Текст книги "Пряха и туфелька (ЛП)"

Автор книги: Кэмрин Локхарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

золотыми, как водопад в свете заходящего солнца, несметное количество полевых цветов

украшало ее голову.

– Там должно быть что-то интересное, – сказала она, подойдя ближе к хрустальному

шару, – что задержало тебя настолько, что мой дорогой муж начал тебя искать, – ее

сияющие глаза смотрели на Элиану, сидящую среди пепла и плачущую в ладони.

Королева Титания нахмурилась, хотя морщинка на лбу и опущенные уголки губ не

портили ее красоту.

– Смертная? – сказала она и с требовательным вопросом посмотрела на мужчину с

зелеными глазами. – Как это понимать, капитан?

Мужчина с зелеными глазами снова отсалютовал, во рту пересохло.

– Я… пообещал, – сказал он. – Обещал присматривать за этой смертной девой,

прийти к ней, если ее жизнь будет слишком опасной, и вмешаться.

Титания склонила голову, золотые пряди мерцали, скользнув на ее плечо.

– Кому пообещал?

Он замешкался, но не мог не ответить королеве. Он произнес имя, от которого

королева тут же улыбнулась.

– Ах! – сказала она. – Это обещание нужно сдержать, – она посмотрела на шар,

медленно подняла изящную бровь на фарфоровом лбу. – Но я не вижу сейчас опасности в

жизни этой девы. Может, жизнь не такая светлая и милая, как ей бы хотелось, но она не в

смертельной опасности. А ты, – она снова посмотрела в глаза капитана, – рискуешь

рассердить своего повелителя, который уже довольно долго вызывает тебя криками. Если

ценишь свою жизнь, спеши к нему.

– Конечно, Ваше величество, – ответил капитан. Но он не сдержался и посмотрел

напоследок шар, пока кланялся. Верность господину перевесила, и он покинул комнату в

башне и спускался, перепрыгивая по три ступеньки.

Титания следила за ним, на ее милом лице отражались разные эмоции: любопытство,

удивление, заинтересованность… а сильнее всего было озорство.

– Это, – сказала она себе, голос напоминал урчание кошки, – может оказаться

интересным.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Роковой поступок

– Элиана.

При звуке своего резко произнесенного имени Элиана резко села в саду, ее ладони

были полны сорняков. Мачеха стояла над ней, облаченная в лучшее платье, слишком

хорошее для вдовы мельника. Элиана помнила, как три месяца назад госпожа Карлин

вернулась из города и развернула это и два похожих платья из бумажных свертков.

Но два года не научили госпожу Карлин экономии. Пока Элиана работала на

мельнице с помощью Грэхема, которого она наняла делать тяжелую работу, и копила все,

что удавалось, ее мачеха и две ее дочери не обращали внимания на положение и жили так

же расточительно, как раньше.

Госпожа Карлин закрепила на плече брошь с жемчужиной, едва глядя на Элиану,

пока говорила:

– Мы с Бридин и Иннис отправимся к жене священника. Хлеб должен быть

приготовить, камин убран, прочие мелочи доделаны. Понятно?

– Да, мачеха, – сказала Элиана, вытирая пот со лба грязной рукой, оставляя темный

след на бледной коже.

Госпожа Карлин скривила губы при виде грязи. Без слов она ушла, позвала Бридин и

Иннис. Грэхем привел во двор осла, прикрепил к повозке, в которой госпожа Карлин и ее

дочери прибыли два года назад. Он помог забраться госпоже Карлин, а потом повернулся

к девушкам. Элиане было интересно, заметил ли он скромную улыбку Иннис, посланную

ему. Если да, то он не осмелился ответить при ее матери.

Они поехали по дороге. Элиана вздохнула, глядя им вслед. Она не была против

работы. Она трудилась всю жизнь, родители воспитали ее гордиться хорошо проделанной

работой. Но то, что госпожа Карлин приказывала ей, как слуге… это было просто

стерпеть.

Было сложно держать мельницу на плаву, из-за причуд мачехи она к ночи валилась

с ног, падала на солому у камина, дрожа под тонким одеялом.

Она посмотрела на кольцо на пальце, среди грязи его было сложно заметить. Элиана

очистила его и вдруг поцеловала и прошептала:

– Боже, придай мне смелости! И сил.

