Текст книги "Глубокая любовь (ЛП)"
Автор книги: Келли Эллиотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
– На самом деле? – спросила Хлоя, подпрыгивая на месте. Быстрый взгляд на моих родителей показал, что они оба улыбаются. – Я не знала, иначе купила бы тебе!
Уэйд хмыкнул.
– Все хорошо. Для меня тоже неожиданно. Хорошо, что Тревор мне сказал.
Я взглянула на брата. Он подошел к Хлое и поцеловал ее в щеку.
– Как дела, малышка?
– Все путем, дядя Тревор!
Моя мама протянулась к Хлое.
– Давай поставим твои прекрасные цветы в воду. Пойдем, Хлоя?
– Хорошо! – согласилась Хлоя, обняла Уэйда и вприпрыжку направилась за бабушкой к раковине.
Пакстон поцеловала Уэйда в щеку.
– Это так мило с твоей стороны, Уэйд, – сказала она мягким голосом. – Спасибо, что подумал о ее чувствах.
Уэйд сверкнул красивой улыбкой, от которой на щеках появились ямочки.
– Все в порядке, Пакстон.
Стид протянул руку.
– Это было здорово, Уэйд. Поверь мне. Мы ценим это.
Щеки Уэйда порозовели. Он повернулся ко мне и медленно обвел горячим взглядом мое тело. На мне было длинное струящиеся платье, которое доставало до пола и красиво облегало мои формы. С одной стороны наряд был небрежным, но все же достаточно нарядным, если вдруг Уэйд поведет в ресторан на ужин.
– Прекрасно выглядишь, – тихо сказал Уэйд и посмотрел так, словно все исчезли из комнаты, и остались только мы вдвоем.
– Она всегда выглядит красивой, – добавил отец. – Я так понимаю, это ты пригласил ее на свидание, сынок?
Уэйд кивнул и потянулся через стойку, чтобы пожать отцу руку.
– Да, сэр.
Пытаясь изобразить вид «я-страшный-и-грозный», отец скрестил руки на груди и сказал, проговаривая отдельно каждую букву:
– Не Т–Р–А–Х–А–Т–Ь–С–Я, Уэйд.
Уэйд отступил на шаг и с трудом сглотнул.
– Что ты сказал дедушка? – спросила Хлоя, возвращаясь к Уэйду.
– Взрослые слова, тыковка, – улыбнулся Стид.
Я взяла Уэйда за руку.
– Я думаю, нам надо уходить, пока еще кто-нибудь из Паркеров не начал угрожать.
Уэйд усмехнулся и переплел наши ладони, что вызвало у меня шквал ощущений. Пульс участился, желудок затрепетал, колени ослабли.
Иисус. Возьми себя в руки, Амелия!
Моя грудь поднималась и опускалась, когда я пыталась привести в порядок чувства. Если Уэйд сделал со мной такое, просто взяв за руку, трудно себе представить, что буду ощущать, занимаясь любовью.
Я смотрела на Уэйда, пока он прощался со всеми, и обнаружила, что потерялась в нем.
О, да. Уэйд Адамс обладал властью надо мной, и от этого я ощущала себя взволнованной и напуганной до смерти.
АМЕЛИЯ
Меня не удивило то, что Уэйд джентльмен до мозга костей. Он подвел меня к своему грузовику, придержал дверь и помог забраться внутрь. Когда растянул ремень безопасности и предложил его мне, я игриво подразнила:
– И? Ты не собираешься пристегнуть его на мне?
Глаза Уэйда потемнели, когда он взял пряжку и наклонился надо мной в салоне грузовика. Ощущение его тела прижатого к моему мгновенно послало пульсирующий импульс между ног.
Когда он отстранился, то одарил меня самой сексуальной улыбкой, которую я когда-либо видела. Уверена – мое сердце вот-вот выскочит из груди.
– Как ты это делаешь? – спросила я хриплым голосом.
– Что делаю, дорогая?
– Ты делаешь что-то обыденное, а я превращаюсь в кашу. Буквально. Мой разум пустеет, а тело ведет себя так, будто мне снова пятнадцать.
Мужчина медленно провел языком по губам, и я пропала.
Так и есть. Пропала.
Не ответив на мой вопрос, Уэйд закрыл дверь, от чего, как ни странно, я возбудилась ещё больше.
– Возьми себя в руки, Амелия Паркер. Это не первое твое родео, – прошептала я, наблюдая, как Уэйд обходит грузовик спереди. И могла поклясться, что он тоже говорит сам с собой.
