Текст книги "Ошибка кота Люцифакса"

Автор книги: Кеннет Андерсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

15
Человек за рулем

– Это очень странно. Он выскочил из кресла, как черт из коробки, когда я хотел открыть дверь, а потом добавил, что я никогда-никогда не должен этого делать. Это категорически запрещено. – Филипп покачал головой. – Очень странно.

Сатина сорвала одуванчик и стала отрывать желтые лепестки. Задумалась.

– Он был в панике, ты говоришь?

– В жуткой. Как будто могла произойти катастрофа, если бы я открыл эту дверь. Но если то, что прячется за этой дверью, такое уж страшное, почему он не запрет ее?

– Хороший вопрос.

Филипп и Сатина сидели около пруда и смотрели на огонь. В глубине пруда метались грешники, глядя в вечную ночь.

Сатина дождалась Филиппа, потом они отправились в большой музей, расположенный рядом с библиотекой. В нем было безумно интересно. Потрясающее собрание раритетов, один невероятней и увлекательней другого.

Чучела чудовищ с зубами как у ржавой пилы, не до конца обратившиеся оборотни и ужасные птицеподобные существа с женскими лицами. Все эти чудовища жили во тьме Окраинных Земель – так рассказывала Сатина. Их называли Проклятыми. Иногда они осмеливались заходить в Ад, тогда-то и удавалось заполучить такие экземпляры.

На одном стенде лежала змеиная кожа, которую Люцифер использовал, когда соблазнил Адама и Еву отведать плод Древа познания. Рядом с кожей лежал огрызок яблока, которое они тогда ели.

На другом стенде лежала пара на первый взгляд совершенно обыкновенных поношенных шлепанцев, и Филипп удивился, почему пара серых в клетку шлепанцев заслужила чести попасть в Адский музей. Но, прочитав подпись под стендом, он чуть не задохнулся от изумления.

Шлепанцы были среди тех трофеев, которые принесла дерзкая вылазка на Небеса несколько лет тому назад во время Великого Фестиваля Пакостей. Шлепанцы были собственностью Бога.

– А ты его когда-нибудь видела? Я имею в виду Бога? – спросил Филипп, который не мог постигнуть, что он смотрит на пару шлепанцев, принадлежавших Богу.

– Несколько раз, – небрежно ответила Сатина. – Он иногда заходит сюда посмотреть, как идут дела. Они – старые друзья, как ты знаешь.

– Кто?

– Бог и Люцифер.

Филипп потерял дар речи и только смотрел на нее.

– Бог и Люцифер? Друзья?

Она кивнула и стала обходить стенд, на котором была выставлена дубина, которой Каин убил своего брата Авеля [7]7
  Каин и Авель – сыновья Адама и Евы, первой супружеской пары на Земле. Каин-земледелец из зависти убил Авеля-скотовода, поскольку Бог отдал предпочтение жертвам, принесенным Авелем (Ветхий Завет, Книга Бытия). (Прим. ред.)


[Закрыть].

– Люцифер был когда-то одним из ангелов Бога. Собственно говоря, одним их самых приближенных. Тогда его еще не звали Люцифер. Это имя он получил после того, как его изгнали с Небес. Он так рассердился, что стал светиться как звезда. Отсюда его имя – Люцифер. Это значит «несущий свет».

– А за что его изгнали с Небес?

– Он рассердился на Бога, потому что Бог захотел, чтобы ангелы служили человеку. А Люцифер считал, что все должно быть наоборот, что это обязанность человека состоит в служении ангелам. Ведь как быто ни было, ангелы появились раньше. Поэтому он устроил бунт на Небесах, который перешел в настоящую войну. Сатана потерпел поражение и вместе с теми, кто присоединился к нему, был низвергнут с Небес. Поселились они здесь, под землей. Но все это в далеком прошлом, и старые ссоры забылись. Не то чтобы у них с Богом не было разногласий, они и теперь есть. Когда они вздорят, Земля ходит ходуном. Но смертельными врагами они перестали быть. Вряд ли что-то может нарушить их старую дружбу. Бог теперь, после того как стал отцом, легче прощает.

