Текст книги "В объятиях страсти"

Автор книги: Кэрол Финч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Сирене стало жутко при мысли о том, что может потерять его, как Анна потеряла своего мужа. Нет, она больше не расстанется с Трейгером ни на день, ни на час.

– Я хочу посвятить тебе всю оставшуюся жизнь и ни с кем не желаю тебя делить, даже с Вашингтоном.

– А я тебя, – нежно заверил он. – Я всерьез подумываю о том, как бы в одиночку разделаться с британцами и отправить их восвояси на своих кораблях.

«Если бы все было так просто!» – вздохнула Сирена, и ее мысли тут же унеслись прочь под его дерзкими ласками. Она задыхалась и томилась в нетерпении утолить сводившее с ума желание. Трейгер проложил дорожку обжигающих поцелуев по ее стройной шее к груди, дразня языком упругую вершинку и заставляя Сирену выгибаться ему навстречу. Волшебные пальцы гладили ее плоский живот, а затем скользнули вниз. Она почувствовала, как его губы последовали за рукой, и услышала собственный вздох, растворяясь в потоке невероятных ощущений.

Трейгер поднимал ее на высоты страсти и бросал в бездонные пропасти, доводя до безумия. Сирена в исступлении застонала; ей казалось, что она умирает от восторга, и снова и снова она повторяла слова любви, которые так тщательно берегла от своего единственного мужчины.

Сирена могла поклясться, что уже познала вершины экстаза, до того момента, как они взмыли к далеким звездам, открывая для себя вселенную, где не было ни времени, ни пространства. Мир вспыхнул разноцветной радугой, и Сирена, вздохнув, из последних сил прильнула к любимому.

…Она очнулась от туманных грез, все еще не веря тому, что завоевала любовь Трейгера. Любовь, которая стала дороже жизни.

Трейгер приподнялся на локтях и коснулся ее мягких губ.

– Сладкая Сирена… – выдохнул он. – Боже, как я люблю тебя!

Утомленные любовью, слившись в объятии, они погрузились в сновидения, полные обещаний безоблачного будущего. Они обрели друг друга, и ничто теперь не могло разлучить их, навеки связанных шелковыми узами любви.

Глава 20

С трудом пробудившись от сладких грез, Трейгер услышал настойчивый стук в дверь.

– Убирайтесь! – сонно приказал он, обнимая Сирену.

– Генерал хочет видеть нас обоих… сейчас же! – весело крикнул Роджер, представив себе, что происходит за закрытой дверью.

– Подожди минуту!

Но Роджер не внял просьбе брата и ввалился в комнату с широкой ухмылкой на лице. Глаза его устремились к кровати, на которой Трейгер лихорадочно укрывал обнаженную Сирену.

– Неужели у тебя не хватает ума не врываться, когда приказано подождать! – вспылил Трейгер, увидев, как зардевшаяся Сирена заползает под одеяло, прячась от ястребиного взора его нахального братца.

– Ну и ну, что за роскошная картина! – протянул Роджер, весело блестя глазами. – Как я понимаю, ты снова выяснял отношения с моей прелестной невесткой?

Рука Трейгера взметнулась в повелительном жесте, указывая на дверь.

– Выметайся! – Он привык к насмешкам брата, но не собирался позволять Роджеру превращать и Сирену в объект для шуток.

– Подожду в коридоре, пока ты найдешь в себе силы оторваться от очаровательной супруги. Впрочем, не слишком задерживайся, Вашингтон тоже рассчитывает на твои услуги.

Трейгер вскочил с постели и стал быстро одеваться.

– Я вернусь, как только смогу.

Сирена шаловливо улыбнулась, подперев голову рукой.

– Скажи мне, Трейгер, кто из нас старше в чине: я или генерал?

– В данный момент я бы охотно передал все колонии генералу Хау в обмен на один день с тобой, – признался он и прильнул к ее губам в долгом поцелуе.

Счастливая улыбка расцвела на ее пленительном лице.

