Текст книги "Снега"

Автор книги: Кэрол Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Понедельник, 26 декабря

Ибен спал неспокойно. То, что он был связан, совершенно не помогало нормальному сну. Ему снилось, что на него марширует целый отряд Санта Клаусов, которые звонят бесчисленными колокольчиками и орут: «Счастливого Рождества, наш дорогой Ибен!». «Как здорово было бы, если бы это был только сон», – подумал Ибен. Когда же наконец весь этот кошмар прекратился, он проснулся. Его охватило чувство облегчения. Но это продолжалось недолго, до того самого момента, когда он вспомнил, в каком положении находится. «В общем, попал из огня да в полымя», – констатировал Ибен.

Сквозь неплотные ставни начал просачиваться серый свет зимнего дня. «Я чувствую себя таким же голым и пустым, как вся эта комната, – думал он. – Обычно в это время я уже вставал и готовил себе чашечку вкусного кофе из запасов Кендры. Потом сидел за огромным массивным столом на кухне, попивал кофе, читал местные утренние газеты и готовился встретить очередной день. А этот вот восход, это утро кажутся мне страшно печальными. Такими всегда бывают утра, когда ты одинок и у тебя на день нет никаких планов, когда тебе ничего особенно не надо делать. Такими вот были утра и дни в тюрьме». Ибен двинул ногами, прикованными цепью к ножке кровати, на которой он лежал.

– Мне кажется, что отсюда я уже никогда и никуда не двинусь, – пробормотал себе под нос Ибен.

Все его тело болело. Мышцы ныли, но каких-то особенных проблем с ними Ибен не испытывал. Вообще-то, он любил тянуться во сне, разваливаться поперек огромной кровати в особняке Кендры, как бы выжимая всю уютность из каждого сантиметра удобнейшего матраса в гостевых апартаментах.

Со связанными за спиной руками он не мог найти ни одной удобной позы для сна. Когда он замирал на спине, казалось, что засыпали только его руки. После этого ему приходилось проводить несколько неприятных минут в попытках размять их, прогнать из них неприятные ощущения онемения и покалывания.

«Как бы мне пригодились сейчас услуги Дейзи, она бы живо помассировала мне все, что надо», – подумал Ибен. Он знал Дейзи и Бака с тех самых пор, как Бак выполнил некоторые ремонтные работы в доме Вудов. Пару раз после растяжений на лыжных прогулках Ибену приходилось прибегать к услугам Дейзи. Это всегда было замечательно. После сеанса массажа он каждый раз ощущал себя как бы заново родившимся. К тому же с Дейзи всегда было приятно поговорить. Она действовала успокаивающе, расслабляюще.

«Нечего переживать» – это было ее любимое выражение.

Ибену вообще хотелось бы познакомиться с ней поближе, но он все же предпочитал одиночество, замкнутость. Иногда Дейзи и Бак приглашали его к себе на обед, но он обычно отказывался от этих приглашений. Он не желал сходиться с ними поближе из боязни, что они могут проведать про его прошлое. Ибен вдруг страшно расстроился, глубокая печаль поразила его сердце. Теперь-то они точно всё уже знают.

В прошлом году в газетах появилась маленькая, но очень хорошая заметка по поводу рождественской вечеринки в особняке Грантов. Ибен был немного разочарован тем, что не опубликовали ни одной фотографии с ним в этой заметке, но был страшно рал тому обстоятельству, что репортер отметил «вдохновенного» Санта Клауса, который, как было написано, заставил смеяться детей «всех возрастов». «А что, интересно, они напишут про Санта Клауса в этом году? – подумал Ибен. – Наверное, сообщат, что Санта Клаус оказался обманщиком».

Только в восемь часов он услышал голоса в гостиной. Домик был маленьким, а стены в нем тонкие. К тому же Ибен всегда отличался завидным слухом. Вслушавшись, он вдруг с удивлением понял, что голоса вовсе не похожи на голоса Джадда и Уиллин.

– Как я была рада опять встретиться со Смитами из Аризоны. Они тоже впервые пришли в «Тимберлайн», – сказал голос некоей образованной благовоспитанной дамы.