– А как он выглядит? – Филипп смотрел на поношенные шлепанцы и пытался представить себе того, кто их носит. Получилось очень легко, но только этот облик не соответствовал его образу Бога.

Собственно говоря, мужчина в шлепанцах, каким его представлял Филипп, мог быть, например, школьным библиотекарем, но не Всемогущим Богом. Очки для чтения на кончике носа и подтяжки, чтобы штаны не упали.

– Бог? М-да, он… Он… – Сатина покачала головой. – Не знаю. Его трудно описать. Обыкновенный и все-таки нет. Но ты узнаешь его, когда увидишь. Он… белый.

Они сидели так, освещенные огненным озером. Наступило молчание, но оно было приятным.

Филиппу было хорошо рядом с Сатиной. Иногда он видел как она поглядывает на него исподволь, и невольно краснел. Интересно, она это замечала? Он знал, о чем она думала.

И Филиппу ужасно хотелось рассказать ей обо всем.

Что Люцифер при смерти, и что он, Филипп, должен стать его преемником. И рассказать не потому, что Сатина вынуждала его. Нет, он сам хотел. Потому что ему нужно было поделиться своими мыслями и чувствами хоть с кем-нибудь. И для этого больше всего подходила Сатина.

Филипп открыл рот, чтобы впервые в жизни, нарушить данное им обещание.

Но до этого не дошло. Внезапно раздался ужасающий крик, режущий уши, как будто взмахнули косой смерти. Крик прошел сквозь его мускулы и кости и попал прямо в душу.

Это был крик безумного зверя, не от боли, а от неистребимой жажды крови.

– Что это? – чуть не задохнулся Филипп. – Это ведь не крик жертвы.

– Нет, – Сатина осмотрелась.

Похоже, ее тоже перепугал ужасный крик. Другие дьяволы также остановились и стали озабоченно перешептываться, не забывая при этом креститься. Крестились они в обратном порядке по сравнению с общепринятой манерой.

– Это одна из женщин-плакальщиц, банши. Крик банши означает, что сейчас явится Смерть. Господин Смерть приходит сюда не очень часто. Все его немного боятся, хотя дьяволы в принципе бессмертны. Он ужасен.

– Кто? – спросил Филипп, запутавшийся в ее объяснениях.

– Господин Смерть, конечно. Ты же его видел!

Филипп покачал головой, но Сатина возразила:

– Видел-видел. Ты же сам умирал! Идем, я тебе его покажу.

Сатина взяла его за руку и потянула за собой, Филипп не успел запротестовать.

Они пробежали по городу до улицы, вымощенной человеческими головами. Здесь они спрятались за статуей маленького толстого демона с большой кудрявой бородой и единственным рогом во лбу.

– Смотри! – крикнула Сатина после нескольких минут ожидания. – Вон он идет. Он собирается поговорить с Люцифером.

– Не вижу его.

– Да вон же! Мужчина в очках. Разве ты его не узнал?

Филипп уставился на мужчину, на которого показала Сатина.

Когда она начала говорить о Смерти как о живом человеке [8]8
  В некоторых языках слово «смерть» – мужского рода. (Прим. ред.)


[Закрыть], Филипп представил его себе огромную черную, одетую в балахон фигуру с хорошо отточенной косой, торчащей из-под черного балахона.

Но более далекую от действительности картину даже представить было невозможно.

Господин Смерть был и не высоким, и не в черном. Вовсе нет.

По улице шел маленького роста седой мужчина. Его пышные брови торчали, словно рога над стариковскими очками с половинками стекол. Пепельного цвета костюм хорошо смотрелся рядом с тусклыми волосами и морщинистой кожей.

Старый. Непостижимо старый. Если смотреть на него, то набегали те же мысли, что и при виде звездного неба: а что там, за ними? Этот мужчина был стар, как время, а может быть, даже старше.

И Сатина была права. Филипп видел его раньше.

– Это… Это же он! – взволнованно закричал он, уставившись на мужчину, который маленькими быстрыми шагами шел к Замку. – Это он вел автомобиль! Это он задавил меня!

Сатина кивнула.