– Приятно сознавать, что ты не покинул бы меня, если бы не чрезвычайная необходимость. – Сирена взяла его руку и поднесла к своей щеке. – Я понимаю, что, пока не кончится война, ты не можешь принадлежать мне полностью, и согласна делить тебя с Вашингтоном.

Сделав над собой невероятное усилие, Трейгер вышел из спальни, размышляя о том, представляет ли себе предводитель мятежников размеры жертвы, которую капитан Грейсон принес, чтобы явиться по его вызову.

С безмятежной улыбкой на губах Сирена опустилась на подушку. Серебристо-серые глаза тут же возникли перед ее мысленным взором. Наконец-то их брак стал настоящим! Только теперь она начинает жить и дышать. Удивительно, что творит с человеком любовь: весь мир лежит у ее ног, и нет никаких непреодолимых препятствий, пока любовь Трейгера с ней.

Накопившаяся за долгие дни усталость взяла свое, и густые ресницы опустились. Сирене казалось, что она только-только закрыла глаза, как Трейгер разбудил ее. Она приветствовала его любящей улыбкой, которая моментально угасла: мрачное лицо любимого выражало возмущение и досаду.

– Трейгер, что случилось?

– Вашингтон поручил мне и моим людям разведать путь на зимние квартиры. Мы отбываем в полдень.

– У нас осталось не так уж много времени, правда? – нежно спросила Сирена, стараясь не показывать свою грусть.

Трейгер вернулся к двери и запер ее, чтобы избежать вторжения своего непутевого братца.

– Я распорядился не беспокоить нас ни при каких обстоятельствах. Кроме пожара.

Просто лежать рядом с Трейгером оказалось достаточно, чтобы в Сирене проснулся огонь желания. Ей хотелось, чтобы воспоминания об этом дне согревали их, пока они будут вдали друг от друга.

Сирена очертила указательным пальцем чувственный изгиб его рта и припала к нему губами. И, почувствовав жадный отклик, затрепетала, однако, когда Трейгер нетерпеливо потянулся к ней, Сирена остановила его.

– Подожди, любовь моя, – прошептала она. Трейгер откинулся на подушку, скользнув взглядом по розовым вершинкам ее грудей и изящному изгибу талии.

– Ты намерена свести меня с ума своим восхитительным телом, дразнить и искушать, как в старые добрые времена?

– Более того, – заверила она, нежно поглаживая литые мускулы его живота. – Я хочу, чтобы эти мгновения навечно запечатлелись в твоей памяти и ты вспоминал бы о них, когда услужливая девица пожелает согреть твою постель в холодную зимнюю ночь.

Чувствуя, как раскаленная добела страсть разливается по его жилам, Трейгер не мог не признать, что Сирена весьма преуспела в искусстве любви. Легкие прикосновения ее рук успокоили волнение, которое терзало его с той минуты, как он узнал, что снова придется расстаться с любимой.

Каждый нерв отзывался на ее ласки. Он не мог насытиться нежными губами и возбуждающими прикосновениями. Сердце грохотало, Трейгер ничего не видел и не слышал и, прерывисто дыша, сдался на милость ее дерзких и изысканных ласк. Внимая эху собственных стонов, он вынужден был признать, что любовь Сирены дарила райское блаженство и сулила адские муки.

Впервые в жизни Трейгер уступил инициативу женщине и предстал перед ней без заслонов, за которыми привык прятать сердце и душу, – беззащитный перед ее волшебными чарами. В это бесконечное мгновение он рождался заново, доверившись непостижимому созданию, которое сжимал в объятиях.

Все растворилось в жарком тумане, кроме прикосновений ее губ и движений рук, выводивших причудливые узоры на твердых мышцах его живота. Охваченный огнем страсти, он нетерпеливо прильнул к ее губам. Ни одной женщине до сих пор он не говорил слов любви. Но сейчас повторял их снова и снова. Сирена самозабвенно выгнулась навстречу. Как два фрагмента головоломки, они стали единым целым, слившись телом и душой. И мир взорвался вспышкой красочного фейерверка.

Пламя страсти погасло, но угли продолжали тлеть, и достаточно было одного поцелуя или нечаянного прикосновения, чтобы зажечь новый пожар.