* * *

Госпожа Карлин стремилась к лучшему в жизни. Вдова мельника могла немногое, но

она хваталась за все, что могла.

Так что она сидела с дочерьми в гостиной дома священника, смотрела свысока на

других дам, живущих в деревне. Госпожа Карлин считала себя выше этих женщин, но

общества лучше не было на много миль вокруг. Так что она решила стать частью этого

небольшого круга, запугивая жену священника своим холодом.

Бридин и Иннис тихо сидели по бокам от матери и не осмеливались говорить.

– Мой мальчик, Эйлберт, вернулся на пару дней, – сказала миссис Бэрклей, жена

торговца тканью, улыбаясь всем, но улыбка пропала от ледяного взгляда госпожи Карлин.

– Он работает конюхом в Крейгбаре, – гордо добавила она.

Все одобрительно зашептались, даже госпожа Карлин. Крейгбар был летним

дворцом короля Гендри в двадцати милях отсюда. Даже конюх, работавший там,

заслуживал уважения.

– Юный Эйлберт слышал новости при дворе? – сказала жена священника, ее глаза

сияли от мыслей о королях, принцах, коронах и камнях, что было далеким от ее скромного

окружения.

– О, да! – сказала миссис Бэрклей, чуть не разлив в энтузиазме чай. – Да, говорят,

принц выберет невесту на балу в честь начала весны. Все юные дамы четырех королевств

будут в Крейгбаре! Такое хорошее событие.

Другие дамы взволнованно шептались, но госпожа Карлин поджала губы в строгую

линию. Все юные дамы… а ее дочери должны сидеть в доме мельника, видеть только

молочника, а в будущем печь мужьям пироги! Они были не хуже богатых дам

королевства.

– Мальчик сказал мне, что принцессы Грира не будет на балу, – продолжала миссис

Бэрклей. – Говорят, она выйдет замуж еще до весны… за крестьянина!

– Что? – воскликнула жена священника. – Как такое возможно?

– О, Эйлберт рассказывал эту странную историю! – сказала миссис Бэрклей. – Этот

юноша забрался на волшебный бобовый стебель, попал в верхние царства, где живут

великаны. Он вернулся оттуда с богатствами… и спас в процессе дочь короля! Король

Грира так обрадовался – одних только сокровищ хватало – и он тут же согласился на

просьбу принцессы выйти замуж за мальчишку.

В комнате стало шумно, всем было любопытно. Госпожа Карлин долго молчала, а

потом, когда возникла короткая пауза, она заговорила невероятно ледяным тоном:

– Не вижу ничего чудесного в приключении мальчишки. Если сокровище пропало,

оно пропало.

Все посмотрели на нее, потрясенные тем, что она заговорила. Вдруг она заговорила,

не понимая, что делает:

– Моя дочь прядет золото из соломы! Иначе откуда у нас деньги на такие красивые

платья? И с каждым днем она становится все талантливее. Этот навык может обогатить на

десятки лет! – она сделала глоток чая, который остыл от ее дыхания. – Хорошая пара для

любого принца, – пробормотала она.

Миссис Бэрклей и жена священника нервно переглянулись, они не могли придумать

годный ответ. Но колеса уже крутились, набирая скорость быстрее, чем могла представить

госпожа Карлин.

* * *

– Солому в золото! Она так и сказала.

Юный Эйлберт смотрел на маму узкими глазами.

– Не верю, – заявил он.

Но три дня спустя, вернувшись на работу в Крейгбар, он прошептал это одному из

товарищей, пока они вычесывали лошадей.

– Говорят, она становится лучше в этом с каждым днем. Скоро она за один присест

сможет сплести целую комнату соломы.

– Ого, – его друг покачал головой, вытирая сильное каштановое плечо. – Целую

комнату, говоришь?

Их наставник проходил мимо и зарычал на них:

– Вы еще и находите время на болтовню?

– Это не болтовня! – возмутился юный Эйлберт. – Я просто слышал об этой чудесной

деве, – несмотря на хмурый вид наставника, он начал рассказывать историю мамы,

насколько помнил… возможно, пару раз приукрасив, чтобы впечатлить.

