаре с насмешливым удовольствием смотрел на сердитую, бунтующую Робин – совсем не та чопорная светская дама, какой она пришла в его номер совсем недавно.

– Уверяю, в мои планы не входит приглашать вас в мою спальню сегодня.

Похоже, его слова не убедили ее. Они вовсе не значили, что он не намеревается прийти к ней ночью…

– Бросьте, Робин, – миролюбиво произнес Чезаре, взяв вилку, – давайте перейдем к еде и к нейтральным разговорам. Благотворительный обед на прошлой неделе прошел успешно?

– Да. Анонимный жертвователь передал пятьдесят тысяч фунтов, – говоря это, Робин тоже взяла вилку, но ее подозрительность не исчезла.

– На хорошее дело, – улыбнулся Чезаре.

– Для детей-инвалидов.

– Вы, как и ваш отец, считаете, что я не способен на благотворительность?

Робин не очень ясно понимала, как она относится к этому человеку. Очевидно, он и был анонимным жертвователем, да и его огромная любовь к Марко не вызывала вопросов. И все же…

Он способен из мести принудить женщину – которую не любил и которая не любила его – к браку.

Он для нее загадка.

Загадка, неожиданно оказавшаяся привлекательной.

Определенно, последние дни она думала о нем гораздо больше, чем следовало.

– Вы не способны ни на что хорошее только к людям по фамилии Ингрэм, – с вызовом сказала она.

– Тогда хорошо, что вы скоро станете Гамбрелли.

Робин несколько секунд смотрела на него. Потом, вздохнув, сказала:

– Да, давайте перейдем к еде.

Несколько долгих напряженных мгновений он молчал и не двигался. Она облегченно вздохнула, когда он начал есть.

– Не любите устриц? – спросил Чезаре, видя, что она отодвинула тарелку.

– Если они вам помогут, пожалуйста, – ядовито ответила она, намекая на хорошо известное убеждение, что устрицы усиливают сексуальное влечение.

– Думаю, двух будет достаточно на сегодня, – сардонически ответил он.

Похоже, мои насмешки могут обернуться против меня самой, подумала Робин, потому что Чезаре отодвинул тарелку, встал и подошел к ней. Она ощущала его близость, тепло его тела вызывало в ней дрожь.

Кажется, мысль остаться здесь на ночь была не очень удачной…

– Помочь вам? – спросила она, увидев, что Чезаре переставляет тарелки с горячим блюдом с сервировочного столика. – Пожалуй, мне не надо тут оставаться, – решила Робин.

– Почему же нет? Чем скорее вы привыкнете к обязанностям жены, тем лучше, – вызывающе сказал он, когда она оказалась рядом с ним у сервировочного столика.

Есть одна обязанность жены, к которой ей не удастся привыкнуть!

Она не будет чувствовать себя свободно, зная, что этот человек станет ее любовником.

О, физически она хотела его, очень хотела, отрицать это невозможно, ее тело откликается на любое его прикосновение. Но она считала, что физическое влечение должно сопровождаться любовью. Бывший муж был ее первым и единственным мужчиной.

– Может, – медленно говорила она, накладывая еду на тарелки – Чезаре больше, себе меньше. – Нам пора обсудить условия нашего мифического брака? – она поставила тарелки на стол.

– Я согласился удовлетворить… чувствительность вашего отца… к нашему браку. Других условий в вашем положении не может быть, Робин, – хотя ему нравилась ее смелость, он абсолютно не испытывал симпатии к ее чувствам.

– Тем не менее, если я соглашусь на этот брак – с очень большим «если», – я хотела бы поговорить… о характере нашего брака, – твердо сказала Робин.

Неожиданно для себя Чезаре рассмеялся, уверенный, что он знает, какую часть брака она собирается обсуждать. Он решил поскорее съесть свою порцию вкусного мяса, поскольку из небольшого опыта общения с этой женщиной знал – аппетит может покинуть его в любой момент.

– Мне хотелось бы, чтобы вы перестали отвечать насмешками на мои слова, – твердо сказала Робин.

– Возможно, я смогу, если вы перестанете комментировать то, что я нахожу смешным, – его улыбка стала шире.

– Рада, что вы отыскиваете забавные моменты в создавшейся ситуации, Чезаре. Мне совсем не смешно!

Я был прав – аппетит пропадает.

