Текст книги "Сладчайший грех"

Автор книги: Кэрол Мортимер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Радуйся, Ник! – воскликнула девушка, когда вышла из кабинета врача два часа спустя. – Со мной все будет в порядке!

Ник уже знал об этом и был несказанно рад такой новости.

Прогноз Нейла Адамса был весьма оптимистичным. Мужчина заверил будущих родителей в том, что у Хиби не возникнет тех же проблем при родах, а если они и будут, то теперь, зная о наследственности Хиби, врачи смогут вовремя прийти ей на помощь. Доктор назначил дату приема в следующем месяце и отпустил счастливых родителей домой наслаждаться жизнью.

Ник собирался из кожи лезть, чтобы угодить Хиби! Ведь только теперь он понял, что превратил последние дни своей невесты в сущий ад.

Хотя она, кажется, выглядела веселой и довольной!

Нику до сих пор не верилось, что на портрете Эндрю Саутерна изображена не Хиби, а ее мать Клаудия.

Хиби наверняка была потрясена, увидев картину, а Ник набросился на нее с необоснованными обвинениями.

Боже, внутри у него просто все сжималось при одном только воспоминании о том, сколько всего жестокого и несправедливого он наговорил ей!

Обвинения, за которые Ник обязан попросить у нее прощения.

Она была так уверена в четверг, что не беременна, и, конечно, пришла в ужас, когда тест показал положительный результат.

А что сделал Ник? Он обвинил ее в том, что она нарочно забеременела, чтобы отхватить себе мужа-миллионера. Каким глупцом и негодяем он был!

А ведь нужно было всего лишь убедить Хиби в том, что все будет в порядке, что он поддержит ее во время беременности, что ей не нужно волноваться о будущем, потому что он позаботится и о ней, и об их малыше.

Ник должен был предложить Хиби свою любовь и заботу, не ставя перед ней никаких условий и, уж тем более, не заставляя ее связывать с ним, свою жизнь!

Мужчина украдкой взглянул на невесту, восхищаясь ее красотой. Странно, но после того, как врач подтвердил ее беременность, Хиби словно начала светиться изнутри, став еще прекраснее.

И тут Ник окончательно понял, что именно о такой женщине он и мечтал! Но она слишком хороша для него. Ему сделалось так стыдно, что он даже растерялся.

Как странно выглядит Ник, подумала девушка, взглянув на него. Интересно, о чем он думает, раз у него такое грустное выражение лица? Почему он не радуется тому, что с ребенком не должно случиться ничего плохого?

Думаю, Клаудия просто была неопытным подростком, поэтому и пустила все на самотек… – начала Хиби.

Давай отложим этот разговор, Хиби! – прервал ее Ник. – Да, нам необходимо поговорить, но я бы подождал, пока мы не вернемся домой.

Я просто пыталась объяснить, что давно пережила опасный переходный возраст. Тебе не нужно бояться, что я пойду по стопам мамы и повторю ее ошибки.

Клаудия была еще сущим ребенком.

Вот именно, – кивнула Хиби. – И я посчитала нужным сказать тебе об этом.

Ник, кажется, помрачнел еще больше.

Но Хиби все-таки чувствовала огромное облегчение теперь, когда правда раскрылась.

После совместного ланча, ее родители вернулись в Кембриджшир. Девушка пообещала позвонить им позже, чтобы рассказать, как прошел прием у врача.

Странно, но Хиби теперь чувствовала себя еще ближе к Джин и Генри, к ее бабушке и деду. Бабушка пообещала показать ей все фотографии Клаудии, когда она приедет навестить их в следующий раз. Удивительно, но Хиби считала Клаудию больше сестрой, чем матерью, ведь разница в возрасте между ними была совсем небольшой.

А ребенок, которого Хиби носила под сердцем, связал их всех еще крепче, сделав настоящей дружной семьей.

Хотя, глядя сейчас на Ника, девушка вовсе не была так уверена, что он все еще хочет стать частью этой семьи…

Когда они вернулись к пентхаус, Ник даже не присел. Он, как загнанный зверь, заходил взад-вперед по комнате.

В чем дело, Ник? – спросила Хиби со вздохом. – Ты хочешь отменить свадьбу? Да?

А чего ты хочешь? – резко остановился мужчина.