Наставник слушал до конца, а потом шлепнул парня по затылку и сказал не

отвлекаться на бред. Но историю он запомнил и тем же вечером нашептал ее красивой

служанке, что порой приносила ему вкусные кусочки с кухни. Она внимательно слушала,

как он рассказывал ей об этой невероятной девушке, а когда он закончил, она выдохнула:

– Это лучше, чем лазать по бобовому стеблю, да?

Она вернулась к работе со сплетней на языке. Сдерживаться она не умела и

рассказала все, как только смогла, одному из помощников поварихи, а тот передал самой

поварихе.

Главная повариха хотела впечатлить красивого юного лакея, рассказала ему историю

на следующее утро.

– Мамой клянусь! – сказала она, прижав ладонь к сердцу с серьезным видом. –

Солому в золото!

Лакей отчаянно хотел показать себя перед дворецким, он рассказал ему это через

час, пока чистил ему обувь. Дворецкий сказал ему, что лакеи в этом дворце не могут

тратить время тех, кто выше них, на неподтвержденные слухи. Но прошло лишь

пятнадцать минут, и дворецкий рассказывал это экономке, а та нашептала королеве.

– Солому в золото? – королева быстро обмахивалась веером, чтобы остудить

вспыхнувший румяней. – Неужели…

Через пару минут она ворвалась в зал короля Гендри, разогнала секретарей и

советников властным взмахом руки.

– Гендри! – заявила она. – Ты должен кое-что услышать.

Она все рассказала. Король сидел за большим столом с бумагами, где описывался

растущий долг королевства, его подбородок давил на руку, он слушал. И пока слушал, он

садился все прямее, опустил руку на стол, поднял голову так, что борода почти встала

дыбом.

– Комнаты соломы превращать в золото за ночь! – сказала королева, склонившись

над столом, приблизив лицо к мужу. – Представляешь?

– Это… невозможно, – сказал король Гендри, хотя дрожь в его голосе выдавала, как

он хотел верить в это.

– Почему же? – осведомилась жена. – Странности все время случаются! Ты бы

поверил, что бобовый стебель может привести в царство великанов, и что крестьянин

может принести сумки камней и золота и спасти принцессу из-под носа великанов? Но

наш лорд Кестер побывал в Грире и увидел стебель сам, как и монеты размером с тарелки!

Король Гендри задумчиво жевал край усов. Почему Гриру так повезло? Почему

такой стебель не вырос на этой стороне границы? В королевстве было много смелых

крестьян, им бы только шанс!

Но кому нужны были смелые крестьяне, если талантливые девушки могли быть

полезнее?

– Комнаты соломы, говоришь? – жадно прошептал он.

– В золото! – прошептала его жена. Некоторые вещи были слишком важными, чтобы

произносить их вслух.

Рука короля Гендри сжалась в кулак, он ударил по столу, по стопке бумаг с долгами.

– Нужно послать за ней! – заявил он. – Посмотрим, что она может! Если она так

хороша, как говорят, она выйдет за нашего Эллиса и станет принцессой… и она будет

делать золото для поддержки своего королевства.

Королева улыбнулась, радуясь такой невесте для своего сына. Девушка из деревни,

прядущая золото, была намного лучше крестьянина, лазающего по стеблю!

Только одна мысль омрачала ее радость, как облако на небе.

– А если, – сказала она, боясь озвучивать мысль, но понимая, что должна, – девушка

этого не умеет? А если она обманула всех нас?

Король Гендри ужасно нахмурился.

– Тогда ее жизнь обречена, – сказал он. – Ее повесят на рассвете.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Королевский вызов

Порой мужчине с зелеными глазами становилось сложно найти время из-за дел и

забраться по лестнице башни и посмотреть в хрустальный шар. Каждый раз, когда он это

делал, ему казалось, что королева Титания смотрит на него, и ее взгляд ему не нравился.

Расскажет ли она королю Оберону, что его капитана интересует смертная? Как тогда

отреагирует король?

И все же, когда выдавался шанс, мужчина с зелеными глазами приходил в комнату в

башне и выдыхал на гладкую поверхность шара. Ему не нужно было говорить, магия

хрусталя пробиралась в его сердце и знала, кого он хочет увидеть.