– Ты видишь украшение у него на шее?

– Да.

Филипп ответил неслышным шепотом. Он запомнил это украшение. Это было то последнее, что он увидел до того как автомобиль наехал на него и отправил сюда, в темноту. Это был какой-то драгоценный камень с серым отблеском, словно сделанный из потускневшего золота.

При взгляде на него Филипп почувствовал что-то странное. Словно он знал какую-то страшную тайну, доступную лишь избранным.

– Что это?

– Этот амулет – второй из двух многогранных кубиков, – ответила Сатина. – Люцифакс рассказывал тебе, что Бог и Дьявол бросают кости на каждого два родившегося ребенка, так?

– Да.

– Но есть еще один многогранник. Вот этот. Куб Смерти. В нем тоже сто граней, и именно этот куб определяет продолжительность жизни человека.

Серое украшение на шее Смерти мерцало как глаз, и у Филиппа закружилась голова. Неужели это правда? Вот это маленькое украшение определяло, сколько лет жить человеку? Почему это случайно и в то же время так… заранее предопределено? Разве можно играть человеческими жизнями? Словно это обыкновенные шашки?

– Сто граней? – сказал он. – Но ведь некоторые люди живут больше ста лет.

– И есть другие, кто живет меньше года, – ответила Сатина. – Иногда кубик встает на грань.

В Замке открылись огромные ворота, и господин Смерть вошел в них.

– Зачем он пришел? – спросила Сатина, и Филипп тоже почувствовал беспокойство. Пришел его час? Смерть пришел забрать Люцифера?

– Не знаю, – ответил он. – А я знаю от Равины, что Люцифер всегда встречает Смерть в своем саду. Он не любит бывать с ним в закрытом помещении. А это дает нам много прекрасных возможностей.

Филипп посмотрел на Сатину, которая дьявольски улыбнулась.

– Что ты хочешь сказать?

Улыбка ее стала шире, и Филипп уже знал, что ответ ему не понравится.

– А то, что мы теперь можем узнать, что же прячется за запретной дверью в кабинете Люцифера!

16
Скитания по пустыне

Осторожно, очень осторожно Сатина открыла дверь в кабинет Люцифера и заглянула туда.

– Я же говорила, – прошептала она. – Никого нет.

– Сатина, подожди. Мне кажется, нам нельзя… – только начал Филипп, но Сатина уже вошла.

Филипп покачал головой и вошел вслед за ней.

В камине погас огонь, больше не горели черные стеариновые свечи. Единственным источником света в комнате был темный стеклянный шар, стоявший на высоком постаменте из слоновой кости, он слабо светился синеватым светом.

– Ой, – сказала Сатина и завороженно стала смотреть внутрь шара. Слабый свет падал на ее лицо снизу, тени придавали ему удивительный вид. Глаза Сатины сделались черными гротами, рога на лбу казались необыкновенно большими. Вид девочки стал страшным.

– Это Сфера Зла. Я о ней слышала, но никогда не видела. Ты ведь знаешь, зачем она?

– Знаю. Только, Сатина, тебе не кажется, что нам надо бы…

– Смотри, как она накалена, какие в ней искры. С плохими поступками на земле дела идут хорошо. – Сатина оторвалась от стеклянного шара. – Где дверь, о которой ты говорил?

– Да вон же, – сказал Филипп и показал. – Только, Сатина, мне кажется, что это не очень хорошая идея. Это может быть опасно. Кроме этого, я дал обещание не делать этого.

– Обещание – то единственное, что в Подземном царстве не обязательно соблюдать, Филипп, – ответила она с улыбкой. – И я никому ничего не обещала.

– А если он вернется? Что мы будем делать?

– Спрячемся или убежим.

Она подошла к двери и взялась за ручку.

– Это неправильно, Сатина.

– Конечно, – сказала она и открыла дверь.

Горячий воздух ударил в лицо, но ничего не было видно. Тьма за дверью была абсолютной.

Сатина прикусила нижнюю губу. Она послала Филиппу чарующую улыбку, и они вместе вошли в дверь.

