Текст книги "Женатые. Часть 3 (ЛП)"
Автор книги: Кендалл Райан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Глава 8
Ной
Наблюдать за тем, как Оливия общается с гостями, невероятно. Все, над чем мы так упорно работали последние несколько месяцев, привело нас именно к этому моменту.
– Держишься? – спрашивает она, на мгновение отвлекаясь от людей, которые пытаются привлечь ее внимание. Приподнявшись на носочки в своих туфлях на умопомрачительных каблуках, Оливия быстро чмокает меня в щеку.
После нашей эротической встречи в конференц-зале в прошлые выходные все идет хорошо. Не отлично, но хорошо. Она вежливая и разговорчивая дома, и хотя мы не полностью помирились – или не занимаемся сексом, если уж на то пошло – дела идут хорошо. Похоже, мы двигаемся в правильном направлении, пусть даже и всего лишь малюсенькими шажками.
Можно с уверенностью сказать, что званый вечер, который придумала Оливия, имеет потрясающий успех. Получение компании «Тейт и Кейн» – лишь вопрос времени. Мы завоевываем всех: от усталых пожилых генеральных директоров до молодых, целеустремленных руководителей службы маркетинга, готовых к следующей большой сделке. Я буквально сияю от гордости за свою великолепную жену. Хотя стараюсь сдерживать свой оптимизм, но, черт возьми, невозможно не поддаться моменту.
– Это удивительно, детка, – приобняв ее за талию, я возвращаю ей целомудренный поцелуй в щечку.
Не буду переходить черту и проявлять к ней слишком много симпатии, потому что знаю, что сейчас не время и не место, и это только поставит ее в неловкое положение. Но все же не могу удержаться, чтобы не дать ей понять, как много значит для меня ее милый жест. Мы упорно трудились, чтобы быть сейчас здесь, и хотя я все еще не уверен, что нас ждет в будущем, это огромный шаг вперед в правильном направлении.
В ее глазах нежность, а на губах играет легкая улыбка.
– Я подойду к тебе позже.
Большую часть приема мы проводим по раздельности, покоряя приглашенных. Я не сказал ей и трех слов за весь вечер, но всегда держу Оливию в поле зрения, и она никогда не покидает моих мыслей. Я смотрю, как она растворяется в толпе. Оливия выглядит сногсшибательно в простых черных брюках и изумрудно-зеленой шелковой блузке. Профессионально, но более небрежно, чем обычно, что идеально подходит атмосфере вечера.
Это не какая-то там скучная деловая вечеринка, а также не политкорректная и нудная «корпоративная вечеринка», которой все молчаливо боятся. Нет. У нас чертова Бейонсе выступает. Ну ладно, она не Бейонсе, но девушка великолепна и зажигательна, и поет не жалея сил. Атмосфера непринужденная и освежающая. И официанты подают не охлажденное шампанское, а огуречные коктейли, которые достаточно крепки, чтобы вызвать улыбку даже у самых чопорных руководителей компаний. (Примеч. Один из вариантов коктейля «Пепино-огурец» – текила, огурцы, сок лайма и сироп агавы или сахарный сироп, лед; ингредиенты смешиваются в блендере).
Черт, большинство присутствующих стоят босиком на газоне, которым мы выстлали пол. Пляжные мячи разбросаны то тут, то там. На гамаках отдыхают с коктейлями в руках шишки из списка Fortune 500. У этих людей никогда не бывает выходных, поэтому гениальная идея Оливии дала им то, в чем они действительно нуждались – они расслаблялись.
Возможно, я и вправду повлиял на нее. На моих губах появляется улыбка.
Направляюсь к буфету, прикидывая, с кем еще можно сегодня переговорить.
Еда не претенциозная. Она простая и напоминает о детстве. Самые обычные закуски. Обжаренные на костре зефирки. В воздухе пахнет жареными хот-догами. Это дружелюбно и легко. И так как не ел со времени обеда, я останавливаюсь в очереди рядом с седовласым мужчиной, в котором узнаю председателя крупной технической фирмы.
Когда я встречаюсь с ним взглядом, он отводит глаза, и на его лице появляется знакомое выражение. Мужчина переутомился, устал, и, вероятно, у него еще дел на четыре или пять часов, которые нужно будет сделать сегодня, когда вернется домой. Он просто желает, чтобы его оставили в покое. Меньше всего ему хочется говорить о делах. Что меня вполне устраивает. Я помню, как мой отец сидел за обеденным столом с ноутбуком еще долгое время после того, как мы с мамой ложились спать.
