Текст книги "Непристойная Блистательная Страсть (ЛП)"

Автор книги: Кендалл Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Кайли

Мне нужна минутка.

Между тем, как Пэйс предложил нам поиграть в семью, Макс обнаружил его сокровищницу с презервативами, и вывел на свет то, что мой мозг и так инстинктивно знал – что этот мужчина наделён, как жеребец, – и это не говоря уже о ситуации с кроватью, я была совсем без сил. Уставшая. Раздражённая. И с больной рукой.

Поверить не могу, что Пэйс охотно отказался от своей кровати ради нас. Когда я спросила у него об этом, он отмахнулся от меня, будто это пустяк. Не знаю, как реагировать на его замечание о том, что он не приводит женщин домой.

Как бы больно мне не было, я решительно настроилась заботиться о Максе без посторонней помощи, хотя бы ради того, чтобы доказать, что я на это способна. Если всё станет неловко, мне нужно знать, что я смогу поехать домой и всё будет нормально. Вдобавок, меня пугает перспектива рассчитывать на кого-то. Не хочу нуждаться в человеке, в чьи планы не входит задерживаться надолго. Не хочу зависеть от кого-то, кто оставит за собой дыру, когда уйдёт.

Сменив подгузник Максу, и с борьбой нацепив на него пижаму, я уложила его посередине огромные кровати Пэйса и окружила горой подушек. Затем, схватив телефон, прокралась в главную ванную комнату, чтобы позвонить моей подруге Рейчел. Желая перевести дух: то ли излить чувства, то ли получить совет, точно не знаю.

– Привет, Кайли, – отвечает она. – Как поживаешь, мама-медведица?

– Не очень, если честно, – признаюсь я, опустившись на бортик огромной ванны.

– Рассказывай, детка. Как Макс? Опять зубки?

– Вообще-то нет. С Максом всё отлично. А вот со мной не очень, – пересказываю ей ключевые моменты своего нынешнего затруднительного положения.

– Почему я только сейчас слышу об этом мужчине?

– Тебя это интересует? Я говорю тебе, что у меня сломана рука, и что не знаю, стоит ли мне оставаться, а ты спрашиваешь об этом?

– Конечно, мне хочется узнать о нём, ведь ты явно что-то скрывала от меня, раз близка с ним достаточно, чтобы он забрал тебя с Максом к себе домой. Кто он? Как вы познакомились?

– Он младший брат моего босса.

– Младший? – переспрашивает она. В её голосе я слышу усмешку.

– Поверь, в нём нет ничего малых размеров, – мне не хотелось, чтобы сказанное прозвучало как-то не так, но ответное фырканье Рейчел подсказывает мне, что так и получилось.

– Он пригласил тебя остаться, так в чём проблема? Почему ты всё усложняешь?

– Не хочу вводить Макса в замешательство, будто этот мужчина часть нашей жизни, когда даже не знаю, как ответить на этот вопрос.

– Ему год, Кайли. Тебе необязательно иметь ответы на все вопросы. Кроме того, тебе разрешено иметь друзей-мужчин.

– Наверное, да, – логично, её аргумент имеет смысл, но это не значит, что мне от этого лучше.

– Не стоит так переживать, от этого появляются преждевременные морщинки.

Я заливаюсь смехом. Вот и необходимый перерыв в этом накале, и он так приятен. Друзья. Я могу дружить с Пэйсом? Правда? Запускаю руку в волосы. Почему всё это кажется настолько захватывающим?

– Мне не хочется, оставшись здесь, создать неправильное впечатление Пэйсу. Он, скорее всего, решит, будто это что-то вроде случайной связи.

– Мужчина, приглашающий женщину и её ребенка к себе в дом, не ищет случайной связи, Кайли, – говорит Рейчел.

Не ищет? Но это же Пэйс.

– Он горячий? – тут же спрашивает она.

– Что? Не знаю.

– Конечно, знаешь. Воспользуйся своими зелёными глазками. Он привлекательный?

– Д-да, – заикаюсь я. Чувствую жар и разочарованность, но толком не знаю почему.

