Текст книги "Пробуждение любви"

Автор книги: Кэрол Мортимер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Алехандро увидел панику на лице Брин, когда та осознала, куда он ее привел, и усмехнулся.

– Я сейчас не в том настроении, чтобы соблазнять вас.

Он подошел к французским дверям и раздвинул их, открывая доступ свежему, легкому бризу. Ему нужен был глоток прохладного воздуха, чтобы успокоиться, потому что объяснение с Майклом взволновало его.

– Майкл услышал часть нашего с вами разговора, – сообщила Брин, хотя это было излишним. Алехандро сам все понял.

Они должны были, конечно, быть более осторожными, более сдержанными в проявлении своей враждебности друг к другу.

– Судя по отчаянию Майкла, вам надо оставить привычку нападать на меня по поводу прошлых отношений с Джоанной, – сказал Алехандро.

Брин вздохнула…

– Вы обвиняете меня…

– Мы виноваты оба, – признал Алехандро. – Вы – за те обвинения, на которые вы не имеете права, а я – за то, что счел нужным эти обвинения опровергать. – Его глаза гневно сверкнули. – Мое прошлое – это не ваше дело…

– Нет, конечно. Я просто вынуждена собирать осколки этого прошлого семь лет спустя, – сказала Брин не без привычной издевки, чувствуя себя уязвленной словами Алехандро.

Брин была согласна с тем, что они не должны были ссориться там, где Майкл мог их услышать. Но она не соглашалась с аргументацией ее вины. Ведь это именно Алехандро так неадекватно отреагировал на ее вполне невинные замечания.

– Что вас интересует, Брин? – спросил Алехандро с вызовом. – В чем причина такого любопытства по поводу моей давно минувшей связи с Джоанной?

Брин почувствовала, как загорелись румянцем ее щеки.

– На что вы намекаете?

На лице Алехандро появилась усмешка, в голосе зазвучал юмор.

– Как говорят в вашей стране, живущим в стеклянных домах не следует швыряться камнями.

Брин непонимающе глядела на него несколько долгих секунд, затем глаза ее расширились, когда она поняла смысл сказанного.

– Если вы говорите о том, что произошло между нами прошлым вечером…

– Да, именно об этом, Брин, – усмехнулся Алехандро. – Как вы думаете, чем бы все закончилось, если бы нам не помешали?

Той же мыслью терзалась она сама, оставшись прошлой ночью одна в своей спальне…

– Если вы сделали это, чтобы доказать…

–  Мысделали, Брин, – резко оборвал ее Алехандро. – Я поцеловал вас – и вовсе не для того, чтобы что-то доказать, но, как только я сделал это, вы стали активной участницей дальнейшего действа, – холодно напомнил он ей. – Так что же, по-вашему, случилось бы дальше? – настойчиво повторил Алехандро свой вопрос.

– Вы имеете в виду, если бы не появилась ваша подружка…

– О нет! – вкрадчиво прервал ее Алехандро. – Я не позволю вам сменить тему.

Алехандро пересек комнату и остановился прямо перед Брин. Она ощутила тепло его тела, его мужской запах и сдержанную силу, которая могла выйти из-под контроля в несколько мгновений.

Брин избегала настойчивого взгляда серебристых глаз. Ее губы внезапно стали сухими, и она вынуждена была облизнуть их.

– Мне хочется думать…

– Нет, Брин! – Алехандро схватил ее за руки и легонько встряхнул. – Не думайте! Не анализируйте! Не представляйте! – Он снова потряс ее. – Просто скажите мне. Что, по-вашему, случилось бы после того, как я коснулся бы вас здесь? – Одной рукой он легко коснулся груди Брин и снова завладел ее руками. – Поцеловал бы сюда. – Алехандро поймал ее взгляд. Склонив голову, он губами и языком легко коснулся соска, напрягшегося под легким топом.

– Прекратите! – Брин попыталась освободиться из его рук, но он лишь крепче сжал их.

– Если бы – какой бы ни была причина – мы не прервались, Брин, что произошло бы? – повторил он снова свой вопрос.