Сирена не представляла себе, что наслаждение может быть таким огромным, а счастье настолько полным. Ей ничего не было нужно, кроме тепла его сильного тела, чтобы пережить холодную ветреную зиму. В тесном кольце рук любимого Сирена чувствовала себя неуязвимой, уверенная в том, что он покидает ее только по зову долга и вернется, что бы ни случилось.

Когда полуденный свет просочился сквозь шторы, ресницы Сирены дрогнули. Она открыла глаза и увидела Трейгера, приподнявшегося на локтях и задумчиво созерцавшего ее. Выгнув тонко очерченную бровь, Сирена нежно улыбнулась и протянула руку, разглаживая морщинки на его усталом лице.

– О чем ты так серьезно размышляешь? – спросила она все еще хриплым от желания голосом.

О чем?.. Теперь, когда они, преодолев гордыню и выяснив все недоразумения, признались друг другу в любви, Трейгер не представлял себе жизни без Сирены, безраздельно завладевшей его сердцем. Трейгер не мыслил прожить без нее и дня. Новизна этого чувства пьянила, наполняя душу счастьем. Он лишь сожалел о том, что так долго противился неодолимому влечению к Сирене, и негодовал при мысли о долгих холодных ночах, которые проведет, прокладывая маршрут для армии Вашингтона, вдали от ее пылких объятий.

– Просто я думал, как буду тосковать по тебе. Дни покажутся мне вечностью, а ночи…

– Возьми меня с собой, Трейгер. – Сирена крепко обняла его. – Я не могу тебя отпустить… по крайней мере сейчас.

Тяжело вздохнув, он покачал головой:

– Я только что протащил тебя через полстраны и не хочу подвергать новым испытаниям. Это будет трудный поход. Вашингтон готов к возвращению на зимние квартиры в Велли-Фордж, время не терпит. – Он горько рассмеялся, взъерошив пятерней черные спутанные кудри, и склонился над Сиреной. – Генерал Хау вонзил нам нож в спину своей прокламацией, из которой следует, что патриотам, покинувшим армию, простятся все грехи, совершенные против Британии. У нас осталось только три тысячи солдат, готовых сражаться за независимость. Остальные разбрелись по домам в надежде на его великодушие.

Сирена опустила глаза, выводя пальцем узоры на груди любимого.

– Ну почему все так беспросветно?!

– Ничто стоящее не дается даром, Рена. Даже нам с тобой пришлось повоевать, чтобы теперь… – Он поцеловал ее. – Так что я не боюсь пройти босиком по адскому огню, если это принесет нам райское блаженство.

– О, Трейгер, как бы я хотела отправиться с тобой домой и начать все сначала.

Вздрогнув, он отстранился от жены и сурово спросил:

– Неужели ты допустишь, чтобы смерть Натана осталась без возмездия? Я должен убить его кузена за гнусное предательство. Впрочем, Сэм Хейл так этого боится, что появляется только в сопровождении британцев, которые не нашли более достойного занятия, чем охранять его жалкую шкуру. Натан отдал жизнь за свои убеждения, и я позабочусь, чтобы его жертва не была напрасна. Тем более я не покину Вашингтона, когда он так отчаянно нуждается в тех, кто готов сражаться за свободу.

Сирене стало стыдно. Она вела себя как эгоистка, думая только о том, как сохранить хрупкую нить, связывавшую их сердца.

– Я понимаю, Трейгер, но…

– Наше время придет, – пообещал он. – А пока мы должны пользоваться каждым счастливым мгновением.

В ту же секунду властные руки заскользили по ее телу, оставляя за собой пылающую дорожку. Жаркая волна захлестнула Сирену, и она откликнулась на его призыв, дорожа мимолетными мгновениями и молясь о том, чтобы поскорее наступил день, когда они смогут обрести свое место под солнцем и насладиться любовью.

Нетерпеливый стук снова заставил Трейгера выругаться. Еще немного, и он начнет ненавидеть двери.

– Обещай, что будешь ждать меня здесь, когда я вернусь, – настойчиво попросил он, натягивая рубашку и бриджи.