Филипп почувствовал внезапное ошеломляющее ощущение – как будто некая сила потянула его назад со скоростью света. Это продолжалось только секунду. Затем мир остановился, и яркий свет ослепил глаза.

Изумленный Филипп принялся оглядываться по сторонам.

Песок. Всюду песок. Насколько мог охватить взгляд, под сияющим синим небом, которое было так близко, что, казалось, можно дотронуться до него. Горячий ветер, как дыхание дракона, царил над волнистыми холмами и рисовал узоры на песке, который тянулся без конца во все стороны.

– Мы в пустыне, – прошептал Филипп.

Дверь в кабинет Люцифера располагалась за ним – чуть-чуть приоткрытая черная полоса в воздухе, нарушавшая иллюзию.

– Ясное дело, – сказала Сатина разочарованно. – И что, он боялся, что именно этоты увидишь? Большой ящик с песком? Кажется, у старика немножко поехала крыша.

– Смотри, – показал Филипп. – Кто-то идет. Довольно далеко от них показалась истощенная фигура, которая, опираясь на посох, пробиралась по жаркой пустыне. Это был мужчина. В рваном грязном одеянии, когда-то бывшем белым. Длинные волосы, влажные от пота, прилипли к его голове, и, казалось, что он в любую минуту готов потерять сознание.

Филиппу показалось, что он видел его раньше.

– Теперь я знаю, где мы! – воскликнула Сатина. Она показала дрожащим пальцем на щель двери:

– Я знаю, что это за дверь. Мой дед однажды рассказывал мне о ней. Ты удивлялся, почему Люцифер не запрет ее, если боится, что кто-то может ее открыть. Но он не может. Дверь заколдована. С помощью белой магии. Дверь нельзязапереть. Она… как бы это назвать… своего рода Дар ненависти от Бога.

– Дар ненависти? – Филипп растерянно потряс головой. – Зачем Бог подарил Люциферу дверь?

– Потому что рассердился на него за кражу шлепанцев во время Фестиваля Пакостей. Ты знаешь, мы их видели в музее. В качестве ответной «благодарности» Бог подарил Люциферу заколдованную дверь, которая всегда будет напоминать ему о том, что находится с другой стороны.

– И что же это?

Сатина кивнула в сторону изможденного мужчины, который, спотыкаясь, шел им навстречу.

– Это – самое большое поражение Сатаны.

Мужчина в потрепанной одежде, казалось, не видит и не слышит их. Его затуманенный взгляд был одновременно направлен на какую-то дальнюю точку горизонта и в то же время на то, что было его единственным спутником в этом пылающем мире: на мысли в своей голове.

Жаркое солнце было в зените, свет падал на него прямо сверху вниз, отчего казалось, что его голова сияет. И еще он совсем не отбрасывал тени.

В этот момент до Филиппа дошло, кто это был, и он ахнул. Неужели это правда?

– Похоже, ты устал? – раздался справа от них вкрадчивый голос.

В тени большого камня стоял Дьявол.

Он возник из пустоты, и сначала Филипп не мог его узнать. Одет он был в свободную черную одежду, не видно было никаких следов болезни. Напротив, выглядел Сатана молодым и сильным.

Он сложил руки на груди, его черные глаза светились.

– Послушай, Иисус, – он вздохнул и покачал головой, – что ты с собой делаешь?

Изможденный человек остановился и повернулся к тени, стоявшей в тени. Потом поднял посох и указал на Люцифера.

– Я тебя знаю, – сказал он.

Голос его был таким же сухим, как песок пустыни.

– Знаешь? – Дьявол хвостом подобрал с земли камень размером с кулак. – Дорогой друг, не похоже даже, что ты знаешь самого себя. Сорок дней. Сорок долгих дней ты шел по пустыне, не принимая пищи и питья. Ты не голоден? Не испытываешь жажды?

Прошла минута. Сатана и Сын Божий смотрели прямо в глаза друг другу. Казалось, температура в пустыне повысилась.

– Если ты на самом деле то, что ты говоришь, – продолжил Люцифер своим обычным голосом гремучей змеи, протягивая изможденному человеку камень, – если ты Сын Божий, преврати камень в хлеб.