Во всяком случае, к еде…

Ему нравился ее гневный румянец, блестящие глаза, нравилось, как ее грудь натягивает тонкую ткань платья, как она выпрямляет плечи, делая ему выговор за несерьезное отношение к ней.

Но ему серьезнохотелось сорвать с нее это платье и прямо сейчас заняться с ней любовью.

– Я не смеюсь, Робин, но давайте обсудим это после еды, – хрипло сказал он.

– Я не голодна, – она гневно отодвинула тарелку.

Он тоже уже не хотел есть. У него был сейчас аппетит к… другим вещам.

– Не ведите себя как ребенок, Робин.

– Разве так?

– Ну да.

– Ну, если великий Чезаре Гамбрелли говорит так, значит так!

– Зачем вы все время провоцируете споры между нами, Робин?

– Разве?

– Вы же знаете.

Одно Робин знала наверняка – она хочет этого мужчину.

Она видела, как он смотрит на нее. Видела желание в его глазах, пока он это не скрыл. Все ее тело стонало от желания!

Но она не хотела хотеть его!

– Простите, – Робин не скрывала сарказма. – Очевидно, мне хочется спорить, когда мужчина затаскивает меня в постель с помощью шантажа.

Чезаре присвистнул:

– Ваша роль моей жены состоит в том, чтобы быть матерью Марко и моей любовницей!

– Я не хочу быть вашей любовницей, – убежденно сказала Робин, хотя ее тело протестовало против такого предательства.

– Все свидетельствует об обратном, моя дорогая Робин, – поднял брови Чезаре.

– Негодяй! – Она вскочила, взбешенная его уверенностью. – Негодяй, негодяй, негодяй! – повторяла она. – Вы мне противны, Чезаре Гамбрелли!

– Может, покажете мне, как я вам противен, Робин? – он обошел стол и подошел к ней.

Это уж слишком. Я слишком далеко зашла, призналась себе Робин, отступая.

Она хотела, чтобы он выслушал ее, ее требования, и уж никак не хотела провоцировать физический ответ.

Не хотела?

Сердце заколотилось, она чуть не задохнулась, когда Чезаре закрыл ее рот поцелуем – горячим, голодным, зовущим, не оставляющим возможности не ответить.

Неподвластно ей отозвалось ее тело, она забыла свои намерения и хотела только, чтобы это не кончалось, отчаянно хотела этого человека, как никогда еще никого и никогда.

Она жадно отвечала на его поцелуи, вцепившись пальцами в темную массу его волос, ее тело плотно прижималось к его.

Огонь. Эта женщина настоящий, сжигающий огонь.

И Чезаре хотел расплавиться в ее пламени. Он желал, страстно желал потеряться в этом аду вместе с ней.

Он еще сильней прижался к ее губам и вновь распустил ее волосы, чтобы погрузить свою руку в это душистое шелковое чудо. Другая рука неустанно двигалась по телу Робин, трогая, гладя, лаская его изящные изгибы. Чувствуя ответную дрожь, он поднял подол платья, и его рука опустилась ниже.

Девушка тяжело задышала, когда рука Чезаре коснулась обнаженной кожи над чулками. Ее дыханье вырвалось коротким вскриком, потому что его рука легко проникла в ее шелковые трусики, нашла центр ее желанья, трогая и гладя там.

Чезаре чувствовал, как она расцветает и раскрывается ему. Продолжая целовать Робин, мужчина перенес вторую руку с волос на спину, нащупал и расстегнул длинную молнию платья, которое соскользнуло и легло облаком вокруг ее ног. Он сразу положил руку ей на грудь – размер груди идеально подходил его ладони – и теперь легонько, большим пальцем гладил сосок.

Робин находилась как будто в наркотическом сне с того самого момента, когда его губы коснулись ее губ. С этой вулканической страстью, которая сжигала ее весь вечер, бороться было нельзя. Она еле дышала, когда Чезаре прекратил целовать ее в губы и, наклонившись, взял в рот отвердевший сосок, трогал его губами, зубами, забирал в рот поглубже, а вторая рука продолжала ласкать ее между ног.

Ее дыхание стало стоном, она двигалась в древнейшем ритме, крепко прижимаясь к нему и ощущая сотрясающее землетрясение внутри. Потом вдруг случилось освобождение, прошло напряжение и пришло счастливое блаженство, блаженство…

Лучше бы оно никогда не кончалось.

Глава шестая

Можно ли выйти с достоинством из этой ситуации? – с болезненным смущением думала Робин, придя в себя несколькими секундами позже.