Сердце девушки дрогнуло. Она задала этот вопрос просто так, уверенная в том, что Ник не отступит ни перед чем, чтобы только жить со своим малышом.

А потом она вспомнила о звонке Салли накануне вечером, и ее уверенность испарилась, как утренний туман.

Я первая спросила.

Давай не будем играть в игры, – рассмеялся Ник. – Чего ты хочешь, Хиби?

Она хотела его!

Но он нужен ей был целиком и полностью, и не только его тело, но сердце и душа тоже.

Увы, Ник не мог дать ей всего этого. Какая-то его часть все еще принадлежала Салли…

С прошлой ночи в нем что-то неуловимо изменилось, неужели это произошло только потому, что Ник узнал правду о Клаудии. Не может быть! Он ходил мрачнее тучи еще до этого, а значит, все дело в звонке Салли.

Почему она не отвечает, черт возьми? – злился Ник. Почему она не выскажет мне все, что обо мне думает, и не уйдет, хлопнув дверью? Я ведь заслуживаю именно этого.

– Я приму любые твои решения, Хиби. Что бы ты сейчас ни сказала, – тихо заверил ее Ник.

Девушка некоторое время, молча, смотрела на него.

Вот как. Какое любопытное и неожиданное заявление! И ты поверишь, если я скажу, что забеременела не нарочно? И что для меня эта новость стала столь же удивительной, как и для тебя?

Я тебе верю, – кивнул он. – И мне очень жаль, что когда-то обвинял тебя в обратном. Я прошу прощения. Хотя мне нет прощения за все, что я тебе наговорил и сделал. У тебя есть все причины, чтобы ненавидеть меня.

Но у меня нет к тебе даже капли ненависти, Ник, – пробормотала она. – Ты ведь отец моего ребенка.

Да. И он сможет видеться с Хиби, навещая своего малыша. Но этого недостаточно. Хотя если она предложит ему только это, то он пусть с болью в сердце, но согласится.

Впрочем, теперь уже слишком поздно для него пытаться что-то исправить, Ник причинил Хиби слишком много страданий, чтобы она смогла простить его!

Прости меня, Хиби, за все плохое, что я тебе сделал, – выдохнул он.

Не нужно так говорить! – Девушка побледнела, она явно не ожидала такого поворота событий. – Не извиняйся. Я… Тогда я пойду?

Ник хотел упасть перед ней на колени, умоляя ее не уходить. Он готов был клятвенно заверить ее, что теперь все будет совсем по-другому. Но это было бы нечестно с его стороны. Ник и так перевернул всю ее жизнь, сделав ей ребенка, которого она, очевидно, не хотела. Ведь Хиби еще достаточно молода!

Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? – не удержался Ник.

Мы не выбираем, кого любить или не любить, Ник. Это либо есть, либо нет.

И Ник заключил из этих слов, что у Хиби нет любви к нему!

Возможно, это было наказанием за его поведение. Любовь к женщине, которая никогда не сможет полюбить его в ответ.

Хиби не могла больше выносить это затянувшееся объяснение. Она была уверена, что теперь Ник вернется к Салли в Нью-Йорк.

Наверное, даже лучше, думала Хиби, что все это произошло до того, как они оба совершили большую ошибку, поженившись, но она не представляла, как сможет перенести охватившую ее душевную боль и это страшное чувство одиночества.

Ник будет появляться, и исчезать из их с малышом жизни, даря свою любовь другой женщине и их будущим детям.

Интересно, с Клаудией произошло то же самое? По всей видимости, она влюбилась в Эндрю Саутерна, но тот отверг ее. И тогда, возможно, Джейкоб Гарднер отказался от невесты, узнав об ее отношениях с художником?

Но Клаудии было всего восемнадцать лет, тогда как Хиби уже двадцать шесть, и она может сама о себе позаботиться.

Хиби не собиралась выпрашивать любовь у мужчины, который до сих пор был влюблен в свою бывшую жену!

Я пойду, Ник. Только соберу вещи. Слава богу, Джина еще не нашла новую соседку, – попыталась пошутить Хиби, но улыбка так и не коснулась ее губ.

Я отвезу тебя в твою квартиру…

Не нужно…

Нужно или нет, но я отвезу тебя, – настаивал Ник. – Это наименьшее, что я могу для тебя сделать.