Взгляд Иисуса упал на камень, его живот издал громкие урчащие звуки.

Улыбка на губах Дьявола стала шире.

– Нет, – ответил Иисус, и его усталые глаза, казалось, стали веселее. – Я сыт. Не хлебом единым жив человек, а еще и словами из уст Божьих.

Он повернулся.

– Подожди, подожди! – крикнул Люцифер и побежал вслед за ним. Под черным плащом взмахнули большие, как у летучих мышей, крылья, от чего песок в пустыне взлетел.

Песок попал Филиппу в глаза, и какое-то время он ничего не видел.

Он принялся усиленно моргать, песчинки выкатились из глаз, и тут он увидел, что они уже не в пустыне, а на высокой крыше, откуда простирался вид на древний пыльный город. Дома были глинобитными, по улице люди вели ослов.

– Где мы теперь? – спросил Филипп Сатину, стоящую рядом.

– На крыше храма. Город называется Иерусалим.

В нескольких метрах от них, вплотную к краю крыши, стояли Иисус и Дьявол. Их светлые и темные одежды колебались от теплого бриза, который, правда, был не таким горячим, как ветер в пустыне.

– У тебя нет таких крыльев, как у меня, потому что человек – существо, стоящее гораздо ниже, – сказал Люцифер, немного задыхаясь после перелета. – Но для Иисуса Христа это ведь не играет никакой роли, да? Прыти отсюда. Если ты и вправду Сын Божий, то его ангелы подхватят тебя, и с тобой ничего не случится.

Иисус посмотрел на Дьявола. Потом покачал головой:

– Это ты искуситель, а не я. Я не искушаю моего Бога.

Он повернулся и отошел от края крыши.

Люцифер смотрел на него. Кадык энергично пульсировал на его шее, а хвост хлопал, как у рассерженной кошки.

– Подожди! – закричал он и пошел за человеком в грязном балахоне. Он еще раз расправил свои огромные крылья. Они закрыли солнце, и все стало черным.

Когда свет вернулся, оказалось, что сцена снова переменилась.

Филипп и Сатина стояли на высокой горе. Над ними не было ничего, кроме синего неба. Даже птицы и облака не могли подняться на такую огромную высоту, отсюда можно было увидеть… да, все сразу. Все царства, глубокие океаны, бурные реки, дремучие леса, снежные вершины гор, животных и людей, которые отсюда казались крохотными насекомыми.

Зрелище было фантастическим, и душу Филиппа наполнила огромная радость.

– Весь мир, – прошептал он и взмахнул руками; ласковый ветер обвевал его. – Я вижу весь мир.

– Тс-с, – шикнула Сатина. – Испортишь удовольствие.

Недалеко от них стояли человек в белом одеянии и демон в черном. Как старый друг, Люцифер положил Иисусу руку на плечо, а другой рукой сделал широкий жест, представляя изумительный вид.

– Все это, – шелестел он так, как обычно шелестит ветер холодной зимней ночью, – все это может стать твоим. От самой высокой горы до самой маленькой снежинки, от красочной радуги до капли утренней росы, от кита в глубоком море до пыльцы на крыльях бабочки. Все это я могу подарить тебе, если только ты падешь на колени и будешь поклоняться мне.

Третий раз ответ Иисуса прозвучал еще быстрее, чем два первые.

– Изыди, Сатана, – сказал он и стряхнул руку Люцифера. – Ты слишком долго испытывал мое терпение. Я служу Богу и только Богу.

Он повернулся и пошел.

Сатана сгорбился, словно от приступа болезни. На его лице появились капли пота, он тяжело дышал. И внезапно стал больше походить на того Люцифера, которого знал Филипп.

– Вот, черт, – простонал Дьявол и упал на колени. Измученный и разбитый.

– Понимаешь теперь, о чем я говорю? – прошептала Сатина. – Это самое большое поражение Люцифера и Бог позаботился о том, чтобы он вспоминал его каждую ночь до конца Вечности. Представляешь, какое наказание? Бог тоже может быть немилосердным.