– Он занимается страхованием, дорогая, – ответил прекрасно поставленный мужской голос.

«Кто эти люди? – поразился Ибен. – Может, мне попробовать привлечь их внимание? Кем же они могут быть?». Только чуть позже, при следующих произнесенных словах, он догадался, что же в действительности происходит.

– Черт, Ибен! Знаешь, как трудно говорить вот так вот красиво, – заорала ему в ухо Уиллин, распахнув дверь и быстро подойдя к его кровати. – Что? Здорово мы тебя обманули?

– Вы заслуживаете премии Академии киноартистов, – горько сказал Ибен. – Но на вашем месте я бы пока не менял своей основной специальности.

Рядом с Уиллин встал Джадд.

– Мы берем уроки правильной речи. Они, честно говоря, весьма дорого стоят.

– Попробуйте получить у кого-нибудь вознаграждение за свои усилия, – резковато посоветовал Ибен.

Уиллин с готовностью рассмеялась.

– А ты – штучка! Эй, Джадд, надо, наверное, дать Ибену возможность немного размяться и сходить по нужде. Ибен, ты, пожалуй, можешь посидеть в гостиной и позавтракать с нами. Но даже и не пытайся что-то неожиданно предпринять.

– Хорошо, не буду, – пообещал Ибен.

Джадд подошел к нему и отвязал от кровати.

Несколько минут спустя Джадд уже наливал кофе в чашку Ибена. Рядом с Уиллин на столе лежал пистолет.

Ибен отпил горький черный напиток и чуть не поперхнулся.

– А сахар у вас есть? – спросил он.

– О да, – ответила Уиллин. Она поднялась, чтобы достать сахар, и по пути включила радио.

«Ты выбрала подходящий момент, чтобы оставить меня, Люси», – грустно пропел из радиоприемника Кенни Роджерс.

Ибен машинально стал притоптывать в такт мелодии.

Когда песня закончилась, Марти, диск-жокей, сказал:

– Что ж, эту песню, видимо, впору спеть сегодня семье Вудов, имея в виду, конечно, бегство их управляющего Ибена Бина. Эй, Ибен, опомнись, как же ты мог это сделать? Мы, сотрудники нашей радиостанции, собираемся выдвинуть твою кандидатуру на премию «Самого неблагодарного преступника Америки».

Джадд громко рассмеялся. Он стал даже всхлипывать от смеха и прихлопывать себя ладонью по колену.

– Ну, а если серьезно, ребята, – продолжал тем временем Марти, – полиция распространила фотографии Ибена по всему городу и предлагает всем гражданам подключиться к его розыску. Хотя, конечно, скорее всего он уже где-то на Таити.

Уиллин широко раскрыла глаза и ткнула пальцем в сторону Ибена:

– Как же! Да вот же он! Прямо перед нами!

– Заткнись, Уиллин, – приказал Джадд и сделал звук радиоприемника погромче.

– …есть возможность связи Ибена Вина с ограблением Мейсов, когда три дня назад грабители напали на особняк одного старого джентльмена в Вейле и похитили весьма дорогостоящую картину, – завершил свой рассказ диск-жокей.

– О, Бог мой! – едва слышно произнес Ибен.

– Отлично, – заключила Уиллин, когда наконец Джадд выключил радио. – Все складывается просто-таки замечательно.

Часы на ночном столике, где у Ибена всегда лежала бутылочка сиропа «Викс» и его любимые платки, показывали пятнадцать минут девятого.

– Дорогой, я теперь вполне понимаю, почему этот парень – Ибен – предпочитал спать именно в этой кровати. Она действительно весьма комфортабельна, – пробормотала Нора, поворачиваясь на другой бок, лицом к Люку.

Люк привлек ее к себе.

– И все же нет ничего отвратительнее кражи. Помнишь того типа, который служил когда-то в нашей первой конторе? Он постоянно таскал у нас цветы.

– Да, но они ему были действительно необходимы. Ведь он, кажется, встречался тогда с несколькими девушками одновременно? – сонно переспросила Нора.