Ну, хорошо! Спасибо тебе.

Хиби машинально прошла в спальню. Как все быстро закончилось! Она еще даже не успела распаковать чемоданы. Еще пять минут – и она навсегда покинет этот дом.

И жизнь Ника.

Только бы не расплакаться! Это было бы слишком унизительно.

– Я возьму чемоданы. И… я уже запаковал портрет для тебя, – добавил Ник, кивнув в сторону дивана, где лежала картина.

Ник не знал, что ему делать с портретом Клаудии. Он хотел предложить Джонсонам забрать его перед тем, как они уехали, но почему-то не сделал этого. Но у Хиби не было фотографий матери, так что портрет, несомненно, должен принадлежать ей.

Нику картина не нужна. Она только лишний раз напоминала бы ему о Хиби, разрывая его сердце в мелкие клочья. Хотя мужчина знал, что сохранит ее образ в душе и мыслях на всю оставшуюся жизнь.

– О, но я не могу принять портрет, – запротестовала Хиби. – Я… Это же работа Эндрю Саутерна. Оригинал. Портрет стоит кучу денег. Выстави его в галерее или…

– Он по праву принадлежит тебе, Хиби, – перебил ее Ник. – Тебе, а не общественности.

– Боишься выставлять напоказ портрет бабушки своего сына или дочери, Ник? – поддела его девушка.

Я заслужил подобные упреки, с горечью заключил Ник. Даже гораздо более жестокие.

– Мне просто хочется, чтобы портрет хранился у тебя, Хиби. Он по праву принадлежит тебе и твоей семье.

Отлично. Полагаю, я могу продать его и положить деньги на счет нашего будущего ребенка.

Не надо этого делать. Пожалуйста! Ты ни в чем не будешь нуждаться. Я обеспечу малыша всем необходимым. И тебя тоже.

Только до тех пор, пока я не смогу снова выйти на работу и начну сама зарабатывать себе на жизнь, – возразила девушка. – Не нужно платить за ошибку вдвойне.

– Но наш ребенок не был ошибкой! – с горячностью воскликнул Ник.

Его красивое лицо исказилось от злости и горя.

Я говорю о себе, Ник, не о малыше.

Но ты тоже не была ошибкой, Хиби…

Думаю, ты сам отменишь свадьбу.

Хорошо, – кивнул мужчина. – А теперь, почему бы нам не уйти, наконец, отсюда? Я никогда не любил расставаний, а это… просто невыносимо. Поехали, а? – Ник нетерпеливо провел рукой по волосам.

Сначала я должна вернуть тебе кое-что. – Хиби начала снимать обручальное кольцо.

Прошу тебя, прекрати! Кольцо твое. Портрет твой. И все остальное, что я подарю тебе, будет твоим.

Но только не сердце.

Не любовь.

А это единственное, чего хотела Хиби…

– Хорошо. Тогда я готова идти.

По дороге домой Хиби едва сдерживала слезы. Расставание с Ником оказалось необычайно тяжелым. Но она не могла позволить, чтобы Ник понял, какие чувства ее обуревают. У нее все же есть собственная гордость!

Девушка даже не знала, когда снова увидит его.

Если увидит вообще.

Может быть, он предоставит своим адвокатам право вести все дела с ней.

Боже, лучше бы она вышла за него замуж, чем так! Но бороться с его бывшей женой она не хотела. Если он выбрал Салли, пусть так и будет!

– Могу я продолжать работать в галерее, пока… пока?..

Хиби покосилась на него, дрожащими руками отпирая дверь квартиры.

Работай там сколько угодно. Сама решай. Я проинструктирую Джейн, когда вернусь к себе.

Я просто…

Хиби, мы не могли бы войти? Этот портрет весит целую тонну! – Ник поморщился. – Я вспотел, пока тащил его по лестнице!

Ты… – улыбнулась девушка, но не успела договорить.

Простите, – раздался незнакомый голос за ее спиной. – Я ищу квартиру номер… – Мужчина замолчал.

Кажется, человек не поверил своим глазам, когда Хиби повернулась к нему. И побледнел.

– Клаудия?

Был только один в мире мужчина, который мог спутать ее с матерью. Но возможно ли это?..

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Эндрю Саутерн?