– Тогда, видимо, у него нет никаких проблем с сексом. И женщина с ребёнком не подходит для случайных связей. Без обид, зайка, – заканчивает она.

– Я не обижаюсь, – мои дни легкомысленного флирта и безвредных интрижек закончились. Теперь у меня обязанностей гораздо больше. – И что мне делать?

– Ты чувствуешь себя в безопасности рядом с ним?

– Да, – отвечаю я. – Однозначно.

– Ну и славно. Думаю, стоит остаться и принять помощь. Ты же знаешь, что я бы позвала тебя, но у меня балаган.

– Знаю. Всё нормально, – Рейчел, в типичном стиле ЛА, делит квартиру с тремя другими девушками и парнем. Местечко не слишком большое и всегда захламлённое. Нет, спасибочки.

– Я хотела бы помочь.

– Не переживай, с нами всё в порядке. Лучше мне выбраться отсюда, пока он не понял, что я прячусь в его ванной комнате.

– Что ты и делаешь. Но, Кайли, неужели весёлое времяпрепровождение с привлекательным мужчиной – самое худшее, что только можно придумать?

Читайте между строк – она говорит мне вытащить палку из задницы и немного пожить.

– Я подумаю, – говорю ей.

– И ещё кое-что... ты же в курсе, что у тебя самый красивый ребёнок на свете, да?

– В курсе, – Макс похож на Элана, который был привлекательным мужчиной, но Макс красивее. С большими, лучащимися голубыми глазами, но оливкой кожей и тёмными волосами, не имеющими ничего общего с моей бледной кожей и каштановыми волосами. Единственный недостаток только в том, что он напоминает о мужчине, оставившем нас. Как бы дурно не звучало, но это наводит меня на мысль о том, сможет ли другой мужчина по-настоящему полюбить моего сына. Он не похож на меня. Если он полюбит меня, но не будет видеть Макса моей частичкой, что из этого выйдет? Эта мысль захватывает мой разум на ночь. Пэйс, кажется, прекрасно ладит с Максом. Знаю, Рейчел сказала бы мне, что я веду себя глупо и мне нужно успокоить свои внутренние сомнения. – Потом созвонимся, – говорю я, поднимаясь на ноги.

Когда я возвращаюсь в гостиную, Пэйс уже помыл тарелки, оставшиеся после ужина, и теперь сидит на софе с бутылкой пива в одной руке и пультом в другой.

– Он уснул? – интересуется Пэйс, подняв взгляд и встретившись со мной глазами.

– Да, уснул. Уверен, что не против отдать нам свою кровать? – задаю я вопрос.

– Конечно. Я бы не предложил, если бы не хотел.

Киваю. Я начинаю понимать, что он ничего не делает и не говорит только ради того, чтобы произвести впечатление. Все его поступки несут за собой смысл и глубину.

– Знаю, ты говорила, что много не пьёшь, но там ещё осталось пиво, если хочешь.

– Всё нормально, спасибо, – сажусь рядом с ним, осознавая, что в последний раз, когда мы сидели с ним вдвоём на диване, я оседлала и объезжала его, как лошадь. Нет, мне явно не нужно добавлять в уравнение ещё и алкоголь. Господи, да я бы бросилась на него как на одичалого скакуна.

– Кажется, пора заканчивать, – говорю, подавляя зевок. На часах всего девять, но из-за лекарств, которые я приняла чуть раньше, меня клонит в сон.

Глаза Пэйса отрываются от телевизора, устремляясь ко мне, и он неторопливо осматривает моё тело.

– Тебе понадобится помощь, чтобы одеться или раздеться с этой хитроумной штуковиной?

Я оглядываю себе. На правой руке гипс и сверху повязка, удерживающая и не дающая ей двигаться. Если честно, то переодеться и принять душ, скорее всего, будет не так-то просто с одной рукой, но я как-нибудь справлюсь. Щёки опаляет жар от одной лишь мысли о руках Пэйса на моей коже, помогающих мне раздеться.

– Я справлюсь сама.

