Текст книги "Гнев небес"

Автор книги: Кен Като

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГЛАВА ВТОРАЯ

Место действия: Садо

Корабль вошел в зону визуального контакта с Садо. Младший брат Эллиса Стрейкера – Дюваль по прозвищу Стрелок – поднялся на галерею, что окружала капитанский мостик.

– Садо! – радостно крикнул он.

Все уже собрались у наблюдательного пункта, и Дюваль с трудом протиснулся, чтобы рассмотреть приближающуюся планету. На экране пока был виден небольшой бледный диск.

Корабль продвигался к цели, выходя на эллиптическую орбиту, и наблюдателям постепенно открывалась дневная сторона Садо. Красновато-коричневое побережье переходило в зеленые предгорья, за которыми виднелись горные вершины. Уменьшенное экраном ущелье напоминало акулью пасть. Изображение медленно померкло и вскоре исчезло – корабль нырнул в верхний мезоновый слой, затруднявший видимость. Но через несколько минут картина изменилась, и возглас изумления раздался на наблюдательном пункте: на экране возникли удивительно яркие цвета, ставшие еще более сочными, когда корабль вошел в плотные слои атмосферы.

Темно-синий океан окружал белую как снег песчаную пустыню. На его поверхности мерцали три розовых атолла – два пустынных и один с крошечными строениями. Пронзительный сигнал «К посадке» прервал разговоры.

Еще через минуту Дюваль Стрейкер увидел прозрачную линию побережья, от которой вдаль уходила черная лента взлетно-посадочной полосы с дюжиной кораблей Ямато – то был космопорт Ниигата. С высоты птичьего полета он напоминал всплывшую на поверхность океана огромную рыбу. Остров едва возвышался над водой, и сильные волны непрерывно бились о его скалистые берега. За посадочной полосой лежала расчищенная от леса площадка. У ее дальнего конца рабочие Ямато соорудили несколько доков, возле которых стояли космические корабли. Дюваль направился к нише с оружием, чтобы проверить его на случай непредвиденных обстоятельств. В оружейном отсеке среди лазерных установок приютился миниатюрный макет древней пушки. Дюваль прикоснулся к ее стволу и вспомнил Американо. «Господи, как далеко нас занесло, на самый край света!» – подумал он.

Затем взглянул в противоположную сторону. В двухстах ярдах от него, на соседнем корабле, под таким же прозрачным куполом находился его брат Эллис. Точно тигр он носился по капитанскому мостику, выкрикивая приказы. Корабль брата назывался «Дуайт Д.».

«Мой брат, – с гордостью подумал Дюваль, – хотя никто этому не верит». Стрелок огляделся. Пять американских кораблей составляли впечатляющую эскадру. Но на сердце у Дюваля было неспокойно.

«А если правитель Садо получил те же распоряжения, что и правитель Палавана, и нам окажут здесь столь же горячий прием?»

Он взглянул вверх. Там, в темной нише, своего часа ждала автоматическая система наведения – предмет его постоянной заботы. Дюваль сравнил свою модернизированную установку с неуклюжим лучевым оружием японцев. «В случае чего мы сумеем постоять за себя», – подумал он.

– Это и есть Ниигата? – презрительно осведомился Боуэн. – Места-то – с гулькин нос…

– Командор сказал, что здесь расположен единственный на весь этот захолустный квадрант порт с ремонтными доками, – пояснил Дюваль. – Вполне подходящее место для космических кораблей. Недалеко, за лесом расположен город Ниигата. Там на поверхность выходит золотая жила. Поверь мне, трюмы улетающих отсюда японских кораблей набиты битком. Есть и серебро – говорят, попадаются самородки величиной с куриное яйцо.

– Ты знаешь такие подробности, будто уже побывал здесь, – с недоверием проговорил Боуэн.

– Нет, просто командор много слышал об этой планете. В прошлых экспедициях японцы кое-что рассказали ему, да и наши жрецы оказались не такими уж молчунами.

Действительно, на одном из кораблей американской флотилии летели два японских жреца. Примкнули они к экспедиции по чистой случайности: после бегства с Палавана астронавты совершили вынужденную посадку на планете в зоне гравитационных аномалий. Оказалось, что по приказу японского императора местные жители покинули ее, но два жреца синто и еще какой-то человек по имени Ивакура отказались подчиниться высочайшему повелению. Опытный Хавкен, никогда не упускавший случая использовать местных жителей в качестве проводников, предложил им примкнуть к экспедиции. Те согласились и теперь находились на борту «Томаса Дж»..