– Да уж! Я начал подозревать что-то, когда мы поехали на кладбище хоронить клиента, и там оказалось не так много цветов, как было, когда мы отъезжали от дома родственников. Усилило мои подозрения то, что как раз был День святого Валентина. Когда мы вернулись в контору, я соврал, что хочу купить такой же автомобиль, как у этого парня, и попросил его показать, какой у его автомобиля багажник. – Люк усмехнулся при воспоминании о последовавшей сцене. – Когда я открыл багажник, там на самом видном месте лежали два огромных букета цветов. Один букет был из цветочного магазина «Муз Лодж», второй – из магазина Шрайнеров.

– Как ужасно! – сказала Нора, потирая глаза. – Слава Богу, что багажник его машины не оказался более вместительным. Иначе вокруг могилы того клиента могли остаться лишь незабудки, которые этот тип мог сам и продать несчастным родственникам.

– У тебя болезненное воображение, – возмутился Люк.

– Не больше твоего. О-хо-хо. – Нора потянулась. – Кажется, пора вставать. Как здорово, что не надо никуда торопиться.

Люк поцеловал жену.

– Прежде всего я приму душ в душевой нашего дорогого Ибена. Сэм сказал, что нам нужен день, чтобы привыкнуть к высоте, а уже тогда становиться на лыжи, так почему бы нам не пригласить сегодня их с Кендрой на обед куда-нибудь? Это позволит им немного отвлечься от пустых пятен на стенах.

– Надеюсь, что на нашем пути не встретится сегодня слишком много картинных галерей, – сказала Нора, закутываясь плотнее в одеяло. – Ты иди, а я еще немного подремлю, полежу вот так с закрытыми глазами.

Через пятнадцать минут Люк открыл дверь ванной комнаты и вернулся в спальню, вытирая мокрые волосы темно-зеленым полотенцем.

Как он и ожидал, Нора опять крепко спала. Он подошел на цыпочках к кровати, наклонился, и вдруг из-под одеяла вынырнула рука, резко схватившая его за полотенце.

– Вот так же я тебя схвачу, когда буду лежать в одном из твоих гробов, – угрожающим тоном произнесла Нора. Потом с отвращением взглянула на полотенце в своих руках: – Где ты взял эту тряпку? Я убеждена, что декоратор, украшавший дом Кендры, не мог выбрать такой гадости для гостевой ванны.

– Какая разница! Полотенце – оно и есть полотенце, дорогая. Лежало в платяном шкафу в ванной. Насколько я могу судить, оно вполне подходило к выполнению своей цели, до тех пор, естественно, пока ты не схватила его.

Нора села на кровати и отбросила одеяло абрикосового цвета.

– Посмотри только на эту штуку. Она же совершенно расползается по швам.

Действительно, град зеленых катышков упал на кровать, еще столько же просыпалось на бежевый ковер на полу.

– Интересно, а ты была бы против всего этого, если бы по цвету все совпадало, подходило одно к другому? – спросил Люк.

– О, да помолчи ты! – Нора усмехнулась, спустила ноги на пол, прошла через комнату, вошла в ванную и закрыла за собой дверь. Она включила душ и посмотрела на полотенца, висевшие на стене и все как одно имевшие на своей ткани жирные монограммы. Смутное подозрение закралось ей в душу. «Могу поспорить, что, когда Ибен поселялся здесь, он приносил с собой сюда и собственные полотенца», – решила Нора.

Двадцать минут спустя она уже совершенно не сомневалась, что ее умозаключение было справедливым. Когда Люк помогал заправлять их огромную кровать, она заметила клочок бумаги, зажатый между ночным столиком и плинтусом. Когда она подняла этот клочок и разглядела, это оказался чек из магазина «Мишмэш Барген Стор», находящегося в Вейле, Чек был на покупку дюжины банных полотенец по девяносто девять центов за штуку. Дата на чеке была 23 декабря.

– Люк, посмотри-ка, что я нашла, – сказала Нора, показывая чек мужу. – Так что вполне возможно, что это твое полотенце куплено совсем недавно.

Люк внимательно посмотрел на жену. Он понял по ее наморщенному лбу, что Нора сейчас находится в состоянии напряженного аналитического размышления. Люка всегда забавляло то обстоятельство, что когда Риган о чем-то размышляла, у нее на лице появлялось точно такое же выражение.