Ник первым обрел дар речи.

Д-да, – подтвердил художник дрожащим голосом, не сводя с Хиби глаз.

Ник прекрасно понимал, что чувствовал сейчас этот мужчина, – он и сам не мог заставить себя не смотреть на Хиби!

Ник сразу узнал Эндрю Саутерна. Он видел фотографии знаменитого художника, хотя тот заметно постарел за это время. Его темные волосы поседели, лицо покрылось морщинами, серые глаза потускнели.

Вполне возможно, это отец Хиби. Хотя кто знает?

Впрочем, неважно, приставать к нему с расспросами сейчас не стоило, мужчине и без того хватило волнений, когда он получил письмо Хиби. Более того, он лично приехал в Лондон, вместо того чтобы написать или позвонить.

Хиби чувствовала, как учащенно бьется ее сердце. Она не могла пошевелиться, глядя как завороженная на человека, который мог оказаться ее отцом. Оба, молча, смотрели друг на друга.

Эндрю Саутерн первым пришел в себя. Мужчина покачал головой.

Ну, конечно, ты не Клаудия, – пробормотал он невнятно. – Ты слишком молода, чтобы быть ею. Но сходство… сходство…

Художник замолчал.

Поразительное, правда? – с горечью произнес Ник.

Хиби знала, что именно поэтому Ник столь ошибся в ней, а он был не из тех, кто привык ошибаться.

Меня зовут Хиби, – представилась девушка. – Вы получили мое письмо?

Да, – выдохнул мужчина, и Хиби снова взглянула на него. Эндрю Саутерну на вид было лет пятьдесят, не больше. Высокий и симпатичный мужчина с серыми глазами, которые, казалось, заглядывали прямо в душу.

Глаза художника, решила Хиби. Глаза, способные разглядеть больше, чем внешность.

– Зайдете? – пригласила Хиби.

Ник посторонился, пропуская художника вперед, а потом вошел и сам.

Первое, что он сделал, войдя в комнату, это поставил картину так, чтобы на нее падал свет из окна.

Я думал, что никогда больше не увижу эту картину, – чуть слышно пробормотал художник. – Откуда она у вас?

Я купил ее у внучатого племянника Джейкоба Гарднера после смерти последнего, – ответил Ник.

Клаудия! – воскликнул Эндрю Саутерн. – Я и сам пытался выкупить портрет у Джейкоба Гарднера после… после того, как Клаудия ушла от меня. Но он наотрез отказался продавать картину.

Джейкоб Гарднер так никогда и не женился, – тихо сообщил ему Ник.

Понимаю, – вздохнул художник. – Да и как может жениться человек, полюбивший Клаудию? Моя дорогая Клаудия!.. – воскликнул он и зарыдал, закрыв лицо руками.

Ник понял, что этот мужчина любил свою Клаудию столь же сильно, как он сам любил Хиби.

Но по каким-то еще непонятным причинам, он тоже потерял свою возлюбленную.

Мне так жаль. – Хиби с чувством обняла мужчину. – Простите.

Ты… – Эндрю поднял на нее заплаканные глаза. – Ты еще и извиняешься, дитя? Я сам упустил это чудесное создание, а ты просишь прощения? – Он покачал головой. – Мне нужно было действовать быстрее, решительнее. Я не должен был… – Его голос сорвался. – Последние двадцать шесть лет я жил надеждой, что когда-нибудь взгляну на свою Клаудию хотя бы украдкой, увижу ее улыбку, какой нет больше ни у кого на Земле, обниму ее, еще хотя бы раз!

Нет! – сказал себе Ник. Я не хочу прожить остаток жизни как этот несчастный, не хочу отпускать Хиби, так и не признавшись ей в своих чувствах.

– Из-за Клаудии вы перестали появляться на публике? – спросила тем временем Хиби. – И из-за нее вы перестали писать портреты, да?

Именно так, – горько вздохнул художник. – Когда я потерял Клаудию, вся моя жизнь изменилась. Я невольно наказал себя за свое непростительное поведение.

Но что вы сделали? – растерялась Хиби.

Клаудия была обручена с Джейкобом Гарднером, когда он обратился ко мне с просьбой написать ее портрет. Я был женат – хотя и несчастливо, – но это сейчас совершенно не важно. Мы… мы посмотрели друг на друга, и… моя жена и Джейкоб Гарднер будто перестали для нас существовать. Это было какое-то чудо. Никогда не думал, что такое бывает в жизни.