Между тем флотилия готовилась к посадке. На капитанском мостике появился Хавкен – в черном, тщательно выглаженном мундире. Белоснежный воротничок оттенял загорелую шею.

Корабль начал тормозить и вскоре коснулся земли.

– Великолепная посадка, сэр, не правда ли? – обратился Боуэн к Дювалю, который рассматривал роботов-спасателей, окруживших корабли. Фиолетовые лампочки в центре их светящихся цилиндрических тел мерцали в туманной дымке.

– Такое впечатление, что эти чудовища заинтересовались нашими кораблями. Полагаю, командор, нам нельзя снимать защиту, – как бы эти циклопы не разнесли нас в щепки.

– Вы правы, сэр, – отозвался Хавкен и повернулся к Боуэну: – Лейтенант, защиту не снимать.

Двигаясь по главной дорожке, флотилия медленно приближалась к межпланетному порту Ниигата. Вскоре астронавты увидели низкое серое строение, на котором красовался традиционный японский символ – красный круг на белом фоне. А самое удивительное заключалось в том, что незваных гостей, похоже, никто не замечал и появление флотилии застало Ниигату и всю планету Садо врасплох.

Но астронавты заблуждались. Когда они подошли к порту и начали маневр разворота, в их сторону метнулись два луча лазерного прожектора, скрытого где-то у залива.

– Стрелок, стволы орудий – прочь от залива! Дай понять, что мы не хотим причинить им вреда! – закричал побледневший командор.

Дюваль быстро нажал несколько кнопок, и трехфутовый ствол начал разворачиваться в противоположную от залива сторону. При этом Стрейкер-младший подумал, что его оружие сильно отличается от любого уже изобретенного. Выстрел из него создавал гравитационную воронку, которая могла всосать более тысячи фунтов материи. Причем давление в воронке было таким, что попавший в нее объект исчезал практически бесследно. Защиты против гравитационного оружия не существовало.

Лучи предупредительного прожектора погасли, в порту вновь прекратилось всякое движение. Астронавты томились ожиданием, когда на корабле «Томас Дж». раздался оглушительный хохот Боуэна.

– Ты чего?! – вздрогнул Дюваль.

– Нет, ты только посмотри на это! – застонал от хохота Боуэн.

Дюваль взглянул в его иллюминатор… Паланкин. Да-да, именно паланкин – один из тех, на которых разъезжали японские императоры и их наместники еще в первые века нашей эры, – мерно покачиваясь, приближался к кораблю. Несли его восемь человек. Небольшая кабинка была отделана небесно-голубым бархатом и украшена золочеными кисточками. Светло-зеленый шелковый балдахин трепал ветер, поднятый работающими двигателями. Процессия направлялась к «Томасу Дж»., и вид у нее был совершенно нелепый.

Несколько секунд Хавкен смотрел на это причудливое зрелище, а затем спустился на грузовую палубу, чтобы пригласить японского посла на борт. В качестве переводчика Хавкен взял с собой Ивакуру.

– Стрелок, пойдем с нами. Мне понадобится твое знание японского. – Дюваль довольно сносно владел разговорным японским языком, и Хавкен решил взять его с собой, дабы не сомневаться в точности перевода Ивакуры.

Паланкин приблизился к кораблю и опустился на землю. Занавеска откинулась, и астронавты увидели выбирающегося из кабинки посла. Он носил белое кимоно, украшенное желтыми лентами, шелковый красный пояс туго стягивал одежды и своими кисточками почти касался земли. На его ногах красовались деревянные сандалии, из-за пояса торчали самурайские мечи. В сопровождении полуобнаженных носильщиков он подошел к кораблю и, увидев Хавкена, замер.

Ивакура сразу же обратился к хозяевам. Дюваль заметил, как японские представители смутились, когда поняли, что на Садо прибыли чужеземцы. Хавкен снял перчатку и подал руку в знак приветствия, но человек в кимоно словно оцепенел.

– Я – командор Джозеф Хавкен, а это мой флот. Мы ведем торговлю под флагом Объединенных Миров Американо. Я прошу разрешения на временную стоянку для моих пяти кораблей – нам нужен срочный ремонт. Будьте уверены, мы не причиним вам вреда и за все честно заплатим.