Нет, уже невозможно, после такой полной потери контроля над собой. И к тому же на ней были только трусики, чулки и туфли, а Чезаре остался в брюках и рубашке.

Никак нельзя сказать, что он выглядел собранным и аккуратным: рубашка расстегнута – это ее пальцы, которые искали соприкосновения с его плотью; волосы всклокочены оттого, что ее руки наслаждались их густотой; пылающие от возбуждения и неудовлетворенного желания щеки.

Желания, не удовлетворенного ею.

В интимной жизни, Робин это определенно знала о себе, она не была эгоистична. Джил не мог упрекнуть ее в недостатке физического внимания к партнеру.

Но Робин не могла припомнить, чтобы она когда-либо так необузданно, так самозабвенно отвечала мужу.

– О чем ты думаешь? – хрипло спросил Чезаре, нарушая тишину.

– Что я впервые в жизни оказалась в таком неловком положении, – честно ответила она.

– Неловкое положение? – повторил Чезаре. Он немного отступил, глядя на нее: взлохмаченные волосы, сверкающие глаза, слегка распухшие от его поцелуев губы, напряженная после его ласк грудь и заметная свобода в руках и ногах, которая говорила о недавнем возбуждении и освобождении. – Ты прекрасна, Робин, – уверил он. – Так как мы фактически муж и жена, я хотел бы, чтобы ты меня так ненавидела каждую ночь всю нашу совместную жизнь.

– Вы уверены после… после этого… что я выйду за вас замуж? – она подняла с полу платье и прикрыла им свою обнаженную грудь.

Чезаре чувствовал – она снова готова вовлечь его в спор, но его неудовлетворенное тело так болело, что он не хотел и не мог отвечать.

Он наклонил голову:

– Предлагаю сказать вашему отцу, что мы поженимся, как только сможем получить разрешение.

– О, вы предлагаете, да? – саркастически переспросила Робин, натягивая и застегивая платье.

– Да, я предлагаю, – с нажимом повторил Чезаре, состояние тела не улучшало его настроение.

После случившегося они должны были бы отправиться в постель и закончить начатое. Но, судя по выражению лица Робин, этого не случится.

Не важно. Он сможет наслаждаться этой потрясающе чувственной женщиной до конца жизни. Несколько дней или недель можно и потерпеть; ожидание только сделает достижимое слаще…

– Во всяком случае, похвалите хотя бы мой нестандартный подход, Робин, – довольно мрачно выговорил он.

– У меня нет желания вас хвалить, – насмешливо ответила она.

– Даже то, какой я внимательный любовник?

– Очень опытный, вы хотите сказать? – Робин покраснела, вспомнив о своей реакции.

Может, она покраснела не только по этой причине? Возможно, она смущена тем, что не была внимательна к нему?

– У меня были другие отношения, как и у вас, – ответил Чезаре.

– У меня был лишь один мужчина, – поправила она. – Я никогда… То, что сейчас… Такого никогда не случалось, и не случилось бы… Я должна идти, – неожиданно почти беззвучно прошептала она.

Они планировали все иначе, но после происшедшего Чезаре не сопротивлялся ее уходу.

Ему, без сомнения, предстояла бессонная ночь.

Хотя ему осталось некоторое сладкое утешение – слова Робин о том, что у нее был единственный любовник – ее бывший муж.

Это был сюрприз, очень приятный сюрприз. Ее несдерживаемая реакция на его ласки позволяла ему думать, что Робин примет его как мужа значительно скорее, чем она сама считает.

– Хорошо, Робин, я не возражаю.

– Вы не можете разрешать или запрещать мне, Чезаре, – сердито сказала Робин. – Боже, какой вы самонадеянный человек. Ухожу, потому что хочу. И не думайте, что можете управлять мной с помощью физических удовольствий. Нет, не можете, – с неприязнью добавила она.

А Чезаре и не собирался. Нет, ведь физическое наслаждение, которое им случилось познать, не должно становиться оружием влияния, это для удовольствия.

Неужели Робин не знает – то, что она испытала сегодня, случается довольно редко. Многие женщины ни разу не испытали настоящего оргазма в объятиях любовника.

Нет, Чезаре определенно не собирался отказываться от дара, коим, несомненно, являлась Робин.

– Встретимся завтра, конечно, с вашего согласия, хорошо?

– На этот раз в ресторане.