– Он купил их всего несколько дней назад, – сказала Нора. – Так почему же тогда он не взял их с собой?

– Ну, наверное, несколько полотенец он с собой взял, – предположил Люк. – В шкафу сейчас находится всего пять или шесть, не больше.

– Тогда, скорее всего, он их просто забыл, – размышляла Нора. – С другой стороны, тот факт, что он был в Вейле, может иметь серьезное значение. Может быть, у него там есть какой-то контакт. Надо позвонить Риган и обсудить это с ней.

В девять часов утра в понедельник Риган и Луис встретились с детективом Мэтом Сойером, которому поручили вести следствие по делу о кражах в домах в прошедший уик-энд.

Информация, которую сообщил им Сойер по поводу прошлого Ибена, не оказалась для них приятной. Риган прекрасно знала, что, когда Ибен попал в тюрьму, речь вовсе не шла о первом совершенном им преступлении, но она и предположить не могла, насколько обширным является список его прошлых противоправных деяний. Все с большим беспокойством слушала она, как детектив раскрывал новые и новые факты о похождениях Ибена – профессионального вора.

Когда же детектив Сойер сообщил, что на переговорах между защитой и обвинением о согласованной мере наказания Ибен признался, что воровал драгоценности вот уже в течение долгих тридцати лет и даже хвастал, что мог бы успешно стянуть корону с головы Елизаветы Второй на церемонии коронации, да только случай не представился, то Риган даже показалось, что Луис готов расплакаться.

Слабые протесты Луиса на тот счет, что он и представить не мог размаха преступных талантов Ибена, явно не впечатлили Сойера.

– Мистер Элтайд, вы тут человек новый, – резко сказал Сойер, уставившись прямо на Луиса. – Мы очень гордимся своим обществом. Аспен – это то место, куда приезжают многие известные люди, богатые люди, чтобы отдохнуть от больших городов, почувствовать себя свободно и в полной безопасности. Многие из местных обитателей желали бы, чтобы вся эта толпа так и оставалась у себя в больших городах, но так уж складываются обстоятельства. И в наши обязанности входит обеспечивать должную безопасность всем этим приезжающим. – Его голос зазвучал еще пронзительнее. – Мы с этой задачей никак не справимся, если люди, подобные вам, начнут рекомендовать преступников с таким вот «послужным списком» за плечами на должности, которые открывают этим преступникам доступ в богатые особняки. Благодаря вашим усилиям этот господин Вин получил возможность преспокойненько поселиться в особняке Вудов, а потом еще и попасть в дом к Грантам, чтобы вытащить оттуда в своем мешке шедевр изобразительного искусства.

Расстроенная Риган продолжала слушать, зная, что именно так и представляли происшедшее все остальные обитатели города. Следующие слова, произнесенные Сойером, однако, заставили ее буквально похолодеть.

– С другой стороны, можно сказать, что и Вуды, и Гранты еще легко отделались. Три дня назад, 23 декабря, пожилого человека в Вейле сильно ударили по голове дубинкой и оставили связанным в шкафу. Из его дома стащили картину кисти Бизли. Слава Богу, что у того мужчины был на руке браслет срочного вызова медицинской помощи и он сумел вызвать подмогу, когда пришел в себя.

В дверь кабинета постучали. Луис рявкнул:

– Я же просил меня не беспокоить! Черт подери! Неужели меня никогда никто не слушает, когда я что-то говорю?

– Почему же? Кендра Вуд как раз прислушалась к вашим словам, когда вы ей порекомендовали взять на работу Ибена Вина, – саркастически заметил Сойер.

Дверь тем временем приоткрылась, и в кабинет заглянул один из работавших в его ресторане клерков-официантов, обслуживавших еще и приезжающих.

«Работающие здесь ребята напоминают мне членов какого-нибудь общества заядлых оптимистов», – подумала Риган.

– Брендан, что там такого могло случиться сверхважного? – раздраженно спросил Луис.

– Извините, Луис, – ответил заглянувший молодой человек, – но там звонит мать Риган и говорит, что у нее что-то очень важное.