Теперь Хиби поняла, почему ее мать после разрыва помолвки осталась одна, а не с Эндрю Саутерном. У художника была жена…

– Но почему, если вы любили друг друга, вы оставили мою маму беременной? – осторожно поинтересовалась Хиби. – Или вы любили ее недостаточно, чтобы развестись с женой?

История повторяется. Хотя нет, у них все получилось в точности до, наоборот. Ник не любит ее, и он оставляет ее с ребенком, чтобы вернуться к бывшей жене.

– Конечно, я любил ее! Любил очень сильно! Но мы глупо поссорились. Клаудия… Она почему-то не поверила мне, когда я сказал, что разведусь, чтобы быть с ней. Но я действительно развелся. И в тот же день пошел к ней, чтобы сообщить об этом. И о том, что я хочу быть с ней, жить с ней, провести с ней остаток жизни. Клаудия не призналась мне, что беременна! – простонал Эндрю. – А когда я пришел к ней на следующий день, сказать, что я люблю ее, она… она ушла. И я никогда больше не видел ее. – Художник закрыл глаза и отвернулся, чтобы никто не видел, как он плачет.

Ник смотрел на этого мужчину и с каждой секундой все яснее понимал, что не может потерять Хиби, иначе его жизнь будет так же сломана, как и у этого, до сих пор влюбленного, художника.

Надо полагать, Клаудия и Хиби принадлежат к тем женщинам, которых любят всю жизнь.

Вот и Джейкоб Гарднер продолжал любить Клаудию даже после того, как она предала и оставила его. Портрет, висевший в спальне до самой его смерти, свидетельствовал об этом лучше, чем чтобы то ни было другое. А любовь Эндрю Саутерна была очевидна.

Я… – Хиби судорожно облизала пересохшие от волнения губы. – Вы понимаете, что я… дочь Клаудии?

Еще бы! – хрипло усмехнулся художник и украдкой вытер глаза. Он протянул руку и нежно коснулся щеки девушки. – Ты так на нее похожа. Очень, очень похожа. Просто копия.

Да, – тихо произнесла Хиби, склонив голову. – У меня остался только один вопрос… – она сделала долгую паузу, – …я ваша дочь или Джейкоба Гарднера?

Конечно, моя! – без тени сомнения воскликнул Эндрю Саутерн. – Твоя мать ни разу не спала с Джейкобом Гарднером. И у нее не было мужчин до меня.

Но…

Клаудия любила играть роль роковой женщины, но на самом деле она была всего лишь юной, неопытной девушкой. Я был на седьмом небе от счастья, когда увидел, что был у нее первым мужчиной. Однако я так и не простил себя за то, что был женат и все же соблазнил невинную девушку! – глаза Эндрю снова наполнились слезами. – Я пытался найти ее. Правда, пытался, Хиби. Но она исчезла.

Думаю, мама не хотела, чтобы вы ее нашли, – вздохнула Хиби. – Я еще не знала в пятницу, когда писала вам, но… Мои родители недавно рассказали мне, что Клаудия умерла при родах. Мои бабушка и дедушка вырастили меня. Они были единственными родителями, которых я знала.

Все эти годы… я не знал, что с ней происходит, Хиби. Не знал, почему она исчезла так внезапно. До того, как я получил твое письмо, я даже не ведал, что она носила под сердцем моего ребенка. И я даже не думал – никогда, – что Клаудия могла умереть.

И что у вас может быть дочь? – мягко спросила Хиби.

Вернее, то, что Бог мог подарить мне дочь. Красавицу, – прослезился художник.

Которая через семь месяцев осчастливит вас внуком или внучкой, – добавил Ник.

Но зачем он сказал это? – удивилась Хиби. Эндрю Саутерну не обязательно сейчас сразу узнавать обо всем, да и Нику после таких слов будет труднее уйти.

– Мы с Хиби собираемся пожениться. Если она согласится… – Ник вопросительно посмотрел на любимую.

Хиби, молча, сглотнула, не веря в реальность происходящего, и покачала головой.