– В ресторане, – невесело улыбнулся Чезаре. – Только не думайте, что можете управлять мнойс помощью физических удовольствий, Робин.

Ее глаза расширились, она нахмурилась и вышла.

Чезаре слышал, как открылись и закрылись двери лифта.

Неважно.

Завтра будет ночь. И следующая ночь. И все остальные ночи до конца жизни…

– Так с кем ты вчера ужинала? – недоверчиво переспросил отец следующим утром, когда они завтракали.

– Ох, папа. Я же знаю – ты хорошо слышишь, и уверена, ты расслышал и в первый раз, – шутливо ответила Робин.

Хотя, если говорить точно, ужина не было, то есть они так и не поели. С внутренним смущеньем она вспоминала себя в объятьях Чезаре.

Ничего похожего она никогда не испытывала.

Физическая сторона ее брака с Джилом была вполне приятна, особенно вначале. Стало гораздо хуже, когда начались тесты, графики, измерения температуры, которые составляли часть их стараний произвести на свет ребенка, которого так ждал Джил. Ребенка, которого Робин тоже хотела…

А теперь у нее будет Марко, если их брак с Чезаре Гамбрелли состоится.

Теперь, когда она увидела Марко, она просто мечтала, чтобы он состоялся.

Утром она проснулась – слава богу, в своей постели, – ощутив радостное удовлетворение.

Робин понимала, причиной тому – акт любви с Чезаре.

И еще она понимала – когда она выйдет за Чезаре замуж, она станет его женой в полном смысле этого слова…

А главное, матерью Марко.

Как все изменилось за один вечер. Мысли о предстоящем замужестве, раньше приводившие ее в панику, теперь вызывали радость. Потому она и решила начать разговор с отцом о своих новых отношениях прямо за завтраком.

Чем скорее он узнает, тем раньше она сможет стать матерью этого прелестного ребенка.

Ее отец был ошеломлен новостью.

– Я… да… ты… но… Чезаре Гамбрелли? Я даже не знал, что вы знакомы, – удалось, наконец, выговорить ему.

– Ты сам знакомил нас на благотворительном обеде, помнишь? – мягко напомнила Робин.

– Да, но, – он потряс головой, – и когда же вы вновь встретились?

Робин слишком хорошо понимала – ее разговор с отцом должен быть очень деликатен, она должна подготовить встречу отца с Чезаре.

– Он зашел сюда пригласить меня поужинать с ним. Я согласилась.

– Он приходил сюда? – Чарлз побледнел.

– Разве нельзя? – стараясь держаться как ни в чем не бывало, спросила Робин.

– Наверное, я должен был поговорить с тобой об этом раньше. Мне в голову не приходило, что вы встретитесь послеблаготворительного обеда. Черт возьми, я надеялся, вы больше не встретитесь. Видишь ли, Робин, второй водитель в том несчастье с Симоном…

– Вторым водителем была Карла – младшая сестра Чезаре.

– Ты знаешь, – выдохнул отец.

– Мы с Чезаре говорили об этом.

– Вы говорили об этом? – повторил он.

– Пап, если ты будешь все за мной повторять, мы не продвинемся. Мы говорили с Чезаре о гибели Симона и Карлы, – вздохнула Робин. – Может, это и странно, но мы оба поверили, что нам суждено было встретиться…

Робин понимала – это беспардонная ложь, но она говорила так только ради того, чтобы убедить отца, что ее отношения с Чезаре – любовь, взаимное влечение, а не вендетта жестокого сицилийца.

Отец очень расстроился, узнав, что она встретилась с Чезаре Гамбрелли. Как же он себя почувствует, если узнает, что его любимую дочь принуждают выйти замуж?

И делает это именно Чезаре Гамбрелли…

Для Робин все изменилось после того, как она подержала на руках Марко, увидела его невинную детскую улыбку.

Признаться даже себе самой в том, что немаловажным фактором в изменении отношения к этому замужеству стало испытанное в объятьях Чезаре удовольствие, она отказывалась…

– Пап, разве плохо, если хоть что-то светлое станет следствием той трагедии, – умоляюще глядя на отца большими синими глазами, проговорила Робин.

Ей было стыдно пользоваться такими нечестными приемами – отец никогда не мог сопротивляться ее умоляющему взгляду.

Но все это во благо, чтобы не мучить его неприглядной, страшной правдой.