Когда Ивакура перевел слова Хавкена, чиновник побледнел. Взгляд его заметался между переводчиком и Хавкеном. Он энергично затряс головой и быстро-быстро заговорил. Дюваль с трудом разбирал речь японца.

– Его зовут Угаки Нобутака, он местный губернатор. Говорит, что нам нельзя здесь оставаться. Он также считает, командор, что наше появление без предварительного уведомления является незаконным и мы преднамеренно обманываем честных людей.

Лицо Хавкена ожесточилось.

– Скажи ему, что мы не пираты. Ни одна станция Ниигаты не ответила на наши сигналы. Мы нуждаемся в ремонте, и у нас нет другого пути на Либерти, кроме как через Садо. Мы должны здесь остановиться! Так ему и передай.

Последовали длительные переговоры между Ивакурой и губернатором. Последний умоляюще смотрел на Хавкена. Наконец Ивакура сказал:

– Губернатор Угаки Нобутака сожалеет, но этот вопрос не подлежит обсуждению. Мы должны немедленно покинуть Садо. Японцы не могут разрешить стоянку для ваших кораблей.

Хавкен обратился к Дювалю с вопросом, правильно ли понял его губернатор.

– Да, командор, – ответил Дюваль.

Хавкен снова повернулся к Нобутаке. Рука его незаметно легла на кобуру лучевого пистолета.

– Спроси губернатора, почему он отказывает нам. У взлетной полосы шестьдесят пустых стоянок и не больше двенадцати кораблей.

Губернатор заговорил. Ивакура начал переводить:

– Губернатор хочет сказать командору, что скоро сюда прибудут корабли Ямато. Много кораблей, больших кораблей. С тяжелым лучевым оружием на борту, с тысячью храбрых самураев на борту. Военный флот императора под командованием старого воина, адмирала Куриты. Его огромные корабли в два раза больше того красавца, в тени которого мы сейчас находимся.

Дюваль нахмурился, разобрав хвастливую речь губернатора, приблизился к Хавкену и тихо сказал:

– Не верьте ему, командор. Они ждут Золотой флот. Я слышал вчера, как об этом шептались наши жрецы.

Ивакура злобно посмотрел на Дюваля и отвел взгляд.

– Нобутака-сан, вы не обманываете меня? – Хавкен пристально глядел на губернатора. – Может быть, вы ждете другой флот – Кин кайгун?

Губернатор запнулся на полуслове, услышав японское название Золотого флота. Лицо его заметно побледнело и покрылось испариной.

«Ах, вот почему он встретил нас в паланкине, – догадался Дюваль. – Японцы по ошибке приняли нас за флагманские корабли Золотого флота. Губернатор не успел даже спрятать свиток с приветственной речью – вон он, зажат у него в руке. Теперь они испуганы вдвойне – и нашим прилетом, и тем, что мы знаем о Золотом флоте. А Ниигата, должно быть, сегодня напичкана золотом и серебром, предназначенными для перевозки в имперскую столицу!..» – Все эти мысли мгновенно промелькнули в голове Дюваля. Его размышления прервали резкие слова Хавкена:

– Отвечайте! Вы действительно ждете Золотой флот?

– Губернатор Нобутака говорит, что войско Ямато должно прибыть со дня на день. Самураи будут весьма недовольны, когда увидят здесь американскую флотилию. Планета Садо принадлежит Небесному императору Ямато, – перевел ответ Ивакура.

Услышав это, Хавкен мгновенно выхватил из кобуры лучевой пистолет и направил его в лицо губернатора.

– Так, значит, самураи будут недовольны и, наверное, немного удивлены, да?

Нобутака осторожно кивнул.

– Он сожалеет, командор, но не может гарантировать вам безопасность, – перевел Дюваль.

– Безопасность нашей экспедиции – это моя забота, – отрезал Хавкен.

– Губернатор хочет сказать своему гостю, – вновь начал переводить Ивакура, – что тот либо очень смелый человек, либо бака – безумец.

– Скажи ему: все, чего я требую, – это пять стоянок. Мы задержимся ненадолго. Через несколько дней ремонт закончится, и мы покинем Садо. За действия ваших подчиненных на станции и взлетной площадке вы, губернатор, несете личную ответственность! – заключил Хавкен.