– Как хочешь, – отзывается он, громыхая низким голосом в тишине комнаты.

– Доброй ночи, – хочу снова поблагодарить его за гостеприимство – в груди становится тесно от того, что Макс мирно спит в другой комнате, мы в безопасности и окружены заботой на всю ночь. Но вместо этого опускаю голову и сбегаю в спальню. После, проверив Макса, хватаю пижаму из сумки и отправляюсь переодеться в ванную комнату.

Проталкиваю руки через отверстия футболки и снимаю её. Лифчик идёт следом, на секунду зацепившись за гипс, прежде чем я отцепляю его и отбрасываю в сторону вместе с футболкой. Знай я, что сломаю сегодня руку, то не надела бы узкие джинсы. Их и в нормальный-то день снять тяжело. Чёрт.

Наполовину стягиваю штаны и принимаюсь раскачивать бёдрами, надеясь как-то уболтать этих малышек спуститься по ногам. Безуспешно. Я толкаю, тяну, верчу, но они так и не снимаются. Закинув одну ногу на бортик ванны, взбрыкиваю, держась за ткань.

Деееерьмо.

С накрепко скованными джинсой ногами, я с воплем заваливаюсь на пол.

Пэйс

Срываюсь в коридор, задаваясь вопросом, что, чёрт возьми, могло вызвать у Кайли крик. Первая мысль – взломщик. Я врываюсь в спальню, готовый броситься ей на защиту, но в кровати спит один Макс, поэтому я меняю направление и вламываюсь в ванную комнату.

Кайли растянулась на полу, устеленном плиткой, с наполовину сползшими по бёдрам джинсами, прижимая руку к груди. К очень голой груди. Мозг ненадолго закоротило, когда меня поразило обилие бледной, кремовой кожи.

– Чёрт, что случилось? – я ставлю её на ноги.

Она вздыхает, крови нигде не видно, но мои глаза оценивают каждый миллиметр, выглядывая повреждения. Всё, что я обнаруживаю – у неё потрясающие буфера. Полная, упругая тройка с напряжёнными розовыми сосками, и мой член оживает. Трусики на ней типа мальчишеских шортиков лаймово-зелёного цвета.

– Поможешь немного? – пыхтит она, стремительно прикрыв грудь руками.

– Прости. Конечно, – сажусь на край ванны и стягиваю джинсы, освобождая её. – Вот. Ну как?

– Лучше. Спасибо.

Она благодарит меня за то, что я снял с неё штаны?

– Обращайся в любое время.

Так мы и стоим, – я – со стояком, а она – одетая в одни только трусики, из-под которых выглядывает нижняя часть ягодиц, – просто глядя друг на друга.

– Уже можешь идти, – тоненьким голосом говорит она.

Ни за что, мать вашу, я уйду только тогда, когда всё станет нормально.

– Ну же. Дай мне помочь, я не могу позволить тебе заработать ещё одну травму. – Ямочки на щеках выдают моё приподнятое настроение, но при виде её обнажённой груди я становлюсь совсем радостным.

На удивление, она не спорит. Я хватаю её пижаму с тумбы. Придерживаю шорты, пока она просовывает в них ноги, схватившись за мой бицепс здоровой рукой. Кайли на секунду лишает красавиц прикрытия, вступая в шорты сначала одной ногой, а потом и второй, и снова прячет их. Нет, нет, нет, так не пойдёт.

Я поднимаю футболку.

– Руки вверх.

– Ни за что. Ты увидишь мою грудь.

– Уже видел, ангелочек, и она идеальна, поэтому тебе беспокоиться не о чем. – Дерьмо, да я передёрну позже, вспоминая, как они раскачивались, когда Кайли двигалась.

Она сглатывает и медленно опускает руки.

Чёрт. Да.

Если бы ей не было больно, то мне захотелось бы зарыться лицом прямо между её сисек и одарить их поцелуями, тратя часы – нет, дни – на то, чтобы познакомиться с ними на более глубоком, интимном уровне. Я просовываю её руки в рукава, ненароком задевая их, когда опускаю футболку.