Как только он сел, я глубоко вздохнула.
– Так куда мы едем?
– Я думал, мы поужинаем.
– Отличное решение. Умираю с голоду.
Уэйд завел машину и поехал по длинной подъездной дорожке. Разговор быстро перешел к легкой болтовне о работе.
– Так как же ты придумываешь все эти истории?
Я улыбнулась.
– Я всегда любила рассказывать истории. Мама говорит, что с тех пор, как я научилась составлять предложения, рассказываю ей о своих снах.
Уэйд усмехнулся.
– Ты пишешь только любовные романы?
– Нет, я написала несколько исторических романов. Я вообще люблю исторические романы. Это мой любимый жанр. Честно говоря, мне нравится читать и писать обо всём, что связано с романтикой.
– Никаких паранормальных явлений?
Хмыкнув, я ответила:
– Нет, только романтика. А откуда ты знаешь про паранормальный жанр?
– У меня свои способы. Почему только романтика?
Я пожала плечами.
– Я уже даже не мечтаю найти своего принца, так что пишу о ком-то, кто их находит. Вот почему делаю своих героев такими… достойными обморока.
– Достойным обморока? – переспросил Уэйд.
– Да. Ну, такой… знаешь, что сбивает героиню с ног. Дает ей знать, что это нормально, когда тебя время от времени спасают. Что не всегда нужно быть сильной. Можно опереться на другого, и не чувствовать себя слабой.
Пока я говорила, чувствовала на себе тяжесть его взгляда.
– Знаешь, парни тоже так думают.
Я резко повернулась и посмотрела на него.
– Ты хочешь упасть в обморок?
Уэйд рассмеялся.
– Нет, я не это имел в виду. Иногда я чувствую себя не очень сильным. Бывают ночи, когда я лежу в постели и жалею, что мне не с кем поговорить о том, какой у меня был поганый день, и как я скучаю по родителям и сестрам. Кто-то, на кого можно опереться, когда все идет дерьмово и наперекосяк, понимаешь? Я представляю любовь улицей с двусторонним движением. Оба поддерживают друг друга не только в хорошие, но и в плохие времена. Я никогда не испытывал такой любви.
У меня перехватило дыхание. Откровенность Уэйда поразила прямо в сердце. Никогда еще мужчина не был так откровенен со мной. Я вспомнила, что он говорил о своей бывшей, Кэролайн, о том, как она ушла от него после гибели его семьи и после продажи ранчо.
– Я думала, что однажды нашла любовь, – начала я, мой голос звучал печальнее, чем хотела. – Он оказался лживым ублюдком, и то, что я считала любовью, было просто моим представлением. Мне казалось – мы будем хорошей парой.
– Я рад, что увидел правду, пока не стало слишком поздно.
– Похоже, мы оба обожглись тем, что считали любовью.
Я снова сосредоточилась на Уэйде.
– Да, наверное, так и есть.
Уэйд свернул на дорогу, ведущую в сторону, противоположную от города.
– Куда мы направляемся? – поинтересовалась я.
– Я же сказал, ужин, – улыбнулся он.
В груди стало легко, и я почувствовала, что мои щеки горят от широкой улыбки.
– У меня такое чувство, Уэйд Адамс, что мы отправляемся в настоящее приключение. Единственное место, куда ведет эта дорога, это семейное ранчо Гамильтонов, и место для вечеринок, куда мы все ходили в старших классах.
Уэйд рассмеялся.
– А что случилось с семейным ранчо Гамильтонов? – спросил он, взглянув на меня, подняв брови.
– Уже много лет там не разводят скот. Папа купил у них хороший кусок после того как мистер Гамильтон сбежал с другой женщиной, а миссис Гамильтон пришлось управлять ранчо в одиночку. Я ходила в школу с последним Гамильтоном, Рассом. Он не хотел иметь ничего общего с Оук-Спрингс и с семейным ранчо. После ухода отца Расс ненавидел все, что напоминало ему об отце. Окончив школу, он велел матери выставить ранчо на продажу. Миссис Гамильтон умоляла папу купить его, но он не мог заставить ее снизить цену. Тревор сказал, что она просит гораздо больше, чем оно стоит. С тех пор оно так и висит на рынке продаж. Это немного грустно. Земля много лет принадлежала семье миссис Гамильтон. Здесь всегда ходили слухи, что женщины этой семьи прокляты.