– А как нам вернуться? – спросил Филипп и подумал, что уйдет не меньше десяти лет, пока они будут спускаться с этой горы. – Дверь-то осталась в пустыне.

– Да нет же, вон она, – показала Сатина, и только тогда Филипп увидел за собой прямо в воздухе узкую черную щель. – Она двигалась за нами. Но ты прав, нам пора возвращаться.

Сатина подошла, толкнула дверь, и в горном пейзаже появился кусочек кабинета Люцифера.

– Путь открыт!

17
Загадочная находка

– Фантастика, – сказал Филипп, когда они снова показались в пустом кабинете. Его сердце сильно билось после невероятного спектакля, который они только что посмотрели.

Эй, глянь-ка! – быстро сказала Сатина. Она стояла у Сферы Зла и заглядывала внутрь темного шара с горящей сердцевиной.

Сначала Филипп ничего не видел. Потом темнота как-то исчезла, и появилась картинка. Изображение человека. Мальчика.

– Это же я! – воскликнул Филипп и увидел самого себя в кабинете Люцифера. Вид у него был немного растерянный и взволнованный, он все время бросал взгляд назад, как вор, который боится, что его застукают. Он что-то сказал кому-то, и в Сфере появилась Сатина. Она дала ему знак идти за ней, открыла запретную дверь, и оба пробрались в узкое отверстие.

Картинка превратилась в маленькую светящуюся точку и исчезла.

– Поздравляю, Филипп! – сказала Сатина и посмотрела на него своими сияющими глазами. – Ты только что совершил настоящее чистой воды злодеяние.

– Злодеяние? – пробормотал мальчик и испуганно показал на Сферу. – Это значит, что все, кто смотрит в нее, могут увидеть то, что мы сделали?

– Именно так. Если только они знают, где искать.

– А стереть это нельзя?

– Нельзя, если только ты не обладаешь умением повернуть время вспять, – ответила Сатина. – И это даже не самое трудное. Самое трудное избежать того, что ты будешь снова и снова входить в эту дверь. Потому что ты сделал это по доброй воле. Ты сделал это, потому что тебе хотелось.

– А если Люцифер узнает об этом?

– О, тогда я буду прятаться от него как можно дальше – одну вечность или две.

Глаза Филиппа стали большими, в них появился испуг.

– Мне кажется, отсюда надо бежать, Сатина.

– Минуточку. Здесь есть место, на которое я всегда хотела взглянуть.

Сатина вышла из кабинета в темный коридор.

– Кажется, это здесь, – сказала она и свернула в узкий коридорчик. Остановившись в конце, осторожно открыла дверь.

– Сатина что…

– Самая большая святыня Властителя, – с улыбкой прервала она его. – Спальня Люцифера. Входи.

Филипп безнадежно покачал головой и пошел за ней.

Комната производила впечатление, не в последнюю очередь из-за огромного панорамного окна, выходившего в Замковый сад, где росли цветы и растения, о существовании которых Филипп раньше даже не подозревал.

Деревья длинными кривыми шипами на стволах, острые, как когти тигра, возвышались над паутиной кустарников и гигантскими грибами, источавшими яд. Плотоядные растения щелкали зубами, напоминавшими зубцы пилы, с чувством вечного голода.

Узкая, покрытая щебнем тропинка извивалась между многочисленными деревьями и кустами.

В середине спальни стояла широкая кровать с балдахином, покрытая черными шелковыми простынями, с подушкой со змеиной кожей. На спинке кровати лежали халат, черная пижама и черный ночной колпак с отверстиями для рогов. Над кроватью висел большой портрет Люцифера в золотой раме, созданный задолго до того, как болезнь сделала его сгорбленным, а его рога облупились.

На портрете он был изображен сидящим на троне с Люцифаксом на коленях. И кот, и Дьявол смотрели прямо в глаза зрителя, и Филипп почувствовал, как у него мурашки забегали по спине.

– Сатина, зачем мы пришли сюда?

– Ни за чем, – ответила она. Девочка подошла к гардеробу, открыла его и стала рассматривать содержимое. – Я – любопытная. Я никогда здесь не была. Ну признайся, что ты тоже немножко любопытный.