– Привет, я – Ной, – протягиваю ему руку, и он пожимает ее. Ни фамилии, ни должности, потому что читаю его сомнения, как неоновую вывеску.
– Я Говард Диллон из Spherion, но прежде, чем вы начнете…
– Вы когда-нибудь пробовали «ходячий тако»? – спрашиваю я его, ухмыляясь, словно знаю самый большой в мире секрет. Потому что знаю. (Примеч. «Ходячий тако» с англ. «a walking taco» или «taco in bag» – это хрустящий тако в пакете Фритос – чипсов).
Он закрывает рот, потом открывает, а затем качает головой.
– Если честно, нет, не пробовал, – наконец, отвечает он.
– Сейчас надыбаю один, – широко улыбаюсь я.
Говард усмехается и следует за мной к передней части буфета.
И вскоре мы сидим, скрестив ноги, на надувном диване, наблюдая за битвой водяными шарами и поглощая кукурузные чипсы и говяжий фарш с приправами.
Говард сбрасывает туфли и шевелит пальцами ног в черных шелковых носках.
– Так это и есть «ходячий тако», да?
Я откусываю еще один кусочек и киваю.
– Странно неплохо, верно?
Это просто стандартные ингредиенты тако, смешанные в пакете из-под кукурузных чипсов, которые можно есть вилкой. У меня был сосед в колледже, который однажды познакомил меня с этим чудесным рецептом.
– Вы ребята из «Тейт и Кейн», кажется, все продумали. – Он съедает еще кусочек. Мы даже еще не говорили о делах, но я уже знаю, что он у нас в кармане.
– Мы упорно работаем и умеем отдыхать, и самое главное, у нас получается. Вы занятой человек, и у вас много дел. Если мы сможем сделать вашу работу немного легче, то мы здесь специально для этого.
Он издает звук, очень похожий на одобрение.
Я перевожу взгляд на Оливию, и она показывает мне большой палец. Она переходила от стола к столу, делая все возможное, чтобы продемонстрировать каждому гостю одинаковый уровень внимания и уважения. Она подходит к каждому разговору так, словно только это имеет значение, словно человек перед ней – самый важный и интересный собеседник во всем мире. Это удивительный талант, это уж точно.
Мне не нужно подсчитывать сегодняшние цифры, чтобы понять, что мы преуспели в привлечении новых клиентов и заключении новых сделок вдобавок к существующим. И лучше всего то, что это было легко, непринужденно и весело. Я в восторге. Моя жена – удивительное создание.
Позже я выбрасываю наш с Говардом мусор и приношу нам по пиву.
– Спасибо, что пришли сегодня.
Он поднимается на ноги.
– Эй, мне было нетрудно. – Он лезет правой рукой в карман и мгновение спустя достает свою визитку. – Здесь мой прямой номер. Давайте переговорим в конце следующей недели, когда я вернусь из Китая. Мне бы хотелось посмотреть, что мы могли бы сделать с новым талантом, помогающим нам.
– С удовольствием, – киваю я. Мой карман полон визиток с обещаниями последующих встреч. Не припомню, когда в последний раз дела шли так хорошо.
К концу вечера мне не терпится отослать всех с их прощальными подарками – подарочные пакеты с отличным французским шоколадом и подарочный сертификат на массаж – и остаться с Оливией наедине. Но здесь до сих пор, по крайней мере, дюжина людей, а также парочка корпоративных шишек, прыгающая в надувном доме.
Я тихо смеюсь и направляюсь, чтобы посидеть с Оливией. Она сбросила свои туфли и сидит на барном стуле, разговаривая со Стеллой из Parrish Footwear. Это та женщина, с которой, когда мы только начали встречаться, Оливия думала, я флиртую на деловом ужине. Приятно видеть, что они ладят, слово старые друзья. Смеются и улыбаются во время разговора.
Прежде чем успеваю подойти к ним, Оливия встает со своего стула, извиняясь за то, что ей нужно ответить на звонок. Не знаю, что могло быть таким важным, что она прервала встречу с клиентом, поэтому наблюдаю за ней краем глаза. Она хмурится и ходит взад-вперед, пока слушает, что ей говорят на другом конце линии.