– Поразительно. Почему?
– Я не знаю, – я пожала плечами. – Нужно спросить об этом маму. Она выросла с миссис Гамильтон.
– Хорошо, а теперь расскажи мне о месте для поцелуев.
Усмехнувшись, я выглянула в окно.
– Это было скорее место для вечеринок. На самом деле – это участок земли, принадлежащий Гамильтонам. Он не был огорожен, поэтому всякий раз, когда мы хотели устроить вечеринку, то приезжали туда. Мы называли это место «смотровая площадка». В течение многих лет подростки ходили туда, чтобы устраивать вечеринки, и уверена, некоторые потеряли там девственность!
Мы с Уэйдом рассмеялись.
– Папа рассказывал, что когда учился в старших классах, тоже ходил туда с ребятами. Раньше оттуда можно было видеть реку Фрио, поэтому его и называли смотровой площадкой. За последнее время деревья выросли и загородили весь вид.
– А семья знала, что дети используют это место для вечеринок?
Я нахмурилась.
– Не знаю, но думаю, догадывались. Расс все время устраивал там вечеринки.
Уэйд миновал небольшую грунтовую дорожку, ведущую к смотровой площадке. Значит, мы направлялись не туда.
Проехав еще несколько миль, он остановился у ворот ранчо Гамильтон. Ворота поменяли, и на месте старой поперечной ржавой трубы появился красивый вход обрамленный песчаником. Я с изумлением наблюдала, как Уэйд подъехал – будто был хозяином этого места.
– Оно действительно продавалось, – сказал Уэйд, набирая код. Металлические ворота распахнулись. – Я купил его.
Сердце бухнуло, и волнение заполнило все тело.
– Ты серьезно? Ты купил дом Гамильтонов?
– Да. Поговорив с Тревором и твоим отцом, я решил обратиться к миссис Гамильтон. Рассказал ей свою историю и о том, что хочу начать новую жизнь. Она сбросила цену почти наполовину. Оказывается, в тот день, когда я позвонил, она узнала, что ее бывший муж женится. Она поддалась эмоциям, что отстой для нее, но победа для меня.
Я была так потрясена, что из меня посыпались бесчисленные вопросы:
– Не могу поверить! Ты собираешься все отремонтировать? Будешь жить здесь постоянно? Планируешь непосредственно работать на нем?
Уэйд въехал в ворота и направил машину вниз по подъездной дорожке.
– Я собираюсь открыть земли ранчо для скота твоего отца, и у меня есть несколько других идей, которые я хотел бы обыграть.
Я уставилась на Уэйда.
– По-моему, это потрясающе. Ты, должно быть, очень взволнован.
Он кивнул.
– О, да. Еще я наткнулся на участок ранчо, который хочу тебе показать.
Мое сердце затрепетало.
– С удовольствием.
Лихорадочно соображая, я пыталась понять, что он собирается мне показать.
– Увидев его, я сразу подумал о твоей хижине.
Теплое чувство наполнило мою грудь.
– Мне она нравится. Есть что-то в старых зданиях, что я обожаю.
– Я помню, как ты это говорила, поэтому знаю, что тебе понравится.
Мы ехали по старой грунтовой дороге. По бокам дороги росли голубые люпины (Прим.: Bluebonnets – голубые люпины, цветок-символ штата Техас) вперемешку с полевыми цветами. Было красиво и напомнило картину, которую мама повесила в своем кабинете.
– Как прекрасно. Не могу поверить, что люпины все еще не отцвели, а на улице конец апреля! – я смотрела в окно на открытое поле. – Уэйд, здесь потрясающе!
– Я знаю, – улыбнулся Уэйд. – Благодаря этому полю я купил это место. Ну, поле и все такое.
Грузовик остановился, и я ахнула. Ладонями закрыла рот, пока осматривалась.
– О. Вот это да! Ты только посмотри на это, – я открыла дверцу грузовика и выскочила из него. Обернувшись, посмотрела на Уэйда. – Сколько ему лет? – спросила я и повернулась к старому каменному двухэтажному дому.
– Миссис Гамильтон сказала, что его построили ее прадедушка и прабабушка. Полагаю, семья Гамильтонов была одной из основателей Оук-Спрингс, вместе с вашей семьей и Хиллз.
– Так и было. Кажется, прадед Расса был первым городским врачом.