– Нет.

– Лжец.

– Я думаю, нам надо уйти отсюда, пока он не вернулся.

Филипп нервно покосился на огромный портрет. Глаза Дьявола внимательно следили за ним, где бы он ни стоял.

– Конечно, уйдем, но пока надо немножко осмотреться. Тут же нет ни черта страшного!

Она хихикнула, хотя Филипп не увидел ничего смешного в таком комментарии.

Он повернулся, чтобы перейти к окну, как вдруг увидел что-то на полу. Оно лежало около ножки кровати, наполовину погрузившись в ворс мягкого ковра.

Филипп подошел к кровати и поднял предмет. Это было перышко. Черное, сияющее, длиной не больше указательного пальца.

Он показал его Сатине.

– Перо ворона? Где ты его нашел?

– У кровати.

– Странно, – сказала Сатина и взяла перо. – Это перо варгара. Мальчика, если судить по размеру.

– Варгар? – Филипп задумался. – Это те, кто виноват в бессмысленных мучениях людей на земле?

– Да. – Она покрутила перо в пальцах. – Хотела бы я знать, что тут делал варгар. Ясно, что ничего хорошего.

– Узнать, вероятно, можно, – сказал Филипп. Сатина подняла брови:

– Как?

– В Сфере Зла. Она это зафиксировала, конечно, если варгар сделал что-то нехорошее.

– Ты прав, – сказал Сатина. – Надо… Наклонись!

Сатина неожиданно схватила Филиппа за руку и прижала к полу.

– Что такое?

– Люцифер и Смерть, – ответила она и показала на окно в сад. – Как раз проходят мимо.

Филипп обернулся, но со своего места ничего, кроме черного неба над Замковым садом, не увидел. Были слышны только проникавшие в спальню приглушенные голоса и звук шагов по извилистой дорожке, покрытой щебнем.

– И что же, состояние не улучшается? – Голос говорившего был хриплый и сухой, словно звуки издавало высохшее дерево. Этот голос был старше всей Вселенной.

– Нисколько, скорее наоборот, – прозвучал ответ Люцифера. – У тебя есть предположения, почему так?

– Я не доктор. Я прихожу, когда доктор уходит.

– А время осталось?

– Подходит к концу. Скоро верхняя половинка песочных часов будет пуста.

– Когда?..

Возникла короткая пауза. Затем раздался тусклый голос Смерти:

– Ты действительно хочешь узнать это?

Шаги удалились от окна, голоса стали затихать и наконец пропали в зарослях борщевика, деревьях чертополоха и пламенеющего боярышника.

– Хотелось бы узнать, о чем они говорят? – буркнула Сатина. – Можно подумать, что тут кто-то при смерти.

Филипп промолчал.

Они вышли из спальни и перешли в кабинет.

– Как это сделать? – спросила Сатина и встала около Сферы Зла. – Как нам заставить ее показать, что делал варгар?

Филипп пожал плечами.

– Может быть, достаточно только…

Он облизнул губы и сказал твердым голосом:

– Покажи нам, какие злодеяния происходили в спальне Люцифера.

Ничего не изменилось, и Сатина принялась смеяться.

– Это было великолепно, Филипп. Ты говорил, как настоящий волшебник. Теперь мой черед. Хм-хм-хм. Фокус-покус-фили…

Сфера начала мерцать. Сначала медленно, потом быстрее, быстрее, быстрее, пока глаза не перестали различать отдельные вспышки, а вся она не засветилась синим светом.

– А я и есть настоящий волшебник, – сказал Филипп и изобразил поклон.

В Сфере появилась спальня. Было тихо и темно. Постель убрана, пижама Люцифера висела на спинке кровати, часы показывали четверть четвертого.

Внезапно дверь распахнулась, и кто-то вошел. Мальчик. Демон.

Филипп проглотил ком в горле.

Кожа мальчика была мертвенно-бледной и покрытой бородавками, как у жабы. Глаза без зрачков, казалось, светились в темноте, а на темени, где не было волос, острые рога образовали венок. Под сложенными крыльями такого же цвета, как у ворона, был опускавшийся до пола хвост.