Ей не надо было думать, она и так знала, что бы произошло.

Даже сейчас Алехандро видел боль в глазах Брин и догадывался о ее причине, но ему необходимо было кое-что прояснить. Не ради себя.

Возможно, от незнания или недопонимания, а возможно, и из-за недостатка опыта, Брин резко осудила их с Джоанной. Лично его это не заботило, но Джоанна – это другое дело. Ему не хотелось, чтобы Брин плохо думала о ней.

– Мы оба знаем, что произошло бы, – резко произнес Алехандро, отходя от Брин и засовывая руки в карманы брюк. – Мы стали бы любовниками.

– Нет…

– Да, Брин, – мягко возразил Алехандро. – И почти уже стали ими.

– Вы – презренный тип! – возмутилась она.

– Я просто честен, – поправил он ее. – С собой. И с другими людьми. Эта честность была и между нами с Джоанной семь лет назад. Мы не любили друг друга, но была взаимная симпатия, нас влекло друг к другу. Именно влечение и толкнуло нас в объятия друг друга. То самое влечение, которому мы с вами поддались прошлым вечером…

– Нет…

– Что вы говорите, Брин? – Он явно издевался. – Что же вы тогда чувствовали вчера, если не влечение? Уж не любовь ли ко мне? – спросил он насмешливо.

Нет, конечно! Она не любила его!

Он был ненавистен ей! Высокомерный! Язвительный!

– Так что? – безжалостно продолжал Алехандро.

– Нет, конечно, нет…

– Конечно, нет, – с усмешкой эхом отозвался он. – Но вы позволили мне касаться вас, ласкать, целовать…

– Остановитесь! – воскликнула Брин. – Пожалуйста, прекратите! – И она отвернулась, вся дрожа.

– Хорошо, я остановлюсь, – Алехандро тяжело вздохнул. – Но вы притворщица, Брин Салливан. Вы обманываете себя, пытаясь убедить в том, что вы не подвержены тому чувству, которое толкнуло нас с Джоанной друг к другу семь лет назад.

Брин и сама понимала, что обманывает саму себя, что она ни за что не отказалась бы заняться любовью с Алехандро вчера вечером. Она хотела его, и это томительное желание не отпускало ее еще долгое время спустя.

И до сих пор не отпускает…

– Вы обвиняете меня в том, что Джоанна осталась одна, будучи беременной, что четыре года растила Майкла без отца, – решительно продолжал Алехандро. – Я могу оправдаться только тем, что это был выбор Джоанны…

– Потому что вы женились…

– Дело не в моей женитьбе. Джоанна сама решила не сообщать мне ни о беременности, ни о существовании Майкла, – беспощадно продолжал Алехандро. – И если кто и должен быть в ярости, то это я, а не вы, – заключил он категорически. – Я огорчен тем, что не знал Майкла до сих пор, да. Но я не обвиняю Джоанну за тот выбор, который она сделала. Это было ее дело, в конце концов.

Он был прав. Брин прекрасно понимала это. Но ей куда легче было сердиться на здорового и высокомерного Алехандро, чем на навсегда ушедшую Джоанну, храбрую, независимую, почти сестру.

– Я не намерен больше обсуждать с вами эту тему, Брин, – сказал Алехандро. – Прошлое – в прошлом. Джоанны больше нет. И разговоры о том, что случилось семь лет назад, бессмысленны. Держите свои мысли на этот счет при себе… Я уверен, что у вас есть еще много не менее приятных суждений обо мне, – добавил он иронично. – Но не надо думать плохо о Джоанне.

Он немного успокоился.

– Она была свободолюбивым, сложившимся человеком. Когда мы встретились, Джоанна была женщиной, которая понимала свою душу и тело, и такой она осталась в моей памяти. Единственно, что сейчас важно, – это Майкл. Он – самое главное в жизни, – отрывисто заключил Алехандро.

– С этим я согласна, – сказала Брин очень тихо.

– Неужели? – Алехандро произнес это так, словно сказанное Брин его невероятно удивило.