Луис схватил стоявший на столе телефонный аппарат и протянул трубку Риган.

– Ма, что там случилось? – быстро спросила Риган. Слушая ответ, она невольно нахмурилась. – О, Боже мой, это действительно важно. Спасибо. Я тебе потом все расскажу. – Она повесила трубку и взглянула прямо в глаза Сойеру. – Мои родители поселились именно в той комнате у Вудов, где жил Ибен. Сегодня утром мой отец нашел там на полу в спальне чек из магазина в Вейле. Дата на чеке – 23 декабря.

Этого Луис уже не выдержал, он расплакался, уронив голову на стол прямо в своем кабинете.

– Я разорен! – простонал он. – Я совершенно и окончательно разорен!

* * *

Поглощая завтрак, Койот наблюдал за тем, как Уиллин и Джадд тренировали свои королевские манеры перед Ибеном. Ему тоже понравилось, что именно Ибена вдруг привязали к преступлениям, которые он и они совершили совершенно независимо друг от друга.

– Вот ведь бедняга! – пробормотал себе под нос Койот, промокая последним кусочком жареного хлебца с маслом остаток яичницы в своей тарелке.

Потом Уиллин и Джадд вновь привязали Ибена к его кровати и вернулись на кухню. Тут Койоту пришлось опять напрячься, ибо он хотел досконально знать их дальнейшие планы. Знанием этих планов он как раз и собирался воспользоваться.

Итак, значит, когда придет время, Джадд и Уиллин собираются провести следующую операцию. Они, в общем, тоже намерены начать Новый год с неким ценным приобретением, которое можно будет с гордостью повесить у себя дома на стену или перепродать выгодному клиенту. Что ж, пусть так и будет, но произойдет это только в том случае, если до своей добычи они доберутся первыми. А это еще вопрос.

Риган держала Луиса за руку, пока детектив Сойер звонил своему коллеге в полицейском департаменте Вейла, чтобы деловито сообщить ему, что, возможно, они имеют основания подозревать кое-кого в совершении ограбления в Вейле.

Луис продолжал стонать и всхлипывать, так что Риган даже пришлось достать из кармана салфетки.

Детектив Сойер тем временем сердито смотрел на Луиса. Тот явно отвлекал его, а между тем ему требовалось сосредоточиться и впитать всю информацию, которую ему передавали коллеги из Вейла.

– Можешь оставить себе всю пачку, – сказала Риган, протягивая Луису бумажные салфетки. – Думаю, тебе они понадобятся, если дело и дальше так пойдет.

– Спасибо! Что бы я без тебя делал? – пробормотал Луис, продолжая беспрестанно промакивать влажные веки.

Риган тем временем следила за выражением лица Сойера. Круглое лицо детектива бороздило все большее число морщин. Весь лоб его теперь был буквально изъеден поперечными полосами. «Ему, вероятно, не больше пятидесяти, – размышляла Риган, – но выглядит он так, что, скорее всего, вряд ли много времени провел на лыжных склонах или даже на классической лыжне». Пиджак его топорщился на локтях, а лицо хранило некое неизменно недовольное выражение. Только глаза выдавали острый ум. Сейчас они, например, говорили о том, что детектив получал весьма важную информацию.

Чуть позже, когда детектив опустил трубку телефона на рычаг, стало очевидно, что догадки Риган были совершенно обоснованными.

– Если этот ваш дружок Ибен действительно провернул и ограбление в Вейле, то тогда у него должна быть сообщница, которая помогла ему там вынести с места преступления полотно Бизли. Не то чтобы надо было каждый день кашей питаться, чтобы поднять и унести картину, тем более что они вырезали ее из рамы, но просто…

– Так, значит, с ним там была еще и женщина? – спросила Риган.

– Точно. Старичок, которого они ограбили, был почти без чувств, плохо все помнит. Но говорит, что, когда пришел в себя, лежа в шкафу, куда его запихнули, услышал, как разговаривают мужчина и женщина.

Риган повернулась к Луису.

– А у Ибена когда-нибудь была подружка?

– Ну мне-то откуда это знать? – запротестовал Луис.