Озорная улыбка осветила лицо Сирены.

– Ты хочешь, чтобы я оставалась в постели все время, пока тебя не будет… на тот случай, если ты явишься без предупреждения? – Ей чертовски трудно было изображать бодрость, но Сирена изо всех сил старалась не расплакаться.

Трейгер усмехнулся.

– При условии, что ты будешь одна. Не хотелось бы по возвращении застать тебя в обществе одного из вояк, всегда готовых оказать даме услугу. И не вздумай возвращаться домой в мое отсутствие. Это слишком опасно. Напиши Веронике, если сочтешь нужным, но надеюсь, у тебя хватит ума не появляться там. – Трейгер доверял жене, но догадывался, что она вынашивает планы возвращения в поместье к своей бабке. – Я сам отвезу тебя к бабушке после того, как армия будет расквартирована в Велли-Фордж.

– Но, милый… – Сирена собиралась признаться, что Вероника – это она сама, однако Трейгер уже открыл дверь и впустил своего брата.

Изобразив лучезарную улыбку, Роджер непринужденно заметил:

– Видимо, я имею несчастье появляться в самый неподходящий момент.

– Таким уж ты уродился, – проворчал Трейгер. – Боюсь, матушка не уделяла должного внимания твоему воспитанию.

– Это лишний раз подтверждает, что ты всегда был ее любимчиком, а мне приходилось суетиться самому, чтобы как-то выжить, – шутливо парировал Роджер, глядя на обнаженное плечо Сирены.

Трейгер пренебрежительно фыркнул и встал между Роджером и Сиреной, заслонив спиной свою соблазнительную жену.

– Матушка испортила тебя сверх меры. Именно мне пришлось занять глухую оборону, постоянно подкупая тебя, чтобы ты не ябедничал по любому поводу, а порой и без него.

Беспечный смешок слетел с губ Роджера, когда он направился к двери.

– Насколько я понимаю, в походе у нас будет достаточно времени на пространные дебаты о том, кто из нас был маменькиным сыночком. Пожалуй, мне лучше приберечь достойный ответ на будущее. – И, обернувшись, увидел, что Трейгер не обращает на него внимания, не в силах отвести взгляд от Сирены. – Мы с парнями подождем внизу, пока ты будешь прощаться.

Сирена проглотила ком в горле и попыталась сморгнуть навернувшиеся на глаза слезы.

– Я буду очень скучать по тебе.

–Я рассчитываю на твое обещание ждать меня здесь, Сирена. Я хотел бы войти в эту комнату и застать тебя с распростертыми объятиями, как сейчас, – прошептал он, обдавая горячим дыханием, от которого по всему телу разбегались мурашки.

Всхлипнув, Сирена вымученно улыбнулась.

– Я буду здесь.

– Даже если наступит конец света? – пошутил Трейгер и прильнул к ее мягким губам, упиваясь горьким пьянящим поцелуем разлуки.

Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем он оторвался от Сирены и встретил сверкавший непролитыми слезами изумрудный взгляд.

– Даже если наступит конец света, – тихо пообещала она.

Дверь бесшумно закрылась за Трейгером, и на Сирену обрушилась оглушительная тишина. Она с трудом удержалась, чтобы не броситься вслед за мужем, понимая, что только рассердит его явным непослушанием. Он еще не уехал, а страх и одиночество уже терзали ее. Сирена поспешила к окну и увидела Трейгера, взлетающего в седло. Их взгляды, полные любви, встретились…

Глава 21

Прошло три дня, как Трейгер покинул ее.

До Сирены донесся шум непривычной суматохи в холле. С любопытством она открыла дверь и ахнула от восторга при виде Барона, который носился по коридору, увиливая от солдат, пытавшихся выдворить его из здания. Собака припустила к ней, радостно виляя хвостом. Опустившись на колени, Сирена потрепала по голове преданного пса, который последовал за ней из поместья, обнаружив, что хозяйка исчезла.

Джеймс Кортни остановился рядом, наблюдая, как она тискает своего четвероногого друга.

– Я вижу, вы хорошо знакомы.