Подняв голову, Брин посмотрела ему в лицо. В глазах Алехандро было изумление.

– Да, согласна, – подтвердила она печально. – И впредь постараюсь не быть такой… лицемерной ханжой, – добавила она.

Алехандро изучающе смотрел на нее из-под полуприкрытых век, размышляя над тем, что Брин имела в виду, произнося последнюю фразу. Хотела ли она дать понять ему, что больше не допустит возможности заняться с ней любовью?

Он понимал, что это было бы разумным, правильным. Но благоразумие – это было совсем не то чувство, которое вызывала в нем эта женщина.

Алехандро очень хотел ее прошлым вечером, ощутил ее ответный трепет и сейчас, когда коснулся ее несколько минут назад и понял, что не может гарантировать того, что при определенных обстоятельствах ситуация не повторится…

– Вы правда постараетесь, Брин? – слегка поддел ее Алехандро.

Она сжала губы.

– Да.

– Тогда и я постараюсь тоже, – пробормотал он, – хотя это не совсем подходящая комната для обещания такого рода. – Он с усмешкой огляделся вокруг.

Алехандро вдруг представил себе обнаженную Брин, лежащую с ним на этой его кровати. Стройные ноги Брин, покрытые золотистым загаром, переплетены с его ногами. Каскад огненного шелка ее волос на его груди… Эти мысли явно шли вразрез с только что данным обещанием.

– Я вернусь к Майклу и посижу с ним. – Брин резко отпрянула от него.

– Брин… – Алехандро удержал ее за руку.

Она подняла на него глаза. Он смотрел на ее прекрасное, немного бледное лицо, в темно-синие настороженные глаза, и его снова затопило желание целовать ее, касаться, ласкать. Но вместо этого он хрипло произнес:

– Мне снова надо уехать сегодня вечером на ужин. Но перед отъездом я поговорю с Майклом.

Нетрудно было догадаться, с кем ужинает этим вечером Алехандро.

– Уверена, что Майклу этого бы хотелось, – тихо произнесла она.

– А вы, Брин? – чуть осипшим голосом спросил Алехандро. – Чего бы хотелось вам?

Ей бы хотелось, чтобы он не поехал к Антонии Рейг, а остался с ней этим вечером. Они бы говорили, смеялись, а потом медленно, не торопясь, любили бы друг друга.

Безумие какое-то!

Брин вскинула подбородок. Она должна справиться с этими чувствами и будет что есть сил бороться с ними.

– Пока Майкл спит, я хотела бы быстро принять ванну перед ужином, – ушла она от ответа.

Представив себе обнаженную Брин, ее длинные загорелые ноги, волосы, небрежно заколотые на макушке, когда она расслабленно лежит в джакузи, Алехандро почувствовал, что теряет остатки самообладания.

Он почти оттолкнул Брин от себя. Выражение его лица стало жестким и отчужденным.

– Идите и примите ванну, если хотите, – сипло произнес он, стремясь поскорее изгнать ее образ из своих мыслей, – а я пока побуду с Майклом.

Брин лукаво посмотрела на него:

– Все-таки решили называть его Майклом?

– Пока да. – Алехандро пожал широкими плечами. – Возможно, в своем желании превратить его в испанца я слишком тороплюсь.

Брин грустно улыбнулась.

– Мне кажется, это разумное решение.

– Разумное, Брин? – Алехандро усмехнулся. – Разве, по-вашему, я способен на разумные поступки?

И не только на разумные поступки. В душе Брин давно признала, что он способен на глубокие чувства, что он порядочен и честен.

Алехандро оставался в неведении относительно существования Майкла целых шесть лет. Но, увидев в газетах сообщение о гибели Джоанны и даже предположив, что ее сын может быть и его ребенком, он мог бы просто проигнорировать этот факт. Алехандро же немедленно заявил свои права на Майкла, боролся в суде за официальное признание его отцом. И несмотря ни на что, он сохранил уважение к Джоанне и даже оправдывал ее поступок.

Брин должна была признать, что Алехандро Сантьяго оказался благородным человеком.