В этот день он взбежал по лестнице, пересекая по две ступеньки за раз, не понимая

свою тревогу. Это ощущение не было таким, как перед смертью мельника, но было

схожим. Ощущение грядущей опасности нахлынуло на него, как только он закончил

патрулировать внешние стены замка короля Оберона, и он спешно отбросил шлем и

броню, желая заглянуть в смертный мир и понять, в чем дело.

Он взбежал на пьедестал и спешно подышал на хрусталь. Прозрачная поверхность

затуманилась, а потом прояснилась, и мужчина с зелеными глазами увидел знакомый дом

мельница, мельницу, ручей и дорогу, ведущую в лес.

Он удивленно выдохнул.

Воины с блестящей броней шли по тропе, их было слишком много для этого

маленького места. Он увидел мечи. Увидел копья. Он увидел гонца со строгим видом и

шляпой с пером. Все они шли к дому Элианы.

– И как, ради Северного сияния, это понимать? – прошептал он.

* * *

Госпожа Карлин сидела у окна, работала над изящной вышивкой на краю рукава. Ей

не нравилась эта работа, но так она тратила время лучше, чем на другие дела в доме

мельника. Все же в этом случае у нее получилось бы красивое платье, которое она смогла

бы носить и хвастаться улучшением.

Ее дочери сидели неподалеку, тоже вышивали, но с меньшим успехом, чем их мать.

Иннис едва могла усидеть этим весенним утром, постоянно выглядывала в окно на

Грэхема во дворе, а Бридин было скучно вышивать. Порой госпоже Карлин казалось, что

они были бы веселее, если бы она позволила им готовить, убирать или ухаживать за

зверями, как делала падчерица! Но они не перечили матери. И они сидели час за часом,

работали и молчали.

Странный звук привлек внимание госпожи Карлин. Она нахмурилась и выглянула в

окно, оставив свою работу на коленях. Она слышала топот копыт? Нет, не так,

постоянный стук не был на это похож. Тогда это могло быть…

Гонец появился из-за деревьев и прошел во двор. За ним шел отряд из десяти воинов,

сияющих броней.

Смятение сковало госпожу Карлин. А потом она поняла. Она сама была виновата.

Она выпалила, не подумав о том, к каким последствиям это приведет.

– Нет, – прошептала она. – Не может быть!

– Что такое, матушка? – спросила Бридин, сестры подняли головы, с испугом

увидели бледность на лице мамы.

Госпожа Карлин не ответила. Она вскочила на ноги, оставила платье с вышивкой

грудой на полу. Она спустилась за три секунды, а потом замерла у двери, пригладила

волосы, чтобы выглядеть достойно, и вышла во двор.

Она столкнулась лицом к лицу с гонцом в шляпе с красным пером.

– Госпожа Карлин, жена мельника? – осведомился джентльмен.

– Я, – ответила госпожа Карлин и присела, как она надеялась, в правильном

реверансе. Жены фермеров были лучше жен священников, мельников и прочих, но их

редко учили таким манерам.

Гонец поднял огромный лист, исписанный мелким почерком, с большой печатью и

подписью внизу. Одного вида хватило, чтобы ледяные колени госпожи Карлин

превратились в воду.

– Король Гендри, повелитель этого королевства, постановил, что вашу дочь,

умеющую плести золото из соломы, необходимо привести во дворец Крейгбар, где она

покажет свои умения.

Госпожа Карлин ощутила жар в костях от таких слов.

– О! – воскликнула она, стараясь выдавить смех, но у нее не вышло. – Это

неожиданно!

«Если король узнает, что это ложь, он убьет того, кого я отправлю! Я не могу отдать

ему Бридин или Иннис…» – подумала она.

Но она услышала за собой шаги обеих своих дочерей, увидела, как гонец перевел на

них взгляд, пытаясь понять, какую из дев отдадут во дворец.

– Элиана сейчас на мельнице, – сказала госпожа Карлин, слова звучали так

естественно, она не сомневалась в них. – Я ее сейчас приведу.

Не объясняя своим девочкам, не присев в еще одном реверансе, госпожа Карлин

поспешила по двору к мельнице, прошла в затхлую тьму, наверное, впервые. Элиана и

Грэхем трудились в поте лица, мололи зерно из другой деревни.

Элиана удивленно подняла голову, услышав, как открылась дверь, и удивление

усилилось при виде госпожи Карлин.