– Да. – Сирена посмотрела на Кортни. – Должно быть, он шел по моим следам от самого дома. Барон возомнил себя моим стражем.

– Причем превосходным, – хмыкнул Джеймс. – Он ворвался и чуть не перекусал всех солдат, , которые попробовали отогнать его от лестницы.

Сирена изящно шествовала по коридору вместе с Бароном, следовавшим за ней по пятам. Солдаты прижимались к стенам, уступая им дорогу, с опаской косясь на собаку, которая несколькими секундами ранее рычала и скалила зубы, как бешеный зверь. Кортни изумленно покачал головой, глядя на Сирену, которая направилась вниз по лестнице, чтобы раздобыть еду для своего изголодавшегося пса.

Бывший учитель стал постоянным спутником Сирены. Она выглядела такой одинокой и подавленной! Джеймс привязался к Сирене и дорожил ее обществом, обнаружив, что может говорить с ней на любую тему.

– Просто невероятно, что Барон следовал за мной по всему пути до Пиксвилла!

Джеймс хотел помадить собаку и тут же раскаялся в своем порыве, когда она, оторвавшись от миски с едой, продемонстрировала размер своих клыков.

– У меня такое чувство, что этот пес последует за вами на край земли.

– Едва ли, если учесть, что земля круглая, – напомнила ему Сирена с улыбкой. – Человеку с вашим образованием не пристало бросаться такими опрометчивыми замечаниями.

Джеймс закатил глаза, изображая крайнее возмущение, хотя на самом деле пришел в восторг при виде румянца на ее щеках и блеска в изумрудных глазах.

– Вы слишком сообразительны. Я бы не рискнул, Сирена, вступать с вами в словесную дуэль. Гораздо безопаснее сражаться на вашей стороне.

Взяв его под руку, Сирена плотнее запахнула плащ, и они вышли на крыльцо.

– Я считаю вас своим другом, – тихо сказала она. – Не знаю, как бы я прожила эти два дня, если бы не вы.

– Если бы не я, нашелся бы другой мужчина, который охотно занял бы мое место.

– Вы явно недооцениваете себя, Джеймс. Вы мне нравились задолго до нашей встречи в Уайт-Плейнсе.

– А я всегда восхищался вами. Правда, издалека, поскольку сомневался, что вы снизойдете до моего общества. К тому же мне пришлось бы расталкивать толпы джентльменов.

Сирена рассмеялась не без горечи.

– Зато теперь большинство мужчин шарахается от меня как от чумы. По-моему, здешние офицеры не слишком мне доверяют, опасаясь подвоха, как в случае с майором Болдуином.

– Всем, кто близко вас знает, известно, на чьей стороне ваши симпатии и что вы никогда нас не предадите, – заявил Джеймс. – Те, кто сражался с вами плечом к плечу, отдают вам должное.

– Благодарю вас. Приятно сознавать, что я вам не безразлична и что не все здесь избегают меня. – Она подняла глаза и встретила его восхищенный взгляд.

– Если понадобится моя помощь, Сирена, вам стоит только намекнуть.

На какое-то мгновение ей показалось, что молодой человек собирается ее поцеловать, и она перевела разговор в нейтральное русло.

– Думаю, мне нужно взглянуть, чем там занят Барон, пока он не учинил новый беспорядок в лагере доблестных воинов.

Джеймс кивнул, покаянно улыбнувшись. Он чуть было не выставил себя круглым дураком. Сирена принадлежит капитану Грейсону, и тот придет в ярость, если узнает, что один из его подчиненных делал ей авансы.

Вернувшись в свою комнату, Сирена села в кресло и рассеянно потянулась за книгой. У ног ее с довольным видом свернулся Барон, положив голову на лапы и наслаждаясь теплом очага. Сирена перевела взгляд на окно, за которым висел унылый серый туман, вполне соответствавший ее настроению. «Хорошо бы чем-нибудь заняться вместо праздного ожидания Трейгера», – подумала она.

Легкий стук в дверь прервал ее размышления, и она удивленно нахмурилась.

– Кто там?

– Роджер.