– Я уверена, вам абсолютно неважно, что я думаю о вас, Алехандро, – сказала Брин с улыбкой.

Неважно? Алехандро изумился. Прошлой ночью он едва не занялся любовью с этой женщиной, и, скорее всего, они бы стали близки, не помешай им так неожиданно появившаяся Антония. Интересно, как бы Брин вела себя сегодня по отношению к нему, случись это?

Внезапно Алехандро почувствовал, что им невозможно больше оставаться наедине в этой комнате.

Он холодно улыбнулся.

– Да, неважно, – согласился он. – Идите и принимайте вашу ванну, – коротко добавил он, прежде чем отвернуться. С напряженной спиной, прижатыми к бокам руками Алехандро отошел к окну и смотрел в него, пока не услышал, как за Брин закрылась дверь. Тогда он судорожно вздохнул, снимая напряжение с плеч, и медленно разжал стиснутые кулаки.

Этот откровенный разговор с Брин был необходимым, возможно, даже немного запоздалым. И хотя она, скорее всего, не сравнила бы того, что было между ним и Джоанной, с тем, что произошло между ними прошлым вечером, он должен был ей все это сказать. Получилось не слишком деликатно, конечно, но теперь Брин поняла, что желание может быть не менее сильным чувством, чем любовь, как о ней говорят.

Именно, как говорят, потому что Алехандро никогда не любил ни одну женщину. Ни Джоанну, ни Франческу. Ни одну из тех женщин, имена и лица которых он давно забыл и с которыми у него были лишь мимолетные, ни к чему не обязывающие связи.

Брин он тоже не любил, но ее волосы цвета пламени, ее искренние темно-синие глаза, ее восхитительное тело мучили и искушали его. И этому искушению было все труднее сопротивляться.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Брин пробудилась, почувствовав, что кто-то поднимает ее, одной рукой поддерживая за плечи, другой – под колени. С трудом открыв глаза, она совсем близко увидела лицо Алехандро. И руки, державшие ее, были, естественно, его руками.

– Что вы делаете? – сонно пробормотала Брин.

Алехандро смотрел на нее потемневшими глазами, выражение которых понять было трудно.

– А на что похоже то, что я делаю? – вопросом на вопрос ответил он.

Это было похоже на то, что Алехандро прижимает ее к своей мускулистой груди. Брин даже слышала ровное биение его сердца под шелковистой тканью рубашки.

– Вернувшись домой, я нашел вас уснувшей на диване, – объяснил он, поднимаясь по ступеням лестницы.

Теперь она вспомнила! Они с Майклом неторопливо поужинали вдвоем, причем Брин выпила пару бокалов вина. Затем она, уложив Майкла в постель, села в гостиной почитать, но ей не читалось – мешали мысли об Алехандро и прекрасной Антонии Рейг. И… должно быть, она уснула.

Брин ждала возвращения Алехандро. Ей необходимо было кое-что сказать ему. Но сейчас, тесно прижатая к его телу, она никак не могла сосредоточиться и вспомнить это кое-что.

– Куда вы несете меня? – Брин нахмурилась.

В самом деле, куда, задал себе вопрос Алехандро, глядя на Брин и ощущая, как ее длинные волосы щекотно касаются его обнаженной руки. Глаза Брин словно заволокло синей дымкой. На лице еще сохранился румянец со сна, губы припухли и были такими соблазнительными… Соблазнительным было все ее едва прикрытое шелковым халатиком тело, прижатое к нему.

Он едва справлялся с искушением.

Возвратившись домой сразу после одиннадцати, Алехандро поднялся проведать Майкла. Он был уверен, что в доме все уже давно спят, но его внимание привлек свет горевшей в гостиной лампы.