Если это снова Брэдфорд ублюдок Дэниэлс, то видит Бог…
– Детка? – Я обхватываю ладонью ее запястье.
– Я сейчас приеду. Спасибо. – Она вешает трубку и с трудом сглатывает.
– Снежинка?
– Это мой отец. – Ее голос ломается. Но эта маленькая потеря контроля говорит мне всё. Если Оливия не в состоянии сохранять хладнокровие на публике, перед столькими гостями… то, чтобы она ни услышала, это должно быть ужасно.
Знаю, что если она сломается в пределах слышимости гостей, ей тяжело будет справиться с этим. Поэтому положив руку на ее поясницу, быстро провожаю Оливию из банкетного зала к выходу.
Как только мы оказываемся снаружи, она делает глубокий вдох, а из ее глаз текут слезы.
– В чем дело?
– Звонила его медсестра. Отца срочно везут в больницу. Он упал и ударился головой.
Черт. С тех пор как несколько недель назад последний курс лечения Фреда не дал результата, его здоровье резко ухудшилось. Настолько, что он стал редко появляться в офисе и нанял медсестру, чтобы та присматривала за ним дома.
– Тебе нужно идти, – говорю я. – Езжай в больницу и будь с ним.
– Уверен? Что насчет… – ее взгляд снова возвращается к вечеринке, где все еще продолжает играть группа, и слышна веселая болтовня гостей.
Я сжимаю ее плечи и наклоняюсь, чтобы поцеловать в губы.
– Я разберусь. Мы все равно уже заканчиваем.
Она кивает и вытирает слезы, которые продолжают литься, несмотря на все ее мужество.
– Хочешь, чтобы я поехал с тобой? – предлагаю я.
– Нет, – Оливия качает головой, – убедись, что ты побеседовал со всеми и проследи за каждой сделкой.
– Конечно, даже не сомневайся, – улыбаюсь я. – Увидимся позже, дома?
– Да.
Мы обмениваемся коротким значимым поцелуем, а затем она уходит.
Глава 9
Оливия
Две недели и, кажется, пятьдесят галлонов кофе спустя, мы с Ноем закрыли все сделки, которые открыли на нашей большой пляжной вечеринке.
Похоже, половина Нью-Йорка все еще гудит о ней. Финансовое будущее нашей компании настолько безопасно, насколько это возможно – и у нас дюжина новых контрактов и в три раза больше многообещающих деловых контактов, чтобы использовать их в ближайшие годы. Дела у «Тейт и Кейн» идут изумительно. Я на вершине мира…
Так было до сегодняшнего утра, когда я проснулась от звонка из больницы. Здоровье отца внезапно ухудшилось.
Две недели назад во время званого вечера, отец, по-видимому, допоздна работал в своем домашнем кабинете, что ему категорически не следовало делать, но, черт побери, я никогда не могла удержать его от работы. По какой-то причине он упал в коридоре, вероятно, по пути в ванную. Папа либо споткнулся, либо просто потерял сознание. Ночная медсестра нашла его лежащим без сознания и позвонила 911.
В ту ночь я делала все, что в моих силах, чтобы не разрыдаться, пока ехала в больницу на предельной скорости. Все ужасное, что могло случиться с моим отцом, промелькнуло перед моими глазами в виде жуткого слайд-шоу. Одному Богу известно, как долго он пролежал на ковре. Папа мог умереть еще тогда.
К черту вечеринку – мне следовало быть рядом. Нужно было почаще его навещать. Черт, я изначально должна была найти способ удержать его упрямую задницу в постели. Если бы я старалась сильнее, более внимательно присматривала за ним, была бы лучшей дочерью…
Пронзительный гудок возвращает мое внимание обратно к дороге. Я пытаюсь сосредоточиться на том, чтобы попасть в больницу и при этом не добавить еще одной семейной трагедии. Эти мысли самобичевания были бесполезны пару недель назад, и размышлять над ними теперь – не лучше. Но они все равно гложут меня.