– В доме уже много лет никто не живет. Миссис Гамильтон сказала, что ее прадед переехал из дома в небольшой домишко после смерти жены. Сказал, что воспоминания слишком тяжелы для него. Итак, этот дом пустовал. Вокруг все зарастало деревьями и кустарниками, и миссис Гамильтон сказала, что никому из членов семьи не разрешено было жить в доме. Что-то типа того доктор Гамильтон написал в своем завещании.
Глаза широко распахнулись, когда я ступила на крыльцо.
– Ты должно быть шутишь. Зачем ему это делать?
Взгляд Уэйда стал печальным, и он уставился на дом. Его словно поразило воспоминание. Он покачал головой и посмотрел на меня.
– Беда делает странные вещи. Наполняет страхом и сомнением... и таким одиночеством, что чувствуешь, что можешь сойти с ума в любой день.
Я подошла к нему и взяла за руки. Когда наши глаза встретились, я на мгновение остолбенела. Уэйд выглядел сломленным.
– Но здесь есть нечто гораздо более прекрасное, чем горе, Уэйд.
– Что? – спросил он срывающимся голосом.
– Надежда. Волнение. Замысел принести счастье тому, кто его заслуживает и жаждет.
В тот момент я говорила не о доме. Я говорила о Уэйде, невероятном мужчине, который стоял передо мной. Который ставил других выше себя и заботился о них всем сердцем. Кто сильно любил и так много потерял.
Уэйд отпустил мои руки и обхватил ладонями мое лицо, большие пальцы оставили горящий след на моей коже.
Его глаза поймали мой взгляд, и я поняла, что в глубине души говорю о чем-то другом.
О нас... и нашей любви.
УЭЙД
Я прижался губами к губам Амелии. Ее слова грохотали в моем сердце, пронзительно крича миллион и одну различную вещь, пока мы потерялись в поцелуе. И я хотел целовать ее каждую чертову минуту.
Затем убрал руки от ее лица и обнял за талию. Поднял девушку и вновь крепко поцеловал, пытаясь наполнить ее тем счастьем, которое она давала мне.
Когда медленно поставил ее на землю, отступил назад. Дыхание стало тяжелым, а в груди, напротив, образовалась легкость.
Амелия покачнулась и ухватилась за мои предплечья.
– Господи, что ты со мной делаешь своими поцелуями, Уэйд Адамс?
Улыбаясь, я поцеловал ее в лоб.
– То же самое могу сказать и о тебе, Амелия Паркер.
Мне нравилось слышать, как мое имя слетает с ее губ. Не могу дождаться, чтобы услышать его, когда мы будем заниматься любовью.
Я взял ее за руку.
– Хочешь заглянуть внутрь?
Амелия кивнула.
– Безопасно ли туда входить?
– Да, я попросил инспектора проверить весь дом. У него хороший остов. Все, что требуется – уборка, покраска, кое-где замена деревянных конструкций и системы вентиляции.
Мы поднялись по большим каменным ступеням на массивное великолепное крыльцо. Уверен, Амелия просто поражена этим домом.
– Это как в старой книге. Мой разум сейчас полон историй!
Мой желудок странно дернулся, пока я наблюдал, как Амелия глазами впитывает атмосферу. Мне нравилось видеть ее волнение. Я подозревал, что она с ума сойдет от дома, и оказался прав.
– Подожди! Мне нужен блокнот.
Амелия бросилась вниз по ступенькам к машине.
Я не удивился, увидев, что она достала из сумочки блокнот и ручку. Амелия что-то в нем написала и бросилась ко мне. Я взглянул на написанное:
«Эбигейл Милс. Конец 18 века. Хлопок»
Амелия нетерпеливо взяла меня за руку:
– Пойдем внутрь. Умираю от желания все увидеть.
Я открыл дверь, и мы вошли в небольшой холл. Слева находилась гостиная, которую отгораживали открытые книжные стеллажи, а в центре внешней стены красовался большой камин. Мы прошли к другой комнате.
– Должно быть, спальня, – сказал я, когда Амелия сжала мою руку.
Мы вошли, и она ахнула.
– Боже мой! Посмотри на этот камин. А каминная полка! Это восхитительно. Посмотри на потолок, Уэйд! Посмотри на деревянные панели! Это все так удивительно! Как все сохранилось в таком хорошем состоянии?
Я улыбнулся и сжал ее руку.
– Я расспросил миссис Гамильтон. Она сказала, что мать запретила ей входить в дом. Когда она стала старше, то пришла сюда и влюбилась в него. Раз в месяц в дом приходят, чтобы прибраться и навести порядок.