Меньше всего он ожидал увидеть здесь Брин, спавшую на диване, свернувшись калачиком. Прекрасное лицо без макияжа. Распахнувшиеся полы халата открывали взору кремовые холмики грудей. Длинные нежные пальцы, которые так возбуждающе ласкали его спину прошлым вечером, удерживают книгу, которую она, вероятно, читала перед тем, как заснуть…

Несколько долгих минут Алехандро смотрел на Брин, разрываясь между желанием лечь на диван рядом с ней и, разбудив, целовать и ласкать ее, и более разумной мыслью просто разбудить Брин, чтобы она ушла в свою комнату, прежде чем он реализует свое первое желание.

Но он не сделал ни того, ни другого, а легко поднял Брин на руки и понес в спальню. Ее спальню.

Она была такой легкой, такой расслабленной в его руках, что решение отнести Брин в ее спальню и там оставить показалось Алехандро крайне опрометчивым. Быстро нарастающее возбуждение требовало от него изменить маршрут.

Брин, уже совсем проснувшаяся, смотрела на Алехандро из-под опущенных век. Его челюсти были плотно сжаты, на щеке пульсировала жилка. Она почувствовала едва уловимый запах вина, дорогих сигар, лосьона после бритья… Но главным был его собственный запах, очень мужской запах самого Алехандро, который вдруг с удивлением ощутил, что Брин, подняв руки, обняла его за шею. Это было ласковое и чувственное движение.

Ощущать под руками тело Алехандро было так восхитительно. Тепло его тела передалось ей, постепенно превращаясь в жар, когда ее пальцы зарылись в его темные, густые волосы на затылке.

– Что ты делаешь, Брин? – прохрипел Алехандро, посмотрев на нее сверху вниз.

После их недавнего разговора об опасности подобного контакта друг с другом сейчас она уже не была уверена в том, что им не стоит оставаться наедине. Ей хотелось касаться Алехандро… и не только касаться… Ей хотелось гораздо большего… Она хотела, чтобы он тоже касался ее, целовал так, как делал это прошлым вечером.

– Не смотри на меня так, Брин, – почти приказал Алехандро, и нервная пульсация на его щеке стала еще заметнее.

– Как, Алехандро? – хрипло прошептала Брин, медленно проводя кончиком влажного языка по губам и намеренно удерживая при этом его взгляд.

– Ты выпила?

– Уверена, не так много, как ты, – ответила Брин. Она знала, что не от двух бокалов вина, выпитых несколько часов назад, а от близости Алехандро она стала такой безрассудной в его руках.

Алехандро остановился посреди холла, понимая, что теперь он должен отнести Брин в ее спальню и оставить там. Но его собственная спальня ближе, а Брин сейчас так расслаблена, так доступна…

Глаза Алехандро сузились.

– Ты не пожалеешь об этом утром, Брин?

– Возможно, и пожалею, – прошептала она, – но ведь я решила не быть… лицемерной ханжой.

Алехандро улыбнулся, отреагировав шуткой на ее самоиронию:

– Ты пьяна…

– От тебя. – Брин повернула голову и легко коснулась губами его обнаженной груди там, где рубашка была расстегнута. – Только от тебя, Алехандро. – И ее язык принялся пробовать его на вкус.

Господи! Он еще мог бы справиться с собственным желанием, но желанию Брин противостоять не смог.

Не раздумывая больше ни секунды, Алехандро толкнул ногой дверь своей спальни. С Брин на руках он подошел к кровати и осторожно опустил свою ношу на подушки.

– Мне всегда хотелось спать на кровати с пологом, – сообщила она Алехандро, когда тот опустил полог, создавая для них только свой собственный мир.

Алехандро улыбнулся:

– Спать – это не то, чем я намеревался заняться.

Брин тоже улыбнулась. Если это все ей снится, то пусть этот сон не кончается никогда.

Ее руки снова потянулись к плечам Алехандро, она склонила его голову к своей, ее губы слегка раскрылись, и тогда он с мучительным стоном проиграл борьбу с собственным желанием.

Желание, не удовлетворенное двадцать четыре часа назад, вспыхнуло сейчас с новой силой, и этот пожар вырвался из-под контроля.

Не прерывая поцелуя, Алехандро снял с Брин халатик и освободил груди, чтобы немедленно завладеть ими. Брин со стоном выгнулась, ощутив ласку его рук. Соски ее затвердели и стали крайне чувствительны к его прикосновениям.