Губернатору ничего не оставалось, как уступить, и пять американских кораблей, неуклюже развернувшись, медленно поползли к ремонтным докам. Японцы все еще не могли прийти в себя; появление динозавров, вероятно, поразило бы их меньше, нежели прибытие американского флота.

После того, как корабли прибыли на стоянку, Хавкен составил официальное заявление, адресованное императору Ямато и его наместнику на Садо. Сухим дипломатическим языком в нем излагались причины вынужденной посадки и выражалась благодарность за гостеприимство. Наконец процессия Нобутаки в сопровождении «почетного караула» американских солдат покинула порт. Хавкен приказал им следить за малейшим движением губернатора, дабы предотвратить инцидент.

Только после этого астронавты принялись подготавливать корабли к ремонту. Дюваль наблюдал, как его люди разбирают лучевые установки и отдирают истрепанную обшивку. Стрейкер-младший обследовал станцию – удлиненное здание со множеством коридоров, подсобных помещений и мастерских. В одном из ангаров он обнаружил миниатюрную гробницу Синто, искусно сложенную из обломков погибших кораблей. Вплотную к восточной стене станции примыкал храм дзэн, окруженный ухоженным садиком с заботливо подстриженными низенькими кустами. Между ними петляли песчаные дорожки, складываясь в некий иероглиф, который Дюваль не сумел расшифровать. «Ну что ж, может быть, через несколько дней мы прочтем эти письмена, а пока лучше позаботиться о защите».

Он распорядился выставить караул у каждого угла здания и разместил рядом гравитационное оружие, чтобы обеспечить прикрытие кораблей, если появится военный флот Ямато.

Поскольку командор больше не отдавал никаких распоряжений, многие астронавты, освободившись после работы, направились в город, где каждый искал развлечения на свой вкус. Одни уже успели посетить японские ресторанчики, где по традиции подают горькую рисовую водку сакэ, и теперь шатались по городу, неистово горланя национальный гимн.

Других заинтересовало изобилие торговых лавочек, где они за бесценок скупали японские украшения и одежду. Ну а самые мужественные рыскали по увеселительным заведениям – там их ждали очаровательные гейши, которые больше прочих обрадовались вторжению американской флотилии.

Дюваль все это время провел на станции, проверяя механизмы двигателей и следя за тем, как рабочие снимают прохудившуюся корабельную обшивку. Вечер не принес прохлады, и жара по-прежнему донимала Стрейкера-младшего. Изредка он позволял себе передохнуть и с любопытством смотрел в сторону городка, но отлучаться не смел. Терпению его пришел конец, когда на станцию явился пьяный Том Флеминг – астронавт с «Ричарда М.». Он притащил с собой миниатюрную гейшу, посадив ее прямиком себе на плечи.

– Эй, Дюваль! Ты давно не трахался? – прицепился Флеминг к обалдевшему от жары Стрейкеру.

– Пошел вон, потаскун чертов! – огрызнулся тот.

– Брось, старина. Лучше посмотри, какую деточку я снял. Могу поделиться – всего пять долларов в час. Хотя по дружбе уступлю и за три. Бери, а я пока смотаюсь в город за бутылкой. Вместе и выпьем.

Дюваль растерялся от такого предложения и не мог вымолвить в ответ ни слова. Он посмотрел на девушку; та улыбнулась и приветливо кивнула. Неожиданно для себя он полез в карман, достал первую попавшуюся купюру – это была десятидолларовая бумажка, – скомкал ее и сунул в карман Флемингу.

– Держи, Том, и проваливай отсюда, чтоб я тебя больше не видел.

Флеминг опустил гейшу на землю и, пошатываясь, вновь направился в город, а Дюваль тупо уставился на девушку. Теперь ее можно было рассмотреть получше. Было ей не больше двадцати лет, и она ничем не отличалась от обыкновенной японочки. Быть может, лишь сильно подведенные глаза и глубокие вырезы на кимоно, открывавшие молодое, крепкое тело, намекали на ее профессию.

– Как тебя зовут? – спросил Дюваль. Он с трудом выдавил из себя эти слова, но ведь нужно было что-нибудь сказать.

– Дэсо, – ответила девушка.

«Дэсо, Дэсо… Где-то я слышал это слово… Интересно, что оно значит», – задумался Дюваль, а потом сказал:

– Дэсо, хочешь вернуться домой?

– Да. А тебе не будет без меня скучно?