– Да, конечно, но… Но я послал тогда этому человеку письмо с соболезнованиями. Через неделю я получил от него конверт, внутри лежало мое письмо, разорванное на четыре части. Как будто нож в горло воткнул, – сморщился, как от боли, Чарлз.

Итак, Чезаре получил письмо ее отца и ответил. Его ответ можно истолковать как угрозу. Только так. Ничего удивительного, что отец просил ее держаться от Чезаре подальше.

Робин грустно улыбнулась:

– Может, Чезаре несколько… ммм… драматичен? Итальянец, горячая кровь… Но, уверяю тебя, его гнева больше нет.

– Ты в этом уверена?

– Абсолютно. Перестань хмуриться, пап, приготовься порадоваться за меня. Надеюсь на днях представить тебе Чезаре в качестве будущего зятя, – как можно веселее говорила Робин.

– Ты собираешься выйти за этого человека? – недоверчиво переспросил отец.

– Если он меня попросит, – кивнула Робин. – Я думаю, он попросит.

– Ты говорила, что больше не выйдешь замуж потому, что не можешь родить ребенка. Хотя я никогда не верил этому, – твердо сказал Чарлз.

– У Чезаре есть одно несомненное достоинство. У него уже есть наследник мужского пола. И ничего страшного, если я не смогу родить ему детей. Скрести за меня пальцы, па! – Лучше не уточнять, кто этот наследник, и сменить тему.

По виду Чарлза было ясно – он предпочел бы запереть ее дома, пока этот Чезаре Гамбрелли вообще не исчезнет из Лондона. Но…

– Будь осторожна, Робин. Я не уверен в чистоте его намерений, – угрюмо сказал он, погладив дочь по щеке.

– Ну конечно, пап, я буду осторожна. – Больно так обманывать любимого отца, но ей надо спасти «Ингрэм паблишинг» и скрыть от него цену, которую ей придется за это заплатить.

Робин не собиралась посвящать Чезаре в сложности объяснений с отцом, не собиралась она и упрощать и облегчать отношения с ним.

Они встретились в ресторане «Грегори», как и условились в коротком телефонном разговоре.

– Вы хорошо спали этой ночью? – спросил Чезаре, заказав шампанское и еду.

– Очень хорошо, спасибо, а вы?

Рискованный вопрос, подумал Чезаре. По темным кругам под глазами, по морщинам возле носа и губ любой бы заметил, что он не спал. Всю ночь. Ходил до утра по своему номеру, потом, когда открылся гимнастический зал, пошел туда, чтобы сбросить напряжение, возникшее от крушения сексуальных ожиданий.

Робин, напротив, выглядела свежей, отдохнувшей и оживленной. Сиреневое платье гармонировало с цветом ее глаз, волосы свободно лежали на плечах, слегка подкрашенные губы выглядели призывно.

Так удивительно призывно, что Чезаре хотелось стащить все со стола, уложить Робин на этой поверхности и утонуть в ней!

– Не играйте со мной, Робин. У меня нет настроения, – мрачно и холодно сказал Чезаре.

– О боже, сексуальные неудачи не улучшают ваши манеры, – живо заметила девушка и, повернувшись к официанту, очаровательно улыбнулась ему.

Официант наливал Чезаре вино для пробы. Глотнув из бокала, Чезаре холодно сказал:

– Отдает пробкой. Принесите мне шестьдесят третье. И на сей раз правильной температуры.

– Да, сэр. Конечно, сэр, – официант, забрав бутылку и оба бокала, торопливо ушел.

– Это было довольно грубо, – мягко сказала Робин, когда они остались вдвоем.

Его глаза мрачно блеснули.

– Мы же выяснили, я не слишком воспитан.

Робин не помнила, чтобы они что-то подобное выясняли. Но с официантом он обошелся незаслуженно плохо.

– Я оставлю ему хорошие чаевые, если вам будет от этого легче.

– Дело не во мне. Вы были грубы не со мной, – ответила она, понимая, что он теряет контроль над собой.

– Возможно, я погорячился насчет того вина, которое вы принесли в первый раз, – спокойно сказал Чезаре вернувшемуся официанту.

Он понимал – с шампанским все было в порядке. Он отомстил официанту за то, что Робин ему тепло улыбнулась.

Ее улыбки, как и все, что ее касается, принадлежат ему!

Чезаре никогда не был собственником в отношениях со своими прежними любовницами. Эти отношения никогда не длились больше одного или двух месяцев. Как только он ощущал со стороны женщины некоторую серьезность намерений, он разрывал отношения.