– Что-то случилось, мачеха? – спросила она, не понимая выражение лица дамы. – В

чем дело?

– Тебе нужно идти, – сказала госпожа Карлин. – За тобой пришли люди короля.

Элиана уставилась на мачеху. Не веря ушам, она выдавила:

– Прошу прощения?

– Скорее! – закричала госпожа Карлин, подошла и схватила Элиану за запястье. Ее

длинные пальцы, как сосульки, морозили кожу Элианы. Она вывела Элиану с мельницы

на залитый солнцем двор, девушка не успела даже возразить.

Элиана увидела воинов, увидела яркого гонца. Ее голова кружилась от смятения.

Она, должно быть, спала! Точно спала! Как такое могло быть на самом деле?

– Эта девушка? Ваша дочь? – сказал гонец, окинув Элиану взглядом, отмечая

разницу в ее грязном изможденном состоянии и бедном качестве одежды, по сравнению с

чистыми аккуратными платьями Бридин, Иннис и их матери.

– Это она, – сказала госпожа Карлин, ослепительно улыбаясь. Ее пальцы все еще до

боли впивались в запястье Элианы. – Она просто трудилась внутри, улучшала мастерство.

Она хочет показать навыки королю.

– Что? – закричала Элиана. – Мачеха, о чем вы?

Госпожа Карлин не ответила, а просто толкнула Элиану к гонцу. Элиана смотрела на

мужчину, на красное перо на его шляпе. Она пыталась вспомнить реверанс, но ноги не

слушались.

– Идем, девочка, – сказал гонец, взяв ее под руку. – У нас мало времени.

– Прошу! – Элиана отчаянно оглянулась через плечо. Госпожа Карлин стояла с

каменным лицом, Бридин и Иннис оказались по бокам, их лица были сдержанными.

Грэхем появился на пороге мельницы и застыл от потрясения. Элиана не видела

помощи.

– Прошу, что происходит?

Гонец не ответил. Он заставил ее встать в центре отряда из десяти воинов. Они

пошли, и Элиане пришлось шагать с ними. Она даже не успела обуться! Ее босые ноги

ударяли по земле почти так же быстро, как билось ее испуганное сердце. Ее успокаивало

лишь то, что это должен быть лишь странный сон!

Она сжала руку в кулак, потерла большим пальцем золотое кольцо матери. Другой

рукой коснулась золотой цепочки. Но в этот раз они не смогли ее успокоить.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Настоящее золото

Люди короля не заставили Элиану идти пешком все двадцать миль до Крейгбара. В

ближайшем городе – там жили все друзья и знакомые Элианы, туда она ходила в

маленькую церковь каждое воскресенье – они нашли телегу, и ее усадили туда, как

преступницу. Это было почти хуже, чем быть окруженной воинами. Пока они шли

пешком, она могла хотя бы скрыться за их латами.

В телеге она была ужасно открыта. Каждый сосед прилипал к окну или воротам и

глазел на нее, они шептались, некоторые осмеливались позвать ее. Элиана не могла

смотреть на них, не могла заставить себя ответить. Да и что ответить?

Что она такого сделала?

Вопрос гремел в ее голове, ударялся о каждую кочку и корень долгой дороги к

дворцу короля. Она так и не нашла ответ, когда они остановились на ночь в скромной

гостинице, и ее заперли одну в холодной комнате. Она не приблизилась к разгадке и

утром, когда, дрожа, забралась в телегу, и ее повезли по незнакомой дороге, ведь так

далеко от дома она не была.

И она не знала ответ, когда увидела перед собой королевский город, когда

разглядывала высокие крыши и сияющие окна Крейгбара. Она не выдержала этот вид и

спрятала лицо в ладонях, словно могла так скрыть себя от любопытных взглядов

прохожих, с интересом смотрящих на телегу, едущую по центральной улице. Она не

понимала, зачем король послал за ней вооруженных людей, чтобы забрать скромную дочь

мельника из ее любимого дома?

Телега остановилась.

– Откройте именем короля! – прогудел гонец.

Элиана убрала руки от лица и увидела огромные ворота дворца, которые открылись,

как пасть чудища, готового проглотить ее заживо. Телега снова покатилась, и Элиана

схватилась за край, чтобы не вывалиться, ее костяшки побелели от ужаса. Они миновали

огромный двор, Элиана замечала мраморное великолепие и красивые камни на дороге.