Дверь распахнулась, и у Сирены перехватило дыхание. Одежда Роджера была разорвана и заляпана грязью, волосы всклокочены. В глазах не осталось блеска, словно погас огонь юности, освещавший их изнутри. Она почувствовала, что произошло нечто ужасное.

– Что случилось?

Роджер медленно подошел и, опустившись на колени, сжал ее руки. Верный Барон тут же вскочил и ощетинился, но хозяйка шикнула на него в нетерпении услышать…

– Сирена, при переправе через реку мы попали в засаду. Лоялисты атаковали внезапно, застав нас врасплох. Мы не успели даже оказать сопротивление.

Сирена оцепенела, охваченная страхом, несмотря на успокаивающее пожатие Роджера. Непостижимым образом она уже знала, что сейчас услышит.

– Когда они открыли огонь, Трейгер возглавлял переправу через Гудзон. Его сразила мушкетная пуля, и он упал с коня, – произнес Роджер со слезами на глазах. – Течение в середине реки очень сильное, а вода сейчас холодная… Сирена, я не смог его найти. Мы с Эганом облазили все окрестности, но не обнаружили ни малейших следов Трейгера.

– Нет.

Нет, только не Трейгер! Сначала Натан, затем отец, а теперь муж. Проклятие, за что ей это? Неужели на свете нет справедливости, неужели не существует долгого счастья? В душе Сирены что-то сжалось и умерло. Сколько бесценного времени она потратила, борясь со своей любовью к Трейгеру, а теперь он покинул ее навеки. Зачем было так долго скрывать свои чувства? Ведь они могли разделить месяцы блаженства вместо быстротечных часов перед тем, как его отняли у нее.

Упав Роджеру на грудь, Сирена безутешно разрыдалась. Ей позволили прикоснуться к небесам, чтобы отлучить от них навечно прежде, чем несчастная успела согреться в лучах любви единственного мужчины, заслужившего ее уважение и преданность.

Роджер гладил ее шелковистые волосы, баюкая и ласково шепча слова утешения.

– Мне так жаль, Сирена. Если бы я мог поменяться с Трейгером местами, я бы ни минуты не колебался.

Целую вечность они боялись разорвать объятия и предстать перед реальностью, в которой больше не было человека, являвшегося неотъемлемой частью их жизни. Смахнув свои слезы, Роджер вытер мокрые щеки Сирены…

– Я так его любила, – всхлипывала она. – Я обожала отца, была привязана к Натану. А. теперь их больше нет. Должно быть, все, что мне дорого, проклято. Это я виновата во всем!

– Нет, Сирена. Ты не можешь винить себя за то, что случилось. Эта чертова война уносит лучших людей. – Роджер отстранил ее на расстояние вытянутых рук, чтобы посмотреть в глаза, полные слез. – Мой брат был бы разочарован, если бы знал, что ты сдашься. Он всегда восхищался твоим мужеством и считал, что ты способна преодолеть любое препятствие на своем пути. Ты должна жить, Сирена. Не подводи Трейгера. Не позволяй себе упасть духом.

Но у нее уже не было сил искать радугу в небе, темном от дыма и гари.

Не дождавшись ответа, Роджер встряхнул ее за плечи.

– Выслушай меня. Мы должны это пережить, оба. Со временем боль немного утихнет, и мы сможем вспоминать Трейгера, лелеять в душе мгновения, проведенные с ним… Мы должны держаться вместе, Сирена. Однажды я попросил тебя выйти за меня замуж и теперь прошу о том же. Я знаю, что ты никогда не будешь испытывать ко мне таких глубоких чувств, какие питала к моему брату, но я предлагаю тебе свою любовь и защиту. Так же, как и он.

– Нет. – Сирена покачала головой. – Я сделаю тебя несчастным, как Трейгера и моего отца. Я приношу горе и неудачи всем, кого люблю. – Она взяла в ладони небритые щеки Роджера. – Неужели ты не понимаешь? Я ценю твою дружбу, но если мои чувства к тебе станут сильнее, это уничтожит тебя. Я не хочу испытывать судьбу, навлекая проклятие и на тебя.