Кайли втягивает воздух и задерживает дыхание.

– Спасибо, – пищит она мгновением позже.

– Пожалуйста, – мурлыкаю я голосом источающим желание.

Я молюсь, что она пригласит меня в их с Максом постель. Знаю, что ничего не случится, мне просто хочется быть к ней ближе, но она желает спокойной ночи, а потом затворяет дверь в спальню. Мою спальню. Которую я добровольно отдал ей и её ребёнку. Понятия не имею, кто этот мужчина, в которого я превратился, но думаю, он мне нравится.

Глава 7
Кайли

Утром я просыпаюсь от детских визгов, раздающихся издалека, и резко подскакиваю в постели. Макс, должно быть, слез с кровати и творит Бог знает что в квартире Пэйса.

Когда я добираюсь до гостиной, яркий солнечный свет, пробивающийся через огромные панорамные окна, подсказывает мне, что уже позднее утро. Где Пэйс? И где мой сын?

Я иду на смех, и нахожу их на кухне. Макс весь в муке, а вокруг рта у него мазки чего-то, похожего на тесто для панкейков.

Они смеются, болтают и вместе готовят, полностью погружённые в свой собственный мир. Пэйс нагревает сковородку на варочной панели, а Макс играет с пластиковыми контейнерами и резиновой посудой на полу. Они не замечают меня.

Часы на микроволновке сообщают, что уже 10:30. Я не спала так допоздна уже больше года. Чувствую себя спокойно и хорошо отдохнувшей. Ва-ау. С ума сойти, что с вами может сделать целая ночь сна. Особенно учитывая заживающую руку.

– Доброе утро, – бормочу я.

– Привет, соня, – улыбается мне Пэйс своей очаровательной кривой усмешкой, отчего мой желудок выделывает сальто.

Я бросилась сюда в полной панике, выискивая Макса, – с которым всё в полном порядке, – не задумавшись о своём внешнем виде. Кудряшки пришли в неистовство, пока я спала, вдобавок на мне старая футболка с постером какой-то группы и короткие шорты. Та пижама, которую Пэйс надел на меня, после того как обнаружил голой и растянувшейся на полу ванной комнаты. О Господи, воспоминания о вчерашнем конфузе стремительно возвращаются вместе со здоровой дозой стыда.

Глаза Пэйса лениво блуждают по моему телу, будто он вспоминает его во всей развалившейся красе.

– Чем вы занимаетесь? – интересуюсь я. Очевидно, блинчиками, но мне просто необходимо отвлечь внимание от моих голых ног и сосков, пытающихся проткнуть футболку.

– Я зашёл и забрал его, когда услышал, как он завозился утром, рассчитывая, что у нас получится дать тебе немного поспать. Думаю, тебе это не часто удаётся.

Он прав, конечно.

– И как давно вы на ногах?

Его губы задумчиво надуваются, пока он подсчитывает.

– С семи тридцати, по-моему?

– Ох, ему нужно поменять подгузник, – начинаю идти к Максу.

– Уже, – произносит Пэйс, вливая тесто на шипящую сковородку. – Ещё дал ему немного каши, когда он проснулся. Точно не знал, насколько он голоден.

Никогда ещё я не оказывалась такой бесполезной... Не знаю, чем себя занять, пока стою на кухне в одной пижаме. И это сбивает с толку.

– Как твоя рука? – интересуется Пэйс.

Я поднимаю её и верчу. Если не считать раздражение и зуд от гипса, то отлично.

– Кажется, нормально.

– Хорошо, – говорит Пэйс.

Макс взглянул на меня, едва признав моё присутствие, и продолжает довольствоваться игрой с самим собой в посуду, которую дал ему Пэйс.

– Доброе утро, приятель, – наклоняюсь, целуя его в макушку.

Он поднимает головку и награждает меня слюнявой улыбкой.

– Мума...

– Надеюсь, он не доставил тебе чересчур много проблем, – мой взгляд вновь устремляется к Пэйсу.