Кажется, прошло несколько часов, но на самом деле всего минут двадцать, когда я добираюсь до больницы. Затем паркуюсь на стоянке, опустив в счетчик пригоршню четвертаков, и врываюсь внутрь. Потом иду к дежурной сестре, но не для того, чтобы узнать, как пройти в палату отца в онкологическом отделении. Я уже наизусть знала куда идти – третий этаж, дважды повернуть направо, последняя дверь налево, палата триста два. Слишком нетерпеливая, чтобы ждать лифт, я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
Открыв дверь, я судорожно втягиваю воздух, когда вижу папу. Потому что несмотря на то, что за последние две недели навещала его уже с полдюжины раз, по-прежнему ужасно видеть его в таком тяжелом состоянии. Добрый Великан моего детства, мудрый и милосердный, который всегда точно знал, что делать, теперь лежит бледный и изможденный на больничной койке, окруженный бесчисленным количеством трубочек, проводов и пищащих машин. Смерть все ближе и ближе подкрадывается к нему, медленно, но неумолимо – ей нет необходимости спешить, потому что знает, что в конце концов она поймает свою жертву – и у меня нет выбора, кроме как смотреть зверю прямо в его налитые кровью глаза.
Меня это бесит.
Мне хочется все исправить, заставить его боль и недомогание уйти.
Но я бессильна.
Когда сажусь на единственный стул возле его постели, отец шевелится и открывает глаза. Потом с трудом садится.
– Оливия… как ты, милая?
Может быть, это только лишь мое воображение, но его голос звучит немного хрипло.
Я грустно улыбаюсь. Он лежит здесь, такой слабый, а спрашивает у меня, как я?
– Не имеет значения, это неважно. Ты в порядке? Что случилось? Как долго ты, по их мнению, пробудешь здесь?
Место, где он рассек голову, что потребовалось наложить швы, превратилось в едва заметную линию над бровью. Рана неплохо заживает. Но важнее та дрянь, что была внутри него. Где таилась болезнь, которую я не могла увидеть и с которой не могла бороться.
– Помедленнее, милая, по одному вопросу за раз. У меня опять закружилась голова. Скорее всего, от химиотерапии, нежели от рака. И они пока не знают и все еще проводят тесты. Клянусь, эти вампиры высосали половину моей крови. Но доктор сказал, что это может быть от пары недель до самого…
Я сглатываю комок в горле. Папа не договаривает, но это и так понятно. Или до самого конца.
Отец чуть-чуть двигается и кладет ладонь поверх моей руки.
– А теперь расскажи, как у тебя дела.
Упрямый старик. Но если он хочет отвлечься, то я не могу винить его за это. И, возможно, ему станет легче, когда он услышит о нашей удаче. Я натягиваю свой кардиган на плечи, так как кондиционер здесь всегда настроен на охлаждение, и наклоняюсь ближе к отцу.
– Я еще не до конца разобралась с цифрами… – до того, как все пошло наперекосяк, я планировала закончить с этим к обеду, – но думаю, что мы на верном пути. Мои прогнозы выглядят лучше, чем когда-либо. Так что я бы сказала, что все в порядке.
Заседание совета директоров должно состояться не раньше, чем через несколько дней, поэтому их решение еще предстоит узнать, но, если не случится никаких катастроф, то «Тейт и Кейн» почти наверняка будет в безопасности от их Дамоклова меча.
Папа прерывает ход моих мыслей хриплым смешком.
– Я не об этом спрашивал, детка. Я хотел узнать, как ты.
Ох. Мне нужно немного времени, чтобы обдумать вопрос.
– Я в порядке, – наконец, говорю я, смущенно пожимая плечами. Измученная двумя неделями сумасшедших сверхурочных и обессиленная из-за переживаний по поводу здоровья отца, конечно… но хороший ночной сон с легкостью решит эти проблемы. Ну, или первую из них, по крайней мере. – Почему ты спрашиваешь? – Уверена, у него есть более важные причины для беспокойства.
– Потому что ты моя дочь, и, что бы ни случилось, ты всегда будешь моей маленькой девочкой. Ну и потому, что ты говоришь не так уверенно, как хочешь казаться. Ты счастлива? Как дела с Ноем?
О, черт. Я понятия не имею. С чего же начать?
– Я полагаю… Не знаю, – признаюсь я.
– До сих пор? – выгибает бровь отец.
– Из-за твоего здоровья и всей этой суматохи на работе у меня не было времени, чтобы сосредоточиться на собственной жизни, – говорю я, оправдываясь. А последний случай с отцом вытеснил все остальное из моей головы.