Возможно, чувство собственности появилось оттого, что Робин должна стать его женой, а это исключительная ситуация, уверял он себя.

– Не так уж и трудно, правда? – спросила Робин, когда официант отошел.

– Я не потому извинился, что вы хотели этого. Просто я был невежлив и понял это.

Да, он не был вежлив, признала Робин. Но мало кто решился бы сказать ему то, что сказала она.

Принесли заказ, и они приступили к еде. Робин видела – большинство женщин в ресторане с восторгом смотрят на Чезаре и с завистью на нее. Чезаре выглядел очень эффектно.

– Чезаре, а наш брак, который вы предлагаете, будет отношениями только между нами или мне придется терпеть десяток ваших любовниц? – она вопросительно смотрела на него.

– А вас это взволновало бы?

– Никому не нравится, когда из него делают дурака. Я просто решила, нам лучше заранее обсудить… некоторые условия.

Чезаре мрачно задумался. Если у него будут отношения на стороне, то Робин решит, что она вольна тоже завести одного или нескольких любовников. Но он никогда не делил ни с кем любовниц, тем более, не станет делить жену.

– Никаких любовниц, Робин, – пообещал он. – Не понимаю, зачем мне это, если дома меня будет ждать желанная жена. Не думаете ли вы, что нам лучше заняться едой сейчас, чтобы не страдать несварением? Думаю, вчера мы оба этим страдали.

– Я уже сказала вам – я прекрасно спала этой ночью.

Чезаре несколько долгих секунд пристально смотрел на Робин. Она казалась спокойной и не отводила глаз.

– Я должен предупредить вас. Мне очень хочется заняться любовью с вами прямо на этом столе! – прорычал Чезаре сквозь зубы.

Ее глаза несколько секунд оставались прикрытыми ресницами, словно олень, замерший в ярком свете фар. Их сексуальное влечение было так сильно, что его можно потрогать руками.

– Хорошо, вижу, мы понимаем друг друга. Может, нам все же поесть? Как вы считаете? – добавил он, уже зная, как она воспринимает все, что ей кажется похожим на приказ.

Рука Робин дрожала, когда, взяв вилку, она отломила кусочек семги. Она не замечала тончайшего вкуса любимого блюда, потому что сексуальное напряжение вновь пронзило все ее тело.

Никогда ни один мужчина не значил для нее так много, как Чезаре.

Что же это?

Может, она одна из тех женщин, которые страдают от сексуального голода после распада брака? Особенно теперь, когда она узнала, какой сказочный любовник Чезаре…

– Я говорила с папой сегодня утром, – рискнула сказать она, когда они наконец покончили с первым блюдом.

– И что вы сказали?

– Я сказала, что вы меня изнасиловали вчера, и теперь я должнавыйти за вас замуж. Как вы думаете, что я сказала?

– Вы могли раскрыть ему мои намерения относительно «Ингрэм паблишинг», – мужчина пожал плечами.

– После всех моих усилий скрыть это от него?

– Усилий? – повторил Чезаре угрожающе спокойным голосом.

Робин покраснела, понимая – он имеет в виду вчерашний вечер.

– Я сказала папе, что мы дважды виделись с тех пор, как он нас познакомил. И что, когда… и если вы предложите мне стать вашей женой, я приму предложение.

– И как Чарлз воспринял перспективу иметь такого зятя?

– Плохо. Но он изменит свое мнение, – доверительно добавила Робин.

– Восхищен вашим оптимизмом.

Невозможно не восхищаться этой женщиной, думал Чезаре. Его угрозы мучительны для нее, но у нее хватило сил и выдержки начать обсуждать с отцом свои отношения с Чезаре. Понятно, как это было непросто.

– Если бы вы не возвращали письмо отца так… агрессивно… – тихо добавила Робин.

Побелевшие губы Чезаре сжались в тонкую линию.

– Прошел только месяце момента гибели моей сестры. Я ни к кому… не относился… хорошо, а уж к членам семьи Ингрэм…

В тот момент Чезаре жаждал крови. Карла ушла, навсегда ушла от него, Марко остался сиротой. Чезаре до сих пор не оставил надежду разыскать человека, покинувшего Карлу в тот момент, когда она больше всего нуждалась в нем. Чезаре нанял частного детектива, чтобы выяснить, кто был любовником сестры пятнадцать месяцев назад. Он, Чезаре, найдет отца Марко, и тогда…