По утрам он выглядит абсолютно восхитительно, решаю я. Он одет он в серые спортивные шорты и белую футболку, короткие волосы в беспорядке. Его длинные ноги обнажены, и каждая частичка Пэйса небрежна и сексуальна.

– Этот мальчуган? Да он же проще пареной репы, – отзывается Пэйс, отвлекая меня от изучения его тела, которому я предавалась.

Кожу обдаёт тепло.

– С ним не всегда так легко, – понятия не имею, зачем предостерегаю его. Но он должен понимать во что ввязывается.

– Мне всё равно, Кайли. Я позабочусь о вас обоих, – его тон твёрд, а выражение глаз такое искреннее, настолько твёрдое, что я понимаю – мы говорим уже не о ночёвках в комплексе с завтраком. Гораздо глубокий смысл, который он несёт, о желании позаботиться о нас ударяет по мне, и в животе что-то сжимается. – Панкейки будут готовы через несколько минут, – добавляет он.

– Может, я могу чем-то помочь?

– Неа. Мы сами.

– Ладно, я, наверное, пойду переоденусь.

После завтрака, день проходит в том же духе. Пэйс ведёт себя внимательно и мило, а Макс, кажется, доволен – счастлив от дополнительного внимания, которое он получает не от одной няньки, а от двух.

Знаю, что завтра Пэйсу нужно вернуться на работу, но пока никто из нас не упоминает мой уход. Он даже съездил в продуктовый магазин и затарился, сказав, будто хочет быть уверен, что у нас достаточно еды для завтраков и обедов. Мне остаётся только догадываться, что он говорит о рабочей неделе, когда его не будет.

Остаться здесь одним на весь день то же самое, что и быть в одиночестве у меня дома, однако в том случае, если я останусь здесь, у меня, по крайней мере, появится помощь по вечерам, когда с Максом по-особенному трудно.

Я всё ещё могу работать через ноутбук, когда Макс спит – неважно здесь я или дома. И ещё есть что-то утешительное в понимании того, что ночью я буду не одинока.

Как мать-одиночка, живущая одна, порой я чувствую себя уязвимой, и знаю, это чувство обострилось бы, учитывая, что правая рука у меня в гипсе.

***

К ужину у меня появляется желание отработать своё проживание, и я решаю угостить Пэйса домашним соусом маринара собственного приготовления. У меня получается крутая паста с соусом. Это моя супер-сила. Уговариваю себя, будто тут нет ничего общего с этим мужчиной. Время на приготовление хорошей еды, более изысканной, нежели бутерброды – самая настоящая роскошь, поэтому я и пользуюсь им в полной мере. А если брать в расчёт мирно играющего в гостиной Макса, за которым приглядывает Пэйс, у меня выходит посвятить время на измельчение чеснока, лука и тушение томатного соуса.

Я тихонько напеваю, пока тружусь, наслаждаясь мгновениями полного уединения, редкими звуками детского хихиканья и мужского смеха, доносящихся из гостиной. Работа одной рукой занимает больше времени, но у меня получается.

Закончив всё, заглядываю в гостиную.

– Паста готова, – оповещаю я парней.

Пэйс лежит на полу гостиной, а Макс карабкается по его телу, как по своим собственным гимнастическим «джунглям». Во мне вспыхивает ревность. Обычно именно я удостаиваюсь этой роли. Но минутой позже, когда Пэйс входит на кухню с Максом на бедре, сердце у меня согревается теплом при виде них.

– Пахнет потрясающе.

У меня складывается впечатление, будто его кухня давненько не использовалась по назначению. Единственное, что хранилось у него в холодильнике, когда мы приехали, это бутылки импортного пива и сомнительные контейнеры из доставки, а с ними и парочка неприятных запашков.

Сначала я подготавливаю тарелку Макса, давая ей остыть, пока мы с Пэйсом ставим чашки с пастой для себя. Обрадованно замечаю, что он берёт порцию побольше.

Как только мы все рассаживаемся за стол, я слежу за реакцией Пэйса, когда он делает первую пробу.

– Ну? – спрашиваю я.