– Это не повод ставить себя на последнее место, дорогая. Когда-нибудь меня не станет, успех приходит и уходит, но ты единственная, кто у тебя есть. И любовь… если ты правильно взрастишь ее, любовь всегда будет рядом, чтобы поддерживать тебя, сделать сильной. Поэтому важно найти время, чтобы привести в порядок собственные дела.
Его слова попадают прямо в сердце.
– Ладно, пап, – не в силах не согласиться киваю я. – Обещаю, что поработаю над этим.
И это, не говоря уже о том, что он, конечно же, прав. Я больше не могу этого избегать. Эта неуверенность в наших с Ноем отношениях съедает меня изнутри. И броситься в работу, как в омут с головой, не помогает.
– Вот это моя умница. А теперь уходи и продолжай свой день. Со мной все будет в порядке и без того, чтобы ты будешь стоять над моей душой. – Он подмигивает мне, и я невольно улыбаюсь.
Сжав его руку, я еще раз целую отца в щеку и качаю головой.
– Если не возражаешь, пап, я останусь на пару часов. Работа подождет.
Потребность быть с ним, слышать его мягкое дыхание, чувствовать мускусный запах мыла – причиняет почти физическую боль. Даже думать не хочется о том, что придет время, когда у меня не будет всего этого.
– Я не против, милая, – кивает он.
***
Позже, на обратном пути из больницы в офис, дорогу, по которой я обычно езжу, блокируют оранжевые строительные знаки. Я с рычанием выворачиваю руль, чтобы найти другой маршрут. Именно сегодня, из всех возможных дней, городские работники, наконец, подняли свои задницы, чтобы залатать выбоины на дороге? Господи Иисусе, у меня нет времени на эту хрень…
Ну, на самом деле, у меня полно времени. Просто терпение – не моя добродетель. Хотя если случится еще какая фигня, то мои волосы буквально воспламенятся от стресса.
Манхэттенский лабиринт улиц с односторонним движением заставляет меня сделать большой крюк. Пока жду на светофоре, секунды на котором ползут так, что клянусь, создается ощущение, будто он сломан, барабаню пальцами по рулю и оглядываю улицу, просто чтобы скоротать время. Я не часто бываю в этой части города. Несмотря на то…
Эй, эта чайная выглядит такой знакомой.
На моих губах медленно расплывается улыбка. Это место, где я купила Ною наш японский чайник в подарок на новоселье. До сих пор помню ту ночь, первую в нашем новом пентхаусе. Чайник был предложением мира. Подтверждением того, что мы еще не достигли гармонии, но могли бы, если бы попытались – и что я была готова попытаться.
Боже, и я так нервничала. Переезд в блестящий новый пентхаус с мужчиной, таким великолепным, сексуальным и смелым, как Ной. Я вспоминаю, каким внимательным он был, когда согласился не торопиться и лелеял наш нежный поцелуй, и теперь это кажется почти комичным.
Тепло наполняет мою грудь, и я громко смеюсь. Я все время упускала из виду главное, так что судьбе пришлось ткнуть меня этим в лицо. Почти иронично, что такая простая случайность подсказала мне, что я должна была понять так давно.
Я люблю Ноя.
Где-то между нашим общим детством и первым разом, когда мы переспали, я сильно влюбилась в этого замечательного, сводящего с ума, страстного мужчину, без надежды когда-либо вернуть себе свое сердце обратно. И даже когда чертовски сильно злилась на Ноя, я продолжала любить его. Думаю, папа был прав насчет того, что любовь всегда рядом… хотя, возможно, он не это имел в виду.
Но эйфория скоро проходит. Неважно, что я чувствую, мне все еще неизвестно на каком этапе отношений мы находимся. Неважно, сколько раз я пытаюсь смотреть на ситуацию с его точки зрения, неважно, сколько раз он повторяет, что совершил ужасную ошибку и что никогда не сделает этого снова, ничто не может стереть тот факт, что он лгал мне. Ной скрыл от меня жизненно важную информацию, чтобы управлять моими чувствами к нему.
«Я не сказал, потому что боялся потерять тебя» – понятная человеческая слабость, но это все равно остается манипуляцией. И от воспоминаний о том, как я увидела его в нашей ванной с иглой в руке, у меня до сих пор бегут мурашки по коже.