Она в нетерпении обняла Алехандро, царапая ноготками его спину сквозь тонкую ткань рубашки. Ей хотелось ощутить его кожу без этой преграды и ласкать так же, как Алехандро ласкал ее. Брин расстегнула его рубашку и стащила с широких плеч.

Рот Алехандро неохотно оторвался от губ Брин.

– Позволь мне смотреть на тебя. – Он потянулся и включил лампу на прикроватном столике.

Глядя на обуреваемую страстью Брин, Алехандро подумал, что именно такой представлял ее себе. Совершенной формы небольшие груди, темно-розовые соски… Алехандро медленно склонил голову к ним, сначала к одному, потом к другому, поочередно втягивая твердые горошины во влажное тепло своего рта, смакуя и посасывая их. Он понял, что доставляет Брин наслаждение, по тому, как безотчетно задвигались ее бедра навстречу ему, прося… моля о большем.

– Я хочу целовать и касаться тебя везде, – простонал Алехандро после того, как мучительно долго целовал каждый сосок. Его руки скользнули вниз по изящным изгибам бедер Брин к заветному треугольнику темно-рыжих завитков между ее ногами и принялись нежно ласкать.

Глаза Брин расширились, а затем сомкнулись от непередаваемого наслаждения. Она издала глубокий горловой стон, когда в самом интимном месте ее стали ласкать уже не руки, а губы Алехандро. Его язык целенаправленно искал крошечный бугорок, а найдя, стал чувственно дразнить этот узелок возбуждения до тех пор, пока Брин не задохнулась от желания. Продолжая дразнящую ласку, Алехандро ввел в игру и пальцы.

Брин не знала… не представляла… не думала…

А потом она уже не могла ни о чем думать, кроме как о наслаждении, которое волнами сотрясало все ее тело в руках Алехандро. А он продолжал ласкать языком этот затвердевший бугорок до тех пор, пока Брин не содрогнулась в последней экстатической конвульсии.

– Теперь ты готова, – пробормотал он хрипло, – такая горячая, влажная. – И его губы двинулись вверх, покрывая поцелуями каждую клеточку тела Брин.

Она же чувствовала себя так, словно побывала на небесах, увидела луну и звезды, а в центре всей этой вселенной был он – Алехандро.

Опрокинув его на подушки и интуитивно перехватив инициативу, она сняла с него одежду и наклонилась, пробуя на вкус его поджарое, крепкое тело, возвращая ему интимную ласку и стремясь доставить такое же удовольствие. Ее язык пробежался по его возбужденной плоти, и она почувствовала, как Алехандро вздрогнул от наслаждения, когда губы Брин коснулись бархатистой вершины, а затем она втянула твердую мужскую плоть во влажные, теплые глубины своего рта, задавая единый ритм движения руке, губам и языку.

– Бог мой! – протестующее простонал Алехандро, но его руки лишь плотнее прижимали голову Брин, зарывшись пальцами в ее волосы. Его бедра задвигались в ритме ласкающих движений руки и губ Брин. Он почувствовал, что приближается к пику наслаждения гораздо быстрее, чем ему хотелось бы, – упорно подавляемое желание рвалось наружу и выходило из повиновения.

– Нет, Брин! – Алехандро потянул ее вверх и усадил на себя. Брин ощутила, как шелковистая твердость проникает в ее истомившиеся ожиданием глубины. Она протянула руку вниз, чтобы помочь Алехандро направить ее в себя. Короткий миг боли, и вот уже Алехандро вошел глубоко и заполнил ее собой.

– Ты внутри такая тугая, Брин, так тесно облегаешь меня, – простонал Алехандро. Его руки придерживали ее бедра и контролировали движения в едином ритме с толчками его плоти внутри Брин. – Мы идеально подходим друг другу. – Он снова застонал.

Брин была так возбуждена, так раскрыта для него, что Алехандро без труда проникал все глубже и глубже.