Он закрывает глаза и издаёт низкий гортанный стон.

– Чёрт возьми, женщина.

Моя улыбка широкая и незамедлительная.

– Нравится?

– Очень, – подтверждает он. – Невероятно.

Пробую сама, и не могу не согласиться. Пэйс снабдил свои шкафчики настоящим оливковым маслом и привезёнными тушёными томатами из Италии – разница в качестве продуктов ощутима.

Даже Макс, запихивая двумя кулачками в рот побольше пасты, кажется, доволен. Без стульчика для кормления, ужин выдаётся интересным. И грязным. Но Пэйс не возражает, а учитывая, что дом принадлежит ему, я тоже не заостряю внимания.

– Ты знаешь, что я работаю на твоего брата, но сам никогда не рассказывал мне чем зарабатываешь на жизнь, – говорю я Пэйсу. Сидя в его прекрасном доме, наблюдая за тем, как он наслаждается домашней едой, я неожиданно заражаюсь интересом узнать о нём побольше.

– Я инвестирую в недвижимость. Нахожу недорогие или обветшалые здания и выкупаю их, превращая в хорошую прибыль, после ремонта и продажи. У меня много денег на то, чтобы обеспечить семью, и график довольно гибкий, поэтому меня устраивает.

– Боже, как стыдно. Я не из-за этого спрашивала, – мне хочется спрятать лицо руками.

– Знаю. Не смущайся. Я рассказал тебе, потому что хочу, чтобы ты была в курсе.

– Ладно, – не знаю, как следует относиться к этой информации. В каждом мимолётно брошенном взгляде я чувствую подтекст, ставший ещё глубже, и эмоции, сочащиеся из него. Всё, что я знаю о Пэйсе, предостерегает меня держаться подальше. Он молодой, богатый плейбой, который любит секс и которому, судя по всему, нравится иметь при себе сразу несколько женщин. Но с каждым взаимодействием со мной, с моим сыном – и особенно сейчас, когда я нахожусь в его доме, где чувствую себя уютно и непринуждённо, – мысли путаются всё сильнее. Моё физическое влечение к нему зашкаливает, но почему-то с каждым часом, которые мы проводим вместе, оно превращается в нечто гораздо большее, чем простое физическое влечение. Не знаю, как с этим справляться. Я запечатала своё сердце давным-давно, побоявшись, что не выдержу ещё одного удара, как тот, что нанёс Элан. Но, тем не менее, во мне раздаётся тонюсенький голос, шепчущий, что я должна на это пойти. Меня нельзя назвать большой любительницей выпить, но во мне неожиданно просыпается желании взяться за бокал вина.

Будто прочитав мои мысли, Пэйс поднимается из-за стола и извлекает бутылку красного вина из шкафа на другой стороне кухни.

– Я хранил его для особого случая, но что-то подсказывает мне, что оно составит хорошую компанию пасте.

Он поднимает бутылку мне на оценку.

– Что думаешь? Нам ещё нужно подготовить твою мини-версию ко сну...

– Почему ты так его называешь? Все считают, что он не похож на меня.

– Потому что так и есть. Он часть тебя. Я слышу это в его смехе, вижу в манерах, в энтузиазме со спагетти, – он тепло улыбается мне.

Ему никак об этом не узнать, но всё сказанное просто режет мне сердце. Я пожимаю плечами.

– Хуже не будет.

– Круто, – Пэйс наливает каждому бокал вина и берёт себе вторую порцию пасты, прежде чем присоединиться к нам за столом.

Я улыбаюсь в салфетку. То, что он взял ещё одну тарелку, доказывает, что ему в самом деле понравилась моя еда. Думаю, у меня на плечах лежал камень с тех самых пор, как я подала ему остывший поджаренный сыр. И сейчас я себя немного обелила.

К концу трапезы Макс от подбородка до бровей весь вымазан в красный соус.

Сначала я пробую, как могу, вытереть его бумажными полотенцами.

– Боже, приятель, как ты засунул его в ушки? – спрашиваю я Макса.