Но она смотрела только на одно: деревянный, почти построенный эшафот в центре

двора. Работники гремели молотками о гвозди, и, пока Элиана смотрела, они установили

виселицу.

Ее кровь леденела в венах.

Мир рушился в тумане. Ее голова кружилась, она не понимала, что случилось, но

ощутила, как сильные руки хватают ее и снимают с телеги. Может, Элиана упала в

обморок, но спокойное забвение тьмы не окутало ее.

Вместо этого она просто отключилась, пока не оказалась во дворце, но не такую

комнату она ожидала увидеть в стенах красивого Крейгбара. Она была с низким

потолком, пустая, с одним окном. Из вещей была только прялка, стоявшая в центре.

Вокруг были тюки соломы.

Почему-то от этого Элиане стало даже страшнее, чем от виселицы. Она боялась так,

что сердце замирало, она не сразу поняла, что ее оставили одну в комнате.

– Вот и ты, – сказал странный голос. Не громкий, но такой, что все повернулись бы

его слушать. Элиана развернулась и узнала лицо перед собой. Три раза моргнув, она

поняла, откуда его знает – это лицо она видела на медных монетах, сколько себя помнила.

Эта борода, длинные усы, лоб – их нельзя было ни с чем спутать.

Она стояла перед королем!

Пытаясь присесть в реверансе, Элиана упала на колени и не нашла силы встать.

Король Гендри посмотрел на девушку перед собой, в ее грязной одежде и со

спутанными грязными волосами, с босыми ногами и грязными пальцами. Она могла быть

только крестьянкой! Конечно, у нее была магия, ведь так все работало. Так работало в

Грире, и если в Грире все было так хорошо, то и у него…

– Твоя мать хвалила твои впечатляющие навыки, – сказал он, скалясь дрожащей

девушке, скрестив руки на груди, – и слова о тебе достигли моих ушей. Пора доказать свои

навыки. Сплети из этой соломы золото к утру. Иначе умрешь из-за лжи матери.

Глаза Элианы открылись так широко, что заняли большую часть ее лица. Она

смотрела на короля, безмолвно открывая и закрывая рот. Он видел ужас на ее лице, и

подозрение сжало его желудок, подозрение, что он глупо поверил слухам. Подозрение,

что он ошибся. Подозрение, что он только устыдится, а дева зря погибнет.

Но он отогнал эти мысли, закрылся от них, как от врагов.

– Ты знаешь, что должна сделать, – сказал он и вышел из комнаты. Дверь

захлопнулась.

Элиана опустила голову и заплакала.

* * *

Как-то Элиана уснула. От усталости и страха она опустила голову на тюк соломы, не

обращая внимания на покалывание сухой травы, и затерялась в беспокойном сне.

Она резко проснулась и охнула. В окно она увидела звезды и поняла, что проспала

большую часть вечера. Ее лицо опухло от слез, сон не дал ей отдохнуть.

Напряженно встав, она прошла к окну, отбрасывая босыми ногами солому с каждым

шагом. Она выглянула, надеясь увидеть страну за стенами дворца. Хоть немного земли,

намек на дом.

Но она увидела виселицу во дворе.

Она всхлипнула и отпрянула, слезы снова заполнили ее глаза. Она оглянулась на

прялку. Что сказал король? Солому в золото?

– Мачеха, что вы наделали? – прошептал она. Как могла госпожа Карлин так сказать?

И как король мог поверить такому? Она закрыла глаза, борясь с волной страха и тошноты.

– Дева, почему ты плачешь?

Элиана развернулась, сердце подпрыгнуло к горлу. Ее глаза расширились при виде

тени в углу, но было слишком темно, чтобы разглядеть лучше.

– Кто здесь? – осведомилась она.

Вдруг свет звезд стал ярче, и комнату залило серебряное сияние, яркое, как день.

Элиана четко увидела худого сильного мужчину в одежде, какую она никогда не видела,

словно все коричневое и зеленое из леса сплелось в ткань. Но больше всего Элиану

поразили его блестящие глаза цвета весенней зелени.