Риган была близка к отчаянию.

– Слушай, Луис, как часто вообще ты с ним встречался?.. Что это ты делаешь, Луис? В чем дело?

Луис отдернул руку от собственного запястья.

– Я считал свой пульс. Дело в том, что я, кажется, здорово перенервничал.

Риган не решилась после этих слов взглянуть на Сойера.

– Луис, прекрати! Что это за глупости? Скажи лучше, что именно ты знаешь о том, как здесь жил Ибен.

– Он всегда держался одиноко. Он не хотел, чтобы кто бы то ни было узнал про его прошлое. Смешно, правда? Когда я тут впервые появился, он проходил мимо, как раз когда мы кое-что переделывали. После того, как мы открылись в прошлом месяце, он иногда заходил к нам выпить пивка. Он это всегда делал по пути в город, в кинотеатр, что расположен вниз по улице. Он обожал кино!

– Что ж, в тюрьме у него была прекрасная возможность развить в себе эти пристрастия, – ухмыльнулся Сойер.

Риган проигнорировала это замечание.

– Так, значит, он любил ходить в кино. А что еще он любил?

Луис поднял глаза к потолку, как будто ответ на поставленный вопрос мог найти именно там.

– Ну, он говорил, что после кино всегда ходит в «Макдоналдс».

Лицо Сойера приобрело недоверчивое выражение.

– Если вы были такими хорошими друзьями, то почему он не ел здесь? – спросил он.

– Он просто-напросто любил «биг-маки», – как бы оправдываясь, сказал Луис.

Детектив Сойер поднялся со стула.

– Не думаю, что я тут еще что-то смогу выяснить, – сказал он. – Могу вас заверить, что это не последний наш разговор. Надеюсь, что вы никуда не собираетесь уезжать, мистер Элтайд?

– Нет, если только меня не изгонят из города, – вздохнул Луис.

Когда двери за спиной Сойера закрылись, Луис повернулся к Риган.

– Риган, все-таки у тебя каникулы, праздники! Ты приехала сюда, чтобы покататься на лыжах. Так что лучше брось заниматься мною.

Риган ответила столь же патетически:

– Друзья познаются в беде! – И попыталась успокоить его.

– Не смейся надо мной, Риган. Не могу поверить, что ты способна подшучивать надо мной в такой ситуации. – С этими словами он в последний раз громко высморкался в бумажный платок.

– Ты извини, но и я не в силах понять, как ты можешь предлагать мне вдруг взять и все бросить. Как это я могу все бросить, бросить тебя? К тому же благодаря тебе я теперь косвенный участник преступления, укрыватель. – Риган помолчала, потом добавила: – К тому же ты ведь меня знаешь. Я люблю кататься на лыжах, но это ничто в сравнении с удовлетворением, которое я могу получить от преследования, выслеживания великого и коварного Ибена-грабителя.

В Лос-Анджелесе Риган только-только завершила дело, где ей пришлось гоняться за типом, который пользовался украденными кредитными карточками. Он заказывал товары по чужим адресам. Риган повезло, и она в конце концов исхитрилась лично принести преступнику заказанные им товары. Так ей удалось навсегда покончить с его похождениями. Так вот, как и всегда после успешного завершения какого-нибудь деда, Риган горела желанием взяться поскорее за очередную сложную головоломку.

В этот раз она, правда, и предположить не могла, что новое дело свалится на нее так быстро и что случится это, так сказать, столь близко к собственному дому.

Поднимаясь, она произнесла:

– Я начну с того, что попрошу Кендру организовать мне встречу с этими Грантами. Я хочу из первых уст услышать всю историю об операции, которую Санта Клаус провернул накануне вечером.

Ида никак не могла отвлечься от волнующих событий, которые происходили в Аспене в последние дни. При этом она продолжала орудовать огромной ложкой, вращая ее кругами в большой кастрюле. Она не могла отделаться от радостного чувства, что ей посчастливилось оказаться рядом со знаменитостями именно в тот момент, когда их взяли да ограбили. И можно ли было предположить, что телезвезда Кендра Вуд и ее знаменитый муж – продюсер Сэм Вуд позвонят именно ее дочери – Дейзи – как только обнаружат, что их ограбили? Ида просто не могла дождаться момента, когда сможет рассказать обо всем этом членам своего клуба бриджа, когда вернется к себе домой в Огайо. Ну а сегодня вечером она не откажет себе в удовольствии обсудить столь интересную ситуацию с клиентами, которые будут приходить к ней в химчистку, принося испачканные за выходные вещи.