– Сирена, не поступай так с собой, – взмолился Роджер, крепко прижимая ее к себе. – Не нужно воспринимать это как наказание, ниспосланное тебе или тем, кто отдал свои жизни за наше дело. – Отступив назад, он нежно пожал ее дрожащую руку. – Мне нужно повидаться с Вашингтоном. Он намерен сняться с лагеря и выступить в поход как можно скорее. Ты поедешь со мной в Велли-Фордж, и после того как мы там обоснуемся, я отвезу тебя к своим родителям, и мы поженимся. Я уверен, что таково было бы желание Трейгера.

Потрясенная, Сирена молчала. Трейгер навсегда покинул ее, и она больше никогда его не увидит. Это не может быть правдой. Такое просто не могло случиться. Трейгер непобедим, для него не существует непреодолимых препятствий. Слезы вновь хлынули из ее глаз, заставляя смириться с реальностью.

Сирена окинула взглядом комнату. Как можно оставаться здесь, где все напоминает о нем? Разве каждый раз при взгляде на Роджера не увидит она его брата? Сирена живо представила себе Трейгера с вызывающей улыбкой на губах, от которой таяло ее сердце. Он унес с собой ее любовь и душу, не оставив ничего для Роджера. Она лишь причинит ему боль, тоскуя о погибшем любимом. Иного выхода нет, кроме как бежать, прежде чем Роджер вернется.

Сирена должна добраться до дома и укрыться в поместье под маской Вероники Уоррен. Тогда по крайней мере она будет в безопасности, а Роджер сможет жить своей жизнью. Решив следовать этому плану, Сирена торопливо набросала ему записку и собрала свои вещи. Затем помедлила, окинув долгим взглядом комнату, где они с Трейгером признались друг другу в любви, и слезинка скатилась по ее щеке. Последняя из бурного, как река, потока.

Стараясь не шуметь, Сирена вышла из дома в сопровождении не отстававшего ни на шаг верного пса. Роджер прав, время излечит боль, она научится жить без Трейгера и преодолеет все жестокости войны. Это единственное, что она может сделать в память о любимом муже. Отныне посвятит себя делу, ради которого погибли Натан и Трейгер.

«Наступит день, когда я снова научусь улыбаться, даже если это случится через тысячу лет, – печально размышляла Сирена. – Трейгер унес с собой все мое счастье, до последней крупицы».

Повернув жеребца на юг, она подставила спину колючему зимнему ветру и двинулась туда, где ее ожидали траурные платья и темные вуали Вероники Уоррен – жалкое существование в вечном страхе разоблачения. Сирена умерла, превратившись в дух, который прятался от дневного света и оживал во мраке, бродя по дорогам в ночные часы, принадлежавшие нечистой силе. Она ничего не ждала от будущего и не могла предаваться воспоминаниям о прошлом.

Спрятав лицо под вуалью, Сирена стояла у окна в кабинете своего отца, поражаясь, каким блеклым и невзрачным стал окружающий мир. Она впала в глубокую депрессию, бесцельно слоняясь по пустынному дому, прислушиваясь к звуку своих шагов, в тщетных попытках зацепиться за нечто, что придало бы смысл ее существованию. Уже не раз молодая вдова подумывала о том, чтобы сдаться британцам. Казнь по крайней мере прекратит мучительную тоску от сознания одиночества и ненужности.

«Должно быть, я и в самом деле проклята, – сказала себе Сирена, рассеянно теребя кисти на шторах. – А может, я ведьма, как часто называл меня Трейгер, приносящая несчастье тем, кого люблю?» С чувством безнадежности она подошла к столу Митчела и опустилась в кресло.

Пришло время просмотреть бумаги отца и привести дела в порядок. Этим утром ее посетил Джонас Лэндсинг и посоветовал заняться поместьем. Сирена не поставила адвоката в известность о смерти Трейгера, собираясь действовать от его имени. Хотя она согласилась выполнить пожелание Джонаса, но ей было нелегко: воспоминания об отце по-прежнему причиняли невыносимую боль.