– Ты слишком красивая, чтобы плакать, – сказал незнакомец, нежно улыбаясь. – Я

всегда считал короля Гендри глупым, но не думал, что он жестокий.

Все в этом госте было слишком странным. Слишком потусторонним. Элиана

насторожилась и спросила:

– Кто вы?

– На твоем лице сажа, – сказал он вместо ответа.

Рука Элианы невольно взлетела к щеке и потерла, размазывая слезы и сажу.

– Стало только хуже, – рассмеялся зеленоглазый незнакомец. Он вышел из угла,

медленно приблизился, вытянув руки, словно успокаивал пугливую лань. – Скажи,

почему ты плачешь?

Элиана решила, что это сон. Все это. Все со вчерашнего утра. И этот незнакомец –

часть сна, а она скоро проснется.

Поверив в это, она решила, что можно и ответить.

– Моя мачеха хвалилась, что я могу прясть из соломы золото, – сказала она. – Как-то

об этом услышал король, и теперь он хочет, чтобы я это доказала.

– А ты можешь? – спросил незнакомец, хотя что-то в его взгляде говорило, что он

уже знал ответ.

– Что это за вопрос? – ответила она, ее голос был резким от возмущения. Она

затрясла головой. – Конечно, нет! Никто не может! Это глупое желание жадной женщины,

которая всегда хочет больше, чем имеет.

– Почему она отправила тебя сюда? Если ты пришла в таком наряде, то она не

подумала, что тебя нужно нарядить подобающе для встречи с королем.

Элиана вдруг ощутила слабость, она села на ближайший тюк соломы.

– Она, наверное, говорила об одной из своих дочерей, когда сочиняла, – сказала она,

судорожно вдохнув. – Но король убьет меня, когда поймет, что все это ложь. А она не

хотела, чтобы ее дочь умерла.

Незнакомец цокнул языком и сел рядом с ней, упер ладони в колени.

– Это жестоко. Поэтому ты так горько плачешь?

– Да, – сказала Элиана, хмурясь и вдруг обижаясь. – Этого не достаточно?

– Успокойся, девчушка! Не нужно шуметь. А если я скажу тебе, что я могу спрясть из

соломы золото?

Элиана рассмеялась с горечью. Этот сон был таким смешным!

– Я назову тебя прогнившим лжецом.

Он улыбнулся и дружелюбно подтолкнул ее плечом.

– И будешь права, если бы я был человеком. Но я – фейри.

Она отпрянула от него, чуть не упав с тюка соломы в спешке. Вдруг она поняла, что

это не сон. Этого не могло быть. Потому что было что-то слишком настоящее в

странности незнакомца, в ярком свете и зелени его глаз. Казалось, все до этого было сном,

а это, хоть и странно, было реальностью. Это было за гранью ее понимания.

Фейри? Она должна была не поверить ему. Но не находила в себе воли.

– Что ты от меня хочешь? – она вспомнила истории о народце фейри, о том, как они

воровали детей из колыбелей, забирали девушек по ночам.

Фейри выглядел обиженно.

– Я просто не хочу, чтобы ты плакала, – сказал он. – И обидно будет, если ты умрешь

из-за такого недопонимания.

– Какое тебе дело? – Элиана встала на ноги и ушла в другую часть комнаты,

подальше от прялки. – Я не из твоего вида.

– Да, но не твоя мать.

Сердце Элианы застыло в груди. Ее мать? Фейри?

Понимание хлынуло на нее волной с силой водопада. Конечно! Как могла ее

прекрасная любимая мама быть не такой? Ее мать, которая всегда была слишком чудесной

для этого мира.

И все же Элиана прошептала:

– Ты не врешь?

Фейри медленно кивнул, опустил локти на колени.

– Она не могла долго жить в твоем мире, дышать смертным воздухом. Она знала, что

это убьет ее, но не могла и на день оставить тебя и твоего отца. И она оставалась, сколько

могла, пока ее магия не иссякла, – он склонил голову на миг, словно его одолела печаль.

Эта печаль сияла в глазах, когда он снова посмотрел на Элиану. – Умирая, она попросила

меня приглядеть за тобой, просила защитить тебя, когда это потребуется. Она не смогла

рассказать мне больше, но… – он слабо улыбнулся. – Думаю, она догадывалась, что такое

произойдет. Она всегда хорошо чувствовала беду.