– Ух ты! – прошептала Амелия. – У Джоанны Гейнс случился бы сердечный приступ из-за этого шиплапа! (Прим.: shiplap – техника укладки деревянных досок внахлест на четверть ширины.)
– У кого? – переспросил я, пока Амелия кружилась по комнате, осматривая все вокруг.
– Ну, знаешь, ведущая Fixerupper реалити-шоу о ремонте и дизайне на канале HGTV.
Я непонимающе посмотрел на нее.
– Нет. Понятия не имею.
– Ну и ладно, не имеет значения. Это ванная? – Амелия вошла в помещение и снова ахнула. – Посмотри на эту фарфоровую ванну с когтистыми лапами. Посмотри на эту арку!
Меня потянуло к шкафам. Годы к ним никто не прикасался, а они все в прекрасном состоянии. Между шкафчиками крепилась старинная раковина, и я не мог ни улыбнуться.
– Она выглядит, словно сделана специально для этого места ванной комнаты. Посмотри на резьбу.
Амелия подошла ко мне и присела, чтобы получше рассмотреть.
– Потрясающе! Почему этот дом покинули?
Мы прошли через вторую дверь ванной в другую спальню. В этой камина не было.
– Интересно, чья была это комната, – сказала Амелия.
– Уверен, что смогу получить информацию от миссис Гамильтон.
Амелия кивнула и прошла в другое помещение.
– Она огромная! Предполагаю, что это была гостиная. Уэйд, ты можешь представить этот дом, наполненным красивой антикварной мебелью? Пожалуйста, скажи, что ты планируешь вернуть его славные дни.
Смеясь, я пожал плечами.
– Конечно. Хотя, возможно, тебе придется мне помочь. Декор конца восемнадцатого века – не моя тема.
Улыбка Амелии чуть не сбила меня с ног.
– С удовольствием помогу! Давай посмотрим кухню.
Мы прошли в большую кухню. Тут не было ничего особенного. Красивые шкафы, старая раковина и очаг, в котором, как мне казалось, здесь готовили.
– Посмотри на эту столовую! Срань господня! В нее поместиться огромный стол, чтобы вместить всю мою семью. Она огромная, – Амелия провела рукой по спинке стула и едва коснулась обоев. – Я поражена, что за годы обои не отвалились от влажности и жары.
– Я тоже.
– Идем дальше! Так интересно!
Мы подошли к комнате рядом с кухней.
– Может это буфетная?
Я снова пожал плечами. Тут мы вошли в другую спальню, и я ахнул.
– Офигеть! – мы воскликнули одновременно.
– Уэйд, это, вероятно, была главная опочивальня.
– Опочивальня?
Она покачала головой.
– Спальня. Хозяйская спальня, – Амелия подошла к двери и повернулась ко мне. – Тебе не кажется, что это настоящее золото? Дверные ручки и фурнитура?
– Может, позолоченные. Я не могу представить, чтобы кто-то с кучей денег сделал такую глупость.
Амелия приподняла бровь.
– Ты удивишься. Семья миссис Гамильтон безумно богата, да и она сама делала странные вещи со своими деньгами. Яблоко могло упасть недалеко от яблони.
Открыв дверь, Амелия вошла и... закричала.
– Что? – спросил я, бросаясь в ванную.
Амелия стояла на коленях перед старой ванной.
– Медь, – взглянув на меня, она воскликнула: – У них была медная ванна! Представляешь, как будет красиво, когда ты ее очистишь? – Амелия вскочила. – Надо посмотреть, что наверху! Пошли! – Она схватила меня за руку и почти потащила вверх по лестнице. Наверху распахнула дверь и завизжала: – Это будет самая потрясающая комната для письма! Уэйд, отсюда открывается вид на реку!
Мы подошли к окну.
– И веранда на крыше, – добавил я.
– Заткнись! – закричала Амелия, ударив меня в живот так сильно, что я согнулся.
Не успел отдышаться, как она уже прыгала по веранде.
– Господи, надеюсь, крыша в порядке, – пробормотал я, направляясь к двери.
Амелия развернулась и бросилась в мои объятия.
– Спасибо, что показал мне это! Я так рада за тебя.
Я обнял ее и почувствовал что-то новое – то, о чем и не мечтал. Я хотел, чтобы Амелия жила со мной в этом доме…
И была в остальной части моей жизни.
Чёрт возьми! Откуда это взялось?