Поэтому, даже несмотря на то, что действительно люблю его, я понятия не имею, что с этим делать. Или даже, что я хочу сделать. Мое сердце все еще так сильно разрывается между ненавистью к Ною и тоской по нему, что кажется, будто часть сердца вырвали из моей груди.
Я фыркаю от разочарования. Всякий раз, когда мы вместе, чувствую, что меня тянет к нему, как будто между нами не произошло ничего плохого. Наше влечение – будто сила природы. Противоположные магнитные полюса, которые всегда были, и всегда будут притягиваться друг к другу.
И дело не только в моем теле – хотя, видит Бог, я не могу перестать прикасаться к нему, как ни стараюсь. Наши умы и личности приноравливаются друг к другу. Наших бизнес-стратегий по отдельности было недостаточно, но, объединив их, мы вывели компанию из кризиса. И когда мне внезапно понадобилось уйти с вечеринки, я, не задумываясь, доверила Ною все уладить. Я, помешанная на контроле, которая целую вечность училась отпускать вожжи и делегировать полномочия своей лучшей подруге.
Мы дополняем друг друга. Так идеально, что я не могу не удивляться…
Может, все-таки есть какой-то способ сделать так, чтобы это сработало.
Последние несколько недель я занимаюсь тем, что делаю всегда в сложных жизненных ситуациях – подавляю свои эмоции, погружаясь в работу, как страус, зарывшийся головой в песок. Я надеялась, что, имея достаточно времени и пространства, мои чувства естественным образом успокоятся, и это позволит мне разобраться в них.
Но эта тактика явно не сработала. Блокировка эмоций – всего лишь слабое оправдание для промедления, по-настоящему это не решает проблем. Я просто уклоняюсь от этой проблемы. Боже, брак – такая тяжелая штука.
И другие мои любимые стратегии ухода от проблем тоже не сработают. Я могу быть сколько угодно гиперлогичной и организованной, могу перечислять плюсы и минусы весь день, и это все равно не поможет мне добраться до сути проблемы. В конечном счете все сводится к выбору. Сложному, пугающему, без права на ошибку выбору.
Любить ли его… ведь однажды это причинит мне боль?
Мне ненавистно то, как все расплывчато и болезненно. Я так привыкла к холодным, сухим цифрам, к тому, что у меня есть что-то объективное, за что могу ухватиться, к тому, что факты, показатели и статистика указывают мне правильный ответ или, по крайней мере, помогают направить на верный путь. Теперь же я сама по себе.
Ну, вообще-то, нет. У меня есть партнер во всем этом. Что является частью проблемы, но также и частью решения.
Полное прощение – это первый шаг. И я все еще не знаю, готова ли к этому. Но прямо сейчас, все, что мне действительно нужно, это завершение. Нужно понять, куда мы направляемся, потому что я больше не могу жить в этом странном подвешенном состоянии. Не могу продолжать вести свою повседневную жизнь, стараясь не смотреть на мужчину, с которым делю весь день рабочее место и всю ночь постель. Спать, свернувшись калачиком, лицом в разные стороны, когда несколько сантиметров между нами кажутся километрами.
Мы не можем просто продолжать так жить, нервно выглядывая из-за края разделяющей нас пропасти, ожидая, что либо что-то утащит нас прочь, либо столкнет в нее. Мы сами должны сделать шаг. Нам нужно все обсудить и принять взвешенное решение, которого мы сможем придерживаться.
Что касается того, каким может быть это решение…
Я не хочу заканчивать наши отношения. Единственный выбор – сохранить их, и для этого потребуется «прыжок веры». Случится ли конец света, если я дам Ною еще один шанс?
Я едва сдерживаю улыбку. Еще один испытательный срок – правда, в наших отношениях это кажется закономерностью. Хотя этот, возможно, самый важный из всех. Сможем ли мы уйти от наших отношений любовь-ненависть, а Ной стать моим «долго и счастливо»?
Нет, я забегаю вперед. Наверняка я знаю лишь то, что нам нужно серьезно поговорить сегодня вечером.
Я поворачиваю машину к дому, намереваясь сделать именно это. Но часть меня все еще надеется, что, может быть, только может быть… некоторые решения действительно просты. Или, по крайней мере, проще, чем кажется в последнее время.