Откинув вуаль, Сирена пригладила седой парик и решительно выдвинула верхний ящик. Она разложила по стопкам расчетные книги и письма отца, внимательно просмотрев их. Покончив с первым этапом поставленной перед собой задачи, она аккуратно сложила корреспонденцию и попыталась закрыть ящик, однако ей не удалось задвинуть его до конца. Вот тогда-то Сирена и обнаружила застрявший в глубине лист бумаги.

Письмо было написано отцом и помечено днем, в который он был убит.

«Милая моя Сирена!

Мне чрезвычайно горько сознавать, что тебя обвинили в измене. Я говорил с Уильямом Хау, пытаясь выяснить, от кого он получил подобные сведения, но генерал отказался назвать имя доносчика. Несмотря на мои просьбы о снисхождении и заверения в твоей невиновности, боюсь, что Хау намерен наказать тебя по всей строгости. Мое сердце и мысли с тобой. Чтобы ни случилось, я остаюсь твоим любящим отцом.

Я хотел бы многое сказать, хотя сомневаюсь, что это письмо вообще попадет в твои руки. Мне следовало предупредить тебя о назревающих событиях сразу по возвращении из Нью-Йорка, но я не нашел нужных слов. А теперь слишком поздно. Наконец я понял, насколько заблуждался и как был слеп.

Как ни печально признавать, ты оказалась права насчет Оливии. Она требует развода. Видимо, все это время моя жена встречалась с полковником Пауэллом. Может быть, я вздорный старик, но не намерен идти ей навстречу. Несмотря на то что мы расстались, она будет носить мое имя и ничего не получит, когда пробьет мой час. Это не более чем справедливое возмездие за ее хитрость и ложь.

В ближайшее время я собираюсь в Нью-Йорк, чтобы встретиться с Оливией и поговорить с генералом. Я все-таки надеюсь убедить его предоставить тебе амнистию в связи с его заявлением, что все патриоты, сложившие оружие, будут прощены. У меня возникла мысль, что автором доноса на тебя является…»

Проклятие! Кто прервал отца, не дав дописать письмо? Кто его застрелил? И кого отец считал информатором Хау? Захватив с собой письмо, Сирена разыскала Молли и подробно расспросила ее о том роковом вечере, когда убили отца. Как выяснилось, Митчел отправил горничную спать, а сам допоздна работал в кабинете.

Сирена должна узнать, кто лишил жизни отца и обвинил ее в измене. Нельзя позволить убийце остаться безнаказанным. Если Митчел намеревался встретиться с Оливией и переговорить с генералом, значит, ей нужно сделать это вместо него, чтобы найти мерзавцев.

Возможно, удастся узнать что-нибудь у Оливии или Джона Пауэлла. Добраться до генерала Хау гораздо сложнее, но Сирене нечего терять.

Когда она сообщила Молли о своих планах, горничная покачнулась и прислонилась к стене, побелев как простыня.

– Нельзя так рисковать. Если вас разоблачат, кто будет заниматься домом? Виги сразу же конфискуют…

– Никто здесь ничего не тронет, – возразила Сирена не слишком убедительно.

Она не представляла себе, как после гибели мужа защитить поместье от грабежей. Но с другой стороны, какой смысл охранять дом, в котором некому жить. Если ее собственность может послужить делу, за которое Трейгер отдал жизнь, пусть патриоты забирают все.

– Но, Сирена, Нью-Иорк переполнен тори, .– попыталась отговорить ее Молли. – Любой неверный шаг может стать для вас последним.

– Никто не заподозрит Веронику Уоррен. У старушки есть полное право находиться на британской территории, тем более что она собирается вернуться в Англию. Не бойся, Молли. Женщины в семье Уоррен не из тех, кто позволит каким-то лживым тори перехитрить себя.

Оставшись при своем мнении, горничная последовала за хозяйкой, чтобы помочь ей собраться в дорогу. Сирена направлялась прямиком в зыбучие пески, и не исключено, что они видится в последний раз. Стараясь не поддаваться тревожным предчувствиям, горничная уложила одежду, которая могла понадобиться Сирене во время путешествия, а затем долго смотрела вслед карете, пока та не исчезла за холмом.