Мы не знали друг друга и двух месяцев, а я уже строил планы на совместную жизнь.
Навсегда.
Когда Амелия отстранилась, я выдавил из себя улыбку.
– Не за что. Я рад, что мы увидели это вместе. Подожди, мне нужно вернуться к грузовику. Изменения в планах.
Амелия спросила растерянно:
– Какие изменения?
– Места, где мы ужинаем. Я думаю, это идеальное место.
Прежде чем она успела что-то сказать, я сбежал вниз по лестнице к своему грузовику. Достал корзину, переносной холодильник, сумку, и поднялся на крышу.
Амелия уперла руки в бока и наклонила голову, одарив меня самой милой улыбкой, которую я когда-либо видел.
– Пикник? Уэйд, ты планировал пикник?
Я кивнул и поставил все на стол. Не успел опомниться, как Амелия меня обняла и стала целовать, практически поедая. Мне не требовалось время, чтобы ответить на поцелуй.
Притянув ближе, я обхватил ее за шею рукой и углубил поцелуй, вжимая свой твердый член ей в живот, чтобы она знала, что со мной делает. Тихий стон сорвался с ее губ, разжигая пламя нашего поцелуя.
Когда, наконец, мы остановились, чтобы глотнуть воздуха, она взглянула на меня и улыбнулась. Мое сердце замерло, когда я посмотрел в эти прекрасные голубые глаза.
– Вот это поцелуй! – выдавила она. Ее грудь поднималась и опускалась с каждым вдохом.
– Подожди, дорогая. Я планирую целовать тебя чаще. Гораздо больше.
АМЕЛИЯ
Как будто наслаждения от посещения старого дома мне было недостаточно, Уэйд устроил нечто совершенно романтичное.
И этот поцелуй. Боже мой, этот поцелуй.
Уэйд расстелил плед под моим взглядом. Кончиками пальцев я провела вдоль все ещё покалывающих губ.
– Что в меню? – спросила, опускаясь на плед и поджимая под себя ноги.
Уэйд открыл корзину и вытащил две стеклянные миски с крышками, а из пакета достал бумажные тарелки, вилки, ножи и салфетки.
– Вы уже делали это раньше, мистер Адамс?
Он рассмеялся и покачал головой.
– Вообще-то, одна молодая леди подала мне эту идею, когда я выгуливал ее козлика. Она сказала, что девочки любят пикники. Что ее папа все время водит маму на них.
Я улыбнулась:
– Как не любить ее? Хлоя принесла столько радости нашей семье. Не могу дождаться еще одного ребенка!
– Я обожаю Хлою. Она чертовски смешная. Иисус, слова, которые вылетают из ее рта…
Я хихикнула в знак согласия.
– Если бы Стид знал кое-что из того, чем Хлоя делилась с нами.
Уэйд прекратил своё занятие.
– Ох, и не говори! Она сказала, что вошла в комнату прошлой ночью, а ее папа и мама боролись в постели, но она закрыла дверь, потому что мама была без одежды. Я чуть не умерла.
Мы оба расхохотались.
Уэйд покачал головой.
– Я пытался намекнуть Стиду, чтобы он установил в доме какую-нибудь систему оповещения, которая предупредит их, когда Хлоя встает с постели! Он спросил, зачем это нужно. Я не нашел слов. Вообще!
Мои щеки болели от смеха, когда Уэйд потянулся к корзине для пикника.
– Я не уверен, что ты любишь вино, поэтому принес кое-что получше. Пиво Бад-Лайт.
Я потянулась за бутылкой и подмигнула.
– Это прекрасно. Что в мисках?
Уэйд взглянул на меня.
– Кое-что по рецепту, который дала мне Вайелин.
Приподняв бровь, я спросила:
– Вайелин тоже в этом замешана, да?
Улыбка Уэйда растопила мое сердце. Он снял крышки со стеклянных мисок, и у меня потекли слюнки.
– О, боже. Энчилады-барбекю Вайелин! Уэйд, это мое любимое блюдо, из тех, что готовит сестра!
Он усмехнулся.
– Понимаю. Я спросил ее, что мне приготовить, и она дала мне этот рецепт. Сказала, что это может принести мне дополнительные очки.
Подняв брови, я ответила:
– Зависит от того, насколько хорошо ты приготовил.
Уэйд положил на тарелку энчиладу.
– Если тебе это не понравится, дай мне шанс на вторую попытку.
Я потянулась к тарелке.