Ида наблюдала, как булькает кипящее масло, считала ягоды голубики на каждом пирожном. Надо быть честной, а то детишки могут заметить, что на каком-то пирожном окажется больше ягодок, чем на других, и обидятся.

– Зенит! Сиринити! – позвала она. – Бабушкины пирожные почти что готовы!

В кухню вошла Дейзи в своем фланелевом халате. Потягиваясь, она зевнула и сказала:

– Спасибо, ма! Но тебе вовсе не надо было делать этого!

– Мои внуки для меня значат больше, чем что-либо еще на свете. Когда я здесь, то просто обожаю баловать их. К тому же все эти хлопья через какое-то время начинают походить на опилки, не правда ли?

– Хлопья – здоровая пища. Они полезны для детей, – запротестовала Дейзи. Она достала несколько апельсинов из холодильника и стала их резать, для того чтобы отжать в соковыжималке.

– Ты пойдешь сегодня на работу, ма?

– Да, если Бог позволит. – Ида сконцентрировала все свое внимание на пирожных. Речь шла о достаточно сложной операции, потому что именно сейчас ей предстояло определить момент, когда следовало снимать пирожные с огня.

– А ты не опаздываешь?

– Нет, дорогая.

– А мы с детьми сегодня отправимся на познавательно-экологическую прогулку.

Стоя спиной к Дейзи, Ида закатила глаза к потолку.

– …А после обеда они пойдут играть с детьми Грантов. Я же пойду к Кендре Вуд, чтобы там провести несколько сеансов массажа.

– Все это – жертвы преступлений, – заметила Ида. – Да, действительно, им пригодятся твои массажи, чтобы хоть немного сбросить нервное напряжение.

– Надо надеяться, что больше ничего подобного в нашем городе не случится. Хорошо еще, что никто не пострадал физически. Мне казалось, что я знаю Ибена достаточно хорошо. Он совсем не выглядел человеком, способным на такое.

– Идите за своими пирожными! – громко закричала Ида. – Кто бы ни сделал это, надеюсь, что они поймают его и посадят, – добавила она, аккуратно выкладывая горячие пирожные на тарелки своим внукам. – А пока всем надо внимательнее оглядываться по сторонам, чтобы не пропустить необычных вещей, которые еще могут случиться. Я знаю точно, что сама буду очень внимательной. – Тут она повернулась к Дейзи. – Может быть, мне подвезти тебя до дома Кендры после обеда и подождать, пока ты там будешь работать? Потому что тебе небезопасно потом возвращаться в темноте.

– Ма, ничего со мной не случится.

«Очень жаль, что ты не согласилась с моим предложением, – подумала Ида. – Я бы так хотела познакомиться с Кендрой Вуд».

– Я думала, вы сегодня пораньше отправитесь покататься на лыжах, – ворчливо сказала своим хозяевам, Ивонн и Лестеру Грантам, их горничная – Бесси Армбакл. – Значит, вы тут проторчите аж до самого обеда, что ли?

«Бесси не в себе после ограбления», – подумала Ивонн Грант. Она бросила предупредительный взгляд в сторону своего мужа, который был известен тем, что не сносил ни малейшей дерзости от прислуги. «Будь снисходителен», – сказал взгляд Ивонн.

– Мы пообедаем где-нибудь «на холмах», Бесси, – терпеливым тоном произнесла она. – А сейчас мы просто ждем Риган Рейли, частного детектива, которая является к тому же еще и приятельницей Вудов. Она хочет поговорить с нами о ночи ограбления.

– Частный детектив? – выпалила Бесси. – Неужели тут и так уже не побывала целая толпа людей, которые только и делали, что задавали всякие вопросы?