– Это варгар? – прошептал Филипп.

Сатина кивнула:

– Я тебе говорила, что вид у них ужасный.

– Да уж, конечно.

– Мне кажется, что этого я почему-то знаю. Может быть, по школе. Ой, посмотри на ночной столик. Там лежит ночной выпуск «Адских вестей». – Сатина сощурила глаза, чтобы лучше видеть. – В углу можно прочитать дату, три недели тому назад.

В Сфере Зла можно было увидеть, как варгар нервно осмотрелся и на цыпочках подошел к кровати Дьявола.

– Он стоит к нам спиной, – сказал Филипп. – Ты видишь, что он делает?

– Нет. – Сатина приблизила лицо к Сфере. – Все закрывают его крылья.

Через мгновение варгар повернулся и выбежал из спальни. Когда он бежал, одно перышко отлетело от правого крыла и упало на пол под кроватью.

Изображение затуманилось, Сфера Зла опять стала черной.

– И только-то? – разочарованно сказал Филипп. – Мы ничего не увидели.

– Да, это ничего не прояснило, – подтвердила его правоту Сатина. – Может быть, он что-то украл. Сунул в карман, а мы не видели. А может быть…

Тут она замерла.

– Возвращаются! – прошептала девочка. – Быстро!

Они подбежали к двери, распахнули ее и бросились по коридору. Их плащи развевались на бегу.

– Сюда наверх! – простонал Филипп, когда они подбежали к винтовой лестнице.

Сатина уже убежала, а он только собирался последовать за ней, когда сзади раздался голос Люцифера.

– А, Филипп!

Все до одной мышцы в теле Филиппа одеревенели. Он резко остановился. Потом медленно стал поворачиваться.

Люцифер стоял в конце коридора вместе с тем ссутулившимся мужчиной, который наехал на Филиппа.

– Иди-ка сюда мой мальчик. Я хочу, чтобы ты тут кое с кем познакомился.

«А бояться-то мне совершенно не надо, – подумал Филипп и пошел им навстречу, сердце прыгало в его груди до самой шеи. – Я ведь уже умер».

Он остановился перед стариком в сером костюме, его взгляд упал на странный амулет, который висел у того на шее и отсвечивал матовым светом.

Амулет был необыкновенно красив.

– Добрый день, – сказал Филипп хриплым голосом, и Люцифер смущенно засмеялся.

– М-да, парнишка еще не всему научился, – извинился он и шепнул Филиппу: – В Аду это называется «добрая ночь», забыл, что ли?

– Но, тем не менее, он очень вежливый молодой человек, – сказал господин Смерть и протянул мальчику руку.

Филипп взял руку не сразу. Морщинистая, холодная, как лед, рука казалась одновременно очень сильной и очень слабой. Как будто легко могла расколоть кирпич и в то же время рассыпаться при не большом ветре.

– Да, пожалуй, чуть-чуть более вежливый, чем следует, если спросить меня, – сказал Люцифер. – Филипп, это Мортимер [9]9
  В переводе со староанглийского Mortimere дословно означает «полная смерть, неизбежная смерть». (Прим. ред.)


[Закрыть]. Мортимер это…

– Молодой человек уже знает, кто я, – прервал его Мортимер, и его старые-старые глаза заулыбались за половинками стекол очков. Улыбка была дружелюбной, и все же в ней было что-то жуткое. – Мы уже встречались.

Филипп хотел выпустить руку Смерти, но старичок продолжал крепко ее держать.

– Целью был не ты, – сказал он. Это не было извинением, а в серых глазах не мелькнуло сожаления. – Но так тоже бывает. Приятно повидаться с тобой, Филипп. Как-нибудь ночью забегай ко мне. – Улыбка выступила на сухих губах. – Сыграем в кости.

Мортимер отпустил его руку, и Филипп быстро отдернул ее.

– Я тороплюсь, – сказал он и повернулся.

– Спать ложись не очень поздно, Филипп, – крикнул ему вслед Люцифер. – Урок начнется рано, и ты должен хорошо отдохнуть.