– Конечно, но то, что ты приготовил мое любимое блюдо, принес мое любимое пиво и выбрал романтическое место – поверь мне, энчилада может быть дерьмовой на вкус, и я все равно буду падать в обморок, пока не потеряю сознание.
Уэйд уставился на меня, когда я откусила кусочек. Я закрыла глаза и позволила вкусному соусу барбекю и сливочному сыру раствориться внутри. Я медленно жевала, не желая глотать первый кусочек.
Когда я открыла глаза, Уэйд смотрел на меня широко раскрытыми, полными надежды глазами. Я позволила легкой улыбке скользнуть по лицу.
– Уэйд Адамс, с этим блюдом мы отправимся на вторую базу.
Он запрокинул голову и рассмеялся. Я улыбнулась и вернулась к еде. Уэйд положил на тарелку и себе, и мы поели, обсуждая его планы на будущее.
– Если бы несколько месяцев назад, мне сказали, что я буду сидеть в Техасе на крыше старого дома и говорить о капитальном ремонте, я бы сказал, что это безумие. Я был в плохом состоянии, и твой брат действительно вытащил меня оттуда. Я у него в долгу.
Я поставила пустую тарелку.
– Ты используешь пение для побега от реальности? Я слышала, как ты пел прошлым вечером. Звуки разносятся далеко по долине, понимаешь? Ты, должно быть, сидел на крыльце.
Мои щеки вспыхнули при воспоминании о голом Уэйде. Этот маленький секрет я собиралась держать при себе. Мужчина слегка пожал плечами.
– Думаю, да. Иногда.
– Тебе всегда нравилось петь?
– Сколько себя помню я пел в церковном хоре. Это делало мою маму счастливой, – сказал он с усмешкой. – Она думала, мне предназначено заниматься чем-то еще, кроме управления ранчо.
– Ей не нравилось жить на ранчо?
– О нет, нравилось. Полагаю, она думала, что моя мечта – быть на сцене, но это не так. Не пойми меня неправильно, мне это нравится. Петь время от времени – это одно, но зарабатывать на жизнь? Я люблю ранчо. Земля, животные, размышления о том, как сделать сельское хозяйство лучше. Вот где мое сердце. Это моя истинная страсть.
Я закусила губу, прежде чем задать следующий вопрос:
– Ты сам пишешь песни?
Уэйд кивнул.
– Некоторые.
– Споешь мне когда-нибудь?
Глаза Уэйда загорелись, взгляд упал на мои губы, и я их облизала. Его взгляд быстро переместился к моим глазам.
– Обязательно.
– Обещаешь?
Уэйд взял меня за руку.
– Обещаю. А теперь потанцуем.
Он встал и потянул меня. Сквозь смех я возразила:
– У нас нет музыки.
О, я должна была знать Уэйда лучше. Он запустил руку в небольшую сумку, достал портативную колонку и, подключив ее к телефону, поставил у стены. Поискал в меню телефона песню и улыбнулся, когда нашел. Он одарил меня сексуальной, как ад, улыбкой и отложил телефон. Протянул мне руку. Как только мелодия зазвучала, я узнала Фрэнка Синатру.
Играла песня «Колдовство» (Прим.: ориг.«Witchcraft»), и я не могла удержаться от улыбки. Уэйд притянул меня к себе, и мы начали танцевать на крыше старого дома. Мое сердце бешено колотилось. Никогда в жизни я не была так счастлива.
Я влюбилась в Уэйда Адамса, и это меня совсем не пугало. Так и должно быть, и я почему-то знала, что этот мужчина будет охранять мое сердце ценой своей жизни.
– Если ты намеревался добраться до третьей базы, то добился успеха, ковбой.
Уэйд отстранился и поймал мой взгляд.
– Ты околдовала меня, Амелия. Я не могу перестать думать о тебе. Ты должна знать, что я хочу тебя, – Уэйд закрыл глаза, и на лице появилась прекрасная улыбка. – Я действительно хочу тебя, – продолжил он, снова глядя на меня. – Но наш первый раз не будет, блять, на заднем сидении моего грузовика или даже на крыше. Это будет что-то особенное, потому что ты этого заслуживаешь. Я хочу, чтобы наш первый раз был волшебным.
У меня перехватило горло, и я с трудом сглотнула.
– Не предполагала, что мужчины задумываются о таких вещах. Сделать особенным первый раз.
Уэйд провел пальцем по моей щеке и подбородку.
– Я знаю.