– Нет, что ты. У меня куча дел. Нам нужно поторапливаться, чтобы спокойно вернуться на Либерти. Иди, я не держу тебя.

– Спасибо, господин.

Девушка повернулась и пошла вдоль длинного здания станции. Дойдя до его восточной стены, она неожиданно повернулась и прокричала Стрейкеру:

– Да поможет вам Небо вернуться домой!

Дюваль посмотрел ей вслед, но девушка уже скрылась за кустарником. Он перевел взгляд на небо и увидел, что с моря надвигаются тяжелые тучи, походившие на космических китов.

Он вспомнил, как совсем недавно их корабли попали в стаю этих животных. Таинственно фосфоресцирующие, выведенные с помощью генной инженерии существа – длиной до трехсот метров – путешествуют по всему космосу, пожирая обломки астероидов. Несмотря на устрашающий вид, киты редко ведут себя агрессивно.

Дюваль вновь взглянул в небо. Тяжелые тучи заволокли весь небосклон.

Сильный ветер с океана принес прохладу и дождь. Стрейкер поднялся по трапу и вошел в кают-компанию. Все уже были в сборе. Он поздоровался и приветливо улыбнулся брату. После гибели Айртона Родриго у Эллиса прибавилось работы, и братья виделись реже. Дюваля это немного тревожило, потому что экспедиция была для него первой, а Эллис ранее опекал его. Если б не поддержка брата, неизвестно, как бы Дюваль перенес тяготы многомесячного путешествия – ведь он не был профессиональным астронавтом.

Его взяли в экспедицию по рекомендации Эллиса, и должность стрелка была введена специально для него. Дюваль, один из самых талантливых военных инженеров на Либерти, давно мечтал попасть в трансгалактическую экспедицию, а тут как раз предоставился случай. После обострения отношений с Ямато американские корабли нуждались в надежной защите, и гравитационное оружие, разработанное Дювалем несколько лет назад, могло им весьма пригодиться. Эллис обратился с поручительством к Хавкену, и тот согласился: Стрейкера-младшего назначили стрелком и взяли на борт «Дуайта Д.». И Хавкен ни разу не пожалел об этом.

Дюваль посмотрел на командора. Он был одет в военную форму, на поясе поблескивал серебряный кортик. Выражение лица Хавкена было жестким и непроницаемым. Дюваль уже успел заметить, что таким оно становится в самых трудных случаях. Держа в руках бокал красного вина, командор о чем-то глубоко задумался.

Был четверг, и по традиции в этот день капитаны собирались у Хавкена, дабы провести вместе несколько часов. Командор пригласил и Нобутаку, но тот отказался, сказав, что будет весь вечер молиться, прося небо, чтобы японский флот побыстрее прибыл на Садо. Однако не скорое появление вражеского флота тревожило Хавкена: экспедиции угрожала другая опасность.

Дюваль появился, когда астронавты о чем-то горячо спорили – ему показалось, что спор шел не о том, как уцелеть самим, спасти флотилию и добраться до дома.

– Каким образом мне переубедить свою команду? – воскликнула ди Баррио, злобно глядя на Хавкена. – Да и какой смысл переубеждать?

– Какой смысл? – переспросил тот тихо. – Вспомните, Элен, сколько из-за этого погибло экспедиций. Со времен Христофора Колумба такая опасность – пострашнее любого вооруженного противника. Вы же одна из самых опытных астронавтов.

– А вы рассуждаете как конторский служащий. Не похоже на вас, командор! – огрызнулась ди Баррио.

Хавкен откинулся на спинку стула и внимательно оглядел лица астронавтов. На многих он читал опасные мысли. Наступила тягостная пауза, и никто не решался нарушить тишину. Хавкен глубоко задумался. Еще подлетая к Садо, он предчувствовал новую беду и теперь пытался отвести ее от экспедиции.