Вчера, во второй половине дня, после того как обнаружилась пропажа картин, их дом буквально затопил поток полицейских и журналистов. Дело в том, что в Аспене всегда было полно фотографов и корреспондентов, которые освещали на страницах своих газет жизнедеятельность знаменитостей в прошедшие выходные. Журналисты пронюхали про ограбление почти сразу же, как об этом узнала сама Бесси. После этого дверной и телефонный звонки практически не умолкали в течение всего воскресного вечера. В отчаянии, Гранты решили скрыться от прессы в доме друзей. Они провели там рождественский обед, оставив Бесси в доме одну держать круговую оборону. И вот результат – к утру понедельника нервы Бесси были уже давно на пределе.

– Она только хочет нам чем-то помочь, – тем же терпеливым тоном продолжила Ивонн. – А когда отправляется твой автобус на Вейл?

– Не так скоро, как я бы того хотела, – ответила Бесси.

После завтрака Лестер заявил Ивонн, что ей все же придется либо уволить Бесси, либо дать ей пару дней отдыха, либо наконец провести остаток праздничных дней без него, Лестера. Бесси с радостью ухватилась за возможность получить несколько свободных дней и съездить погостить к своей родственнице в Вейл.

– Да, действительно, пришло время попросить у вас несколько дней отпуска, – добавила она. – Вы совсем меня замучили всякими праздниками да вечеринками и в Нью-Йорке, и здесь. Наняли людей, которые так неловко пытались мне помогать, что после них потом приходилось все убирать. Так что, действительно, таких нагрузок я могу и не выдержать.

Губы Ивонн вытянулись в тугую полоску. Она чуть было не сказала: «Может, и впрямь все это становится выше твоих сил».

Потом она, правда, посмотрела на усталое, нервное лицо пятидесятишестилетней женщины и подумала, что, собственно, Бесси никогда особой сварливостью не отличалась. Служанка работала у них вот уже скоро семь лет, путешествуя вместе с ними из одного дома в другой. Ее сноровка и лояльность позволяли хозяевам смириться с ее ворчливостью. Убиралась Бесси великолепно. Так что любой подлокотник и уголок шкафа в каждом из трех особняков Грантов просто сверкали в любое время дня и ночи. Ивонн знала, что все происходящее в доме Грантов Бесси принимала на свой личный счет, очень близко к сердцу. Кража картины была, естественно, самой большой неприятностью, которая постигла Грантов с начала работы у них Бесси. «Так что, вероятно, ей просто надо уехать на несколько дней и отдохнуть», – думала Ивонн.

В дверь позвонили. «Только бы это оказалась Риган Рейли, – взмолилась про себя Ивонн. – Тогда мы сможем быстро с ней поговорить и потом поскорее убраться отсюда. С ума сойти, – подумала Ивонн, – я планирую, как бы побыстрее сбежать из собственного дома от собственной служанки. До чего только в жизни странно иногда получается!».

За дверью действительно стояла Риган, оглядывая уходящую вниз по склону улицу, на которой рядами расположились домики. Дом Грантов стоял, словно прислонившись к горе, что позволяло при желании подойти к входным дверям, не снимая лыж. Гранты жили в самом городе, поэтому площадь их особняка не была такой большой, как у Кендры с мужем, но Риган показалось, что это полностью компенсировалось тем отрадным фактом, что практически на заднем дворе дома проходила трасса лыжного подъемника.

Самое большое впечатление производил каменный фасад особняка Грантов. Массивную дубовую входную дверь обрамляла железная рама старой работы. Косяк был выполнен так здорово, что могло показаться, будто он некогда был какой-то частью церкви святого Патрика. Дверь распахнул, однако, совсем не смиренный монах в сутане с вопросом: «Что я могу сделать для тебя, дитя мое?».

Вместо монаха в дверях выросла крепкого сложения хмурая женщина с весьма несимпатичными очками в железной оправе на носу, в отвратительном, серого цвета костюме. От одного взгляда на ее прическу Риган чуть не стало плохо. Волосы женщины были крепко связаны, стянуты к затылку и прикреплены там к черепу жесткими заколками. Причем казалось, что некоторые из заколок буквально ее скальпируют.