И вот оно.
Я по уши влюблена в Уэйда Адамса, а он даже еще не занимался со мной любовью. Зазвучала композиция Синатры «С каждым вздохом» (Прим.: ориг.«WithEveryBreath I Take»), и я больше не могла вытерпеть. Я посмотрела на Уэйда.
– Поцелуй меня, Уэйд. Дотронься до меня. Пожалуйста.
В моем голосе звучала мольба. Это звучало странно, но мне было все равно. Мне нужно больше. Гораздо больше. И это была не та потребность, которую я испытывала с Лиамом или с любым другим мужчиной. Все было на другом уровне. Я жаждала быть с Уэйдом. Чувствовать его тело рядом с моим.
Обхватив мое лицо руками, он поцеловал меня медленно, просто идеально. Блаженство пронеслось между нами, и я понимала, что это только первый из многих моментов, когда этот мужчина заставляет у меня внутри все скрутиться, а голову закружиться.
Он поднял меня и отнес к пледу. Осторожно опустил на пол, убрал корзину и посмотрел мне прямо в глаза.
– Ложись, дорогая.
Мой пульс участился. Я никогда не ожидала такого прикосновения от мужчины. Когда зазвучала еще одна песня Синатры, я потерялась в словах и почувствовала, как рука Уэйда медленно движется вверх по моей ноге.
– Ты такая красивая, Амелия Паркер.
Выгнув спину, я молча умоляла его о большем. Уэйд слегка коснулся пальцами моих трусиков, от чего я втянула в себя воздух.
Романтическая, старомодная музыка и медленные прикосновения создавали впечатление – мы делали запрещенное. Никогда ещё мое тело не было в такой гармонии с прикосновениями.
Горячее дыхание коснулось моей шеи, и все тело задрожало.
Пальцы Уэйда слегка шевельнулись под тканью трусиков, дразня тем, что должно произойти.
– Ты промокла, дорогая?
– Уэйд, – выдохнула я. Голова кружилась, а сердце колотилось с бешеной скоростью.
Я раздвинула ноги шире, когда его рука двинулась глубже в мои трусики.
– Открой глаза. Хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда мои пальцы будут внутри тебя.
Я открыла глаза и обнаружила, что губы Уэйда находятся в нескольких сантиметрах от моих. Его глаза пылали огнем, от которого у меня свело живот. Одно легкое прикосновение вокруг и он протолкнул в меня пальцы. Я ахнула и застонала от удовольствия. Уэйд улыбнулся и убрал пальцы, заставив меня протестующе захныкать.
Потом поднес их к губам и медленно пососал. И вот тут я практически умерла. Он застонал и закрыл глаза, вынимая пальцы изо рта.
– Восхитительно, – прошептал он.
Самый. Горячий. Момент. В. Моей. Жизни.
Его рука снова была в моих трусиках, и я дернула бедрами в предвкушении. Толкаясь на этот раз Уэйд меня поцеловал.
Его поцелуй в сочетании с пальцами, двигающимися внутри меня, был чистым раем. Для достижения оргазма не потребуется много времени.
Ладонью надавил на клитор, и я оказалась на краю. Откинувшись на плед, я выкрикнула его имя, схватив за рубашку.
– Уэйд!
Его губы были на моей шее, покрывая ее горячими поцелуями.
– Да, дорогая. Скажи мне, каково это.
– О. Боже. Так хорошо.
Его ритм довел меня до оргазма. Казалось, он длился целую вечность. Когда я, наконец, спустилась с облаков, Уэйд улыбался.
– Вы покраснели, мисс Паркер.
Я отпустила его рубашку и приложила руку к щеке.
– Так и есть.
Уэйд навис надо мной, задрав подол платья, чтобы я могла обхватить его ногами. Прижимаясь к его члену, я выгнула спину и прошипела:
– Да…
Рот Уэйда находился у моей шеи, обжигая дыханием. Он легонько целовал, и губами прикоснулся к моему уху:
– Как думаешь, смогу заставить тебя кончить снова, дорогая?
Мое дыхание и так было затруднённым, я притянула его ближе к себе.
– Ты можешь заставить меня кончить, просто дыша на меня.
Уэйд усмехнулся и начал двигать бедрами, вдавливая то, что казалось довольно большим членом, прямо в мой центр. Трение его джинсов о мои кружевные трусики было восхитительным. У меня со школы не было парня, который делал бы это. Выглядело как что-то невинное, но горячее.