«Самая разрушительная идея, которая может овладеть умом человека, это возможность разбогатеть, не прилагая никаких усилий, – думал Хавкен. – Отважусь ли я открыто предложить им выбор или буду сохранять спокойствие, пока они не узнают, о чем я думаю?.. Будь осторожен, Джос Хавкен, за год, проведенный вместе в Нейтральной Зоне, они уже научились читать твои мысли. Доверяешь ли ты им, и можно ли им довериться? Если начнется „золотая лихорадка“, то все погибло. Уже поползли слухи. Японские чиновники в Ниигате дрожат, как испуганные кролики. Корабли, ожидающие Золотой флот, напичканы золотом. По самым грубым подсчетам, его там на двести миллиардов. Раздели это на четыреста американцев – по полмиллиарда на брата. Неплохо, несколько тысяч среднегодовых зарплат на каждого участника экспедиции. Толпы убивали своих капитанов, а капитаны – своих командоров за кусок и поменьше…»

– Я догадываюсь о ваших мыслях, господа, – прервал затянувшуюся паузу командор. – Если мы захватим золото, хранящееся в порту Ниигата, каждый из нас вернется на Либерти Ротшильдом. Но не слишком ли много ротшильдов для одного государства?

Он увидел, как алчно загорелись глаза Уюку. Хавкен с досадой отвернулся и вновь задумался.

Триста восемьдесят шесть сенаторов, сто десять конгрессменов Объединенных Миров Американо. Самая могущественная группа людей на Либерти финансировала эту рискованную экспедицию. Вильям Конрой Лаббэк, личный советник президента, поддержал их. За десять последних лет президент наконец осознал, что необходимо внести изменения в Декрет Центральной Власти, принятый семьдесят пять лет назад, – декрет, позволявший Ямато безнаказанно грабить всю Нейтральную Зону. Но кроме дипломатических шагов нужен имперский капитал, чтобы положить конец японской монополии. Нужны люди, готовые рисковать собой и попытать счастья в Нейтральной Зоне. Таких людей трудно сбить с пути, который они когда-то сами для себя выбрали.

Раздумья командора прервала обычно хладнокровная Женева, – на этот раз она разволновалась и отважилась взять слово:

– Мы уже рисковали и выигрывали. Почему бы и сейчас не рискнуть? Неужели нам сидеть сложа руки, когда за дверью находится приз в пятьсот миллионов на каждого? Половина золота, которое корабли Ямато собираются отсюда вывезти, по праву принадлежит нам! Если японцы провозгласили свое право на добычу в Нейтральной Зоне, почему мы молчим, трусливо поджав хвост?! Половина принадлежит Американо, а значит, и нам. Бог дал нам свободу воли – мы вправе выбирать!

– Не забудьте, что Бог дал нам еще и совесть, – невозмутимо возразил Хавкен.

Уюку горячо поддержал Женеву:

– Я же говорю, давно пора разнести Ниигату к чертовой матери!

Командор выпрямился и гневно посмотрел в сторону Уюку. Ситуация выходила из-под его контроля.

– Если мы возьмем хоть один императорский слиток, наш же собственный суд назовет нас пиратами и ворами и будет абсолютно прав, – парировал командор выпад Уюку. – Напоминаю вам всем, что «Томас Дж». и «Ричард М.» еще числятся кораблями американского военного флота. Может быть, вы и их готовы украсть? А вам придется украсть их, если вы, как предлагает Уюку, разнесете Ниигату к чертовой матери, – заключил Хавкен.

– Командор, но японцы задолжали нам слишком много. Вспомните о судьбе Айртона, – мрачно проговорил Хэмптон.

– Да, командор! Подумайте о несчастной семье, которая осталась на Либерти. Несколько слитков могли бы значительно облегчить ее участь, – поддержала Хэмптона Женева.

– Правильно! Нам следует получить компенсацию за ущерб, причиненный нашей торговле, – добавила ди Баррио.

Хавкен пригубил красное вино. Рука его непроизвольно коснулась серебряного кортика.

– О Господи! Элен, опомнитесь! Кто вы? Честная американка или воровка? – попытался успокоить ее Хавкен.

– А нельзя быть и тем, и другим? – прошипел Уюку.

Хавкен схватился за кортик и впервые за все одиннадцать месяцев экспедиции прокричал:

– Нет, нельзя! Вы не должны воровать! Это мой приказ. Всем ясно?!

Наступила зловещая тишина. Астронавты не смели смотреть друг другу в глаза. Обстановку попытался разрядить Эллис Стрейкер.

– Если мы разграбим Ниигату, то обречем Американо на кровопролитную войну, – раздался его спокойный голос.

– Засунь свою рассудительность в одно место! – не унимался Уюку. – Мы и так вынуждены воевать.

– Однако мы не на войне, – столь же спокойно возразил Хавкен. – Стрелок, когда Золотой флот будет здесь?