– Кажется, вам придется потрудиться, Ник, чтобы добиться ее согласия, – восприняв реакцию дочери как отказ, произнес Эндрю. – Можете уединиться, я буду вполне счастлив, если посижу здесь, глядя на портрет моей дорогой Клаудии.

Ник увел Хиби в спальню, которая теперь была пустой и одинокой.

Думаешь, с ним все будет в порядке? – обеспокоенно спросила Хиби.

Эндрю Саутерн двадцать шесть лет пытался смириться с тем, что потерял Клаудию. А сейчас он, наконец, узнал всю правду, как и мы. Знаешь, я, пожалуй, отдам ему портрет, если ты не против. Он по праву принадлежит ему, тебе так не кажется?

Да! О, да! – со слезами на глазах воскликнула Хиби. – А что же со свадьбой? Я думала, мы решили отменить ее. Я же говорила, я…

Хиби, – перебил ее Ник. – Я не собираюсь прожить свою жизнь так же, как Эндрю Саутерн, то есть любя женщину, но не живя с ней.

Я понимаю, – вздохнула Хиби. – Поэтому я согласна отменить свадьбу. Я знаю, что вы с Салли хотите снова быть вместе…

Салли? Какое отношение Салли имеет ко всему этому?

Я… я не хотела, но случайно услышала ваш разговор по телефону вчера вечером. – Хиби сглотнула. – Знаю, из-за нее ты передумал жениться на мне…

Внезапно Ник осознал, почему в ту ночь, когда они, кажется, наконец, стали по-настоящему близки друг другу, Хиби ушла спать к себе! И, именно поэтому она с такой легкостью, разорвала помолвку! Она думает, что он все еще любит Салли!

Хиби, – взволнованно заговорил Ник. – Салли год назад вышла замуж. Она звонила мне, чтобы сообщить, что у нее родилась девочка. Я собирался рассказать тебе, но ты исчезла из моей спальни, а утром… ты помнишь…

У Салли родилась малышка?

Да, – в душе Ника затеплилась надежда. – Знаю, ты можешь не верить мне после всего, что я сделал… но единственная женщина, с которой я хочу быть, которую я люблю и буду любить всегда, это… ты!

Правда?

Да. Я влюбился в тебя сразу же. За два года я познал много женщин, но ты… ты была другая. И я собирался признаться тебе в любви по возвращении в Лондон.

Но портрет все изменил, да?..

Потому что я дурак и не поверил тебе! Но ты так похожа на свою мать!

Но ведь теперь ты знаешь правду. И все равно, ты отпустил меня, согласившись отменить свадьбу.

Я пытался поступить честно. Я ведь заставил тебя согласиться на этот брак, потому что думал, будто ты забеременела специально. Но я ошибся, Хиби. Я вел себя с тобой как настоящий подлец.

Но что же изменилось?

Я выслушал Эндрю и понял, что не могу просто так отпустить тебя. Я не хочу становиться еще одним Джейкобом или Эндрю, и всю жизнь жить без любви, даже не попытавшись признаться любимой женщине в нежных чувствах. Даже если мне потребуется много лет, я докажу тебе свою любовь, Хиби Джонсон. – Он взял ее за руку. – Ты позволишь мне сделать это, Хиби? Дашь ли ты мне шанс все исправить, заботиться о тебе, любить тебя?

Не думаю, Ник. Понимаешь, – поспешила добавить девушка, заметив, как он побледнел, – я уже люблю тебя, Ник. – Хиби улыбнулась. – Я любила тебя еще тогда, когда ты даже не замечал меня. И если ты этого еще хочешь, я согласна выйти за тебя замуж!

Хиби?

Ник не мог поверить своему счастью.

Я люблю тебя, Ник! И буду рада провести с тобой остаток жизни!

– Вместе навсегда! – воскликнул мужчина, счастливо улыбаясь. – На меньшее я не согласен!

– Навсегда! – повторила Хиби. – Потому что я тоже не согласна на меньшее!

– Клянусь, мы будем счастливы вместе, Хиби, – заверил ее Ник. – Очень, очень счастливы.

И Хиби поверила.

А когда, через семь месяцев, у них родилась двойня, сын Эндрю и дочь Клаудия, Хиби поняла: Ник был прав, когда говорил, что их любовь будет расти с каждым днем, который они проведут вместе.

Вместе и навсегда.