– Прекрасно, Брин, – бормотал он, не отрывая потемневших глаз от ее налитых страстью грудей. – Ты так прекрасна!

Она и ощущала себя прекрасной, женственной. Наслаждение, которое они дарили друг другу, исключало всякую стыдливость.

Руки Алехандро вновь накрыли ее груди, большие пальцы затеребили ставшие невозможно чувствительными соски.

Брин тяжело задышала, упершись руками в его плечи. И запрокинула голову назад. Новые толчки его бедер, жар и влажность губ, приникших к ее груди, довели Брин до оргазма такой силы, что она, содрогаясь, закричала от наслаждения, едва не теряя сознания. Сразу же содрогнулся и застонал Алехандро, и Брин глубоко внутри себя ощутила его мощное высвобождение.

Казалось, прошли секунды, минуты, часы с тех пор, как она без сил рухнула на его грудь. Их тела были все еще соединены, и Алехандро не выпускал Брин из объятий, пока выравнивалось их дыхание и сердца замедляли свой безумный ритм.

– В следующий раз мы будем делать это медленнее, – пообещал он все еще хриплым голосом.

Брин чувствовала себя такой расслабленной, такой обессиленной, такой насытившейся, что не могла даже вообразить себе этот следующий раз.

Или могла? Похоже, действительно могла, ощутив, как Алехандро начал медленно поглаживать ее спину сверху вниз. Его рука спустилась к ягодицам, пальцы легкими касаниями изучали каждую клеточку ее тела.

Следующий раз уже наступил? Брин была ошеломлена, когда почувствовала, как глубоко внутри нее плоть Алехандро начала пробуждаться. Не может быть! Слишком скоро! Разве мужчине не требуется несколько часов на отдых, прежде чем?..

– О-о! – выдохнула Брин, почувствовав крепнущую твердость внутри.

Алехандро самодовольно ухмыльнулся.

– Я надеюсь, тебе достаточно того времени, что ты поспала в гостиной, Брин, потому что я не дам тебе больше спать сегодня ночью.

Какая разница, достаточно или нет? Брин ощущала, как настойчиво пробуждается ее собственное желание. Ей снова захотелось касаться его тела, изучать его так же интимно, как и он ее, в ожидании…

… На прикроватном столике зазвонил телефон, и они оба посмотрели на него в недоумении. Алехандро нахмурился, а Брин внезапно запаниковала – она наконец вспомнила, почему дожидалась Алехандро в гостиной и что должна была сказать ему.

– Я забыла сообщить тебе, – виновато произнесла она. – Звонил твой брат. Тебя не было и…

Не дослушав ее, Алехандро разъединил их тела и потянулся к телефону.

Он говорил по-испански, повернувшись к ней спиной. Брин не понимала о чем, но ощущала напряжение, сковывавшее его плечи и спину, пока он разговаривал с братом. Она почувствовала себя еще более виноватой из-за того, что вовремя не сообщила ему о звонке. Очевидно, это что-то важное, если брат позвонил снова… А ведь уже почти полночь, отметила Брин, посмотрев на часы у кровати.

Ну как она могла забыть сказать Алехандро об этом? Укоряя себя, Брин раздвинула полог и соскользнула с кровати. Она уже завязывала пояс халатика, когда Алехандро закончил разговор. Его лицо было отвернуто от Брин, когда он встал с постели и тоже начал одеваться.

– Что случилось? – Брин хмурилась, наблюдая за ним.

Алехандро сел на край кровати и стал обуваться. Перед Брин снова был тот высокомерный испанец, которого она знала на протяжении последних шести недель.

– Алехандро?.. – снова позвала она, нервничая все сильнее.

– Сеть моих отелей в Австралии под угрозой поглощения. Я должен ехать, – произнес он холодно.

Брин смотрела на него, не понимая, о чем он говорит.

– Куда ехать?

Алехандро бросил на нее нетерпеливый взгляд и встал.

– В Австралию, конечно.

Он только что, в полночь, поговорил с братом по телефону и уже едет в Австралию?

А как быть с тем, что они только что занимались любовью? Или для него это уже не имело значения?