– Ивакура говорил, что он опаздывает. Два дня назад должен был прибыть, – с готовностью ответил Стрейкер-младший.

Уюку вскочил, распрямил свои сильные плечи и грохнул кулаком по столу:

– Когда бы они ни прибыли, мы захватим их корабли!

– Возможность эта послана нам самим небом! – мечтательно улыбнулась Женева Фай.

Хавкен опять погрузился в размышления. «Один неверный шаг – и Американо будет втянут в войну», – говорил он себе, сдерживая гнев на Женеву.

– Ко всему прочему, мы пребываем в неизвестности, – задумчиво произнес Дюваль. – Если пси-шторм приблизил нас к Садо, то японцев он, наоборот, мог отбросить.

– В таком случае, Стрелок, у нас еще есть время отремонтировать корабли, запастись провизией и, взяв честную компенсацию за убытки из запасов Ниигату, отправиться домой, – заключил Уюку.

– Честную компенсацию? – переспросил его Эллис Стрейкер. – Я так не думаю, мистер Уюку, закон…

– Американский закон здесь неприемлем, – перебил его Уюку. – А Верховный Суд заседает на Либерти, в семидесяти световых годах отсюда.

– Достаточно близко, чтобы твоя задница прилипла к скамье подсудимых! – разозлился Эллис.

– Все вы тут задницы! – заорал Уюку. Казалось, он потерял над собой контроль и уже плохо соображал, что говорит.

– Командор пообещал губернатору, что мы честно за все заплатим и мирно покинем планету. Ты хочешь, чтобы он нарушил слово? – пытался успокоить его Хэмптон.

– Слово?! Хрен с ним, со словом!

– Ну, это уж слишком…

Все повернулись в сторону Хавкена. Командор угрожающе смотрел на Уюку.

– Сэр, запомните мои слова. Я не потерплю на своем корабле и на кораблях, мне подчиненных, никакой болтовни о сокровищах. Ни от вас, ни от кого другого.

Взгляды их встретились, и Уюку отвел взор.

– Император закрыл для вас Нейтральную Зону, но так долго продолжаться не может, – убеждал Хавкен. – Жители Нейтральной Зоны заинтересованы в торговле с нами, и это приносит нам хорошую прибыль. Итак, мы должны ждать, пока отношения между Американо и Ямато не нормализуются. Что произойдет, очевидно, в самое ближайшее время. Только после этого у нас появится возможность безопасной торговли. Не забывайте, что мы прежде всего торговцы, и наша цель – получить постоянное и надежное место на рынке Нейтральной Зоны и в секторе Ямато.

– Я согласен с командором, – поддержал его Хэмптон. – Если японцы поступают несправедливо, рано или поздно они расплатятся за это. Но мы не должны выступать в роли мстителей, а то нам же самим придется расплачиваться. Мы и так неплохо поработали в этой экспедиции. Лучше отправимся домой. И пусть курица высиживает золотые яйца, пока ее не бросили в суп.

Хавкен увидел, как Уюку, угрюмо нахохлившись, все же неохотно кивнул, и это несколько успокоило командора. После ужина, когда страсти немного улеглись, Хавкен с серьезным видом обратился к астронавтам:

– Господа, я отдаю приказ, который вы обязаны довести до сведения всех членов своих экипажей. Во исполнение статьи десять, пункт два, Американского кодекса свободных предпринимателей, приказываю: начиная с двадцати трех часов Всеобщего времени сегодняшнего дня всем членам американских экипажей запрещается приближаться к японским кораблям, стоящим в порту Ниигата, ближе чем на сто ярдов, какая бы тому ни была причина. Всем членам экипажей запрещаются любые попытки проникнуть в здание станции, кроме как по особому распоряжению Дюваля Стрейкера. Возле здания станции будет выставлен караул. Запрещается покидать свой корабль без особого распоряжения. Нарушение любого из этих трех предписаний карается полным замораживанием. Приказ подписан в четверг, 24 ноября 2421 года от Рождества Христова.

Когда братья Стрейкеры покидали корабль, Дюваль услышал подозрительную возню и писк на капитанском мостике. Затем он увидел, как несколько серых комочков скатились по трапу и понеслись прочь от корабля.

– Крысы! – воскликнул Дюваль.

– Догадываюсь, – ответил Эллис. – Бегут с корабля, как будто Крысолов уже сыграл им свою мелодию…