Он посерьезнел.

– Против закона нашего короля показываться смертным. Я нарушаю много правил,

просто говоря с тобой сейчас.

Элиана, пытаясь осознать все новое, нашла другой тюк соломы и медленно села на

него. Ее ладонь поднялась к ожерелью матери, она ощупала маленькие звенья цепочки.

Золотой металл согрелся от ее прикосновения.

Фейри встал и подошел к ней. Она не двигалась, сидела смирно, пока он опускался

на колени перед ней.

– Красивое ожерелье, – сказал он. – Очень красивое.

– Это… было мамино, – прошептала Элиана.

– Можно его мне?

Элиана уставилась на него. Она не могла заставить себя ответить, но ее ладонь в

защите сжалась на цепочке, она держалась за нее, как за жизнь.

«Ты должна пообещать мне, что, если кто-то попросит кольцо или ожерелье, ты

отдашь сразу и без вопросов».

Он тихо ждал, протянув руку с раскрытой ладонью. Как сильно она хотела отказать!

Но так она ослушалась бы последнего желания матери. Неужели желание оставить ее

вещи заставит ее нарушить обещание?

Тихо, едва дыша, она сняла цепочку с шеи. Она медленно опустила ее на ладонь

фейри.

– Оно крашеное, – прошептала она, почти извиняясь.

Но, пока она говорила, ожерелье стало меняться. Оказавшись на ладони фейри,

золотая краска восстановилась и засияла, как плотный солнечный свет. Элиана ахнула,

боясь и радуясь одновременно.

– Это настоящее золото, – сказал фейри, снова улыбнувшись ей. – Настоящее золото

фейри. Ты отдала мне его по своей воле, и я могу использовать магию этого дара, чтобы

из соломы получилось золото. Я обещаю это, милая Элиана.

Он встал и подошел к прялке, каждое его движение было изящным и уверенным. Он

бросил через плечо.

– Тебе лучше закрыть свои красивые глаза и отдохнуть. На это уйдет вся ночь.

Элиана не хотела спать. Она хотела смотреть, что он будет делать, наблюдать за его

странной магией. Но, как только фейри устроился за прялкой, закружилось колесо, и он

взял первый пучок соломы, Элиана ощутила сильную усталость. Она медленно

опустилась на пол, щека оказалась на ее руке. Она уснула так крепко, как еще не бывало

после смерти матери. Она не знала, откуда он знал ее имя. Но сон забрал ее, и она не

успела спросить.

И во сне для нее пел низкий мелодичный голос фейри:

– Круг за кругом

Вновь и вновь!

Плету солому

В золото!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Растущее напряжение

Встало солнце. Замок просыпался. Глаза Элианы медленно и с неохотой открылись.

Она так хорошо спала, что проснуться было сложно.

Как только она открыла глаза, ей пришлось закрыть их от слепящего света. Она села,

протерла глаза и медленно открыла их снова.

Солнечный свет лился в окно, сиял на трех аккуратно сложенных грудах плетеного

золота.

Элиана не успела отреагировать, дверь комнаты открылась со скрипом и грохотом.

Внушительная фигура короля Гендри стояла на пороге, за ним была так красиво одетая

женщина, что Элиана решила, что это королева встала на цыпочки, чтобы заглянуть через

плечо мужа. Она издала радостный вопль, схватила его за руку, как девочка.

– Видишь? Видишь? Я же тебе говорила! – воскликнула она.

Король Гендри смотрел на комнату, его лицо озаряло сияние золота.

– Ты это сделала! – выдохнул он, его голос было едва слышно от удивления. – Ты

правда сплела золото из соломы!

– Она – сокровище! Королевское сокровище! – восклицала королева. Она

протиснулась мимо мужа в комнату, подбежала к золотым нитям, сунула в них руки и

подняла сияющие нити, тонкие, как шелк, но тяжелые, как золото. Она удивленно охнула

от их веса и рассмеялась, свободно обвила несколькими нитями запястье. – Милый! –

закричала она, повернувшись к мужу, ее щеки раскраснелись, глаза сияли. – Мы просто

обязаны представить ее двору!

Элиана, которая еще даже не смогла встать на ноги, ощутила, как колотится сердце.