Пэйс поднимает взгляд, его тёмно-голубые глаза мерцают весельем.

– Может, просто вынесем его на задний двор и польём из шланга? – посмеивается он, наблюдая за моими тщетными попытками.

– У тебя же есть ванна, да? – его большая гидромассажная ванна в главной ванной комнате, скорее всего, предназначалась для секса, да чёрт, возможно, даже для оргии, но, думаю, того, что у меня на уме, она не видела никогда.

– Конечно, есть.

Мы втроём отправляемся туда, позабыв о тарелках и бокалах вина, оставшихся на столе.

Пока Пэйс регулирует воду и наполняет ванну, я раздеваю восторженного Макса прямо на полу. Есть что-то в голеньком малыше с крошечными пухленькими ягодицами – в комплекте с ямочками – что поднимает мне настроение. Он же такой милый.

Мы вместе сидит на полу, пока Макс брызгается и визжит. Когда я тихо объясняю Максу, что мы не взяли с собой никаких игрушек для ванны, Пэйс ненадолго уходит и возвращается с охапкой пластиковых контейнеров «Tupperware» из кухни, сваливая их в ванну. Макс бросается заполнять чашки и миски водой, а потом снова их опустошать. Моего ребёнка легко развлечь.

– Ну так что, хочешь ещё детей? – интересуется Пэйс.

Ой-ой. Что?

– Эм, не знаю, – мне бы с одним справиться. Да и для этого сперва должен появиться правильный мужчина.

– Я всегда хотел двух мальчиков, – продолжает он. – Будь у меня дочка, она бы жутко крутила мной, – он поднимает в воздух мизинец и улыбается.

Не знаю, что ответить, поэтому продолжаю наблюдать за тем, как плещется Макс. После того, как вымыт каждый миллиметр, Пэйс вынимает Макса со стекающей водой из ванны и, закутав в полотенце, несёт на постель. Там я надеваю на него подгузник и пижамку, которую выбрал Пэйс. Тот то и дело протягивает ладонь, чтобы помочь, но, кажется, понимает, что даже с одной работающей рукой, я не готова полностью отказаться от контроля.

– Чёрт, мне нужна такая же, – восклицает Пэйс, любуясь пижамой-комбинезоном.

Смешок невольно вырывается изо рта. Одна лишь мысль о Пэйсе, одетом в цельную пижаму, вызывает у меня смех до колик.

– Прости, – вскидываю руку, пытаясь восстановиться самообладание.

– Что? Думаешь, я не смог бы снять пижаму-комбинезон? – его фирменная однобокая усмешка цепляет что-то во мне. Господи, не мужчина, а беда.

Учитывая, что Макс уже зевает и тянет себя за ушки, я решаю двигаться дальше и уложить его пораньше.

Я ложусь рядом с ним на большую постель Пэйса и читаю Максу книжки, которые мы взяли с собой. Пэйс сидит на краю кровати и наблюдает за мной. Макс начинает отключаться в ту же секунду, как я принимаюсь за «Спокойной ночи, Луна». Мы желаем доброй ночи миске полной каши, шёпотом усмиряем пожилую леди, и я повторяю снова и снова «спокойной ночи, луна», пока он не засыпает.

Взгляд Пэйса не оставляет меня. Я чувствую, как он смотрит на меня всю сказку, и не знаю, что это значит.

С Максом, умиротворённо отдыхающим между нами, Пэйс и я, словно следуя безмолвному согласию, тоже ложимся.

Мне спокойно и уютно лежать здесь с этим мужчиной и моим ребёнком. Взгляд Пэйса задерживается на моих глазах.

Мы разделены спящим ребёнком, тремя хорошими футами расстояния, но почему-то я ближе к нему, как никогда ни к кому другому. Решаю, что сегодня ночью буду смелой, и если что и случится между нами, то я готова.

– Спокойной ночи, луна, – шепчу я Пэйсу, укладывая книгу рядом с нами.

– Я пока не готов к тому, чтобы ночь закончилась, – отзывается он, отчего бабочки в моём животе приходят в движение.